Пролог
Девочка стояла на холме, всматриваясь в облака. Беспечно скользя по небу, они медленно исчезали за темной кромкой леса.
Извилистая речка, огибавшая изножье холма, чуть дальше разливалась запрудой, в которой ловили рыбу к барскому столу. Девочка знала, что деревенские мальчишки украдкой ночью приходили на запруду попытать счастье.
Дважды на ее памяти батюшка вместе с верным слугой ловили их и нещадно пороли, чтоб другим неповадно было, только это не помогало.
- Настя, Настенька, вот ты где! – голос нянюшки заставил вздрогнуть.
Наполненный рыданиями, по-бабьи горестный, он заставил девочку судорожно вздохнуть и до боли прикусить губу. И облака, и речка вдруг задрожали.
Настя украдкой смахнула слезы и только тогда повернулась, уже зная, что услышит. Няня всхлипнула и притянула девочку к себе, поглаживая темные, заплетенные в косу густые волосы.
От няни пахло хлебом и еще чем-то, непонятным и тревожным. Настя вдруг заметила темное пятно на сарафане и поняла, что это – кровь.
- Ох, горе-то какое, - запричитала женщина. – Матушка твоя… Господи, что с нами будет!!!
- Да не ори ты, - одернул няню высокий мужик, показавшийся на пороге дома. – Веди лучше, пусть с матерью попрощается!
Попрощается. Это слово заставило девочку вновь захлопать глазами, пытаясь сдержать слезы. Как же так? Этого просто не может быть.
Она послушно брела за няней через сени вглубь дома, где в полутемной горнице уже толпились слуги. Мужики сурово переглядывались, а бабы начинали всхлипывать и тоненько подвывать.
При виде дочери хозяйки, все расступились, давая девочке пройти к кровати на которой лежала умирающая. Восковая бледность покрыла ее лицо, по коже струились капельки пота, и лишь волосы темной волной свешивались до пола, таинственно поблескивая в пламени свечей.
- Матушка, - прошептала девочка, не решаясь коснуться руки умирающей.
- Настя? - та открыла глаза, обвела взглядом комнату, голос звучал глухо, с придыханиями. – Все вон пошли!
- Слышали? Все вон! – седая повитуха, до этого беззвучно шептавшая молитвы, оживилась. Крестьяне медленно потянулись к дверям.
- Давайте шустрее, поторапливайтесь, - подгоняла их повитуха. Дождалась, пока последний выйдет и потянулась закрыть дверь.
- А тебе особое приглашение надо? – одернула ее хозяйка. Старуха вздрогнула и поспешила выйти.
- Настя, - умирающая протянула руку, осторожно погладила дочь по голове, - Бедная моя… вот и остаешься ты сиротой…
- Матушка… - девочка всхлипнула и схватила гладившую ее ладонь, - не уходи от меня, прошу!
- Не в моей власти это, доченька, - обескровленные губы дрогнули. – Думала я, доживу, отведу от тебя беду, ан вот как вышло… выслушай меня и запомни: живи всегда по совести, по разумению. Отца слушайся, береги его, но силу свою не показывай никому!
- Матушка… - девочка размазывала по лицу слезы.
- Тише, я еще не все сказала. Сила в тебе великая… Оттого должна ты, Настенька, блюсти свою девичью честь и мужа себе выбрать достойного. Сила твоя его поддержит! А вот если дурной кто попадется… беде быть… – голос становился все тише. Последние слова умирающая буквально шептала. – И еще одно: оборотни… они…
Женщина закашлялась, затем несколько раз дернулась, дыхание оборвалось.
- Матушка, - прошептала Настя. – Матушка…
И, поняв, что ей уже никто не ответит, девочка забилась в рыданиях.
Глава 1
Анастасия задумчиво брела по дороге, стараясь не заляпать грязью подол единственного выходного платья. Оно досталось ей от матушки, несколько раз перешивалось в угоду моде и потому так выделялось своей пестротой против вошедших в моду платьев-робронов, в которых щеголяли столичные модницы.
Матушкин корсет давил на грудь и спину неимоверно, а каркас юбки, сплетенной из ивовой лозы, так и норовил качнуться, демонстрируя зевакам старые потертые и полностью запылившиеся туфельки на каблучке, который девушке казался очень высоким.
Самой себе она напоминала цаплю, вышагивающую по болоту. Под сальными многозначительными взглядами молодых крестьянских парней, Анастасия уже не раз пожалела, что надела это платье с достаточно глубоким вырезом, но не в сарафане же ей являться к императрице российской!
По дороге, обрызгивая прохожих грязью, ездили подводы и кареты, мужики в потных рубахах волочили бревно, а саму девушку то и дело толкали спешащие куда-то мужчины в камзолах и напудренных париках. Их белые чулки были заляпаны комьями грязи.
Две дамы, брезгливо поджав губы, старались пройти по доскам, возмущаясь так некстати нагрянувшими дождями. И правда, распогодилось лишь сегодня, и то на низком горизонте зловеще чернели дождевые тучи.
Самого залива не было видно, но ветер, то и дело налетавший из-за золоченых куполов видневшегося впереди дворца, был пропитан запахом моря.
Настя вздохнула и, подобрав подол платья-робы, решительно направилась в сторону Питерхофского дворца, окруженного причудливой оградой.
Подойдя, девушка с восхищением смотрела желто-белые оштукатуренные столбы с головами львов, пролеты между которыми были заполнены деревянной решеткой из четырехгранных пик. За ними виднелись деревья и пестрые одежды приближенных государыни Елизаветы Петровны.
Глядя на них, Насте стало стыдно и за свое платье, перешитое из матушкиного парадного, и за темные ненапудренные волосы, уложенные в скромную прическу.
- Поберегись! - проезжающая мимо карета едва не окатила волной грязи.
Чудом увернувшись, девушка гордо вздернула голову и зашагала к воротам. С каждым шагом уверенность таяла. Тогда, в имении все казалось очень простым: добраться до Питерсбурха, испросить аудиенцию у императрицы и кинуться ей в ноги, прося милости для отца.
Но трудности начались еще в пути. Дороги развезло, и вместо трех дней пришлось добираться пять. Постоялые дворы были переполнены, и одну из ночей пришлось остановиться в крестьянской избе.
Гостье выделили самое лучшее место для сна – на печи, за занавеской, но сын хозяина, у которого резались зубы всю ночь кричал, и девушка не выспалась. Но утром под ворчание верного слуги упрямо продолжила свой путь на север.
Прода от 02.03.2019, 15:54
Питерсбурх встретил Анастасию свинцово-серым низким небом и сильным промозглым ветром. Подъезжая к заставе, девушка нервничала, впрочем, все документы были в порядке, и её карета беспрепятственно въехала в город.
Затем были поиски постоялого двора, сырые простыни и шумная компания гвардейцев, расположившаяся в питейном заведении на первом этаже. От шума и городской суеты у Анастасии начала болеть голова, и полночи девушка проворочалась, пытаясь удобнее устроиться на жестких подушках. Вдобавок, ночью в столице было так же светло, как днем. Даже сквозь плотно занавешенные окна неяркий сумеречный свет проникал в комнату, вводя в заблуждение, что уже рассвет.
Заснула Настя лишь под утро. Проснувшись к полудню, она долго лежала, собираясь с силами. Наконец, встала, надела заранее заготовленное платье и направилась ко дворцу Елисаветы Петровны.
Ехать пришлось через весь город. Возможно, в другое время, Настя бы с интересом рассмотрела причудливые здания на Невской першпективе или же полюбовалась золоченым шпилем крепости святых апостолов Петра и Павла, как игла пронзающим небо своим золоченым шпилем, но сейчас девушка слишком утомилась и дорогой, и событиями, предшествующими ее внезапному путешествию.
У дворца девушку ожидало еще одно испытание: оказалось, государыня императрица уехала в свою летнюю резиденцию – Питерсхофф. Об этом поведала стража, стоящая около ограды, за которой виднелся огромный зелено-белый дворец.
Настя вежливо поблагодарила солдат и решительным тоном, пресекавшим любое возражение, повелела слуге ехать в Питерсхофa не медля. Ворча себе под нос, Петр подчинился.
И вот теперь, Настя стояла и рассматривала ворота в парк, около которых в полосатых бело-черных будках на вытяжку стояли караульные.
Глядя на них, девушка задумалась, понимая, что погорячилась. Обдумывая свой план, она не рассчитывала на караулы и столь многочисленную охрану государыни Стражники непременно спросят о цели визита и тогда… в лучшем случае просто прогонят прочь, в худшем же, она вполне могла разделить участь своего отца.
- И как же теперь быть? – прошептала Настя самой себе.
Рука потянулась привычно потеребить косу, но волосы были высоко подняты и заколоты на затылке, и даже в этой малости было отказано.
Девушка еще раз кинула задумчивый взгляд на караульных, гадая, что будет, если она использует свою силу. Впрочем, даже если она и отведет глаза часовым на посту, в парке было слишком много людей и кто-нибудь наверняка поинтересуется незнакомой девицей и целью визита.
Настя вздохнула и собиралась отступить, когда из ворот выскочил гвардеец и буквально налетел на неё. Понимая, что падает, девушка не могла удержаться от испуганного вскрика. Невольно она схватилась за красный отворот мундира. Крепкие руки подхватили её за талию, помогая устоять на ногах.
- Сударыня, простите, бога ради!
Прода от 03.03.2019, 16:39
Настя оказалась крепко прижата к мужскому телу. Ойкнув, девушка смущенно отстранилась, попутно заметив, что гвардеец очень высок. Она едва доставала макушкой ему до плеча.
- Пустое, - Настасье пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть своего невольного обидчика.
Он был молод и хорош собой.
Напудренный парик контрастировал со смугловатой кожей, будто ее обладатель часто бывал на солнце, впрочем, так оно и было. Широкие скулы, прямой нос, чуть длинноват, подбородок упрямо выпирает вперед.
Темные брови, про которые говорят «соболиные», ресницы у гвардейца были тоже темные, но кончики – светлые, точно выгорели, а вот глаза…
Взглянув в них, Настя вздрогнула и невольно попятилась: на нее смотрели глаза волка. Желто-зеленые, с хищным прищуром. Они внимательно следили за ней, словно за ланью. Оборотень.
Как и все, Настя слышала, что именно оборотни и являются личной охраной императрицы Елисаветы. Преображенский полк. Его всегда набирали из тех, кто мог обернуться в зверя, преобразиться.
Именно солдаты этого полка недавно возвели дщерь великого Петра на трон и теперь обласканы государыней вне всякой меры.
Девушка внимательно посмотрела на гвардейца и заметила, что пуговицы и галуны зеленого с красным мундира были вызолочены, а трехцветный шарф на плече украшен серебряными кистями, что говорило об офицерском чине. Значит, дворянин, иных в офицеры не брали.
- Вы шли во дворец? – гвардеец тем временем с интересом рассматривал незнакомку, отмечая грациозность фигуры и приятность черт лица.
Невысокая, стройная, темные волосы (на парик не похоже, стало быть, свои) уложены в незамысловатую прическу. Не красавица, и вполне могла показаться обыкновенной, если бы не огромные, на пол-лица серые глаза, сейчас смотрящие на него в некотором испуге.
-Я? – Настя беспомощно огляделась, и судорожно поправила шаль, соскользнувшую с плеча при столкновении, - Да, я действительно шла во дворец.
- Осмелюсь поинтересоваться, зачем?
Анастасия еще раз взглянула на незнакомца и, заметив в его глазах азартный огонек, собиралась резко одернуть его, справедливо указав, что её дела никого не касаются, но вовремя вспомнила, что именно эти гвардейцы охраняют личные покои государыни.
- Я шла на аудиенцию к императрице.
-Вот как? – преображенец еще раз внимательно посмотрел на девушку, та кивнула, подтверждая свои слова.
-Вы могли бы меня проводить? –набралась смелости Настасья с кокетливой мольбой смотря на гвардейца. – Я боюсь, что заплутаю.
В этот момент девушка была сама себе противна, но у нее не было выбора. Офицер Преображенского полка вполне мог провести её мимо караулов.
-Конечно! – обрадовался тот.
Прода от 04.03.2019, 14:35
Вообще-то он собирался уже уходить после дежурства в казармы, но не в духе Григория Белова отпускать вот так хорошеньких незнакомок.
Тем более, раз она так уверенно направляется на аудиенцию, то ее челобитная уже рассмотрена князем Черкасовым, и передана государыне, а та поставила свою резолюцию.
- Пойдемте!
Он галантно, согнул руку, предоставляя девушке возможность взять его под локоть. Настя замялась. Пройтись рука об руку с незнакомым мужчиной без сопровождения было верхом неприличия. Девушка еще раз взглянула на гвардейца и решительно положила свою руку поверх его.
Белов тихо усмехнулся, от него не укрылись сомнения, отразившиеся в глазах девушки. Гвардейцу вдруг захотелось по-детски поддразнить свою спутницу. Завести в одну из деревянных беседок-галерей, увитых диким виноградом и поцеловать, но взглянув на огромные серые глаза, гвардеец сдержался. Более того, от таких мыслей он вдруг почувствовал что-то похожее на стыд.
Григорий нахмурился и уже внимательнее посмотрел на девушку, гадая, не ведьма ли. Хотя нет, ведьм оборотни чуяли за версту. К тому же перед ним была явно девица. Не стала бы женщина, невольно прижатая к мужчине, так краснеть и ахать.
- Пойдемте, - требовательно повторил гвардеец, слегка злясь на самого себя за невнимательность. Он не водил адьюльтеров с девицами, предпочитая дам опытных и замужних. Впрочем, слово не воробей, поэтому девицу следовало сопроводить к императрице, после чего можно было вернуться в казармы.
Слегка сдерживая шаг, чтобы не заставлять девушку бежать за ним Григорий, приветливо кивнув часовым, решительно ступил за кованые ворота. По чистой отсыпанной гравием дорожке, направился к новомодному желто-белому дворцу, совершенно недавно отстроенному заново Варфоломеем Варфоломееивичем Рострелли.
Стараясь не запутаться в платье, Настасья еле успевала за своим провожатым. Ивовый каркас раскачивался и больно бил по ногам. Девушка не сомневалась, что поутру там будут синяки, но она не стала просить гвардейца замедлить шаг.
От волнения сердце стучало сильно-сильно. Настасья не могла поверить своему счастью. Первый же встречный с легкостью провел её сквозь многочисленные караулы, которые казались ранее непреодолимой преградой.
В другое время Анастасия с большим удовольствием рассматривала бы сад, деревья и кусты которого были тщательно подстрижены по французской моде, и сам дворец, чьи серые крыши и золотые купола гордо возвышались над зеленью парка. Но сейчас в душе царила тревога, и девушка едва замечала путь, которым вел ее провожатый.
Гравий хрустел под ногами, ветер то и дело приносил брызги от многочисленных фонтанов. Взглянув на один из них, Анастасия невольно покраснела: на постаменте, отлитый из чугуна стоял голый бородатый мужик в короне и с трезубцем.
Чересла чугунного мужика скульптор все-таки прикрыл чугунной же тканью, а вот у несколько статуй из белоснежного мрамора, как мужских, так и женский, такого прикрытия не имели.
- Сие есть Нептун, покровитель морей и мореходов, - раздался над ухом насмешливый голос провожатого. – Отец государыни нашей, Петр Великий весьма почитал сего повелителя пучины.
Прода от 05.03.2019, 16:03
Анастасия поняла, что гвардеец смеется над ней и нарочито вызывающе еще раз взглянула на статую. Девушка даже остановилась, делая вид, что увлеченно рассматривает фонтан.
- Император Петр желал видеть страну нашу державою морской, - продолжал Григорий, все еще мстительно дразня свою спутницу. Та кивнула.
