— Честное слово, я завтра приеду к тебе.
— Ко мне или за мной?
— Я поговорил с хозяйкой, она к тебе будет хорошо относиться.
— Она учит меня всякому... Мама говорила, что я для такого еще маленькая.
— Все будет хорошо! — отец гладит волосы дочери.
— Пока я здесь, хорошо не будет. Я убегу отсюда.
— Завтра приеду, тогда решим.
— Папа, давай решим сейчас. Давай уедем на твоем байке. Ты же так быстро гоняешь! Выкради меня, потом заберем маму, и все вместе опять спрячемся. Я никогда больше не выйду на улицу, обещаю.
— Сейчас опасно, хозяйка увидит, начнет кричать...
— Давай я убью ее? Я еще маленькая — меня не посадят.
— Ну что ты такое говоришь, Гульали? Я обещаю тебе: завтра приеду, слышишь! Жди меня! И не вздумай натворить глупостей. Я люблю тебя и никогда не оставлю в беде. Поверь мне, пожалуйста, еще раз.
— Я подожду, но если завтра ты не украдешь меня, ночью я сбегу сама. Я не дам этому деду сделать меня порченой!
К горлу отца подкатывает комок, он не может больше проронить ни слова. Пуштун молча обнимает дочь, отворачивается и с мокрыми глазами уходит.
Через пару часов Абдул добирается до своего дома в пригороде Кундуза. Открыв ворота, въезжает во двор. Обнимает выбежавшую из дома жену, обрадованных сыновей и младшую дочь. Пуштун просит их быстро собраться в дорогу. Семья дружно загружает старый серый минивэн нехитрым скарбом.
Абдул на байке впереди и Шарифа за рулем минивэна едут по улицам Кундуза до дома их приятеля. Абдул просит его приютить семью на несколько дней. Хозяин дома открывает ворота во двор, а когда Шарифа ставит минивэн у двери дома, он показывает комнату для гостей. Все вместе беженцы переносят в комнату свои вещи.
Пока Шарифа и дети обустраиваются на новом месте, Абдул узнает у хозяина дома последние новости Кундуза. Оставляет у него три пачки долларов. Поблагодарив приятеля и попрощавшись с детьми, Абдул и Шарифа уезжают.
Муж в шлеме на мотоцикле и жена в мужской одежде на минивэне направляются на юг.
Среди холмов стоят накрытые камуфляжной сеткой «Навигатор» и «Тайфун», в которых, откинув спинки кресел, спят соучастники. На вершине ближайшего холма в дозоре на надувных матрасах лежат Антон и Булат, обсуждая итоги испытаний броневика.
Через три часа дозорных сменяют Руслан и Тимур. Они внимательно осматривают местность.
— Посмотри-ка вон на тот большой камень, — указывает Руслан. — Что это за белая полоса под ним?
Тимур смотрит в бинокль на камень, лежащий под ними на склоне:
— Не могу разглядеть, пойду, посмотрю.
Спустившись по склону, Тимур за хвост поднимает метровый скелет змеи и несет наверх.
— Змея! Обглоданная жуками, муравьями и высушенная солнцем.
— Кобра?
— Покажем Саиду, он с детства увлекается флорой и фауной. До сих пор марки собирает на эти темы.
Примерно через час Руслан замечает на грунтовке мотоцикл и серый минивэн.
— Походу, Абдул.
Руслан отдает бинокль Тимуру.
— Похоже!
Пока Тимур рассматривает прибывающих, Руслан наклоняется к рации:
— Байк и серый минивэн — на трассе.
— Понял, — отвечает Антон и направляется будить не спавших ночью.
Абдул и Шарифа подъезжают к месту встречи. Оставив Тимура в дозоре, с вершины холма спускается Руслан, несет за хвост скелет змеи. Взяв его, Саид внимательно рассматривает череп.
— Это гюрза — одна из самых ядовитых змей!
Саид бережно кладет скелет на землю, придав ему форму ползущей змеи. Все с любопытством разглядывают останки гюрзы.
Булат приносит из «Тайфуна» баллон специального герметика для заклеивания пробоин в шинах. Вместе с Абдулом они заливают его в колеса минивэна — на случай попадания в них пуль.
Гонщик объясняет:
— При вращении колеса центробежная сила прижмет вязкий герметик к шине и выдавит его в пробитую резину, где он затвердеет.
Расположившись в тени камуфляжной сетки, натянутой между машинами, соучастники садятся в круг, чтобы обсудить новости, о которых разузнал Абдул. Перед ними уже расстелен дастархан с едой и термосами.
— Самбусу испекли мои дочки, попробуйте, — рекомендует Бахром.
Все с аппетитом едят и нахваливают хрустящие и ароматные пирожки с мясной начинкой.
— Как ваши дочери их делают? — интересуется Ниу.
— Вырезку молодого барашка мелко режут и обжаривают в курдючном жире; отдельно пассеруют лук, приправляют тмином и молотым черным перцем. Все это смешивают и начинку заворачивают в слоеное тесто, делая треугольники. Сверху посыпают зернами кунжута и запекают в духовке... Рецепт жены. Но она отказалась готовить, потому что была против того, чтобы я ехал мстить за сына. А вот дочери, наоборот, просили... Они сильно любили брата.
Некоторое время все молча едят.
— Думаю, значимых отклонений от плана пока нет, — произносит Ян Вэй. — Корректировать ничего не надо.
Соучастники соглашаются с ним и начинают обсуждать различные варианты грядущих событий. Разговор постепенно сводится к геополитике.
— Наш сосед Афганистан сейчас — самая проблемная страна мира, — вздыхая, говорит Бахром.
— Э-э. Только не вините во всем пуштунов — мой народ просто пытается выжить! — защищает своих Абдул. — Десять лет афганцы воевали с русскими, уже восемнадцать лет — с объединившейся против нас коалицией. Люди нашей бедной страны измучены, сеют мак от безысходности. А пуштуны ничуть не хуже американцев, англичан, немцев, турок и остальных интервентов!
— Абдул, не обобщай! — останавливает разгорячившегося пуштуна Ян Вэй. — Мы же все прекрасно понимаем, что нет плохих наций — есть плохие люди.
Полковник наезжает на американца:
— Пока ваша высокомерная коалиция находилась в Афганистане, производство героина возросло многократно. Великий шелковый путь превратился в героиновый. Протяженность нашей границы с Афганом — тысяча триста километров, заблокировать всю ее невозможно. Но белый течет не к нам, а в Россию. Поэтому расхлебывать заваренную вами кашу придется таджикам и русским.
— Коалиция пыталась остановить производство героина, — оправдывается Пит. — Но не справилась с коррупцией. Мы старались...
— Да знаю... Американцы уже потратили в Афгане больше триллиона, — рассуждает полковник. — Ну и чего добились? Талибы только и ждут, когда вам надоест тратиться, вы улетите, а они войдут в Кабул.
— Такое тоже может случиться, — соглашается Пит. — Но американцы уже двести пятьдесят лет воюют за свою и чужую свободу.
— А русские больше тысячи лет воюют за справедливость, — говорит Антон.
— С пуштунами у ваших армий получилось неудачно... — продолжает тему Абдул и объясняет: — Наша нация объединилась вокруг единственной реальной на сегодня силы — талибов. Хотя большинство пуштунов все-таки не желают ставить шариат выше Пуштунвалая.
— Если талибы победят, и в стране наступят мрачные времена, афганцы начнут сравнивать свою жизнь с той, что была при нас, — говорит спецагент. — И это сравнение, уверен, окажется не в пользу талибов.
— Когда-нибудь и у нас появиться мудрые политики, — надеется Абдул. — Вон, России с Путиным повезло.
Пит, зная, что Булат не очень силен в английском, спрашивает только у русского:
— Что скажешь про вашего президента, Антон?
Денисова тянет выговориться, как солдата перед смертельной битвой:
— Думаю, что мужик он умный, опытный и правильный. Признаюсь, что после виртуозного, без жертв, возвращения Крыма я понял, что наш терпеливый лидер круче, чем я думал. Мне нравятся люди, которые беспокоятся о перспективах, которые ради лучшей жизни в будущем, готовы переносить трудности в настоящем. Обычные люди пытаются планировать свою жизнь на десять, может, на двадцать лет вперед. Национальные лидеры, как я понимаю, обязаны строить планы развития страны на тридцать, а то и на пятьдесят лет. Они имеют информации гораздо больше, чем мы, поэтому их решения, бывает, нелегко понять. Нам остается просто доверять им. Но доверие заслуживается годами, а потерять его можно в один миг. Путину я пока доверяю. Он не позволит пренебрежительно относится к России. Как фанат своей страны я это одобряю. Россия — великая самодостаточная держава, ей не нужно выкачивать ресурсы из других стран, поэтому она не агрессивна. Ей бы свое сохранить. Но русские, где бы они не жили, в сложной ситуации надеются на Родину, как дети на родителей, как евреи, ищущие прибежище, на свой Израиль. Но для безопасности нам необходимо иметь дружественных соседей. Уговорами, сотрудничеством или давлением Путин постарается это обеспечить. Так что, по-моему, из всех претендентов мы выбрали себе не идеального, но самого лучшего из того, что есть, конечно.
— У нас у всех проблема с выбором, — отмечает американец. — Политиков много, а достойных государственных деятелей маловато.
— Потому что действующим президентам заранее надо подыскивать на свое место молодых и перспективных, — утверждает Руслан. — И готовить их к выходу на арену.
— Для демократии долгое правление хуже, а для стабильности страны — лучше, — рассуждает Антон. — Демократия — это способ участия народа в государственном управлении по принципу один человек — один голос. Она выдумана не для власти демократов, а чтобы людям жилось получше. Они выбирают президента, ориентируясь, в первую очередь, на его ум и авторитет, опыт и эффективность. Если нет более достойного потенциального претендента на эту роль, ради чего, спрашивается, менять лидера? Надуманное правило ограничения сроков — это прямое ущемление прав избирателей. Обычно после каждого голосования много проигравших, но ради справедливости они должны уважать выбор большинства и обязаны смириться.
— Существуют и более справедливые формы демократии, парламентская республика, например, — выражает свое мнение Ниу.
— Doctrina multiplex, veritas una! — умничает на латыни Руслан. — Учений много, истина одна.
Антон обращается ко всем:
— Как вы думаете, кто выиграет в шахматы, если один чемпион мира сыграет партию против лучших гроссмейстеров?
— Выбирать ход будут голосованием, что ли? — улыбнувшись, уточняет Ниу.
— Чемпион, — предполагает Пит.
— Гроссмейстеры, — возражает Ян Вэй.
— Все зависит от времени, — говорит Антон и, сделав паузу, поясняет: — Если на партию будут даны сутки — возможно, гроссмейстеры. А если всего час, они попросту не будут успевать советоваться, попадут в цейтнот, и выиграет чемпион. Когда решения требуется принимать быстро, президент эффективнее парламента.
— Логично, — соглашается Ниу. — В цифровой век скорость принятия решений первостепенна. Особенно на грани третьей мировой.
— К сожалению, это не является невероятным событием.
У Бахрома свои соображения:
— По горькому опыту наших с вами стран скажу: главное, чтобы обошлось без революций и гражданских войн.
Взглянув на часы, Ян Вэй тоже высказывается:
— Исторические ошибки и достижения русских и китайцев должны стать примером для других стран. Особенно тот факт, что китайцы, осознав, что эволюция лучше революции, показали такой прогресс в экономике, что страна вышла в мировые лидеры. Мы так разогнались, что наш темп никто не осилит.
— Но соревноваться и не обязательно, а вот дружить не помешает, — продолжает рассуждать Антон. — Если российские природные ресурсы соединить с людскими ресурсами и технологиями Поднебесной, получится такая синергия и взаимовыгода, каких еще не было в истории.
— А таджики встанут как раз между двумя гигантами, — вставляет Руслан.
— Значит, и вам перепадет, — усмехается русский. — Мы же родственники.
— Надеюсь, пребывание коалиции здесь тоже пойдет на пользу стране, — считает Пит. — Когда-нибудь пуштуны выберут свободу.
— Если пуштуны присоединятся к нашему поясу и пойдут по одному с нами пути, у них появятся хорошие перспективы, — с улыбкой говорит Ян Вэй.
— Мы, конечно, присоединимся, — отвечает Абдул. — Возродим Шелковый путь. Надеюсь, и другие страны помогут. Такая торговля всем будет только на руку.
— А товары для торговли предоставит Китай.
— Нам тоже есть что продавать, — напоминает Пит.
— Высокомерная Америка нагрузила на себя столько долгов, — продолжает инспектор, — что, если не выдержит и пойдет ко дну, то большие лужи вокруг нее выйдут из берегов и затопят всех.
— По этому поводу в моей диссертации имеется китайская мудрость, — горделиво посмотрев на Ян Вэя и Ниу, высказывается Руслан. — «Акула будет рада, если весь мир окажется под водой».
— Когда начнется глобальная депрессия, безопаснее всего окажется в России, — предполагает Антон. — Особенно, если Центробанк отчеканит золотой рубль или запустит цифровой.
— Размечтались... — ухмыляется Пит.
— Если Белый дом не хочет ядерной войны, он не должен пытаться припереть Кремль к стене, на которой висит ружье, — добавляет русский.
Взглянув на часы, инспектор встает, сворачивая разговор:
— Ну, хватит о будущем, пора заниматься настоящим.
— В то же время меняя будущее, — заключает Антон, вставая.
Солнце уже касается вершины ближайшего холма. Шестеро захватчиков размещаются в минивэне, за рулем — Абдул. На мотоцикл садится Шарифа, надевает и застегивает шлем. Они едут по грунтовке к расположенному неподалеку кишлаку, в котором, по словам пуштуна, находится фабрика Джафара.
Минивэн и байк въезжают в кишлак. Издали Абдул показывает на трехэтажное здание, в котором устроена лаборатория, где производится чистейший героин. Фабрика стоит у подножья холма на окраине кишлака. Возвышаясь над другими жилищами, она хорошо видна, несмотря на опустившееся за холмы солнце.
— Там охрана ведет постоянное наблюдение за единственной тропой к дому и периметром, — объясняет пуштун, останавливая машину. — Подъездов к фабрике нет, а все подходы заминированы. Для конспирации рабочие трудятся посменно: неделю одна группа, неделю — вторая. Низкопробный серый героин в мешках складывают в соседних домах. Рабочие берут, сколько им надо, а назад приносят желтые пакеты уже очищенной пыли. Раз в неделю, по ночам, арабы завозят сюда серый, а белый вывозят на склады в соседние кишлаки.
Не открывая окна, Пит смотрит на дом в бинокль с лазерным дальномером, фиксирует геолокацию, фотографирует фабрику, соседние дома и окрестности, тут же отправляет все это по спутниковой связи.
Выехав из кишлака, минивэн и байк направляются к руслу высохшей реки, заезжают за холм и останавливаются. Группа захвата выходит из минивэна. Дует ласковый ветерок, несущий тепло прогретой за день земли. Ниу достает термос и разливает всем желающим горячий китайский чай.
Поздно вечером на исходную позицию подъезжает «Тайфун». Участники операции окончательно согласовывают план и уточняют последние детали грядущих событий.
В полнолуние ровно в полночь с аэродрома Баграм в звездное небо взлетает разведывательно-ударный беспилотник Gray Eagle. Неспеша поднявшись на пятимильную высоту, крылатый робот корректирует курс и устремляется на север. Под крыльями на пилонах устроились четыре самонаводящиеся ракеты Hellfire.
Вспыхивают фары, и минивэн начинает движение. Выехав на грунтовку, он понемногу набирает скорость; мотоцикл и «Тайфун» следуют за ним на почтительном расстоянии. Абдул подъезжает к холму, у которого ровно месяц назад произошла неудачная попытка захвата главаря наркокартеля. Свет фар выхватывает из темноты железные остовы двух машин. Вспоминая минувшее, пассажиры задумчиво смотрят в окна.
— Ко мне или за мной?
— Я поговорил с хозяйкой, она к тебе будет хорошо относиться.
— Она учит меня всякому... Мама говорила, что я для такого еще маленькая.
— Все будет хорошо! — отец гладит волосы дочери.
— Пока я здесь, хорошо не будет. Я убегу отсюда.
— Завтра приеду, тогда решим.
— Папа, давай решим сейчас. Давай уедем на твоем байке. Ты же так быстро гоняешь! Выкради меня, потом заберем маму, и все вместе опять спрячемся. Я никогда больше не выйду на улицу, обещаю.
— Сейчас опасно, хозяйка увидит, начнет кричать...
— Давай я убью ее? Я еще маленькая — меня не посадят.
— Ну что ты такое говоришь, Гульали? Я обещаю тебе: завтра приеду, слышишь! Жди меня! И не вздумай натворить глупостей. Я люблю тебя и никогда не оставлю в беде. Поверь мне, пожалуйста, еще раз.
— Я подожду, но если завтра ты не украдешь меня, ночью я сбегу сама. Я не дам этому деду сделать меня порченой!
К горлу отца подкатывает комок, он не может больше проронить ни слова. Пуштун молча обнимает дочь, отворачивается и с мокрыми глазами уходит.
Через пару часов Абдул добирается до своего дома в пригороде Кундуза. Открыв ворота, въезжает во двор. Обнимает выбежавшую из дома жену, обрадованных сыновей и младшую дочь. Пуштун просит их быстро собраться в дорогу. Семья дружно загружает старый серый минивэн нехитрым скарбом.
Абдул на байке впереди и Шарифа за рулем минивэна едут по улицам Кундуза до дома их приятеля. Абдул просит его приютить семью на несколько дней. Хозяин дома открывает ворота во двор, а когда Шарифа ставит минивэн у двери дома, он показывает комнату для гостей. Все вместе беженцы переносят в комнату свои вещи.
Пока Шарифа и дети обустраиваются на новом месте, Абдул узнает у хозяина дома последние новости Кундуза. Оставляет у него три пачки долларов. Поблагодарив приятеля и попрощавшись с детьми, Абдул и Шарифа уезжают.
Муж в шлеме на мотоцикле и жена в мужской одежде на минивэне направляются на юг.
Среди холмов стоят накрытые камуфляжной сеткой «Навигатор» и «Тайфун», в которых, откинув спинки кресел, спят соучастники. На вершине ближайшего холма в дозоре на надувных матрасах лежат Антон и Булат, обсуждая итоги испытаний броневика.
Через три часа дозорных сменяют Руслан и Тимур. Они внимательно осматривают местность.
— Посмотри-ка вон на тот большой камень, — указывает Руслан. — Что это за белая полоса под ним?
Тимур смотрит в бинокль на камень, лежащий под ними на склоне:
— Не могу разглядеть, пойду, посмотрю.
Спустившись по склону, Тимур за хвост поднимает метровый скелет змеи и несет наверх.
— Змея! Обглоданная жуками, муравьями и высушенная солнцем.
— Кобра?
— Покажем Саиду, он с детства увлекается флорой и фауной. До сих пор марки собирает на эти темы.
Примерно через час Руслан замечает на грунтовке мотоцикл и серый минивэн.
— Походу, Абдул.
Руслан отдает бинокль Тимуру.
— Похоже!
Пока Тимур рассматривает прибывающих, Руслан наклоняется к рации:
— Байк и серый минивэн — на трассе.
— Понял, — отвечает Антон и направляется будить не спавших ночью.
Абдул и Шарифа подъезжают к месту встречи. Оставив Тимура в дозоре, с вершины холма спускается Руслан, несет за хвост скелет змеи. Взяв его, Саид внимательно рассматривает череп.
— Это гюрза — одна из самых ядовитых змей!
Саид бережно кладет скелет на землю, придав ему форму ползущей змеи. Все с любопытством разглядывают останки гюрзы.
Булат приносит из «Тайфуна» баллон специального герметика для заклеивания пробоин в шинах. Вместе с Абдулом они заливают его в колеса минивэна — на случай попадания в них пуль.
Гонщик объясняет:
— При вращении колеса центробежная сила прижмет вязкий герметик к шине и выдавит его в пробитую резину, где он затвердеет.
Расположившись в тени камуфляжной сетки, натянутой между машинами, соучастники садятся в круг, чтобы обсудить новости, о которых разузнал Абдул. Перед ними уже расстелен дастархан с едой и термосами.
— Самбусу испекли мои дочки, попробуйте, — рекомендует Бахром.
Все с аппетитом едят и нахваливают хрустящие и ароматные пирожки с мясной начинкой.
— Как ваши дочери их делают? — интересуется Ниу.
— Вырезку молодого барашка мелко режут и обжаривают в курдючном жире; отдельно пассеруют лук, приправляют тмином и молотым черным перцем. Все это смешивают и начинку заворачивают в слоеное тесто, делая треугольники. Сверху посыпают зернами кунжута и запекают в духовке... Рецепт жены. Но она отказалась готовить, потому что была против того, чтобы я ехал мстить за сына. А вот дочери, наоборот, просили... Они сильно любили брата.
Некоторое время все молча едят.
— Думаю, значимых отклонений от плана пока нет, — произносит Ян Вэй. — Корректировать ничего не надо.
Соучастники соглашаются с ним и начинают обсуждать различные варианты грядущих событий. Разговор постепенно сводится к геополитике.
— Наш сосед Афганистан сейчас — самая проблемная страна мира, — вздыхая, говорит Бахром.
— Э-э. Только не вините во всем пуштунов — мой народ просто пытается выжить! — защищает своих Абдул. — Десять лет афганцы воевали с русскими, уже восемнадцать лет — с объединившейся против нас коалицией. Люди нашей бедной страны измучены, сеют мак от безысходности. А пуштуны ничуть не хуже американцев, англичан, немцев, турок и остальных интервентов!
— Абдул, не обобщай! — останавливает разгорячившегося пуштуна Ян Вэй. — Мы же все прекрасно понимаем, что нет плохих наций — есть плохие люди.
Полковник наезжает на американца:
— Пока ваша высокомерная коалиция находилась в Афганистане, производство героина возросло многократно. Великий шелковый путь превратился в героиновый. Протяженность нашей границы с Афганом — тысяча триста километров, заблокировать всю ее невозможно. Но белый течет не к нам, а в Россию. Поэтому расхлебывать заваренную вами кашу придется таджикам и русским.
— Коалиция пыталась остановить производство героина, — оправдывается Пит. — Но не справилась с коррупцией. Мы старались...
— Да знаю... Американцы уже потратили в Афгане больше триллиона, — рассуждает полковник. — Ну и чего добились? Талибы только и ждут, когда вам надоест тратиться, вы улетите, а они войдут в Кабул.
— Такое тоже может случиться, — соглашается Пит. — Но американцы уже двести пятьдесят лет воюют за свою и чужую свободу.
— А русские больше тысячи лет воюют за справедливость, — говорит Антон.
— С пуштунами у ваших армий получилось неудачно... — продолжает тему Абдул и объясняет: — Наша нация объединилась вокруг единственной реальной на сегодня силы — талибов. Хотя большинство пуштунов все-таки не желают ставить шариат выше Пуштунвалая.
— Если талибы победят, и в стране наступят мрачные времена, афганцы начнут сравнивать свою жизнь с той, что была при нас, — говорит спецагент. — И это сравнение, уверен, окажется не в пользу талибов.
— Когда-нибудь и у нас появиться мудрые политики, — надеется Абдул. — Вон, России с Путиным повезло.
Пит, зная, что Булат не очень силен в английском, спрашивает только у русского:
— Что скажешь про вашего президента, Антон?
Денисова тянет выговориться, как солдата перед смертельной битвой:
— Думаю, что мужик он умный, опытный и правильный. Признаюсь, что после виртуозного, без жертв, возвращения Крыма я понял, что наш терпеливый лидер круче, чем я думал. Мне нравятся люди, которые беспокоятся о перспективах, которые ради лучшей жизни в будущем, готовы переносить трудности в настоящем. Обычные люди пытаются планировать свою жизнь на десять, может, на двадцать лет вперед. Национальные лидеры, как я понимаю, обязаны строить планы развития страны на тридцать, а то и на пятьдесят лет. Они имеют информации гораздо больше, чем мы, поэтому их решения, бывает, нелегко понять. Нам остается просто доверять им. Но доверие заслуживается годами, а потерять его можно в один миг. Путину я пока доверяю. Он не позволит пренебрежительно относится к России. Как фанат своей страны я это одобряю. Россия — великая самодостаточная держава, ей не нужно выкачивать ресурсы из других стран, поэтому она не агрессивна. Ей бы свое сохранить. Но русские, где бы они не жили, в сложной ситуации надеются на Родину, как дети на родителей, как евреи, ищущие прибежище, на свой Израиль. Но для безопасности нам необходимо иметь дружественных соседей. Уговорами, сотрудничеством или давлением Путин постарается это обеспечить. Так что, по-моему, из всех претендентов мы выбрали себе не идеального, но самого лучшего из того, что есть, конечно.
— У нас у всех проблема с выбором, — отмечает американец. — Политиков много, а достойных государственных деятелей маловато.
— Потому что действующим президентам заранее надо подыскивать на свое место молодых и перспективных, — утверждает Руслан. — И готовить их к выходу на арену.
— Для демократии долгое правление хуже, а для стабильности страны — лучше, — рассуждает Антон. — Демократия — это способ участия народа в государственном управлении по принципу один человек — один голос. Она выдумана не для власти демократов, а чтобы людям жилось получше. Они выбирают президента, ориентируясь, в первую очередь, на его ум и авторитет, опыт и эффективность. Если нет более достойного потенциального претендента на эту роль, ради чего, спрашивается, менять лидера? Надуманное правило ограничения сроков — это прямое ущемление прав избирателей. Обычно после каждого голосования много проигравших, но ради справедливости они должны уважать выбор большинства и обязаны смириться.
— Существуют и более справедливые формы демократии, парламентская республика, например, — выражает свое мнение Ниу.
— Doctrina multiplex, veritas una! — умничает на латыни Руслан. — Учений много, истина одна.
Антон обращается ко всем:
— Как вы думаете, кто выиграет в шахматы, если один чемпион мира сыграет партию против лучших гроссмейстеров?
— Выбирать ход будут голосованием, что ли? — улыбнувшись, уточняет Ниу.
— Чемпион, — предполагает Пит.
— Гроссмейстеры, — возражает Ян Вэй.
— Все зависит от времени, — говорит Антон и, сделав паузу, поясняет: — Если на партию будут даны сутки — возможно, гроссмейстеры. А если всего час, они попросту не будут успевать советоваться, попадут в цейтнот, и выиграет чемпион. Когда решения требуется принимать быстро, президент эффективнее парламента.
— Логично, — соглашается Ниу. — В цифровой век скорость принятия решений первостепенна. Особенно на грани третьей мировой.
— К сожалению, это не является невероятным событием.
У Бахрома свои соображения:
— По горькому опыту наших с вами стран скажу: главное, чтобы обошлось без революций и гражданских войн.
Взглянув на часы, Ян Вэй тоже высказывается:
— Исторические ошибки и достижения русских и китайцев должны стать примером для других стран. Особенно тот факт, что китайцы, осознав, что эволюция лучше революции, показали такой прогресс в экономике, что страна вышла в мировые лидеры. Мы так разогнались, что наш темп никто не осилит.
— Но соревноваться и не обязательно, а вот дружить не помешает, — продолжает рассуждать Антон. — Если российские природные ресурсы соединить с людскими ресурсами и технологиями Поднебесной, получится такая синергия и взаимовыгода, каких еще не было в истории.
— А таджики встанут как раз между двумя гигантами, — вставляет Руслан.
— Значит, и вам перепадет, — усмехается русский. — Мы же родственники.
— Надеюсь, пребывание коалиции здесь тоже пойдет на пользу стране, — считает Пит. — Когда-нибудь пуштуны выберут свободу.
— Если пуштуны присоединятся к нашему поясу и пойдут по одному с нами пути, у них появятся хорошие перспективы, — с улыбкой говорит Ян Вэй.
— Мы, конечно, присоединимся, — отвечает Абдул. — Возродим Шелковый путь. Надеюсь, и другие страны помогут. Такая торговля всем будет только на руку.
— А товары для торговли предоставит Китай.
— Нам тоже есть что продавать, — напоминает Пит.
— Высокомерная Америка нагрузила на себя столько долгов, — продолжает инспектор, — что, если не выдержит и пойдет ко дну, то большие лужи вокруг нее выйдут из берегов и затопят всех.
— По этому поводу в моей диссертации имеется китайская мудрость, — горделиво посмотрев на Ян Вэя и Ниу, высказывается Руслан. — «Акула будет рада, если весь мир окажется под водой».
— Когда начнется глобальная депрессия, безопаснее всего окажется в России, — предполагает Антон. — Особенно, если Центробанк отчеканит золотой рубль или запустит цифровой.
— Размечтались... — ухмыляется Пит.
— Если Белый дом не хочет ядерной войны, он не должен пытаться припереть Кремль к стене, на которой висит ружье, — добавляет русский.
Взглянув на часы, инспектор встает, сворачивая разговор:
— Ну, хватит о будущем, пора заниматься настоящим.
— В то же время меняя будущее, — заключает Антон, вставая.
Солнце уже касается вершины ближайшего холма. Шестеро захватчиков размещаются в минивэне, за рулем — Абдул. На мотоцикл садится Шарифа, надевает и застегивает шлем. Они едут по грунтовке к расположенному неподалеку кишлаку, в котором, по словам пуштуна, находится фабрика Джафара.
Минивэн и байк въезжают в кишлак. Издали Абдул показывает на трехэтажное здание, в котором устроена лаборатория, где производится чистейший героин. Фабрика стоит у подножья холма на окраине кишлака. Возвышаясь над другими жилищами, она хорошо видна, несмотря на опустившееся за холмы солнце.
— Там охрана ведет постоянное наблюдение за единственной тропой к дому и периметром, — объясняет пуштун, останавливая машину. — Подъездов к фабрике нет, а все подходы заминированы. Для конспирации рабочие трудятся посменно: неделю одна группа, неделю — вторая. Низкопробный серый героин в мешках складывают в соседних домах. Рабочие берут, сколько им надо, а назад приносят желтые пакеты уже очищенной пыли. Раз в неделю, по ночам, арабы завозят сюда серый, а белый вывозят на склады в соседние кишлаки.
Не открывая окна, Пит смотрит на дом в бинокль с лазерным дальномером, фиксирует геолокацию, фотографирует фабрику, соседние дома и окрестности, тут же отправляет все это по спутниковой связи.
Выехав из кишлака, минивэн и байк направляются к руслу высохшей реки, заезжают за холм и останавливаются. Группа захвата выходит из минивэна. Дует ласковый ветерок, несущий тепло прогретой за день земли. Ниу достает термос и разливает всем желающим горячий китайский чай.
Поздно вечером на исходную позицию подъезжает «Тайфун». Участники операции окончательно согласовывают план и уточняют последние детали грядущих событий.
Глава. 34-й день. Крутой
В полнолуние ровно в полночь с аэродрома Баграм в звездное небо взлетает разведывательно-ударный беспилотник Gray Eagle. Неспеша поднявшись на пятимильную высоту, крылатый робот корректирует курс и устремляется на север. Под крыльями на пилонах устроились четыре самонаводящиеся ракеты Hellfire.
Вспыхивают фары, и минивэн начинает движение. Выехав на грунтовку, он понемногу набирает скорость; мотоцикл и «Тайфун» следуют за ним на почтительном расстоянии. Абдул подъезжает к холму, у которого ровно месяц назад произошла неудачная попытка захвата главаря наркокартеля. Свет фар выхватывает из темноты железные остовы двух машин. Вспоминая минувшее, пассажиры задумчиво смотрят в окна.
