Вмешиваюсь я:
– Сынуль, у Деда Мороза столько заказов, что он мог и ошибиться! Мы исправим его ошибку. Я пойду завтра с тобой, и мы купим тебе то, что тебе нужно!
Выходя из комнаты, слышу, как он бурчит:
– Удобно, когда есть на кого свалить собственные ошибки!
На это реагирует Дана:
– Ты что, знаешь, что никакого сказочного Деда Мороза нет?!
– В прошлом году ещё догадался! Когда в него дядя Марат переоделся. Дяде Марату я шепнул, чтобы он особо не старался басом говорить, своим голосом – сойдёт.
– А почему маме сейчас не сознался в этом?
– Зачем ее расстраивать, если родителям нравится в эту дурацкую сказку играть?
Кстати, ты ведь тоже была великим словотворцем! Сказка в твоем пересказе:
– Жила и была принцесса очень скучно: ни концертов, ни балов, ни тусовок ей не разрешали посещать. Устав от таких невыносимых условий жизни, выбежала она на улицу и на всю мощь зарыдала. И вдруг видит: навстречу ей едет принц неотразимой красоты на белой лошади с яблоками. Принцесса от избытка чувств так в разные стороны в обмирок и упала! А принц подъехал и долгим тягучим поцелуем ее из обмирока вытянул. А потом яблоком угостил.
Бабушка
Думала, что достойную жизнь прожила, а, оказывается, есть много такого, что внучке рассказать не могу, чтобы растления малолетней не произошло, а вспоминать это ой как приятно.
Жанику исполнилось три года, Дане почти девять лет, и у них была привычка почти на рассвете прибегать и ложиться с нами в постель. Этим они нарушали наш утренний привычный и приятный ритуал. Пришлось приcпосабливаться к новым реалиям.
– Вы полежите, детки, почитайте, мы быстро помоемся, потрем друг другу спинки и вернемся, – говорили мы и исчезали.
– Почему бы им не ходить в ванную по очереди? – услышала я один раз размышления сына.
– Что же они будут бегать туда-сюда, - раздалось умное заключение дочери.
Данка вообще была очень разумным ребенком. Когда ей говорили, что она умница, она, поджав губки, сдержано поправляла – «я мудрица». Высшей похвалой от нее было: «Ты такой мудрый!» Или: «Ты такая мудрая!»
А однажды Жан выдал с гордостью гостям:
– Мои папа и мама такие чистюли! Они всегда по утрам запираются в ванной и трут друг другу спинки!
Гости смеялись.
– Замечательно, когда родители такие чистоплотные! И долго они трут друг другу спинки?
– Маме иногда полежать и доспать хочется, а папочка большой чистолюб, он прямо берёт маму на руки и уносит ее в ванную. Возвращаются чистенькие и довольные. Потому что чистота – это залог здоровья. Потом мы с папой идем на пробежку, а мамуля завтрак готовит. А в выходные дни она тоже с нами бегает, - продолжал выдавать важные семейные секреты мой сынуля. – Папа после пробежки снова в ванной душ принимает, но уже быстро, и никто ему спинку не трет.
Мне было так неловко! А мужа моего этим не прошибешь. Да и у мужиков ведь это даже показатель мужской удали, которой гордиться можно. А у женщин – даже не знаю, чего. После ухода гостей Марлен приобнял меня и сказал: «Не парься, им остаётся только завидовать, что мы с тобой ещё как молодожёны во время медового месяца.» Может, правда…
Дети мои очень разные. Дочь жесткая, резкая, самолюбивая, властная, а сын добрый, мягкий, миролюбивый, отзывчивый, дипломатичный. Но оба в одном похожи - честные, порядочные. Кажется, в шестом классе он вдруг устроился на работу дворником в нашем домоуправлении. Наверно, вместо какого-нибудь подснежника должен был работу выполнять. Ему выдали черный рабочий халат и метлу. Он их приволок в свою комнату. Еле уговорила оставлять эти ценности в прихожей. Провел опрос в семье: Какой подарок хочешь получить? Ребенок наивно мечтал одарить нас всех со своей первой зарплаты.
Месяц он отработал. Я зашла в домоуправление, оставила кассиру двадцатку, чтобы добавили к зарплате сына как премию за добросовестность, хотела добавить больше, но одумалась: тогда мой сынуля мог решить продолжать оставаться работником шарашки. Он страшно удивился скудности полученной за упорный труд оплаты, и мне пришлось провести с ним беседу, что в данный момент ему выгоднее заняться освоением скоропечатания, новых компьютерных программ, приведением в полный порядок в спортзале своих физических данных, чем тратой времени на чёрную и малооплачиваемую работу. Это гарантирует ему в будущем достойное место в обществе. Отец и я готовы это всё оплатить, он не должен чувствовать себя за это обязанным: это наш родительский долг. Вернуть его он может, когда мы станем, состарившись, немощными, будем получать нищенскую пенсию, которой будет хватать только на хлеб и воду.
Глава 40. Подарки и взятки
Асем
Бабушка,
Хотела бы знать о твоём отношении ко всякого рода подношениям на работе. Когда это можно назвать подарком, а когда это взятка?
Ответ бабушки Асем
Асемочка,
вопрос очень щепетильный, трудный! И у меня очень серьёзное отношение ко всем подаркам, особенно близким людям. Я считаю, что подарок должен быть от души и с учётом вкусов, увлечений, потребности, желания человека, для которого он приобретается. Такой, чтобы не стыдно подарить и приятно получить.
Мне, например, не нравится сложившаяся система обмена подарками у казахов. Мерзкая она! Дарят абсолютно ненужные этому человеку вещи. Поэтому подарки, которые не пришлись ко двору, делают новый круговорот. И бывают комичные случаи, когда человек, подаривший кому-то ненужную себе и ему вещь, получал ее назад в дар через пару лет совсем от другого человека. Честнее и выгоднее получить деньги в конверте.
Взятки мне никто никогда не давал, а подарки я часто получала такие, которые тут же на мусорку отнести хотелось. Вроде и отказаться и не принять подарок неудобно, но и вещь, как говорится, не уму, ни сердцу. Помнишь, это при тебе было: моя бездарная студентка припёрла мне после защиты диплома, который я ей, можно сказать, долгими часами диктовала, картину маслом кисти неизвестного и непризнанного художника с улицы Жибек Жолы. Она решила, что изысканной и капризной даме, какой она меня считала, нужно преподнести только произведение высокого искусства. В золоченой витиеватой раме изображен лоснящийся битюг-иноходец в тяжёлом беге по вольной казахской степи.
Девушка была уверена, что я оцепенею от счастья при виде этого шедевра. Ведь аульные казахи часто дают оценку вещам по их габаритам: чем крупнее – тем ценнее. Аул, как и деревню, из человека не вытравить! А на этом полотне лошадка была почти в натуральную величину! Девушка, слегка ошалевшая от собственной щедрости, попросила гвоздь и молоток, чтобы собственноручно прибить гвоздь для этого так называемого произведения живописи.
– Не надо в этой комнате портить стены, – сказала я. – Я найду ей место в другой квартире. Эта комната слишком мала для неё.
Не хотелось обижать девушку! Она ведь от чистого сердца хотела порадовать меня. Если бы сей шедевр был нарисована на хорошем холсте, я бы оставила его, чтобы позже, взяв самой кисть в руки, творчески «самовыразиться», предварительно сняв слой краски, нанесенной неизвестным мастером кисти. Но он использовал для своей мазни какую-то непонятную тряпку, поэтому я вечером вынесла это замечательное полотно на улицу и приставила его к мусорному баку.
Марлен взятки не принимает. При желании мог бы. Но от подарков, которые ему вручают благодарные пациенты уже после удачной операции, он не отказывается. Имеет, наверно, право. Не знаю. Я ведь сама с того света никого не вытаскивала, от смерти никого не спасала.
Глава 41. Сон и явь
Асем
Бабуль,
Ты веришь в пророческие сны? Тебе они снились?
Ответ бабушки Асем
Асемочка,
верю. Мне снится обычно мой папа как раз накануне каких-то событий, не обязательно очень важных. И он всегда в курсе того, что мне предстоит, и дает совет, что мне делать. Один раз перед поездкой в Грецию он отговорил меня от нее. Оказалось, удачно для меня, что я не полетела. Из-за забастовки несколько дней участники этой поездки просидели в аэропорту. Все его советы были верными. Когда я сомневалась, подавать заявку на грант или не стоит, ехать ли на конференцию, во сне являлся он и давал верный совет. И сны были немного похожие один на другой.
Один вариант: я сижу в пустом темном зале, а папа за трибуной на ярко освещенной сцене, и мы с ним разговариваем.
Второй вариант: я снизу, а папа на вершине высокой горы в стеклянной телефонной будке, мы ведём разговор по телефону.
Третий вариант: папа за стеклянной перегородкой в белом халате с какими-то работниками, а я пустой части помещения. Папа подходит к перегородке, и мы разговариваем через нее. Он ко мне не выходит и меня к себе не запускает. Мне так хочется обнять его, прижаться к нему, но мы никогда не соприкасаемся. Перед операцией я во сне увидела Марлена, твоего деда: он возился с моим сердцем, держал его в руках и кисточкой чистил.
Бабушка
Приснился странный сон: Марлен вскрыл мою грудную клетку и колонковой кисточкой осторожно проводил внутри левого предсердия разрезанного сердца.
– Зачем? – спросила я.
– Почистить надо.
– Моя четырехкамерная мышца не в порядке?
– Всё будет в ажуре! Приведу ее в порядок!
За завтраком, шутя, рассказала Марлену о дурацком сне. Раньше я его видела в разных эротических снах, видно, старость подкатывает, что стали такие непонятные, идиотские сны сниться. К моему удивлению, Марлен очень серьезно отнесся к моему рассказу, стал расспрашивать о моих ощущениях, состоянии в тот момент, когда снился сон.
– Собирайся, со мной поедешь!
– Это куда?! У меня на сегодня много планов! Куча дел!
– Планы подождут! И куча никуда не денется!
Не дав опомниться, затолкал в машину и повез в свою клинику. Повел на УЗИ и сразу же отвел в палату.
– Завтра срочно тебя прооперирую.
– Слушай, ты латентный потрошитель! У тебя явная профдеформация, поэтому тебе не терпится распотрошить, вскрыть меня! – яростно отбивалась я.
– У тебя миксома в левом желудке.
– Как это завтра?! Я не готова! У меня на днях защита моей докторантки! Я записалась на стрижку, и руки у меня не в порядке, на маникюр мне надо! На педикюр тоже не помешало бы!
– Ты, я уверен, замечательно свою докторантку подготовила! Защитится без тебя! Волосы и ногти подождут!
– Я не успею попрощаться с моим Рыжиком! – и ручьями полились слезы.
– Ты увидишь его после операции.
– А вдруг…?
– Никаких вдруг не может быть! Я сам тебя буду оперировать! Господа Паркинсон и Альцгеймер пока до меня ещё не добрались. Ассистенты у меня надежные. И замечательно, что ты рассказала мне свой сон!
– Да уж, пророческий сон…
– Ты ведь у меня тонкая, чувствительная, не то что я, неотёсанный чурбан.
– Ты не оставишь меня на ночь одну?
– Конечно, нет!
– Нет, иди лучше домой! Тебе нужно отдохнуть, выспаться. Я тут как-нибудь… Просто хотелось так много тебе сказать. Вдруг не успею…
– Говори!
– Я хотела сказать тебе спасибо!
– Это за что?
– За то, что ты был и есть! У Вероники Тушновой есть такие строки:
Шел дождь.
Шиповник цвел.
Метель трубила.
…Я и тебя когда-то не любила.
Где я была?
Кто я была тогда?
Это про меня... Я была в каком-то другом измерении. Почти три года я была влюблена в русского парня из Ленинграда. Его отец погиб, и мать-еврейка решила эмигрировать в Израиль, чтобы оттуда переехать в Штаты. Кирилл с красным дипломом закончил ЛЭТИ. Это были очень красивые и, скорее всего, дружеские отношения. Он умница, очень обаятельный. Но ты же знаешь моего папу! Я бы никогда не вышла за Кира замуж, это я точно знала, даже если бы он остался в Союзе. Получается, что просто тянула время, дурила ему голову. Мне было с ним хорошо. Перед их отъездом я приезжала к нему в Питер. Я засиделась у него допоздна, и его мать предложила остаться ночевать у них. Я пошла в ванную, а когда вышла, услышала обрывок разговора. Кир спросил мать, зачем она постелила нам общую постель. «А зачем передо мной водевиль устраивать? Ты разве ни разу не спал со своей степнячкой?» – прореагировала она. «У меня с ней ничего не было!» – ответил он. «Ты, оказывается, лопух, сынок! – засмеялась она. – Столько времени потерял!»
Он устроился на полу рядом с моей кроватью. Я вдруг спросила его: «Ты хочешь стать моим первым мужчиной?» Он сказал: «Нет. В данной ситуации – нет. Если бы ты предложила это два года назад, то пошел бы на это, в надежде, что это как-то подтолкнет тебя на решение выйти за меня замуж. Сейчас – нет. Ты ведь всегда такая трезвенькая, я прямо-таки удивляюсь твоему неожиданному порыву. Я же люблю тебя и не хочу, чтобы у тебя были сложности из-за меня в твоей дикой стране.» Это его фраза о моей трезвости и дикой стране немного покорежила меня. И мне пришла в голову мысль, что Марина Цветаева, утверждавшая, что влюбляешься только в чужое, а любишь – родное, права. Наверно, я привлекла его как экзотический цветок из дикой степи своей необычностью.
И всё, всё кончилось. Я получила от него два письма. Они шли по два месяца, дошли замызганными, прошедшими через много рук и глаз, заклеенными советским канцелярским клеем. Я ответила ему, что не хочу, чтобы его письма, предназначенные мне, и мои письма, которые я пишу ему, читали посторонние люди. Мое письмо вернулось назад. Оно было вскрыто, на конверте след от грубого сапога и написано, что письмо в грязном конверте, просьба переложить письмо в чистый конверт. Я переложила письмо в другой конверт и передала его знакомому немцу из ФРГ, чтобы он отправил его из Кёльна. Осталась тягучая боль, которая не проходила много лет. Ты как раз встретил меня в болезненный для меня период.
Из Москвы выжимала всё, что можно: музеи, выставки, театры, библиотеки, учеба, курсы, переводы, экскурсии. Правда, спорт забросила, он много времени отнимал. Гранит науки грызла с таким остервенением, будто на этом свете ничего вкуснее нет. Диплом с отличием. Оставили в аспирантуре. Мама стала меня донимать советами заняться поисками подходящего кандидата в мужья. А я как величайшую ценность хранила пачку писем Кирилла, накопившихся за годы нашей дружбы, перечитывала их каждый раз со слезами на глазах. В последнем письме он написал, что часто бывает в одном ресторанчике, где поет девушка, удивительно похожая на меня. И он ходит туда, чтобы просто смотреть на нее. Сколько их, этих на меня похожих девушек?
О чем я говорила? Это была какая-то фантомная любовь. Объекта любви давно нет, любви уже быть не должно, но есть жгучая боль от нее, и я страдаю от этого. Я уже замуж вышла, а по ночам мне Кирилл снился. Я поняла, что не могу оставаться, когда к мужу нет ни любви, ни уважения, только пренебрежение, и неприязнь к золовкам, отвращение и ненависть к свекрови. И повод нашелся. Ушла и встретила тебя.
Помнишь, я вышла в коридор, когда ты утром занимался с гантелями? Я залюбовалась твоим красивым телом. Мне захотелось к нему прикоснуться, прижаться. Ты был так хорош, что я глаз от тебя не могла оторвать. И губы твои показались мне похожими на чувственные губы древнегреческого бога Аполлона. Я представила себе, как ты целуешься. Потом стало жгуче стыдно т аких крамольных желаний: вышла замуж за первого встречного, теперь захотела страстных объятий с другим встречным! Прямо скажем, прелюбодейства возжелала!
– Сынуль, у Деда Мороза столько заказов, что он мог и ошибиться! Мы исправим его ошибку. Я пойду завтра с тобой, и мы купим тебе то, что тебе нужно!
Выходя из комнаты, слышу, как он бурчит:
– Удобно, когда есть на кого свалить собственные ошибки!
На это реагирует Дана:
– Ты что, знаешь, что никакого сказочного Деда Мороза нет?!
– В прошлом году ещё догадался! Когда в него дядя Марат переоделся. Дяде Марату я шепнул, чтобы он особо не старался басом говорить, своим голосом – сойдёт.
– А почему маме сейчас не сознался в этом?
– Зачем ее расстраивать, если родителям нравится в эту дурацкую сказку играть?
***
Кстати, ты ведь тоже была великим словотворцем! Сказка в твоем пересказе:
– Жила и была принцесса очень скучно: ни концертов, ни балов, ни тусовок ей не разрешали посещать. Устав от таких невыносимых условий жизни, выбежала она на улицу и на всю мощь зарыдала. И вдруг видит: навстречу ей едет принц неотразимой красоты на белой лошади с яблоками. Принцесса от избытка чувств так в разные стороны в обмирок и упала! А принц подъехал и долгим тягучим поцелуем ее из обмирока вытянул. А потом яблоком угостил.
Бабушка
Думала, что достойную жизнь прожила, а, оказывается, есть много такого, что внучке рассказать не могу, чтобы растления малолетней не произошло, а вспоминать это ой как приятно.
Жанику исполнилось три года, Дане почти девять лет, и у них была привычка почти на рассвете прибегать и ложиться с нами в постель. Этим они нарушали наш утренний привычный и приятный ритуал. Пришлось приcпосабливаться к новым реалиям.
– Вы полежите, детки, почитайте, мы быстро помоемся, потрем друг другу спинки и вернемся, – говорили мы и исчезали.
– Почему бы им не ходить в ванную по очереди? – услышала я один раз размышления сына.
– Что же они будут бегать туда-сюда, - раздалось умное заключение дочери.
Данка вообще была очень разумным ребенком. Когда ей говорили, что она умница, она, поджав губки, сдержано поправляла – «я мудрица». Высшей похвалой от нее было: «Ты такой мудрый!» Или: «Ты такая мудрая!»
А однажды Жан выдал с гордостью гостям:
– Мои папа и мама такие чистюли! Они всегда по утрам запираются в ванной и трут друг другу спинки!
Гости смеялись.
– Замечательно, когда родители такие чистоплотные! И долго они трут друг другу спинки?
– Маме иногда полежать и доспать хочется, а папочка большой чистолюб, он прямо берёт маму на руки и уносит ее в ванную. Возвращаются чистенькие и довольные. Потому что чистота – это залог здоровья. Потом мы с папой идем на пробежку, а мамуля завтрак готовит. А в выходные дни она тоже с нами бегает, - продолжал выдавать важные семейные секреты мой сынуля. – Папа после пробежки снова в ванной душ принимает, но уже быстро, и никто ему спинку не трет.
Мне было так неловко! А мужа моего этим не прошибешь. Да и у мужиков ведь это даже показатель мужской удали, которой гордиться можно. А у женщин – даже не знаю, чего. После ухода гостей Марлен приобнял меня и сказал: «Не парься, им остаётся только завидовать, что мы с тобой ещё как молодожёны во время медового месяца.» Может, правда…
Дети мои очень разные. Дочь жесткая, резкая, самолюбивая, властная, а сын добрый, мягкий, миролюбивый, отзывчивый, дипломатичный. Но оба в одном похожи - честные, порядочные. Кажется, в шестом классе он вдруг устроился на работу дворником в нашем домоуправлении. Наверно, вместо какого-нибудь подснежника должен был работу выполнять. Ему выдали черный рабочий халат и метлу. Он их приволок в свою комнату. Еле уговорила оставлять эти ценности в прихожей. Провел опрос в семье: Какой подарок хочешь получить? Ребенок наивно мечтал одарить нас всех со своей первой зарплаты.
Месяц он отработал. Я зашла в домоуправление, оставила кассиру двадцатку, чтобы добавили к зарплате сына как премию за добросовестность, хотела добавить больше, но одумалась: тогда мой сынуля мог решить продолжать оставаться работником шарашки. Он страшно удивился скудности полученной за упорный труд оплаты, и мне пришлось провести с ним беседу, что в данный момент ему выгоднее заняться освоением скоропечатания, новых компьютерных программ, приведением в полный порядок в спортзале своих физических данных, чем тратой времени на чёрную и малооплачиваемую работу. Это гарантирует ему в будущем достойное место в обществе. Отец и я готовы это всё оплатить, он не должен чувствовать себя за это обязанным: это наш родительский долг. Вернуть его он может, когда мы станем, состарившись, немощными, будем получать нищенскую пенсию, которой будет хватать только на хлеб и воду.
Глава 40. Подарки и взятки
Асем
Бабушка,
Хотела бы знать о твоём отношении ко всякого рода подношениям на работе. Когда это можно назвать подарком, а когда это взятка?
Ответ бабушки Асем
Асемочка,
вопрос очень щепетильный, трудный! И у меня очень серьёзное отношение ко всем подаркам, особенно близким людям. Я считаю, что подарок должен быть от души и с учётом вкусов, увлечений, потребности, желания человека, для которого он приобретается. Такой, чтобы не стыдно подарить и приятно получить.
Мне, например, не нравится сложившаяся система обмена подарками у казахов. Мерзкая она! Дарят абсолютно ненужные этому человеку вещи. Поэтому подарки, которые не пришлись ко двору, делают новый круговорот. И бывают комичные случаи, когда человек, подаривший кому-то ненужную себе и ему вещь, получал ее назад в дар через пару лет совсем от другого человека. Честнее и выгоднее получить деньги в конверте.
Взятки мне никто никогда не давал, а подарки я часто получала такие, которые тут же на мусорку отнести хотелось. Вроде и отказаться и не принять подарок неудобно, но и вещь, как говорится, не уму, ни сердцу. Помнишь, это при тебе было: моя бездарная студентка припёрла мне после защиты диплома, который я ей, можно сказать, долгими часами диктовала, картину маслом кисти неизвестного и непризнанного художника с улицы Жибек Жолы. Она решила, что изысканной и капризной даме, какой она меня считала, нужно преподнести только произведение высокого искусства. В золоченой витиеватой раме изображен лоснящийся битюг-иноходец в тяжёлом беге по вольной казахской степи.
Девушка была уверена, что я оцепенею от счастья при виде этого шедевра. Ведь аульные казахи часто дают оценку вещам по их габаритам: чем крупнее – тем ценнее. Аул, как и деревню, из человека не вытравить! А на этом полотне лошадка была почти в натуральную величину! Девушка, слегка ошалевшая от собственной щедрости, попросила гвоздь и молоток, чтобы собственноручно прибить гвоздь для этого так называемого произведения живописи.
– Не надо в этой комнате портить стены, – сказала я. – Я найду ей место в другой квартире. Эта комната слишком мала для неё.
Не хотелось обижать девушку! Она ведь от чистого сердца хотела порадовать меня. Если бы сей шедевр был нарисована на хорошем холсте, я бы оставила его, чтобы позже, взяв самой кисть в руки, творчески «самовыразиться», предварительно сняв слой краски, нанесенной неизвестным мастером кисти. Но он использовал для своей мазни какую-то непонятную тряпку, поэтому я вечером вынесла это замечательное полотно на улицу и приставила его к мусорному баку.
Марлен взятки не принимает. При желании мог бы. Но от подарков, которые ему вручают благодарные пациенты уже после удачной операции, он не отказывается. Имеет, наверно, право. Не знаю. Я ведь сама с того света никого не вытаскивала, от смерти никого не спасала.
Глава 41. Сон и явь
Асем
Бабуль,
Ты веришь в пророческие сны? Тебе они снились?
Ответ бабушки Асем
Асемочка,
верю. Мне снится обычно мой папа как раз накануне каких-то событий, не обязательно очень важных. И он всегда в курсе того, что мне предстоит, и дает совет, что мне делать. Один раз перед поездкой в Грецию он отговорил меня от нее. Оказалось, удачно для меня, что я не полетела. Из-за забастовки несколько дней участники этой поездки просидели в аэропорту. Все его советы были верными. Когда я сомневалась, подавать заявку на грант или не стоит, ехать ли на конференцию, во сне являлся он и давал верный совет. И сны были немного похожие один на другой.
Один вариант: я сижу в пустом темном зале, а папа за трибуной на ярко освещенной сцене, и мы с ним разговариваем.
Второй вариант: я снизу, а папа на вершине высокой горы в стеклянной телефонной будке, мы ведём разговор по телефону.
Третий вариант: папа за стеклянной перегородкой в белом халате с какими-то работниками, а я пустой части помещения. Папа подходит к перегородке, и мы разговариваем через нее. Он ко мне не выходит и меня к себе не запускает. Мне так хочется обнять его, прижаться к нему, но мы никогда не соприкасаемся. Перед операцией я во сне увидела Марлена, твоего деда: он возился с моим сердцем, держал его в руках и кисточкой чистил.
Бабушка
Приснился странный сон: Марлен вскрыл мою грудную клетку и колонковой кисточкой осторожно проводил внутри левого предсердия разрезанного сердца.
– Зачем? – спросила я.
– Почистить надо.
– Моя четырехкамерная мышца не в порядке?
– Всё будет в ажуре! Приведу ее в порядок!
За завтраком, шутя, рассказала Марлену о дурацком сне. Раньше я его видела в разных эротических снах, видно, старость подкатывает, что стали такие непонятные, идиотские сны сниться. К моему удивлению, Марлен очень серьезно отнесся к моему рассказу, стал расспрашивать о моих ощущениях, состоянии в тот момент, когда снился сон.
– Собирайся, со мной поедешь!
– Это куда?! У меня на сегодня много планов! Куча дел!
– Планы подождут! И куча никуда не денется!
Не дав опомниться, затолкал в машину и повез в свою клинику. Повел на УЗИ и сразу же отвел в палату.
– Завтра срочно тебя прооперирую.
– Слушай, ты латентный потрошитель! У тебя явная профдеформация, поэтому тебе не терпится распотрошить, вскрыть меня! – яростно отбивалась я.
– У тебя миксома в левом желудке.
– Как это завтра?! Я не готова! У меня на днях защита моей докторантки! Я записалась на стрижку, и руки у меня не в порядке, на маникюр мне надо! На педикюр тоже не помешало бы!
– Ты, я уверен, замечательно свою докторантку подготовила! Защитится без тебя! Волосы и ногти подождут!
– Я не успею попрощаться с моим Рыжиком! – и ручьями полились слезы.
– Ты увидишь его после операции.
– А вдруг…?
– Никаких вдруг не может быть! Я сам тебя буду оперировать! Господа Паркинсон и Альцгеймер пока до меня ещё не добрались. Ассистенты у меня надежные. И замечательно, что ты рассказала мне свой сон!
– Да уж, пророческий сон…
– Ты ведь у меня тонкая, чувствительная, не то что я, неотёсанный чурбан.
– Ты не оставишь меня на ночь одну?
– Конечно, нет!
– Нет, иди лучше домой! Тебе нужно отдохнуть, выспаться. Я тут как-нибудь… Просто хотелось так много тебе сказать. Вдруг не успею…
– Говори!
– Я хотела сказать тебе спасибо!
– Это за что?
– За то, что ты был и есть! У Вероники Тушновой есть такие строки:
Шел дождь.
Шиповник цвел.
Метель трубила.
…Я и тебя когда-то не любила.
Где я была?
Кто я была тогда?
Это про меня... Я была в каком-то другом измерении. Почти три года я была влюблена в русского парня из Ленинграда. Его отец погиб, и мать-еврейка решила эмигрировать в Израиль, чтобы оттуда переехать в Штаты. Кирилл с красным дипломом закончил ЛЭТИ. Это были очень красивые и, скорее всего, дружеские отношения. Он умница, очень обаятельный. Но ты же знаешь моего папу! Я бы никогда не вышла за Кира замуж, это я точно знала, даже если бы он остался в Союзе. Получается, что просто тянула время, дурила ему голову. Мне было с ним хорошо. Перед их отъездом я приезжала к нему в Питер. Я засиделась у него допоздна, и его мать предложила остаться ночевать у них. Я пошла в ванную, а когда вышла, услышала обрывок разговора. Кир спросил мать, зачем она постелила нам общую постель. «А зачем передо мной водевиль устраивать? Ты разве ни разу не спал со своей степнячкой?» – прореагировала она. «У меня с ней ничего не было!» – ответил он. «Ты, оказывается, лопух, сынок! – засмеялась она. – Столько времени потерял!»
Он устроился на полу рядом с моей кроватью. Я вдруг спросила его: «Ты хочешь стать моим первым мужчиной?» Он сказал: «Нет. В данной ситуации – нет. Если бы ты предложила это два года назад, то пошел бы на это, в надежде, что это как-то подтолкнет тебя на решение выйти за меня замуж. Сейчас – нет. Ты ведь всегда такая трезвенькая, я прямо-таки удивляюсь твоему неожиданному порыву. Я же люблю тебя и не хочу, чтобы у тебя были сложности из-за меня в твоей дикой стране.» Это его фраза о моей трезвости и дикой стране немного покорежила меня. И мне пришла в голову мысль, что Марина Цветаева, утверждавшая, что влюбляешься только в чужое, а любишь – родное, права. Наверно, я привлекла его как экзотический цветок из дикой степи своей необычностью.
И всё, всё кончилось. Я получила от него два письма. Они шли по два месяца, дошли замызганными, прошедшими через много рук и глаз, заклеенными советским канцелярским клеем. Я ответила ему, что не хочу, чтобы его письма, предназначенные мне, и мои письма, которые я пишу ему, читали посторонние люди. Мое письмо вернулось назад. Оно было вскрыто, на конверте след от грубого сапога и написано, что письмо в грязном конверте, просьба переложить письмо в чистый конверт. Я переложила письмо в другой конверт и передала его знакомому немцу из ФРГ, чтобы он отправил его из Кёльна. Осталась тягучая боль, которая не проходила много лет. Ты как раз встретил меня в болезненный для меня период.
Из Москвы выжимала всё, что можно: музеи, выставки, театры, библиотеки, учеба, курсы, переводы, экскурсии. Правда, спорт забросила, он много времени отнимал. Гранит науки грызла с таким остервенением, будто на этом свете ничего вкуснее нет. Диплом с отличием. Оставили в аспирантуре. Мама стала меня донимать советами заняться поисками подходящего кандидата в мужья. А я как величайшую ценность хранила пачку писем Кирилла, накопившихся за годы нашей дружбы, перечитывала их каждый раз со слезами на глазах. В последнем письме он написал, что часто бывает в одном ресторанчике, где поет девушка, удивительно похожая на меня. И он ходит туда, чтобы просто смотреть на нее. Сколько их, этих на меня похожих девушек?
О чем я говорила? Это была какая-то фантомная любовь. Объекта любви давно нет, любви уже быть не должно, но есть жгучая боль от нее, и я страдаю от этого. Я уже замуж вышла, а по ночам мне Кирилл снился. Я поняла, что не могу оставаться, когда к мужу нет ни любви, ни уважения, только пренебрежение, и неприязнь к золовкам, отвращение и ненависть к свекрови. И повод нашелся. Ушла и встретила тебя.
Помнишь, я вышла в коридор, когда ты утром занимался с гантелями? Я залюбовалась твоим красивым телом. Мне захотелось к нему прикоснуться, прижаться. Ты был так хорош, что я глаз от тебя не могла оторвать. И губы твои показались мне похожими на чувственные губы древнегреческого бога Аполлона. Я представила себе, как ты целуешься. Потом стало жгуче стыдно т аких крамольных желаний: вышла замуж за первого встречного, теперь захотела страстных объятий с другим встречным! Прямо скажем, прелюбодейства возжелала!
