– Мы идём собираться, а вы пока кошку из-под печи шуганите. Не оставлять же её здесь.
Выйдя в сени, я плотно затворила внутреннюю дверь. По привычке щёлкнула пальцами, поскольку крохотное, забранное слюдой оконце давало слишком мало света, опомнилась, застонала и набросилась с расспросами на ташида:
– Что ты почувствовал, когда далеко отошёл от меня? Почему упал?
– Боль и слабость, как будто в груди снова свежая рана, а в крови – яд. – Киар выжидательно на меня посмотрел, не дождался чего хотел и попросил: – Объясни, что ты задумала? Куда собралась?
– Получается, я тебя не исцелила… Ты по-прежнему ранен и испытываешь последствия отравления. Просто этого не видно, пока я рядом. Мои силы восполняют твои потери, а когда мы отдаляемся, всё возвращается на свои места. Ты используешь мой дар как заплатку или нить, которой целители стягивают раны, пока те не срастутся. Надеюсь, это временно.
– Ты не ответила на вопрос.
– Ты же посол? Вот и пошлём тебя в нужном направлении – в Отрам к нашему государю. Подозреваю, Арлия не настроена вести с Хаттаном мирные переговоры. Сам слышал, они вовсю готовятся к войне, обвиняют вас в истреблении ведунов. Наша с тобой связь – доказательство, что это не так или не совсем так. Пока ничего не понятно, но думаю ведуны-магистры разберутся.
Серьёзный разговор нисколько не мешал мне искать нужные вещи, такие как чересседельные сумки и прочие походные принадлежности, а также решать, что из съестных припасов отдать Бишему, а что оставить.
– Я должен вернуться в Хаттан.
– Ну попробуй, – задумчиво пробормотала я, разглядывая на просвет склянку с содержимым неизвестного назначения.
– Вместе с тобой, – многозначительно добавил ташид.
Удивлённо вскинула брови:
– Как ты себе это представляешь? Добровольно я не пойду, насильно тащить друзья не позволят. Если останешься, погибнешь. Злыдни тем и отличаются от волков, что чуют не только кровь, но и слабость своей вероятной жертвы. Их подобной обманкой, какая получилась из нашей связи, не проведёшь. Ты и десятка шагов в одиночестве не сделаешь, если вообще сможешь идти, а не ползти.
– Эй, голубки! Вы там ещё не околели? – выглянул в сени Алек.
Я тут же взяла рыжего в оборот: дала листок бумаги, заострённый кусочек графита и приказала составлять под диктовку список вещей, которые потребуется докупить в дорогу. Бишем между тем принялся таскать на улицу мои пожитки. Последовательно обходя горницу по периметру, я проверяла, не забыла ли чего, старясь при этом не смотреть в сторону ташида и не думать, что буду делать, если он не согласится ехать со мной.
Хаттан… Какой Хаттан? Нашёл дурочку!
Вот только что я парням скажу? Сначала женихом представила, а потом этот самый жених воспротивится в одни сани с невестой садиться, потому что ему, видите ли, в другую сторону. Да ещё в какую!
Всучив Алеку упирающуюся всеми лапами Мурку, которую сумела-таки поймать ценой нескольких царапин на обеих руках, приказала посадить её в кузовок, что обычно использую для сбора грибов, и, вытурив парочку из дома, подошла к безмолвно застывшему в углу Киаритэю.
– Что решил?
Ташид улыбнулся, и снова одними губами. Взгляд потемнел, но в этом, скорее всего, был виноват царящий в доме полумрак.
– Ты не оставила мне выбора.
Ответ прозвучал неоднозначно, однако я истолковала его так, как мне было выгодно, и, понизив голос до шёпота, протараторила легенду, которой мы будем придерживаться в ближайшее время. Согласно выдумке Киар стал сыном купца из Радога, ближайшего к Березинкам, где жила моя мама, городка. Именно там на ярмарке мы и познакомились этим летом.
– Подробности и детали посторонним знать необязательно. Ты, главное, смотри на меня хоть иногда ласково, чтобы нам поверили. Идём…
Скорее для виду, чем для сохранности повесив на дверь амбарный замок (репутация «чёрной ведьмы» защищала жилище надёжнее любого запора), я подошла к саням и протянула руку, надеясь, что Киар без лишних просьб сообразит предложить мне свою помощь.
– Зачаровывать не будешь? – удивился Алек, раньше «жениха» наклоняясь вперёд и подхватывая меня под локоть. Оставалось лишь гадать: это друг такой шустрый или ташид – непонятливый.
– И так сойдёт, – хмыкнула я, умещаясь среди котомок и узлов.
– Прокатимся с ветерком, – то ли пообещал, то ли предупредил рыжий возница, когда мы вывернули на дорогу. Раздался залихватский свист, щёлкнул кнут, сани дрогнули, чтобы в следующий миг соваться с места в стремительный полёт. Только держись!
Бишем, одной рукой продолжая прижимать к груди корзину с кошкой, второй отчаянно вцепился в низкую стенку санного короба, по-простому набитого сеном. Меня так и вовсе отбросило на ташида, и Киару волей-неволей пришлось приобнять свою «невесту». Нас окутало облако снежной пыли, усердно взбиваемое копытами лошадей. От студёного ветра и смеха, вызванного заковыристой руганью Биша, на глазах выступили слёзы.
Алек обернулся, увидел мою счастливую улыбку (ну обожала я подобные покатушки, и друг частенько устраивал их для моего и своего развлечения) и пустил коней по дороге в объезд города, чтобы растянуть удовольствие.
Когда мы наконец-то вернулись к воротам, стражники ехидно поинтересовались:
– Заплутали, господа волшебники?
Зато даже о Киаре ничего не спросили – кто таков и откуда. Будто мы наколдовали его исключительно для компании, а как надоест, развеем по ветру.
Наш видок действительно был занятным. Щёки и носы раскраснелись, брови, ресницы и волосы поседели от инея. Я так и вовсе стала походить на жертвенную деву суровому духу Зимы, которую не иначе как по ошибке забыли оставить в лесу и привезли обратно…
Остаток дня мы потратили на беготню по торговым лавкам. Причём я всюду таскала за собой ташида. Во-первых, чтобы ему снова не стало плохо, во-вторых, дабы не промахнуться с размером одежды. Пришлось приодеть «жениха» в дорогу, ибо то, в чём он был сейчас, не годилось для дальних зимних путешествий.
Алеку доверили покупку верховых лошадей. Надеюсь, удастся впоследствии перепродать за хорошую цену. Поужинали в проверенной харчевне, на ночлег отправились к Бишему, чтобы не тратиться на постоялый двор. Денег и без того негусто осталось. Друзья недоумевали, к чему такая спешка? Дождалась бы, когда соберётся торговый обоз в сторону Отрама. С ним безопаснее и дешевле. Можно даже подзаработать, нанявшись в охрану. Я расплывчато отвечала на их резонные вопросы, мол тороплюсь, по маме соскучилась и вообще не хочу много времени тратить на дорогу. Шутка ли, с обозом почти седьмицу до столицы тащиться, а верхами дня за три управимся. Парни возражали, это летом по сухой дороге, зимой выйдет не меньше пяти. «Тем более!» – подхватывала я.
Бишем снимал комнату у немого мужичка. Обстановка здесь была скромная. Кровать, стол, два стула, платяной шкаф – вот и всё убранство. Мы с Киаром пришли поздно вечером, поэтому сразу начали готовиться ко сну. Мужчины по-рыцарски уступили мне единственное ложе с довольно качественной периной, а сами расположились на полу на набитых колкой соломой тюфяках.
Только собрались тушить светоч, как в наружную дверь постучали. Хозяин, недовольно мыча, спустился с печки и пошаркал открывать. Я насторожилась: кто бы это мог быть?
Каково же было наше общее с Бишем удивление (ташид даже головы не повернул), когда в комнату вошёл Алек. Нахально обосновав своё незваное появление тем, что завтра с утра нам не придётся тратить время на общий сбор в одном месте, этот прохвост жестами выпросил у хозяина ещё один тюфяк и втиснулся между ташидом и кроватью, едва ли не оказавшись под ней.
Мне не спалось и, когда внизу на полу наконец-то угомонились, я от нечего делать прислушалась к чужому ровному дыханию. Бишем слегка посапывал, Киар и Алек спали беззвучно, но если друг хотя бы изредка делал глубокий вдох, ташид лежат неподвижно и тихо, будто…
Я не удержалась и потянулась проверить. Кровать предательски скрипнула. Мне бы закончить на этом свои дурацкие эксперименты, но я подождала, убедилась, что все по-прежнему крепко спят, и наклонилась ещё ниже.
– Что ты делаешь? – тихим, но совершенно бодрым голосом спросил объект моего праздного любопытства.
От неожиданности я дёрнулась. Вторая рука соскользнула с края кровати, и я упала прямо на Алека, уткнувшись носом ему в плечо.
Надо отдать другу должное: он не заорал и не отпихнул меня прочь с перепугу, напротив, на мгновение чуть крепче прижал к себе и лишь потом насмешливо поинтересовался:
– Тебе там наверху одной скучно стало?
– Извини. Кровать узкая, – буркнула я и полезла обратно.
Алек сдавленно охнул. Видать, я неосторожно задела некое чувствительное место на мужском теле.
Легла и снова посмотрела вниз. Да что б вас всех! На меня уставились две пары светящихся глаз: одни – пронзительно-голубые (приятель перестроил зрение на ночное видение), другие по-кошачьи зелёные («Что ж ты за зверь такой, коли так умеешь?»). Бишем продолжал беспечно посапывать.
Ой чую, весёлое у нас путешествие будет и познавательное…
Отправляться в дорогу морозным зимним утром, когда ещё толком не рассвело, лишь показалась и начала медленно шириться розовая полоска зари на горизонте, не хотелось никому – ни людям, ни лошадям, ни ташиду. Я взяла с Бишема обещание навестить Мурку, судя по всему, удравшую обратно в лес (И что ей там, дурёхе, делать? Всех мышей давно переловила), обняла друга на прощание, и первая вскочила верхом, едва не зацепившись ногой за подвязанные к седлу торбы.
Толстые варежки и поводья плохо совмещались, поэтому я надела под низ перчатки потоньше, чтобы ловчее было управлять лошадью, пока едем по городу. Однако, боюсь, долго я так не выдержу. Хорошо, что мой коник оказался спокойный и послушный. Впрочем, иначе и быть не могло. Благодаря цыганскому прошлому, когда Алек путешествовал по Равии вместе с подобравшим его после побега из приюта табором, приятель знал толк в лошадях. Миновав городские ворота, я сунула руки обратно в варежки, уткнулась носом в высокий меховой воротник и позволила гнедому коню самостоятельно, без понуканий бодро рысить за вороным мерином Алека. Ташид замыкал нашу растянувшуюся в цепочку тройку верхом на серой в яблоко кобыле.
Чем суровее зима, тем нежнее рассветы. Какое-то время мы развлекались тем, что наблюдали за переливами сиреневых, голубых и розовых оттенков неба, бросающих на дымчато-сизые снежные поля красновато-прозрачные отблески. Однако мороз основательно делал своё вредное дело, и если сверху, благодаря тёплому кожуху с глубоким капюшоном, я просто мёрзла, то ноги быстро закоченели до утраты всякой чувствительности. Бьюсь об заклад, Алек грелся при помощи магии. Практика не особо энергозатратная, особенно если впереди не намечается куда более важных для использования дара дел. Само собой друг полагал, что я поступаю также и о женихе не забываю. Приходилось через силу улыбаться, когда Ал оглядывался, да в свою очередь проверять, как там Киар – околел или просто дремлет.
Несколько раз я спешивалась и под предлогом размяться шла пешком. Согреться получалось довольно быстро. После недавнего снегопада тракт не успели укатать до основательной крепости, и ноги по щиколотку проваливались в рыхлый снег. Приходилось прилагать немало усилий, чтобы идти вперёд, не сбавляя ходу.
К полудню мы добрались до Калиновки – крупного села на перекрестье двух торговых путей с большим постоялым двором. Здесь для пущего согреву нам помимо горячей еды предложили свежесваренный грог, от которого даже ташид не отказался, и я с интересом наблюдала, как он в считанные мгновения опустошает полную кружку, даже не морщась. Лично у меня от первого же глотка душа изо рта чуть не выскочила – едва успела сделать вдох, чтобы втянуть её на место. И тут же по эту самую душу явился мальчонка лет десяти. Вернее, ему нужен был любой из ведунов, но поскольку дело касалось целительства, Алек сразу указал на меня.
– Кир, идём со мной, – как можно непринуждённее позвала я «жениха». Заодно проверим одно из моих предположений.
Мы оделись и вышли во двор. По пути я украдкой шепнула ташиду, чтобы отстал на десяток шагов, и принялась расспрашивать парнишку о пациенте, исподволь проверяя, что там происходит с моими способностями к чародейству – возвращаются или нет.
Четыре дня назад отец Еськи (так звали нашего провожатого) вернулся с охоты едва живой после нападения злыдня. Местный знахарь зашил и подлечил рваные раны от звериных когтей и клыков, однако жар, скорее всего вызванный занесённой в кровь заразой, никак не спадал. Лечению травами лихорадка не поддавалась. Тогда послали за ведуном в соседние Топляки, однако его не оказалось на месте, причём тамошние жители понятия не имели, куда и когда чаровник уехал, вроде бы с вечера дома был и в дорогу не собирался.
Сделав зарубку на память, я радостно встрепенулась, почувствовав, как немеет в груди от медленно наполняющей резерв силы. Получилось! У нас получилось!
Обернулась. Киаритэй стоял неподвижно, живой и здоровый, насколько об этом можно было судить с расстояния приблизительно в пятнадцать саженей.
– Далеко ещё? – спросила я у мальчишки.
– Да вона уже! – махнул Еська на добротный пятистенок через три дома от нас.
Рискнём!
Знаками попросив ташида подождать, я поспешила вверх по улице.
Во дворе меня облаял грозный цепной пёс, в доме встретили две зарёванные женщины, одной из которых было от силы годков пять. Вторая – жена охотника – поклонилась мне в пояс и повела за собой в малую клеть, где на широкой лавке лежал её муж. С первого взгляда было ясно – дело худо. Приметливая Звана увидела, как изменилось выражение моего лица, и зажала ладонью рот, сдерживая рвущийся наружу стон отчаяния. Чтобы отвлечь и успокоить женщину, я надавала ей кучу поручений, сама присела рядом с больным на скамеечку, сосредоточилась, перестраивая зрение.
Алек правильно сделал, что отправил сюда меня, хотя мы с ним оба являлись универсалами. Однако, благодаря маме, я значительно расширила один из подвластных мне аспектов дара.
Есть болезни физические, есть магические – те, что разрушают ауру, но хуже всех смешанная зараза. Именно с последней мне предстояло разобраться прямо сейчас.
Я положила ладонь на пылающий лоб мужчины, даря временное облегчение. Он даже смог открыть глаза, в которых уже начинало мелькать безумие. Как же вовремя мы здесь оказались! А вот поддержка Алека сейчас бы не помешала, но я сама его заверила, будто помощи жениха будет более, чем достаточно, хотя друг порывался составить нам компанию.
Придётся обездвиживать по-простому – верёвками.
Роняя слёзы, Звана помогла привязать больного к лавке. Всё это время я прислушивалась к внутренним ощущениям. Обычно для восстановления резерва мне требовалось полтора-два дня. Однако в этот раз сила преобразовывалась не извне, что всегда занимало много времени, а возвращалась из некоего хранилища, полностью готовая к использованию.
От занавески на входе раздался горький всхлип. Я обернулась. Снежана ослушалась строгого материнского наказа и вовсю подсматривала. Я отвела мелкой взгляд от опутанного верёвками отца и звонко щёлкнула пальцами, с кончиков которых тут же сорвалась в полёт серебристо-голубая бабочка:
Выйдя в сени, я плотно затворила внутреннюю дверь. По привычке щёлкнула пальцами, поскольку крохотное, забранное слюдой оконце давало слишком мало света, опомнилась, застонала и набросилась с расспросами на ташида:
– Что ты почувствовал, когда далеко отошёл от меня? Почему упал?
– Боль и слабость, как будто в груди снова свежая рана, а в крови – яд. – Киар выжидательно на меня посмотрел, не дождался чего хотел и попросил: – Объясни, что ты задумала? Куда собралась?
– Получается, я тебя не исцелила… Ты по-прежнему ранен и испытываешь последствия отравления. Просто этого не видно, пока я рядом. Мои силы восполняют твои потери, а когда мы отдаляемся, всё возвращается на свои места. Ты используешь мой дар как заплатку или нить, которой целители стягивают раны, пока те не срастутся. Надеюсь, это временно.
– Ты не ответила на вопрос.
– Ты же посол? Вот и пошлём тебя в нужном направлении – в Отрам к нашему государю. Подозреваю, Арлия не настроена вести с Хаттаном мирные переговоры. Сам слышал, они вовсю готовятся к войне, обвиняют вас в истреблении ведунов. Наша с тобой связь – доказательство, что это не так или не совсем так. Пока ничего не понятно, но думаю ведуны-магистры разберутся.
Серьёзный разговор нисколько не мешал мне искать нужные вещи, такие как чересседельные сумки и прочие походные принадлежности, а также решать, что из съестных припасов отдать Бишему, а что оставить.
– Я должен вернуться в Хаттан.
– Ну попробуй, – задумчиво пробормотала я, разглядывая на просвет склянку с содержимым неизвестного назначения.
– Вместе с тобой, – многозначительно добавил ташид.
Удивлённо вскинула брови:
– Как ты себе это представляешь? Добровольно я не пойду, насильно тащить друзья не позволят. Если останешься, погибнешь. Злыдни тем и отличаются от волков, что чуют не только кровь, но и слабость своей вероятной жертвы. Их подобной обманкой, какая получилась из нашей связи, не проведёшь. Ты и десятка шагов в одиночестве не сделаешь, если вообще сможешь идти, а не ползти.
– Эй, голубки! Вы там ещё не околели? – выглянул в сени Алек.
Я тут же взяла рыжего в оборот: дала листок бумаги, заострённый кусочек графита и приказала составлять под диктовку список вещей, которые потребуется докупить в дорогу. Бишем между тем принялся таскать на улицу мои пожитки. Последовательно обходя горницу по периметру, я проверяла, не забыла ли чего, старясь при этом не смотреть в сторону ташида и не думать, что буду делать, если он не согласится ехать со мной.
Хаттан… Какой Хаттан? Нашёл дурочку!
Вот только что я парням скажу? Сначала женихом представила, а потом этот самый жених воспротивится в одни сани с невестой садиться, потому что ему, видите ли, в другую сторону. Да ещё в какую!
Всучив Алеку упирающуюся всеми лапами Мурку, которую сумела-таки поймать ценой нескольких царапин на обеих руках, приказала посадить её в кузовок, что обычно использую для сбора грибов, и, вытурив парочку из дома, подошла к безмолвно застывшему в углу Киаритэю.
– Что решил?
Ташид улыбнулся, и снова одними губами. Взгляд потемнел, но в этом, скорее всего, был виноват царящий в доме полумрак.
– Ты не оставила мне выбора.
Ответ прозвучал неоднозначно, однако я истолковала его так, как мне было выгодно, и, понизив голос до шёпота, протараторила легенду, которой мы будем придерживаться в ближайшее время. Согласно выдумке Киар стал сыном купца из Радога, ближайшего к Березинкам, где жила моя мама, городка. Именно там на ярмарке мы и познакомились этим летом.
– Подробности и детали посторонним знать необязательно. Ты, главное, смотри на меня хоть иногда ласково, чтобы нам поверили. Идём…
Скорее для виду, чем для сохранности повесив на дверь амбарный замок (репутация «чёрной ведьмы» защищала жилище надёжнее любого запора), я подошла к саням и протянула руку, надеясь, что Киар без лишних просьб сообразит предложить мне свою помощь.
– Зачаровывать не будешь? – удивился Алек, раньше «жениха» наклоняясь вперёд и подхватывая меня под локоть. Оставалось лишь гадать: это друг такой шустрый или ташид – непонятливый.
– И так сойдёт, – хмыкнула я, умещаясь среди котомок и узлов.
– Прокатимся с ветерком, – то ли пообещал, то ли предупредил рыжий возница, когда мы вывернули на дорогу. Раздался залихватский свист, щёлкнул кнут, сани дрогнули, чтобы в следующий миг соваться с места в стремительный полёт. Только держись!
Бишем, одной рукой продолжая прижимать к груди корзину с кошкой, второй отчаянно вцепился в низкую стенку санного короба, по-простому набитого сеном. Меня так и вовсе отбросило на ташида, и Киару волей-неволей пришлось приобнять свою «невесту». Нас окутало облако снежной пыли, усердно взбиваемое копытами лошадей. От студёного ветра и смеха, вызванного заковыристой руганью Биша, на глазах выступили слёзы.
Алек обернулся, увидел мою счастливую улыбку (ну обожала я подобные покатушки, и друг частенько устраивал их для моего и своего развлечения) и пустил коней по дороге в объезд города, чтобы растянуть удовольствие.
Когда мы наконец-то вернулись к воротам, стражники ехидно поинтересовались:
– Заплутали, господа волшебники?
Зато даже о Киаре ничего не спросили – кто таков и откуда. Будто мы наколдовали его исключительно для компании, а как надоест, развеем по ветру.
Наш видок действительно был занятным. Щёки и носы раскраснелись, брови, ресницы и волосы поседели от инея. Я так и вовсе стала походить на жертвенную деву суровому духу Зимы, которую не иначе как по ошибке забыли оставить в лесу и привезли обратно…
Остаток дня мы потратили на беготню по торговым лавкам. Причём я всюду таскала за собой ташида. Во-первых, чтобы ему снова не стало плохо, во-вторых, дабы не промахнуться с размером одежды. Пришлось приодеть «жениха» в дорогу, ибо то, в чём он был сейчас, не годилось для дальних зимних путешествий.
Алеку доверили покупку верховых лошадей. Надеюсь, удастся впоследствии перепродать за хорошую цену. Поужинали в проверенной харчевне, на ночлег отправились к Бишему, чтобы не тратиться на постоялый двор. Денег и без того негусто осталось. Друзья недоумевали, к чему такая спешка? Дождалась бы, когда соберётся торговый обоз в сторону Отрама. С ним безопаснее и дешевле. Можно даже подзаработать, нанявшись в охрану. Я расплывчато отвечала на их резонные вопросы, мол тороплюсь, по маме соскучилась и вообще не хочу много времени тратить на дорогу. Шутка ли, с обозом почти седьмицу до столицы тащиться, а верхами дня за три управимся. Парни возражали, это летом по сухой дороге, зимой выйдет не меньше пяти. «Тем более!» – подхватывала я.
Бишем снимал комнату у немого мужичка. Обстановка здесь была скромная. Кровать, стол, два стула, платяной шкаф – вот и всё убранство. Мы с Киаром пришли поздно вечером, поэтому сразу начали готовиться ко сну. Мужчины по-рыцарски уступили мне единственное ложе с довольно качественной периной, а сами расположились на полу на набитых колкой соломой тюфяках.
Только собрались тушить светоч, как в наружную дверь постучали. Хозяин, недовольно мыча, спустился с печки и пошаркал открывать. Я насторожилась: кто бы это мог быть?
Каково же было наше общее с Бишем удивление (ташид даже головы не повернул), когда в комнату вошёл Алек. Нахально обосновав своё незваное появление тем, что завтра с утра нам не придётся тратить время на общий сбор в одном месте, этот прохвост жестами выпросил у хозяина ещё один тюфяк и втиснулся между ташидом и кроватью, едва ли не оказавшись под ней.
Мне не спалось и, когда внизу на полу наконец-то угомонились, я от нечего делать прислушалась к чужому ровному дыханию. Бишем слегка посапывал, Киар и Алек спали беззвучно, но если друг хотя бы изредка делал глубокий вдох, ташид лежат неподвижно и тихо, будто…
Я не удержалась и потянулась проверить. Кровать предательски скрипнула. Мне бы закончить на этом свои дурацкие эксперименты, но я подождала, убедилась, что все по-прежнему крепко спят, и наклонилась ещё ниже.
– Что ты делаешь? – тихим, но совершенно бодрым голосом спросил объект моего праздного любопытства.
От неожиданности я дёрнулась. Вторая рука соскользнула с края кровати, и я упала прямо на Алека, уткнувшись носом ему в плечо.
Надо отдать другу должное: он не заорал и не отпихнул меня прочь с перепугу, напротив, на мгновение чуть крепче прижал к себе и лишь потом насмешливо поинтересовался:
– Тебе там наверху одной скучно стало?
– Извини. Кровать узкая, – буркнула я и полезла обратно.
Алек сдавленно охнул. Видать, я неосторожно задела некое чувствительное место на мужском теле.
Легла и снова посмотрела вниз. Да что б вас всех! На меня уставились две пары светящихся глаз: одни – пронзительно-голубые (приятель перестроил зрение на ночное видение), другие по-кошачьи зелёные («Что ж ты за зверь такой, коли так умеешь?»). Бишем продолжал беспечно посапывать.
Ой чую, весёлое у нас путешествие будет и познавательное…
ГЛАВА 7
Отправляться в дорогу морозным зимним утром, когда ещё толком не рассвело, лишь показалась и начала медленно шириться розовая полоска зари на горизонте, не хотелось никому – ни людям, ни лошадям, ни ташиду. Я взяла с Бишема обещание навестить Мурку, судя по всему, удравшую обратно в лес (И что ей там, дурёхе, делать? Всех мышей давно переловила), обняла друга на прощание, и первая вскочила верхом, едва не зацепившись ногой за подвязанные к седлу торбы.
Толстые варежки и поводья плохо совмещались, поэтому я надела под низ перчатки потоньше, чтобы ловчее было управлять лошадью, пока едем по городу. Однако, боюсь, долго я так не выдержу. Хорошо, что мой коник оказался спокойный и послушный. Впрочем, иначе и быть не могло. Благодаря цыганскому прошлому, когда Алек путешествовал по Равии вместе с подобравшим его после побега из приюта табором, приятель знал толк в лошадях. Миновав городские ворота, я сунула руки обратно в варежки, уткнулась носом в высокий меховой воротник и позволила гнедому коню самостоятельно, без понуканий бодро рысить за вороным мерином Алека. Ташид замыкал нашу растянувшуюся в цепочку тройку верхом на серой в яблоко кобыле.
Чем суровее зима, тем нежнее рассветы. Какое-то время мы развлекались тем, что наблюдали за переливами сиреневых, голубых и розовых оттенков неба, бросающих на дымчато-сизые снежные поля красновато-прозрачные отблески. Однако мороз основательно делал своё вредное дело, и если сверху, благодаря тёплому кожуху с глубоким капюшоном, я просто мёрзла, то ноги быстро закоченели до утраты всякой чувствительности. Бьюсь об заклад, Алек грелся при помощи магии. Практика не особо энергозатратная, особенно если впереди не намечается куда более важных для использования дара дел. Само собой друг полагал, что я поступаю также и о женихе не забываю. Приходилось через силу улыбаться, когда Ал оглядывался, да в свою очередь проверять, как там Киар – околел или просто дремлет.
Несколько раз я спешивалась и под предлогом размяться шла пешком. Согреться получалось довольно быстро. После недавнего снегопада тракт не успели укатать до основательной крепости, и ноги по щиколотку проваливались в рыхлый снег. Приходилось прилагать немало усилий, чтобы идти вперёд, не сбавляя ходу.
К полудню мы добрались до Калиновки – крупного села на перекрестье двух торговых путей с большим постоялым двором. Здесь для пущего согреву нам помимо горячей еды предложили свежесваренный грог, от которого даже ташид не отказался, и я с интересом наблюдала, как он в считанные мгновения опустошает полную кружку, даже не морщась. Лично у меня от первого же глотка душа изо рта чуть не выскочила – едва успела сделать вдох, чтобы втянуть её на место. И тут же по эту самую душу явился мальчонка лет десяти. Вернее, ему нужен был любой из ведунов, но поскольку дело касалось целительства, Алек сразу указал на меня.
– Кир, идём со мной, – как можно непринуждённее позвала я «жениха». Заодно проверим одно из моих предположений.
Мы оделись и вышли во двор. По пути я украдкой шепнула ташиду, чтобы отстал на десяток шагов, и принялась расспрашивать парнишку о пациенте, исподволь проверяя, что там происходит с моими способностями к чародейству – возвращаются или нет.
Четыре дня назад отец Еськи (так звали нашего провожатого) вернулся с охоты едва живой после нападения злыдня. Местный знахарь зашил и подлечил рваные раны от звериных когтей и клыков, однако жар, скорее всего вызванный занесённой в кровь заразой, никак не спадал. Лечению травами лихорадка не поддавалась. Тогда послали за ведуном в соседние Топляки, однако его не оказалось на месте, причём тамошние жители понятия не имели, куда и когда чаровник уехал, вроде бы с вечера дома был и в дорогу не собирался.
Сделав зарубку на память, я радостно встрепенулась, почувствовав, как немеет в груди от медленно наполняющей резерв силы. Получилось! У нас получилось!
Обернулась. Киаритэй стоял неподвижно, живой и здоровый, насколько об этом можно было судить с расстояния приблизительно в пятнадцать саженей.
– Далеко ещё? – спросила я у мальчишки.
– Да вона уже! – махнул Еська на добротный пятистенок через три дома от нас.
Рискнём!
Знаками попросив ташида подождать, я поспешила вверх по улице.
Во дворе меня облаял грозный цепной пёс, в доме встретили две зарёванные женщины, одной из которых было от силы годков пять. Вторая – жена охотника – поклонилась мне в пояс и повела за собой в малую клеть, где на широкой лавке лежал её муж. С первого взгляда было ясно – дело худо. Приметливая Звана увидела, как изменилось выражение моего лица, и зажала ладонью рот, сдерживая рвущийся наружу стон отчаяния. Чтобы отвлечь и успокоить женщину, я надавала ей кучу поручений, сама присела рядом с больным на скамеечку, сосредоточилась, перестраивая зрение.
Алек правильно сделал, что отправил сюда меня, хотя мы с ним оба являлись универсалами. Однако, благодаря маме, я значительно расширила один из подвластных мне аспектов дара.
Есть болезни физические, есть магические – те, что разрушают ауру, но хуже всех смешанная зараза. Именно с последней мне предстояло разобраться прямо сейчас.
Я положила ладонь на пылающий лоб мужчины, даря временное облегчение. Он даже смог открыть глаза, в которых уже начинало мелькать безумие. Как же вовремя мы здесь оказались! А вот поддержка Алека сейчас бы не помешала, но я сама его заверила, будто помощи жениха будет более, чем достаточно, хотя друг порывался составить нам компанию.
Придётся обездвиживать по-простому – верёвками.
Роняя слёзы, Звана помогла привязать больного к лавке. Всё это время я прислушивалась к внутренним ощущениям. Обычно для восстановления резерва мне требовалось полтора-два дня. Однако в этот раз сила преобразовывалась не извне, что всегда занимало много времени, а возвращалась из некоего хранилища, полностью готовая к использованию.
От занавески на входе раздался горький всхлип. Я обернулась. Снежана ослушалась строгого материнского наказа и вовсю подсматривала. Я отвела мелкой взгляд от опутанного верёвками отца и звонко щёлкнула пальцами, с кончиков которых тут же сорвалась в полёт серебристо-голубая бабочка:
