На меня он старался больше не смотреть.
Роберт тоже. Да и зачем ему? Для него теперь моя душа — куда более открытая книга, чем его — для меня. И сейчас он тоже чувствует мое смятение, подступающие слезы, желание прикоснуться к мягким каштановым локонам, попросить прощения, все объяснить и... Хватит. Видел бы сейчас Рагар свою вдребезги раскисшую ученицу. О, нет, лучше не надо!
Спина выпрямилась, слезы заледенели где-то очень глубоко, куда даже огню не достать и не растопить. Вот так.
Однако...
Мы же, дочери Хелины, хоть и дуры, но таковыми себя не считаем, да? И разгадка самовольному, как выяснилось, присутствию Диго в защищенном (ну-ну) убежище — только одна.
Так не будет ли кто-нибудь тут так любезен сказать мне...
– Сейчас, Лэйрин, – опередил Роберт назревавший взрыв. – Я не успел поставить тебя в известность... и, похоже, уже многое не успею... Как я говорил, дар можно передать по-разному и регулировать силу. Можно поджечь ветку от костра, и перенести в новый очаг, затоптать и развеять старый. А можно один костер разделить на несколько, и каждый будет слабее. Я разделил свою силу и выполнил условие Белых гор. Первый рыцарь ордена Священного Пламени Дигеро фьерр Этьер теперь обладает даром «огненной крови».
Представленный мне в новом качестве Диго поклонился кивком головы, а карие глаза озарились знакомым отсветом расплавленного металла. О, боги...
Все мотивы и последствия решения короля я еще не могла представить, но уже стало ясно, что Роберт подстраховался. Может, под давлением Белых гор или по договору с Рагаром. На тот случай, о котором не хотелось думать — если придется меня убить, чтобы не досталась Темной стране, – и до которого осталось... Я прислушалась к себе. Огненный хаос. И бушующее пламя совсем рядом, крупными рунами — РОБЕРТ. И как понять, где сейчас солнце, когда в мире вообще-то ночь?
– Остался час, Лэйрин, – сказал король, не поворачивая головы.
Определенно, что-то странное происходило со временем...
Роберт, меж тем, его не терял, приступил к допросу:
– Значит, решил сам, Дигеро? И вернулся сюда, говоришь, эдак совсем случайно?
– По просьбе совета кланов, сир, – уличенный опустил ресницы. – Демонстрация с угольками их не удовлетворила.
– И с кострами тоже? – усмехнулся король. – Или, посмотрев, как одаренный легко справился с заданием, решили сразу на разведку моих убежищ отправить? Способный мальчик, очень способный. На лету все ловишь, дорогу запомнил... Но очень неосмотрительно с стороны кланов расшвыриваться только что возвращенными дарами, отправлять их в ловушку. Вот и посиди пока здесь, потренируйся, может, и сумеешь сломать печать. Она тебя впустила, помнит еще мой приказ, когда я тебя привел сюда. Но, как собака не выпустит вора в отсутствие хозяина, так и эта башня.
– Я не вор!
– Неужели? У тебя час. Подумай, стоит ли начинать службу с измены королю, с предательства источника твоей силы. Пока еще она зависит от меня, как свет луны — от солнца. И не факт, что с моей смертью дар не уйдет от тебя, а значит, из Белых гор. Он, да будет тебе известно, капризен, не каждый носитель ему нравится. И отдается он не каждому, как дорогая шлюха. А другого вы не получите.
– Так вы обманули нас? – побледнел Дигеро.
Государь расхохотался:
– Разве я? Вы сами решили себя обмануть. А я – проучу напоследок. Король в Белых горах — никто и ничто? Со мной можно не считаться? За дурака держать? В дом без спросу лезть? Неужели ваши напыщенные лорды надеялись, что я и в самом деле так глуп, чтобы отдать все, не получив ничего, кроме обещаний? Но я все-таки король, и слово чести для меня – не пустой звук. Дар — у тебя, и твое присутствие здесь — лучшее тому доказательство. Но ключ к нему — у меня. И, пока я не открою, твой тлеющий огонек не станет самостоятельной силой. Он ограничен парой фокусов и ходьбой взад-вперед по хоженым дорожкам. Даже жаль, что у тебя мало шансов передать эту новость пославшим тебя на смерть. Через час башня самоуничтожится.
Лукавил наш государь при этой впечатляющей речи. Не верил он в смерть Дигеро, не хотел ее и не собирался допустить — это я чувствовала. Попугать хотел. Не получилось. Горец, хлопавший длиннющими ресницами и гневно сжимавший кулаки, гордо вскинул голову, улыбнулся:
– Пусть я умру, ваше величество, но меня ждет вторая жизнь в стране духов и возвращение во плоти силой моего рода. А вот вы умрете навсегда, и не будет вам никакого бессмертия. И роду вашему не будет. А я все-таки выйду отсюда. Час — большой срок. И, если дар — во мне, то и ключ к нему когда-нибудь найду, вот увидите. Мне горы помогут, а вам, простите мою дерзость, уже не поможет никто.
– У тебя уже меньше часа, – уточнил Роберт. – Интересно было бы посмотреть, какую отмычку ты найдешь. А нам пора, Лэйрин. Попрощаться не хочешь?
– Нет.
С Диго я бы попрощалась, как с единственным другом детства. С рыцарем Священного Пламени, взявшим на себя вину за многочисленные мои «подвиги» — тоже, из признательности. Даже с нареченным женихом сестры Виолы — как с братом. Но от младшего лорда фьерр Этьер, огненного мага на побегушках у совета кланов, мне не надо было ни прощаний, ни прощений.
– Прощайте, принц. Или правильней было бы – принцесса? – склонился мой бывший друг, пряча блеснувшие злой усмешкой глаза в чересчур почтительном поклоне.
– Как ты сказал? – остановился король.
– Принцесса, – остро и недобро глянул исподлобья новый для меня Дигеро. – Я видел достаточно в том зале. Трудно не опознать девушку.
– И кому ты доложил о своих... видениях? Совету кланов?
Он поколебался мгновение. Потом решительно бросил:
– Да.
– И тебя не подняли на смех?
– За что? – обиделся юный рыцарь. – Нам стало известно, что миледи Хелина применяла к принцу запретную магию – зелья, меняющие естество. Лорды не успели ее допросить – она исчезла, как и духи рода Грахар, и без королевы их тоже не допросить как свидетелей, но это уже и не требуется. Все знают, что я никогда не лгу.
Мне стало его жаль. И одновременно начал разбирать смех: если лорды решили, что я под действием зелья стала девушкой... то тут явно чувствуется рука Рагара. Мой премудрый наставник подстраховался на случай моего разоблачения. А, вспомнив о высшем мастере, я вдруг вспомнила и тот его таинственный, источавший жемчужное сияние облик, подсмотренный мной, когда он лечил Эльдера. Жемчужный свет! – озарилось сердце радостью отгадки. Вот откуда он может быть у тебя, незнакомый парень с глазами цвета моря...
Почувствовав этот отблеск радости, Роберт сжал мое плечо, словно я пыталась сбежать, но при этом король обратился к Дигеро:
– Какая гордыня, сэр рыцарь. Может, когда-то ты и не лгал. Но это заявление уже не соответствует настоящему времени. Я, похоже, выбрал недостойного, хоть лишай тебя дара. Ты в который уже раз непростительно ошибся, Дигеро. Непростительно! Впрочем, у тебя осталось три четверти часа на исправление ошибок. Может, успеешь еще, – огненный маг, потеряв всякий интерес к предателю, направился к камину, подхватив меня за плечо. Скорбно вздохнул: – Не сердись на него, мой возлюбленный сын. Кстати, горжусь твоей королевской выдержкой, весь в меня. А эти горцы не перестают меня удивлять склонностью к фантазиям. Одному померещилось невесть что, другие слушают, развесив уши, и верят... И еще Белые горы считаются страной мудрецов! И кому, подумать только, я собирался отдать мою красавицу Виолу?
– Ваше величество! – взмолился растерянный Дигеро.
Мы не оглянулись, и потом я укоряла себя за высокомерие.
Вышли в первом, хорошо знакомом мне убежище. Король опять меня удивил: постояв с минуту с чрезвычайно сосредоточенным лицом, он резко выдохнул, уселся на софу, вальяжно облокотился.
– Слушаю, Лэйрин.
Я поперхнулась от неожиданности.
– А разве у нас есть время?
– Здесь и сейчас его вечность. Я говорил тебе: все в мире соткано из огня, и если запомнить и удержать своей властью положение каждой крохотной искры вокруг себя неизменным, то такое место выпадет из круга времени. Почитаешь мои записи, поймешь лучше. Сейчас я создал здесь «карман времени», исказил его, и оно течет по-другому. Там, – он показал на опаленную пасть камина, – не пройдет и минуты. Здесь, – широким жестом обвел замершее недвижно сияние стен, – может пройти вечность, если иметь бесконечную силу. У меня она весьма конечна, – грустно усмехнулся он, запустив пятерню в рыже-белые волосы и откинув их со лба. – Немного передышки выкроим, но больше у нас ее не будет.
Теперь понятно, как Роберт ухитрялся быстро привести себя в божеский вид после любого разгула. И дело оказалось не в том, что в его крови перегорает любой яд, в том числе винный. Хитрец втихаря отсыпался, как таракан в щелке! Ну, и как теперь обращаться к такому почти божеству со своими мелкими человеческими заботами?
– Вы ведь не убьете Дигеро, сир?
– Садись, ты на ногах едва держишься, – король похлопал ладонью по обивке рядом с собой и обнял меня за плечи, когда я рухнула на указанное место. – Ты знаешь, что я его пощажу. И не из-за несвойственного мне милосердия, а из-за того, что смерть этого породистого щенка осложнит все мои планы. Хотя таким, как он, вредно прощение, они принимают его как само собой разумеющееся. После того, как я его выпущу, башню придется уничтожить. А за предательство он заплатит позже, я найду способ взять долг.
– Для Дигеро это не предательство. Он выполнял волю гор.
– Лордов, а не гор. Да и какая разница, чью? Он принес мне присягу, и тут же нарушил, подняв на меня руку, когда защищал тебя, не разобравшись. Это я еще мог понять. Но он разболтал твою тайну и поставил интересы горстки лордов выше моих! Без королевы кланы слишком много о себе возомнили. Но, когда она появится, и если это будет... – он приподнял мне голову за подбородок, вгляделся в глаза и... чмокнул в кончик носа. – Чудо мое... Ты будешь изумительной женщиной, когда совсем проснешься... Так вот, если их королева будет не твоей дочерью, Лэйрин, то у тебя будет еще больше проблем с горцами. А я и так оставляю тебе королевство в отвратительном состоянии. Но кое-что я еще успею поправить.
– Я не хочу вашей смерти! – задохнулась я от внезапной острой боли в душе.
Он болезненно поморщился:
– Не надо, девочка. Огонь водой не кормят. Жалость обессиливает мужчину, а мне сегодня понадобится все силы, и даже чуть больше. Мне некому оставить корону, не дарить же ее соседям. Я рассчитывал на Виолу и ее консорта, девочка подавала большие надежды, в отличие от остальных моих девиц, но темные убрали и эту фигуру. Могло быть и хуже. Твое появление — незаслуженный мной дар богов.
Скорее подарочек от Хелины с Азархартом, дьяволы его задери, нашел же момент вмешаться!
– Но вы же не собираетесь умирать, сир!
– Только чуть-чуть, если придется. Совсем ненадолго, – рассмеялся этот удивительный человек и маг. – Если бы не собирался – не торговался бы с горцами за дар бессмертия. Ты уже поняла мой план?
– Куда мне, – самокритично призналась я, даже не пытаясь строить предположения.
– Видишь ли, Лэйрин, я не хочу такого бессмертия, какое имеют горные лорды. Плевать я на него хотел, на такое.
– Тогда я совсем не понимаю.
-Ты еще поймешь, какая это мерзость, когда Хелина откроет твой родовой дар, или он откроется сам после ее смерти. Лучше навечно сгнить в земле, чем сосать живую кровь собственных потомков. Я, хоть и грязно жил, но, представь, захотел чистоты хотя бы за пределом.
– А это возможно? Другое бессмертие.
– Вполне. Высшие белые мастера обещали принять мою грешную душу и дать ей тело вейриэна. И, может быть, сбудется моя детская мечта стать странствующим белым рыцарем. А горы получат «огненную кровь» через Дигеро. Вот и всё.
Вот и всё.
Всё.
– А я?
– Ты станешь королем. Ты же мечтала надеть корону? Вот и наденешь. Исполнишь заодно и мечту Хелины. Надо же и ее чем-то порадовать.
– Но я же не...
– Не мальчик. Но раньше тебя это не останавливало.
– От меня требовалось только взять дар.
– А теперь я требую за него плату, – жестко сложились его губы. – Придется потрудиться, Лэйрин. Запомни главное: огонь нуждается в любви, как в воздухе. Если он не любит, то его нет. И огонь нуждается в пище: в том, чтобы его любили, иначе — безумие. Он поглотит всё, и самого мага. В конце-концов, если будет совсем одиноко, научись создавать фантомы, я тебе оставил записи, разберешься. Все в мире соткано из огня, помнишь? Дорри, ко мне! – он протянул ладонь к камину, призывно свистнул. Тлевшие угли радостно вспыхнули, клубок алого пламени потянулся на четырех лапах, вильнул сполохом хвоста, и на пол прыгнула рыжая гончая, метнулась к хозяину, рассыпая искры со шкуры, но не оставив на ковре ни единой подпалины. Через миг это была уже собака-собакой, даже нос влажный, когда она, принюхиваясь, ткнулась мне в ладонь.
Король потрепал ей загривок, повозился, ловя за пасть и посмеиваясь. Псина, порыкивая и поскуливая от счастья, азартно охотилась на королевскую руку, и обступала мне ступни довольно ощутимо — весила она, как живая.
– Порвать она может по-настоящему. Все, иди на место, Дорри. Место! – Роберт указал на камин. Повинуясь приказу, гончая уныло повесила голову и очень, очень медленно поплелась назад, то и дело укоризненно оглядываясь.
– До сих пор не разобрался толком в их сущности, – пожаловался маг, когда клубок пламени, поворочавшись на углях и обиженно посопев, истаял бесследно. – И ведь знаю, что они не живые, а ведут себя подчас... обижаются, видишь, словно душа есть. Так что, поосторожнее будь с фантомами. Тебе надо удержать трон до тех пор, пока у Виолы и Дигеро не родится их ребенок, тогда ты отречешься от короны в его пользу и обретешь, наконец, свободу.
А чтобы лженаследник не засиживался на троне, достаточно того, чтобы его ненавидели. Огонь нуждается в любви? Какая насмешка.
Роберт понял мое молчание. Прочитал.
– Не совсем так, Лэйрин. Когда мы хотим казаться безумцами, мы ими становимся. Уже незаметно для самих себя. Я не хотел, чтобы тебя ненавидели, но не смог устоять перед Дирхом, взявшим твое лицо.
– А если у Дигеро и Виолы не будет детей?
– Запасной вариант — дети Виолетты.
– Хорошо, я отрекусь. А потом?
– Потом, если захочешь, выйдешь замуж за странствующего белого рыцаря.
«А может, лучше сразу податься к папе?» – мелькнула тоскливая мысль.
– Идем, девочка, пора, – прозвучал на удивление созвучный королевский приказ.
Едва мы появились в дворцовой королевской спальне (предосторожность, если я опять не удержу на себе облачение), накрыло тяжелое, до тошноты давящее чувство, словно на мир опустилось что-то неимоверно огромное и продолжало надвигаться, вдавливая в пол. Шаг дался с трудом, как будто на ноги навесили пудовые гири.
– Соберись, Лэйрин, – сказал король, когда я пошатнулась, и поддержал под локоть. – Азархарт, похоже, решил явиться раньше срока.
– Значит, он не всегда держит обещания.
– С него станется придти, сделать все, что ему надо, уйти и явиться второй раз точно в срок.
– Откуда вы знаете так много о Темном владыке?
– От Рагара, – ответил он и, опережая вопрос, пояснил, – В последние дни до его исчезновения мы с ним часто беседовали в одном из моих убежищ. Как он выразился, сидели в «кармане времени». Спал он там же.
Роберт тоже. Да и зачем ему? Для него теперь моя душа — куда более открытая книга, чем его — для меня. И сейчас он тоже чувствует мое смятение, подступающие слезы, желание прикоснуться к мягким каштановым локонам, попросить прощения, все объяснить и... Хватит. Видел бы сейчас Рагар свою вдребезги раскисшую ученицу. О, нет, лучше не надо!
Спина выпрямилась, слезы заледенели где-то очень глубоко, куда даже огню не достать и не растопить. Вот так.
Однако...
Мы же, дочери Хелины, хоть и дуры, но таковыми себя не считаем, да? И разгадка самовольному, как выяснилось, присутствию Диго в защищенном (ну-ну) убежище — только одна.
Так не будет ли кто-нибудь тут так любезен сказать мне...
– Сейчас, Лэйрин, – опередил Роберт назревавший взрыв. – Я не успел поставить тебя в известность... и, похоже, уже многое не успею... Как я говорил, дар можно передать по-разному и регулировать силу. Можно поджечь ветку от костра, и перенести в новый очаг, затоптать и развеять старый. А можно один костер разделить на несколько, и каждый будет слабее. Я разделил свою силу и выполнил условие Белых гор. Первый рыцарь ордена Священного Пламени Дигеро фьерр Этьер теперь обладает даром «огненной крови».
Представленный мне в новом качестве Диго поклонился кивком головы, а карие глаза озарились знакомым отсветом расплавленного металла. О, боги...
Все мотивы и последствия решения короля я еще не могла представить, но уже стало ясно, что Роберт подстраховался. Может, под давлением Белых гор или по договору с Рагаром. На тот случай, о котором не хотелось думать — если придется меня убить, чтобы не досталась Темной стране, – и до которого осталось... Я прислушалась к себе. Огненный хаос. И бушующее пламя совсем рядом, крупными рунами — РОБЕРТ. И как понять, где сейчас солнце, когда в мире вообще-то ночь?
– Остался час, Лэйрин, – сказал король, не поворачивая головы.
Определенно, что-то странное происходило со временем...
Роберт, меж тем, его не терял, приступил к допросу:
– Значит, решил сам, Дигеро? И вернулся сюда, говоришь, эдак совсем случайно?
– По просьбе совета кланов, сир, – уличенный опустил ресницы. – Демонстрация с угольками их не удовлетворила.
– И с кострами тоже? – усмехнулся король. – Или, посмотрев, как одаренный легко справился с заданием, решили сразу на разведку моих убежищ отправить? Способный мальчик, очень способный. На лету все ловишь, дорогу запомнил... Но очень неосмотрительно с стороны кланов расшвыриваться только что возвращенными дарами, отправлять их в ловушку. Вот и посиди пока здесь, потренируйся, может, и сумеешь сломать печать. Она тебя впустила, помнит еще мой приказ, когда я тебя привел сюда. Но, как собака не выпустит вора в отсутствие хозяина, так и эта башня.
– Я не вор!
– Неужели? У тебя час. Подумай, стоит ли начинать службу с измены королю, с предательства источника твоей силы. Пока еще она зависит от меня, как свет луны — от солнца. И не факт, что с моей смертью дар не уйдет от тебя, а значит, из Белых гор. Он, да будет тебе известно, капризен, не каждый носитель ему нравится. И отдается он не каждому, как дорогая шлюха. А другого вы не получите.
– Так вы обманули нас? – побледнел Дигеро.
Государь расхохотался:
– Разве я? Вы сами решили себя обмануть. А я – проучу напоследок. Король в Белых горах — никто и ничто? Со мной можно не считаться? За дурака держать? В дом без спросу лезть? Неужели ваши напыщенные лорды надеялись, что я и в самом деле так глуп, чтобы отдать все, не получив ничего, кроме обещаний? Но я все-таки король, и слово чести для меня – не пустой звук. Дар — у тебя, и твое присутствие здесь — лучшее тому доказательство. Но ключ к нему — у меня. И, пока я не открою, твой тлеющий огонек не станет самостоятельной силой. Он ограничен парой фокусов и ходьбой взад-вперед по хоженым дорожкам. Даже жаль, что у тебя мало шансов передать эту новость пославшим тебя на смерть. Через час башня самоуничтожится.
Лукавил наш государь при этой впечатляющей речи. Не верил он в смерть Дигеро, не хотел ее и не собирался допустить — это я чувствовала. Попугать хотел. Не получилось. Горец, хлопавший длиннющими ресницами и гневно сжимавший кулаки, гордо вскинул голову, улыбнулся:
– Пусть я умру, ваше величество, но меня ждет вторая жизнь в стране духов и возвращение во плоти силой моего рода. А вот вы умрете навсегда, и не будет вам никакого бессмертия. И роду вашему не будет. А я все-таки выйду отсюда. Час — большой срок. И, если дар — во мне, то и ключ к нему когда-нибудь найду, вот увидите. Мне горы помогут, а вам, простите мою дерзость, уже не поможет никто.
– У тебя уже меньше часа, – уточнил Роберт. – Интересно было бы посмотреть, какую отмычку ты найдешь. А нам пора, Лэйрин. Попрощаться не хочешь?
– Нет.
С Диго я бы попрощалась, как с единственным другом детства. С рыцарем Священного Пламени, взявшим на себя вину за многочисленные мои «подвиги» — тоже, из признательности. Даже с нареченным женихом сестры Виолы — как с братом. Но от младшего лорда фьерр Этьер, огненного мага на побегушках у совета кланов, мне не надо было ни прощаний, ни прощений.
– Прощайте, принц. Или правильней было бы – принцесса? – склонился мой бывший друг, пряча блеснувшие злой усмешкой глаза в чересчур почтительном поклоне.
– Как ты сказал? – остановился король.
– Принцесса, – остро и недобро глянул исподлобья новый для меня Дигеро. – Я видел достаточно в том зале. Трудно не опознать девушку.
– И кому ты доложил о своих... видениях? Совету кланов?
Он поколебался мгновение. Потом решительно бросил:
– Да.
– И тебя не подняли на смех?
– За что? – обиделся юный рыцарь. – Нам стало известно, что миледи Хелина применяла к принцу запретную магию – зелья, меняющие естество. Лорды не успели ее допросить – она исчезла, как и духи рода Грахар, и без королевы их тоже не допросить как свидетелей, но это уже и не требуется. Все знают, что я никогда не лгу.
Мне стало его жаль. И одновременно начал разбирать смех: если лорды решили, что я под действием зелья стала девушкой... то тут явно чувствуется рука Рагара. Мой премудрый наставник подстраховался на случай моего разоблачения. А, вспомнив о высшем мастере, я вдруг вспомнила и тот его таинственный, источавший жемчужное сияние облик, подсмотренный мной, когда он лечил Эльдера. Жемчужный свет! – озарилось сердце радостью отгадки. Вот откуда он может быть у тебя, незнакомый парень с глазами цвета моря...
Почувствовав этот отблеск радости, Роберт сжал мое плечо, словно я пыталась сбежать, но при этом король обратился к Дигеро:
– Какая гордыня, сэр рыцарь. Может, когда-то ты и не лгал. Но это заявление уже не соответствует настоящему времени. Я, похоже, выбрал недостойного, хоть лишай тебя дара. Ты в который уже раз непростительно ошибся, Дигеро. Непростительно! Впрочем, у тебя осталось три четверти часа на исправление ошибок. Может, успеешь еще, – огненный маг, потеряв всякий интерес к предателю, направился к камину, подхватив меня за плечо. Скорбно вздохнул: – Не сердись на него, мой возлюбленный сын. Кстати, горжусь твоей королевской выдержкой, весь в меня. А эти горцы не перестают меня удивлять склонностью к фантазиям. Одному померещилось невесть что, другие слушают, развесив уши, и верят... И еще Белые горы считаются страной мудрецов! И кому, подумать только, я собирался отдать мою красавицу Виолу?
– Ваше величество! – взмолился растерянный Дигеро.
Мы не оглянулись, и потом я укоряла себя за высокомерие.
Вышли в первом, хорошо знакомом мне убежище. Король опять меня удивил: постояв с минуту с чрезвычайно сосредоточенным лицом, он резко выдохнул, уселся на софу, вальяжно облокотился.
– Слушаю, Лэйрин.
Я поперхнулась от неожиданности.
– А разве у нас есть время?
– Здесь и сейчас его вечность. Я говорил тебе: все в мире соткано из огня, и если запомнить и удержать своей властью положение каждой крохотной искры вокруг себя неизменным, то такое место выпадет из круга времени. Почитаешь мои записи, поймешь лучше. Сейчас я создал здесь «карман времени», исказил его, и оно течет по-другому. Там, – он показал на опаленную пасть камина, – не пройдет и минуты. Здесь, – широким жестом обвел замершее недвижно сияние стен, – может пройти вечность, если иметь бесконечную силу. У меня она весьма конечна, – грустно усмехнулся он, запустив пятерню в рыже-белые волосы и откинув их со лба. – Немного передышки выкроим, но больше у нас ее не будет.
Теперь понятно, как Роберт ухитрялся быстро привести себя в божеский вид после любого разгула. И дело оказалось не в том, что в его крови перегорает любой яд, в том числе винный. Хитрец втихаря отсыпался, как таракан в щелке! Ну, и как теперь обращаться к такому почти божеству со своими мелкими человеческими заботами?
– Вы ведь не убьете Дигеро, сир?
– Садись, ты на ногах едва держишься, – король похлопал ладонью по обивке рядом с собой и обнял меня за плечи, когда я рухнула на указанное место. – Ты знаешь, что я его пощажу. И не из-за несвойственного мне милосердия, а из-за того, что смерть этого породистого щенка осложнит все мои планы. Хотя таким, как он, вредно прощение, они принимают его как само собой разумеющееся. После того, как я его выпущу, башню придется уничтожить. А за предательство он заплатит позже, я найду способ взять долг.
– Для Дигеро это не предательство. Он выполнял волю гор.
– Лордов, а не гор. Да и какая разница, чью? Он принес мне присягу, и тут же нарушил, подняв на меня руку, когда защищал тебя, не разобравшись. Это я еще мог понять. Но он разболтал твою тайну и поставил интересы горстки лордов выше моих! Без королевы кланы слишком много о себе возомнили. Но, когда она появится, и если это будет... – он приподнял мне голову за подбородок, вгляделся в глаза и... чмокнул в кончик носа. – Чудо мое... Ты будешь изумительной женщиной, когда совсем проснешься... Так вот, если их королева будет не твоей дочерью, Лэйрин, то у тебя будет еще больше проблем с горцами. А я и так оставляю тебе королевство в отвратительном состоянии. Но кое-что я еще успею поправить.
– Я не хочу вашей смерти! – задохнулась я от внезапной острой боли в душе.
Он болезненно поморщился:
– Не надо, девочка. Огонь водой не кормят. Жалость обессиливает мужчину, а мне сегодня понадобится все силы, и даже чуть больше. Мне некому оставить корону, не дарить же ее соседям. Я рассчитывал на Виолу и ее консорта, девочка подавала большие надежды, в отличие от остальных моих девиц, но темные убрали и эту фигуру. Могло быть и хуже. Твое появление — незаслуженный мной дар богов.
Скорее подарочек от Хелины с Азархартом, дьяволы его задери, нашел же момент вмешаться!
– Но вы же не собираетесь умирать, сир!
– Только чуть-чуть, если придется. Совсем ненадолго, – рассмеялся этот удивительный человек и маг. – Если бы не собирался – не торговался бы с горцами за дар бессмертия. Ты уже поняла мой план?
– Куда мне, – самокритично призналась я, даже не пытаясь строить предположения.
– Видишь ли, Лэйрин, я не хочу такого бессмертия, какое имеют горные лорды. Плевать я на него хотел, на такое.
– Тогда я совсем не понимаю.
-Ты еще поймешь, какая это мерзость, когда Хелина откроет твой родовой дар, или он откроется сам после ее смерти. Лучше навечно сгнить в земле, чем сосать живую кровь собственных потомков. Я, хоть и грязно жил, но, представь, захотел чистоты хотя бы за пределом.
– А это возможно? Другое бессмертие.
– Вполне. Высшие белые мастера обещали принять мою грешную душу и дать ей тело вейриэна. И, может быть, сбудется моя детская мечта стать странствующим белым рыцарем. А горы получат «огненную кровь» через Дигеро. Вот и всё.
Вот и всё.
Всё.
– А я?
– Ты станешь королем. Ты же мечтала надеть корону? Вот и наденешь. Исполнишь заодно и мечту Хелины. Надо же и ее чем-то порадовать.
– Но я же не...
– Не мальчик. Но раньше тебя это не останавливало.
– От меня требовалось только взять дар.
– А теперь я требую за него плату, – жестко сложились его губы. – Придется потрудиться, Лэйрин. Запомни главное: огонь нуждается в любви, как в воздухе. Если он не любит, то его нет. И огонь нуждается в пище: в том, чтобы его любили, иначе — безумие. Он поглотит всё, и самого мага. В конце-концов, если будет совсем одиноко, научись создавать фантомы, я тебе оставил записи, разберешься. Все в мире соткано из огня, помнишь? Дорри, ко мне! – он протянул ладонь к камину, призывно свистнул. Тлевшие угли радостно вспыхнули, клубок алого пламени потянулся на четырех лапах, вильнул сполохом хвоста, и на пол прыгнула рыжая гончая, метнулась к хозяину, рассыпая искры со шкуры, но не оставив на ковре ни единой подпалины. Через миг это была уже собака-собакой, даже нос влажный, когда она, принюхиваясь, ткнулась мне в ладонь.
Король потрепал ей загривок, повозился, ловя за пасть и посмеиваясь. Псина, порыкивая и поскуливая от счастья, азартно охотилась на королевскую руку, и обступала мне ступни довольно ощутимо — весила она, как живая.
– Порвать она может по-настоящему. Все, иди на место, Дорри. Место! – Роберт указал на камин. Повинуясь приказу, гончая уныло повесила голову и очень, очень медленно поплелась назад, то и дело укоризненно оглядываясь.
– До сих пор не разобрался толком в их сущности, – пожаловался маг, когда клубок пламени, поворочавшись на углях и обиженно посопев, истаял бесследно. – И ведь знаю, что они не живые, а ведут себя подчас... обижаются, видишь, словно душа есть. Так что, поосторожнее будь с фантомами. Тебе надо удержать трон до тех пор, пока у Виолы и Дигеро не родится их ребенок, тогда ты отречешься от короны в его пользу и обретешь, наконец, свободу.
А чтобы лженаследник не засиживался на троне, достаточно того, чтобы его ненавидели. Огонь нуждается в любви? Какая насмешка.
Роберт понял мое молчание. Прочитал.
– Не совсем так, Лэйрин. Когда мы хотим казаться безумцами, мы ими становимся. Уже незаметно для самих себя. Я не хотел, чтобы тебя ненавидели, но не смог устоять перед Дирхом, взявшим твое лицо.
– А если у Дигеро и Виолы не будет детей?
– Запасной вариант — дети Виолетты.
– Хорошо, я отрекусь. А потом?
– Потом, если захочешь, выйдешь замуж за странствующего белого рыцаря.
«А может, лучше сразу податься к папе?» – мелькнула тоскливая мысль.
– Идем, девочка, пора, – прозвучал на удивление созвучный королевский приказ.
Едва мы появились в дворцовой королевской спальне (предосторожность, если я опять не удержу на себе облачение), накрыло тяжелое, до тошноты давящее чувство, словно на мир опустилось что-то неимоверно огромное и продолжало надвигаться, вдавливая в пол. Шаг дался с трудом, как будто на ноги навесили пудовые гири.
– Соберись, Лэйрин, – сказал король, когда я пошатнулась, и поддержал под локоть. – Азархарт, похоже, решил явиться раньше срока.
– Значит, он не всегда держит обещания.
– С него станется придти, сделать все, что ему надо, уйти и явиться второй раз точно в срок.
– Откуда вы знаете так много о Темном владыке?
– От Рагара, – ответил он и, опережая вопрос, пояснил, – В последние дни до его исчезновения мы с ним часто беседовали в одном из моих убежищ. Как он выразился, сидели в «кармане времени». Спал он там же.
