Александр вглядывался в изрешеченные автомобили, в застывшие в предсмертных позах тела убитых, в найденные там же стреляные гильзы, оружие, отверстия в стенах склада и кузовах машин. Сам не ожидая того, что фотографии так и не пробудили в нём хоть какие-нибудь воспоминания, Саня, помрачнев выпил воды. Ситуация складывалась очень и очень скверная.
— Толик сказал, что я пробыл в коме практически месяц... а ко мне кто-нибудь приходил? Родственники. Семья. Они были у меня?
— Саш, — прокашлявшись, сказал следователь, — к тебе приходили... но только твои родители... они были у тебя, в последний раз, дня два назад. О твоей выписке, им сообщат уже сегодня... и-и-и... — протянул он.
— Что?
— Лена, твоя жена... и твоя дочь... о них ничего неизвестно, — Евгений показал Александру ещё несколько листков, где из социальных сетей, было распечатано несколько фотографий, — ни её родители, ни твои, ни друзья, никто, ничего о них не знает. Они пропали в тот же день. С девятнадцатого января её никто не видел. На телефон она тоже не.........
Голос Евгения незаметно умолк, растворился в звоне, возникшем у Сани в ушах, в его голове. Что-то не объяснимое, подобно тискам сжало его грудную клетку, от чего дышать стало невыносимо тяжело. Александр растерянно взглянул на следователя. Тот что-то говорил, не издавая ни малейшего звука, прищуриваясь, лишь двигая нижней челюстью. Саня опустил свой взгляд обратно. Фотографии. На них он, вместе со своей семьёй: женой и дочерью. Они вместе, и они счастливы. Жена. Её привлекательный, подчёркнутый лёгким румянцем овал лица, её волнистые, русые локоны волос, зачёсанные набок, её изящные, округлые дуги бровей, её окаймленные длинными ресницами тёмные глаза, её аккуратный носик, её чувственные, изогнутые в лёгкой улыбке, губы.
«Лена!», — на выдохе, повторил про себя её имя Александр, — «Настенька!» — всплыло вдруг, следом, в его памяти ещё одно имя.
Его маленькая девочка. Веселая, с искрящей, заразительной улыбкой, дочурка, перенявшая внешность мамы и характер отца. Её озорной смех, эхом, послышался откуда-то из глубины души, а перед глазами стали появляться мысленные образы, пережитых некогда, счастливых мгновений с семьёй.
— ... врачи больше так ничего и не пояснили. — О чём толковал следователь последние несколько минут, Александр просто не слышал. — Так что, Сань, возможно, что и на той стрелке ты кого-то хлопнул. После чего, судя по «Потоку»?, с того пустыря ты уехал на Вольво, и-и-и... отправился, через какое-то время, в Калач-на-Дону, на подъезде к которому, со своей бандой, тебя и настиг Леший...
— Что от меня требуется? Как мне поступить, начальник? — раздраженно выдал Александр.
— Нужны твои признательные показания. Толик со сроком конечно преувеличивает, жути больше нагоняет. Пожизненное — вряд ли. Если будешь сотрудничать со следствием, могут дать пятнашку, а там УДО, выйдешь через лет восемь-десять, и забудешь всё как страшный сон. Пойми, — придвинувшись ближе к столу, сказал Евгений, — От перестрелки у Калача тебе всё равно не отвертеться. Все улики, обстоятельства указывают на тебя. Насчёт семьи тоже не волнуйся, их найдут. Возможно они уехали к родственникам, возможно у подруги какой-нибудь. Это всё вопрос времени... эмм...
— Ладно, Жень, — со смиренным видом произнёс Александр, — Я всё понял... что мне нужно подписать?
Скрипнула дверь и на пороге появился Анатолий. Не проронив ни слова, он подошёл к столу, поглядывая на своего коллегу.
— Ты как раз вовремя, — буркнул лысеватый, поднимаясь с кресла, — Саня как раз хотел тебе кое-что сказать. Да, Сань?!
Кивнув в ответ, Александр засунул коробки с таблетками в наружный карман куртки и в последний момент окликнул уже уходившего Евгения:
— Жень! — тот, оглянулся, — можно чаю, напоследок?
— Александр Андреевич, ты прям лишаешь меня драгоценных минут сна... ну, ладно, — с этими словами следователь ушёл.
Анатолий сел на своё место и, отложив в сторону бумаги Евгения, заметил:
— Я смотрю, Евгений Владимирович тебе всё популярно объяснил... ты понял, что вина за шестерых убитых у Калача, по-любому на тебе? Со стрелкой на Канунниках поступим так... на следственном эксперименте обрисовываешь картину таким образом, будто бы Зиша, Потап, Архипов и другие клоуны перебили друг друга, а уехал ты оттуда, когда кипиш только начался. Леший, соответственно, хотел устранить тебя как свидетеля... остальное укажем по ходу дела. Теперь ты меня понимаешь?
— Да, вполне, — коротко ответил Саня.
Ожидая, пока Анатолий заполнит бланки, Александр, ёрзая на стуле, то и дело смотрел по сторонам, не оставляя без внимания каждый уголок.
За дверью послышались приближающиеся шаги. В кабинет, с кружкой в руках, вошёл сонный Евгений. Поставив чай перед Саней, он побрёл обратно.
— Так, всё, меня не кантовать... и, это, Толь, позвони Вове, ближе к восьми, тогда и повезём, — шмыгая носом, протараторил лысеватый уже выходя в коридор.
— Давай, Джон, отдыхай! — крикнул Анатолий своему товарищу вслед.
Прошло несколько минут. Стуча пальцами по клавиатуре, широкоплечий следователь хмуро набирал текст будущего объяснения Николаева, то и дело переводя взгляд с монитора компьютера на материал уголовного дела. Поддерживая нависшее молчание, Саня поднёс сцепленные наручниками руки к кружке с чаем. Обхватив ладонями горячий сосуд, он ощутил его жар, почувствовал парящий в воздухе аромат напитка, и поднеся кружку к губам, покосился на следователя.
— Толь...
— Что? — не поднимая глаз ответил Анатолий.
— ... не обессудь.
Не успел амбал что-либо ответить, как Саня выплеснул ему в лицо всё содержимое кружки. Вскрикнув, то ли от злобы, то ли от боли, следователь схватился за своё, в миг вспыхнувшее жаром, лицо. Не раздумывая, Александр забрал со стола дело, которое вёл Анатолий, и торопливо запихивая его за пазуху, устремился к выходу.
— Ну, сука! — утирая побагровевшее лицо и прищурив один глаз проорал следователь, затем, словно взбесившийся бык кинулся за Николаевым, снося с места стол.
Между тем Саня торопливо, как это только возможно, переставлял ноги, попутно преодолевая головокружение. Подковыляв к двери, он, не обращая внимание на раздавшийся за спиной глухой шум, взялся за шкаф и потянул его на себя. Спотыкнувшись о кресло, которое не так давно пнул, Анатолий, поднимаясь после нелепого падения, не заметил, что прямо перед ним, с распахнутыми дверцами, шелестом сваливающихся документов и звоном сверкающих кубков, падал его двустворчатый шкаф. Секундой позже, последовал жуткий грохот, сопровождаемый треском дешевого ДСП, дребезжанием разлетевшихся в стороны спортивных призов, треском разбитого стекла, а ещё через секунду, из кабинета донёсся злобный крик следователя.
— А-а-а!.. Падла, хана тебе!
Николаев подобрал упавший к его ногам продолговатый кубок и поторопился выйти в коридор. Потряхивая и сжимая правую ладонь, Анатолий, поднялся и перепрыгнув через разгромленную мебель рванул за беглецом.
Саня спешил, потому как знал, куда надо идти. Когда Анатолий вёл его к себе, он осматривался по сторонам, и сидя на месте допрашиваемого, уже представил в голове план предполагаемого побега.
— Эй! — раздался впереди, в другом конце коридора, голос Евгения, вышедшего из своего кабинета, — Что за... Толя!..
— Не ссы, братан! — крикнул в ответ Анатолий, неспешно шагая за Саней, — Палыч не особо обрадуется, когда этот г*ндон вернётся к нему в коме!
— Ты нормальный, бл*дь вообще?! — не сдержался Евгений и бросился бежать к Александру, — он же к выходу идёт!
Николаев остановился и оглянулся к приближающемуся Анатолию.
— Что, гадёныш, уработаешь меня моим же кубком?! — ухмыляясь ошпаренным лицом, произнёс следователь, сжимая кулаки.
Оставив слова Анатолия без ответа, Саня открыл прозрачную крышку электрощита, рядом с которым остановился и одним махом опустил всё переключатели напряжения. Этаж поглотила темнота. Топот приближающихся шагов Евгения становился всё громче.
— Толя, твою мать, держи его! — выкрикнул, лысеватый, видя как на фоне осветлённой снегом улицы, видневшейся из окна, мелькали два тёмных силуэта. Один из которых пригнулся, с какой-то штуковиной в руках, а другой, махнул кулаком в воздухе, там, где ещё секунду назад была голова первого. Через мгновенье, в коридоре маячил лишь один человек, отчаянно размахивающий своими, подобно рельсам, ручищами, а услышав звук захлопнувшейся двери, обернулся.
Включив в телефоне фонарик, Евгений подбежал к нервно сопящему напарнику. Тот, бранясь, уткнулся лицом в заблокированную дверь, после чего отошёл к противоположной от выхода стене.
Подперев коленом створки дверей, Николаев, втиснул за их ручки прихваченный с собой кубок. Из темноты коридора, раздавались яростные крики ломящегося Анатолия, а чуть позже, за матовыми стеклами, вспыхнуло мечущееся небольшое пятно яркого света. Неожиданно, на дверь обрушился страшный удар, выгнувший створки дверей вместе с кубком наружу, не удержав равновесия от которого, Саня, в полумраке покатился вниз по лестнице.
Свалившись на площадку, Александр, опираясь на дрожащие руки, поднялся на ноги. Со лба, где жгла резкая боль, вниз сбежала горячая струйка крови. Правый локоть ныл. Под треск, выбиваемых дверей, Саня, прихрамывая, спускался ниже. Подойдя к дверям, ведущим к аналогичному коридору, Николаев сдёрнул висящий на стене огнетушитель и сбросил его в лестничный пролёт. Падая, железяка задела несколько перил и грохнулась где-то внизу. Прикрыв за собой дверь, Александр огляделся по сторонам. Тихо. Обстановка та же, что и этажом выше. Двинувшись влево, Саня, утирая рукавом лоб от крови, побрел в сторону окна. Шум с лестницы, оставшейся позади, потихоньку смолкал. Приблизившись к окну, Николаев, не долго думая, открыл его створку, и взобравшись на подоконник спрыгнул вниз.
* * *
Разбив локтем стекло в двери, Анатолий выглянул из перекореженной створки и судорожно подергал скрежещущий, выгнутый кубок, точнее, то, что от него осталось. Затем, долбанув ногой ещё раз, он выломал дверь с петель, оторвав их вместе с ручками.
— Быстрее, уйдёт ведь! — торопил напарника Евгений.
— Куда он денется-то, — ответил Анатолий, ступая по хрустящим осколкам стекла.
Следователи сбежали на этаж ниже.
— Ты осмотри здесь, — распорядился лысеватый, — А я побежал дальше!
Кивнув в ответ, здоровяк выскочил в коридор. Осмотрелся. Вправо. Влево. Никого.
* * *
В это время, Евгений, сбегая вниз, набрал в телефоне контакт «Пётр Ильич», позвонил.
— Да, Жень... — раздался в трубке, после второго гудка, бодрый мужской голос.
— Ильич, слушай... у нас ЧП, — тараторил следователь, осматриваясь на каждом этаже, — Наш подозреваемый сбежал...
— Да?!.. а я слышал какой-то шум на лестнице, сейчас вот, как раз поднимаюсь на третий этаж...
— Что?!.. Где слышал?..
— На лестнице слышал, говорю... Жень, погодь... тут огнетушитель валяется...
Запыхавшись, Евгений остановился, громко выдохнул.
— Ильич... возвращайся на первый этаж, это замануха... если вдруг увидишь что, звони!
Лысеватый, помедлив, нервно закусил губу и взглянул вниз, в лестничный пролёт.
— Толя, Толя, — чуть слышно буркнул он, и хлопнув кулаком по периле, побежал наверх.
* * *
Осмотревшись на этаже, Анатолий хотел было идти ниже, следом за напарником, но остановился. Что-то было не так. Следователь пошёл в сторону источника своих сомнений, выругавшись, прибавил ходу.
— Ну, всё, поиграли, и хватит, — проворчал здоровяк и подбегая к приоткрытому окну, в которое ветер задувал падающий снег, достал из оперативки свой «Макаров».
Высунувшись из окна, Анатолий огляделся по сторонам. Кругом простиралось лишь серое раннее небо, сыплющее на спящий город белую мелкую крупу. На заснеженной крыше жилого дома, примыкающего к зданию следственного комитета, никого не было. Сжимая в руке пистолет, здоровяк спрыгнул с подоконника. Там же, у стены, он заметил следы. Судя по цепочкам шагов, Николаев, пройдя несколько метров вперёд, приблизился к левому краю крыши, затем, вереница следов, протянувшись вдоль карниза, обрывалась. Следователь достал телефон и включил фонарик. Вокруг бархатом, лежал нетронутый искрящийся снег. Внизу, под самым карнизом выглядывал некрытый балкон, снег на его поверхности был свежевытоптан. Терзаемый сомнениями, Анатолий устремил свой напряжённый взгляд ещё ниже. До земли, с крыши пятого этажа — не меньше двенадцати метров, да и следов видно не было.
«Значит в квартире», — с надеждой подумал здоровяк, и принялся спускаться на балкон.
IV
Пронизывающий тело холод пробудил Александра. Он открыл усыпанные снегом глаза. Прошло несколько мгновений, пока сознание не прояснилось, и не заставило двигаться дальше. Лёжа на спине, мужчина замер, насторожился. Вверху, прямо над ним, на самом краю крыши, озираясь с фонариком в руках, кто-то стоял. Саня напряг зрение. Силуэт был неразличим. Этот кто-то, осветив карниз, сейчас смотрел вниз, прямо на него. Затаив дыхание, Александр лежал не шевелясь. Большой разницы в том, кто его сейчас преследовал не было — Евгений это, или Анатолий, не важно. Церемониться они не будут — прострелят обе ноги, а потом съедут на сопротивление, при попытке к бегству. Он был нужен следователям, нужен, как единственный фигурант, и как единственный свидетель по уголовному делу, которое кстати сейчас и лежало у Николаева за пазухой.
Незнакомец стал спускаться с крыши на балкон, так же, как минутой раньше слезал Саня. Беглец продолжал лежать и наблюдать за своим преследователем. Неожиданно, вверху раздался какой-то шум. Что-то длинное, вращаясь в воздухе стремительно падало вниз. Приготовившись к удару, Александр зажмурился и напряг всё тело. Буквально в полуметре от его головы, предмет звонко ударился о землю, пропоров солидный слой снега. Незнакомец ещё какое-то время поглядывал сверху, но потом скрылся из виду.
Сосчитав мысленно до десяти, Саня так и не дождался, что кто-нибудь выглянет с балкона или появится на крыше. Он приподнял голову и, взглянув на своё усыпанное снегом тело, медленно поднялся. Выйдя из-под окружённого кустами дерева, куда сорвавшись с крыши, грохнулся, словно каскадёр в нагромождение картонных коробок, Николаев побрёл через дворовый палисадник.
«А мне ведь даже и не помнится —то ли я упал, то ли провод оборвался... то ли просто силы закончились, — Александр оглянулся и посмотрел вверх. В квартире, на пятом этаже зажёгся свет. — Нужно торопиться».
Провожаемый падающим снегом, и, вконец выдохшийся, Саня двигался мимо исписанных граффити заборов.
— Толик сказал, что я пробыл в коме практически месяц... а ко мне кто-нибудь приходил? Родственники. Семья. Они были у меня?
— Саш, — прокашлявшись, сказал следователь, — к тебе приходили... но только твои родители... они были у тебя, в последний раз, дня два назад. О твоей выписке, им сообщат уже сегодня... и-и-и... — протянул он.
— Что?
— Лена, твоя жена... и твоя дочь... о них ничего неизвестно, — Евгений показал Александру ещё несколько листков, где из социальных сетей, было распечатано несколько фотографий, — ни её родители, ни твои, ни друзья, никто, ничего о них не знает. Они пропали в тот же день. С девятнадцатого января её никто не видел. На телефон она тоже не.........
Голос Евгения незаметно умолк, растворился в звоне, возникшем у Сани в ушах, в его голове. Что-то не объяснимое, подобно тискам сжало его грудную клетку, от чего дышать стало невыносимо тяжело. Александр растерянно взглянул на следователя. Тот что-то говорил, не издавая ни малейшего звука, прищуриваясь, лишь двигая нижней челюстью. Саня опустил свой взгляд обратно. Фотографии. На них он, вместе со своей семьёй: женой и дочерью. Они вместе, и они счастливы. Жена. Её привлекательный, подчёркнутый лёгким румянцем овал лица, её волнистые, русые локоны волос, зачёсанные набок, её изящные, округлые дуги бровей, её окаймленные длинными ресницами тёмные глаза, её аккуратный носик, её чувственные, изогнутые в лёгкой улыбке, губы.
«Лена!», — на выдохе, повторил про себя её имя Александр, — «Настенька!» — всплыло вдруг, следом, в его памяти ещё одно имя.
Его маленькая девочка. Веселая, с искрящей, заразительной улыбкой, дочурка, перенявшая внешность мамы и характер отца. Её озорной смех, эхом, послышался откуда-то из глубины души, а перед глазами стали появляться мысленные образы, пережитых некогда, счастливых мгновений с семьёй.
— ... врачи больше так ничего и не пояснили. — О чём толковал следователь последние несколько минут, Александр просто не слышал. — Так что, Сань, возможно, что и на той стрелке ты кого-то хлопнул. После чего, судя по «Потоку»?, с того пустыря ты уехал на Вольво, и-и-и... отправился, через какое-то время, в Калач-на-Дону, на подъезде к которому, со своей бандой, тебя и настиг Леший...
— Что от меня требуется? Как мне поступить, начальник? — раздраженно выдал Александр.
— Нужны твои признательные показания. Толик со сроком конечно преувеличивает, жути больше нагоняет. Пожизненное — вряд ли. Если будешь сотрудничать со следствием, могут дать пятнашку, а там УДО, выйдешь через лет восемь-десять, и забудешь всё как страшный сон. Пойми, — придвинувшись ближе к столу, сказал Евгений, — От перестрелки у Калача тебе всё равно не отвертеться. Все улики, обстоятельства указывают на тебя. Насчёт семьи тоже не волнуйся, их найдут. Возможно они уехали к родственникам, возможно у подруги какой-нибудь. Это всё вопрос времени... эмм...
— Ладно, Жень, — со смиренным видом произнёс Александр, — Я всё понял... что мне нужно подписать?
Скрипнула дверь и на пороге появился Анатолий. Не проронив ни слова, он подошёл к столу, поглядывая на своего коллегу.
— Ты как раз вовремя, — буркнул лысеватый, поднимаясь с кресла, — Саня как раз хотел тебе кое-что сказать. Да, Сань?!
Кивнув в ответ, Александр засунул коробки с таблетками в наружный карман куртки и в последний момент окликнул уже уходившего Евгения:
— Жень! — тот, оглянулся, — можно чаю, напоследок?
— Александр Андреевич, ты прям лишаешь меня драгоценных минут сна... ну, ладно, — с этими словами следователь ушёл.
Анатолий сел на своё место и, отложив в сторону бумаги Евгения, заметил:
— Я смотрю, Евгений Владимирович тебе всё популярно объяснил... ты понял, что вина за шестерых убитых у Калача, по-любому на тебе? Со стрелкой на Канунниках поступим так... на следственном эксперименте обрисовываешь картину таким образом, будто бы Зиша, Потап, Архипов и другие клоуны перебили друг друга, а уехал ты оттуда, когда кипиш только начался. Леший, соответственно, хотел устранить тебя как свидетеля... остальное укажем по ходу дела. Теперь ты меня понимаешь?
— Да, вполне, — коротко ответил Саня.
Ожидая, пока Анатолий заполнит бланки, Александр, ёрзая на стуле, то и дело смотрел по сторонам, не оставляя без внимания каждый уголок.
За дверью послышались приближающиеся шаги. В кабинет, с кружкой в руках, вошёл сонный Евгений. Поставив чай перед Саней, он побрёл обратно.
— Так, всё, меня не кантовать... и, это, Толь, позвони Вове, ближе к восьми, тогда и повезём, — шмыгая носом, протараторил лысеватый уже выходя в коридор.
— Давай, Джон, отдыхай! — крикнул Анатолий своему товарищу вслед.
Прошло несколько минут. Стуча пальцами по клавиатуре, широкоплечий следователь хмуро набирал текст будущего объяснения Николаева, то и дело переводя взгляд с монитора компьютера на материал уголовного дела. Поддерживая нависшее молчание, Саня поднёс сцепленные наручниками руки к кружке с чаем. Обхватив ладонями горячий сосуд, он ощутил его жар, почувствовал парящий в воздухе аромат напитка, и поднеся кружку к губам, покосился на следователя.
— Толь...
— Что? — не поднимая глаз ответил Анатолий.
— ... не обессудь.
Не успел амбал что-либо ответить, как Саня выплеснул ему в лицо всё содержимое кружки. Вскрикнув, то ли от злобы, то ли от боли, следователь схватился за своё, в миг вспыхнувшее жаром, лицо. Не раздумывая, Александр забрал со стола дело, которое вёл Анатолий, и торопливо запихивая его за пазуху, устремился к выходу.
— Ну, сука! — утирая побагровевшее лицо и прищурив один глаз проорал следователь, затем, словно взбесившийся бык кинулся за Николаевым, снося с места стол.
Между тем Саня торопливо, как это только возможно, переставлял ноги, попутно преодолевая головокружение. Подковыляв к двери, он, не обращая внимание на раздавшийся за спиной глухой шум, взялся за шкаф и потянул его на себя. Спотыкнувшись о кресло, которое не так давно пнул, Анатолий, поднимаясь после нелепого падения, не заметил, что прямо перед ним, с распахнутыми дверцами, шелестом сваливающихся документов и звоном сверкающих кубков, падал его двустворчатый шкаф. Секундой позже, последовал жуткий грохот, сопровождаемый треском дешевого ДСП, дребезжанием разлетевшихся в стороны спортивных призов, треском разбитого стекла, а ещё через секунду, из кабинета донёсся злобный крик следователя.
— А-а-а!.. Падла, хана тебе!
Николаев подобрал упавший к его ногам продолговатый кубок и поторопился выйти в коридор. Потряхивая и сжимая правую ладонь, Анатолий, поднялся и перепрыгнув через разгромленную мебель рванул за беглецом.
Саня спешил, потому как знал, куда надо идти. Когда Анатолий вёл его к себе, он осматривался по сторонам, и сидя на месте допрашиваемого, уже представил в голове план предполагаемого побега.
— Эй! — раздался впереди, в другом конце коридора, голос Евгения, вышедшего из своего кабинета, — Что за... Толя!..
— Не ссы, братан! — крикнул в ответ Анатолий, неспешно шагая за Саней, — Палыч не особо обрадуется, когда этот г*ндон вернётся к нему в коме!
— Ты нормальный, бл*дь вообще?! — не сдержался Евгений и бросился бежать к Александру, — он же к выходу идёт!
Николаев остановился и оглянулся к приближающемуся Анатолию.
— Что, гадёныш, уработаешь меня моим же кубком?! — ухмыляясь ошпаренным лицом, произнёс следователь, сжимая кулаки.
Оставив слова Анатолия без ответа, Саня открыл прозрачную крышку электрощита, рядом с которым остановился и одним махом опустил всё переключатели напряжения. Этаж поглотила темнота. Топот приближающихся шагов Евгения становился всё громче.
— Толя, твою мать, держи его! — выкрикнул, лысеватый, видя как на фоне осветлённой снегом улицы, видневшейся из окна, мелькали два тёмных силуэта. Один из которых пригнулся, с какой-то штуковиной в руках, а другой, махнул кулаком в воздухе, там, где ещё секунду назад была голова первого. Через мгновенье, в коридоре маячил лишь один человек, отчаянно размахивающий своими, подобно рельсам, ручищами, а услышав звук захлопнувшейся двери, обернулся.
Включив в телефоне фонарик, Евгений подбежал к нервно сопящему напарнику. Тот, бранясь, уткнулся лицом в заблокированную дверь, после чего отошёл к противоположной от выхода стене.
Подперев коленом створки дверей, Николаев, втиснул за их ручки прихваченный с собой кубок. Из темноты коридора, раздавались яростные крики ломящегося Анатолия, а чуть позже, за матовыми стеклами, вспыхнуло мечущееся небольшое пятно яркого света. Неожиданно, на дверь обрушился страшный удар, выгнувший створки дверей вместе с кубком наружу, не удержав равновесия от которого, Саня, в полумраке покатился вниз по лестнице.
Свалившись на площадку, Александр, опираясь на дрожащие руки, поднялся на ноги. Со лба, где жгла резкая боль, вниз сбежала горячая струйка крови. Правый локоть ныл. Под треск, выбиваемых дверей, Саня, прихрамывая, спускался ниже. Подойдя к дверям, ведущим к аналогичному коридору, Николаев сдёрнул висящий на стене огнетушитель и сбросил его в лестничный пролёт. Падая, железяка задела несколько перил и грохнулась где-то внизу. Прикрыв за собой дверь, Александр огляделся по сторонам. Тихо. Обстановка та же, что и этажом выше. Двинувшись влево, Саня, утирая рукавом лоб от крови, побрел в сторону окна. Шум с лестницы, оставшейся позади, потихоньку смолкал. Приблизившись к окну, Николаев, не долго думая, открыл его створку, и взобравшись на подоконник спрыгнул вниз.
* * *
Разбив локтем стекло в двери, Анатолий выглянул из перекореженной створки и судорожно подергал скрежещущий, выгнутый кубок, точнее, то, что от него осталось. Затем, долбанув ногой ещё раз, он выломал дверь с петель, оторвав их вместе с ручками.
— Быстрее, уйдёт ведь! — торопил напарника Евгений.
— Куда он денется-то, — ответил Анатолий, ступая по хрустящим осколкам стекла.
Следователи сбежали на этаж ниже.
— Ты осмотри здесь, — распорядился лысеватый, — А я побежал дальше!
Кивнув в ответ, здоровяк выскочил в коридор. Осмотрелся. Вправо. Влево. Никого.
* * *
В это время, Евгений, сбегая вниз, набрал в телефоне контакт «Пётр Ильич», позвонил.
— Да, Жень... — раздался в трубке, после второго гудка, бодрый мужской голос.
— Ильич, слушай... у нас ЧП, — тараторил следователь, осматриваясь на каждом этаже, — Наш подозреваемый сбежал...
— Да?!.. а я слышал какой-то шум на лестнице, сейчас вот, как раз поднимаюсь на третий этаж...
— Что?!.. Где слышал?..
— На лестнице слышал, говорю... Жень, погодь... тут огнетушитель валяется...
Запыхавшись, Евгений остановился, громко выдохнул.
— Ильич... возвращайся на первый этаж, это замануха... если вдруг увидишь что, звони!
Лысеватый, помедлив, нервно закусил губу и взглянул вниз, в лестничный пролёт.
— Толя, Толя, — чуть слышно буркнул он, и хлопнув кулаком по периле, побежал наверх.
* * *
Осмотревшись на этаже, Анатолий хотел было идти ниже, следом за напарником, но остановился. Что-то было не так. Следователь пошёл в сторону источника своих сомнений, выругавшись, прибавил ходу.
— Ну, всё, поиграли, и хватит, — проворчал здоровяк и подбегая к приоткрытому окну, в которое ветер задувал падающий снег, достал из оперативки свой «Макаров».
Высунувшись из окна, Анатолий огляделся по сторонам. Кругом простиралось лишь серое раннее небо, сыплющее на спящий город белую мелкую крупу. На заснеженной крыше жилого дома, примыкающего к зданию следственного комитета, никого не было. Сжимая в руке пистолет, здоровяк спрыгнул с подоконника. Там же, у стены, он заметил следы. Судя по цепочкам шагов, Николаев, пройдя несколько метров вперёд, приблизился к левому краю крыши, затем, вереница следов, протянувшись вдоль карниза, обрывалась. Следователь достал телефон и включил фонарик. Вокруг бархатом, лежал нетронутый искрящийся снег. Внизу, под самым карнизом выглядывал некрытый балкон, снег на его поверхности был свежевытоптан. Терзаемый сомнениями, Анатолий устремил свой напряжённый взгляд ещё ниже. До земли, с крыши пятого этажа — не меньше двенадцати метров, да и следов видно не было.
«Значит в квартире», — с надеждой подумал здоровяк, и принялся спускаться на балкон.
IV
Пронизывающий тело холод пробудил Александра. Он открыл усыпанные снегом глаза. Прошло несколько мгновений, пока сознание не прояснилось, и не заставило двигаться дальше. Лёжа на спине, мужчина замер, насторожился. Вверху, прямо над ним, на самом краю крыши, озираясь с фонариком в руках, кто-то стоял. Саня напряг зрение. Силуэт был неразличим. Этот кто-то, осветив карниз, сейчас смотрел вниз, прямо на него. Затаив дыхание, Александр лежал не шевелясь. Большой разницы в том, кто его сейчас преследовал не было — Евгений это, или Анатолий, не важно. Церемониться они не будут — прострелят обе ноги, а потом съедут на сопротивление, при попытке к бегству. Он был нужен следователям, нужен, как единственный фигурант, и как единственный свидетель по уголовному делу, которое кстати сейчас и лежало у Николаева за пазухой.
Незнакомец стал спускаться с крыши на балкон, так же, как минутой раньше слезал Саня. Беглец продолжал лежать и наблюдать за своим преследователем. Неожиданно, вверху раздался какой-то шум. Что-то длинное, вращаясь в воздухе стремительно падало вниз. Приготовившись к удару, Александр зажмурился и напряг всё тело. Буквально в полуметре от его головы, предмет звонко ударился о землю, пропоров солидный слой снега. Незнакомец ещё какое-то время поглядывал сверху, но потом скрылся из виду.
Сосчитав мысленно до десяти, Саня так и не дождался, что кто-нибудь выглянет с балкона или появится на крыше. Он приподнял голову и, взглянув на своё усыпанное снегом тело, медленно поднялся. Выйдя из-под окружённого кустами дерева, куда сорвавшись с крыши, грохнулся, словно каскадёр в нагромождение картонных коробок, Николаев побрёл через дворовый палисадник.
«А мне ведь даже и не помнится —то ли я упал, то ли провод оборвался... то ли просто силы закончились, — Александр оглянулся и посмотрел вверх. В квартире, на пятом этаже зажёгся свет. — Нужно торопиться».
Провожаемый падающим снегом, и, вконец выдохшийся, Саня двигался мимо исписанных граффити заборов.
