Она села на кровать и откинулась на подушечки.
— Это вы способны думать исключительно о чём-то одном. Либо ни о чём вовсе. В такие мгновения ваша голова становится «пустой коробкой». Там гуляет ветер или блуждают эмоции. Обычно отрицательные или деструктивные — скука, злость, зависть, обида, страх, желание нравиться, желание походить на нас — высших созданий. А потом и уничтожать, разрушать… Женское мышление широко, ничем не ограниченно и, часто, ассоциативно. Мы призваны, как ты правильно заметил, заботиться о мире, менять его и творить новое. У нас не бывает пустоты в голове. И мы не смотрим на мир однобоко и узколобо, как вы, способные одновременно всего на единственное размышление или одну точку зрения. В диких землях бы сказали, что мы подобны Богине. А на самом деле мы попросту разумны, в отличие от вас, примитивных приматов.
Она ненадолго замолчала. Принц, сев рядом, отложил швабру.
— Вот, Адди, ты сказал про сад. И мне подумалось — надо бы проверить, как за ним ухаживают. Ведь мы склонны беречь природу. Да, тебе не понять… Но мои мысли уже переключились на проблемы экологии. Перед глазами пронёсся недавний научный диспут о новом заклинании Тьмы, которое, как считают некоторые учёные, может навредить мхам и лишайникам. И вот, Адди, твоей милостью я размышляю о том, чтобы продолжить спонсирование исследований того заклинания. И уже склоняюсь подождать ещё годы, прежде чем выпустить его из лабораторий в массы. Я же не хочу повторения одного заморского инцидента пятидесятилетней давности. Тогда в науку впустили мужчину. А он взял и перевёз редкое горное растение на плодородные земли средней полосы. После чего оно нанесло непоправимый вред экосистеме всей страны — вытеснило многие полезные растения. Его так и назвали — Враг Сосен. Горе-учёная получил в народе такое же прозвище и был отстранён от дел… Всего лишь.
— Его не наказали?
— Я сама удивилась, когда в ту пору узнала. Как можно не наказывать за экологические преступления? Несомненно, в Чёрной Розе ничего подобного не будет! Во-первых, потому что наши мудрые юноши просто не забивают головы такими сложными областями. А во-вторых, у нас любой вред природе жестоко карается. Если учёная ошиблась, её могут отправить в трудовые поселения до нескольких лет. А если выяснится, что она осознавала риски, но всё равно пошла на них — и до десятков лет. А дурного мужчину у нас бы, естественно, казнили — такое убожество нашему государству не нужно. Его страдания и жизнь пошли бы на строительство. Этаким образом он бы частично компенсировал нанесённый вред… Ну вот, — Ммикё всполошилась. — Вообще-то я хотела играть в изнасилование! А говорю с тобой, будто ты исследовательница! Как с тобой сложно настроиться на игривый лад, Адди… Пойми, у себя в постели я хочу расслабиться, отвлечься от науки, от политики! Неужели ты не понимаешь, что огромной державой управлять попросту сложно?
Принц услужливо начал массировать ей голову. Ему нравилось дотрагиваться до её мягких волос, служить этой роскошной и могущественной женщине. А Ммикё, сняв сапоги, положила ноги в белых носках ему на колени. После целого дня они, вспотевшие, не были самой привлекательной частью её тела… Впрочем, для настоящего мужчины любой запах госпожи — лучший аромат! Адди принялся разминать её пальцы. К счастью, при дворе матушки наставник по Мужской мудрости объяснял им с Дарри, как быть заботливыми супругами.
— У меня последнее время квадратная голова от происходящего… — устало заговорила Ммикё. — И так много проблем, ещё твои Эльгаана с Иользой не могут оставить меня в покое.
При напоминании о матери и брошенной невесте сердечко Адди защемило…
— Ну нет, так дело не пойдёт. У нас брачная ночь вообще-то! Верховная Рыцарка я или кто, в конце концов? — она снова села. — Конечно, я ещё могу насиловать собственный гарем. Я молода и полна энергии! Мне нет и девяноста!.. Впрочем, как говорят некоторые наши филосифини, близость для женщины вовсе не обязательна. Тем более после того, как ей перевалило за сорок. Это вы не мыслите жизни без постельных утех. Они — ваш главный смысл существования. А дама с лёгкостью может переключать разум на важные и значимые занятия, а не просто на низменное удовольствие… Как твоя Альтрина. Ведь я не могу даже представить, что она делает в постели со своим стариком! С него же песок и труха сыплются! Наверняка бедняга давно живёт как вдова…
Лёгкость, с которой Ммикё заговорила о сокровенной жизни другой женщины одновременно и смутила Адди, и взволновала.
— А может, твоей Альтрине давно хватает самой себя? — хитро усмехнулась Ммикё. — Или у неё появилась любовница, а она скрывает?
— Зачем цесаревне скрывать?
— Как зачем… Это у нас семья из женщин называется совершенной. А в дикой Империи, хоть они и здраво смотрят на мужскую природу, союз полноценных существ считается менее желательным. Некоторые матери даже отговаривают дочерей заключать брак с избранницей. Да, для тех это не препятствие — священница пойдёт навстречу и без благословения той. Но двойные стандарты только доказывают имперскую отсталость!
Ммикё начала надевать сапоги.
— Как я и говорила, жалкая участь Альтрины меня не привлекает. Я ещё молода и готова пользоваться самым отборным мясом! В общем… Знаешь-ка, Адди, объяснять долго и муторно, лучше покажу. Проведём наглядный урок. Кого выбираешь — Оша или Сая?
Внутри принца всё вмиг похолодело.
— Я не собираюсь принимать в таком участие! — завыл он.
— Принимать? Я не заставляю тебя ничего принимать, глупыш! Кроме швабры, конечно. Говорю лишь посмотреть!
Адди побелел. Нет, он ни на что подобное не хотел смотреть… Ну почему он сбежал от доброй, нежной и благочестивой Эльгааны?
— Давайте лучше Оша, — прошептал он.
Ош хотя бы не говорил на вьюжном. Мысль о том, что придётся лицезреть собственного дружка Сая в роли уборщика была просто невыносимой…
— Как же я запамятовала — ты не поймёшь ни слова! Ну ладно, пойду тебе навстречу — позовём обоих. Начнёт урок Сай, продолжит, так и быть, Ош.
— Пойдёте навстречу? — негодование боролось в нём с ужасом. — Пойти навстречу — не заставлять меня!
— Заставлять — слово-то какое, — нахмурилась она. — Ты ведь подтвердил перед свидетельницами, что пришёл ко мне по велению сердца! Ох уж эти юноши… Сами не знают, чего хотят. Вам бы только изобразить из себя несчастных жертв! Сначала просят взять поджену, вешаются на шею… но вдруг выясняется, что их «заставляют»! Мужская логика — загадка! Впрочем, не для меня. Я-то её прекрасно понимаю. Вам попросту выгодно казаться бедненькими и обиженными. Выгодно делать вид, как женщины вас заставляют и притесняют. Из-за этого вас, «униженных и оскорблённых», надо пожалеть и приласкать. И компенсировать «страдания» — выполнить все прихоти!
Ммикё зло посмотрела.
— Но со мной такие номера не пройдут, Аддиан! Я не Альтрина, которая будет утешать взбалмошного мальчика, пока он не может определиться, чего желает. Со мной придётся брать ответственность за собственные решения. Пришёл в Чёрную Розу, поселился на всём готовом, получил в подарок шелка и драгоценности — уж изволь что-то дать взамен! Ты больше не принц, которому должны по факту его существования. Ты — гражданка-мужчина! Купаться в золоте и топать ножкой больше не выйдет, избалованный потаскун!
После этих слов Адди разревелся.
— Услышал правду — и сразу в слёзы. Как же по-мужски! Да, твоё щупленькое тельце больше никто не обязана охранять и оберегать. Неравенства в Союзе нет, умные развитые женщины больше не будут лебезить перед тобой и унижаться. Теперь ты хозяин собственной судьбы. Не умеешь работать ручками — придётся вкладываться в наши отношения, работать прямо здесь, а не только хныкать и качать права. Да так стараться, чтобы мне хотелось держать тебя и кормить. Поэтому вытирай сопельки и слушай внимательно. Так и быть, иду тебе навстречу. Начнёт урок Сай — покажет, как надо настраивать меня на верный лад. А на продолжение останется один Ош. Раз на Сая смотреть ты не хочешь.
Принц вытер слёзы и выдохнул. Вообще-то, Ммикё права — его поведение просто недопустимо. Хозяйка говорит — он должен молча согласиться. А плакать при жене — верх неприличия! Вдобавок она и вправду учла его пожелание и уступила. Надо радоваться, а не портить ей настроение.
— Правильные мысли, Аддиан. А то распустил нюни. Будто повод был… Я тебя била хоть раз? Насиловала? Может, ты тут голодаешь, или тебя обижала кто? Нет, в шикарном особняке с личным парком, по которому можешь гулять в любое время! Не бояться ни за жизнь, ни за честь. У какого ещё мужчины в Городе Ангелиц есть возможность выйти ночью из дома? И не в маленький садик за заборчиком, а в огромный парк! В Ониксовом шпиле хныкал, как тебя гулять не пускают. По дворцу, мол, не можешь свободно шататься. Здесь ходи-броди — тебе никто слова не скажет!
Адди вытер носик.
— А питание? Разнообразные, изысканные блюда, о которых половина мужчин города только мечтает! Может, ты беременный у нас, вот у тебя и есть право капризничать? Может, болен? Нет, всю жизнь как сыр в масле катаешься! Не женщина, глядишь, ни вынашивать, ни рожать не нужно, вдобавок, никогда не работал, не учился. А требований как у многодетной боевой магессы! Пора, Адди, в реальность возвращаться. Седлай-ка неадекватную самооценку и лети на ней с небес на землю. Пока со свистом не вылетел из моего дома.
Очень скоро в спальне Госпожи Чёрного Пламени оказались холоп и тухлый бес — оба накрашенные и наряженные как самые элитные куртизаны. Их голые стройные ноги были намазаны то ли маслом, то ли кремами, а выпирающие ягодицы едва закрывали коротюсенькие трусики. Счастливчики томно разглядывали хозяйку, игриво посматривали на принца… Наверняка радовались, что Ммикё, нашедшая новую игрушку, всё ещё не забыла про них. Завернувшийся в одеяло Адди, белый от волнения и смущения, замер на кровати словно скульптура.
— Начнём первый урок, — наставническим тоном сказала Ммикё. Она протянула первую швабру Ошу, мгновенно сотворила вторую и отдала её Саю. — Вы — уборщики. Адди тут, считайте, нет. Я возвращаюсь раньше срока и очень зла, ведь комната до сих пор не прибрана. Вы побаиваетесь меня, отдаться не хотите, но потерять прибыльную работу — тоже.
Она перевела на союзный. Зазвучали слова «отпустите», «отпустите пожалуйста». На ломаном вьюжном их повторил Ош.
— Учу его нескольким репликам, — пояснила Ммикё. — Столько ему вполне хватит для правдоподобной игры.
— Отпастыте, — произнёс Ош и страстно прикусил губу.
— Отпустите, — поправила Ммикё.
— Шарпэ…
— Отпустите. Нет, не надо.
— Нэт… Отпустыте… Шарпэ-э-э, — закатил он глаза.
Ммикё повторила ещё несколько раз.
— Ну всё. Не вечно же с ним возиться, — фыркнула она. — Сай, объясни-ка всё этому безмозглому.
— Хорошо, любовь моя.
Верховная Рыцарка вздохнула.
— Да… Умное мясо перед тупым имеет одно большое преимущество — может правдоподобно отыграть сценку… Через пару минут зайду — чтобы всё было готово.
Когда она вышла, они пошушукались на союзном. А после принялись за уборку.
Дверь открылась.
— Это ещё что?!
— Простите, Госпожа, минутка и всё будет готово, — Сай потупил глазки.
Заложив руки за спину, Ммикё подошла к окну и шумно выдохнула.
— Мы торопимся… Простите, управляющие не сказали, что вы освободитесь сегодня раньше.
— А этот длинноногий что, немой?
Ош, вычищая плиты под кроватью, бесстыдно завилял бёдрами.
— Простите, Госпожа… Иностранец.
— Из бедной страны, что ли, приехал? — Ммикё оценивающе его оглядела.
— Из Королевства Вьюги.
«Оно не бедное!» — хотел было возмутиться Адди.
— И что он здесь делает? Непорядок! Любому симпатичному иностранцу первым делом предлагается место в борделе. А уж если он без образования и языка — это, можно сказать, единственное, что ему остаётся.
— Да, Госпожа, но управляющие посчитали, что такой красотой наслаждаться должны вы одна.
Ммикё подошла к Ошу и положила руку ему на плечо. Тот очень правдоподобно смутился и отпрыгнул.
— Нэт! — гордо заявил он.
— Сбежал от строгой матери и злой тётки. Его избивали… — Сай сделал грустные глаза. — И хотели отдать четвёртым мужем поджену нелюбимой.
— За любовью, значит, в Орден прискакал… Ясно, ясно. Много вас тут таких — бедных и несчастных. Обиженных и обделённых. Лишь на словах, конечно. Я-то знаю, что у вас на уме. Не идёте на честную и прибыльную работу в бордель или женский клуб только по одной причине — хотите попасть в дом к богатой и целыми днями ничего не делать. Хм, а этот амбициозный. К самой Верховной Рыцарке захотел!
Она шлёпнула Оша. Тот снова отпрыгнул с едва заметными слезами на глазах. Но ничего не ответил. Отвернулся и стал ещё усерднее тереть.
Адди стало его жаль. Но он сразу напомнил себе, что всё добровольно. Ош — актриса-мужчина сейчас. Актрисе-мужчине попросту не может быть больно или обидно. Ведь он сам согласился. И получает от игры одно удовольствие.
— Госпожа, вы не так поняли… Мы хотим лишь заработать, — пролепетал Сай. — Мы уберёмся и уйдём.
— Да, уйдёте, — она хищно ухмыльнулась. — Скажи, потаскун, если ты хотел прибраться, а не соблазнять женщин, зачем тебе такой откровенный наряд?
Сай растерялся. А Ммикё села на кровать, будто бы не замечая Адди.
— В Союзе так принято!
— Не ответ. Юбку в магазине можно найти и по колено. И даже ниже. Если хорошо поискать, разумеется. И быть готовым отвалить за неё немаленькую сумму.
— Но… нас так одели! Это форма! В вашем особняке принято! Нам так сказали на собеседовании. И выдали рабочую форму!
— Порядочный юноша всё равно никогда так не оденется.
— Но… это была моя мечта — подняться по карьерной лестнице! Убираться в правительственных зданиях! Мне нужно было отказаться от мечты из-за одежды? К тому же тут хорошо платят. А мне надо кормить сына. Да и себя тоже. Какой у меня был выбор? Женщины придумали такие наряды, я мог только принять их. В чужой особняк со своими правилами не лезут. Что мне оставалось, Госпожа? Стать борцуном за мужские права? Выйти на площади с протестом? И отправиться в лагеря?
— Какие такие лагеря? — демонстративно всплеснула руками Ммикё. — Здесь свободная страна! В законе написано: гражданки имеют право собираться мирно, без враждебной магии…
— Меня бы назвали жёноненавистником и всё равно привлекли! Если не лагерь, то штраф. Как я за него заплачу, молодой отец-одиночка? У меня нет никаких накоплений! Да и стань я борцуном — меня бы все засмеяли! Даже сын бы меня не уважал! Ему бы объяснили, что отец — неудачник… И что, Госпожа, может быть хуже, чем вступить в ряды толстых, фригидных, злых и немужественных борцунов! Хуже только… выступить против режима и Верховной Рыцарки!
Саюрмал говорил это поразительно правдоподобным, испуганным тоном. Его лицо перекосил ужас — сразу видно, он понимает, какие страсти упомянул… А ведь у него и вправду получалось отыгрывать роли: влюблённого глупыша, внимательного дружка, отчаявшегося поломойщика…
— Можешь больше не рассказывать, и так всё понятно, — Ммикё снисходительно улыбнулась. — Потаскун нагулял ребёнка. Остался один и теперь никому не нужен. Но умудрился удачно устроиться на работу и надеется прыгнуть в постель к самой правительнице. И повесить на неё своего сынка. Ты тут из-за денег, нисколько не сомневаюсь… которые надеялся вытащить у меня их кошелька. Нет, не вышло. Пошёл вон.
— Это вы способны думать исключительно о чём-то одном. Либо ни о чём вовсе. В такие мгновения ваша голова становится «пустой коробкой». Там гуляет ветер или блуждают эмоции. Обычно отрицательные или деструктивные — скука, злость, зависть, обида, страх, желание нравиться, желание походить на нас — высших созданий. А потом и уничтожать, разрушать… Женское мышление широко, ничем не ограниченно и, часто, ассоциативно. Мы призваны, как ты правильно заметил, заботиться о мире, менять его и творить новое. У нас не бывает пустоты в голове. И мы не смотрим на мир однобоко и узколобо, как вы, способные одновременно всего на единственное размышление или одну точку зрения. В диких землях бы сказали, что мы подобны Богине. А на самом деле мы попросту разумны, в отличие от вас, примитивных приматов.
Она ненадолго замолчала. Принц, сев рядом, отложил швабру.
— Вот, Адди, ты сказал про сад. И мне подумалось — надо бы проверить, как за ним ухаживают. Ведь мы склонны беречь природу. Да, тебе не понять… Но мои мысли уже переключились на проблемы экологии. Перед глазами пронёсся недавний научный диспут о новом заклинании Тьмы, которое, как считают некоторые учёные, может навредить мхам и лишайникам. И вот, Адди, твоей милостью я размышляю о том, чтобы продолжить спонсирование исследований того заклинания. И уже склоняюсь подождать ещё годы, прежде чем выпустить его из лабораторий в массы. Я же не хочу повторения одного заморского инцидента пятидесятилетней давности. Тогда в науку впустили мужчину. А он взял и перевёз редкое горное растение на плодородные земли средней полосы. После чего оно нанесло непоправимый вред экосистеме всей страны — вытеснило многие полезные растения. Его так и назвали — Враг Сосен. Горе-учёная получил в народе такое же прозвище и был отстранён от дел… Всего лишь.
— Его не наказали?
— Я сама удивилась, когда в ту пору узнала. Как можно не наказывать за экологические преступления? Несомненно, в Чёрной Розе ничего подобного не будет! Во-первых, потому что наши мудрые юноши просто не забивают головы такими сложными областями. А во-вторых, у нас любой вред природе жестоко карается. Если учёная ошиблась, её могут отправить в трудовые поселения до нескольких лет. А если выяснится, что она осознавала риски, но всё равно пошла на них — и до десятков лет. А дурного мужчину у нас бы, естественно, казнили — такое убожество нашему государству не нужно. Его страдания и жизнь пошли бы на строительство. Этаким образом он бы частично компенсировал нанесённый вред… Ну вот, — Ммикё всполошилась. — Вообще-то я хотела играть в изнасилование! А говорю с тобой, будто ты исследовательница! Как с тобой сложно настроиться на игривый лад, Адди… Пойми, у себя в постели я хочу расслабиться, отвлечься от науки, от политики! Неужели ты не понимаешь, что огромной державой управлять попросту сложно?
Принц услужливо начал массировать ей голову. Ему нравилось дотрагиваться до её мягких волос, служить этой роскошной и могущественной женщине. А Ммикё, сняв сапоги, положила ноги в белых носках ему на колени. После целого дня они, вспотевшие, не были самой привлекательной частью её тела… Впрочем, для настоящего мужчины любой запах госпожи — лучший аромат! Адди принялся разминать её пальцы. К счастью, при дворе матушки наставник по Мужской мудрости объяснял им с Дарри, как быть заботливыми супругами.
— У меня последнее время квадратная голова от происходящего… — устало заговорила Ммикё. — И так много проблем, ещё твои Эльгаана с Иользой не могут оставить меня в покое.
При напоминании о матери и брошенной невесте сердечко Адди защемило…
— Ну нет, так дело не пойдёт. У нас брачная ночь вообще-то! Верховная Рыцарка я или кто, в конце концов? — она снова села. — Конечно, я ещё могу насиловать собственный гарем. Я молода и полна энергии! Мне нет и девяноста!.. Впрочем, как говорят некоторые наши филосифини, близость для женщины вовсе не обязательна. Тем более после того, как ей перевалило за сорок. Это вы не мыслите жизни без постельных утех. Они — ваш главный смысл существования. А дама с лёгкостью может переключать разум на важные и значимые занятия, а не просто на низменное удовольствие… Как твоя Альтрина. Ведь я не могу даже представить, что она делает в постели со своим стариком! С него же песок и труха сыплются! Наверняка бедняга давно живёт как вдова…
Лёгкость, с которой Ммикё заговорила о сокровенной жизни другой женщины одновременно и смутила Адди, и взволновала.
— А может, твоей Альтрине давно хватает самой себя? — хитро усмехнулась Ммикё. — Или у неё появилась любовница, а она скрывает?
— Зачем цесаревне скрывать?
— Как зачем… Это у нас семья из женщин называется совершенной. А в дикой Империи, хоть они и здраво смотрят на мужскую природу, союз полноценных существ считается менее желательным. Некоторые матери даже отговаривают дочерей заключать брак с избранницей. Да, для тех это не препятствие — священница пойдёт навстречу и без благословения той. Но двойные стандарты только доказывают имперскую отсталость!
Ммикё начала надевать сапоги.
— Как я и говорила, жалкая участь Альтрины меня не привлекает. Я ещё молода и готова пользоваться самым отборным мясом! В общем… Знаешь-ка, Адди, объяснять долго и муторно, лучше покажу. Проведём наглядный урок. Кого выбираешь — Оша или Сая?
Внутри принца всё вмиг похолодело.
— Я не собираюсь принимать в таком участие! — завыл он.
— Принимать? Я не заставляю тебя ничего принимать, глупыш! Кроме швабры, конечно. Говорю лишь посмотреть!
Адди побелел. Нет, он ни на что подобное не хотел смотреть… Ну почему он сбежал от доброй, нежной и благочестивой Эльгааны?
— Давайте лучше Оша, — прошептал он.
Ош хотя бы не говорил на вьюжном. Мысль о том, что придётся лицезреть собственного дружка Сая в роли уборщика была просто невыносимой…
— Как же я запамятовала — ты не поймёшь ни слова! Ну ладно, пойду тебе навстречу — позовём обоих. Начнёт урок Сай, продолжит, так и быть, Ош.
— Пойдёте навстречу? — негодование боролось в нём с ужасом. — Пойти навстречу — не заставлять меня!
— Заставлять — слово-то какое, — нахмурилась она. — Ты ведь подтвердил перед свидетельницами, что пришёл ко мне по велению сердца! Ох уж эти юноши… Сами не знают, чего хотят. Вам бы только изобразить из себя несчастных жертв! Сначала просят взять поджену, вешаются на шею… но вдруг выясняется, что их «заставляют»! Мужская логика — загадка! Впрочем, не для меня. Я-то её прекрасно понимаю. Вам попросту выгодно казаться бедненькими и обиженными. Выгодно делать вид, как женщины вас заставляют и притесняют. Из-за этого вас, «униженных и оскорблённых», надо пожалеть и приласкать. И компенсировать «страдания» — выполнить все прихоти!
Ммикё зло посмотрела.
— Но со мной такие номера не пройдут, Аддиан! Я не Альтрина, которая будет утешать взбалмошного мальчика, пока он не может определиться, чего желает. Со мной придётся брать ответственность за собственные решения. Пришёл в Чёрную Розу, поселился на всём готовом, получил в подарок шелка и драгоценности — уж изволь что-то дать взамен! Ты больше не принц, которому должны по факту его существования. Ты — гражданка-мужчина! Купаться в золоте и топать ножкой больше не выйдет, избалованный потаскун!
После этих слов Адди разревелся.
— Услышал правду — и сразу в слёзы. Как же по-мужски! Да, твоё щупленькое тельце больше никто не обязана охранять и оберегать. Неравенства в Союзе нет, умные развитые женщины больше не будут лебезить перед тобой и унижаться. Теперь ты хозяин собственной судьбы. Не умеешь работать ручками — придётся вкладываться в наши отношения, работать прямо здесь, а не только хныкать и качать права. Да так стараться, чтобы мне хотелось держать тебя и кормить. Поэтому вытирай сопельки и слушай внимательно. Так и быть, иду тебе навстречу. Начнёт урок Сай — покажет, как надо настраивать меня на верный лад. А на продолжение останется один Ош. Раз на Сая смотреть ты не хочешь.
Принц вытер слёзы и выдохнул. Вообще-то, Ммикё права — его поведение просто недопустимо. Хозяйка говорит — он должен молча согласиться. А плакать при жене — верх неприличия! Вдобавок она и вправду учла его пожелание и уступила. Надо радоваться, а не портить ей настроение.
— Правильные мысли, Аддиан. А то распустил нюни. Будто повод был… Я тебя била хоть раз? Насиловала? Может, ты тут голодаешь, или тебя обижала кто? Нет, в шикарном особняке с личным парком, по которому можешь гулять в любое время! Не бояться ни за жизнь, ни за честь. У какого ещё мужчины в Городе Ангелиц есть возможность выйти ночью из дома? И не в маленький садик за заборчиком, а в огромный парк! В Ониксовом шпиле хныкал, как тебя гулять не пускают. По дворцу, мол, не можешь свободно шататься. Здесь ходи-броди — тебе никто слова не скажет!
Адди вытер носик.
— А питание? Разнообразные, изысканные блюда, о которых половина мужчин города только мечтает! Может, ты беременный у нас, вот у тебя и есть право капризничать? Может, болен? Нет, всю жизнь как сыр в масле катаешься! Не женщина, глядишь, ни вынашивать, ни рожать не нужно, вдобавок, никогда не работал, не учился. А требований как у многодетной боевой магессы! Пора, Адди, в реальность возвращаться. Седлай-ка неадекватную самооценку и лети на ней с небес на землю. Пока со свистом не вылетел из моего дома.
Глава 7. Наглядный урок
Очень скоро в спальне Госпожи Чёрного Пламени оказались холоп и тухлый бес — оба накрашенные и наряженные как самые элитные куртизаны. Их голые стройные ноги были намазаны то ли маслом, то ли кремами, а выпирающие ягодицы едва закрывали коротюсенькие трусики. Счастливчики томно разглядывали хозяйку, игриво посматривали на принца… Наверняка радовались, что Ммикё, нашедшая новую игрушку, всё ещё не забыла про них. Завернувшийся в одеяло Адди, белый от волнения и смущения, замер на кровати словно скульптура.
— Начнём первый урок, — наставническим тоном сказала Ммикё. Она протянула первую швабру Ошу, мгновенно сотворила вторую и отдала её Саю. — Вы — уборщики. Адди тут, считайте, нет. Я возвращаюсь раньше срока и очень зла, ведь комната до сих пор не прибрана. Вы побаиваетесь меня, отдаться не хотите, но потерять прибыльную работу — тоже.
Она перевела на союзный. Зазвучали слова «отпустите», «отпустите пожалуйста». На ломаном вьюжном их повторил Ош.
— Учу его нескольким репликам, — пояснила Ммикё. — Столько ему вполне хватит для правдоподобной игры.
— Отпастыте, — произнёс Ош и страстно прикусил губу.
— Отпустите, — поправила Ммикё.
— Шарпэ…
— Отпустите. Нет, не надо.
— Нэт… Отпустыте… Шарпэ-э-э, — закатил он глаза.
Ммикё повторила ещё несколько раз.
— Ну всё. Не вечно же с ним возиться, — фыркнула она. — Сай, объясни-ка всё этому безмозглому.
— Хорошо, любовь моя.
Верховная Рыцарка вздохнула.
— Да… Умное мясо перед тупым имеет одно большое преимущество — может правдоподобно отыграть сценку… Через пару минут зайду — чтобы всё было готово.
Когда она вышла, они пошушукались на союзном. А после принялись за уборку.
Дверь открылась.
— Это ещё что?!
— Простите, Госпожа, минутка и всё будет готово, — Сай потупил глазки.
Заложив руки за спину, Ммикё подошла к окну и шумно выдохнула.
— Мы торопимся… Простите, управляющие не сказали, что вы освободитесь сегодня раньше.
— А этот длинноногий что, немой?
Ош, вычищая плиты под кроватью, бесстыдно завилял бёдрами.
— Простите, Госпожа… Иностранец.
— Из бедной страны, что ли, приехал? — Ммикё оценивающе его оглядела.
— Из Королевства Вьюги.
«Оно не бедное!» — хотел было возмутиться Адди.
— И что он здесь делает? Непорядок! Любому симпатичному иностранцу первым делом предлагается место в борделе. А уж если он без образования и языка — это, можно сказать, единственное, что ему остаётся.
— Да, Госпожа, но управляющие посчитали, что такой красотой наслаждаться должны вы одна.
Ммикё подошла к Ошу и положила руку ему на плечо. Тот очень правдоподобно смутился и отпрыгнул.
— Нэт! — гордо заявил он.
— Сбежал от строгой матери и злой тётки. Его избивали… — Сай сделал грустные глаза. — И хотели отдать четвёртым мужем поджену нелюбимой.
— За любовью, значит, в Орден прискакал… Ясно, ясно. Много вас тут таких — бедных и несчастных. Обиженных и обделённых. Лишь на словах, конечно. Я-то знаю, что у вас на уме. Не идёте на честную и прибыльную работу в бордель или женский клуб только по одной причине — хотите попасть в дом к богатой и целыми днями ничего не делать. Хм, а этот амбициозный. К самой Верховной Рыцарке захотел!
Она шлёпнула Оша. Тот снова отпрыгнул с едва заметными слезами на глазах. Но ничего не ответил. Отвернулся и стал ещё усерднее тереть.
Адди стало его жаль. Но он сразу напомнил себе, что всё добровольно. Ош — актриса-мужчина сейчас. Актрисе-мужчине попросту не может быть больно или обидно. Ведь он сам согласился. И получает от игры одно удовольствие.
— Госпожа, вы не так поняли… Мы хотим лишь заработать, — пролепетал Сай. — Мы уберёмся и уйдём.
— Да, уйдёте, — она хищно ухмыльнулась. — Скажи, потаскун, если ты хотел прибраться, а не соблазнять женщин, зачем тебе такой откровенный наряд?
Сай растерялся. А Ммикё села на кровать, будто бы не замечая Адди.
— В Союзе так принято!
— Не ответ. Юбку в магазине можно найти и по колено. И даже ниже. Если хорошо поискать, разумеется. И быть готовым отвалить за неё немаленькую сумму.
— Но… нас так одели! Это форма! В вашем особняке принято! Нам так сказали на собеседовании. И выдали рабочую форму!
— Порядочный юноша всё равно никогда так не оденется.
— Но… это была моя мечта — подняться по карьерной лестнице! Убираться в правительственных зданиях! Мне нужно было отказаться от мечты из-за одежды? К тому же тут хорошо платят. А мне надо кормить сына. Да и себя тоже. Какой у меня был выбор? Женщины придумали такие наряды, я мог только принять их. В чужой особняк со своими правилами не лезут. Что мне оставалось, Госпожа? Стать борцуном за мужские права? Выйти на площади с протестом? И отправиться в лагеря?
— Какие такие лагеря? — демонстративно всплеснула руками Ммикё. — Здесь свободная страна! В законе написано: гражданки имеют право собираться мирно, без враждебной магии…
— Меня бы назвали жёноненавистником и всё равно привлекли! Если не лагерь, то штраф. Как я за него заплачу, молодой отец-одиночка? У меня нет никаких накоплений! Да и стань я борцуном — меня бы все засмеяли! Даже сын бы меня не уважал! Ему бы объяснили, что отец — неудачник… И что, Госпожа, может быть хуже, чем вступить в ряды толстых, фригидных, злых и немужественных борцунов! Хуже только… выступить против режима и Верховной Рыцарки!
Саюрмал говорил это поразительно правдоподобным, испуганным тоном. Его лицо перекосил ужас — сразу видно, он понимает, какие страсти упомянул… А ведь у него и вправду получалось отыгрывать роли: влюблённого глупыша, внимательного дружка, отчаявшегося поломойщика…
— Можешь больше не рассказывать, и так всё понятно, — Ммикё снисходительно улыбнулась. — Потаскун нагулял ребёнка. Остался один и теперь никому не нужен. Но умудрился удачно устроиться на работу и надеется прыгнуть в постель к самой правительнице. И повесить на неё своего сынка. Ты тут из-за денег, нисколько не сомневаюсь… которые надеялся вытащить у меня их кошелька. Нет, не вышло. Пошёл вон.
