Покинув кондитерскую, которая даже в столь позднее время продолжала активно работать, я с наслаждением потянулась, и ощутила противоречивые эмоции. Вроде бы я и рада, что скоро буду работать, но в то же время словно и пасую перед сложностями.
Тихо вздохнув, я посмотрела на длинную улицу, освещенную уличными фонарями, и нервно сглотнула. Мне еще ни разу не доводилось в столь позднее время возвращаться домой в одиночку. Всегда была с кем-то. То с мамой, то с сестрами.
Вздохнув, я сделала несколько шагов в сторону, и внезапно остановилась, услышав, как кто-то окликнул меня по имени.
Обернувшись, с недоверием смотрю на четыре силуэта, которые быстрым шагом приближались ко мне. Губы дрогнули в улыбке, а на душе потеплело от тепла и любви к самым близким людям.
Мама! Дриз и Насти! И… незнакомый мне мужчина в преклонном возрасте, который опирался на трость.
- Ну наконец-то ты закончила! Мы уже полчаса караулим тебя! – воскликнула Насти, подлетев ко мне, и потрясла предо мной бумажным свертком. – Угадай, что тут!
- Понятия не имею. – я кивком приветствовала Дриз.
- Пирожные! Мне сегодня немного заплатили за работу! – просияла младшая сестра. – Я проставляюсь! Будем пить чай с эклерами!
- Поздравляю! Ты большая умница! Младшая, а уже определила старших!
Насти довольно краснеет. Но вскоре мы переключаем своем внимание на маму и мужчину, которые стояли чуть поодаль и о чем-то говорили. Их лица были хмурыми.
- Кто это? – шепотом спрашиваю.
- Не знаю. – качнула головой Дриз. – Но мама его знает.
Мы вновь смотрим на мужчину. Он был высоким, широкоплечим, с седой шевелюрой и аккуратной седой бородой. Одет в обычную белую рубаху, штаны и сапоги. На вид ему было лет семьдесят.
- Он не простолюдин. – пробормотала младшая. – У простолюдинов не бывает таких манер…
Мама качает головой, выставляя перед мужчиной руку, и затем, резко повернув, направилась к нам.
- Леди…
- Не стоит, господин. – отрывисто бросила мама. – И не нужно провожать нас. Благодарю!
Мужчина хмурится, явно оскорбленный резким тоном мамы, и крепко стискивает трость.
- Я настаиваю. – тоном, не терпящим возражений, произнес загадочный мужчина, и кивнул в сторону темной части улицы, не освещенной фонарями. – Вас проводит один из моих рыцарей.
При упоминании о рыцарях, мы тихо ахнули. Рыцари служили только знатным и богатым родам империи. Бедный аристократ, или аристократ с малой властью и влиянием не мог позволить себе подобного.
Кто же он?
Мама шумно вздыхает, и воспитание, как и здравомыслие, не позволяют ей отказаться от сопровождения рыцаря. В темное время и вправду порой небезопасно.
Мы в полном молчании добираемся до дома. Рыцарь – молчаливый мужчина лет тридцати, проводил нас до двери, и, поклонившись, спешным шагом покинул территорию нашего дворца.
Стоило парадной двери закрыться, как мы тут же обрушили на маму поток вопросов:
- Кто это был?
- О чем он с тобой разговаривал?
- Вы знакомы?
- Девочки, хватит! – мама, неожиданно для нас, на мгновение потеряла самообладание. Мы резко замолчали. Мадам Треймен, устало вздохнув, прикрыла глаза. – Девочки, сейчас я не готова отвечать на ваши вопросы. Простите, сейчас мне нужно отдохнуть.
- А пирожное… - растерянно пискнула Насти.
Графиня остановилась на середине лестницы, ведущей на второй этаж, и, тяжело вздохнув, повернулась к дочери и вымученно улыбнулась:
- Я не откажусь от пирожного с ромашковым чаем. Только если принесешь в мои покои. Прости, но мне и вправду нужно отдохнуть.
- Конечно, мама! Отдыхай…
Еще раз улыбнувшись напоследок младшей дочери, мама быстрым шагом поднялась на второй этаж. Мы, растерянно переглянулись, но решили сейчас не тревожить ее. Если захочет – расскажет. Что, однако, не помешало нам построить несколько теорий. От самых интригующих, до самых абсурдных.
Вскипятив чайник, мы заварили себе черный чай. Маме, как она и просила – ромашковый. Насти на несколько минут отлучилась из кухни, чтобы отнести в покои матери поднос с чаем и пирожным, и вскоре вернулась к нам.
- Как мама? – поинтересовалась Дриз.
- Выглядит расстроенной. Мне показалось, что она читает старый дневник. Но спрятала его, стоило мне войти.
- Старые дневники. – нахмурилась Дриз, машинально постукивая указательным пальцем по столешнице, и нервно качнула головой.
- Что-то не так с дневником? - поинтересовалась. Я, разумеется, знала о существовании нескольких старых дневников мамы, куда она в свое время записала многие моменты из своего детства и юности. Позже привычка записывать важные события исчезла, но некоторые дневники мама бережно хранила в деревянной резной шкатулке с хитрым замком. Настолько хитрым, что нам до сих пор не удалось вскрыть его.
- Да все. – удрученно махнула рукой старшая сестра. – Если мама читает дневник, то, значит, чувствует себя скверно. И ведь не поддержать ее! Только одиночество. – Дриз откусывает большой кусочек пирожного, и качает головой. – Знать бы что там написано. Мама практически ничего не рассказывает о своем прошлом… А ведь лично знакома со многими влиятельными аристократами, и даже с императрицей.
- Может ваш отец был… м-м-м… вхож во многие двери?
- Нет. – хмыкнула Насти, - Папа был хорошим человеком, но… м-м-м… беззаботным что ли? Да и статус у папы был довольно низким. Но, и вправду… откуда мама знакома со многими аристократами? Сомневаюсь, что смогла познакомиться со всеми просто танцуя на немногочисленных балах.
Мы немного промолчали, размышляя о прошлом мамы, но вскоре переключились на другие темы, и разошлись по покоям далеко за полночь.
- М-м-м… - господин Калио прикрыл глаза, медленно пережевывая кусочек тортика. – М-м-м…
Я сидела на высокой табуретке на кухне, сцепившись пальцами в плотную ткань фартука, и напряженно ждала вердикта от хозяев кондитерской.
- Это… - промолвила госпожа Талина, рассматривая кусочек тортика на чайной ложке, и за тем отправила его в рот. – Это невероятно! Деточка, да у тебя настоящий талант! Так вкусно!
По телу пробегает волна облегчения. Напряженные мышцы расслабились, снимая ноющее чувство во всем теле. На губах появилась счастливая улыбка. В сердце, вперемешку с радостью, появилось чувство вины. Знали бы они, что я совершенно не придумывала рецепт, а просто вспомнила его из своей прошлой жизни…
- Рада, что вам понравилось.
Госпожа Талина аккуратно отодвигает пустое блюдце, и, сцепив руки в замок, прошлась по мне оценивающим взглядом, и мягко, по-матерински улыбнулась.
- Анджелина, прошу, удовлетвори мое любопытство. Если я не ошибаюсь, то ты… графиня Перро, не так ли?
- Вы правы.
- Почему ты хочешь у нас работать? Наша профессия м-м-м… как бы сказать… для простолюдинов…
- Я так не считаю!
- Оставь, Анджелина. Я имела в виду не это, и ты это прекрасно поняла.
О да, поняла… Их интересовало, почему, казалось бы, девушка из аристократического рода хочет работать по столь простой профессии, не смотря на образования и деньги. Деньги… Ведь зачастую бытуем мнение, что у знати много денег, но это не всегда так.
О бедственном положении моей семьи распространяться не хотелось, и я ограничилась более простым ответом.
- Мне всегда, насколько я себя помню, хотелось работать кондитером. Я люблю сладости. Для меня это нечто вроде искусства.
Госпожа Талина удовлетворенно улыбнулась, кивнула, принимая ответ, хотя по ее глазам я поняла, что она догадывается о моей истинной причине. Господин Калио довольно кряхнул, и переглянулся с женой.
- Ну, полагаю, добро пожаловать к нам, Анджелина. Что касается рецепта… эм… Мы его выкупим?
- Да, выкупим. – согласилась его супруга, и взглянула на меня. – Мы выкупим твой рецепт. Часть средств от продажи твоего тортика будут начисляться на твой счет.
- Ох, это очень щедро… Но спасибо вам!
- Это тебе спасибо. Нашей кондитерской давно не хватало свежих идей. Теперь нужно решить вопрос с твоим графиком… - госпожа Талина задумчиво побарабанила пальцами по столешнице, раздумывая над ответом, и внезапно спросила. – Сейчас ведь летний сезон балов! Анджелина, посещаешь ли ты эти мероприятия?
- Да. Это проблема?
- Нет, пока что сделаем тебе свободный график – рабочие дни будем обговаривать заранее.
Мы еще немного поговорили о графике, который оказался очень свободным на рабочие дни. Во мне они были больше заинтересованы, чтобы я научила их поваров правильно готовить торт. Ну и, разумеется, подписала несколько договоров, что часть дохода от тортика принадлежит мне.
Договор оказался честным, что немало удивило меня. возможно, они и вправду неплохие люди, а может просто не рискнули обманывать аристократа.
Забрав копии договоров, я попрощалась с владельцами кондитерской, и покинула здание через черный вход.
Ступив на порог, я замерла, прислонившись к деревянному косяку двери. В груди теплела радость от успешной сделки, но в то же время было что-то, что не давало покоя. Словно достигнув некой цели, о которой я раньше мечтала, оказалась сама не готова к этому.
Немного поразмыслив над своими чувствами, я махнула рукой. Какая разница? Главное, что я теперь могу заняться любимым делом!
Выйдя на оживленную улицу, замерла, размышляя над своими планами.
Я освободилась раньше, чем полагала. Мама сейчас отсутствует дома, не оставив никаких поручений, Насти на работе. Дриз в библиотеке.
Пойти в библиотеку?
Почему бы и нет? Юридические законы этого мира все еще плохо изучены!
Приободрившись, я направилась в сторону библиотеки, и резко замерла возле темного переулка, откуда донесся тихий вскрик. Вскрик был каким-то неестественным, словно выли сквозь зубы, но высоким голосом. Так, словно у пострадавшего повреждено горло.
Замерев, я бросила испуганный взгляд на зловещую тьму переулка, которая даже в такой солнечный и знойный день не освещалась.
Крик повторился.
Да ну… не хватало мне еще неприятностей! Я стремительно удаляюсь от переулка, но замираю через десяток метров.
Боги… за что? За что… Неужели это проклятье главной героини – влипать во все неприятности? Звучит логично, ведь в книгах главные герои всегда оказываются в эпицентре ярких, и порой загадочных событий.
Но я так не хотела…
Чертыхнувшись, я вернулась к переулку, и сделала несколько маленьких шагов, погружаясь во тьму. Глаза быстро привыкли к тусклому освещению.
Тихий крик повторился, но чем ближе я приближалась, тем больше он казался мне каким-то неправильным, неестественным. Сердце в груди колотилось как сумасшедшее от предчувствия неприятностей.
Свернув в единственный поворот, я замерла, растерянно хлопая глазами.
Предо мной на земле лежал маленький темный котенок, и жалобно мяукал. Его задняя лапка застряла мышеловке, и сильно кровоточила.
Это всего лишь котенок! А я уже придумала себе всякого…
Неудивительно, что крик мне показался странным.
Бедняга, кажется по неосторожности угодил в ловушку для мышей.
Быстро приблизившись к котенку, я замерла, встретившись с неестественно ярко-изумрудными глазами животного. При ближайшем рассмотрении котенок оказался еще более странным. Его шерсть словно дымилась тьмой, клыки казались длиннее, чем у обычных котов. Бросив взгляд на мышеловку, я встревожилась не на шутку. У основания маленькой конструкции еле светился алхимический знак.
Влипла все же…
И вед бросить его не могу…
Тяжело вздохнув, я прикрыла ладонями лицо, размышляя над сложившейся ситуацией, и скривилась, придя к неутешительным выводам. Чтобы спасти котенка, нужно идти к Эйдену.
- Как же тебя так угораздило-то? – я протянула руку к котенку, и улыбнулась, когда, не встретив сопротивления, коснулась его мягкой шерсти. Но это оказалось обманом.
Котенок, стоило мне коснуться, взвыл от боли, и резко укусил руку, покусывая ее до крови. Вскрикнув, я одернула руку, со смесью боли и раздражения глядя на следы зубов на запястье, и удрученно покачала головой.
Сама виновата.
Но как же тогда взять котенка?
Точно! У меня ведь есть летний платок, который я взяла, чтобы в знойный день укрыть голову от солнца! Достав платок, я внезапно ощутила головокружение. Следом за ней последовало онемение всего тела.
Что происходит?
Тело стремительно теряло чувствительность, и медленно оседало на землю, а сознание поглощала тьма.
Рухнув на землю, я потеряла сознание.
С трудом приоткрыв глаза, я столкнулась с мутной пеленой реального мира. Все тело болело, а голова, казалось, вот-вот взорвется. Боль была просто невыносимой. Кости ломило, к горлу подкатывала тошнота. Из горла вырвался хрип.
- Эй, а девка еще жива! – надо мной раздался громкий незнакомый мужской голос.
- Жива? – уже второй незнакомый голос. Сквозь пелену боли я почувствовала, как меня грубо перевернули. Перед взором возникло мутное пятно человеческого лица. – Симпатичная. Берем.
- Босс, мы взяли дерье.
Я с трудом повернула голову в сторону голосов, замечая два неясных силуэта, которые держали что-то квадратное. Оттуда полыхнули два ярких изумрудных огонька.
- Отлично. Ты! Бери девку и уходим.
Меня резко подняли, и я вновь потеряла сознание.
Очнулась я от резкого ощущения холода. Распахнув глаза, я стремительно приняла сидячее положение и больно ударилась головой обо что-то. Ойкнув, согнулась, схватившись за голову, и замерла. До разума медленно доходило происходящее. Он прекрасно помнил встречу с котенком, внезапное ухудшение состояние, а затем неизвестных мужчин.
Сейчас же я находилась… в клетке в большой и захламленном помещении, напоминавшее склад.
Моклая одежда прилипла к телу, а волосы повисли сосульками.
Меня окатили водой…
Взгляд скользит по воспаленной ране за запястье, вокруг которой запеклась кровь. Медленно поднимаю взгляд на незнакомого мужчину. От его сального взгляда становится тошно.
- Где я? Что со мной? – голос хриплый, тихий.
- Там, где нужно. – пробасил мужчина, и заржал.
- Тебя укусил дерье. – услышав новый голос, я повернулась к мужчине, который сидел на ящике неподалеку от моей клетки. – Молись, деточка, чтобы тебя сегодня или завтра кто-то купил, иначе умрешь от яда дерье.
Купил? Они торговцы людьми? Но…
- Яд дерье? Но кто такой дерье?
- Зверь, что укусил. Помнишь? - осторожно киваю головой. – Ну хоть память не отшибло. Мы дали тебе противоядие, но оно не такое сильное, так что яд полностью не вывело.
Мы некоторое время молчим.
- Вы торговцы людьми? – голос подводит меня, и звучит слишком тонко.
Мужчины переглядываются и усмехаются.
- Мы торгуемся абсолютно чем и кем угодно!
Нет… Нет… Нет… Черный рынок… Контрабандисты…
- Н-но… Мне нужно вернуться к семье! – срываюсь в отчаянии. Руки, вцепившись в прутья клетки, трясут их.
- Всем нужно к семье! – усмехается противный мужчина. Второй лишь угрюмо качает головой. – Все кричат о своей порядочности! А нечего валяться на улице. Мы, знаешь ли, порой любим подбирать людей, особенно хорошеньких девушек. Весь можно дорого продать. Если хочешь выбраться – говори адрес семьи. Мы выставим им счет.
Адрес я, разумеется, не стала сообщать. Это полнейшая глупость. Да и нет у моей семьи денег… Возможно, мама и сестры придумали бы что-то, но мне не хотелось, чтобы они освободили меня ценой всего…
Дверь на склад с пронзительным скрипом открывается, и какой-то мужчина зовет на обед.
Тихо вздохнув, я посмотрела на длинную улицу, освещенную уличными фонарями, и нервно сглотнула. Мне еще ни разу не доводилось в столь позднее время возвращаться домой в одиночку. Всегда была с кем-то. То с мамой, то с сестрами.
Вздохнув, я сделала несколько шагов в сторону, и внезапно остановилась, услышав, как кто-то окликнул меня по имени.
Обернувшись, с недоверием смотрю на четыре силуэта, которые быстрым шагом приближались ко мне. Губы дрогнули в улыбке, а на душе потеплело от тепла и любви к самым близким людям.
Мама! Дриз и Насти! И… незнакомый мне мужчина в преклонном возрасте, который опирался на трость.
- Ну наконец-то ты закончила! Мы уже полчаса караулим тебя! – воскликнула Насти, подлетев ко мне, и потрясла предо мной бумажным свертком. – Угадай, что тут!
- Понятия не имею. – я кивком приветствовала Дриз.
- Пирожные! Мне сегодня немного заплатили за работу! – просияла младшая сестра. – Я проставляюсь! Будем пить чай с эклерами!
- Поздравляю! Ты большая умница! Младшая, а уже определила старших!
Насти довольно краснеет. Но вскоре мы переключаем своем внимание на маму и мужчину, которые стояли чуть поодаль и о чем-то говорили. Их лица были хмурыми.
- Кто это? – шепотом спрашиваю.
- Не знаю. – качнула головой Дриз. – Но мама его знает.
Мы вновь смотрим на мужчину. Он был высоким, широкоплечим, с седой шевелюрой и аккуратной седой бородой. Одет в обычную белую рубаху, штаны и сапоги. На вид ему было лет семьдесят.
- Он не простолюдин. – пробормотала младшая. – У простолюдинов не бывает таких манер…
Мама качает головой, выставляя перед мужчиной руку, и затем, резко повернув, направилась к нам.
- Леди…
- Не стоит, господин. – отрывисто бросила мама. – И не нужно провожать нас. Благодарю!
Мужчина хмурится, явно оскорбленный резким тоном мамы, и крепко стискивает трость.
- Я настаиваю. – тоном, не терпящим возражений, произнес загадочный мужчина, и кивнул в сторону темной части улицы, не освещенной фонарями. – Вас проводит один из моих рыцарей.
При упоминании о рыцарях, мы тихо ахнули. Рыцари служили только знатным и богатым родам империи. Бедный аристократ, или аристократ с малой властью и влиянием не мог позволить себе подобного.
Кто же он?
Мама шумно вздыхает, и воспитание, как и здравомыслие, не позволяют ей отказаться от сопровождения рыцаря. В темное время и вправду порой небезопасно.
Мы в полном молчании добираемся до дома. Рыцарь – молчаливый мужчина лет тридцати, проводил нас до двери, и, поклонившись, спешным шагом покинул территорию нашего дворца.
Стоило парадной двери закрыться, как мы тут же обрушили на маму поток вопросов:
- Кто это был?
- О чем он с тобой разговаривал?
- Вы знакомы?
- Девочки, хватит! – мама, неожиданно для нас, на мгновение потеряла самообладание. Мы резко замолчали. Мадам Треймен, устало вздохнув, прикрыла глаза. – Девочки, сейчас я не готова отвечать на ваши вопросы. Простите, сейчас мне нужно отдохнуть.
- А пирожное… - растерянно пискнула Насти.
Графиня остановилась на середине лестницы, ведущей на второй этаж, и, тяжело вздохнув, повернулась к дочери и вымученно улыбнулась:
- Я не откажусь от пирожного с ромашковым чаем. Только если принесешь в мои покои. Прости, но мне и вправду нужно отдохнуть.
- Конечно, мама! Отдыхай…
Еще раз улыбнувшись напоследок младшей дочери, мама быстрым шагом поднялась на второй этаж. Мы, растерянно переглянулись, но решили сейчас не тревожить ее. Если захочет – расскажет. Что, однако, не помешало нам построить несколько теорий. От самых интригующих, до самых абсурдных.
Вскипятив чайник, мы заварили себе черный чай. Маме, как она и просила – ромашковый. Насти на несколько минут отлучилась из кухни, чтобы отнести в покои матери поднос с чаем и пирожным, и вскоре вернулась к нам.
- Как мама? – поинтересовалась Дриз.
- Выглядит расстроенной. Мне показалось, что она читает старый дневник. Но спрятала его, стоило мне войти.
- Старые дневники. – нахмурилась Дриз, машинально постукивая указательным пальцем по столешнице, и нервно качнула головой.
- Что-то не так с дневником? - поинтересовалась. Я, разумеется, знала о существовании нескольких старых дневников мамы, куда она в свое время записала многие моменты из своего детства и юности. Позже привычка записывать важные события исчезла, но некоторые дневники мама бережно хранила в деревянной резной шкатулке с хитрым замком. Настолько хитрым, что нам до сих пор не удалось вскрыть его.
- Да все. – удрученно махнула рукой старшая сестра. – Если мама читает дневник, то, значит, чувствует себя скверно. И ведь не поддержать ее! Только одиночество. – Дриз откусывает большой кусочек пирожного, и качает головой. – Знать бы что там написано. Мама практически ничего не рассказывает о своем прошлом… А ведь лично знакома со многими влиятельными аристократами, и даже с императрицей.
- Может ваш отец был… м-м-м… вхож во многие двери?
- Нет. – хмыкнула Насти, - Папа был хорошим человеком, но… м-м-м… беззаботным что ли? Да и статус у папы был довольно низким. Но, и вправду… откуда мама знакома со многими аристократами? Сомневаюсь, что смогла познакомиться со всеми просто танцуя на немногочисленных балах.
Мы немного промолчали, размышляя о прошлом мамы, но вскоре переключились на другие темы, и разошлись по покоям далеко за полночь.
***
- М-м-м… - господин Калио прикрыл глаза, медленно пережевывая кусочек тортика. – М-м-м…
Я сидела на высокой табуретке на кухне, сцепившись пальцами в плотную ткань фартука, и напряженно ждала вердикта от хозяев кондитерской.
- Это… - промолвила госпожа Талина, рассматривая кусочек тортика на чайной ложке, и за тем отправила его в рот. – Это невероятно! Деточка, да у тебя настоящий талант! Так вкусно!
По телу пробегает волна облегчения. Напряженные мышцы расслабились, снимая ноющее чувство во всем теле. На губах появилась счастливая улыбка. В сердце, вперемешку с радостью, появилось чувство вины. Знали бы они, что я совершенно не придумывала рецепт, а просто вспомнила его из своей прошлой жизни…
- Рада, что вам понравилось.
Госпожа Талина аккуратно отодвигает пустое блюдце, и, сцепив руки в замок, прошлась по мне оценивающим взглядом, и мягко, по-матерински улыбнулась.
- Анджелина, прошу, удовлетвори мое любопытство. Если я не ошибаюсь, то ты… графиня Перро, не так ли?
- Вы правы.
- Почему ты хочешь у нас работать? Наша профессия м-м-м… как бы сказать… для простолюдинов…
- Я так не считаю!
- Оставь, Анджелина. Я имела в виду не это, и ты это прекрасно поняла.
О да, поняла… Их интересовало, почему, казалось бы, девушка из аристократического рода хочет работать по столь простой профессии, не смотря на образования и деньги. Деньги… Ведь зачастую бытуем мнение, что у знати много денег, но это не всегда так.
О бедственном положении моей семьи распространяться не хотелось, и я ограничилась более простым ответом.
- Мне всегда, насколько я себя помню, хотелось работать кондитером. Я люблю сладости. Для меня это нечто вроде искусства.
Госпожа Талина удовлетворенно улыбнулась, кивнула, принимая ответ, хотя по ее глазам я поняла, что она догадывается о моей истинной причине. Господин Калио довольно кряхнул, и переглянулся с женой.
- Ну, полагаю, добро пожаловать к нам, Анджелина. Что касается рецепта… эм… Мы его выкупим?
- Да, выкупим. – согласилась его супруга, и взглянула на меня. – Мы выкупим твой рецепт. Часть средств от продажи твоего тортика будут начисляться на твой счет.
- Ох, это очень щедро… Но спасибо вам!
- Это тебе спасибо. Нашей кондитерской давно не хватало свежих идей. Теперь нужно решить вопрос с твоим графиком… - госпожа Талина задумчиво побарабанила пальцами по столешнице, раздумывая над ответом, и внезапно спросила. – Сейчас ведь летний сезон балов! Анджелина, посещаешь ли ты эти мероприятия?
- Да. Это проблема?
- Нет, пока что сделаем тебе свободный график – рабочие дни будем обговаривать заранее.
Мы еще немного поговорили о графике, который оказался очень свободным на рабочие дни. Во мне они были больше заинтересованы, чтобы я научила их поваров правильно готовить торт. Ну и, разумеется, подписала несколько договоров, что часть дохода от тортика принадлежит мне.
Договор оказался честным, что немало удивило меня. возможно, они и вправду неплохие люди, а может просто не рискнули обманывать аристократа.
Забрав копии договоров, я попрощалась с владельцами кондитерской, и покинула здание через черный вход.
Ступив на порог, я замерла, прислонившись к деревянному косяку двери. В груди теплела радость от успешной сделки, но в то же время было что-то, что не давало покоя. Словно достигнув некой цели, о которой я раньше мечтала, оказалась сама не готова к этому.
Немного поразмыслив над своими чувствами, я махнула рукой. Какая разница? Главное, что я теперь могу заняться любимым делом!
Выйдя на оживленную улицу, замерла, размышляя над своими планами.
Я освободилась раньше, чем полагала. Мама сейчас отсутствует дома, не оставив никаких поручений, Насти на работе. Дриз в библиотеке.
Пойти в библиотеку?
Почему бы и нет? Юридические законы этого мира все еще плохо изучены!
Приободрившись, я направилась в сторону библиотеки, и резко замерла возле темного переулка, откуда донесся тихий вскрик. Вскрик был каким-то неестественным, словно выли сквозь зубы, но высоким голосом. Так, словно у пострадавшего повреждено горло.
Замерев, я бросила испуганный взгляд на зловещую тьму переулка, которая даже в такой солнечный и знойный день не освещалась.
Крик повторился.
Да ну… не хватало мне еще неприятностей! Я стремительно удаляюсь от переулка, но замираю через десяток метров.
Боги… за что? За что… Неужели это проклятье главной героини – влипать во все неприятности? Звучит логично, ведь в книгах главные герои всегда оказываются в эпицентре ярких, и порой загадочных событий.
Но я так не хотела…
Чертыхнувшись, я вернулась к переулку, и сделала несколько маленьких шагов, погружаясь во тьму. Глаза быстро привыкли к тусклому освещению.
Тихий крик повторился, но чем ближе я приближалась, тем больше он казался мне каким-то неправильным, неестественным. Сердце в груди колотилось как сумасшедшее от предчувствия неприятностей.
Свернув в единственный поворот, я замерла, растерянно хлопая глазами.
Предо мной на земле лежал маленький темный котенок, и жалобно мяукал. Его задняя лапка застряла мышеловке, и сильно кровоточила.
Это всего лишь котенок! А я уже придумала себе всякого…
Неудивительно, что крик мне показался странным.
Бедняга, кажется по неосторожности угодил в ловушку для мышей.
Быстро приблизившись к котенку, я замерла, встретившись с неестественно ярко-изумрудными глазами животного. При ближайшем рассмотрении котенок оказался еще более странным. Его шерсть словно дымилась тьмой, клыки казались длиннее, чем у обычных котов. Бросив взгляд на мышеловку, я встревожилась не на шутку. У основания маленькой конструкции еле светился алхимический знак.
Влипла все же…
И вед бросить его не могу…
Тяжело вздохнув, я прикрыла ладонями лицо, размышляя над сложившейся ситуацией, и скривилась, придя к неутешительным выводам. Чтобы спасти котенка, нужно идти к Эйдену.
- Как же тебя так угораздило-то? – я протянула руку к котенку, и улыбнулась, когда, не встретив сопротивления, коснулась его мягкой шерсти. Но это оказалось обманом.
Котенок, стоило мне коснуться, взвыл от боли, и резко укусил руку, покусывая ее до крови. Вскрикнув, я одернула руку, со смесью боли и раздражения глядя на следы зубов на запястье, и удрученно покачала головой.
Сама виновата.
Но как же тогда взять котенка?
Точно! У меня ведь есть летний платок, который я взяла, чтобы в знойный день укрыть голову от солнца! Достав платок, я внезапно ощутила головокружение. Следом за ней последовало онемение всего тела.
Что происходит?
Тело стремительно теряло чувствительность, и медленно оседало на землю, а сознание поглощала тьма.
Рухнув на землю, я потеряла сознание.
***
С трудом приоткрыв глаза, я столкнулась с мутной пеленой реального мира. Все тело болело, а голова, казалось, вот-вот взорвется. Боль была просто невыносимой. Кости ломило, к горлу подкатывала тошнота. Из горла вырвался хрип.
- Эй, а девка еще жива! – надо мной раздался громкий незнакомый мужской голос.
- Жива? – уже второй незнакомый голос. Сквозь пелену боли я почувствовала, как меня грубо перевернули. Перед взором возникло мутное пятно человеческого лица. – Симпатичная. Берем.
- Босс, мы взяли дерье.
Я с трудом повернула голову в сторону голосов, замечая два неясных силуэта, которые держали что-то квадратное. Оттуда полыхнули два ярких изумрудных огонька.
- Отлично. Ты! Бери девку и уходим.
Меня резко подняли, и я вновь потеряла сознание.
***
Очнулась я от резкого ощущения холода. Распахнув глаза, я стремительно приняла сидячее положение и больно ударилась головой обо что-то. Ойкнув, согнулась, схватившись за голову, и замерла. До разума медленно доходило происходящее. Он прекрасно помнил встречу с котенком, внезапное ухудшение состояние, а затем неизвестных мужчин.
Сейчас же я находилась… в клетке в большой и захламленном помещении, напоминавшее склад.
Моклая одежда прилипла к телу, а волосы повисли сосульками.
Меня окатили водой…
Взгляд скользит по воспаленной ране за запястье, вокруг которой запеклась кровь. Медленно поднимаю взгляд на незнакомого мужчину. От его сального взгляда становится тошно.
- Где я? Что со мной? – голос хриплый, тихий.
- Там, где нужно. – пробасил мужчина, и заржал.
- Тебя укусил дерье. – услышав новый голос, я повернулась к мужчине, который сидел на ящике неподалеку от моей клетки. – Молись, деточка, чтобы тебя сегодня или завтра кто-то купил, иначе умрешь от яда дерье.
Купил? Они торговцы людьми? Но…
- Яд дерье? Но кто такой дерье?
- Зверь, что укусил. Помнишь? - осторожно киваю головой. – Ну хоть память не отшибло. Мы дали тебе противоядие, но оно не такое сильное, так что яд полностью не вывело.
Мы некоторое время молчим.
- Вы торговцы людьми? – голос подводит меня, и звучит слишком тонко.
Мужчины переглядываются и усмехаются.
- Мы торгуемся абсолютно чем и кем угодно!
Нет… Нет… Нет… Черный рынок… Контрабандисты…
- Н-но… Мне нужно вернуться к семье! – срываюсь в отчаянии. Руки, вцепившись в прутья клетки, трясут их.
- Всем нужно к семье! – усмехается противный мужчина. Второй лишь угрюмо качает головой. – Все кричат о своей порядочности! А нечего валяться на улице. Мы, знаешь ли, порой любим подбирать людей, особенно хорошеньких девушек. Весь можно дорого продать. Если хочешь выбраться – говори адрес семьи. Мы выставим им счет.
Адрес я, разумеется, не стала сообщать. Это полнейшая глупость. Да и нет у моей семьи денег… Возможно, мама и сестры придумали бы что-то, но мне не хотелось, чтобы они освободили меня ценой всего…
Дверь на склад с пронзительным скрипом открывается, и какой-то мужчина зовет на обед.
