Рони прижалась к широкой груди и под прощания и пожелания счастья вышла со своим будущим мужем из офиса, минуя Лану Руби, застывшую в дверях своего кабинета с непривычно задумчивым взглядом.
* * *
Через день в спортивной одежде Бриг стоял у входа в гостиницу и ждал начала сюрприза, который устроила ему Рони.
При активной поддержке Дейзи невеста настояла, что последние ночи должны пройти в отдельности, что вроде бы это положено... Кем?
Главное, зачем?
Бриг согласился и сильно пожалел об этом. Вынужденное расставание беспокоило, едва не свалила в постель головная боль, вовремя остановленная таблетками.
Рони уверяла, что все теперь с его здоровьем будет только лучше, потому что они вместе. И, наверное, была права. Раньше таблетки не отменили бы приступ, может, сделали его менее тяжелым, не больше. Но лучше не доводить себя до такого.
Дважды потеряв, Бригу требовалось время привыкнуть к тому, что Рони рядом навсегда, и если он долго ее не видел или не слышал, то начинал волноваться. Происходящее казалось сном: ярким, солнечным, счастливым. Вдруг он от него проснется, вернувшись в холостяцкую квартиру, с единичными следами чужих женщин и без единственного той единственной, которая приносила в его жизнь лето. Ведь однажды такой сон уже закончился. Но не теперь.
Не теперь! Это все нервы. Со временем он перестанет так волноваться. Когда привыкнет, просыпаясь, чувствовать Рони рядом. А пока лучше не расставаться лишний раз. Так что прочь вынужденные обещания, предстоящую ночь Бриг проведет со своей Солнечной женщиной. В каком месте, выяснится позже.
Подъехал небольшой микроавтобус. Открылась дверь, и Бриг увидел Кита, который набрал немного веса и выглядел лучше, чем в последнюю встречу. В салоне сидел Джош с незнакомой девицей, висевшей у него на плече. И Клайд.
Красавчик пожал плечом:
– Меня пригласила твоя жена. Отказов не принимала. Так что, надеюсь, сегодня ты кулаки попридержишь?
– Если жена пригласила, то придержу.
Клайд назвал Рони женой Брига… Несмотря на то, что свадьба еще только завтра, для сидевших в автобусе Рони была его законной половинкой.
И будет такой всегда.
– Уважаемые пассажиры, – объявил водитель, – моя работа – повозить вас по улицам города и доставить по указанному адресу в определенное время. На вопросы отвечать мне не положено. Так что рассаживайтесь по местам и не отвлекайте водителя.
Мягко загудел мотор.
Салон потихоньку заполнялся разговорами. Не считая коротких встреч в последние месяцы, сидящие в автобусе мужчины не виделись много лет, но разделили общие детство и юность. Началось с вопросов и не всегда честных или раскованных ответов, спонтанных коротких фраз, а когда пассажиры поняли, куда ведет выданный водителю маршрут, они все один за другим замолчали.
Машина пересекла не отмеченную ни на одной карте границу и заскользила по улицам Аэродрома, иногда притормаживая возле некоторых мест, связанных с личной историей одного из пассажиров или знакомых им ребят, которых уже не было в живых.
Бриг чувствовал на себе удивленные, почти раздраженные взгляды и сам задавался вопросом: «Зачем?»
Вскоре напряженно смотрели за окна, когда неуютную тишину нарушил смешок Кита.
– Фешенебельный стал район, как я посмотрю. Удивительно, сколько грязи вычистили.
– Это потому, что нас здесь давно нет, – хмыкнул Джош, отрываясь от спутницы.
Он плохо выглядел, почти как Кит, когда Бриг увидел его впервые пару месяцев назад.
– Смотри-ка, «Старбакс» на углу, где была забегаловка – «Прикури у Саймона!» – отозвался Клайд. – Надо же...
Обстановка в салоне разрядилась недоверчивым фырканьем и изумленными возгласами. Бриг понял, что даже Клайд и Кит, жившие в городе, не бывали на Аэродроме много лет.
Цены на жилье подскочили в небеса, и бывший проблемный район быстро превращался в обычный, оставляя дурную славу в прошлом.
Автобус остановился рядом с огромным котлованом, окруженным низким строительным забором. Несколько старых зданий было безжалостно снесено, и вместо них между домами щербинкой между зубов зияла пустота.
– Черт возьми, – прошептал Джош.
– Это то, о чем я подумал? – Кит.
Клайд зашелся в истеричном хохоте:
– «У Сары»! Вот в этой мокрой яме все, что осталось от неуничтожимого бара Диня!
– Вот говно. Из всех вонючих домов... – прошептал Джош.
Вскоре маленькая компании гоготала до слез, сгибаясь пополам, высмеивая напряжение последнего часа и долгих лет, разгоняя громким смехом темных призраков прошлого. Мужчины вышли на улицу, заглядывали за ограждение, пинали ногами сухие листья, обмениваясь короткими воспоминаниями о месте, которого больше не существовало.
Символично.
Пред ними лежало сердце Аэродрома. Не так – дыра, оставшаяся после того, как сердце Аэродрома, толкавшее по его улицам чёрную, отравленную кровь, было вырвано вместе с кирпичами и бетоном фундамента.
– Символично, – проговорил вслух мысли Брига Кит.
Закашлялся Джош – рвано, чахоточно, потянувшись за носовым платком. Что-то было с Джошем не так. Нехорошо, с аммиачным запахом беды.
Обернувшись, Бриг увидел Рони, незаметно подошедшую к нему почти вплотную. Он тут же схватил свою Солнечную женщину и притянул к себе – осторожно, чтобы не расплющить выпиравший живот.
– Откуда?
– Ну я же не зря заплатила частному детективу, – улыбнулась она и позвала остальных: – Готовы ехать дальше? Или сначала хотите бросить пару камней в котлован?
– А что, это идея, – тут же отозвался Кит и завертелся, выглядывая под ногами свободный булыжник. Тяжелый камень перелетел через низкий заборчик, с громким шлепком его приняла грязная вода, накопившаяся на дне после дождей последней недели.
– Куда теперь? Бывшая и будущая миссис Рони Бриг? В его фамилиях я запутался, – спросил Клайд.
– Секрет, – таинственно улыбнулась пока еще Таймер, приглашая в автобус, – который раскроется уже минут через десять.
Мужчин ждала спортивная площадка. Та самая, где они ребятами учились играть в баскетбол, потом сменив мячи на бутылки пива и сигареты. Металлическую сетку забора украшали пестрые ленты и бумажные цветы, нарисованные от руки или отпечатанные в типографии плакаты и листовки. У входа стояли накрытые столы, со всякой сувенирной и самодельной ерундой, с закусками и напитками. Вокруг них и на самой площадке толпились люди, в основном женщины и разновозрастные дети.
– Что это, Рони? – Вопросы с разных сторон.
Голос Клайда:
– Чертова благотворительная акция по сбору средств на облагораживание спортивных площадок района. – Он прочитал одно из ярких объявлений.
Среди суетившихся у столов женщин Бриг разглядел Дейзи, Софи, Дорес.
Судя по реакции Клайда, не обошлось без участия его жены.
Да, точно, плакаты Ллойдса, фирмы, где работала супруга Красавчика, висели на сетке. Бриг увидел в центре площадки Алекса и еще несколько знакомых лиц. Постаревшего, но все такого же подвижного тренера Саторно и Рэми Смита!
– А вот и заявленные на плакатах звезды! Мать твою, Рони, – возглас Джоша. – Это же Смит? Сам Смит? Бриг, ты с ним когда-то тренировался!
– Скорее, видел, как его ребенком привели к Саторно...
– Откуда, Рони?! – благоговейно глядя на невесту Брига, спросил Кит.
– Их же несколько, звёзд, воспаривших из детской команды Брига. Рэми согласился приехать на час. У него самого было непростое детство. Зато больше повезло с анатомией, чем некоторым другим талантливым мальчишкам, – на мгновение она прижалась щекой к щеке Брига, прежде чем подтолкнуть его от себя и к центру площадки. Туда, где было много зрителей и охраны, и где над толпой возвышался знаменитый, сиявший белоснежной улыбкой Рэми Смит.
Благотворительная акция, бесспорно, удалась. Организаторский талант нескольких женщин проявился в полную силу: они сумели привлечь внимание средств информации и, как следствие, немало спонсоров, участников и посетителей. Собранные средства превзошли все ожидания, но главное, получился жизнерадостный, незабываемый праздник для всех: малышни и взрослых, для Брига и его друзей.
Дантон успел поговорить со своим более удачливым последователем, обрадовался, что Рик появился во время, чтобы, сначала оторопев от изумления, познакомиться с одним из своих кумиров.
Когда Рэми Смит ушел, Бриг с Алексом играли маленькие партии против разновозрастных соперников и друг друга. Получили уйму замечаний Саторно по поводу неточных бросков и неповоротливости. Дантон поделился с тренером успехами в работе со школьной командой и спрашивал советы.
На площадке, устроенной для малышей, пестрели надувной батут и качели.
Оттуда все время доносился детский смех, и родители Рони успешно примеряли на себя роль заботливых бабушки и дедушки. Им понравилось! Они справлялись и выглядели так, словно освободились от тяжелых пут, отставив в сторону строгие правила и привычку прятать эмоции. Похоже, мистер и миссис Таймеры начинали по-настоящему жить. Что ж, никогда не поздно…
Дантон искал время от времени взглядом Дорес, чтобы проверить, как она. Жена друга выглядела вполне счастливой и вела себя так, словно на площадке не было ни Джоша, ни его спутницы.
Джош тоже не пытался подойти к жене, зато провел некоторое время с детьми. Потом присел на один из пластмассовых стульчиков в сторонке от веселья. Уставший, потухший. Бриг остановился рядом с ним и обменялся нескольким фразами о том, что происходило перед их глазами, прежде чем задать вопрос:
– Зачем ты взял с собой эту женщину?
– Дорес все равно меня никогда не простит. А я не хочу один, – оправдывался Джош. – Мне страшно. Я ведь умираю, Бриг. У меня сраный рак горла, и скоро я не смогу говорить, и кормить меня будут через трубочки. Но думаю, до этого не дойдет, я сдохну раньше. А то время, что осталось, проведу с этой крашеной обезьяной, которая полна надежд, что ей что-то перепадет после моей смерти.
Бриг не был удивлен тем, что услышал. Объясняло и внешний вид Джоша, и странный кашель, и множество носовых платков.
– Вонючая задница, Бриг... У меня ведь было все: особняк, квартиры, яхта, Харли Дэвидсон, крутые машины и самые красивые женщины. Я поил шампанским знаменитых актёров. И все было мало. Искал и не знал, чего мне еще нужно, чтобы почувствовать себя счастливым? Сейчас вот хочу покоя, но нет же, вся жизнь перед глазами так и прокручивается. Вертится каруселью – до одури, до тошноты. Вертится, чтоб её... И знаешь, порой интересные вещи становятся заметными. Жаль, поздно. Даже нечто, похожее на счастье, в прошлом нашел. В Норе, потом на вашей с Рони квартире. Ведь здорово было! Кит с его сказками о дядьке миллионере. Софи с огненными волосами и веснушками на все лицо. Как она смеялась! Веснушки скакали по ее щекам, словно зайцы. Клайд строил глазки твоей жене у тебя за спиной, она корчила ему в ответ злобные рожи и потешно закатывала к потолку глаза. Крис, длинный как жердь, и как дерево скучный – доказывал нам, что счастье в умеренности и в сдержанности. А сам засыпал всю квартиру мукой и кормил нас до отвала пиццами. Помнишь, какие они были вкусные? Мы выделывались друг перед другом и выдумывали каждый для себя блистательное будущее. Вы двое слушали и смеялись вместе с нами, но были другими. Сидели на одном стуле в маленькой квартирке и сияли, будто живете на Багамах. Почему ты, Дарт? Почему у меня не получилось с Дорес? Ведь я любил её… Кажется.
«Вот потому что – кажется», – хотелось сказать Бригу, но он сдержался:
– Не знаю, почему, Джош. Но чувство вины за свое счастье с Рони я ни перед кем не испытываю.
– Ну и не испытывай, – едва слышно выдохнул Джош. – Я к чему заговорил об этом. Уютно тогда было, весело, вспоминается часто.
Он замолчал, словно выдохся, а Бригу было нечего добавить. Он слишком хорошо помнил те самые вечера, о которых говорил Джош. И что случилось потом. Может, именно хрупкость их союза и давала острое ощущение счастья, пока юные Бриг и Рони были вместе?
Мужчины смотрели на играющих на площадке детей.
– Ты ведь о ней позаботишься? – спросил Джош, не поворачиваясь. – Я о Дорес и о моих детях?
– Она сильная женщина. Но мы постараемся быть рядом.
Джош горько усмехнулся.
– У меня и времени больше нет, чтобы дети узнали отца, о котором не стыдно вспомнить.
– Брось. Детская любовь нерациональна. Просто постарайся провести с ними побольше того времени, что тебе еще осталось.
На лице Джоша гримаса недоверия сменилась гримасой сомнений.
Бриг тоже сомневался, что его совет пригодится. К сожалению, больше верилось, что, когда улягутся эмоции и впечатления от этого необычного дня, Джош утонет в жалости к себе и испоганит последние месяцы жизни, пытаясь отомстить судьбе и самому себе за то, что так и не нашел счастья.
– Завидовали мы тебе, Бриг. – Вот и снова прозвучало о зависти. – Каждый по-своему. Потому и звали Воронёнком, ворующим везение на Аэродроме. А ведь ты всегда всем делился, насколько мог. Я тоже щедрым быть хотел - делился тем, что имел – деньгами. Спустил все впустую. Глупо как-то получилось...
– Не совсем. Тебя любила удивительная женщина, пусть не оценил ты это вовремя, у вас двое прекрасных детей. С ними все будет хорошо. Они трое обязательно будут счастливы.
– Поверю тебе, а ты потом мне все расскажешь как-нибудь, хорошо? Постараюсь услышать сверху, – задрал он голову к небу, – или из-под земли. Как получится.
– Расскажу, – обещал Бриг.
– Что было самое страшное на войне? – вдруг спросил Джош.
Бриг задумался, наблюдая за женщинами и детьми, нашел взглядом родителей Рони.
– Не потерять надежду, – признался он. – Через пару месяцев меня вдруг стали называть Вороном. Счастливым, глазастым, наглым Вороном, и я испугался и обрадовался одновременно. Испугался, потому что опять всплыло прозвище с Аэродрома, и это казалось ненормальным, неправильным. Обрадовался, потому что поверил, что вернусь живым. И потом каждый раз умирал от страха и приступа вины, когда рядом со мной кто-то падал мертвым, и радовался, что это не я. – Голос Брига стал похож на едва различимый шепот.
– Дерьмо, – спокойно обронил Джош, доставая из кармана платок, зашелся кашлем. И добавил, когда перестал сотрясаться в порывах выплюнуть содержимое легких: – Будь счастлив, Ворон.
– Буду, – пообещал Бриг, – теперь непременно буду.
Акция заканчивалась, расходились последние участники, организаторы разбирали столы и снимали гирлянды, когда Бриг отвел Рони в сторонку.
– Наверное, это было самое необычное признание в любви.
Она довольно улыбнулась.
– Хорошо, что ты это понял.
– Отдельное спасибо, что в придуманном тобой сценарии не было дома, где я родился, и кладбища с поиском могилы Кэт.
Таймер сразу же посерьезнела, и взгляд стал пронзительным, словно она хотела достать до самых глубин его души.
– Я была на кладбище и знаю, где они похоронены. Оба.
– Тем более спасибо.
– Ты понимаешь, что это непрощенная обида? Запрятанная в глубине сердца ненависть? Её надо отпустить... Она тебе мешает.
Голос Рони, как острый скальпель хирурга, вскрывал нарывы.
Бриг отвернулся от пытливых глаз любимой женщины и упрямо качнул головой.
– Я не могу, прости. Не могу. Я ждал, прощал, надеялся. Принимал и опять прощал. Но когда умер Сэг, мыльный пузырь надежды лопнул. И вместе с ним все чувства к ним.
* * *
Через день в спортивной одежде Бриг стоял у входа в гостиницу и ждал начала сюрприза, который устроила ему Рони.
При активной поддержке Дейзи невеста настояла, что последние ночи должны пройти в отдельности, что вроде бы это положено... Кем?
Главное, зачем?
Бриг согласился и сильно пожалел об этом. Вынужденное расставание беспокоило, едва не свалила в постель головная боль, вовремя остановленная таблетками.
Рони уверяла, что все теперь с его здоровьем будет только лучше, потому что они вместе. И, наверное, была права. Раньше таблетки не отменили бы приступ, может, сделали его менее тяжелым, не больше. Но лучше не доводить себя до такого.
Дважды потеряв, Бригу требовалось время привыкнуть к тому, что Рони рядом навсегда, и если он долго ее не видел или не слышал, то начинал волноваться. Происходящее казалось сном: ярким, солнечным, счастливым. Вдруг он от него проснется, вернувшись в холостяцкую квартиру, с единичными следами чужих женщин и без единственного той единственной, которая приносила в его жизнь лето. Ведь однажды такой сон уже закончился. Но не теперь.
Не теперь! Это все нервы. Со временем он перестанет так волноваться. Когда привыкнет, просыпаясь, чувствовать Рони рядом. А пока лучше не расставаться лишний раз. Так что прочь вынужденные обещания, предстоящую ночь Бриг проведет со своей Солнечной женщиной. В каком месте, выяснится позже.
Подъехал небольшой микроавтобус. Открылась дверь, и Бриг увидел Кита, который набрал немного веса и выглядел лучше, чем в последнюю встречу. В салоне сидел Джош с незнакомой девицей, висевшей у него на плече. И Клайд.
Красавчик пожал плечом:
– Меня пригласила твоя жена. Отказов не принимала. Так что, надеюсь, сегодня ты кулаки попридержишь?
– Если жена пригласила, то придержу.
Клайд назвал Рони женой Брига… Несмотря на то, что свадьба еще только завтра, для сидевших в автобусе Рони была его законной половинкой.
И будет такой всегда.
– Уважаемые пассажиры, – объявил водитель, – моя работа – повозить вас по улицам города и доставить по указанному адресу в определенное время. На вопросы отвечать мне не положено. Так что рассаживайтесь по местам и не отвлекайте водителя.
Мягко загудел мотор.
Салон потихоньку заполнялся разговорами. Не считая коротких встреч в последние месяцы, сидящие в автобусе мужчины не виделись много лет, но разделили общие детство и юность. Началось с вопросов и не всегда честных или раскованных ответов, спонтанных коротких фраз, а когда пассажиры поняли, куда ведет выданный водителю маршрут, они все один за другим замолчали.
Машина пересекла не отмеченную ни на одной карте границу и заскользила по улицам Аэродрома, иногда притормаживая возле некоторых мест, связанных с личной историей одного из пассажиров или знакомых им ребят, которых уже не было в живых.
Бриг чувствовал на себе удивленные, почти раздраженные взгляды и сам задавался вопросом: «Зачем?»
Вскоре напряженно смотрели за окна, когда неуютную тишину нарушил смешок Кита.
– Фешенебельный стал район, как я посмотрю. Удивительно, сколько грязи вычистили.
– Это потому, что нас здесь давно нет, – хмыкнул Джош, отрываясь от спутницы.
Он плохо выглядел, почти как Кит, когда Бриг увидел его впервые пару месяцев назад.
– Смотри-ка, «Старбакс» на углу, где была забегаловка – «Прикури у Саймона!» – отозвался Клайд. – Надо же...
Обстановка в салоне разрядилась недоверчивым фырканьем и изумленными возгласами. Бриг понял, что даже Клайд и Кит, жившие в городе, не бывали на Аэродроме много лет.
Цены на жилье подскочили в небеса, и бывший проблемный район быстро превращался в обычный, оставляя дурную славу в прошлом.
Автобус остановился рядом с огромным котлованом, окруженным низким строительным забором. Несколько старых зданий было безжалостно снесено, и вместо них между домами щербинкой между зубов зияла пустота.
– Черт возьми, – прошептал Джош.
– Это то, о чем я подумал? – Кит.
Клайд зашелся в истеричном хохоте:
– «У Сары»! Вот в этой мокрой яме все, что осталось от неуничтожимого бара Диня!
– Вот говно. Из всех вонючих домов... – прошептал Джош.
Вскоре маленькая компании гоготала до слез, сгибаясь пополам, высмеивая напряжение последнего часа и долгих лет, разгоняя громким смехом темных призраков прошлого. Мужчины вышли на улицу, заглядывали за ограждение, пинали ногами сухие листья, обмениваясь короткими воспоминаниями о месте, которого больше не существовало.
Символично.
Пред ними лежало сердце Аэродрома. Не так – дыра, оставшаяся после того, как сердце Аэродрома, толкавшее по его улицам чёрную, отравленную кровь, было вырвано вместе с кирпичами и бетоном фундамента.
– Символично, – проговорил вслух мысли Брига Кит.
Закашлялся Джош – рвано, чахоточно, потянувшись за носовым платком. Что-то было с Джошем не так. Нехорошо, с аммиачным запахом беды.
Обернувшись, Бриг увидел Рони, незаметно подошедшую к нему почти вплотную. Он тут же схватил свою Солнечную женщину и притянул к себе – осторожно, чтобы не расплющить выпиравший живот.
– Откуда?
– Ну я же не зря заплатила частному детективу, – улыбнулась она и позвала остальных: – Готовы ехать дальше? Или сначала хотите бросить пару камней в котлован?
– А что, это идея, – тут же отозвался Кит и завертелся, выглядывая под ногами свободный булыжник. Тяжелый камень перелетел через низкий заборчик, с громким шлепком его приняла грязная вода, накопившаяся на дне после дождей последней недели.
– Куда теперь? Бывшая и будущая миссис Рони Бриг? В его фамилиях я запутался, – спросил Клайд.
– Секрет, – таинственно улыбнулась пока еще Таймер, приглашая в автобус, – который раскроется уже минут через десять.
Мужчин ждала спортивная площадка. Та самая, где они ребятами учились играть в баскетбол, потом сменив мячи на бутылки пива и сигареты. Металлическую сетку забора украшали пестрые ленты и бумажные цветы, нарисованные от руки или отпечатанные в типографии плакаты и листовки. У входа стояли накрытые столы, со всякой сувенирной и самодельной ерундой, с закусками и напитками. Вокруг них и на самой площадке толпились люди, в основном женщины и разновозрастные дети.
– Что это, Рони? – Вопросы с разных сторон.
Голос Клайда:
– Чертова благотворительная акция по сбору средств на облагораживание спортивных площадок района. – Он прочитал одно из ярких объявлений.
Среди суетившихся у столов женщин Бриг разглядел Дейзи, Софи, Дорес.
Судя по реакции Клайда, не обошлось без участия его жены.
Да, точно, плакаты Ллойдса, фирмы, где работала супруга Красавчика, висели на сетке. Бриг увидел в центре площадки Алекса и еще несколько знакомых лиц. Постаревшего, но все такого же подвижного тренера Саторно и Рэми Смита!
– А вот и заявленные на плакатах звезды! Мать твою, Рони, – возглас Джоша. – Это же Смит? Сам Смит? Бриг, ты с ним когда-то тренировался!
– Скорее, видел, как его ребенком привели к Саторно...
– Откуда, Рони?! – благоговейно глядя на невесту Брига, спросил Кит.
– Их же несколько, звёзд, воспаривших из детской команды Брига. Рэми согласился приехать на час. У него самого было непростое детство. Зато больше повезло с анатомией, чем некоторым другим талантливым мальчишкам, – на мгновение она прижалась щекой к щеке Брига, прежде чем подтолкнуть его от себя и к центру площадки. Туда, где было много зрителей и охраны, и где над толпой возвышался знаменитый, сиявший белоснежной улыбкой Рэми Смит.
Благотворительная акция, бесспорно, удалась. Организаторский талант нескольких женщин проявился в полную силу: они сумели привлечь внимание средств информации и, как следствие, немало спонсоров, участников и посетителей. Собранные средства превзошли все ожидания, но главное, получился жизнерадостный, незабываемый праздник для всех: малышни и взрослых, для Брига и его друзей.
Дантон успел поговорить со своим более удачливым последователем, обрадовался, что Рик появился во время, чтобы, сначала оторопев от изумления, познакомиться с одним из своих кумиров.
Когда Рэми Смит ушел, Бриг с Алексом играли маленькие партии против разновозрастных соперников и друг друга. Получили уйму замечаний Саторно по поводу неточных бросков и неповоротливости. Дантон поделился с тренером успехами в работе со школьной командой и спрашивал советы.
На площадке, устроенной для малышей, пестрели надувной батут и качели.
Оттуда все время доносился детский смех, и родители Рони успешно примеряли на себя роль заботливых бабушки и дедушки. Им понравилось! Они справлялись и выглядели так, словно освободились от тяжелых пут, отставив в сторону строгие правила и привычку прятать эмоции. Похоже, мистер и миссис Таймеры начинали по-настоящему жить. Что ж, никогда не поздно…
Дантон искал время от времени взглядом Дорес, чтобы проверить, как она. Жена друга выглядела вполне счастливой и вела себя так, словно на площадке не было ни Джоша, ни его спутницы.
Джош тоже не пытался подойти к жене, зато провел некоторое время с детьми. Потом присел на один из пластмассовых стульчиков в сторонке от веселья. Уставший, потухший. Бриг остановился рядом с ним и обменялся нескольким фразами о том, что происходило перед их глазами, прежде чем задать вопрос:
– Зачем ты взял с собой эту женщину?
– Дорес все равно меня никогда не простит. А я не хочу один, – оправдывался Джош. – Мне страшно. Я ведь умираю, Бриг. У меня сраный рак горла, и скоро я не смогу говорить, и кормить меня будут через трубочки. Но думаю, до этого не дойдет, я сдохну раньше. А то время, что осталось, проведу с этой крашеной обезьяной, которая полна надежд, что ей что-то перепадет после моей смерти.
Бриг не был удивлен тем, что услышал. Объясняло и внешний вид Джоша, и странный кашель, и множество носовых платков.
– Вонючая задница, Бриг... У меня ведь было все: особняк, квартиры, яхта, Харли Дэвидсон, крутые машины и самые красивые женщины. Я поил шампанским знаменитых актёров. И все было мало. Искал и не знал, чего мне еще нужно, чтобы почувствовать себя счастливым? Сейчас вот хочу покоя, но нет же, вся жизнь перед глазами так и прокручивается. Вертится каруселью – до одури, до тошноты. Вертится, чтоб её... И знаешь, порой интересные вещи становятся заметными. Жаль, поздно. Даже нечто, похожее на счастье, в прошлом нашел. В Норе, потом на вашей с Рони квартире. Ведь здорово было! Кит с его сказками о дядьке миллионере. Софи с огненными волосами и веснушками на все лицо. Как она смеялась! Веснушки скакали по ее щекам, словно зайцы. Клайд строил глазки твоей жене у тебя за спиной, она корчила ему в ответ злобные рожи и потешно закатывала к потолку глаза. Крис, длинный как жердь, и как дерево скучный – доказывал нам, что счастье в умеренности и в сдержанности. А сам засыпал всю квартиру мукой и кормил нас до отвала пиццами. Помнишь, какие они были вкусные? Мы выделывались друг перед другом и выдумывали каждый для себя блистательное будущее. Вы двое слушали и смеялись вместе с нами, но были другими. Сидели на одном стуле в маленькой квартирке и сияли, будто живете на Багамах. Почему ты, Дарт? Почему у меня не получилось с Дорес? Ведь я любил её… Кажется.
«Вот потому что – кажется», – хотелось сказать Бригу, но он сдержался:
– Не знаю, почему, Джош. Но чувство вины за свое счастье с Рони я ни перед кем не испытываю.
– Ну и не испытывай, – едва слышно выдохнул Джош. – Я к чему заговорил об этом. Уютно тогда было, весело, вспоминается часто.
Он замолчал, словно выдохся, а Бригу было нечего добавить. Он слишком хорошо помнил те самые вечера, о которых говорил Джош. И что случилось потом. Может, именно хрупкость их союза и давала острое ощущение счастья, пока юные Бриг и Рони были вместе?
Мужчины смотрели на играющих на площадке детей.
– Ты ведь о ней позаботишься? – спросил Джош, не поворачиваясь. – Я о Дорес и о моих детях?
– Она сильная женщина. Но мы постараемся быть рядом.
Джош горько усмехнулся.
– У меня и времени больше нет, чтобы дети узнали отца, о котором не стыдно вспомнить.
– Брось. Детская любовь нерациональна. Просто постарайся провести с ними побольше того времени, что тебе еще осталось.
На лице Джоша гримаса недоверия сменилась гримасой сомнений.
Бриг тоже сомневался, что его совет пригодится. К сожалению, больше верилось, что, когда улягутся эмоции и впечатления от этого необычного дня, Джош утонет в жалости к себе и испоганит последние месяцы жизни, пытаясь отомстить судьбе и самому себе за то, что так и не нашел счастья.
– Завидовали мы тебе, Бриг. – Вот и снова прозвучало о зависти. – Каждый по-своему. Потому и звали Воронёнком, ворующим везение на Аэродроме. А ведь ты всегда всем делился, насколько мог. Я тоже щедрым быть хотел - делился тем, что имел – деньгами. Спустил все впустую. Глупо как-то получилось...
– Не совсем. Тебя любила удивительная женщина, пусть не оценил ты это вовремя, у вас двое прекрасных детей. С ними все будет хорошо. Они трое обязательно будут счастливы.
– Поверю тебе, а ты потом мне все расскажешь как-нибудь, хорошо? Постараюсь услышать сверху, – задрал он голову к небу, – или из-под земли. Как получится.
– Расскажу, – обещал Бриг.
– Что было самое страшное на войне? – вдруг спросил Джош.
Бриг задумался, наблюдая за женщинами и детьми, нашел взглядом родителей Рони.
– Не потерять надежду, – признался он. – Через пару месяцев меня вдруг стали называть Вороном. Счастливым, глазастым, наглым Вороном, и я испугался и обрадовался одновременно. Испугался, потому что опять всплыло прозвище с Аэродрома, и это казалось ненормальным, неправильным. Обрадовался, потому что поверил, что вернусь живым. И потом каждый раз умирал от страха и приступа вины, когда рядом со мной кто-то падал мертвым, и радовался, что это не я. – Голос Брига стал похож на едва различимый шепот.
– Дерьмо, – спокойно обронил Джош, доставая из кармана платок, зашелся кашлем. И добавил, когда перестал сотрясаться в порывах выплюнуть содержимое легких: – Будь счастлив, Ворон.
– Буду, – пообещал Бриг, – теперь непременно буду.
Акция заканчивалась, расходились последние участники, организаторы разбирали столы и снимали гирлянды, когда Бриг отвел Рони в сторонку.
– Наверное, это было самое необычное признание в любви.
Она довольно улыбнулась.
– Хорошо, что ты это понял.
– Отдельное спасибо, что в придуманном тобой сценарии не было дома, где я родился, и кладбища с поиском могилы Кэт.
Таймер сразу же посерьезнела, и взгляд стал пронзительным, словно она хотела достать до самых глубин его души.
– Я была на кладбище и знаю, где они похоронены. Оба.
– Тем более спасибо.
– Ты понимаешь, что это непрощенная обида? Запрятанная в глубине сердца ненависть? Её надо отпустить... Она тебе мешает.
Голос Рони, как острый скальпель хирурга, вскрывал нарывы.
Бриг отвернулся от пытливых глаз любимой женщины и упрямо качнул головой.
– Я не могу, прости. Не могу. Я ждал, прощал, надеялся. Принимал и опять прощал. Но когда умер Сэг, мыльный пузырь надежды лопнул. И вместе с ним все чувства к ним.
