Бриг уже знал о встрече жены и матери в магазине.
Рони узнала все, что случилось после того, как Кэт пришла к ним домой...
– Бриг, мы могли бы...
– Не могу, Рони. – Он перебил её, впервые с тех пор, как они снова были вместе, настойчиво и немного грубо. – Или не хочу. Извини.
Она ласково погладила его по щеке:
– Хорошо. Только успокойся, хорошо?
И Бриг бессовестно воспользовался ситуацией.
– Вот теперь ты точно не сможешь мне отказать.
– В чем?
– Сегодня я ночую у тебя, и никаких гостиниц.
– Но...
– В гараже в машине, в столовой на столе, в гостиной на диване, лучше всего в спальне...
Рони не выдержала и рассмеялась:
– В спальне. Но в шесть утра я выгоню тебя из постели и из дома. Правда, ненадолго. Согласен?
Бриг притянул её к себе и выдохнул в волосы.
– Согласен.
– Сэр, давайте я вам постелю на кровати. – Тихий шепот медсестры коснулся слуха Брига. – Они спят, мама, и малышка. Вам бы тоже отдохнуть.
Он качнул головой.
– Я посижу. Скоро рассвет. Все равно не засну.
– Может, вам чаю или воды принести? Или молока? Оно у нас питательное, – уговаривала ночная сестра, но Бриг упрямо отказался.
Открылась и закрылась дверь.
Через широкое мозаичное окно в комнату проникал мягкий свет из коридора, позволяя привыкшим к сумеркам глазам видеть спящую женщину и маленький сверток в небольшой кроватке на расстоянии вытянутой руки от Брига.
Его дочь, пару часов назад покинувшая вселенную материнского тела и смотревшая свой первый сон на земле.
После изматывающего круга американских горок, которым оказалось рождение ребенка, Бриг чувствовал жуткую усталость, почти изнеможение, но адреналин все еще пульсировал вместе с кровью во всем теле.
Новорожденный отец осторожно походил по комнате и застыл у окна.
Черной ночи оставалось совсем недолго висеть над домами. Он прислонился лбом к прохладному стеклу, пытаясь унять бурю эмоций и придти в себя. Рони тоже долго не могла успокоиться, пока не заснула.
Кроме того, что Бриг чувствовал себя вычерпанным изнутри, он с изумлением обнаружил малообъяснимые ощущения – болели спина и руки. Наверное, от многочасового напряжения. На запястьях, там, где пальцы любимой женщины сжимали в моменты самых сильных схваток, наливались синяки.
Удивительная сила, проснувшаяся в хрупком теле почти матери!
Может, чтобы успокоиться, подышать, как учили на курсах молодых родителей, и как Бриг дышал вместе с Рони во время родов?
Уложить ровными стопками и рядами последние месяцы, прежде чем начнется совсем новая страница истории?
Свадьба номер два разительно отличалась от свадьбы номер один: размахом, количеством гостей, и главное, настроением. Рони шутила, что приглашенные с её стороны уже были готовы к торжеству, им только пришлось переписать тексты поздравлений.
На свадьбе в юности молодожены вместе с несколькими друзьями прятались от осуждения и недоверия взрослых за дурачеством и отчаянным весельем.
Пожелания счастья на второй свадьбе были искренними, и все торжество пронизывало всеобщее уважение к истории молодоженов, потому что не так часто одна и та же пара расписывается во второй раз.
Бриг видел только Рони, зеленое юное лето в ее глазах. Улыбка жены слепила, и все время хотелось потрогать красиво очерченный гладкой тканью животик, чтобы Тот, кто растет внутри, тоже был с ними в такой важный момент.
Иногда Дантона отвлекали от жены гости, настойчиво желавшие пообщаться.
Джастина до боли сжала ему руку, впиваясь длинными ногтями:
– Бриг, почему? Ну почему ты не пришел ко мне тогда?
– Почему, ну почему такой бесполезный вопрос сейчас?
– Смотрю на вас, и так жаль лет, которые были у вас украдены равнодушием тех, кто мог бы помочь и поддержать.
– Мы все наверстаем…
Сэм Дулит принес в подарок самодельную книгу из копий: докладная психолога с требованием предоставить кратковременный отпуск Бригу Дантону и к ней рапорты, рапорты, заявления на отгулы и свободные дни.
– Рад, что ты вернулся к европейской матримониальной системе, – заявил Сэм начальственным голосом. – В Управлении оценили твой щедрый жест развестись, чтобы дать коллегам возможность погулять на свадьбе.
На торжество приехал Рик.
Он заговорил о своем желании на одной из последних перед отъездом Дантона тренировок и попросил помочь с костюмом.
– Я подумал, что лучше, если мама пока ничего не узнает. Для нее я поеду с друзьями на озеро.
Он был прав, Мария не готова принять изменения в их отношениях, может, никогда не примет, но личный опыт Брига восставал против лжи и спасительных недомолвок.
Рик упрямо покачал головой:
– Я расскажу, когда вернусь. Иначе она меня не пустит.
Вместе с Дорес и ее детьми парень остановился у Таймеров и помогал им накануне свадьбы смотреть за целым детским садом. А во время акции на баскетбольной площадке Рик познакомился не только с Рэми Смитом, но и с племянницей Рони по отцовской линии – девушка помогала со сбором денег, рисуя картины песком. Сначала Рик был очарован необычным процессом, его вниманием завладели руки девушки, умелыми короткими движениями разбрасывавшие мелкие крупинки, то рисуя пальцами тонкие и крупные линии, то вдруг безжалостно разрушая едва созданные картины. Потом Рик поднял взгляд на саму художницу и потерялся в глубине ее глаз.
– Можешь больше не объяснять, почему ты выбрал Рони. Все правильно, Бриг, – сказал он в день свадьбы, расставаясь – парню нужно было спешить на самолет. – Ты никогда не смотрел на мать так, как смотришь на свою жену.
Говорил, а сам не отводил взгляда от племянницы Рони. На его щеках проступали красные пятна волнения.
Начиная совместную жизнь во второй раз, Рони и Бриг окунулись в семейную рутину, словно никогда не расставались, наслаждаясь самыми простыми буднями. Но вскоре начал активно двигаться ребенок, и Рони превратилась в нервозную, испуганную женщину.
Ей не хватало женской поддержки и за шесть недель до родов Дантон снова пришел к начальнику, чтобы обговорить возможность работать на удалении в ближайшие пару месяцев.
Дулит предложил предоставить подробный план, как подчиненный видит свою службу, и обещал отправить Брига в декретный отпуск, если останется доволен получившейся схемой.
Несколько дней прошли в разных отделах, в разговорах и составлении договоров и графиков, в подборке удобных программ, и когда Бриг принес свой проект на суд начальника, тот подробно все изучил и вынес вердикт:
– Убедил. Отпущу в исключительном порядке. Все равно после сдачи последнего проекта и вот этого удачного опуса эффективность твоей работы обратно пропорциональна росту живота жены, так что отправляйся, рожай, приходи в себя и возвращайся...
Заботами доброго фея последний рабочий день Дантона превратился в фарс. Сотрудники увешали Брига пакетами с подгузниками, метровой пустышкой, розовыми и голубыми шарами и выпроводили из здания Управления под гомерический гогот прохожих. Встречавшая мужа в парке Рони смеялась сначала до слез, потом до боли в животе. Так что с подгузниками и метровой пустышкой пришлось ехать в больницу успокаивать нервы будущей матери.
– Перестань все время думать, что может случиться что-нибудь плохое, – успокаивал жену Бриг. – Ты любишь этого ребенка, испытывая вину перед тем, неродившимся. За двоих. Избалуешь еще до рождения и изведёшь себя, – укутывал он ее в своих объятиях и елозил ладонями по большому животу, который давно перестал в них помещаться.
Спасаясь от повышенной заботы родственников и знакомых, последние недели перед родами будущие родители провели у Джастины.
Тетушка, наконец, пустила в компанию к собачкам мужчину. И не кого-нибудь, а того самого семейного доктора, к которому водила Рони, вызволив его из цепких лап нелюбимой жены. И сколько бы ни пыталась шутить о том, что решение забрать под крыло врача было проявлением душевной доброты, Джастина расцвела и с трудом прятала свое счастье.
А потом наступил час Д.
Как ни жди, он все равно приходит неожиданно.
Посреди супермаркета, в середине спора, стоит ли красить стены в комнате или обклеить обоями, Рони замерла статуей и, побледнев, прошептала:
– Пора. Тот, кто рос, уже вырос.
Путь в больницу сквозь забитые пробками улицы – был бесконечный! Бриг боялся, что ребенок родится в машине скорой помощи, но оказалось, что долгая и болезненная дорога, сопровождающая появление нового человека, только-только начиналась.
Он сходил с ума, наблюдая за мучениями жены, поражаясь её мужеству и тому, как уверенно она идет, страдая, к неизведанному и самой важной встрече. Эту дорогу они прошли вместе.
И плач, сердитый громкий плач их дочери стал для счастливых родителей самой прекрасной музыкой во Вселенной.
– Джульетта! Здравствуй!
Стекло давно нагрелось от горячего лба и больше не дарило прохлады, но на душе становилось легче и светлей.
Когда первые лучи восходящего солнца коснулись окна, Бриг почувствовал, как последние капли ненависти, пусть и к непрощенным родителям, прятавшиеся за жалостью и презрением, покинули его, оставив место покою. Он пообещал себе, что найдет могилы Сэга и Кэт и оставит на них какие-нибудь белые цветы в знак того, что отпустил свою боль. И скажет им, что на свет появилась очень красивая девочка, которой не было бы, если бы мечтательница Кэт и авантюрист Сэг не отправились вместе на поиски счастья в большой город.
Наверное, он даже простит своих не преуспевших в поисках родителей. Может, сделал это уже сейчас вместе с лучами нового дня, в котором нет места старым ранам.
Услышав голос просыпающегося ребенка, утренняя медсестра зашла в палату, чтобы передать девочку матери, которая уже открыла глаза, отвечая на зов голодной дочери.
Новоиспеченный папа ничего не слышал.
Он спал, скрючившись в маленьком кресле.
Его изломанная усталостью и неудобной позой фигура кричала о тяжелой ночи. На его лице, отмеченном шрамом, что спускался от брови к виску, светилась счастливая улыбка.
Большое спасибо, что были вместе со мной и героями! Еще одна история закончилась, но началось множество новых, захватывающих, Вечных.
Доброго вам всегда и до встречи на страницах книг!
Рони узнала все, что случилось после того, как Кэт пришла к ним домой...
– Бриг, мы могли бы...
– Не могу, Рони. – Он перебил её, впервые с тех пор, как они снова были вместе, настойчиво и немного грубо. – Или не хочу. Извини.
Она ласково погладила его по щеке:
– Хорошо. Только успокойся, хорошо?
И Бриг бессовестно воспользовался ситуацией.
– Вот теперь ты точно не сможешь мне отказать.
– В чем?
– Сегодня я ночую у тебя, и никаких гостиниц.
– Но...
– В гараже в машине, в столовой на столе, в гостиной на диване, лучше всего в спальне...
Рони не выдержала и рассмеялась:
– В спальне. Но в шесть утра я выгоню тебя из постели и из дома. Правда, ненадолго. Согласен?
Бриг притянул её к себе и выдохнул в волосы.
– Согласен.
Эпилог
– Сэр, давайте я вам постелю на кровати. – Тихий шепот медсестры коснулся слуха Брига. – Они спят, мама, и малышка. Вам бы тоже отдохнуть.
Он качнул головой.
– Я посижу. Скоро рассвет. Все равно не засну.
– Может, вам чаю или воды принести? Или молока? Оно у нас питательное, – уговаривала ночная сестра, но Бриг упрямо отказался.
Открылась и закрылась дверь.
Через широкое мозаичное окно в комнату проникал мягкий свет из коридора, позволяя привыкшим к сумеркам глазам видеть спящую женщину и маленький сверток в небольшой кроватке на расстоянии вытянутой руки от Брига.
Его дочь, пару часов назад покинувшая вселенную материнского тела и смотревшая свой первый сон на земле.
После изматывающего круга американских горок, которым оказалось рождение ребенка, Бриг чувствовал жуткую усталость, почти изнеможение, но адреналин все еще пульсировал вместе с кровью во всем теле.
Новорожденный отец осторожно походил по комнате и застыл у окна.
Черной ночи оставалось совсем недолго висеть над домами. Он прислонился лбом к прохладному стеклу, пытаясь унять бурю эмоций и придти в себя. Рони тоже долго не могла успокоиться, пока не заснула.
Кроме того, что Бриг чувствовал себя вычерпанным изнутри, он с изумлением обнаружил малообъяснимые ощущения – болели спина и руки. Наверное, от многочасового напряжения. На запястьях, там, где пальцы любимой женщины сжимали в моменты самых сильных схваток, наливались синяки.
Удивительная сила, проснувшаяся в хрупком теле почти матери!
Может, чтобы успокоиться, подышать, как учили на курсах молодых родителей, и как Бриг дышал вместе с Рони во время родов?
Уложить ровными стопками и рядами последние месяцы, прежде чем начнется совсем новая страница истории?
Свадьба номер два разительно отличалась от свадьбы номер один: размахом, количеством гостей, и главное, настроением. Рони шутила, что приглашенные с её стороны уже были готовы к торжеству, им только пришлось переписать тексты поздравлений.
На свадьбе в юности молодожены вместе с несколькими друзьями прятались от осуждения и недоверия взрослых за дурачеством и отчаянным весельем.
Пожелания счастья на второй свадьбе были искренними, и все торжество пронизывало всеобщее уважение к истории молодоженов, потому что не так часто одна и та же пара расписывается во второй раз.
Бриг видел только Рони, зеленое юное лето в ее глазах. Улыбка жены слепила, и все время хотелось потрогать красиво очерченный гладкой тканью животик, чтобы Тот, кто растет внутри, тоже был с ними в такой важный момент.
Иногда Дантона отвлекали от жены гости, настойчиво желавшие пообщаться.
Джастина до боли сжала ему руку, впиваясь длинными ногтями:
– Бриг, почему? Ну почему ты не пришел ко мне тогда?
– Почему, ну почему такой бесполезный вопрос сейчас?
– Смотрю на вас, и так жаль лет, которые были у вас украдены равнодушием тех, кто мог бы помочь и поддержать.
– Мы все наверстаем…
Сэм Дулит принес в подарок самодельную книгу из копий: докладная психолога с требованием предоставить кратковременный отпуск Бригу Дантону и к ней рапорты, рапорты, заявления на отгулы и свободные дни.
– Рад, что ты вернулся к европейской матримониальной системе, – заявил Сэм начальственным голосом. – В Управлении оценили твой щедрый жест развестись, чтобы дать коллегам возможность погулять на свадьбе.
На торжество приехал Рик.
Он заговорил о своем желании на одной из последних перед отъездом Дантона тренировок и попросил помочь с костюмом.
– Я подумал, что лучше, если мама пока ничего не узнает. Для нее я поеду с друзьями на озеро.
Он был прав, Мария не готова принять изменения в их отношениях, может, никогда не примет, но личный опыт Брига восставал против лжи и спасительных недомолвок.
Рик упрямо покачал головой:
– Я расскажу, когда вернусь. Иначе она меня не пустит.
Вместе с Дорес и ее детьми парень остановился у Таймеров и помогал им накануне свадьбы смотреть за целым детским садом. А во время акции на баскетбольной площадке Рик познакомился не только с Рэми Смитом, но и с племянницей Рони по отцовской линии – девушка помогала со сбором денег, рисуя картины песком. Сначала Рик был очарован необычным процессом, его вниманием завладели руки девушки, умелыми короткими движениями разбрасывавшие мелкие крупинки, то рисуя пальцами тонкие и крупные линии, то вдруг безжалостно разрушая едва созданные картины. Потом Рик поднял взгляд на саму художницу и потерялся в глубине ее глаз.
– Можешь больше не объяснять, почему ты выбрал Рони. Все правильно, Бриг, – сказал он в день свадьбы, расставаясь – парню нужно было спешить на самолет. – Ты никогда не смотрел на мать так, как смотришь на свою жену.
Говорил, а сам не отводил взгляда от племянницы Рони. На его щеках проступали красные пятна волнения.
Начиная совместную жизнь во второй раз, Рони и Бриг окунулись в семейную рутину, словно никогда не расставались, наслаждаясь самыми простыми буднями. Но вскоре начал активно двигаться ребенок, и Рони превратилась в нервозную, испуганную женщину.
Ей не хватало женской поддержки и за шесть недель до родов Дантон снова пришел к начальнику, чтобы обговорить возможность работать на удалении в ближайшие пару месяцев.
Дулит предложил предоставить подробный план, как подчиненный видит свою службу, и обещал отправить Брига в декретный отпуск, если останется доволен получившейся схемой.
Несколько дней прошли в разных отделах, в разговорах и составлении договоров и графиков, в подборке удобных программ, и когда Бриг принес свой проект на суд начальника, тот подробно все изучил и вынес вердикт:
– Убедил. Отпущу в исключительном порядке. Все равно после сдачи последнего проекта и вот этого удачного опуса эффективность твоей работы обратно пропорциональна росту живота жены, так что отправляйся, рожай, приходи в себя и возвращайся...
Заботами доброго фея последний рабочий день Дантона превратился в фарс. Сотрудники увешали Брига пакетами с подгузниками, метровой пустышкой, розовыми и голубыми шарами и выпроводили из здания Управления под гомерический гогот прохожих. Встречавшая мужа в парке Рони смеялась сначала до слез, потом до боли в животе. Так что с подгузниками и метровой пустышкой пришлось ехать в больницу успокаивать нервы будущей матери.
– Перестань все время думать, что может случиться что-нибудь плохое, – успокаивал жену Бриг. – Ты любишь этого ребенка, испытывая вину перед тем, неродившимся. За двоих. Избалуешь еще до рождения и изведёшь себя, – укутывал он ее в своих объятиях и елозил ладонями по большому животу, который давно перестал в них помещаться.
Спасаясь от повышенной заботы родственников и знакомых, последние недели перед родами будущие родители провели у Джастины.
Тетушка, наконец, пустила в компанию к собачкам мужчину. И не кого-нибудь, а того самого семейного доктора, к которому водила Рони, вызволив его из цепких лап нелюбимой жены. И сколько бы ни пыталась шутить о том, что решение забрать под крыло врача было проявлением душевной доброты, Джастина расцвела и с трудом прятала свое счастье.
А потом наступил час Д.
Как ни жди, он все равно приходит неожиданно.
Посреди супермаркета, в середине спора, стоит ли красить стены в комнате или обклеить обоями, Рони замерла статуей и, побледнев, прошептала:
– Пора. Тот, кто рос, уже вырос.
Путь в больницу сквозь забитые пробками улицы – был бесконечный! Бриг боялся, что ребенок родится в машине скорой помощи, но оказалось, что долгая и болезненная дорога, сопровождающая появление нового человека, только-только начиналась.
Он сходил с ума, наблюдая за мучениями жены, поражаясь её мужеству и тому, как уверенно она идет, страдая, к неизведанному и самой важной встрече. Эту дорогу они прошли вместе.
И плач, сердитый громкий плач их дочери стал для счастливых родителей самой прекрасной музыкой во Вселенной.
– Джульетта! Здравствуй!
Стекло давно нагрелось от горячего лба и больше не дарило прохлады, но на душе становилось легче и светлей.
Когда первые лучи восходящего солнца коснулись окна, Бриг почувствовал, как последние капли ненависти, пусть и к непрощенным родителям, прятавшиеся за жалостью и презрением, покинули его, оставив место покою. Он пообещал себе, что найдет могилы Сэга и Кэт и оставит на них какие-нибудь белые цветы в знак того, что отпустил свою боль. И скажет им, что на свет появилась очень красивая девочка, которой не было бы, если бы мечтательница Кэт и авантюрист Сэг не отправились вместе на поиски счастья в большой город.
Наверное, он даже простит своих не преуспевших в поисках родителей. Может, сделал это уже сейчас вместе с лучами нового дня, в котором нет места старым ранам.
Услышав голос просыпающегося ребенка, утренняя медсестра зашла в палату, чтобы передать девочку матери, которая уже открыла глаза, отвечая на зов голодной дочери.
Новоиспеченный папа ничего не слышал.
Он спал, скрючившись в маленьком кресле.
Его изломанная усталостью и неудобной позой фигура кричала о тяжелой ночи. На его лице, отмеченном шрамом, что спускался от брови к виску, светилась счастливая улыбка.
Большое спасибо, что были вместе со мной и героями! Еще одна история закончилась, но началось множество новых, захватывающих, Вечных.
Доброго вам всегда и до встречи на страницах книг!
