Рони поднесла к глазам бумажку с полосками, напоминая себе, что очень счастлива, и по какому поводу ее безмерное счастье, в котором нет места жалости к себе и сожалениям.
– Но ты же не вышла замуж! Могла ошибиться в планах на будущее. Это у вас обоих случается, похоже, с завидной периодичностью. По тому, как ты затыкаешься и мямлишь, догадываюсь, что Бриг, наверняка, пытался тебя уговорить на продолжение плодотворной ночи?
– Пытался. – Рони не выдержала и всхлипнула. – Предлагал подождать с разводом. Узнать друг друга заново. Дать ему шанс. Ох, Дейзи, мне так хорошо было с ним... – Все. Она разревелась в голос, роняя на колени жирные, коровьи слезы.
– Я не понимаю, не по-ни-маю, почему ты тогда его еще не ищешь?
– Не могу... Ну вот как? Бриг вернулся к той женщине после того, как я прогнала его навсегда, и вдруг объявлюсь обратно? Не могу, не могу, не могу... Пусть уж лучше он сам узнает о том, что я не вышла замуж. И… тогда…. Тогда появится...
– Рони, – тихо позвала Дейзи, прерывая сбивчивые объяснения, – история показывает, что в этом отношении он до идиотизма нелюбопытен.
– Тогда ему было двадцать...
– Настоящие мужчины не взрослеют.
– Значит, я ему совсем не нужна. Жил без меня много лет и дальше будет. – Бумажка с красными полосками больше не помогала, Рони оплакивала свою по-дурацки складывающуюся личную жизнь.
Утонуть в слезах ей Дейзи не позволила, задумчиво прервав:
– Рони, я плохая подруга, потому что вместо того, чтобы утешать тебя, просто умираю сейчас от любопытства. Причем настолько, что не доживу до утра...
– Спрашивай, – разрешила Рони сквозь рыдания.
– Значит так… В пятницу ты была с Бригом. В понедельник с ним развелась и рассталась навсегда. В пятницу отменила свадьбу. И в какой из тех дней ты поняла, что Крис – не мужчина твоих грез?
– Ну... – Рони шумно вздохнула, вытирая глаза и нос подолом ночной рубашки. – У нас с ним достаточно давно ничего не было, и до четверга я пряталась от стыда. Но на самом деле больше пряталась от Криса, чем от стыда. В четверг мы заехали в наш будущий дом – там же все уже было готово, и я зашла в ванную комнату и увидела целый ряд мужских одеколонов.
– И что, одеколонов? – нетерпеливо торопила Дейзи.
– А то, одеколонов! Я всегда дарила Крису одеколоны, знала, когда какой он использует.
– И? – в голосе Дейзи звучало непонимание.
– А у Брига я украла футболку, – почти шепотом призналась Рони, – потом я её, конечно, выбросила в мусорный бак на берегу моря, – оправдывалась она, словно безжалостное выбрасывание улики отменяло сам факт кражи.
– Бред. Рони, не впадай опять в бредовое состояние... Какую футболку?
– Запах Брига был для меня лучше всех одеколонов. Просто какой-то правильный, родной запах - как в раннем детстве, когда хочется прижаться к маме, уткнуться ей в подмышку и почувствовать, что взял с собой туда весь мир. Так и с Бригом. Он всегда был продолжением меня и в тоже время – целой Вселенной.
– Тайна открыта, но останется тайной. Ты решилась оскорбить Криса своим поздним отказом из-за украденной футболки?!
– Ну, получается что так, – успокоилась Рони.
– Значит, если бы можно было сделать экстракт запаха одного мужчины и использовать для другого, ты была бы замужем за Крисом и счастлива?
– Нет, – прошептала Таймер. – С Бригом мне не хочется вылезать из постели.
Короткую молчаливую паузу прервала Ре:
– Знаешь, что, дорогая моя, нам есть о чем поговорить. Название твоего диагноза и способы лечения в два ночи лучше не обсуждать. Еще не заснешь после этого. А будущим мамочкам советуют много спать. Так что давай-ка ты отправляйся в постель, а завтра встретимся в парке, и пока мои настоящие и твои будущие дети будут наслаждаться свежим воздухом, продолжим разговор?
* * *
Следующий день выдался просто чудесным: солнечным, но не слишком жарким, в городском парке было многолюдно, на игровых площадках дети облепили карусели, как мухи липучие бумажки, пока мамы сражались между собой за сидячие места вокруг.
Дейзи отвоевала у двух грозных и грузных дам небольшую лавочку и усадила на нее Рони, разложила по сторонам от подруги горки вещей, создавая видимость их переизбытка, и уселась рядом, довольная проведенной работой.
– Держи, – протянула она подруге тоненький огурец. Себе Ре выудила из безмерной сумки батончик «Марс» и, предваряя вопрос о диете, пояснила: – Компенсация за бессонную ночь. Мне такие мысли в голову лезли, что пришлось настойчиво отбиваться от желания обидеться на тебя месяца так на два-три.
– Ну извини, – еще раз вздохнула Рони, с хрустом откусывая зеленый овощ.
– Вернемся туда, где остановились на заре сегодняшнего дня, – скомандовала Ре. – Ты беременна! И это важное достижение после долгих лет попыток залететь. Отец известен, но ему ничего не известно о приближающемся отцовстве. И он – мужчина, с которым ты хочешь провести в постели ту половину жизни, что остается от работы. Так? – строго закончила Дейзи, набив рот шоколадным батончиком.
– Так, – согласилась Рони, – я даже уступила бы немного рабочего времени на другое времяпровождение. - Её лицо зарделось. Почти тридцатилетняя Таймер краснела, словно юная девица.
Дейзи выразительно вскинула бровями.
– До настоящего момента подобные навязчивые идеи вызывал у тебя только этот мужчина?
– Ну да, – печально добавила Рони, расправляясь с огурцом. – Ты обещала мне диагноз. Я – влюбилась?
– Хуже, – огорошила подруга. – Это похоже на импринтинг.
– Что?! – настало время удивляться Таймер.
– Я читала не так давно статью о гусях...
– О ком?
– Гусях. Мне в руки случайно попал журнал по естествознанию, пока я сидела в очереди к диетологу. Так вот, там была статья о водных птицах. Достаточно развратная, в общем-то, статья.
– При чем тут я? – растерялась Таймер.
– Слушай и не перебивай! – скомандовала подруга. – Когда птенец вылезает из яйца и видит перед собой взрослого гуся, то у него происходит запоминание его как особи своего вида. Этакое фото на весь головной мозг. И если птенцу вместо гуся показать первым, например, человека, то это самое фотографирование или импринтинг произойдет на человека, и тогда у бедного гуся не разовьется нормального сексуального поведения, необходимого для удачного размножения.
– Дейзи, тебе не кажется, что на этот раз бред несешь ты? – осторожно уточнила Рони и получила в ответ нетерпеливую возмущенную гримасу.
– Бриг случился с тобой, когда ты вылезала из яйца чересчур строгого воспитания и в чувствительный период сексуального формирования. И все. У тебя произошел на Брига импринтинг. Потому что за все те годы, что прошли на моих глазах, ты оказалась неспособной на нормальные отношения с другими мужчинами. Даже твои яичники оказались настроенными только на одного самца.
– Все, что ты сейчас несешь, звучит достаточно пошло, – морщась, проговорила Рони.
– Это ты еще статью не читала. Я пожалела твои уши. А подтверждение моих умозаключений, между прочим, развивается в твоем животе.
Рони дотронулась до упомянутой подругой части тела и улыбнулась.
Нервная это вышла улыбка: сразу и радостная и грустная.
– И какое лечение возможно при моем диагнозе?
Подруга наградила ее выразительным взглядом, знакомым обеим из тех времен, когда Ре считала себя полноправной наставницей неопытной Малышки Таймер, и сообщила:
– Для вашего с ребенком счастья необходимо вернуть твоего мужа. Ну или вернуться к нему. Уж не знаю, как это у вас правильнее назвать.
Опять полились слезы, и Рони всхлипнула:
– Кого возвращать? К кому возвращаться? И не муж он мне больше!
– Бедная ты моя, – Дейзи погладила руку подруги. – Как на тебя беременность начинает действовать. Обычно у женщин наблюдается токсикоз, а у тебя вот, похоже, случился слезовоз. Одно понятно, Бриг необходим нам, чтобы ты не утопла сама и заодно не залила всех вокруг соленым морем.
– Я не могу, Дейзи. После всего, что наговорила, после того, как прогнала. Не могу... Пусть лучше он сам все узнает.
– Судя по тому, как долго это длилось в прошлый раз, Бриг узнает о вас, когда ребенок уже научится ходить, говорить, может в школу уже пойдет или успеет впервые поцеловаться. И, будь уверена - ни папа, ни ребенок не скажут тебе потом спасибо за молчаливое ожидание.
– Но Дейзи, я же говорила тебе, что Бриг не один. У него есть женщина, они вместе уже четыре года.
– Вот именно! – оживилась Ре. – Целых четыре года, а он примчался сюда и попытался расстроить твою свадьбу. Значит, это не те отношения, которые стоит хранить ценой собственного счастья.
Рони вытерла слезы и, глядя на возню разновозрастных детей в песочнице, призналась сама себе, что согласна с доводами подруги.
– Ладно, – хлопнула та ладонями по лавке, готовясь подняться или сделать важное заключение. – Похоже, придется брать проблему вашего воссоединения в свои надежные руки. Давай адрес, я придумаю, какую послать весточку, чтобы пробудить любопытство Брига к твоим делам.
Сле-е-зы... Ну вот откуда в одной женщине может быть столько слез?
– Я не знаю, где его искать.
– Вот! – обрадовалась вдруг Дейзи. – Наконец-то, я слышу из твоих уст хоть что-то позитивное.
– И в чем ты услышала позитив? В том, что я не имею понятия, где он живет? Даже в каком городе?
– В слове «искать», Рони. В слове «искать»! Крис же нашел его для оформления документов на развод, значит…. Можно было бы... – Голос Ре становился тише и терял убедительность, пока она смотрела на ревущую подругу. – Нет? Нельзя-нельзя? Вот прям совсем? Очень жаль...
Рони решительно помотала головой.
– Ну что ж, будем справляться сами, – сдалась подруга.
С трех сторон на них вдруг налетели энергичные, черноволосые, чумазые малыши, с песочными пирожками в ручонках, которые они пихали под нос маме и её знакомой. А на влажное лицо грязь прилипает особенно хорошо, и Рони пришлось быстро успокоиться, вернее, вытереть слезы, размазывая их по щекам.
– Начнем со сбора любой информации из того, что ты сможешь вспомнить! – выкрикивала Дейзи сквозь восторженные вопли своих детей. – В бумагах на развод наверняка есть больше, чем только имя. Или на конверте? В записи посетителей? Он же приходил к тебе в офис?
Рони кивала, продолжая уворачиваться от песочных угощений.
Смех детей, солнечный день и боевое настроение неунывающей Ре прогнали печаль, высвобождая место для летнего настроения.
Надежды, что счастье возможно!
* * *
Дейзи, как нередко это случалось, оказалась права, беременность влияла на Рони прежде всего слезоточиво.
Но для слез обнаружилось множество причин! Несущественных – вроде песни по радио или романтического фильма, соседского кота, едва не потерявшего глаз после драки, сожженной утюгом любимой юбки. И самых что ни на есть серьезных: прежде всего, собственная неустроенная личная жизнь и тот факт, что Рони ужасно скучает и тревожится – ведь любой день, проведенный порознь, Бриг мог встретить еще невесть кого, кто помешает ему вернуться к Рони?
Последний страх оказался самым слезоточивым.
Таймер помнила, как в юности девчонки подходили к Бригу знакомиться на улице. В любой компании обязательно находились наглые девицы, строившие ее парню, а позже – законному мужу – глазки, несмотря на то, что он был не один. А теперь? Когда Бриг стал еще более привлекательным? При том что с возрастом число неустроенных женщин процентно растет, а количество потенциальных женихов уменьшается?
Это когда же Рони так сильно ревновала в последний раз?
Покопавшись в памяти, она пришла к неутешительному выводу, что перцовую остроту этого чувства вкусила сполна лишь в юности, мечтая запрятать килограммы обаяния Брига в только ей одной доступный укромный уголок. Болезненная ревность рождалась из недоверия и чувства собственничества и никуда не исчезла из характера. Просто затаилась до тех пор, пока не вернулся главный объект ее вызывающий – Бриг.
Так что диагноз Ре про импринтинг мог быть вполне верным.
Или влияли гормоны. Но как бы там ни было – от воображаемых картин незнакомых женщин, круживших вокруг Брига Дантона, у Таймер открывался очередной слезопад.
Удивительно! Сколько соленой жидкости способна произвести беременная женщина!
За пару недель после разговора в парке поиски Дантона не продвинулись дальше имени, фамилии и приблизительного рода занятий. Неутешительные результаты тоже вызывали у Рони острое желание пореветь.
И все чаще попадался на глаза телефон Криса.
Попадался и попадался...
Пока не попался сам Крис.
И не где-нибудь, а в коридоре родной адвокатской фирмы, у того самого кабинета, который бывший жених когда-то украсил сотнями роз.
Ламберт вновь торжественно прошагал по коридору, коллекционируя восторженные приветствия любопытных сотрудниц. Спокойно и нарочито вежливо поздоровался с Рони Таймер и зашел к Лане Руби.
Рабочий день подходил к концу, и вскоре Крис вместе с Нагой появились из её кабинета в обнимку. Вспомнив о приличиях, взялись за руки и продефилировали к выходу из офиса, замораживая своим видом случайных свидетелей с открытыми от изумления ртами.
Когда красивая парочка исчезла с глаз, изумленные коллеги перевели любопытные взгляды на бывшую невесту завидного жениха и замерли в ожидании ее реакции.
Рони тоже замерла, ожидая...
И ничего! Ничего даже отдаленно похожего на ревность не почувствовала. Скорее робкую радость, что груз вины перед Крисом стал чуточку легче, о чем она и сказала вслух.
Не о радости, конечно, но о том, что спокойна и желает Ламберту и Наге счастья.
Всеобщего понимания не заслужила.
Вот это как раз было совсем неважно.
Дейзи встретила рассказ о Ламберте задумчивой миной, и после короткой паузы поинтересовалась:
– Ну а теперь-то можно спросить у него адрес Брига?
– Знаешь, я тоже об этом подумала, – быстро призналась Рони. – Если только не сразу? Подождать чуть-чуть?
– Главное, чтобы не до родов.
Но до родов ждать не пришлось. Крис начал появляться в офисе по несколько раз в неделю. То с цветами, то с коробкой конфет, всегда одетый с иголочки. Они с Руби шли на концерт или в ресторан, о чем следующим днем из уст Ланы становилось известно всем.
Скупую, но, по-видимому, необходимую сотрудникам информацию о своем бурном романе с Ламбертом Нага сообщала прилежно и небрежно.
Не раз создавалось впечатление, что бывший жених специально выбирает время, чтобы как бы ненароком столкнуться с Таймер и получить возможность как можно равнодушнее поздороваться.
Рони забавляла эта игра в «посмотри, как мне хорошо без тебя». Еще через неделю, отбросив сомнения, она сама спросила у Криса адрес Брига Дантона – не в офисе, под наведенными орудиями любопытных глаз, а позвонив по телефону.
Спокойный голос Криса слегка дрогнул – лучше бы от раздражения или злости, подумала Рони.
– Значит, это он стал причиной твоего внезапного отказа. Впрочем, я догадался. Жаль, что тебе не хватило смелости быть честной со мной.
– Извини, – прошелестела Таймер, – извини, Крис. Я очень сильно перед тобой виновата. Но иначе было бы еще хуже, еще более нечестно.
– Понимаю. И быть может, даже принимаю. Тебе пришлют сведения о твоем бывшем муже… Стоило ли разводиться, Рони? – В укор Криса все-таки проникла боль.
– Я не смогу тебе объяснить. Все так запуталось. Я сама не вполне понимала, что делала и зачем.
– Но ты же не вышла замуж! Могла ошибиться в планах на будущее. Это у вас обоих случается, похоже, с завидной периодичностью. По тому, как ты затыкаешься и мямлишь, догадываюсь, что Бриг, наверняка, пытался тебя уговорить на продолжение плодотворной ночи?
– Пытался. – Рони не выдержала и всхлипнула. – Предлагал подождать с разводом. Узнать друг друга заново. Дать ему шанс. Ох, Дейзи, мне так хорошо было с ним... – Все. Она разревелась в голос, роняя на колени жирные, коровьи слезы.
– Я не понимаю, не по-ни-маю, почему ты тогда его еще не ищешь?
– Не могу... Ну вот как? Бриг вернулся к той женщине после того, как я прогнала его навсегда, и вдруг объявлюсь обратно? Не могу, не могу, не могу... Пусть уж лучше он сам узнает о том, что я не вышла замуж. И… тогда…. Тогда появится...
– Рони, – тихо позвала Дейзи, прерывая сбивчивые объяснения, – история показывает, что в этом отношении он до идиотизма нелюбопытен.
– Тогда ему было двадцать...
– Настоящие мужчины не взрослеют.
– Значит, я ему совсем не нужна. Жил без меня много лет и дальше будет. – Бумажка с красными полосками больше не помогала, Рони оплакивала свою по-дурацки складывающуюся личную жизнь.
Утонуть в слезах ей Дейзи не позволила, задумчиво прервав:
– Рони, я плохая подруга, потому что вместо того, чтобы утешать тебя, просто умираю сейчас от любопытства. Причем настолько, что не доживу до утра...
– Спрашивай, – разрешила Рони сквозь рыдания.
– Значит так… В пятницу ты была с Бригом. В понедельник с ним развелась и рассталась навсегда. В пятницу отменила свадьбу. И в какой из тех дней ты поняла, что Крис – не мужчина твоих грез?
– Ну... – Рони шумно вздохнула, вытирая глаза и нос подолом ночной рубашки. – У нас с ним достаточно давно ничего не было, и до четверга я пряталась от стыда. Но на самом деле больше пряталась от Криса, чем от стыда. В четверг мы заехали в наш будущий дом – там же все уже было готово, и я зашла в ванную комнату и увидела целый ряд мужских одеколонов.
– И что, одеколонов? – нетерпеливо торопила Дейзи.
– А то, одеколонов! Я всегда дарила Крису одеколоны, знала, когда какой он использует.
– И? – в голосе Дейзи звучало непонимание.
– А у Брига я украла футболку, – почти шепотом призналась Рони, – потом я её, конечно, выбросила в мусорный бак на берегу моря, – оправдывалась она, словно безжалостное выбрасывание улики отменяло сам факт кражи.
– Бред. Рони, не впадай опять в бредовое состояние... Какую футболку?
– Запах Брига был для меня лучше всех одеколонов. Просто какой-то правильный, родной запах - как в раннем детстве, когда хочется прижаться к маме, уткнуться ей в подмышку и почувствовать, что взял с собой туда весь мир. Так и с Бригом. Он всегда был продолжением меня и в тоже время – целой Вселенной.
– Тайна открыта, но останется тайной. Ты решилась оскорбить Криса своим поздним отказом из-за украденной футболки?!
– Ну, получается что так, – успокоилась Рони.
– Значит, если бы можно было сделать экстракт запаха одного мужчины и использовать для другого, ты была бы замужем за Крисом и счастлива?
– Нет, – прошептала Таймер. – С Бригом мне не хочется вылезать из постели.
Короткую молчаливую паузу прервала Ре:
– Знаешь, что, дорогая моя, нам есть о чем поговорить. Название твоего диагноза и способы лечения в два ночи лучше не обсуждать. Еще не заснешь после этого. А будущим мамочкам советуют много спать. Так что давай-ка ты отправляйся в постель, а завтра встретимся в парке, и пока мои настоящие и твои будущие дети будут наслаждаться свежим воздухом, продолжим разговор?
* * *
Следующий день выдался просто чудесным: солнечным, но не слишком жарким, в городском парке было многолюдно, на игровых площадках дети облепили карусели, как мухи липучие бумажки, пока мамы сражались между собой за сидячие места вокруг.
Дейзи отвоевала у двух грозных и грузных дам небольшую лавочку и усадила на нее Рони, разложила по сторонам от подруги горки вещей, создавая видимость их переизбытка, и уселась рядом, довольная проведенной работой.
– Держи, – протянула она подруге тоненький огурец. Себе Ре выудила из безмерной сумки батончик «Марс» и, предваряя вопрос о диете, пояснила: – Компенсация за бессонную ночь. Мне такие мысли в голову лезли, что пришлось настойчиво отбиваться от желания обидеться на тебя месяца так на два-три.
– Ну извини, – еще раз вздохнула Рони, с хрустом откусывая зеленый овощ.
– Вернемся туда, где остановились на заре сегодняшнего дня, – скомандовала Ре. – Ты беременна! И это важное достижение после долгих лет попыток залететь. Отец известен, но ему ничего не известно о приближающемся отцовстве. И он – мужчина, с которым ты хочешь провести в постели ту половину жизни, что остается от работы. Так? – строго закончила Дейзи, набив рот шоколадным батончиком.
– Так, – согласилась Рони, – я даже уступила бы немного рабочего времени на другое времяпровождение. - Её лицо зарделось. Почти тридцатилетняя Таймер краснела, словно юная девица.
Дейзи выразительно вскинула бровями.
– До настоящего момента подобные навязчивые идеи вызывал у тебя только этот мужчина?
– Ну да, – печально добавила Рони, расправляясь с огурцом. – Ты обещала мне диагноз. Я – влюбилась?
– Хуже, – огорошила подруга. – Это похоже на импринтинг.
– Что?! – настало время удивляться Таймер.
– Я читала не так давно статью о гусях...
– О ком?
– Гусях. Мне в руки случайно попал журнал по естествознанию, пока я сидела в очереди к диетологу. Так вот, там была статья о водных птицах. Достаточно развратная, в общем-то, статья.
– При чем тут я? – растерялась Таймер.
– Слушай и не перебивай! – скомандовала подруга. – Когда птенец вылезает из яйца и видит перед собой взрослого гуся, то у него происходит запоминание его как особи своего вида. Этакое фото на весь головной мозг. И если птенцу вместо гуся показать первым, например, человека, то это самое фотографирование или импринтинг произойдет на человека, и тогда у бедного гуся не разовьется нормального сексуального поведения, необходимого для удачного размножения.
– Дейзи, тебе не кажется, что на этот раз бред несешь ты? – осторожно уточнила Рони и получила в ответ нетерпеливую возмущенную гримасу.
– Бриг случился с тобой, когда ты вылезала из яйца чересчур строгого воспитания и в чувствительный период сексуального формирования. И все. У тебя произошел на Брига импринтинг. Потому что за все те годы, что прошли на моих глазах, ты оказалась неспособной на нормальные отношения с другими мужчинами. Даже твои яичники оказались настроенными только на одного самца.
– Все, что ты сейчас несешь, звучит достаточно пошло, – морщась, проговорила Рони.
– Это ты еще статью не читала. Я пожалела твои уши. А подтверждение моих умозаключений, между прочим, развивается в твоем животе.
Рони дотронулась до упомянутой подругой части тела и улыбнулась.
Нервная это вышла улыбка: сразу и радостная и грустная.
– И какое лечение возможно при моем диагнозе?
Подруга наградила ее выразительным взглядом, знакомым обеим из тех времен, когда Ре считала себя полноправной наставницей неопытной Малышки Таймер, и сообщила:
– Для вашего с ребенком счастья необходимо вернуть твоего мужа. Ну или вернуться к нему. Уж не знаю, как это у вас правильнее назвать.
Опять полились слезы, и Рони всхлипнула:
– Кого возвращать? К кому возвращаться? И не муж он мне больше!
– Бедная ты моя, – Дейзи погладила руку подруги. – Как на тебя беременность начинает действовать. Обычно у женщин наблюдается токсикоз, а у тебя вот, похоже, случился слезовоз. Одно понятно, Бриг необходим нам, чтобы ты не утопла сама и заодно не залила всех вокруг соленым морем.
– Я не могу, Дейзи. После всего, что наговорила, после того, как прогнала. Не могу... Пусть лучше он сам все узнает.
– Судя по тому, как долго это длилось в прошлый раз, Бриг узнает о вас, когда ребенок уже научится ходить, говорить, может в школу уже пойдет или успеет впервые поцеловаться. И, будь уверена - ни папа, ни ребенок не скажут тебе потом спасибо за молчаливое ожидание.
– Но Дейзи, я же говорила тебе, что Бриг не один. У него есть женщина, они вместе уже четыре года.
– Вот именно! – оживилась Ре. – Целых четыре года, а он примчался сюда и попытался расстроить твою свадьбу. Значит, это не те отношения, которые стоит хранить ценой собственного счастья.
Рони вытерла слезы и, глядя на возню разновозрастных детей в песочнице, призналась сама себе, что согласна с доводами подруги.
– Ладно, – хлопнула та ладонями по лавке, готовясь подняться или сделать важное заключение. – Похоже, придется брать проблему вашего воссоединения в свои надежные руки. Давай адрес, я придумаю, какую послать весточку, чтобы пробудить любопытство Брига к твоим делам.
Сле-е-зы... Ну вот откуда в одной женщине может быть столько слез?
– Я не знаю, где его искать.
– Вот! – обрадовалась вдруг Дейзи. – Наконец-то, я слышу из твоих уст хоть что-то позитивное.
– И в чем ты услышала позитив? В том, что я не имею понятия, где он живет? Даже в каком городе?
– В слове «искать», Рони. В слове «искать»! Крис же нашел его для оформления документов на развод, значит…. Можно было бы... – Голос Ре становился тише и терял убедительность, пока она смотрела на ревущую подругу. – Нет? Нельзя-нельзя? Вот прям совсем? Очень жаль...
Рони решительно помотала головой.
– Ну что ж, будем справляться сами, – сдалась подруга.
С трех сторон на них вдруг налетели энергичные, черноволосые, чумазые малыши, с песочными пирожками в ручонках, которые они пихали под нос маме и её знакомой. А на влажное лицо грязь прилипает особенно хорошо, и Рони пришлось быстро успокоиться, вернее, вытереть слезы, размазывая их по щекам.
– Начнем со сбора любой информации из того, что ты сможешь вспомнить! – выкрикивала Дейзи сквозь восторженные вопли своих детей. – В бумагах на развод наверняка есть больше, чем только имя. Или на конверте? В записи посетителей? Он же приходил к тебе в офис?
Рони кивала, продолжая уворачиваться от песочных угощений.
Смех детей, солнечный день и боевое настроение неунывающей Ре прогнали печаль, высвобождая место для летнего настроения.
Надежды, что счастье возможно!
* * *
Дейзи, как нередко это случалось, оказалась права, беременность влияла на Рони прежде всего слезоточиво.
Но для слез обнаружилось множество причин! Несущественных – вроде песни по радио или романтического фильма, соседского кота, едва не потерявшего глаз после драки, сожженной утюгом любимой юбки. И самых что ни на есть серьезных: прежде всего, собственная неустроенная личная жизнь и тот факт, что Рони ужасно скучает и тревожится – ведь любой день, проведенный порознь, Бриг мог встретить еще невесть кого, кто помешает ему вернуться к Рони?
Последний страх оказался самым слезоточивым.
Таймер помнила, как в юности девчонки подходили к Бригу знакомиться на улице. В любой компании обязательно находились наглые девицы, строившие ее парню, а позже – законному мужу – глазки, несмотря на то, что он был не один. А теперь? Когда Бриг стал еще более привлекательным? При том что с возрастом число неустроенных женщин процентно растет, а количество потенциальных женихов уменьшается?
Это когда же Рони так сильно ревновала в последний раз?
Покопавшись в памяти, она пришла к неутешительному выводу, что перцовую остроту этого чувства вкусила сполна лишь в юности, мечтая запрятать килограммы обаяния Брига в только ей одной доступный укромный уголок. Болезненная ревность рождалась из недоверия и чувства собственничества и никуда не исчезла из характера. Просто затаилась до тех пор, пока не вернулся главный объект ее вызывающий – Бриг.
Так что диагноз Ре про импринтинг мог быть вполне верным.
Или влияли гормоны. Но как бы там ни было – от воображаемых картин незнакомых женщин, круживших вокруг Брига Дантона, у Таймер открывался очередной слезопад.
Удивительно! Сколько соленой жидкости способна произвести беременная женщина!
За пару недель после разговора в парке поиски Дантона не продвинулись дальше имени, фамилии и приблизительного рода занятий. Неутешительные результаты тоже вызывали у Рони острое желание пореветь.
И все чаще попадался на глаза телефон Криса.
Попадался и попадался...
Пока не попался сам Крис.
И не где-нибудь, а в коридоре родной адвокатской фирмы, у того самого кабинета, который бывший жених когда-то украсил сотнями роз.
Ламберт вновь торжественно прошагал по коридору, коллекционируя восторженные приветствия любопытных сотрудниц. Спокойно и нарочито вежливо поздоровался с Рони Таймер и зашел к Лане Руби.
Рабочий день подходил к концу, и вскоре Крис вместе с Нагой появились из её кабинета в обнимку. Вспомнив о приличиях, взялись за руки и продефилировали к выходу из офиса, замораживая своим видом случайных свидетелей с открытыми от изумления ртами.
Когда красивая парочка исчезла с глаз, изумленные коллеги перевели любопытные взгляды на бывшую невесту завидного жениха и замерли в ожидании ее реакции.
Рони тоже замерла, ожидая...
И ничего! Ничего даже отдаленно похожего на ревность не почувствовала. Скорее робкую радость, что груз вины перед Крисом стал чуточку легче, о чем она и сказала вслух.
Не о радости, конечно, но о том, что спокойна и желает Ламберту и Наге счастья.
Всеобщего понимания не заслужила.
Вот это как раз было совсем неважно.
Дейзи встретила рассказ о Ламберте задумчивой миной, и после короткой паузы поинтересовалась:
– Ну а теперь-то можно спросить у него адрес Брига?
– Знаешь, я тоже об этом подумала, – быстро призналась Рони. – Если только не сразу? Подождать чуть-чуть?
– Главное, чтобы не до родов.
Но до родов ждать не пришлось. Крис начал появляться в офисе по несколько раз в неделю. То с цветами, то с коробкой конфет, всегда одетый с иголочки. Они с Руби шли на концерт или в ресторан, о чем следующим днем из уст Ланы становилось известно всем.
Скупую, но, по-видимому, необходимую сотрудникам информацию о своем бурном романе с Ламбертом Нага сообщала прилежно и небрежно.
Не раз создавалось впечатление, что бывший жених специально выбирает время, чтобы как бы ненароком столкнуться с Таймер и получить возможность как можно равнодушнее поздороваться.
Рони забавляла эта игра в «посмотри, как мне хорошо без тебя». Еще через неделю, отбросив сомнения, она сама спросила у Криса адрес Брига Дантона – не в офисе, под наведенными орудиями любопытных глаз, а позвонив по телефону.
Спокойный голос Криса слегка дрогнул – лучше бы от раздражения или злости, подумала Рони.
– Значит, это он стал причиной твоего внезапного отказа. Впрочем, я догадался. Жаль, что тебе не хватило смелости быть честной со мной.
– Извини, – прошелестела Таймер, – извини, Крис. Я очень сильно перед тобой виновата. Но иначе было бы еще хуже, еще более нечестно.
– Понимаю. И быть может, даже принимаю. Тебе пришлют сведения о твоем бывшем муже… Стоило ли разводиться, Рони? – В укор Криса все-таки проникла боль.
– Я не смогу тебе объяснить. Все так запуталось. Я сама не вполне понимала, что делала и зачем.
