– Привет, мужики! – весело гаркнул Алек. – В долю возьмёте?
В ответ мужики грязно выругались и медленно начали нас окружать.
Два одарённых и ташид против десятка отборных (при подобном образе жизни слабаки быстро отсеиваются) головорезов – интересный расклад.
Применение магии в ближнем бою дело спорное. Во-первых, требует особой сосредоточенности, на которую, когда бьёшься практически врукопашную, времени нет. Во-вторых, оставляет след. В зависимости от силы воздействия он держится от нескольких часов до месяца или сразу пропадает после смерти потерпевшего. А если последний останется жив и сподобится заявить о неправомерном применении силы, поседеешь правомерность доказывать. В общем не зря нас учили в школе фехтованию и стрельбе из лука.
– Мирно разойдёмся али подерёмся? – продолжал насмешничать Алек, первым обнажая клинок.
Свой меч я вместе с ножнами перебросила Киару.
Один из разбойников, стоявший чуть поодаль, прицелился в нас из арбалета.
– Ал! Щит! У меня резерв пуст! – предупреждающе крикнула я, быстро сдёрнула с рук варежки, скатала их в тугой комок и метко запустила арбалетчику в голову. Короткая толстая стрела впустую пырнула утоптанный снег, даже не долетев до выставленной Алеком защиты.
– Ведьмачи, – презрительно сплюнул себе под ноги тролль и поудобнее перехватил боевой топор с длинной в полтора аршина рукоятью.
– Ничего, и на вас управа найдётся, – многозначительно пообещал его бородатый подельник.
Неужели амулеты? Или собственный маг в команде? Какие нынче предусмотрительные бандиты пошли…
Наши лошадки не привыкли, когда в непосредственной близости от их морды машут холодным оружием, поэтому пришлось моим спутникам спешиваться, а мне ловить под уздцы коней, пока не сбежали.
Спокойно постоять в сторонке, как две другие дамы, не получилось. Один молодчик решил для разминки начать с меня, как с самого слабого противника. Оценив размер его тесака, я осознала, что жизнь дороже имущества, бросила поводья и белкой вскарабкалась на ближайшую сосну, благо на её стволе имелось несколько подходящих для использования в качестве лесенки сучков.
– Эй, ты куда? – растерялся и даже обиделся разбойник. Попытался залезть следом, однако ему не хватило сноровки. Со злости саданув по древесному стволу кулаком и обрушив на себя град снежных комьев, мужик выругался и пообещал: – Сама слезешь.
Когда-нибудь, но не сейчас.
Для начала я перевела дух, а затем взгляд с запорошенного бандита на его подельников, окруживших Алека и Киара. Тролль с топором достался ташиду. Зря. Вернее, правильно.
Что-то в движениях Киаритэя показалось мне странным. Я присмотрелась и поняла: мужчина двигался слишком быстро и одновременно плавно, от чего очертания его силуэта иногда смазывались, неуловимые простому человеческому взгляду.
Хороший воин…
Он доказал правоту своих слов.
Вскоре все его противники лежали на снегу, не убитые и даже не раненые, а оглушённые, в том числе тролль. Противникам Алека повезло меньше. Один, болезненно морщась, держался за руку, второй поджимал ногу, третий и четвёртый, как бы они не были увлечены дракой, успели заметить, что шестеро их коллег уже валяются без сознания, и, когда ташид сделал шаг в их сторону, дали дёру. За ними менее резво, но с тем же энтузиазмом поковыляли раненые. Рыжий ведун помог отстающему наподдать, запустив ему в спину куском наста.
Я вспомнила про лошадей, благо те отбежали недалеко и теперь бродили по малиннику, обкусывая с тонких прутиков редкие сухие листочки, и отправилась на их поимку. К моему возвращению мужчины успели связать лихоимцев друг с другом и хороводом вокруг толстой сосны. Рты затыкать не стали, чтобы незадачливые тати могли звать на помощь своих сбежавших подельников. Тащить эту ораву с собой и сдавать силам правопорядка было бы слишком муторно. Хватит с нас двух жертв несостоявшегося грабежа, одна из которых вдруг разразилась бурными, но глуховатыми из-за варежек аплодисментами, а другая принялась отвешивать поясные поклоны.
– Господа, вы наши спасители! – несколько экзальтированно воскликнула юная девушка, прекратив рукоплескать. О том, что в рядах её избавителей присутствовала дама, она ревниво замолчала. Впрочем, мой вклад действительно оказался смехотворным. – Вы спасли наши жизни, честь и имущество! А значит, мне будет, чем вас отблагодарить! О, если бы вы согласились сопроводить меня до Отрама, я заплатила бы вам втрое больше положенного!
– Госпожа, – взмолилась компаньонка восторженной девицы. – Давайте домой вернёмся. Глядишь, батюшка о вашем побеге не узнает и не накажет. Предатель Симка-то побоится теперь в имение сунутся. Ишь что удумал, собственную госпожу в лапы разбойникам свезти.
– Ни за что! – возмутилась девица, сверкая золотисто-карими очами на хорошеньком румяном личике. – Теперь, когда я на пол пути к цели?!
– Да мы совсем недалеко отъехали… – попыталась было возразить женщина.
– Извините, – вмешалась я. – Можно узнать, откуда вы отъехали? Как называется это место? Мы тут немного заблудились.
– Из Ольховинок мы. Именье наше там.
Я выразительно присвистнула, припоминая карту. Вот это мы круголя дали!
Ал, скорее всего, подумал о том же. Он, вообще, много, о чём сейчас думал, судя по его взгляду в мою сторону, однако в присутствии посторонних молчал, отложив серьёзный разговор до более подходящего времени.
Девица между тем продолжила свои уговоры.
Сошлись на том, что проводим барышню Аниту и её няню Устину до ближайшего крупного поселения, где путешественницы смогут нанять себе более надёжную охрану, чем продажный извозчик, сговорившийся с лихими людьми о том, что заманит в их сети единственную, горячо любимую дочь богатого землевладельца, сбежавшую из родительского дома навстречу приключениям и любви.
Пока нянюшка подбирала раскиданные вокруг кареты вещи, Алек проверял упряжь, а мы с Киаром поправляли собственную поклажу, болтливая Анита растрепала, что едет в Отрам на зимний бал-маскарад, где в прошлом году познакомилась с неким Виссаэлем, эльфом и адептом Школы одарённых, которому пообещала новую встречу, однако у папеньки вот-вот должна ожеребиться любимая кобыла, и везти дочь в столицу он пока никак не может. Поэтому девушка соврала, что едет в гости к подруге в соседнее имение, а сама договорилась с извозчиком Онисимом о содействии. С нянюшкой договора не было, но та слишком хорошо знала свою взбалмошную воспитанницу и в день побега была на чеку. Отговорить Аниту от безумной затеи не получилось, предупредить барина тоже, пришлось сопровождать. А тут ещё разбойники напали. Хотели не только ограбить, но и выкуп за барышню стребовать. Ужас!
Мы вежливо выслушали рассказ, под конец возбуждённо ведущийся на два голоса, сочувственно покивали и тронулись в путь. Алек правил каретой, мы с Киаром продолжали ехать верхом. Я пребывала в мучительных раздумьях. Всё-таки стоило сразу поведать друзьям о ташиде, особенно учитывая серьёзные подозрения в отношении пришлых.
Сама не заметила, как отдалилась от повозки. Вроде бы вот только что ехала вровень с вороным Алека, привязанным к задку экипажа, и вдруг отстала на полтора-два лошадиных корпуса. Киаритэй приблизился вплотную. Полагая, что мужчина хочет поговорить, повернула к нему голову. Дальнейшее произошло настолько быстро, что я пискнуть не успела, внезапно оказавшись зажатой между телом ташида и передней лукой его седла. Да и толку пищать сквозь плотно накрывшую рот чужую ладонь.
Он верно рассчитал подходящий момент. Алек сейчас слишком увлечён управлением каретой и частично растратил резерв в схватке с разбойниками.
Я всё-таки попыталась трепыхнуться, привлечь внимание друга, однако сделала только хуже, причём себе. Если до этого мы с трудом, но как-то помещались с Киаром в одном седле, то теперь я оказалась верхом на его луке. Пренеприятные ощущения.
Между там ташид набросил на свободную руку повод моего коня, развернул своего и ударился в бега.
– Стой! – Алек почуял неладное или услышал быстро удаляющийся топот копыт и, кажется, попытался что-то сделать, но тут пространство перед моими глазами странно дёрнулось и сместилось.
Я зажмурилась и снова открыла глаза. Нет, не показалось. Рощица рябинок, на которых деловито паслась стайка свиристелей, в одно мгновение приблизилась на добрые полверсты.
Что происходит?!
Бешеная скачка продолжалась. Киар больше не зажимал мне ладонью рот и даже выпустил из объятий, позволив удобнее устроиться в седле. Но это было невозможно. Меня постоянно выталкивало вперёд на лошадиную шею. Под двойным весом светло-серая кобыла быстро покрылась мылом и начала надрывно хрипеть.
– Хватит! Останови! – закричала я не в силах больше терпеть издевательства над собой и несчастным животным.
Сомневаюсь, чтобы за нами была погоня. Алек не бросит одиноких женщин в лесу, по которому бродят разбойники.
Ташид послушался и натянул поводья. Я сползла с седла и на подгибающихся ногах подошла к своему коню, который словно чуял – происходит что-то неладное – и беспокойно плясал на месте, только снежное крошево из-под копыт летело. Успокаивающе похлопала его по шее и угостила сухариком, нарочно припасённым для такого случая.
Киар молчал, терпеливо дожидался, пока смирюсь с неизбежным.
«Я должен вернуться в Хаттан».
На что я надеялась, пытаясь диктовать ему свою волю? Самонадеянно преуменьшила опасность и переоценила собственные силы. Дура… Хотя чего уж теперь локти кусать?
Сделала глубокий вдох и вскочила в седло. Поморщилась от боли между ног: знатно я отбила себе это место. Ерунда. До свадьбы заживёт. До моей-то уж точно…
Тем не менее через несколько вёрст я начала тихо постанывать, особенно, когда перелесок, сквозь который мы проезжали, расступился в стороны и явил нашему взору растянувшуюся вдоль берега реки деревеньку. Ветер доносил, а воображение соблазнительно дорисовывало звуки и запахи: вот кто-то топит баньку берёзовыми поленьями, кто-то готовит ужин – жарит картошечку с хрустящими шкварками. Хлопнула дверь, забрехала выслуживаясь перед хозяевами собака, звеня цепью о пустую миску, чтобы поскорее наполнили…
Я впервые с момента побега заглянула Киару в лицо – напряжённое, холодное, сумрачное:
– Если мы сейчас нормально не отдохнём, дальше ты пойдёшь пешком и понесёшь меня на руках.
Мужчина кивнул, принимая сказанное к сведению, скользнул по мне взглядом (надеюсь, я выглядела достаточно измученной и жалкой) и направил лошадь к деревне. Постоялого двора, как такового здесь не было, однако первый же встречный указал нам дом, предприимчивый хозяин которого соорудил пристройку, где за небольшую плату можно было переночевать. В отсутствие постояльцев помещение не пустовало, а превращалось в питейное заведение для развлечения своих же односельчан.
И именно во дворе этого дома топилась та самая банька. Вернее, уже настаивалась. У меня косточки заныли от страстного желания, как следует погреться. Но вместо этого пришлось вести лошадей на конюшню, рассёдлывать, вытирать от пота и чистить, подсвечивая себе огарком сальной свечи, то и дело его оправляя.
– Мы едем в Хаттан? – нарушила я не особо тяготившее меня молчание. Просто решила проверить, правильно ли понимаю происходящее.
– Да. Я говорил, что мне надо туда вернуться, – сухо ответил Киаритэй, обращаясь со своей кобылкой как заправский конюх.
– И ты бы вернулся, побывав в Отраме, прояснив возникшее недопонимание, – взвинченная большей частью из-за усталости и ноющей боли, чем из-за ситуации в целом, проворчала я.
– Что-то сомневаюсь. – Вот и у ташида прорвалось наружу невесть сколько времени копившееся раздражение.
– Почему?
– Никто бы мне не поверил.
– Поверили бы мне.
– Почему я должен тебе доверять?
– Почему я должна тебе помогать?!
Мы уставились друг на друга поверх лошадиных спин.
– Я тебе жизнь спасла! – Нижняя губа совсем по-детски дрогнула, пришлось досадливо её прикусить. Наверное, со стороны это выглядело так, будто вот-вот разревусь.
– Ты была вынуждена это сделать, – бессердечно обесценил мои благие намерения ташид. В полумраке конюшни его глаза по-кошачьи мерцали яркой зеленью. Оплывшая свеча вот-вот грозилась потухнуть, а маленькое, забранное двойным слоем слюды окошко света почти не давало. Да и откуда взяться свету, если снаружи успели сгуститься скорые зимние сумерки?
– Я… я…
Я слишком устала. Хотелось есть, хотелось согреться и как следует выспаться в тёплой мягкой постели. В конце концов, хотелось, чтобы обняли, утешили, пообещали глупое и несбыточное: «Всё будет хорошо».
Из моих ослабевших рук выпала суконка, которой я обтирала лошадь, из груди вырвался сдавленный в попытке придушить всхлип. Я отшатнулась назад, оперлась спиной о стену и прикрыла предплечьем лицо, не желая, чтобы Киар видел мои жалкие бессмысленные слёзы. Думала быстро справлюсь с минутной слабостью, но как оказалось, нельзя давать себе слабину даже на короткое время. Тело сотряслось от накативших как лавина рыданий, и я, окончательно сокрушённая пережитым и прочувствованным, опустилась на корточки.
Однажды он уже это делал – беспокоился обо мне. Вот и сейчас подошёл, чтобы помочь подняться, однако я не далась, вскочила сама и, по-прежнему не глядя мужчине в лицо, дрожащим голосом попросила:
– Хочу в баню. Пожалуйста.
И надо же! Получила желаемое вкупе с ташидом, который бессовестно остался стеречь меня в холодном предбаннике.
Было не по себе полностью обнажаться, когда за незапертой дверью сидит мужчина. Взбреди Киару в голову заглянуть внутрь, даже веником прикрыться не успею. Хорошо, что интересую его исключительно как внешний резерв силы и здоровья.
Мылась я не спеша, наслаждаясь пробирающим тело насквозь жаром. Баня была чистой, светлой с широким полком и большим запасом, что горячей, что холодной воды. Свечку на этот раз выдали восковую, не нуждающуюся в постоянном снятии нагара. Вот бы ещё была возможность выйти в предбанник остыть, освежить затуманенную голову, взбодриться, а то что-то меня совсем разморило, даже шевелиться не хочется.
В дверь постучали.
– Тайрин, с тобой всё в порядке?
«Нет».
– Да.
Я медленно стекла с полка на пол, стараясь не делать резких движений, при которых в глазах тут же начинало темнеть, ополоснулась заранее налитой в шайку прохладной водой, обернулась в кусок чистого белого полотна и осознала, что на одевание сил не осталось. Присев на высокий порог, прислонилась плечом к косяку и почувствовала, как сквозь незримую щёлку снаружи тянет приятным холодом. Теперь действительно приятным.
Невесело усмехнулась – всё познаётся в сравнении. Я привыкла доверять тем, кто рядом, и надо признать Киар тоже вызывал у меня безотчётное доверие. За короткий срок мы успели столько всего пережить, опасного и смешного, что его поступок стал для меня жестоким предательством. С другой стороны, о каком доверии или предательстве может идти речь, если мы ни разу откровенно друг с другом не поговорили? Я потащила его в Отрам, толком не обозначив разумный план действий. Ему не терпелось попасть в Хаттан по причине, о которой он тоже предпочитал умалчивать. Тем не менее мне было больно, а боль обычно причиняют те, кто нам небезразличен.
В ответ мужики грязно выругались и медленно начали нас окружать.
Два одарённых и ташид против десятка отборных (при подобном образе жизни слабаки быстро отсеиваются) головорезов – интересный расклад.
Применение магии в ближнем бою дело спорное. Во-первых, требует особой сосредоточенности, на которую, когда бьёшься практически врукопашную, времени нет. Во-вторых, оставляет след. В зависимости от силы воздействия он держится от нескольких часов до месяца или сразу пропадает после смерти потерпевшего. А если последний останется жив и сподобится заявить о неправомерном применении силы, поседеешь правомерность доказывать. В общем не зря нас учили в школе фехтованию и стрельбе из лука.
– Мирно разойдёмся али подерёмся? – продолжал насмешничать Алек, первым обнажая клинок.
Свой меч я вместе с ножнами перебросила Киару.
Один из разбойников, стоявший чуть поодаль, прицелился в нас из арбалета.
– Ал! Щит! У меня резерв пуст! – предупреждающе крикнула я, быстро сдёрнула с рук варежки, скатала их в тугой комок и метко запустила арбалетчику в голову. Короткая толстая стрела впустую пырнула утоптанный снег, даже не долетев до выставленной Алеком защиты.
– Ведьмачи, – презрительно сплюнул себе под ноги тролль и поудобнее перехватил боевой топор с длинной в полтора аршина рукоятью.
– Ничего, и на вас управа найдётся, – многозначительно пообещал его бородатый подельник.
Неужели амулеты? Или собственный маг в команде? Какие нынче предусмотрительные бандиты пошли…
Наши лошадки не привыкли, когда в непосредственной близости от их морды машут холодным оружием, поэтому пришлось моим спутникам спешиваться, а мне ловить под уздцы коней, пока не сбежали.
Спокойно постоять в сторонке, как две другие дамы, не получилось. Один молодчик решил для разминки начать с меня, как с самого слабого противника. Оценив размер его тесака, я осознала, что жизнь дороже имущества, бросила поводья и белкой вскарабкалась на ближайшую сосну, благо на её стволе имелось несколько подходящих для использования в качестве лесенки сучков.
– Эй, ты куда? – растерялся и даже обиделся разбойник. Попытался залезть следом, однако ему не хватило сноровки. Со злости саданув по древесному стволу кулаком и обрушив на себя град снежных комьев, мужик выругался и пообещал: – Сама слезешь.
Когда-нибудь, но не сейчас.
Для начала я перевела дух, а затем взгляд с запорошенного бандита на его подельников, окруживших Алека и Киара. Тролль с топором достался ташиду. Зря. Вернее, правильно.
Что-то в движениях Киаритэя показалось мне странным. Я присмотрелась и поняла: мужчина двигался слишком быстро и одновременно плавно, от чего очертания его силуэта иногда смазывались, неуловимые простому человеческому взгляду.
Хороший воин…
Он доказал правоту своих слов.
Вскоре все его противники лежали на снегу, не убитые и даже не раненые, а оглушённые, в том числе тролль. Противникам Алека повезло меньше. Один, болезненно морщась, держался за руку, второй поджимал ногу, третий и четвёртый, как бы они не были увлечены дракой, успели заметить, что шестеро их коллег уже валяются без сознания, и, когда ташид сделал шаг в их сторону, дали дёру. За ними менее резво, но с тем же энтузиазмом поковыляли раненые. Рыжий ведун помог отстающему наподдать, запустив ему в спину куском наста.
Я вспомнила про лошадей, благо те отбежали недалеко и теперь бродили по малиннику, обкусывая с тонких прутиков редкие сухие листочки, и отправилась на их поимку. К моему возвращению мужчины успели связать лихоимцев друг с другом и хороводом вокруг толстой сосны. Рты затыкать не стали, чтобы незадачливые тати могли звать на помощь своих сбежавших подельников. Тащить эту ораву с собой и сдавать силам правопорядка было бы слишком муторно. Хватит с нас двух жертв несостоявшегося грабежа, одна из которых вдруг разразилась бурными, но глуховатыми из-за варежек аплодисментами, а другая принялась отвешивать поясные поклоны.
– Господа, вы наши спасители! – несколько экзальтированно воскликнула юная девушка, прекратив рукоплескать. О том, что в рядах её избавителей присутствовала дама, она ревниво замолчала. Впрочем, мой вклад действительно оказался смехотворным. – Вы спасли наши жизни, честь и имущество! А значит, мне будет, чем вас отблагодарить! О, если бы вы согласились сопроводить меня до Отрама, я заплатила бы вам втрое больше положенного!
– Госпожа, – взмолилась компаньонка восторженной девицы. – Давайте домой вернёмся. Глядишь, батюшка о вашем побеге не узнает и не накажет. Предатель Симка-то побоится теперь в имение сунутся. Ишь что удумал, собственную госпожу в лапы разбойникам свезти.
– Ни за что! – возмутилась девица, сверкая золотисто-карими очами на хорошеньком румяном личике. – Теперь, когда я на пол пути к цели?!
– Да мы совсем недалеко отъехали… – попыталась было возразить женщина.
– Извините, – вмешалась я. – Можно узнать, откуда вы отъехали? Как называется это место? Мы тут немного заблудились.
– Из Ольховинок мы. Именье наше там.
Я выразительно присвистнула, припоминая карту. Вот это мы круголя дали!
Ал, скорее всего, подумал о том же. Он, вообще, много, о чём сейчас думал, судя по его взгляду в мою сторону, однако в присутствии посторонних молчал, отложив серьёзный разговор до более подходящего времени.
Девица между тем продолжила свои уговоры.
Сошлись на том, что проводим барышню Аниту и её няню Устину до ближайшего крупного поселения, где путешественницы смогут нанять себе более надёжную охрану, чем продажный извозчик, сговорившийся с лихими людьми о том, что заманит в их сети единственную, горячо любимую дочь богатого землевладельца, сбежавшую из родительского дома навстречу приключениям и любви.
Пока нянюшка подбирала раскиданные вокруг кареты вещи, Алек проверял упряжь, а мы с Киаром поправляли собственную поклажу, болтливая Анита растрепала, что едет в Отрам на зимний бал-маскарад, где в прошлом году познакомилась с неким Виссаэлем, эльфом и адептом Школы одарённых, которому пообещала новую встречу, однако у папеньки вот-вот должна ожеребиться любимая кобыла, и везти дочь в столицу он пока никак не может. Поэтому девушка соврала, что едет в гости к подруге в соседнее имение, а сама договорилась с извозчиком Онисимом о содействии. С нянюшкой договора не было, но та слишком хорошо знала свою взбалмошную воспитанницу и в день побега была на чеку. Отговорить Аниту от безумной затеи не получилось, предупредить барина тоже, пришлось сопровождать. А тут ещё разбойники напали. Хотели не только ограбить, но и выкуп за барышню стребовать. Ужас!
Мы вежливо выслушали рассказ, под конец возбуждённо ведущийся на два голоса, сочувственно покивали и тронулись в путь. Алек правил каретой, мы с Киаром продолжали ехать верхом. Я пребывала в мучительных раздумьях. Всё-таки стоило сразу поведать друзьям о ташиде, особенно учитывая серьёзные подозрения в отношении пришлых.
Сама не заметила, как отдалилась от повозки. Вроде бы вот только что ехала вровень с вороным Алека, привязанным к задку экипажа, и вдруг отстала на полтора-два лошадиных корпуса. Киаритэй приблизился вплотную. Полагая, что мужчина хочет поговорить, повернула к нему голову. Дальнейшее произошло настолько быстро, что я пискнуть не успела, внезапно оказавшись зажатой между телом ташида и передней лукой его седла. Да и толку пищать сквозь плотно накрывшую рот чужую ладонь.
Он верно рассчитал подходящий момент. Алек сейчас слишком увлечён управлением каретой и частично растратил резерв в схватке с разбойниками.
Я всё-таки попыталась трепыхнуться, привлечь внимание друга, однако сделала только хуже, причём себе. Если до этого мы с трудом, но как-то помещались с Киаром в одном седле, то теперь я оказалась верхом на его луке. Пренеприятные ощущения.
Между там ташид набросил на свободную руку повод моего коня, развернул своего и ударился в бега.
– Стой! – Алек почуял неладное или услышал быстро удаляющийся топот копыт и, кажется, попытался что-то сделать, но тут пространство перед моими глазами странно дёрнулось и сместилось.
ГЛАВА 10
Я зажмурилась и снова открыла глаза. Нет, не показалось. Рощица рябинок, на которых деловито паслась стайка свиристелей, в одно мгновение приблизилась на добрые полверсты.
Что происходит?!
Бешеная скачка продолжалась. Киар больше не зажимал мне ладонью рот и даже выпустил из объятий, позволив удобнее устроиться в седле. Но это было невозможно. Меня постоянно выталкивало вперёд на лошадиную шею. Под двойным весом светло-серая кобыла быстро покрылась мылом и начала надрывно хрипеть.
– Хватит! Останови! – закричала я не в силах больше терпеть издевательства над собой и несчастным животным.
Сомневаюсь, чтобы за нами была погоня. Алек не бросит одиноких женщин в лесу, по которому бродят разбойники.
Ташид послушался и натянул поводья. Я сползла с седла и на подгибающихся ногах подошла к своему коню, который словно чуял – происходит что-то неладное – и беспокойно плясал на месте, только снежное крошево из-под копыт летело. Успокаивающе похлопала его по шее и угостила сухариком, нарочно припасённым для такого случая.
Киар молчал, терпеливо дожидался, пока смирюсь с неизбежным.
«Я должен вернуться в Хаттан».
На что я надеялась, пытаясь диктовать ему свою волю? Самонадеянно преуменьшила опасность и переоценила собственные силы. Дура… Хотя чего уж теперь локти кусать?
Сделала глубокий вдох и вскочила в седло. Поморщилась от боли между ног: знатно я отбила себе это место. Ерунда. До свадьбы заживёт. До моей-то уж точно…
Тем не менее через несколько вёрст я начала тихо постанывать, особенно, когда перелесок, сквозь который мы проезжали, расступился в стороны и явил нашему взору растянувшуюся вдоль берега реки деревеньку. Ветер доносил, а воображение соблазнительно дорисовывало звуки и запахи: вот кто-то топит баньку берёзовыми поленьями, кто-то готовит ужин – жарит картошечку с хрустящими шкварками. Хлопнула дверь, забрехала выслуживаясь перед хозяевами собака, звеня цепью о пустую миску, чтобы поскорее наполнили…
Я впервые с момента побега заглянула Киару в лицо – напряжённое, холодное, сумрачное:
– Если мы сейчас нормально не отдохнём, дальше ты пойдёшь пешком и понесёшь меня на руках.
Мужчина кивнул, принимая сказанное к сведению, скользнул по мне взглядом (надеюсь, я выглядела достаточно измученной и жалкой) и направил лошадь к деревне. Постоялого двора, как такового здесь не было, однако первый же встречный указал нам дом, предприимчивый хозяин которого соорудил пристройку, где за небольшую плату можно было переночевать. В отсутствие постояльцев помещение не пустовало, а превращалось в питейное заведение для развлечения своих же односельчан.
И именно во дворе этого дома топилась та самая банька. Вернее, уже настаивалась. У меня косточки заныли от страстного желания, как следует погреться. Но вместо этого пришлось вести лошадей на конюшню, рассёдлывать, вытирать от пота и чистить, подсвечивая себе огарком сальной свечи, то и дело его оправляя.
– Мы едем в Хаттан? – нарушила я не особо тяготившее меня молчание. Просто решила проверить, правильно ли понимаю происходящее.
– Да. Я говорил, что мне надо туда вернуться, – сухо ответил Киаритэй, обращаясь со своей кобылкой как заправский конюх.
– И ты бы вернулся, побывав в Отраме, прояснив возникшее недопонимание, – взвинченная большей частью из-за усталости и ноющей боли, чем из-за ситуации в целом, проворчала я.
– Что-то сомневаюсь. – Вот и у ташида прорвалось наружу невесть сколько времени копившееся раздражение.
– Почему?
– Никто бы мне не поверил.
– Поверили бы мне.
– Почему я должен тебе доверять?
– Почему я должна тебе помогать?!
Мы уставились друг на друга поверх лошадиных спин.
– Я тебе жизнь спасла! – Нижняя губа совсем по-детски дрогнула, пришлось досадливо её прикусить. Наверное, со стороны это выглядело так, будто вот-вот разревусь.
– Ты была вынуждена это сделать, – бессердечно обесценил мои благие намерения ташид. В полумраке конюшни его глаза по-кошачьи мерцали яркой зеленью. Оплывшая свеча вот-вот грозилась потухнуть, а маленькое, забранное двойным слоем слюды окошко света почти не давало. Да и откуда взяться свету, если снаружи успели сгуститься скорые зимние сумерки?
– Я… я…
Я слишком устала. Хотелось есть, хотелось согреться и как следует выспаться в тёплой мягкой постели. В конце концов, хотелось, чтобы обняли, утешили, пообещали глупое и несбыточное: «Всё будет хорошо».
Из моих ослабевших рук выпала суконка, которой я обтирала лошадь, из груди вырвался сдавленный в попытке придушить всхлип. Я отшатнулась назад, оперлась спиной о стену и прикрыла предплечьем лицо, не желая, чтобы Киар видел мои жалкие бессмысленные слёзы. Думала быстро справлюсь с минутной слабостью, но как оказалось, нельзя давать себе слабину даже на короткое время. Тело сотряслось от накативших как лавина рыданий, и я, окончательно сокрушённая пережитым и прочувствованным, опустилась на корточки.
Однажды он уже это делал – беспокоился обо мне. Вот и сейчас подошёл, чтобы помочь подняться, однако я не далась, вскочила сама и, по-прежнему не глядя мужчине в лицо, дрожащим голосом попросила:
– Хочу в баню. Пожалуйста.
И надо же! Получила желаемое вкупе с ташидом, который бессовестно остался стеречь меня в холодном предбаннике.
Было не по себе полностью обнажаться, когда за незапертой дверью сидит мужчина. Взбреди Киару в голову заглянуть внутрь, даже веником прикрыться не успею. Хорошо, что интересую его исключительно как внешний резерв силы и здоровья.
Мылась я не спеша, наслаждаясь пробирающим тело насквозь жаром. Баня была чистой, светлой с широким полком и большим запасом, что горячей, что холодной воды. Свечку на этот раз выдали восковую, не нуждающуюся в постоянном снятии нагара. Вот бы ещё была возможность выйти в предбанник остыть, освежить затуманенную голову, взбодриться, а то что-то меня совсем разморило, даже шевелиться не хочется.
В дверь постучали.
– Тайрин, с тобой всё в порядке?
«Нет».
– Да.
Я медленно стекла с полка на пол, стараясь не делать резких движений, при которых в глазах тут же начинало темнеть, ополоснулась заранее налитой в шайку прохладной водой, обернулась в кусок чистого белого полотна и осознала, что на одевание сил не осталось. Присев на высокий порог, прислонилась плечом к косяку и почувствовала, как сквозь незримую щёлку снаружи тянет приятным холодом. Теперь действительно приятным.
Невесело усмехнулась – всё познаётся в сравнении. Я привыкла доверять тем, кто рядом, и надо признать Киар тоже вызывал у меня безотчётное доверие. За короткий срок мы успели столько всего пережить, опасного и смешного, что его поступок стал для меня жестоким предательством. С другой стороны, о каком доверии или предательстве может идти речь, если мы ни разу откровенно друг с другом не поговорили? Я потащила его в Отрам, толком не обозначив разумный план действий. Ему не терпелось попасть в Хаттан по причине, о которой он тоже предпочитал умалчивать. Тем не менее мне было больно, а боль обычно причиняют те, кто нам небезразличен.
