Я быстро шла, все дальше удаляясь от Рейта, время от времени усмехаясь про себя. Наверное, это было нервное. Иногда, правда, смех раздавался вслух, но я быстро брала себя в руки, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что никто меня не слышал. Мне было бы весело, если бы не было так страшно и тревожно. Шанс попасть на Элран был ничтожным, но я верила Фриде, верила этому неизвестному отшельнику. Другого мне не оставалось. Первая волна отчаяния утихла, и я ни за что не собиралась становиться блудницей. Твердая решимость росла во мне с каждым шагом, удаляющим меня все дальше от Рейта, и возвращаться я не собиралась. Никогда. Я пока не хотела думать о том, что будет со мной, если у Роя ничего не получится. Одно знала точно, я не буду жить в Луми и подобном поселке. Я не стану блудницей! Я придумаю что-нибудь, что угодно, но не буду продавать себя…. Раз Фрида нашла один выход, значит, есть еще…. Эти мысли придавали мне сил, я твердо шагала вперед, не обращая внимания на усталость и ноющие мышцы. Я упрямо шла в горы, куда меня отправила Фрида в поисках отшельника, который и должен был научить меня, как провернуть задуманную аферу.
На время Фрида наложила на мое плечо иллюзию, чтобы по пути никто не смог распознать во мне блудницу, схватить и отправить в Луми или ближайший подобный поселок. Ведьма предупредила меня, что надолго иллюзии не хватит, но этого времени мне должно быть достаточно, чтобы добраться до места назначения, а дальше будет уже не важно, есть ли на мне знак или нет. Люди, где живет отшельник, бывают очень редкими гостями, да и при необходимости он сможет меня защитить. Главное, чтобы он согласился оставить меня у себя и обучить необходимому. При этой мысли у меня вновь вырвался смешок. Обучить меня! Смешно! Чтобы отшельник не отказался принять меня у себя, Фрида протянула мне цепочку с медальоном и записку. И сказала, что самое сложно — это вручить ему данные предметы, а дальше он не сможет отказаться.
Так же Фрида собрала все мои вещи, что еще оставались на мне. Сожгла их в печи, проведя сильнейший ритуал очищения, чтобы меня невозможно было выследить, заговорила свой плащ, накинув его на меня. Теперь, если даже отправят ищеек по моему следу, то этот самый след не найти. Меня беспокоило то, что тогда и голубь не сможет принести мне письма, ведь он тоже не почувствует меня, а я все еще надеялась, что Эван мне что-нибудь ответит. Внутри все больше разгорался огонек надежды на то, что Эван не откажется от меня, ведь я, как выяснилось, виноватой перед ним не была. Я дала ему слово и все еще являлась его невестой. Да, на мне поставили метку, но я чиста, и если мой жених вмешается, то, я думаю, возможно будет все решить и без этого отшельника…. Я написала последнее письмо Эвану, объяснив, что меня подставили, что Фрида подтвердила то, что я все еще оставалась чистой и невинной, что несказанно радовало, и что я все еще жду от него помощи и поддержки. Фрида сказала, что если Эван и ответит, то голубь принесет письмо к ней, как к точке моего последнего местонахождения, а она уже переправит письмо отшельнику, тот передаст его мне. Цепочка хоть и длинная, но надежная. Я очень разволновалась, когда подумала, что будет делать Фрида, когда к ней придут по мою душу. Будут меня искать, и след приведет к ведьме. Но Фрида убедила меня в том, что она справится, запустит ищеек в дом, меня же в нем все равно нет. Была здесь Сесиль, но ушла…. А почему след оканчивается в доме Фриды, так тут только плечами пожать можно, кто ж его знает….
Я шла заброшенными тропами и старалась практически не останавливаться на привал. Меня вел поисковый артефакт, который изготовила и настроила Фрида. При помощи подобного и меня искать будут. На третий день моего пути на плече начала жечь метка. Все, поиски беглянки начались. Я постаралась ускориться, останавливаясь только на ночевку, перекусывая тоже в пути. Вера и отчаянное желание спастись придавали мне сил. От краюхи хлеба осталась всего пара кусочков, а я не знала, сколько мне еще предстоит двигаться, старалась экономить еду, как могла. Но все же хлеб закончился, а я еще двое суток прошла совершенно без крошки во рту. Я надеялась на Фриду, она бы не отправила меня в путь, если бы знала, что я не смогу его завершить. Хорошо, что на дороге попался горный родник, я смогла утолить жажду, приглушая заодно немного чувство голода, наполнить бутыль с собой и немного освежиться. Сил не оставалось совсем, когда среди пролеска я увидела старую хижину. Я хотела бежать от радости, но слабость не позволила. Я спотыкнулась о корягу и упала, растянувшись, на землю. Слезы выступили сами собой. Я даже не чувствовала боли, одно лишь счастье. Я дошла. Артефакт поиска несколько раз мигнул и погас, подтверждая достижение место назначения. Несколько минут я лежала, пытаясь отдышаться. Уже не торопясь, я медленно поднялась на ноги, дошла до хижины и робко постучала.
Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, издавая стук гораздо громче, чем разносившийся от ударов моего кулака по сухой деревянной двери хижины. Но дверь никто открывать не спешил. Я от страшного предположения, что в доме никого нет, замолотила с удвоенной силой. Но результат был прежним. Никого. Я дернула за ручку, но та не поддалась, заперто.
Минут через тридцать, устав бесцельно долбить по двери и разбив руку в кровь, я бессильно опустилась на землю около хижины и закрыла глаза. На улице смеркалось, и я надеялась, что эту ночь я проведу уже на месте. Но, видно, не судьба. Я пока даже не могла думать о том, что делать дальше. Всю дорогу я была сосредоточена только на том, чтобы дойти. И вот она, конечная точка моего маршрута. Опустошенная и разбитая, я просто сидела, облокотившись спиною о дверь. Внутри было пусто. Нет, я не собиралась сдаваться, но и именно сейчас бороться я была не готова. Сейчас я не хотела ничего, кроме как уснуть и выспаться, наконец-то. А завтра я продолжу борьбу, если, конечно, проснусь. Мысли о том, что отшельника может не оказаться, я всю дорогу даже не допускала. Мне нужно было немного времени, чтобы свыкнуться, смириться….
И тут за спиной раздался скрип, а я практически провалилась в темное нутро дома, успев только вскрикнуть от неожиданности. Где-то сверху надо мной раздалось грубое:
— Убирайся!
Одно только слово, но в нем было столько ненависти, что я невольно сжалась, зажмуривая глаза. Но уходить никуда не собиралась, не для этого я прошла такой долгий путь. А потому я просто лежала на месте, боясь пошевелиться. Набравшись решимости, я распахнула глаза и увидела над собой старика, наверное, ровесника Фриды, с длинными растрепанными волосами. В отличие от Фриды, его волосы были абсолютно седыми, а глаза выцветшими. Он смотрел на меня в упор, а я боялась подняться под его тяжелым взглядом. На его лице не проявилось ни капли сочувствия к моему утомленному и измученному виду, ни капли жалости. На нем вообще не наблюдалось ничего, кроме едва сдерживаемой ярости, которую выдавали плотно поджатые губы и периодически сверкающие глаза.
— Я не привык повторять дважды, — очень тихо и как-то зловеще прошипел отшельник, а его глаза уже светились, не угасая, образуя белую полость на лице. Выглядело это зловеще, а меня начало немного трясти от страха. Я сильно засомневалась, что идти к этому человеку было хорошей идеей. Возможно, он уже окончательно одичал, проживая долгое время в одиночестве. Но я все же прошептала в ответ, тихо, но твердо:
— Я не уйду, — да и идти мне было совершенно некуда. Надо бы попытаться сказать этому старику, что меня прислала Фрида. И я уже собиралась сделать это, потянулась рукой к медальону, висящему у меня на груди, но не успела его достать. Гнев отшельника вырвался наружу, оплетая его гудящим вихрем. Руки с силой, которую я вообще не ожидала обнаружить у этого пожилого и с виду дряхлого человека, схватили меня за грудки, приподнимая в воздух. Ворот платья стягивало, мешая дышать, я хотела как-то остановить старика, пытаясь прохрипеть, кто я и зачем здесь. Но в гуле волнующегося вихря магии меня не было слышно, а сил на сопротивление у меня не осталось. К тому же больно жгло в груди. Замах, и я ожидала, что меня сейчас отшвырнут, и не известно, выживу ли я после такого броска или сгорю заживо еще до приземления. И я даже приготовилась к худшему…. Но из-за ворота моего платья все же выскочил медальон, который дала мне Фрида, и начал раскачиваться в потоке стихии на моей шее, норовя соскользнуть. Рой Эрма зацепился взглядом за вещицу и как-то разом весь обмяк. Вихрь мгновенно стих, жечь в груди перестало, а я наконец-то смогла вдохнуть воздуха, но тут же упала обратно на деревянный порог дома, больно ударяясь спиной. Руки отшельника коснулись кулона на моей шее, он щелкнул пальцами, и украшение легко соскользнуло к нему в ладони. Только затем старик протянул мне руку, помогая встать и бесцветным голосом сказал:
— Извини, я не привык к не прошеным гостям, — но никакого раскаяния в его голосе не звучало. — Итак, тебя прислала Фрида…. Чего ты хочешь?
— Вы чуть не убили меня… — приходя в себя, еле слышно прошептала я, но отшельник только смерил меня колючим взглядом, не произнося ни слова, и как-то ожидающе вопрошая.
Не смотря на то, что старик прекрасно понял, от кого я, он не собирался испытывать каких-либо угрызений совести по поводу причиненных мне неудобств, если так можно выразиться. Скорее, сожаление из-за того, что не успел довести начатое до конца до того момента, как заметил медальон. И теперь с тоской смотрел на меня и ждал, что я отвечу. Вопрос мне показался грубым и практически посылал меня обратно, откуда я здесь и очутилась. Никакого реального интереса к мотивам моего появления у Роя не было. По нему было видно, что он меня еле терпит, и то, только благодаря этой небольшой безделушке, что вовремя показалась на моей шее. При других обстоятельствах я бы не осмелилась продолжить, просто бы ушла, все понимая. Но не сейчас. Сейчас для меня было слишком важно остаться, и я, переступая через свою гордость, ответила:
— Мне необходимо стать элранкой.
Глаза старика в ответ прищурились, он обошел меня по кругу, разглядывая и подмечая и уровень моей магии и прикрытую иллюзией метку блудницы на плече. Он словно видел меня насквозь, а мне под его пронизывающим тяжелым взглядом было некомфортно. Я чувствовала себя никчемной. Краска стыда залила мое лицо, хотя я и знала, что ни в чем не виновата. К тому же я боялась вердикта отшельника. Боялась, он скажет, что наша с Фридой затея нереальна, рассмеется, тем самым разрушая шанс на мое спасение. И в тоже время я боялась оставаться с этим ненормальным стариком. Я сейчас даже не знала, что хуже — Луми или эта заброшенная хижина в совокупности с отшельником. Может быть, все-таки попробовать бежать, где-нибудь спрятаться, выждать время, дождаться Эвана…. Старик усмехнулся, не давая мне никакой оценки, только сказал:
— Можешь расположиться вот в этой комнате, — Рой распахнул дверь небольшой каморки, пропуская меня вперед. — Здесь обычно останавливается мой племянник. Но он редкий гость. Думаю, когда он решит посетить меня в следующий раз, тебя уже здесь не будет…. — и прозвучало это как-то зловеще, а по моей спине прошел холодок. Но не убьет же меня этот отшельник, в конце концов. Какой ему от этого прок?! А если он имеет в виду, что я так быстро попаду на Элран, то чем быстрее, тем лучше для меня же.
— Заниматься начнем с завтрашнего утра. Подъем в пять. Так и быть, сегодня тебя покормлю я, а с завтрашнего дня завтрак, обед и ужин — твоя прямая обязанность. Уборка в доме тоже на тебе. И стирка, естественно. Выполняешь мои указания беспрекословно.
Я только послушно кивала головой. А в животе, при упоминании о пище, громко заурчало. Сейчас я готова была согласиться на все, лишь бы закончить эту ознакомительную встречу и немного поесть.
Засыпала я в тот день, чувствуя небывалое блаженство. Ноги гудели, тело ломило, но мне было хорошо. Даже отшельник после стакана молока и краюхи хлеба не казался мне больше таким страшным и опасным. Чувства благодарности и сытости перекрывали все остальные ощущения. Я даже не обратила внимания на то, что кровать оказалась очень жесткой, матраца на ней совсем не было. Ну и пусть, на земле в дороге ночевать было куда неприятнее. И просто провалилась в сон.
А с утра началась моя подготовка. Но я назвала бы это скорее издевательством.
Просыпаться рано уже давно вошло у меня в привычку. В пять я была уже готова заниматься. Но Рой встретил меня хмурым колючим взглядом со словами:
— Ты проспала, — а затем развернулся ко мне спиной и покинул дом. Я озиралась в поиске часов. Обнаружила их на стене чулана, который являлся по совместительству и кухней. Они показывали без пяти минут пять. Ничего я не проспала! Но найти Роя, чтобы оправдаться и что-то ему доказать, я так и не смогла. Некоторое время растерянно думала, что делать дальше. Вспомнила, что на мне сейчас уборка и готовка. Никакой еды в чулане я не нашла, а потому ничего не оставалось, как начать наводить порядок.
С уборкой тоже возникли проблемы. Чувствовалось, что старик очень давно жил один. Все просто заросло грязью. Вчера я то ли слишком устала, то ли оказалась под действием стресса, но не заметила, что в доме так не ухоженно. Устройство подачи воды почему-то не работало, хотя по вчерашнему выбросу силы было ясно, что Рой — сильнейший маг. Не понятно, почему воды в доме нет, неужели он так одичал, что и не мылся вовсе? Хорошо, обнаружился родник неподалеку от дома, и ведро нашла, чтобы можно таскать воду в дом. Правда, худое, что добавляло трудностей и заставляло менять воду гораздо чаще, чем хотелось бы.
Целый день я отчищала полы и стены, но благодарности от Роя я так и не дождалась. Отшельник вернулся все в таком же мрачном расположении духа, недовольно поджимая губы, придирчиво оглядывал свое жилище. Водил пальцами по стенам в поисках пыли, заглядывал в какие-то укромные уголки с радостью обнаруживая незамеченные мной закрома грязи. И откуда только такая тяга у него проснулась к чистоте, судя по состоянию жилища до моей уборки, он вообще никогда подобным себя не утруждал, и его это вряд ли напрягало. Потом кивнул скорее своим мыслям, чем мне и ушел в чулан, откуда вскоре вернулся с еще более недовольным лицом.
— Ужина, я так понимаю, тоже не будет?! — пробурчал он, а я от возмущения чуть не задохнулась. Да я только закончила вычищать весь хлам и грязь, да и продуктов в хижине не было! Не я же в этом доме маг, в конце концов, чтобы из воздуха еду наколдовать?! Но раздражать и без того психованного старика я не стала, все еще помня, как он вчера чуть не выкинул меня из своего дома, в прямом смысле этого слова. Только опустила глаза в пол, чтобы он не заметил моего возмущения и обиды.
В первые вечер нахождения у отшельника, думая о том, что Рой не так ужасен, я сильно погорячилась. Да, он не пытался меня больше убить, но это только руками и магией, взглядом же он убивал меня постоянно, старался поддеть каждое мое действие, придирался, цеплялся, делая мою жизнь невыносимой. Слов благодарности от отшельника я так и не дождалась, хотя продолжала каждый день вычищать его жилище, которое обнаруживало все новые и новые хитро запрятанные уголки с грязью.
На время Фрида наложила на мое плечо иллюзию, чтобы по пути никто не смог распознать во мне блудницу, схватить и отправить в Луми или ближайший подобный поселок. Ведьма предупредила меня, что надолго иллюзии не хватит, но этого времени мне должно быть достаточно, чтобы добраться до места назначения, а дальше будет уже не важно, есть ли на мне знак или нет. Люди, где живет отшельник, бывают очень редкими гостями, да и при необходимости он сможет меня защитить. Главное, чтобы он согласился оставить меня у себя и обучить необходимому. При этой мысли у меня вновь вырвался смешок. Обучить меня! Смешно! Чтобы отшельник не отказался принять меня у себя, Фрида протянула мне цепочку с медальоном и записку. И сказала, что самое сложно — это вручить ему данные предметы, а дальше он не сможет отказаться.
Так же Фрида собрала все мои вещи, что еще оставались на мне. Сожгла их в печи, проведя сильнейший ритуал очищения, чтобы меня невозможно было выследить, заговорила свой плащ, накинув его на меня. Теперь, если даже отправят ищеек по моему следу, то этот самый след не найти. Меня беспокоило то, что тогда и голубь не сможет принести мне письма, ведь он тоже не почувствует меня, а я все еще надеялась, что Эван мне что-нибудь ответит. Внутри все больше разгорался огонек надежды на то, что Эван не откажется от меня, ведь я, как выяснилось, виноватой перед ним не была. Я дала ему слово и все еще являлась его невестой. Да, на мне поставили метку, но я чиста, и если мой жених вмешается, то, я думаю, возможно будет все решить и без этого отшельника…. Я написала последнее письмо Эвану, объяснив, что меня подставили, что Фрида подтвердила то, что я все еще оставалась чистой и невинной, что несказанно радовало, и что я все еще жду от него помощи и поддержки. Фрида сказала, что если Эван и ответит, то голубь принесет письмо к ней, как к точке моего последнего местонахождения, а она уже переправит письмо отшельнику, тот передаст его мне. Цепочка хоть и длинная, но надежная. Я очень разволновалась, когда подумала, что будет делать Фрида, когда к ней придут по мою душу. Будут меня искать, и след приведет к ведьме. Но Фрида убедила меня в том, что она справится, запустит ищеек в дом, меня же в нем все равно нет. Была здесь Сесиль, но ушла…. А почему след оканчивается в доме Фриды, так тут только плечами пожать можно, кто ж его знает….
Я шла заброшенными тропами и старалась практически не останавливаться на привал. Меня вел поисковый артефакт, который изготовила и настроила Фрида. При помощи подобного и меня искать будут. На третий день моего пути на плече начала жечь метка. Все, поиски беглянки начались. Я постаралась ускориться, останавливаясь только на ночевку, перекусывая тоже в пути. Вера и отчаянное желание спастись придавали мне сил. От краюхи хлеба осталась всего пара кусочков, а я не знала, сколько мне еще предстоит двигаться, старалась экономить еду, как могла. Но все же хлеб закончился, а я еще двое суток прошла совершенно без крошки во рту. Я надеялась на Фриду, она бы не отправила меня в путь, если бы знала, что я не смогу его завершить. Хорошо, что на дороге попался горный родник, я смогла утолить жажду, приглушая заодно немного чувство голода, наполнить бутыль с собой и немного освежиться. Сил не оставалось совсем, когда среди пролеска я увидела старую хижину. Я хотела бежать от радости, но слабость не позволила. Я спотыкнулась о корягу и упала, растянувшись, на землю. Слезы выступили сами собой. Я даже не чувствовала боли, одно лишь счастье. Я дошла. Артефакт поиска несколько раз мигнул и погас, подтверждая достижение место назначения. Несколько минут я лежала, пытаясь отдышаться. Уже не торопясь, я медленно поднялась на ноги, дошла до хижины и робко постучала.
Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, издавая стук гораздо громче, чем разносившийся от ударов моего кулака по сухой деревянной двери хижины. Но дверь никто открывать не спешил. Я от страшного предположения, что в доме никого нет, замолотила с удвоенной силой. Но результат был прежним. Никого. Я дернула за ручку, но та не поддалась, заперто.
Минут через тридцать, устав бесцельно долбить по двери и разбив руку в кровь, я бессильно опустилась на землю около хижины и закрыла глаза. На улице смеркалось, и я надеялась, что эту ночь я проведу уже на месте. Но, видно, не судьба. Я пока даже не могла думать о том, что делать дальше. Всю дорогу я была сосредоточена только на том, чтобы дойти. И вот она, конечная точка моего маршрута. Опустошенная и разбитая, я просто сидела, облокотившись спиною о дверь. Внутри было пусто. Нет, я не собиралась сдаваться, но и именно сейчас бороться я была не готова. Сейчас я не хотела ничего, кроме как уснуть и выспаться, наконец-то. А завтра я продолжу борьбу, если, конечно, проснусь. Мысли о том, что отшельника может не оказаться, я всю дорогу даже не допускала. Мне нужно было немного времени, чтобы свыкнуться, смириться….
И тут за спиной раздался скрип, а я практически провалилась в темное нутро дома, успев только вскрикнуть от неожиданности. Где-то сверху надо мной раздалось грубое:
— Убирайся!
Одно только слово, но в нем было столько ненависти, что я невольно сжалась, зажмуривая глаза. Но уходить никуда не собиралась, не для этого я прошла такой долгий путь. А потому я просто лежала на месте, боясь пошевелиться. Набравшись решимости, я распахнула глаза и увидела над собой старика, наверное, ровесника Фриды, с длинными растрепанными волосами. В отличие от Фриды, его волосы были абсолютно седыми, а глаза выцветшими. Он смотрел на меня в упор, а я боялась подняться под его тяжелым взглядом. На его лице не проявилось ни капли сочувствия к моему утомленному и измученному виду, ни капли жалости. На нем вообще не наблюдалось ничего, кроме едва сдерживаемой ярости, которую выдавали плотно поджатые губы и периодически сверкающие глаза.
— Я не привык повторять дважды, — очень тихо и как-то зловеще прошипел отшельник, а его глаза уже светились, не угасая, образуя белую полость на лице. Выглядело это зловеще, а меня начало немного трясти от страха. Я сильно засомневалась, что идти к этому человеку было хорошей идеей. Возможно, он уже окончательно одичал, проживая долгое время в одиночестве. Но я все же прошептала в ответ, тихо, но твердо:
— Я не уйду, — да и идти мне было совершенно некуда. Надо бы попытаться сказать этому старику, что меня прислала Фрида. И я уже собиралась сделать это, потянулась рукой к медальону, висящему у меня на груди, но не успела его достать. Гнев отшельника вырвался наружу, оплетая его гудящим вихрем. Руки с силой, которую я вообще не ожидала обнаружить у этого пожилого и с виду дряхлого человека, схватили меня за грудки, приподнимая в воздух. Ворот платья стягивало, мешая дышать, я хотела как-то остановить старика, пытаясь прохрипеть, кто я и зачем здесь. Но в гуле волнующегося вихря магии меня не было слышно, а сил на сопротивление у меня не осталось. К тому же больно жгло в груди. Замах, и я ожидала, что меня сейчас отшвырнут, и не известно, выживу ли я после такого броска или сгорю заживо еще до приземления. И я даже приготовилась к худшему…. Но из-за ворота моего платья все же выскочил медальон, который дала мне Фрида, и начал раскачиваться в потоке стихии на моей шее, норовя соскользнуть. Рой Эрма зацепился взглядом за вещицу и как-то разом весь обмяк. Вихрь мгновенно стих, жечь в груди перестало, а я наконец-то смогла вдохнуть воздуха, но тут же упала обратно на деревянный порог дома, больно ударяясь спиной. Руки отшельника коснулись кулона на моей шее, он щелкнул пальцами, и украшение легко соскользнуло к нему в ладони. Только затем старик протянул мне руку, помогая встать и бесцветным голосом сказал:
— Извини, я не привык к не прошеным гостям, — но никакого раскаяния в его голосе не звучало. — Итак, тебя прислала Фрида…. Чего ты хочешь?
— Вы чуть не убили меня… — приходя в себя, еле слышно прошептала я, но отшельник только смерил меня колючим взглядом, не произнося ни слова, и как-то ожидающе вопрошая.
Не смотря на то, что старик прекрасно понял, от кого я, он не собирался испытывать каких-либо угрызений совести по поводу причиненных мне неудобств, если так можно выразиться. Скорее, сожаление из-за того, что не успел довести начатое до конца до того момента, как заметил медальон. И теперь с тоской смотрел на меня и ждал, что я отвечу. Вопрос мне показался грубым и практически посылал меня обратно, откуда я здесь и очутилась. Никакого реального интереса к мотивам моего появления у Роя не было. По нему было видно, что он меня еле терпит, и то, только благодаря этой небольшой безделушке, что вовремя показалась на моей шее. При других обстоятельствах я бы не осмелилась продолжить, просто бы ушла, все понимая. Но не сейчас. Сейчас для меня было слишком важно остаться, и я, переступая через свою гордость, ответила:
— Мне необходимо стать элранкой.
Глаза старика в ответ прищурились, он обошел меня по кругу, разглядывая и подмечая и уровень моей магии и прикрытую иллюзией метку блудницы на плече. Он словно видел меня насквозь, а мне под его пронизывающим тяжелым взглядом было некомфортно. Я чувствовала себя никчемной. Краска стыда залила мое лицо, хотя я и знала, что ни в чем не виновата. К тому же я боялась вердикта отшельника. Боялась, он скажет, что наша с Фридой затея нереальна, рассмеется, тем самым разрушая шанс на мое спасение. И в тоже время я боялась оставаться с этим ненормальным стариком. Я сейчас даже не знала, что хуже — Луми или эта заброшенная хижина в совокупности с отшельником. Может быть, все-таки попробовать бежать, где-нибудь спрятаться, выждать время, дождаться Эвана…. Старик усмехнулся, не давая мне никакой оценки, только сказал:
— Можешь расположиться вот в этой комнате, — Рой распахнул дверь небольшой каморки, пропуская меня вперед. — Здесь обычно останавливается мой племянник. Но он редкий гость. Думаю, когда он решит посетить меня в следующий раз, тебя уже здесь не будет…. — и прозвучало это как-то зловеще, а по моей спине прошел холодок. Но не убьет же меня этот отшельник, в конце концов. Какой ему от этого прок?! А если он имеет в виду, что я так быстро попаду на Элран, то чем быстрее, тем лучше для меня же.
— Заниматься начнем с завтрашнего утра. Подъем в пять. Так и быть, сегодня тебя покормлю я, а с завтрашнего дня завтрак, обед и ужин — твоя прямая обязанность. Уборка в доме тоже на тебе. И стирка, естественно. Выполняешь мои указания беспрекословно.
Я только послушно кивала головой. А в животе, при упоминании о пище, громко заурчало. Сейчас я готова была согласиться на все, лишь бы закончить эту ознакомительную встречу и немного поесть.
***
Засыпала я в тот день, чувствуя небывалое блаженство. Ноги гудели, тело ломило, но мне было хорошо. Даже отшельник после стакана молока и краюхи хлеба не казался мне больше таким страшным и опасным. Чувства благодарности и сытости перекрывали все остальные ощущения. Я даже не обратила внимания на то, что кровать оказалась очень жесткой, матраца на ней совсем не было. Ну и пусть, на земле в дороге ночевать было куда неприятнее. И просто провалилась в сон.
А с утра началась моя подготовка. Но я назвала бы это скорее издевательством.
Просыпаться рано уже давно вошло у меня в привычку. В пять я была уже готова заниматься. Но Рой встретил меня хмурым колючим взглядом со словами:
— Ты проспала, — а затем развернулся ко мне спиной и покинул дом. Я озиралась в поиске часов. Обнаружила их на стене чулана, который являлся по совместительству и кухней. Они показывали без пяти минут пять. Ничего я не проспала! Но найти Роя, чтобы оправдаться и что-то ему доказать, я так и не смогла. Некоторое время растерянно думала, что делать дальше. Вспомнила, что на мне сейчас уборка и готовка. Никакой еды в чулане я не нашла, а потому ничего не оставалось, как начать наводить порядок.
С уборкой тоже возникли проблемы. Чувствовалось, что старик очень давно жил один. Все просто заросло грязью. Вчера я то ли слишком устала, то ли оказалась под действием стресса, но не заметила, что в доме так не ухоженно. Устройство подачи воды почему-то не работало, хотя по вчерашнему выбросу силы было ясно, что Рой — сильнейший маг. Не понятно, почему воды в доме нет, неужели он так одичал, что и не мылся вовсе? Хорошо, обнаружился родник неподалеку от дома, и ведро нашла, чтобы можно таскать воду в дом. Правда, худое, что добавляло трудностей и заставляло менять воду гораздо чаще, чем хотелось бы.
Целый день я отчищала полы и стены, но благодарности от Роя я так и не дождалась. Отшельник вернулся все в таком же мрачном расположении духа, недовольно поджимая губы, придирчиво оглядывал свое жилище. Водил пальцами по стенам в поисках пыли, заглядывал в какие-то укромные уголки с радостью обнаруживая незамеченные мной закрома грязи. И откуда только такая тяга у него проснулась к чистоте, судя по состоянию жилища до моей уборки, он вообще никогда подобным себя не утруждал, и его это вряд ли напрягало. Потом кивнул скорее своим мыслям, чем мне и ушел в чулан, откуда вскоре вернулся с еще более недовольным лицом.
— Ужина, я так понимаю, тоже не будет?! — пробурчал он, а я от возмущения чуть не задохнулась. Да я только закончила вычищать весь хлам и грязь, да и продуктов в хижине не было! Не я же в этом доме маг, в конце концов, чтобы из воздуха еду наколдовать?! Но раздражать и без того психованного старика я не стала, все еще помня, как он вчера чуть не выкинул меня из своего дома, в прямом смысле этого слова. Только опустила глаза в пол, чтобы он не заметил моего возмущения и обиды.
В первые вечер нахождения у отшельника, думая о том, что Рой не так ужасен, я сильно погорячилась. Да, он не пытался меня больше убить, но это только руками и магией, взглядом же он убивал меня постоянно, старался поддеть каждое мое действие, придирался, цеплялся, делая мою жизнь невыносимой. Слов благодарности от отшельника я так и не дождалась, хотя продолжала каждый день вычищать его жилище, которое обнаруживало все новые и новые хитро запрятанные уголки с грязью.
