– Смотри, что у меня есть.
Девчушка изумлённо округлила глаза – живая бабочка посреди зимы из ниоткуда! – и протянула ручонки навстречу чуду.
– Поиграй пока.
– Евсей, уведи Снежку, – добавила от себя Звана.
– Ты тоже иди, – обратилась я к ней, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно.
Женщина перевела заплаканный взгляд с меня на мужа и обратно, снова низко поклонилась, бормоча: «Спаси его, родненькая», – и, пятясь, вышла из клети.
Правильно, именно «спаси». Обычным лечением тела дело не ограничится. Ещё бы разум сохранить…
Что ж, приступим.
Чем мне был полезен знахарский опыт, так это тем, что я не только в теории, но и на практике знала, как устроено человеческое нутро и насколько сильное влияние можно оказывать на тот или иной орган, чтобы случайно не пережать и не повредить. Магия магией, но одной её недостаточно. Надо не только умело, но и уместно пользоваться даром. Где-то действительно лучше обойтись травками, промыванием желудка и лечебным голоданием, чем после «выздоровления» мучиться с нежелательными последствиями.
Дар работал. Тело на скамье выгнулась дугой, после чего забилось в отчаянных судорогах. Мужчина замычал сквозь закушенную, скрученную в тугой жгут тряпицу. Я положила руки ему на грудь, притупляя боль.
Одарённые целители редко касаются своих пациентов. Это действительно необязательно, но, как я успела подметить, успокаивает больных, а лично мне помогает действовать точнее, избирательнее.
Ещё чуть-чуть… и…
Ох, силу из меня потянуло немилосердно. Не удивлюсь, если резерв снова исчерпается до самого донышка.
Мужчина обмяк, перестал рвать путы, расслабился, закрыл глаза. На лбу крупным прозрачным бисером блестела выступившая от жара и мук испарина. Я убрала ставший ненужным кляп, обмакнула в прохладную воду кусок мягкой ткани и обтёрла Добрану лицо.
– Теперь всё будет хорошо, – заверила то ли его, то ли себя.
Звана, будто почувствовав перемену в состоянии мужа, робко выглянула из-за занавески.
– Развяжи его, – попросила я. – Пусть отдыхает.
– Спасительница! – Женщина попыталась бухнуться на колени – едва успела её подхватить да подтолкнуть к мужу, а сама вышла к детям.
– Она пропала, – разочарованно развела руками Снежа.
Ну, извини. Силы пришлось задействовать все, в том числе те, что шли на поддержание иллюзии.
Я улыбнулась и ласково потрепала девчушку по золотистым кудряшкам:
– Зато твой папа здоров. Он победил болезнь, но очень устал, поэтому – тс! – не шумите. Ему надо поспать.
Дети просияли от радости, а я вспомнила про ташида:
– Евсей, позови сюда моего друга, пусть погреется. Придётся нам у вас немного задержаться.
Мальчишка радостно кивнул, натянул тулуп, схватил с лавки шапку-ушанку, запрыгнул в валенки и был таков.
– Снежка, у вас есть коза? – спросила я, привалившись спиной к боку печи, возле которой сидела.
– Две, – гордо ответила девочка.
– Мне бы кружку молока.
Не знаю, почему, но именно козье молоко всегда помогало быстро восстановить физические силы.
– Я принесу! – Снежана обрадовалась возможности сделать для гостьи что-то приятное.
Она выскочила в сени и подозрительно чем-то там забренчала. Лишь бы ничего не разбила.
Обратно девочка вернулась наперегонки с братом. Без молока.
– Госпожа веда! – забыв о просьбе соблюдать тишину, закричал с порога Евсей. – Друг-то ваш того… лежит, не ворохнется…
Вот тебе и нежелательные последствия.
Я выскочила из избы, даже толком не одевшись. Какая-то жалостливая баба, ходившая к колодцу за водой, причитая и охая, уже составляла вёдра на землю, чтобы помочь лежащему ничком мужчине. Мне издалека были видны только ноги ташида, остальное тело заслонил намётанный у выезда из ближайшего двора сугроб.
Бабу я всё-таки опередила криком:
– Не подходи! Это мой любый! Перебрал чуток!
Сострадание на румяном от мороза лице быстро сменилось праведным гневом:
– Так следить за любым-то надоть. Не ровен час, околеет. К чему нам случайная смертушка? Примета плохая.
Не о том беспокоишься. У вас тут скоро неслучайные начнутся, если мы с Алеком не уничтожим искусавшую Добрана тварь. Просто чудо, что она до сих пор не наведалась в село за новой жертвой. Видать, серьёзно ранил её охотник, а для пропитания пока хватает отнятой в схватке с человеком добычи.
Я склонилась над Киаром, закрывая его собой от любопытных глаз. Так и есть. Он потерял сознание, и на коже снова проступил иссиня-чёрный узор. Рядом послышался скрип снега.
– Он жив? – робко спросил Евсей.
– Да. Ты вот что: беги на постоялый двор, позови сюда рыжего ведуна. Только не говори ему ничего. Я сама.
Мелькнула и растаяла подлая, а может, и рациональная (это как посмотреть) мыслишка: не пойти ли прогуляться куда подальше, чтобы воссоединиться с остатками силы? Пусть зима и смертельная без моей подпитки рана довершат своё гиблое дело. Подумаешь, плохая примета. Распылю тело на простейшие элементы и поминай как звали. Вот куда, скажите на милость, пропал ведун из соседней деревни? Что было бы с Добраном и его семьёй, не проезжай мы мимо?
При падении с головы ташида слетела шапка. Разметавшиеся по снегу волосы едва ли были темнее его самого. Я сняла варежки и умостила голову Киара у себя на коленях. Ну же, просыпайся, спящая красавица… Жаль, не прихватила с собой любимую нюхательную соль. Сейчас бы пригодилась. Пришлось на пробу влепить оплеуху. Иногда помогает.
Надо же. Сработало.
Мужчина открыл глаза и устремил на меня невидящий взгляд.
– Киаритэй, – тихо позвала я, ласково поглаживая место удара.
– Лучше тебе уйти, – хрипло, через силу ответил ташид.
Знакомая песня. Поэтому, когда сине-зелёные глаза начали чернеть, я, не мудрствуя лукаво, накрыла их ладонью.
Однако гениальность на поверку оказалась не так проста, как толкуют в общеизвестной пословице. Киар обхватил стальными пальцами моё запястье и потянул в сторону.
– Тише ты! – цыкнула я. – Давай по-другому.
Существует более щадящий способ поделиться жизненной силой, чем тот, каким снова захотел воспользоваться ташид. Можно передать её через дыхание и отмерить ровно столько, чтобы дарителю не стало худо от собственной благотворительности. Губами соприкасаться необязательно, но держать их надо как можно ближе друг к другу. И если бы Киаритэй не дёргался и не упорствовал в своих злостных намерениях, мне бы не пришлось впиваться в его губы поцелуем. А так… Мужчина сразу расслабился, перестал сопротивляться, то ли от потрясения, то ли от того, что наконец-то пришёл в себя не одним лишь телом, но и разумом.
Да и не поцелуй это был. Всего лишь способ лечения, когда губы тесно соприкасаются, а не пытаются распробовать друг друга на вкус. Или уже пытаются? По крайней мере со стороны Киара быстро возник явный исследовательский интерес.
– Эй! – я оттолкнула от себя ташида и принялась показательно вытираться тыльной стороной ладони. – Полегчало? Тогда вставай.
Первая вскочила на ноги и протянула мужчине руку. Однако он пренебрёг моей помощью, поднялся сам и стал отряхиваться от снега.
Голова кружилась, в ушах звенело, но расслабляться и отдыхать пока было рано.
Итак, что мы имеем? В прошлый раз ташид пришёл в себя намного быстрее и без дополнительных затрат с моей стороны. Достаточно было сократить расстояние между нами, чтобы он смог голыми руками порешить злыдня. (Я поёжилась при воспоминании о произошедшем). Если вернуться к теории, что моя сила Киара не лечит, а лишь восполняет нанесённый его здоровью ущерб, действует как некое болеутоляющее, укрепляющее средство, то, судя по всему, существенную роль играет количество этой самой силы, а я её сегодня не только на долгое время отняла, но и большей частью растратила, вернувшись практически ни с чем. Вот ташид и попытался снова использовать меня в качестве проводника между собой и общим энергетическим полем. Причём совершенно неосознанно, иначе бы сообразил, что это бесполезное занятие. Дикая энергия ничего ему не даст, а для её преобразования требуется время.
– Как ты себя чувствуешь?
– А ты? – уголки его губ дёрнулись в ироничной усмешке.
Я невольно улыбнулась в ответ:
– Мы с тобой два калеки. Ты хромаешь на одну ногу, я – на другую, и, только крепко обнявшись, получается двигаться вперёд.
Шапка Киара по-прежнему валялась на снегу. Ретиво за ней наклонившись и выпрямившись, я едва удержалась на ногах от резко накатившей дурноты. В глазах потемнело, в ушах зашумело. Вот гадство. Из чистого упрямства не показывая, насколько мне плохо, я нахлобучила шапку мужчине на голову и злорадно подумала: не написать ли мне диссертацию, используя ташида и нашу с ним связь как объект исследования? С паршивой овцы хоть шерсти клок. Получу научную степень, прославлюсь…
– Эй! Чем вы там занимаетесь? – окликнул нас Алек.
– Овец стрижём, – тихо фыркнула я, бестрепетно глядя Киаритэю в глаза, и гораздо громче добавила: – В снежки играем!
Друг, конечно, заметил, какие мы оба взъерошенные, однако не стал заострять на этом внимание.
Вернувшись в дом раненого охотника, мы устроили совещание. Алек был согласен, что надо как можно скорее найти и уничтожить взбесившуюся тварь, пока её жертвой не стал кто-нибудь ещё, и сделать это до наступления сумерек. Предложение – использовать меня в качестве приманки ведун категорически отверг, решив пойти на охоту в одиночку.
– Это опасно и бестолково, – сердито возразила я. – Мало шансов на успех. Идёмте все вместе. Расспросим Добрана, где он встретил зверя. Когда найдём, ты обездвижишь тварь, а Кир отсечёт ему голову. Мечом, – добавила я исключительно для ташида.
– Ты останешься здесь, – веско возразил Алек, не вникая в странное уточнение.
Киар молчал, не возражая и не проявляя интереса к разговору. Кажется, его куда больше занимали иллюзии, созданные Алеком для Евсея и Снежи. Он будто бы видел их впервые.
– Ал, – вкрадчиво проворковала я, решив сменить тактику уговоров. – Приятно, что ты так трепетно обо мне заботишься, однако не забывай, я тоже веда и мне нужен опыт в подобных делах. Далеко не всегда рядом со мной будет надёжный напарник. И вообще, на злыдней предписано охотиться вдвоём или отрядами, тем более на больных злыдней. А Кир не ведун и даже не охотник, – я попыталась посмотреть на ташида как можно нежнее. В ответ тот выразительно изогнул бровь, без лишних слов вопрошая, к чему такое горячее внимание. Тогда я понизила голос и мстительно призналась Алеку: – Он даже в ратном деле в своё время не преуспел. Поскольку готовили его не воевать, а торговать. Но с мечом обращаться умеет, тем более против неподвижного противника. Я буду рядом, если что – подсоблю.
– Ты почему молчишь? – поняв, что со мной разговаривать бесполезно, обратился к Киару Алек. – Прикажи невесте сидеть дома.
– Пусть идёт. Я смогу её защитить, – спокойно и уверенно заявил ташид и вдруг накрыл мои беспокойно барабанящие по столешнице пальцы ладонью.
Я обалдело на него уставилась. Защитить? Да ты едва на ногах держишься. Держался…
– Вы друг друга стоите, – хмыкнул рыжий ведун, отводя взгляд от наших нежностей.
Подошла Звана, спросила, не надо ли чего ещё, хотя на столе и без того было тесно от многочисленных блюд с разносолами.
– Добран проснулся? – спросила я, незаметно вытаскивая свои пальцы из-под чужих.
– Да.
– Идёмте, поговорим…
Пока советовались и собирались, короткий зимний день закончился. Наступление сумерек ускорили затянувшие небо лилово-серые тучи, из которых на пробу вскоре начали сыпаться редкие мелкие снежинки.
«С приманкой оно конечно надёжнее будет», – одобрил мою задумку Добран, но посоветовал вместо девицы использовать свежезарезанную курицу.
Два меча, что имелись в нашем маленьком отряде, распределили между мужчинами. В лес вошли по укатанной лесорубами широкой дороге, но вскоре свернули на едва приметную в тенях от сугробов тропку. Алек возглавлял, ташид замыкал, я держалась посередине, от нечего делать продолжая строить догадки относительно нашей связи с Киаром. Сколько времени ему понадобится, чтобы выздороветь и перестать оттягивать на себя всю силу из моего резерва? Будет ли она по мере выздоровления возвращаться постепенно или придётся ждать полного исцеления? Верны ли мои предположения или дело обстоит по-другому?
Задумавшись, я неожиданно уткнулась в спину резко остановившегося Алека. Насторожилась и прислушалась, насколько позволила толстая, подбитая мехом шапка.
– Ал, он вряд ли нападёт, пока мы вместе. Давай ты с приманкой отойдёшь подальше. Когда зверь появится, скрутишь его «ловчей сетью» и позовёшь нас.
Друг молча кивнул и быстро затерялся в обступивших тропинку с обеих сторон густых зарослях орешника. Мы с ташидом остались вдвоём.
– Ты что-нибудь слышишь? – спросила я, чтобы нарушить показавшуюся чересчур зловещей тишину.
Киар кивнул. Стало ещё страшнее.
– Что?
– Деревья скрипят.
После его забавного ответа страх отступил. Действительно скрипят. Недаром сильные морозы называют трескучими. Но тут я заметила что-то ещё более пугающее.
– У тебя глаза светятся. Почему?
– Чтобы лучше видеть в темноте.
Наш разговор напомнил одну сказку, вроде бы детскую, но, если вдуматься, весьма жуткую, в которой «добрая» мама отправляет дочку в дальнюю дорогу в гости к бабушке, дабы проведать не весть зачем забравшуюся жить в лесную глухомань старушку. Неудивительно, что узнавший о её местонахождении от болтливой внучки оборотень (Удивительно другое: почему он раньше не интересовался одинокой беззащитной женщиной? Ему бы не составило большого труда обнаружить её по запаху или просто случайно наткнуться, обегая окрестности.) решил наконец-то съесть несчастную бабушку. Скорее всего, он ею насытился, но следом за «хлебом» ему захотелось зрелищ, иначе как объяснить переодевание в платье жертвы, дабы поиздеваться над внучкой. Наивная девочка и в самом деле поначалу не заподозрила подвоха, но подойдя ближе и присмотревшись… «Бабушка-бабушка, почему у тебя такие глазки? Ушки? Зубки?» – задавала она вопрос за вопросом, то ли пытаясь оттянуть неизбежное, то ли и правда полагая, что жизнь с возрастом никого не красит, зато хоть какая-то тема для разговора имеется. Короче, слопали её.
Я вздрогнула и мысленно отругала себя за не к месту разыгравшееся воображение.
– Это правда, что среди вас не бывает одарённых?
– Ведунов?
– Ведун потому и ведун, что ведает тем, что недоступно обычным людям. Мы думаем, что среди вас таких нет. Да и моя сила на тебя не действует, не исцеляет, лишь удивительным образом помогает чувствовать себя относительно хорошо, пока ты сам не восстановишься. Ведь восстановишься же? Сколько времени тебе понадобится, не подскажешь?
Я говорила, но не забывала прислушиваться и оглядываться, даже сделала несколько шагов вперёд, волнуясь, как бы Алек не отошёл от нас слишком далеко.
Честно сказать, практики в умерщвлении настоящих злыдней у меня действительно не было. В Школе нас обучали на фантомах. С одной стороны, безопасно, с другой – привыкаешь видеть норлока – каковым являлось научное название твари – в непосредственной близости, изучаешь его повадки и способы нападения, чтобы, когда столкнёшься с реальным зверем, не остолбенеть от страха и неожиданности.
Девчушка изумлённо округлила глаза – живая бабочка посреди зимы из ниоткуда! – и протянула ручонки навстречу чуду.
– Поиграй пока.
– Евсей, уведи Снежку, – добавила от себя Звана.
– Ты тоже иди, – обратилась я к ней, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно.
Женщина перевела заплаканный взгляд с меня на мужа и обратно, снова низко поклонилась, бормоча: «Спаси его, родненькая», – и, пятясь, вышла из клети.
Правильно, именно «спаси». Обычным лечением тела дело не ограничится. Ещё бы разум сохранить…
Что ж, приступим.
Чем мне был полезен знахарский опыт, так это тем, что я не только в теории, но и на практике знала, как устроено человеческое нутро и насколько сильное влияние можно оказывать на тот или иной орган, чтобы случайно не пережать и не повредить. Магия магией, но одной её недостаточно. Надо не только умело, но и уместно пользоваться даром. Где-то действительно лучше обойтись травками, промыванием желудка и лечебным голоданием, чем после «выздоровления» мучиться с нежелательными последствиями.
Дар работал. Тело на скамье выгнулась дугой, после чего забилось в отчаянных судорогах. Мужчина замычал сквозь закушенную, скрученную в тугой жгут тряпицу. Я положила руки ему на грудь, притупляя боль.
Одарённые целители редко касаются своих пациентов. Это действительно необязательно, но, как я успела подметить, успокаивает больных, а лично мне помогает действовать точнее, избирательнее.
Ещё чуть-чуть… и…
Ох, силу из меня потянуло немилосердно. Не удивлюсь, если резерв снова исчерпается до самого донышка.
Мужчина обмяк, перестал рвать путы, расслабился, закрыл глаза. На лбу крупным прозрачным бисером блестела выступившая от жара и мук испарина. Я убрала ставший ненужным кляп, обмакнула в прохладную воду кусок мягкой ткани и обтёрла Добрану лицо.
– Теперь всё будет хорошо, – заверила то ли его, то ли себя.
Звана, будто почувствовав перемену в состоянии мужа, робко выглянула из-за занавески.
– Развяжи его, – попросила я. – Пусть отдыхает.
– Спасительница! – Женщина попыталась бухнуться на колени – едва успела её подхватить да подтолкнуть к мужу, а сама вышла к детям.
– Она пропала, – разочарованно развела руками Снежа.
Ну, извини. Силы пришлось задействовать все, в том числе те, что шли на поддержание иллюзии.
Я улыбнулась и ласково потрепала девчушку по золотистым кудряшкам:
– Зато твой папа здоров. Он победил болезнь, но очень устал, поэтому – тс! – не шумите. Ему надо поспать.
Дети просияли от радости, а я вспомнила про ташида:
– Евсей, позови сюда моего друга, пусть погреется. Придётся нам у вас немного задержаться.
Мальчишка радостно кивнул, натянул тулуп, схватил с лавки шапку-ушанку, запрыгнул в валенки и был таков.
– Снежка, у вас есть коза? – спросила я, привалившись спиной к боку печи, возле которой сидела.
– Две, – гордо ответила девочка.
– Мне бы кружку молока.
Не знаю, почему, но именно козье молоко всегда помогало быстро восстановить физические силы.
– Я принесу! – Снежана обрадовалась возможности сделать для гостьи что-то приятное.
Она выскочила в сени и подозрительно чем-то там забренчала. Лишь бы ничего не разбила.
Обратно девочка вернулась наперегонки с братом. Без молока.
– Госпожа веда! – забыв о просьбе соблюдать тишину, закричал с порога Евсей. – Друг-то ваш того… лежит, не ворохнется…
Вот тебе и нежелательные последствия.
Я выскочила из избы, даже толком не одевшись. Какая-то жалостливая баба, ходившая к колодцу за водой, причитая и охая, уже составляла вёдра на землю, чтобы помочь лежащему ничком мужчине. Мне издалека были видны только ноги ташида, остальное тело заслонил намётанный у выезда из ближайшего двора сугроб.
Бабу я всё-таки опередила криком:
– Не подходи! Это мой любый! Перебрал чуток!
Сострадание на румяном от мороза лице быстро сменилось праведным гневом:
– Так следить за любым-то надоть. Не ровен час, околеет. К чему нам случайная смертушка? Примета плохая.
Не о том беспокоишься. У вас тут скоро неслучайные начнутся, если мы с Алеком не уничтожим искусавшую Добрана тварь. Просто чудо, что она до сих пор не наведалась в село за новой жертвой. Видать, серьёзно ранил её охотник, а для пропитания пока хватает отнятой в схватке с человеком добычи.
Я склонилась над Киаром, закрывая его собой от любопытных глаз. Так и есть. Он потерял сознание, и на коже снова проступил иссиня-чёрный узор. Рядом послышался скрип снега.
– Он жив? – робко спросил Евсей.
– Да. Ты вот что: беги на постоялый двор, позови сюда рыжего ведуна. Только не говори ему ничего. Я сама.
Мелькнула и растаяла подлая, а может, и рациональная (это как посмотреть) мыслишка: не пойти ли прогуляться куда подальше, чтобы воссоединиться с остатками силы? Пусть зима и смертельная без моей подпитки рана довершат своё гиблое дело. Подумаешь, плохая примета. Распылю тело на простейшие элементы и поминай как звали. Вот куда, скажите на милость, пропал ведун из соседней деревни? Что было бы с Добраном и его семьёй, не проезжай мы мимо?
При падении с головы ташида слетела шапка. Разметавшиеся по снегу волосы едва ли были темнее его самого. Я сняла варежки и умостила голову Киара у себя на коленях. Ну же, просыпайся, спящая красавица… Жаль, не прихватила с собой любимую нюхательную соль. Сейчас бы пригодилась. Пришлось на пробу влепить оплеуху. Иногда помогает.
Надо же. Сработало.
Мужчина открыл глаза и устремил на меня невидящий взгляд.
– Киаритэй, – тихо позвала я, ласково поглаживая место удара.
– Лучше тебе уйти, – хрипло, через силу ответил ташид.
Знакомая песня. Поэтому, когда сине-зелёные глаза начали чернеть, я, не мудрствуя лукаво, накрыла их ладонью.
Однако гениальность на поверку оказалась не так проста, как толкуют в общеизвестной пословице. Киар обхватил стальными пальцами моё запястье и потянул в сторону.
– Тише ты! – цыкнула я. – Давай по-другому.
Существует более щадящий способ поделиться жизненной силой, чем тот, каким снова захотел воспользоваться ташид. Можно передать её через дыхание и отмерить ровно столько, чтобы дарителю не стало худо от собственной благотворительности. Губами соприкасаться необязательно, но держать их надо как можно ближе друг к другу. И если бы Киаритэй не дёргался и не упорствовал в своих злостных намерениях, мне бы не пришлось впиваться в его губы поцелуем. А так… Мужчина сразу расслабился, перестал сопротивляться, то ли от потрясения, то ли от того, что наконец-то пришёл в себя не одним лишь телом, но и разумом.
Да и не поцелуй это был. Всего лишь способ лечения, когда губы тесно соприкасаются, а не пытаются распробовать друг друга на вкус. Или уже пытаются? По крайней мере со стороны Киара быстро возник явный исследовательский интерес.
– Эй! – я оттолкнула от себя ташида и принялась показательно вытираться тыльной стороной ладони. – Полегчало? Тогда вставай.
Первая вскочила на ноги и протянула мужчине руку. Однако он пренебрёг моей помощью, поднялся сам и стал отряхиваться от снега.
Голова кружилась, в ушах звенело, но расслабляться и отдыхать пока было рано.
Итак, что мы имеем? В прошлый раз ташид пришёл в себя намного быстрее и без дополнительных затрат с моей стороны. Достаточно было сократить расстояние между нами, чтобы он смог голыми руками порешить злыдня. (Я поёжилась при воспоминании о произошедшем). Если вернуться к теории, что моя сила Киара не лечит, а лишь восполняет нанесённый его здоровью ущерб, действует как некое болеутоляющее, укрепляющее средство, то, судя по всему, существенную роль играет количество этой самой силы, а я её сегодня не только на долгое время отняла, но и большей частью растратила, вернувшись практически ни с чем. Вот ташид и попытался снова использовать меня в качестве проводника между собой и общим энергетическим полем. Причём совершенно неосознанно, иначе бы сообразил, что это бесполезное занятие. Дикая энергия ничего ему не даст, а для её преобразования требуется время.
– Как ты себя чувствуешь?
– А ты? – уголки его губ дёрнулись в ироничной усмешке.
Я невольно улыбнулась в ответ:
– Мы с тобой два калеки. Ты хромаешь на одну ногу, я – на другую, и, только крепко обнявшись, получается двигаться вперёд.
Шапка Киара по-прежнему валялась на снегу. Ретиво за ней наклонившись и выпрямившись, я едва удержалась на ногах от резко накатившей дурноты. В глазах потемнело, в ушах зашумело. Вот гадство. Из чистого упрямства не показывая, насколько мне плохо, я нахлобучила шапку мужчине на голову и злорадно подумала: не написать ли мне диссертацию, используя ташида и нашу с ним связь как объект исследования? С паршивой овцы хоть шерсти клок. Получу научную степень, прославлюсь…
– Эй! Чем вы там занимаетесь? – окликнул нас Алек.
– Овец стрижём, – тихо фыркнула я, бестрепетно глядя Киаритэю в глаза, и гораздо громче добавила: – В снежки играем!
ГЛАВА 8
Друг, конечно, заметил, какие мы оба взъерошенные, однако не стал заострять на этом внимание.
Вернувшись в дом раненого охотника, мы устроили совещание. Алек был согласен, что надо как можно скорее найти и уничтожить взбесившуюся тварь, пока её жертвой не стал кто-нибудь ещё, и сделать это до наступления сумерек. Предложение – использовать меня в качестве приманки ведун категорически отверг, решив пойти на охоту в одиночку.
– Это опасно и бестолково, – сердито возразила я. – Мало шансов на успех. Идёмте все вместе. Расспросим Добрана, где он встретил зверя. Когда найдём, ты обездвижишь тварь, а Кир отсечёт ему голову. Мечом, – добавила я исключительно для ташида.
– Ты останешься здесь, – веско возразил Алек, не вникая в странное уточнение.
Киар молчал, не возражая и не проявляя интереса к разговору. Кажется, его куда больше занимали иллюзии, созданные Алеком для Евсея и Снежи. Он будто бы видел их впервые.
– Ал, – вкрадчиво проворковала я, решив сменить тактику уговоров. – Приятно, что ты так трепетно обо мне заботишься, однако не забывай, я тоже веда и мне нужен опыт в подобных делах. Далеко не всегда рядом со мной будет надёжный напарник. И вообще, на злыдней предписано охотиться вдвоём или отрядами, тем более на больных злыдней. А Кир не ведун и даже не охотник, – я попыталась посмотреть на ташида как можно нежнее. В ответ тот выразительно изогнул бровь, без лишних слов вопрошая, к чему такое горячее внимание. Тогда я понизила голос и мстительно призналась Алеку: – Он даже в ратном деле в своё время не преуспел. Поскольку готовили его не воевать, а торговать. Но с мечом обращаться умеет, тем более против неподвижного противника. Я буду рядом, если что – подсоблю.
– Ты почему молчишь? – поняв, что со мной разговаривать бесполезно, обратился к Киару Алек. – Прикажи невесте сидеть дома.
– Пусть идёт. Я смогу её защитить, – спокойно и уверенно заявил ташид и вдруг накрыл мои беспокойно барабанящие по столешнице пальцы ладонью.
Я обалдело на него уставилась. Защитить? Да ты едва на ногах держишься. Держался…
– Вы друг друга стоите, – хмыкнул рыжий ведун, отводя взгляд от наших нежностей.
Подошла Звана, спросила, не надо ли чего ещё, хотя на столе и без того было тесно от многочисленных блюд с разносолами.
– Добран проснулся? – спросила я, незаметно вытаскивая свои пальцы из-под чужих.
– Да.
– Идёмте, поговорим…
Пока советовались и собирались, короткий зимний день закончился. Наступление сумерек ускорили затянувшие небо лилово-серые тучи, из которых на пробу вскоре начали сыпаться редкие мелкие снежинки.
«С приманкой оно конечно надёжнее будет», – одобрил мою задумку Добран, но посоветовал вместо девицы использовать свежезарезанную курицу.
Два меча, что имелись в нашем маленьком отряде, распределили между мужчинами. В лес вошли по укатанной лесорубами широкой дороге, но вскоре свернули на едва приметную в тенях от сугробов тропку. Алек возглавлял, ташид замыкал, я держалась посередине, от нечего делать продолжая строить догадки относительно нашей связи с Киаром. Сколько времени ему понадобится, чтобы выздороветь и перестать оттягивать на себя всю силу из моего резерва? Будет ли она по мере выздоровления возвращаться постепенно или придётся ждать полного исцеления? Верны ли мои предположения или дело обстоит по-другому?
Задумавшись, я неожиданно уткнулась в спину резко остановившегося Алека. Насторожилась и прислушалась, насколько позволила толстая, подбитая мехом шапка.
– Ал, он вряд ли нападёт, пока мы вместе. Давай ты с приманкой отойдёшь подальше. Когда зверь появится, скрутишь его «ловчей сетью» и позовёшь нас.
Друг молча кивнул и быстро затерялся в обступивших тропинку с обеих сторон густых зарослях орешника. Мы с ташидом остались вдвоём.
– Ты что-нибудь слышишь? – спросила я, чтобы нарушить показавшуюся чересчур зловещей тишину.
Киар кивнул. Стало ещё страшнее.
– Что?
– Деревья скрипят.
После его забавного ответа страх отступил. Действительно скрипят. Недаром сильные морозы называют трескучими. Но тут я заметила что-то ещё более пугающее.
– У тебя глаза светятся. Почему?
– Чтобы лучше видеть в темноте.
Наш разговор напомнил одну сказку, вроде бы детскую, но, если вдуматься, весьма жуткую, в которой «добрая» мама отправляет дочку в дальнюю дорогу в гости к бабушке, дабы проведать не весть зачем забравшуюся жить в лесную глухомань старушку. Неудивительно, что узнавший о её местонахождении от болтливой внучки оборотень (Удивительно другое: почему он раньше не интересовался одинокой беззащитной женщиной? Ему бы не составило большого труда обнаружить её по запаху или просто случайно наткнуться, обегая окрестности.) решил наконец-то съесть несчастную бабушку. Скорее всего, он ею насытился, но следом за «хлебом» ему захотелось зрелищ, иначе как объяснить переодевание в платье жертвы, дабы поиздеваться над внучкой. Наивная девочка и в самом деле поначалу не заподозрила подвоха, но подойдя ближе и присмотревшись… «Бабушка-бабушка, почему у тебя такие глазки? Ушки? Зубки?» – задавала она вопрос за вопросом, то ли пытаясь оттянуть неизбежное, то ли и правда полагая, что жизнь с возрастом никого не красит, зато хоть какая-то тема для разговора имеется. Короче, слопали её.
Я вздрогнула и мысленно отругала себя за не к месту разыгравшееся воображение.
– Это правда, что среди вас не бывает одарённых?
– Ведунов?
– Ведун потому и ведун, что ведает тем, что недоступно обычным людям. Мы думаем, что среди вас таких нет. Да и моя сила на тебя не действует, не исцеляет, лишь удивительным образом помогает чувствовать себя относительно хорошо, пока ты сам не восстановишься. Ведь восстановишься же? Сколько времени тебе понадобится, не подскажешь?
Я говорила, но не забывала прислушиваться и оглядываться, даже сделала несколько шагов вперёд, волнуясь, как бы Алек не отошёл от нас слишком далеко.
Честно сказать, практики в умерщвлении настоящих злыдней у меня действительно не было. В Школе нас обучали на фантомах. С одной стороны, безопасно, с другой – привыкаешь видеть норлока – каковым являлось научное название твари – в непосредственной близости, изучаешь его повадки и способы нападения, чтобы, когда столкнёшься с реальным зверем, не остолбенеть от страха и неожиданности.
