Да и сам старик не ленился приносить ее на себе и своей обуви, где, спрашивается, он только пропадал, что возвращался в таком виде, не разуваясь, обходил хижину, теряя отваливавшиеся от себя ошметки. Я стискивала зубы, но молчала.
Прошла неделя. Но ничего не изменилось, разве что у меня обязанностей прибавилось. Как оказалось, совсем рядом, в паре часов ходьбы, находилась небольшая деревенька, где отшельник покупал молоко и хлеб. Это известие сразу изменило его статус в моих глазах. А я еще думала, что он одичал! Ничего подобного. Проживал недалеко от людей, часто бывал в деревне, покупал там продукты, общался с местными жителями. Конечно, к нему дорогу местные вряд ли нашли бы, его дом и ближайшая местность были окружены кучей охранных заклинаний, которые не позволяли любопытным путникам приблизиться к жилищу. Рой сам мне об этом рассказал, когда я испугалась, что меня, оказывается, так легко найти. Затем старик вручил мне охранный амулет, который повесил мне на шею, убедив в том, что пока он на мне, я могу не бояться быть обнаруженной — метка блудницы будет не видна. И добавил в список моих обязанностей закупку продуктов. Не то, чтобы я была против, — я занималась практически теми же делами, что и в Рейте — готовила, убиралась, работала, штопала одежду. Правда, не на весь поселок, а всего для одного человека, но по объему работ этот один стоил целого Рейта! Но я не жаловалась, у меня была крыша над головой, я была сыта и скрыта от преследователей, хотя иногда чувствовала, как метка на плече нестерпимо ноет. Рой в такие моменты подходил ближе, клал свои руки на мое плечо, чтобы усилить защиту, а потом задумчиво отходил, почесывая свою бороду. Я чувствовала, что его бесит, что кто-то пытается пробить его защиту, но в слух он ничего не говорил, только мрачно прищуривал глаза, снимая одним прикосновением зуд и подозрительно поглядывая на меня. Похоже, отшельнику страшно не нравилось, что кто-то вообще в этом мире мог соперничать с его силой. Видно, именно по этому он меня встретил так злобно. Какая-то даже не магичка посмела подобраться так близко к его жилищу, преодолев столько уровней защиты. А когда он увидел медальон, который дала мне Фрида, успокоился, поняв, что я не сама преодолела барьер, у меня был проводник на его территорию. Во всяком случае, я так оправдывала его поведение.
За день я уставала так, что у меня даже не было сил о чем-либо вообще думать и рассуждать. Хотя, признаюсь, иногда меня все же посещала смутная мысль о том, что Фрида просто сговорились с этим ужасным стариком, подослав меня к нему в качестве служанки, бесплатной рабочей силы. Уж не знаю, кто она ему и зачем так со мной поступила, но моя жизнь больше напоминала добровольное рабство, чем обучение каким-то хитростям для того, чтобы попасть на Элран. Хотя, возможно, Фрида просто не хотела меня расстраивать или честно сказать мне о том, что шанса у меня никакого нет, кроме как дождаться ответа от Эвана. А пока я надежно спрятана и за свое укрытие отрабатываю непосильным трудом. Возможно, ведьма боялась, что я не соглашусь на такие условия, а потому обманула меня. По правде говоря, выбора у меня все равно не было, а по тому я бы по-любому согласилась, только не чувствовала бы себя такой обманутой, как сейчас. Но поделать сейчас я все равно ничего не могла. А потому, сжав сильнее зубы, я молча продолжала работать и терпеть нападки и придирки отшельника, который последние дни даже перестал пропадать куда-то, а ходил за мной по пятам, критикуя мои действия и в свободное от этого занятия времени греясь на солнышке, чем несказанно меня злил.
Вот и сегодня день ничем не отличался от предыдущих. Очень рано я накормила Роя завтраком и отправилась в деревню. Набрала там продуктов побольше, чтобы завтра сюда не приходить. Мешочек картошки, овощи, молоко и хлеб оказались тяжеловатый для меня, но я успокаивала себя тем, что завтра не придется совершать несколько часов поход, и я смогу немного отдохнуть, сделать себе маленький выходной. После этого убиралась в жилище отшельника, в который раз удивляясь, как только один такой худенький хиленький с виду старичок может оставлять после себя столько грязи! Не успев закончить с делами, Рой попросил набрать ему воды в ванной, в который раз удивляясь меня неуемной тягой к чистоте. Но в слух я этого, естественно, не сказала, послушно наполняя огромное корыто, которое казалось просто бездонным, водой. Из ведра к тому же по дороге вытекало, заставляя совершить гораздо больше ходок туда и обратно до родника. К моменту наполнения я выдохлась. Остановилась с ведром на миг, чтобы перевести дух, когда из чулана мне навстречу вышел недовольный Рой, запихивая в рот кусок хлеба, и, дожевывая его, сообщил мне бесцветным голосом очередную претензию:
— Хлеб закончился, ты чего-то совсем мало принесла сегодня! Завтра побольше купи, поняла?!
И не дожидаясь моего ответа, попытался скрыться в чулане, очевидно, чтобы допить молоко и доесть то, что еще оставалось. И я не выдержала. Я понимала, что у меня нет выбора, и я вынуждена тут жить и слушаться этого мерзкого старика, из-за метки мне нет никуда хода. Но то ли день выдался тяжелым, то ли усталость накопилась, а может быть, это из-за того, что я так сильно рассчитывала хотя бы немного отдохнуть завтра, а из-за Роя мне придется снова топать в деревню. Мне даже на миг показалось, что он специально все съел, чтобы в который раз надо мной поиздеваться, ну, не может же в такого худого старика столько продуктов вместиться?! Знаю, я не должна была, но я сорвалась, и в этот момент мне вдруг стало все равно, что будет со мной завтра, куда я пойду, если отшельник меня выгонит, что я буду делать, если меня поймают и отправят в Луми. Мне было абсолютно все равно, главное, высказать все этому ненасытному трутню, жестокому рабовладельцу. Предел моего терпения лопнул. Я резко развернулась, задевая и опрокидывая ведро с водой, которая разливалась по полу, но я не обращала на это внимание, только пихнула ногой ведро посильнее, вымещая на нем свое давно скопившееся негодование, создавая тем самым ужасный грохот, на который Рой вернулся в комнату и с любопытством уставился на меня словно на диковинного зверька.
— Хватит! Я больше не собираюсь таскать воду Вам! Если очень хочется принять ванну — используйте свою магию или мойтесь в роднике. И есть надо меньше, в Вашем возрасте это вредно. Уборка будет по расписанию, и можете хоть завалить весь дом грязью — я не притронусь к ней раньше положенного дня. А завтра у меня выходной! И если что-то не устраивает — я сейчас же покину Ваше убежище?!
Если на протяжении своей речи я уверенно стояла, подперев руки в бока, и даже несколько раз осмелилась тукнуть в отшельника пальцами, то на последних словах мой голос все же дрогнул, а глаза защипали слезы. Но я не собиралась уступать. Я ждала, что Рой вспылит и разозлится, как обычно, с его-то отвратительно придирчивым характером, и готова была уже понуро двигаться к выходу, чтобы покинуть этот дом, но старик только как-то хитро поглядывал на меня, а через некоторое время как-то через чур спокойно и обманчиво ласковым голосом спросил:
— Ты чем-то недовольна, девочка?
И было в его голосе что-то такое пренебрежительное, какая-то то ли насмешка, то ли издевка, что я взорвалась еще раз, откидывая страх за свое будущее и высказывая наболевшее:
— Чем-то?! Да я всем недовольна! Я думала, что я научусь, как попасть на Элран, а я только мою, убираю, готовлю. И с каждым днем работы все больше — ни конца, ни края. За все это время я разве что мышцы на ногах нарастила от большого количества ходьбы…. Я устала так жить. Делайте, что хотите, но я … — ни миг я растерялась, что буду делать дальше, мне придется вернуться в Луми. Должен же быть какой-то другой выход! Я сильнее сжала зубы и более уверенно продолжила:
— Я что-нибудь придумаю… Обязательно!
И хотела было уже уходить, когда Рой остановил меня словами:
— Всего-то?! Надо было сразу сказать, что ты уже готова заниматься … — протянул старик обиженным голосом, как будто и правда я сама была виновата в том, что ни разу не заикнулась о Элране. На миг мне даже показалось, что на его губах заиграла хитрая улыбка. Но она так быстро исчезла, сменив выражение Роя на привычно нахмуренное и сердитое, что я решила, что мне она всего лишь показалась. А я растерянно стояла посреди комнаты, не понимая, что не так. Рой не злится, меня не гонит, а у меня внутри, даже не понятно откуда, взявшееся чувство вины. И чувство, что меня как-то и где-то провели…. Почему? Конечно, отшельник не хочет потерять такую бесплатную рабочую силу, но я для себя твердо решила, что так уставать я больше не собираюсь, и все обязанности, что я на себя взвалила, надо бы разделить, о чем и сообщила отшельнику. Он, на удивление, со мной соглашался, с интересом взирая на меня, словно ранее ему самому подобные мысли даже в голову не приходили, я даже на мгновение почувствовала стыд за то, что плохо думала об отшельнике, который совсем не хотел сделать из меня рабыню, а просто не догадывался, что мне тяжело. Вскоре мы вместе с ним составили список обязанностей и расписание моих занятий, которые начинались с завтрашнего дня. Хотя нет, на завтра я взяла заслуженный выходной для отдыха. А занятия начнутся через день.
Не знаю, на что я рассчитывала, когда Рой говорил о моем обучении…. Но он действительно начал меня именно обучать заклинаниям. Как мы и договаривались, отшельник дал мне целый день отдыха, позволив выспаться, потом заниматься всем, чем захочу. И даже завтрак приготовил сам и накормил меня. Я же разрешила себе просто лежать, рассматривая деревянный потолок комнаты, прогуляться до родника без обычной спешки, поплавать и полежать на солнышке, чего не могла позволить себе раньше. Просто слушать шелест травы и деревьев, чувствовать теплые лучики на своей коже, вдыхать чистый горный воздух, и немного расслабиться, снимая напряжение и накопившуюся усталость с тела. Я даже в какой-то момент улыбнулась, почувствовав себя счастливой и подумав, как все-таки мало человеку надо для счастья….
А на следующий день Рой откуда-то откопал тоненькую брошюрку с простейшими заклинаниями, очень похожую на ту, что давали одаренным в храме хранителей. Протянул ее мне с какой-то хищной улыбкой:
— Приступим?!
Ожидала я, конечно, чего-то другого. У меня же совершенно нет силы, чтобы эти заклинания сработали. Я же это уже проходила. Я думала, мы с Роем рассмотрим какой-то обходной путь…. Хотя, может быть, в этом есть какой-то смысл?! Довериться Рою? А что мне еще оставалось?!
А потому я послушно, еле сдерживая рвущийся безнадежный вздох, приняла брошюрку. И обреченно выслушала задание.
Занятия Рой решил проводить со мной в отдельно стоящем унылом и полуразвалившимся сарае, очень оптимистично решив обезопасить свою хижину от сожжения, если вдруг у меня все начнет получаться. Данное предположение я скептически приняла за шутку, скорее, отшельник просто хочет помучить меня в очередной раз.
Начали мы с простейшего заклинания огня, Рой поставил передо мной свечу, раскрыл брошюрку на нужной странице и заставил вслух прочесть текст. Убедившись, что я проговорила правильно нужные слова, старик хмуро кивнул, сказав, чтобы именно это заклинание я все время читала и пыталась зажечь свечку, а сам ушел.
А я осталась в неопределенном состоянии растерянности и непонимания происходящего. Я все еще надеялась на то, что Рой знает, что делать дальше, и это бессмысленное задание неспроста. Но внутри все сопротивлялось этим бесполезным, с моей точки зрения, действиям. Пустым, бессмысленным, бестолковым. Но говорить об этом Рою я не стала, ведь мы только-только нашли с ним какой-то общий язык и достигли кое-какого взаимопонимания.
Прошла еще неделя, и моя вера и надежда на отшельника сильно потухли. Я не знала, что и думать. Моя жизнь в доме отшельника, конечно, изменилась. Обязанности по приготовлению пищи мы разделили с Роем на двоих, правда, в ближайшую деревню за продуктами ходить приходилось все же мне, зато Рой починил приводящий в дом воду механизм, причем с такой легкостью, что у меня закралось подозрение, что старик мог бы давно это сделать, но не делал специально. И в доме стало как-то чище, ошметки грязи перестали появляться самым загадочным образом в самых разнообразных местах. Основное время я тратила на чтение одного единственного заклинания, которое уже отскакивало от зубов на автоматизме. Я по-прежнему не понимала, что задумал Рой, он, когда видел меня за выполнением его задания, все время хмурился, ядовито усмехался, причем с каждым днем все сильнее, но не объяснял ничего. Я же старательно все выполняла, хоть и не видела в этом действе особого смысла. Внутренне раздражаясь и злясь на отшельника за потерянное время, но стараясь никоим образом не обнаруживать своих чувств.
Все так же иногда у меня начинала гореть стрекоза на плече, наливаясь золотым свечением и словно прожигая кожу на моем теле изнутри, доставляя нестерпимую боль, и все так же Рой снимал зуд и жжение одним прикосновением ладони. И я все так же все еще ждала известий от Эвана.
И вот к концу второй недели моего проживания у отшельника, когда я возвращалась с покупками из деревни, Рой протянул мне конверт. Я даже забыла поблагодарить отшельника от неожиданности, выхватывая из его рук конверт. Быстрыми шагами я направилась в свою комнату. Дрожащими от волнения руками распечатала и прочла: «Сесиль, уже поздно что-то менять. Ксарина подходит мне гораздо больше в качестве спутницы жизни. Думаю, ты и сама это понимаешь. Не смотря на весь стыд и позор, которые обрушились на меня из-за твоей выходки, она все же согласилась стать моей женой. Тебя же я молю перестать скрываться и сдаться на милость правосудию. К сожалению, я уже ничем не могу тебе помочь, ты сама загнала себя в угол своими пагубными пристрастиями. Мне очень горько, что ты, не смотря на все тобою совершенное, все еще надеешься с моей помощью попасть на Элран, я помню, что это было твоей хрустальной мечтой, а меня ты никогда не любила. Вынужден тебя разочаровать — Элран для тебя закрыт, твое место в Луми. Эван».
Я еще раз пробежала глазами по строкам, не веря своим глазам. Эван отказался от меня, он считает меня виноватой во всем. Внутри разливалась такая пустота, вот и все — все закончено. Я даже сама до этого момента не осознавала, как все же рассчитываю на помощь Эвана. Ведь он мог бы и не женится на мне, если это настолько для него неприятно, хотя я знала, что для Элрана моя метка не имела никакого значения, если бы я стала его жительницей. И я же написала Эвану, что чиста перед ним, ничего не было, меня подставили. Он мог бы хотя бы это проверить и снять с меня обвинение?! Просто помочь мне, я бы ушла из Рейта и вернула бы ему его слово, я бы поняла. Слова Эвана — «пагубные пристрастия» и «твое место в Луми» — больно ранили. Он был ко мне несправедлив, жесток.
Я безвольно опустилась на жесткую кровать, а из глаз потекли слезы.
— Чего ревешь? — раздался где-то рядом сердитый голос отшельника, который, похоже, следовал за мной и наблюдал неприглядную картину моего разочарования и крушения всех надежд. Я никак не могла сосредоточить на нем взгляд из-за пелены, застилавшей глаза. Отвечать что-то не было сил, губы дрожали, но все же меня озарила догадка:
Прошла неделя. Но ничего не изменилось, разве что у меня обязанностей прибавилось. Как оказалось, совсем рядом, в паре часов ходьбы, находилась небольшая деревенька, где отшельник покупал молоко и хлеб. Это известие сразу изменило его статус в моих глазах. А я еще думала, что он одичал! Ничего подобного. Проживал недалеко от людей, часто бывал в деревне, покупал там продукты, общался с местными жителями. Конечно, к нему дорогу местные вряд ли нашли бы, его дом и ближайшая местность были окружены кучей охранных заклинаний, которые не позволяли любопытным путникам приблизиться к жилищу. Рой сам мне об этом рассказал, когда я испугалась, что меня, оказывается, так легко найти. Затем старик вручил мне охранный амулет, который повесил мне на шею, убедив в том, что пока он на мне, я могу не бояться быть обнаруженной — метка блудницы будет не видна. И добавил в список моих обязанностей закупку продуктов. Не то, чтобы я была против, — я занималась практически теми же делами, что и в Рейте — готовила, убиралась, работала, штопала одежду. Правда, не на весь поселок, а всего для одного человека, но по объему работ этот один стоил целого Рейта! Но я не жаловалась, у меня была крыша над головой, я была сыта и скрыта от преследователей, хотя иногда чувствовала, как метка на плече нестерпимо ноет. Рой в такие моменты подходил ближе, клал свои руки на мое плечо, чтобы усилить защиту, а потом задумчиво отходил, почесывая свою бороду. Я чувствовала, что его бесит, что кто-то пытается пробить его защиту, но в слух он ничего не говорил, только мрачно прищуривал глаза, снимая одним прикосновением зуд и подозрительно поглядывая на меня. Похоже, отшельнику страшно не нравилось, что кто-то вообще в этом мире мог соперничать с его силой. Видно, именно по этому он меня встретил так злобно. Какая-то даже не магичка посмела подобраться так близко к его жилищу, преодолев столько уровней защиты. А когда он увидел медальон, который дала мне Фрида, успокоился, поняв, что я не сама преодолела барьер, у меня был проводник на его территорию. Во всяком случае, я так оправдывала его поведение.
За день я уставала так, что у меня даже не было сил о чем-либо вообще думать и рассуждать. Хотя, признаюсь, иногда меня все же посещала смутная мысль о том, что Фрида просто сговорились с этим ужасным стариком, подослав меня к нему в качестве служанки, бесплатной рабочей силы. Уж не знаю, кто она ему и зачем так со мной поступила, но моя жизнь больше напоминала добровольное рабство, чем обучение каким-то хитростям для того, чтобы попасть на Элран. Хотя, возможно, Фрида просто не хотела меня расстраивать или честно сказать мне о том, что шанса у меня никакого нет, кроме как дождаться ответа от Эвана. А пока я надежно спрятана и за свое укрытие отрабатываю непосильным трудом. Возможно, ведьма боялась, что я не соглашусь на такие условия, а потому обманула меня. По правде говоря, выбора у меня все равно не было, а по тому я бы по-любому согласилась, только не чувствовала бы себя такой обманутой, как сейчас. Но поделать сейчас я все равно ничего не могла. А потому, сжав сильнее зубы, я молча продолжала работать и терпеть нападки и придирки отшельника, который последние дни даже перестал пропадать куда-то, а ходил за мной по пятам, критикуя мои действия и в свободное от этого занятия времени греясь на солнышке, чем несказанно меня злил.
Вот и сегодня день ничем не отличался от предыдущих. Очень рано я накормила Роя завтраком и отправилась в деревню. Набрала там продуктов побольше, чтобы завтра сюда не приходить. Мешочек картошки, овощи, молоко и хлеб оказались тяжеловатый для меня, но я успокаивала себя тем, что завтра не придется совершать несколько часов поход, и я смогу немного отдохнуть, сделать себе маленький выходной. После этого убиралась в жилище отшельника, в который раз удивляясь, как только один такой худенький хиленький с виду старичок может оставлять после себя столько грязи! Не успев закончить с делами, Рой попросил набрать ему воды в ванной, в который раз удивляясь меня неуемной тягой к чистоте. Но в слух я этого, естественно, не сказала, послушно наполняя огромное корыто, которое казалось просто бездонным, водой. Из ведра к тому же по дороге вытекало, заставляя совершить гораздо больше ходок туда и обратно до родника. К моменту наполнения я выдохлась. Остановилась с ведром на миг, чтобы перевести дух, когда из чулана мне навстречу вышел недовольный Рой, запихивая в рот кусок хлеба, и, дожевывая его, сообщил мне бесцветным голосом очередную претензию:
— Хлеб закончился, ты чего-то совсем мало принесла сегодня! Завтра побольше купи, поняла?!
И не дожидаясь моего ответа, попытался скрыться в чулане, очевидно, чтобы допить молоко и доесть то, что еще оставалось. И я не выдержала. Я понимала, что у меня нет выбора, и я вынуждена тут жить и слушаться этого мерзкого старика, из-за метки мне нет никуда хода. Но то ли день выдался тяжелым, то ли усталость накопилась, а может быть, это из-за того, что я так сильно рассчитывала хотя бы немного отдохнуть завтра, а из-за Роя мне придется снова топать в деревню. Мне даже на миг показалось, что он специально все съел, чтобы в который раз надо мной поиздеваться, ну, не может же в такого худого старика столько продуктов вместиться?! Знаю, я не должна была, но я сорвалась, и в этот момент мне вдруг стало все равно, что будет со мной завтра, куда я пойду, если отшельник меня выгонит, что я буду делать, если меня поймают и отправят в Луми. Мне было абсолютно все равно, главное, высказать все этому ненасытному трутню, жестокому рабовладельцу. Предел моего терпения лопнул. Я резко развернулась, задевая и опрокидывая ведро с водой, которая разливалась по полу, но я не обращала на это внимание, только пихнула ногой ведро посильнее, вымещая на нем свое давно скопившееся негодование, создавая тем самым ужасный грохот, на который Рой вернулся в комнату и с любопытством уставился на меня словно на диковинного зверька.
— Хватит! Я больше не собираюсь таскать воду Вам! Если очень хочется принять ванну — используйте свою магию или мойтесь в роднике. И есть надо меньше, в Вашем возрасте это вредно. Уборка будет по расписанию, и можете хоть завалить весь дом грязью — я не притронусь к ней раньше положенного дня. А завтра у меня выходной! И если что-то не устраивает — я сейчас же покину Ваше убежище?!
Если на протяжении своей речи я уверенно стояла, подперев руки в бока, и даже несколько раз осмелилась тукнуть в отшельника пальцами, то на последних словах мой голос все же дрогнул, а глаза защипали слезы. Но я не собиралась уступать. Я ждала, что Рой вспылит и разозлится, как обычно, с его-то отвратительно придирчивым характером, и готова была уже понуро двигаться к выходу, чтобы покинуть этот дом, но старик только как-то хитро поглядывал на меня, а через некоторое время как-то через чур спокойно и обманчиво ласковым голосом спросил:
— Ты чем-то недовольна, девочка?
И было в его голосе что-то такое пренебрежительное, какая-то то ли насмешка, то ли издевка, что я взорвалась еще раз, откидывая страх за свое будущее и высказывая наболевшее:
— Чем-то?! Да я всем недовольна! Я думала, что я научусь, как попасть на Элран, а я только мою, убираю, готовлю. И с каждым днем работы все больше — ни конца, ни края. За все это время я разве что мышцы на ногах нарастила от большого количества ходьбы…. Я устала так жить. Делайте, что хотите, но я … — ни миг я растерялась, что буду делать дальше, мне придется вернуться в Луми. Должен же быть какой-то другой выход! Я сильнее сжала зубы и более уверенно продолжила:
— Я что-нибудь придумаю… Обязательно!
И хотела было уже уходить, когда Рой остановил меня словами:
— Всего-то?! Надо было сразу сказать, что ты уже готова заниматься … — протянул старик обиженным голосом, как будто и правда я сама была виновата в том, что ни разу не заикнулась о Элране. На миг мне даже показалось, что на его губах заиграла хитрая улыбка. Но она так быстро исчезла, сменив выражение Роя на привычно нахмуренное и сердитое, что я решила, что мне она всего лишь показалась. А я растерянно стояла посреди комнаты, не понимая, что не так. Рой не злится, меня не гонит, а у меня внутри, даже не понятно откуда, взявшееся чувство вины. И чувство, что меня как-то и где-то провели…. Почему? Конечно, отшельник не хочет потерять такую бесплатную рабочую силу, но я для себя твердо решила, что так уставать я больше не собираюсь, и все обязанности, что я на себя взвалила, надо бы разделить, о чем и сообщила отшельнику. Он, на удивление, со мной соглашался, с интересом взирая на меня, словно ранее ему самому подобные мысли даже в голову не приходили, я даже на мгновение почувствовала стыд за то, что плохо думала об отшельнике, который совсем не хотел сделать из меня рабыню, а просто не догадывался, что мне тяжело. Вскоре мы вместе с ним составили список обязанностей и расписание моих занятий, которые начинались с завтрашнего дня. Хотя нет, на завтра я взяла заслуженный выходной для отдыха. А занятия начнутся через день.
ГЛАВА 11
Не знаю, на что я рассчитывала, когда Рой говорил о моем обучении…. Но он действительно начал меня именно обучать заклинаниям. Как мы и договаривались, отшельник дал мне целый день отдыха, позволив выспаться, потом заниматься всем, чем захочу. И даже завтрак приготовил сам и накормил меня. Я же разрешила себе просто лежать, рассматривая деревянный потолок комнаты, прогуляться до родника без обычной спешки, поплавать и полежать на солнышке, чего не могла позволить себе раньше. Просто слушать шелест травы и деревьев, чувствовать теплые лучики на своей коже, вдыхать чистый горный воздух, и немного расслабиться, снимая напряжение и накопившуюся усталость с тела. Я даже в какой-то момент улыбнулась, почувствовав себя счастливой и подумав, как все-таки мало человеку надо для счастья….
А на следующий день Рой откуда-то откопал тоненькую брошюрку с простейшими заклинаниями, очень похожую на ту, что давали одаренным в храме хранителей. Протянул ее мне с какой-то хищной улыбкой:
— Приступим?!
Ожидала я, конечно, чего-то другого. У меня же совершенно нет силы, чтобы эти заклинания сработали. Я же это уже проходила. Я думала, мы с Роем рассмотрим какой-то обходной путь…. Хотя, может быть, в этом есть какой-то смысл?! Довериться Рою? А что мне еще оставалось?!
А потому я послушно, еле сдерживая рвущийся безнадежный вздох, приняла брошюрку. И обреченно выслушала задание.
Занятия Рой решил проводить со мной в отдельно стоящем унылом и полуразвалившимся сарае, очень оптимистично решив обезопасить свою хижину от сожжения, если вдруг у меня все начнет получаться. Данное предположение я скептически приняла за шутку, скорее, отшельник просто хочет помучить меня в очередной раз.
Начали мы с простейшего заклинания огня, Рой поставил передо мной свечу, раскрыл брошюрку на нужной странице и заставил вслух прочесть текст. Убедившись, что я проговорила правильно нужные слова, старик хмуро кивнул, сказав, чтобы именно это заклинание я все время читала и пыталась зажечь свечку, а сам ушел.
А я осталась в неопределенном состоянии растерянности и непонимания происходящего. Я все еще надеялась на то, что Рой знает, что делать дальше, и это бессмысленное задание неспроста. Но внутри все сопротивлялось этим бесполезным, с моей точки зрения, действиям. Пустым, бессмысленным, бестолковым. Но говорить об этом Рою я не стала, ведь мы только-только нашли с ним какой-то общий язык и достигли кое-какого взаимопонимания.
Прошла еще неделя, и моя вера и надежда на отшельника сильно потухли. Я не знала, что и думать. Моя жизнь в доме отшельника, конечно, изменилась. Обязанности по приготовлению пищи мы разделили с Роем на двоих, правда, в ближайшую деревню за продуктами ходить приходилось все же мне, зато Рой починил приводящий в дом воду механизм, причем с такой легкостью, что у меня закралось подозрение, что старик мог бы давно это сделать, но не делал специально. И в доме стало как-то чище, ошметки грязи перестали появляться самым загадочным образом в самых разнообразных местах. Основное время я тратила на чтение одного единственного заклинания, которое уже отскакивало от зубов на автоматизме. Я по-прежнему не понимала, что задумал Рой, он, когда видел меня за выполнением его задания, все время хмурился, ядовито усмехался, причем с каждым днем все сильнее, но не объяснял ничего. Я же старательно все выполняла, хоть и не видела в этом действе особого смысла. Внутренне раздражаясь и злясь на отшельника за потерянное время, но стараясь никоим образом не обнаруживать своих чувств.
Все так же иногда у меня начинала гореть стрекоза на плече, наливаясь золотым свечением и словно прожигая кожу на моем теле изнутри, доставляя нестерпимую боль, и все так же Рой снимал зуд и жжение одним прикосновением ладони. И я все так же все еще ждала известий от Эвана.
И вот к концу второй недели моего проживания у отшельника, когда я возвращалась с покупками из деревни, Рой протянул мне конверт. Я даже забыла поблагодарить отшельника от неожиданности, выхватывая из его рук конверт. Быстрыми шагами я направилась в свою комнату. Дрожащими от волнения руками распечатала и прочла: «Сесиль, уже поздно что-то менять. Ксарина подходит мне гораздо больше в качестве спутницы жизни. Думаю, ты и сама это понимаешь. Не смотря на весь стыд и позор, которые обрушились на меня из-за твоей выходки, она все же согласилась стать моей женой. Тебя же я молю перестать скрываться и сдаться на милость правосудию. К сожалению, я уже ничем не могу тебе помочь, ты сама загнала себя в угол своими пагубными пристрастиями. Мне очень горько, что ты, не смотря на все тобою совершенное, все еще надеешься с моей помощью попасть на Элран, я помню, что это было твоей хрустальной мечтой, а меня ты никогда не любила. Вынужден тебя разочаровать — Элран для тебя закрыт, твое место в Луми. Эван».
Я еще раз пробежала глазами по строкам, не веря своим глазам. Эван отказался от меня, он считает меня виноватой во всем. Внутри разливалась такая пустота, вот и все — все закончено. Я даже сама до этого момента не осознавала, как все же рассчитываю на помощь Эвана. Ведь он мог бы и не женится на мне, если это настолько для него неприятно, хотя я знала, что для Элрана моя метка не имела никакого значения, если бы я стала его жительницей. И я же написала Эвану, что чиста перед ним, ничего не было, меня подставили. Он мог бы хотя бы это проверить и снять с меня обвинение?! Просто помочь мне, я бы ушла из Рейта и вернула бы ему его слово, я бы поняла. Слова Эвана — «пагубные пристрастия» и «твое место в Луми» — больно ранили. Он был ко мне несправедлив, жесток.
Я безвольно опустилась на жесткую кровать, а из глаз потекли слезы.
— Чего ревешь? — раздался где-то рядом сердитый голос отшельника, который, похоже, следовал за мной и наблюдал неприглядную картину моего разочарования и крушения всех надежд. Я никак не могла сосредоточить на нем взгляд из-за пелены, застилавшей глаза. Отвечать что-то не было сил, губы дрожали, но все же меня озарила догадка:
