ИНЕЙ ПОЗДНИМ ЛЕТОМ
Сказка для Золушек, которым давно за тридцать.
— Инна Сергеевна, Ларка косметику принесла. Есть новые помады и кремы для лица!
Девчонки из бухгалтерии спешили по коридору к конференц-залу, заглядывали в кабинеты, звали с собой.
Два года назад Ларка тоже работала в бухгалтерии.
Невысокая, худенькая, с беспокойным взглядом, она с трудом могла усидеть на месте, и если не вела разговоры с соседками, то мурлыкала себе под нос, а когда строгая главбух требовала тишины, грызла, как сердитый хомяк, ручку. От такой подвижности казалось, что Ларка работает, паря над стулом и пританцовывая в воздухе.
Большего несоответствия характера и профессии Инна никогда не видела. Но будущее Ларки определяли родители, а она была способной ученицей и послушной дочерью, так что после окончания университета оказалась в бухгалтерии крупного Учреждения, которым руководил друг ее отца. Глядя на суетливую Ларку, думалось, что цифры в отчетах, которые она составляла, должны плясать и перескакивать с места на место, но по словам суровой Виталины Марковны, директорская протеже ошибок не делала, работала только медленно и всех отвлекала.
Два года назад, заглянув к соседке по лестничной площадке, Ларка случайно попала на презентацию Цептора и открыла для себя мир сетевого маркетинга. Через месяц она впервые пошла наперекор воле родителей и уволилась из бухгалтерии. Отныне работа Ларки превратилась в шоу, где есть место и пению, и танцам в воздухе, а с кругом общения бойкой девушки шоу стало бесконечным. В одном только Учреждении Ларка появлялась раз в месяц с косметикой, раз в квартал – с экологической бытовой химией, и изредка – с кастрюлями. Кроме того, у нее можно было купить хитрые крышечки для банок, миски, в которых не пропадал творог, чудо-тряпки, чтобы натирать до блеска стекла, и еще множество полезных и бесполезных мелочей.
Найдя себя и свое место в жизни, Ларка расцвела и процветала.
Слушая оживленные женские голоса в коридоре, Инна бросила быстрый взгляд на круглые часы над дверью. Скоро перерыв. Она потянулась к сумочке, выуживая кошелек, хотя прекрасно знала, сколько в нем денег, и помнила, что не может себе позволить незапланированных трат.
У Светлячка скоро защита проекта.
Зарплата Вадима уходит на погашение кредита на машину. На носу выплаты по ипотеке за квартиру. Нельзя же рассчитывать на то, что сын – успешный бизнесмен, будет финансировать родителей? Но взгляд замер на календаре, стоявшем на столе.
Четырнадцатое число. И это значит...
Инна решительно поднялась и вышла из кабинета, зажав в руке кошелек.
У всех нас есть свои тайны. Светлые или темные.
Думать о которых — словно гладить пушистый мех или ходить босыми ногами по острым ножам. Которые прогоняют сон или заставляют на несколько мгновений забыть, где находишься.
Неведомые другим.
Но оттого они и тайны, если ими невозможно поделиться. Даже с самыми близкими.
Была такая и у Инны.
Необычная.
Невероятная. Скорее светлая, чем темная, хотя бывали моменты, когда она считала ее злом, отнявшим у нее шанс на счастье. В этой тайне крылась та самая причина, по которой Инна влилась в беспокойный ручей молоденьких девушек и сотрудниц более близкого для нее самой возраста. Уже не бальзаковского — чуть старше.
Причина, по которой выбрала она себе помаду – яркую, но не слишком, с ароматом клубники, который напоминал о любимом времени года, – лете!
Завтра Инне Сергеевне хотелось выглядеть по-особому красивой.
Для себя.
Ведь ее присутствие останется, как обычно, незамеченным.
Было время, когда, отчаянно копаясь в памяти, Инна пыталась вспомнить свое первое «путешествие». Ей казалось, что она если поймет, когда и почему это случилось, то сможет остановить.
Безуспешно.
Все смешалось в давнем восприятии: реальность и видения, встречи с неведомым были неотделимой частью вселенной ее детства. Решив, что все началось во сне, Инна смирилась с тем, что не докопается до причин и приняла за должное, что время от времени она видела мир, который хоть и был похож на тот, что окружал ее, но все же во многом отличался.
Он выглядел ярче.
Как если бы перед приходом гостьи лил дождь, смывая пыль с листвы и зданий и освежая все краски, но следы непогоды успевали высохнуть до того, как появлялась любопытная девочка.
Люди в том мире одевались иначе, напоминая героев из костюмированных сериалов. Но их наряды выглядели практичнее: никаких рукавов-фонариков и коротких бридж с гольфами у мужчин, никаких кринолинов и корсетов у женщин.
Дома выглядели странно, и в тоже время походили на здания, которые иногда появлялись в программе «Вокруг света». На улицах городов было не увидеть привычных глазу автобусов, трамваев, троллейбусов, зато на них иногда появлялись удивительные животные...
Но удивительных животных хватало в книжках, которые читал Инне деда.
Какие-то отличия открывались постепенно, со временем. На многие девочка не обращала внимания. В детском возрасте они ее не удивляли, а скорее забавляли.
Ребенку гораздо легче принять, что можно парить над землей. Заставлять предметы передвигаться по твоему желанию. Вместо самолетов и машин попадать куда хочешь, на повозках без колес и лошадей. Или, еще лучше, исчезнув в одном месте, появиться, словно из воздуха, в другом.
Взрослому смириться с таким гораздо сложнее. Его мировоззрение уже сформировано готовыми знаниями и суждениями, определяя, что нормально, что — нет. Хотя, если внимательно приглядеться: Ларка же могла парить над стулом?
А Антон Павлович из чертежного? Уверял, что обладает телекинезом и способен притягивать в руки карандаши. Разве привычные глазу плоды научно-технического развития не показались бы нашим прабабушкам и прадедушкам настоящим волшебством?
Говорить с тем, кто находится на другой части планеты?
Пересадить больному чужое сердце?
3-д принтер?
Людям из мира, где только-только появились первые автомобили, самолеты и синематограф, понадобилось бы время, чтобы все это принять. А приняв, они бы неизбежно привыкли.
Так и Инна перестала искать отличия и сравнивать все, что видит в «путешествиях», с тем, что окружало ее дома. Она просто приняла, что мир ее видений — иной.
Поначалу она все воспринимала игрой, в которой девочка Инночка (или Точка, как звали ее домашние) вдруг попадала на некоторое время в сказку и видела там одного и того же парнишку немногим старше ее самой.
Одно из важных ранних воспоминаний включало в себя луг зеленый луг, по которому рассыпали горстями мелкие цветы. Инна стояла босиком на мягкой, как бабушкино покрывало, траве. Над головой синело небо, каким оно бывает только летом – высокое! Не дотянуться взглядом до края. С редкими облаками – отбившимися от стада ангорскими овечками (деда как раз недавно рассказывал Точке про таких и показывал картинки в книжке).
Овечки в небе явно шли на стрижку – длинная шерсть уже скрыла и ноги, и хвосты, даже головы были едва-едва различимыми.
Потом девочка заметила парнишку. Он лежал в траве и жонглировал пятью матерчатыми мячиками. Вот только руки его при этом были раскинуты в стороны, а мячики крутились в воздухе сами собой!
Инна хлопнула в ладоши и громко рассмеялась — так это было красиво и забавно, попробовала подойти поближе, но у нее не получилось. Как и в прошлый раз.
Сны могут подарить нам крылья, но лишить голоса или даже способности ходить.
Тогда Инна села там, где была, и стала смотреть…
«Путешествия» в чужой мир всегда проходили по особым правилам.
Инна словно попадала в комнату, стены которой, как панорама, показывали одну и ту же сцену со всех сторон, но каждый раз кто-то забывал включить звук.
Хотя нет, скорее Инна оказывалась на самой сцене, иногда ощущая запахи и ветер, всегда одетая по погоде, потому что времена года в мирах совпадали. Она могла подвигать руками, покрутиться, изредка сделать несколько шагов от того места, где появилась. Но гостья оставалась незамеченной, даже если звонко смеялась, топала ногами, визжала (например, когда девочке показалось, что она наступила на паука размером с пышку, что пекла ее бабушка). За все годы только однажды Инна подумала, что ее голос проник сквозь невидимую стену. Но скорее всего, это было совпадение.
Она сама могла только смотреть.
А если прикоснуться – то к тому, что находилось рядом, и никогда – к людям.
В прошлый раз она уже видела этого самого паренька с родителями – кем еще могли быть ему высокие и статные мужчина и женщина? То, что взрослые чем-то недовольны, было ясно даже невольной свидетельнице разговора, проходившего в просторной комнате с открытым камином (это слово Инна узнала позже).
Женщина стояла, отвернувшись к окну, и нервно сжимала руки. Мужчина что-то сердито говорил, и его густые брови собирались вместе в темную линию.
Парнишка стоял к Инне спиной. Она рассмотрела аккуратный бежевый костюмчик, весь заляпанный грязью и с дырами на локтях. Непослушные вихры черных волос торчали в разные стороны.
Следить за упрямым мальчишкой (уже вида напряженной спины хватало понять, что он непременно упрям) было скучно, и девочка принялась разглядывать комнату, где она очутилась. Да это целый зал! Огромный. Пожалуй, больше, чем двухкомнатная квартира, где Инна жила вместе с родителями, младшей сестрой, бабушкой, дедушкой и кошкой в придачу. Кошка была скучная, потому что все время спала: на батареях зимой и на солнечных подоконниках летом и совершенно не хотела играть.
– Это от старости, – говорила баба. А сама, несмотря на густую паутину морщин на лице и согнувшуюся спину, не выглядела вечно сонной и не отказывалась поиграть с внучками в куклы.
Сестра была крикливая и капризная.
– Это от того, что она еще слишком маленькая, – с мягкой улыбкой пояснял деда.
Но в его плохо слышащих ушах время от времени появлялись кусочки белой ваты.
Поэтому Точке так нравились ее «путешествия»: своей тишиной, и тем, что были полны неожиданных открытий. Например, в просторной комнате, где проходил разговор, хранилось столько всего интересного! Чего стоила печь с открытым очагом в стене и с настоящим огнем внутри! Ао бокам на полу стояли высокие серебряные подсвечники, словно из мультфильма про Золушку.
А все эти странные предметы на столе, на полках, книги в старинных переплетах – они ведь тоже как из сказки? Инна тогда подумала: что, если она и правда попала в сказку?
Тогда перед ней стоят Король с Королевой? Она громко рассмеялась — все равно никто не услышит – над принцем в драной, грязной одежде.
Точка внимательно разглядела родителей мальчишки, решив, что это все-таки не Король с Королевой, но тем не менее они ей понравились.
Так, как эта незнакомая красиво одетая женщина, мама Инны выглядела лишь на Новый год. Причем совсем недолго: между тем, как, сняв передник, она переодевалась и красилась перед приходом гостей, и тем, как ее прическа разлеталась на неуправляемые кудри от танцев под аккордеон, а платье сбивалось на талии, теряя формы, пока мама бегала между кухней и комнатой с пустыми и полными тарелками.
Сестры подсматривали за родителями и гостями из маленькой комнаты. А бабушка и дедушка ворочались на своей кровати и долго не могли уснуть под шум, доносившийся из-за двери.
Папа Инны и вовсе никогда не походил на мужчину из большой комнаты.
Папа – и вдруг в строгом костюме?!
Правда, в день свадьбы он точно надевал костюм. В семейном альбоме сохранились черно-белые снимки. Сквозь фотографии не подсмотришь, но Инна не сомневалась, что жених выглядел представительно только до тех пор, пока не зазвучала музыка и не были распиты первые бокалы. Обычно ее папа носил свитера и широкие брюки, а свободное время проводил на диване перед телевизором.
Зато родители Инны были веселыми.
Вокруг них, и значит в маленькой двухкомнатной квартире, всегда царил праздник. Пусть ему не хватало красивого убранства и старинных вещей в шкафах, пусть выбор блюд на столе был ограниченным. Пусть от шума уставали баба с дедой – все-таки это был светлый праздник.
А вот огромный зал, который разглядывала Инна, явно не часто слышал звонкий смех.
Придя к такому выводу, девочка решила, что мужчина и женщина чересчур строги и не умеют веселиться. Так что, вернувшись домой из того «путешествия», Точка не сомневалась, что ей повезло больше, чем пареньку, лица которого она так и не увидела.
Зато узнала его позже среди мальчишек, за которыми «подглядывала» уже несколько раз. Ребят всегда было много, некоторых из них Инна видела из «путешествия» в «путешествие», но ее привлекали больше игры, чем те, кто в них играл. Она искала сходства с теми забавами, что велись в ее собственном дворе.
Как и всё в другом мире, мячи, которые бросали ребята, были яркими, вроде бы казались матерчатыми, но отскакивали от ног или рук, будто резиновые. А иногда, наоборот, прилипали к ладоням, словно намазанные клеем. Что за правила царили в той игре, Инна так и не разобрала. Зато она угадала другие игры: «прятки», «салочки» и своеобразный вариант «вышибал». Так как перед ней резвились мальчишки, они часто устраивали войнушку, а когда ссорились по-настоящему, то дрались. До разорванных рукавов и грязи на лицах и одежде.
Может, родители в зале с камином ругали сына за испорченный внешний вид?
На поляне Инна впервые увидела парнишку одного и определила в нем одного из игравших ребят. Несмотря на задиристый вихор, он не был забиякой, но при этом ввязывался во все драки. По черным волнистым локонам Точка и узнала мальчишку, а потом догадалась, что это он был в комнате, и, похоже, во всех своих «путешествиях» она оказывается где-то рядом именно с ним. Значит, стоило получше его рассмотреть!
Пока незнакомец лежал на спине, широко раскинув руки, и жонглировал мячиками (глазами он это делал или мыслями?), изучать можно было только половину лица — густую темную бровь, прямой нос и упрямо сжатые губы — от напряжения, решила девочка.
И задумалась, похож ли этот мальчишка на кого-то из ее знакомых? Но сравнивать профиль было сложно и совсем немного — смешно. Она захихикала, прижав ладони ко рту, представив, что в траве лежит Гришка из двора. Недавно он посрывал все цветы в клумбе напротив подъезда и бабушка на него очень сердилась.
Ворчала на внучку:
– Не слишком ли рано женихи тебе приносят цветы?
Да какой он жених? Гришка рыжий, с конопушками на широких щеках и носу. Губастый.
Совсем не такой, как паренек на зеленом лугу.
Это стало еще более очевидно чуть позже.
Потому что мячики вдруг застыли в воздухе и посыпались жонглеру на грудь. Стряхивая их с себя, он сел в траве, оказавшись с Инной лицом к лицу, и она дернулась, испугавшись, что ее поймали на месте преступления. Вернее, подглядывания.
Но нет. Незнакомец не видел ее.
Как всегда, не услышал ее возгласа или смеха.
И совсем, совсем не напоминал Гришку.
Во-первых, потому что был старше. Во-вторых, намного симпатичнее. В его серые глаза подмешивалась синева. На фоне черных волос это заметно выделялось и привлекало взгляд.
Инна прижала руки к груди, в которой тревожно трепыхнулось сердце.
От страха, наверное?
Или ей впервые в жизни понравился мальчик.
Сказка для Золушек, которым давно за тридцать.
— Инна Сергеевна, Ларка косметику принесла. Есть новые помады и кремы для лица!
Девчонки из бухгалтерии спешили по коридору к конференц-залу, заглядывали в кабинеты, звали с собой.
Два года назад Ларка тоже работала в бухгалтерии.
Невысокая, худенькая, с беспокойным взглядом, она с трудом могла усидеть на месте, и если не вела разговоры с соседками, то мурлыкала себе под нос, а когда строгая главбух требовала тишины, грызла, как сердитый хомяк, ручку. От такой подвижности казалось, что Ларка работает, паря над стулом и пританцовывая в воздухе.
Большего несоответствия характера и профессии Инна никогда не видела. Но будущее Ларки определяли родители, а она была способной ученицей и послушной дочерью, так что после окончания университета оказалась в бухгалтерии крупного Учреждения, которым руководил друг ее отца. Глядя на суетливую Ларку, думалось, что цифры в отчетах, которые она составляла, должны плясать и перескакивать с места на место, но по словам суровой Виталины Марковны, директорская протеже ошибок не делала, работала только медленно и всех отвлекала.
Два года назад, заглянув к соседке по лестничной площадке, Ларка случайно попала на презентацию Цептора и открыла для себя мир сетевого маркетинга. Через месяц она впервые пошла наперекор воле родителей и уволилась из бухгалтерии. Отныне работа Ларки превратилась в шоу, где есть место и пению, и танцам в воздухе, а с кругом общения бойкой девушки шоу стало бесконечным. В одном только Учреждении Ларка появлялась раз в месяц с косметикой, раз в квартал – с экологической бытовой химией, и изредка – с кастрюлями. Кроме того, у нее можно было купить хитрые крышечки для банок, миски, в которых не пропадал творог, чудо-тряпки, чтобы натирать до блеска стекла, и еще множество полезных и бесполезных мелочей.
Найдя себя и свое место в жизни, Ларка расцвела и процветала.
Слушая оживленные женские голоса в коридоре, Инна бросила быстрый взгляд на круглые часы над дверью. Скоро перерыв. Она потянулась к сумочке, выуживая кошелек, хотя прекрасно знала, сколько в нем денег, и помнила, что не может себе позволить незапланированных трат.
У Светлячка скоро защита проекта.
Зарплата Вадима уходит на погашение кредита на машину. На носу выплаты по ипотеке за квартиру. Нельзя же рассчитывать на то, что сын – успешный бизнесмен, будет финансировать родителей? Но взгляд замер на календаре, стоявшем на столе.
Четырнадцатое число. И это значит...
Инна решительно поднялась и вышла из кабинета, зажав в руке кошелек.
У всех нас есть свои тайны. Светлые или темные.
Думать о которых — словно гладить пушистый мех или ходить босыми ногами по острым ножам. Которые прогоняют сон или заставляют на несколько мгновений забыть, где находишься.
Неведомые другим.
Но оттого они и тайны, если ими невозможно поделиться. Даже с самыми близкими.
Была такая и у Инны.
Необычная.
Невероятная. Скорее светлая, чем темная, хотя бывали моменты, когда она считала ее злом, отнявшим у нее шанс на счастье. В этой тайне крылась та самая причина, по которой Инна влилась в беспокойный ручей молоденьких девушек и сотрудниц более близкого для нее самой возраста. Уже не бальзаковского — чуть старше.
Причина, по которой выбрала она себе помаду – яркую, но не слишком, с ароматом клубники, который напоминал о любимом времени года, – лете!
Завтра Инне Сергеевне хотелось выглядеть по-особому красивой.
Для себя.
Ведь ее присутствие останется, как обычно, незамеченным.
***
Было время, когда, отчаянно копаясь в памяти, Инна пыталась вспомнить свое первое «путешествие». Ей казалось, что она если поймет, когда и почему это случилось, то сможет остановить.
Безуспешно.
Все смешалось в давнем восприятии: реальность и видения, встречи с неведомым были неотделимой частью вселенной ее детства. Решив, что все началось во сне, Инна смирилась с тем, что не докопается до причин и приняла за должное, что время от времени она видела мир, который хоть и был похож на тот, что окружал ее, но все же во многом отличался.
Он выглядел ярче.
Как если бы перед приходом гостьи лил дождь, смывая пыль с листвы и зданий и освежая все краски, но следы непогоды успевали высохнуть до того, как появлялась любопытная девочка.
Люди в том мире одевались иначе, напоминая героев из костюмированных сериалов. Но их наряды выглядели практичнее: никаких рукавов-фонариков и коротких бридж с гольфами у мужчин, никаких кринолинов и корсетов у женщин.
Дома выглядели странно, и в тоже время походили на здания, которые иногда появлялись в программе «Вокруг света». На улицах городов было не увидеть привычных глазу автобусов, трамваев, троллейбусов, зато на них иногда появлялись удивительные животные...
Но удивительных животных хватало в книжках, которые читал Инне деда.
Какие-то отличия открывались постепенно, со временем. На многие девочка не обращала внимания. В детском возрасте они ее не удивляли, а скорее забавляли.
Ребенку гораздо легче принять, что можно парить над землей. Заставлять предметы передвигаться по твоему желанию. Вместо самолетов и машин попадать куда хочешь, на повозках без колес и лошадей. Или, еще лучше, исчезнув в одном месте, появиться, словно из воздуха, в другом.
Взрослому смириться с таким гораздо сложнее. Его мировоззрение уже сформировано готовыми знаниями и суждениями, определяя, что нормально, что — нет. Хотя, если внимательно приглядеться: Ларка же могла парить над стулом?
А Антон Павлович из чертежного? Уверял, что обладает телекинезом и способен притягивать в руки карандаши. Разве привычные глазу плоды научно-технического развития не показались бы нашим прабабушкам и прадедушкам настоящим волшебством?
Говорить с тем, кто находится на другой части планеты?
Пересадить больному чужое сердце?
3-д принтер?
Людям из мира, где только-только появились первые автомобили, самолеты и синематограф, понадобилось бы время, чтобы все это принять. А приняв, они бы неизбежно привыкли.
Так и Инна перестала искать отличия и сравнивать все, что видит в «путешествиях», с тем, что окружало ее дома. Она просто приняла, что мир ее видений — иной.
Поначалу она все воспринимала игрой, в которой девочка Инночка (или Точка, как звали ее домашние) вдруг попадала на некоторое время в сказку и видела там одного и того же парнишку немногим старше ее самой.
Одно из важных ранних воспоминаний включало в себя луг зеленый луг, по которому рассыпали горстями мелкие цветы. Инна стояла босиком на мягкой, как бабушкино покрывало, траве. Над головой синело небо, каким оно бывает только летом – высокое! Не дотянуться взглядом до края. С редкими облаками – отбившимися от стада ангорскими овечками (деда как раз недавно рассказывал Точке про таких и показывал картинки в книжке).
Овечки в небе явно шли на стрижку – длинная шерсть уже скрыла и ноги, и хвосты, даже головы были едва-едва различимыми.
Потом девочка заметила парнишку. Он лежал в траве и жонглировал пятью матерчатыми мячиками. Вот только руки его при этом были раскинуты в стороны, а мячики крутились в воздухе сами собой!
Инна хлопнула в ладоши и громко рассмеялась — так это было красиво и забавно, попробовала подойти поближе, но у нее не получилось. Как и в прошлый раз.
Сны могут подарить нам крылья, но лишить голоса или даже способности ходить.
Тогда Инна села там, где была, и стала смотреть…
«Путешествия» в чужой мир всегда проходили по особым правилам.
Инна словно попадала в комнату, стены которой, как панорама, показывали одну и ту же сцену со всех сторон, но каждый раз кто-то забывал включить звук.
Хотя нет, скорее Инна оказывалась на самой сцене, иногда ощущая запахи и ветер, всегда одетая по погоде, потому что времена года в мирах совпадали. Она могла подвигать руками, покрутиться, изредка сделать несколько шагов от того места, где появилась. Но гостья оставалась незамеченной, даже если звонко смеялась, топала ногами, визжала (например, когда девочке показалось, что она наступила на паука размером с пышку, что пекла ее бабушка). За все годы только однажды Инна подумала, что ее голос проник сквозь невидимую стену. Но скорее всего, это было совпадение.
Она сама могла только смотреть.
А если прикоснуться – то к тому, что находилось рядом, и никогда – к людям.
В прошлый раз она уже видела этого самого паренька с родителями – кем еще могли быть ему высокие и статные мужчина и женщина? То, что взрослые чем-то недовольны, было ясно даже невольной свидетельнице разговора, проходившего в просторной комнате с открытым камином (это слово Инна узнала позже).
Женщина стояла, отвернувшись к окну, и нервно сжимала руки. Мужчина что-то сердито говорил, и его густые брови собирались вместе в темную линию.
Парнишка стоял к Инне спиной. Она рассмотрела аккуратный бежевый костюмчик, весь заляпанный грязью и с дырами на локтях. Непослушные вихры черных волос торчали в разные стороны.
Следить за упрямым мальчишкой (уже вида напряженной спины хватало понять, что он непременно упрям) было скучно, и девочка принялась разглядывать комнату, где она очутилась. Да это целый зал! Огромный. Пожалуй, больше, чем двухкомнатная квартира, где Инна жила вместе с родителями, младшей сестрой, бабушкой, дедушкой и кошкой в придачу. Кошка была скучная, потому что все время спала: на батареях зимой и на солнечных подоконниках летом и совершенно не хотела играть.
– Это от старости, – говорила баба. А сама, несмотря на густую паутину морщин на лице и согнувшуюся спину, не выглядела вечно сонной и не отказывалась поиграть с внучками в куклы.
Сестра была крикливая и капризная.
– Это от того, что она еще слишком маленькая, – с мягкой улыбкой пояснял деда.
Но в его плохо слышащих ушах время от времени появлялись кусочки белой ваты.
Поэтому Точке так нравились ее «путешествия»: своей тишиной, и тем, что были полны неожиданных открытий. Например, в просторной комнате, где проходил разговор, хранилось столько всего интересного! Чего стоила печь с открытым очагом в стене и с настоящим огнем внутри! Ао бокам на полу стояли высокие серебряные подсвечники, словно из мультфильма про Золушку.
А все эти странные предметы на столе, на полках, книги в старинных переплетах – они ведь тоже как из сказки? Инна тогда подумала: что, если она и правда попала в сказку?
Тогда перед ней стоят Король с Королевой? Она громко рассмеялась — все равно никто не услышит – над принцем в драной, грязной одежде.
Точка внимательно разглядела родителей мальчишки, решив, что это все-таки не Король с Королевой, но тем не менее они ей понравились.
Так, как эта незнакомая красиво одетая женщина, мама Инны выглядела лишь на Новый год. Причем совсем недолго: между тем, как, сняв передник, она переодевалась и красилась перед приходом гостей, и тем, как ее прическа разлеталась на неуправляемые кудри от танцев под аккордеон, а платье сбивалось на талии, теряя формы, пока мама бегала между кухней и комнатой с пустыми и полными тарелками.
Сестры подсматривали за родителями и гостями из маленькой комнаты. А бабушка и дедушка ворочались на своей кровати и долго не могли уснуть под шум, доносившийся из-за двери.
Папа Инны и вовсе никогда не походил на мужчину из большой комнаты.
Папа – и вдруг в строгом костюме?!
Правда, в день свадьбы он точно надевал костюм. В семейном альбоме сохранились черно-белые снимки. Сквозь фотографии не подсмотришь, но Инна не сомневалась, что жених выглядел представительно только до тех пор, пока не зазвучала музыка и не были распиты первые бокалы. Обычно ее папа носил свитера и широкие брюки, а свободное время проводил на диване перед телевизором.
Зато родители Инны были веселыми.
Вокруг них, и значит в маленькой двухкомнатной квартире, всегда царил праздник. Пусть ему не хватало красивого убранства и старинных вещей в шкафах, пусть выбор блюд на столе был ограниченным. Пусть от шума уставали баба с дедой – все-таки это был светлый праздник.
А вот огромный зал, который разглядывала Инна, явно не часто слышал звонкий смех.
Придя к такому выводу, девочка решила, что мужчина и женщина чересчур строги и не умеют веселиться. Так что, вернувшись домой из того «путешествия», Точка не сомневалась, что ей повезло больше, чем пареньку, лица которого она так и не увидела.
Зато узнала его позже среди мальчишек, за которыми «подглядывала» уже несколько раз. Ребят всегда было много, некоторых из них Инна видела из «путешествия» в «путешествие», но ее привлекали больше игры, чем те, кто в них играл. Она искала сходства с теми забавами, что велись в ее собственном дворе.
Как и всё в другом мире, мячи, которые бросали ребята, были яркими, вроде бы казались матерчатыми, но отскакивали от ног или рук, будто резиновые. А иногда, наоборот, прилипали к ладоням, словно намазанные клеем. Что за правила царили в той игре, Инна так и не разобрала. Зато она угадала другие игры: «прятки», «салочки» и своеобразный вариант «вышибал». Так как перед ней резвились мальчишки, они часто устраивали войнушку, а когда ссорились по-настоящему, то дрались. До разорванных рукавов и грязи на лицах и одежде.
Может, родители в зале с камином ругали сына за испорченный внешний вид?
На поляне Инна впервые увидела парнишку одного и определила в нем одного из игравших ребят. Несмотря на задиристый вихор, он не был забиякой, но при этом ввязывался во все драки. По черным волнистым локонам Точка и узнала мальчишку, а потом догадалась, что это он был в комнате, и, похоже, во всех своих «путешествиях» она оказывается где-то рядом именно с ним. Значит, стоило получше его рассмотреть!
Пока незнакомец лежал на спине, широко раскинув руки, и жонглировал мячиками (глазами он это делал или мыслями?), изучать можно было только половину лица — густую темную бровь, прямой нос и упрямо сжатые губы — от напряжения, решила девочка.
И задумалась, похож ли этот мальчишка на кого-то из ее знакомых? Но сравнивать профиль было сложно и совсем немного — смешно. Она захихикала, прижав ладони ко рту, представив, что в траве лежит Гришка из двора. Недавно он посрывал все цветы в клумбе напротив подъезда и бабушка на него очень сердилась.
Ворчала на внучку:
– Не слишком ли рано женихи тебе приносят цветы?
Да какой он жених? Гришка рыжий, с конопушками на широких щеках и носу. Губастый.
Совсем не такой, как паренек на зеленом лугу.
Это стало еще более очевидно чуть позже.
Потому что мячики вдруг застыли в воздухе и посыпались жонглеру на грудь. Стряхивая их с себя, он сел в траве, оказавшись с Инной лицом к лицу, и она дернулась, испугавшись, что ее поймали на месте преступления. Вернее, подглядывания.
Но нет. Незнакомец не видел ее.
Как всегда, не услышал ее возгласа или смеха.
И совсем, совсем не напоминал Гришку.
Во-первых, потому что был старше. Во-вторых, намного симпатичнее. В его серые глаза подмешивалась синева. На фоне черных волос это заметно выделялось и привлекало взгляд.
Инна прижала руки к груди, в которой тревожно трепыхнулось сердце.
От страха, наверное?
Или ей впервые в жизни понравился мальчик.
