- Ох, сотня золотых… Ваше высочество, это такие большие деньги!
- Не волнуйся, милая Анджелина. Ради вас – это сущие гроши.
Ну-ну…
Я, обернувшись, внимательно смотрю на Эйдена, и слежу за его взглядом. Он смотрел на пожилого мужчину, который сидел рядом с императрицей. Запомнив его, я принялась следить за битвой ставок.
- Сто пятьдесят! – выкрикнул принц.
- Двести! – крикнула какая-то дама.
- Двести пятьдесят!
- Четыреста! – отчетливо произнес загадочный господин в капюшоне. Тот самый, который вместе с нами смотрел статую.
- Пятьсот! – упорствовала дама.
- Пятьсот пятьдесят! – повысил ставку принц, но я заметила его нервозность. То, как он коснулся галстука, как пальцы барабанили по столу, выдавали его волнение и злость. Неужели максимальная ставка близка?
- Шестьсот! – провозгласил пожилой мужчина рядом с императрицей.
- Семьсот. – повысил ставку загадочный господин.
- Восемьсот! – прорычал принц, и по тому, с каким грохотом он опустил номерок, я поняла, что он превысил предел своей максимальной ставки.
- Восемьсот десять. – поднял ставку господин, с ехидцей поглядывая на принца.
- Эйден! – подозвал к себе советника принц. – Какого черта?! Ты же договорился!
- Ваше высочество, я договорился только с теми, кто был внесен в список заинтересованных лиц семидесятым лотом. Список, как вы догадываетесь, неполный, и служит лишь небольшой формальностью, чтобы оценить сумму первой ставки.
Наследник герцога не был взволнован или напуган вспышкой гнева принца, и отвечал с какой-то ленцой и самодовольством. Генри, пробормотав что-то под нос, схватил номерок и, подняв его, выдал.
- Девятьсот!
- Ваше высочество, вам лучше остановиться. У вас нет таких средств.
- Заткнись!
Эйден задумчиво смотрит на меня, но я совершенно не обращаю внимания на злого принца, и спокойно ему пирожное. М-м-м… Эклер такой вкусный! Давно не ела такие дорогие и качественные сладости.
Внезапно к принцу подошел незнакомый официант, и передал ему небольшую записку. Прочитав его, принц побледнел и бросил взгляд в сторону столица императрицы. Его мать смотрела прямо на него, и, заметив его взгляд, приложила сложенный веер к губам.
- Девятьсот десять. – поднял ставку пожилой господин.
Никто больше ставку не поднимал.
- Раз! Два! Три! Лот продан за девятьсот десять золотых господину Кангу! Поздравляем вам, господин Канг, и благодарим за щедрое пожертвование в фонд благотворительности!
Принц, не обращая внимания на меня, встал, и подошел к столику императрицы, где ему тут же поставили стульчик, и между ними завязался спор. Нет, они не кричали. Уверена, их шепот не был слышан даже гостям столика императрицы, но по напряженным улыбкам матери и сына можно было догадаться о неприятном разговоре.
На столик принца присел Эйден.
- Такой славный лот. Как жаль, что сегодня удача не на стороне принца.
- О да! – я взяла второй эклер и откусила его. М-м-м… Заварной крем. Как вкусно! – Это такая потеря! Ничего, уж как-нибудь переживу это. Обещаю, дома уделю полчасика рыданиям об упущенном подарке его высочество.
- Всего лишь полчаса? – съязвил советник, уловив в моем голосе сарказм. – Почему не пару часов?
- Ну что вы, иначе мои глаза опухнут, и я буду уже не так красива! – фыркнула я, - Да и читать по вечерам книгу с опухшими глазами еще то удовольствие. Даже ради принца, я не готова идти на такие жертвы. – я откусываю неприлично большой кусочек от пирожного, и без стеснения опустошаю всю чашку с чаем. Официант тут же подливает. – Благодарю! Ах да, господин Уэсли, какой лот будет последним?
- Сто четвертый.
Оценив продолжительность торгов над одним лотом, и разговори принца с матерью, который явно близился к концу, я решила быстро ретироваться к столику своей семьи. Пусть принц думает, что я расстроена и разочарована его поражением. У меня совершенно нет желания «утешать» его.
- Благодарю, чай был просто безупречным. – обратилась я к официанту, и, отложив подтарельник, встала и улыбнулась брюнету. – Шоу, которое ты устроил, было весьма забавным. Сложно было найти богатый кошелек?
Эйден ничего не отвечает, но я не жду от него слов. Мы лишь холодно улыбаемся друг другу, и расходимся каждый в свою сторону.
- Милая, ты уже вернулась? – мама удивленно вскинула брови, и я растерянно захлопала глазками. Мамино удивление выглядело немного уж наигранным, но, оценив остановку за столом, и несколько незнакомых мне дам, я постаралась состроить расстроенное личико.
- Ее величество вызвала его высочество. Кто я такая, чтобы требовать внимания его высочества?
Дамы за маминым столом одобрительно закивали головой, их улыбки стали менее лицемерными. Конечно, приятно наблюдать, когда дочь «подруги» отшили. И не абы кто, а сам принц!
Официант поставил свободный стульчик между Дриз и Насти. Рядом с Насти сидела ее новая подруга.
- Откуда здесь столько народу? – шепотом спросила я у старшей сестры, присаживаясь. – Нас же было шестеро…
- Да стоило принцу позвать тебя к своему столику – так все сбежались к нам на разведку да позубоскалить.
- Звучит страшно.
- Не то слово. – хмыкнула Дризелль, закатив глаза. - Учитывая, что тут затеяли соревнование, у кого самая лучшая и красивая дочка, то становится вдвойне страшно. И, ты не поверишь, ты даже не лидируешь в этом соревновании. Лидирует, на мой взгляд, сама страшная дочка. Вот ее мама. – взглядом указывает на полную женщину в кричащем алом наряде с глубоким декольте, которое, для ее возраста, весьма неуместно. Та, обмахиваясь алым веером, визгливым голосом что-то рассказывала.
- И где ее дочь?
- По интересному совпадению, более уже парочку сезонов. А если верить слухам, что рассказала Эрика, та стала… м-м-м… весьма крепкой…
- Ох…
Дризелль с невозмутимым видом остается безучастна к беседе взрослых, но внимательно слушает каждое слово. Меня, наоборот, втянули в разговор, и касался он, разумеется, принца. Приходилось восхвалять его, удивляться, почему же он обратил на меня внимание.
К счастью, аукцион закончился раньше, чем я успела нагрубить бестактным женщинам.
Дриз, снисходительно поглядывая на меня, промолвила:
- Вот поэтому я предпочитаю иметь репутацию грубиянки, нежели участвовать в подобных разговорах.
- Зря, Дриз. – отозвалась мама, неодобрительно покачав головой. – Даже если тебе это не нравится, нужно уметь общаться с людьми.
- Это мне не к чему! – запальчиво воскликнула Дриз, и мама лукаво улыбается, от чего сестра еще больше злится.
- Ну-ну, милая. Мое сердце чувствует, что ты ошибаешься.
Мы замираем, когда путь преградила небольшая группа женщин во главе с императрицей, и поспешили тут же сделать реверанс.
- Ну же, девочки, оставьте. Не нужно таких формальностей. – его величество махнула рукой, с хитрой улыбкой рассматривая нас. – Треймен, у тебя прекрасные дочери.
- Благодарю, ваше величество. – улыбнулась мама, и я заметила их теплые взгляды. Возможно, в прошлом мама часто общалась с императрицей. Кто знает. Мама редко рассказывает про свою юность.
- Ты Анджелина, не так ли? – императрица подходит ко мне, и я невольно поежилась, ощутив, как по всему телу прошлась дрожь страха и волнения. Так чувствует себя провинившаяся школьница, которая стоит перед лицом грозного директора.
- Да, ваше величество.
Императрица молча, с улыбкой, рассматривает меня, и вновь кивает моей маме.
- До новых встреч, Треймен.
Мама лишь кивнула головой. Не сделала реверанс, как положено при прощании. Удивительно…
Вновь бросаю задумчивый взгляд на спину императрицы, и замечаю Фрею, крестную, которая разговаривала с одной из фрейлин императрицы. Фрея лишь мельком посмотрела на меня, и улыбнулась, как знакомой, и отвернулась, возвращаясь к разговору.
Я нервно касаюсь мочки уха, и слегка мну ее. Привычка из прошлой жизни, от которой так и не смогла избавиться.
Здесь у меня нет доброй крестной. Не было обиды на ее равнодушие. Только легкое сожаление. В сказке фея принимала активное участие в жизни крестницы, и у них были близкие, доверительные отношения. И я, сейчас, глядя на нее, лишь жалела об упущенной частице любви.
Я заглянула в кабинет, который раньше принадлежал отцу.
Пусть отца не было уже много лет, а кабинет принадлежал матери, она не стала ничего здесь менять. Все те же высокие книжные стеллажи с различной документацией по бизнесу, различные кодексы и собрания законов. Те же уютные темно-зеленые диванчики рядом с камином. Все стены, потолок и пол были отделаны из темного дерева, которое немного посветлело от времени.
Окинув задумчивым взглядом кабинет отца, я направилась к массивному комоду неподалеку от рабочего стола, и открыла первую полочку.
Канцелярские принадлежности. Всякие безделушки в виде подарочных часов, перьев, пуговиц, медалек.
На второй полочке хранились множества коробок. Я стала заглядывать в содержимое каждой, но ничего интересного там не находила.
- Анди? – в кабинет заглянула мама с пачкой писем в руках, и присела на стульчик за рабочим столом. – Что-то ищешь?
- Что-то… - со скрипом задвинула полочку, - Пытаюсь что-то найти, что могло бы связывать меня со Фреей. Ты же говорила, что они с папой были друзьями.
- Не только. Они были партнерами по бизнесу. Но зачем тебе это?
- Не знаю…
- Обижает равнодушие Фреи? – хмыкнула мама, когда я бросила на нее обиженный взгляд, и указала на нижнюю полку. – Вот там. Возьми розовую коробочку.
Я достала небольшую розовую коробочку и поставила ее на стол. Мама открыла ее и достала оттуда белую шелковую ткань с символом Храма.
- Что это?
- Крестильная рубашка. – улыбнулась мама, - По рассказам твоего отца, ты была на руках Фреи всю церемонию крещения. Только у нее на руках ты не плакала. А это… - мама вытащила несколько мелких игрушек. Последним вытащила пожелтевший сложенный листок с эмблемой Храма. Открыв его, она прочла несколько строк, и протянула его мне. – Обычный текст, который выдают каждому младенцу. У Насти и Дриз точно такой же текст. Только внизу, вот здесь храмовник вписывает ваше второе имя, который вы получаете при крещении.
- Золушка?
Удивительно… Мне еще ни разу не доводилось слышать слово «Золушка» с тех пор, как я попала в мир сказки. Вот теперь и услышала…
- Да, красивое имя, не так ли?
Я лишь с улыбкой пожимаю плечами, и аккуратно складываю вещи в коробочку. Мадам Треймен задумчиво наблюдает за мной, и негромко говорит:
- Анди, не пытайся разобраться в поведении Фреи. Это ее дело. Мы прекрасно жили и справлялись со всем без нее, и дальше так же будем. Я понимаю, что у вас есть общее прошлое, пока отец был жив, но…
- Мам, я поняла. Не нужно ничего говорит. Просто мне нужно отпустить свой иной образ крестной.
- А какой ты ее себе представляла.
- Ну, другой, мам. Пусть это будет моим небольшим секретом.
Не признаваться же матери, что весь образ крестной ты составила на основании детских мультфильмов, и настолько прочно он укоренился в сознании, что ты попросту не можешь поверить в другое. Даже образ принца, мачехи и сестер было легче принять. Почему? Я и сама не знаю. Возможно, дело в психологии. Будучи сиротой, я всегда сопереживала всем персонажам мультфильма, которые тоже были сиротами, и людей, которые помогали им, принимала с любовью. Воображала, что и у меня есть добрая крестная, или дальняя родственница, которая однажды появиться и принесет мне много счастья и радости в жизнь.
Но это не сказка, а самая, что ни есть, настоящая реальность.
Пора отпускать ее.
Закрыв коробочку, я вернула ее на место.
- Есть какие-нибудь задания для меня?
- Нет, милая. На сегодня все дела сделаны. Спасибо тебе.
- Да не за что, мам. Когда следующее мероприятие?
- Послезавтра. Анди, мне бы хотелось, чтобы вы с Дриз завтра проводили Насти к мадам Дейзи, а потом сходили на рынок. Справитесь?
- Конечно, мам.
- Отстаньте! – провыла Насти, и укрылась с головой под одеялом. – Не будите меня!
- Сестренка, ты с ума сошла?! – зашипела Дриз, безжалостно срывая одеяло с младшей сестры. – Тебя ждет работа у мадам Дейзи! Это же твоя мечта!
- Да не такая уж мечта… Так рано вставать – это каторга! – сонно ноет Насти, но все же встает, и уныло плетется в ванную комнату. Дризелль страдальчески закатывает глаза и качает головой. Вздохнув, она поворачивается ко мне, выбирающей наряд для сестры.
- Она просто невыносима!
- Да ладно тебе, ей просто нужно привыкнуть.
- Это ее мечта, а не наша. А по итогу мы следим за ней, чтобы она не отставала от своей мечты. Это неправильно!
- Дриз, да, это неправильно. – хмыкнула я, и аккуратно повесила на спинку стульчика подходящее для работы платье. - Но иногда нужно дать ей пинка. Мы семья, и иногда приходится идти и на такие жертвы. Да и к тому же она младшая. А младшие немного балованные.
- Да я ей столько пинков сейчас дам…
- Не нужно. – обиженно буркнула Насти, выходя из ванны. – Я буду сама вставать.
- А сегодня встать самой – слабо было?
- Сегодня первый день! Он всегда сложный!
- Так, девочки, давайте не ссориться! – повысила голос я. - Насти, переодевайся, и быстро завтракай – на столе стоит тарелка с овсянкой. Дриз, иди, найди корзины для рынка. Я схожу к матери за списком продуктов.
Мама отдала список продуктов, но я заметила, что она куда-то собирается. На мой вопрос она ответила лишь мягкой улыбкой, пояснив, что у нее есть парочка дел в администрации.
Когда мы покинули территорию дома, Насти выглядела бодрой. Намного бодрее меня и Дриз, что вызвало у нас волну подозрительности и удивления.
- Что? Что вы на меня так смотрите? Я просто радуюсь первому дню… Мне просто тяжело вставать…
- Ну-ну…
Проводив сестру до ателье мадам Дейзи, мы с сестрой направились в сторону шумного и многолюдного рынка, попутно обсуждая маму.
- Как думаешь, что ей понадобилось в администрации? – Дриз рассеянно изучала прилавки с продуктами.
- Без понятия. – я купила маленькую баночку сметаны и немного творога, отдав торговцу медяк, и повернулась к сестре. – Если мама сочтет нужным – расскажет.
- А если не расскажет? Ну, Анди, не будь правильной занудой!
- А если не расскажет, то проведем расследование, логично? – усмехнулась я, и Дриз тепло улыбнулась. Сестра отвлекается на прилавок с сухофруктами, и берет немного орешков, которые любит мама. На мой вопросительный взгляд поясняет. – Вместо своих любимых конфет возьму.
Я улыбаюсь, и знаю, что возьму себе поменьше любимых конфет, чтобы взять столько же и сестре. Мы были жуткими сладкоежками, но и маму любили, и хотели иногда порадовать.
Внезапно, со стороны администрации раздался оглушительный взрыв. Народ на рынке испуганно заозирался, пытаясь найти источник взрыва. Нигде не было признаков пожара, дыма.
Только галоп испуганных лошадей торговцев, которые ринулись из конюшни на улицу. На рыночной площади воцарился настоящий хаос из бегающих людей и лошадей. Прилавки опрокидывали, товары топтали.
Я испуганно охнула, когда какая-то женщина, пробегая мимо меня, задела корзиной. Удар был такой силы, что я чуть не потеряла равновесие, и, если бы не Дриз, своевременно подхватившая меня, упала бы.
Сестра вместо того, чтобы ринуться прочь с рыночной площади, затащила меня в темный и узкий переулок между домами, где мы смогли перевести дух.
- Не волнуйся, милая Анджелина. Ради вас – это сущие гроши.
Ну-ну…
Я, обернувшись, внимательно смотрю на Эйдена, и слежу за его взглядом. Он смотрел на пожилого мужчину, который сидел рядом с императрицей. Запомнив его, я принялась следить за битвой ставок.
- Сто пятьдесят! – выкрикнул принц.
- Двести! – крикнула какая-то дама.
- Двести пятьдесят!
- Четыреста! – отчетливо произнес загадочный господин в капюшоне. Тот самый, который вместе с нами смотрел статую.
- Пятьсот! – упорствовала дама.
- Пятьсот пятьдесят! – повысил ставку принц, но я заметила его нервозность. То, как он коснулся галстука, как пальцы барабанили по столу, выдавали его волнение и злость. Неужели максимальная ставка близка?
- Шестьсот! – провозгласил пожилой мужчина рядом с императрицей.
- Семьсот. – повысил ставку загадочный господин.
- Восемьсот! – прорычал принц, и по тому, с каким грохотом он опустил номерок, я поняла, что он превысил предел своей максимальной ставки.
- Восемьсот десять. – поднял ставку господин, с ехидцей поглядывая на принца.
- Эйден! – подозвал к себе советника принц. – Какого черта?! Ты же договорился!
- Ваше высочество, я договорился только с теми, кто был внесен в список заинтересованных лиц семидесятым лотом. Список, как вы догадываетесь, неполный, и служит лишь небольшой формальностью, чтобы оценить сумму первой ставки.
Наследник герцога не был взволнован или напуган вспышкой гнева принца, и отвечал с какой-то ленцой и самодовольством. Генри, пробормотав что-то под нос, схватил номерок и, подняв его, выдал.
- Девятьсот!
- Ваше высочество, вам лучше остановиться. У вас нет таких средств.
- Заткнись!
Эйден задумчиво смотрит на меня, но я совершенно не обращаю внимания на злого принца, и спокойно ему пирожное. М-м-м… Эклер такой вкусный! Давно не ела такие дорогие и качественные сладости.
Внезапно к принцу подошел незнакомый официант, и передал ему небольшую записку. Прочитав его, принц побледнел и бросил взгляд в сторону столица императрицы. Его мать смотрела прямо на него, и, заметив его взгляд, приложила сложенный веер к губам.
- Девятьсот десять. – поднял ставку пожилой господин.
Никто больше ставку не поднимал.
- Раз! Два! Три! Лот продан за девятьсот десять золотых господину Кангу! Поздравляем вам, господин Канг, и благодарим за щедрое пожертвование в фонд благотворительности!
Принц, не обращая внимания на меня, встал, и подошел к столику императрицы, где ему тут же поставили стульчик, и между ними завязался спор. Нет, они не кричали. Уверена, их шепот не был слышан даже гостям столика императрицы, но по напряженным улыбкам матери и сына можно было догадаться о неприятном разговоре.
На столик принца присел Эйден.
- Такой славный лот. Как жаль, что сегодня удача не на стороне принца.
- О да! – я взяла второй эклер и откусила его. М-м-м… Заварной крем. Как вкусно! – Это такая потеря! Ничего, уж как-нибудь переживу это. Обещаю, дома уделю полчасика рыданиям об упущенном подарке его высочество.
- Всего лишь полчаса? – съязвил советник, уловив в моем голосе сарказм. – Почему не пару часов?
- Ну что вы, иначе мои глаза опухнут, и я буду уже не так красива! – фыркнула я, - Да и читать по вечерам книгу с опухшими глазами еще то удовольствие. Даже ради принца, я не готова идти на такие жертвы. – я откусываю неприлично большой кусочек от пирожного, и без стеснения опустошаю всю чашку с чаем. Официант тут же подливает. – Благодарю! Ах да, господин Уэсли, какой лот будет последним?
- Сто четвертый.
Оценив продолжительность торгов над одним лотом, и разговори принца с матерью, который явно близился к концу, я решила быстро ретироваться к столику своей семьи. Пусть принц думает, что я расстроена и разочарована его поражением. У меня совершенно нет желания «утешать» его.
- Благодарю, чай был просто безупречным. – обратилась я к официанту, и, отложив подтарельник, встала и улыбнулась брюнету. – Шоу, которое ты устроил, было весьма забавным. Сложно было найти богатый кошелек?
Эйден ничего не отвечает, но я не жду от него слов. Мы лишь холодно улыбаемся друг другу, и расходимся каждый в свою сторону.
- Милая, ты уже вернулась? – мама удивленно вскинула брови, и я растерянно захлопала глазками. Мамино удивление выглядело немного уж наигранным, но, оценив остановку за столом, и несколько незнакомых мне дам, я постаралась состроить расстроенное личико.
- Ее величество вызвала его высочество. Кто я такая, чтобы требовать внимания его высочества?
Дамы за маминым столом одобрительно закивали головой, их улыбки стали менее лицемерными. Конечно, приятно наблюдать, когда дочь «подруги» отшили. И не абы кто, а сам принц!
Официант поставил свободный стульчик между Дриз и Насти. Рядом с Насти сидела ее новая подруга.
- Откуда здесь столько народу? – шепотом спросила я у старшей сестры, присаживаясь. – Нас же было шестеро…
- Да стоило принцу позвать тебя к своему столику – так все сбежались к нам на разведку да позубоскалить.
- Звучит страшно.
- Не то слово. – хмыкнула Дризелль, закатив глаза. - Учитывая, что тут затеяли соревнование, у кого самая лучшая и красивая дочка, то становится вдвойне страшно. И, ты не поверишь, ты даже не лидируешь в этом соревновании. Лидирует, на мой взгляд, сама страшная дочка. Вот ее мама. – взглядом указывает на полную женщину в кричащем алом наряде с глубоким декольте, которое, для ее возраста, весьма неуместно. Та, обмахиваясь алым веером, визгливым голосом что-то рассказывала.
- И где ее дочь?
- По интересному совпадению, более уже парочку сезонов. А если верить слухам, что рассказала Эрика, та стала… м-м-м… весьма крепкой…
- Ох…
Дризелль с невозмутимым видом остается безучастна к беседе взрослых, но внимательно слушает каждое слово. Меня, наоборот, втянули в разговор, и касался он, разумеется, принца. Приходилось восхвалять его, удивляться, почему же он обратил на меня внимание.
К счастью, аукцион закончился раньше, чем я успела нагрубить бестактным женщинам.
Дриз, снисходительно поглядывая на меня, промолвила:
- Вот поэтому я предпочитаю иметь репутацию грубиянки, нежели участвовать в подобных разговорах.
- Зря, Дриз. – отозвалась мама, неодобрительно покачав головой. – Даже если тебе это не нравится, нужно уметь общаться с людьми.
- Это мне не к чему! – запальчиво воскликнула Дриз, и мама лукаво улыбается, от чего сестра еще больше злится.
- Ну-ну, милая. Мое сердце чувствует, что ты ошибаешься.
Мы замираем, когда путь преградила небольшая группа женщин во главе с императрицей, и поспешили тут же сделать реверанс.
- Ну же, девочки, оставьте. Не нужно таких формальностей. – его величество махнула рукой, с хитрой улыбкой рассматривая нас. – Треймен, у тебя прекрасные дочери.
- Благодарю, ваше величество. – улыбнулась мама, и я заметила их теплые взгляды. Возможно, в прошлом мама часто общалась с императрицей. Кто знает. Мама редко рассказывает про свою юность.
- Ты Анджелина, не так ли? – императрица подходит ко мне, и я невольно поежилась, ощутив, как по всему телу прошлась дрожь страха и волнения. Так чувствует себя провинившаяся школьница, которая стоит перед лицом грозного директора.
- Да, ваше величество.
Императрица молча, с улыбкой, рассматривает меня, и вновь кивает моей маме.
- До новых встреч, Треймен.
Мама лишь кивнула головой. Не сделала реверанс, как положено при прощании. Удивительно…
Вновь бросаю задумчивый взгляд на спину императрицы, и замечаю Фрею, крестную, которая разговаривала с одной из фрейлин императрицы. Фрея лишь мельком посмотрела на меня, и улыбнулась, как знакомой, и отвернулась, возвращаясь к разговору.
Я нервно касаюсь мочки уха, и слегка мну ее. Привычка из прошлой жизни, от которой так и не смогла избавиться.
Здесь у меня нет доброй крестной. Не было обиды на ее равнодушие. Только легкое сожаление. В сказке фея принимала активное участие в жизни крестницы, и у них были близкие, доверительные отношения. И я, сейчас, глядя на нее, лишь жалела об упущенной частице любви.
***
Я заглянула в кабинет, который раньше принадлежал отцу.
Пусть отца не было уже много лет, а кабинет принадлежал матери, она не стала ничего здесь менять. Все те же высокие книжные стеллажи с различной документацией по бизнесу, различные кодексы и собрания законов. Те же уютные темно-зеленые диванчики рядом с камином. Все стены, потолок и пол были отделаны из темного дерева, которое немного посветлело от времени.
Окинув задумчивым взглядом кабинет отца, я направилась к массивному комоду неподалеку от рабочего стола, и открыла первую полочку.
Канцелярские принадлежности. Всякие безделушки в виде подарочных часов, перьев, пуговиц, медалек.
На второй полочке хранились множества коробок. Я стала заглядывать в содержимое каждой, но ничего интересного там не находила.
- Анди? – в кабинет заглянула мама с пачкой писем в руках, и присела на стульчик за рабочим столом. – Что-то ищешь?
- Что-то… - со скрипом задвинула полочку, - Пытаюсь что-то найти, что могло бы связывать меня со Фреей. Ты же говорила, что они с папой были друзьями.
- Не только. Они были партнерами по бизнесу. Но зачем тебе это?
- Не знаю…
- Обижает равнодушие Фреи? – хмыкнула мама, когда я бросила на нее обиженный взгляд, и указала на нижнюю полку. – Вот там. Возьми розовую коробочку.
Я достала небольшую розовую коробочку и поставила ее на стол. Мама открыла ее и достала оттуда белую шелковую ткань с символом Храма.
- Что это?
- Крестильная рубашка. – улыбнулась мама, - По рассказам твоего отца, ты была на руках Фреи всю церемонию крещения. Только у нее на руках ты не плакала. А это… - мама вытащила несколько мелких игрушек. Последним вытащила пожелтевший сложенный листок с эмблемой Храма. Открыв его, она прочла несколько строк, и протянула его мне. – Обычный текст, который выдают каждому младенцу. У Насти и Дриз точно такой же текст. Только внизу, вот здесь храмовник вписывает ваше второе имя, который вы получаете при крещении.
- Золушка?
Удивительно… Мне еще ни разу не доводилось слышать слово «Золушка» с тех пор, как я попала в мир сказки. Вот теперь и услышала…
- Да, красивое имя, не так ли?
Я лишь с улыбкой пожимаю плечами, и аккуратно складываю вещи в коробочку. Мадам Треймен задумчиво наблюдает за мной, и негромко говорит:
- Анди, не пытайся разобраться в поведении Фреи. Это ее дело. Мы прекрасно жили и справлялись со всем без нее, и дальше так же будем. Я понимаю, что у вас есть общее прошлое, пока отец был жив, но…
- Мам, я поняла. Не нужно ничего говорит. Просто мне нужно отпустить свой иной образ крестной.
- А какой ты ее себе представляла.
- Ну, другой, мам. Пусть это будет моим небольшим секретом.
Не признаваться же матери, что весь образ крестной ты составила на основании детских мультфильмов, и настолько прочно он укоренился в сознании, что ты попросту не можешь поверить в другое. Даже образ принца, мачехи и сестер было легче принять. Почему? Я и сама не знаю. Возможно, дело в психологии. Будучи сиротой, я всегда сопереживала всем персонажам мультфильма, которые тоже были сиротами, и людей, которые помогали им, принимала с любовью. Воображала, что и у меня есть добрая крестная, или дальняя родственница, которая однажды появиться и принесет мне много счастья и радости в жизнь.
Но это не сказка, а самая, что ни есть, настоящая реальность.
Пора отпускать ее.
Закрыв коробочку, я вернула ее на место.
- Есть какие-нибудь задания для меня?
- Нет, милая. На сегодня все дела сделаны. Спасибо тебе.
- Да не за что, мам. Когда следующее мероприятие?
- Послезавтра. Анди, мне бы хотелось, чтобы вы с Дриз завтра проводили Насти к мадам Дейзи, а потом сходили на рынок. Справитесь?
- Конечно, мам.
Глава 4.
- Отстаньте! – провыла Насти, и укрылась с головой под одеялом. – Не будите меня!
- Сестренка, ты с ума сошла?! – зашипела Дриз, безжалостно срывая одеяло с младшей сестры. – Тебя ждет работа у мадам Дейзи! Это же твоя мечта!
- Да не такая уж мечта… Так рано вставать – это каторга! – сонно ноет Насти, но все же встает, и уныло плетется в ванную комнату. Дризелль страдальчески закатывает глаза и качает головой. Вздохнув, она поворачивается ко мне, выбирающей наряд для сестры.
- Она просто невыносима!
- Да ладно тебе, ей просто нужно привыкнуть.
- Это ее мечта, а не наша. А по итогу мы следим за ней, чтобы она не отставала от своей мечты. Это неправильно!
- Дриз, да, это неправильно. – хмыкнула я, и аккуратно повесила на спинку стульчика подходящее для работы платье. - Но иногда нужно дать ей пинка. Мы семья, и иногда приходится идти и на такие жертвы. Да и к тому же она младшая. А младшие немного балованные.
- Да я ей столько пинков сейчас дам…
- Не нужно. – обиженно буркнула Насти, выходя из ванны. – Я буду сама вставать.
- А сегодня встать самой – слабо было?
- Сегодня первый день! Он всегда сложный!
- Так, девочки, давайте не ссориться! – повысила голос я. - Насти, переодевайся, и быстро завтракай – на столе стоит тарелка с овсянкой. Дриз, иди, найди корзины для рынка. Я схожу к матери за списком продуктов.
Мама отдала список продуктов, но я заметила, что она куда-то собирается. На мой вопрос она ответила лишь мягкой улыбкой, пояснив, что у нее есть парочка дел в администрации.
Когда мы покинули территорию дома, Насти выглядела бодрой. Намного бодрее меня и Дриз, что вызвало у нас волну подозрительности и удивления.
- Что? Что вы на меня так смотрите? Я просто радуюсь первому дню… Мне просто тяжело вставать…
- Ну-ну…
Проводив сестру до ателье мадам Дейзи, мы с сестрой направились в сторону шумного и многолюдного рынка, попутно обсуждая маму.
- Как думаешь, что ей понадобилось в администрации? – Дриз рассеянно изучала прилавки с продуктами.
- Без понятия. – я купила маленькую баночку сметаны и немного творога, отдав торговцу медяк, и повернулась к сестре. – Если мама сочтет нужным – расскажет.
- А если не расскажет? Ну, Анди, не будь правильной занудой!
- А если не расскажет, то проведем расследование, логично? – усмехнулась я, и Дриз тепло улыбнулась. Сестра отвлекается на прилавок с сухофруктами, и берет немного орешков, которые любит мама. На мой вопросительный взгляд поясняет. – Вместо своих любимых конфет возьму.
Я улыбаюсь, и знаю, что возьму себе поменьше любимых конфет, чтобы взять столько же и сестре. Мы были жуткими сладкоежками, но и маму любили, и хотели иногда порадовать.
Внезапно, со стороны администрации раздался оглушительный взрыв. Народ на рынке испуганно заозирался, пытаясь найти источник взрыва. Нигде не было признаков пожара, дыма.
Только галоп испуганных лошадей торговцев, которые ринулись из конюшни на улицу. На рыночной площади воцарился настоящий хаос из бегающих людей и лошадей. Прилавки опрокидывали, товары топтали.
Я испуганно охнула, когда какая-то женщина, пробегая мимо меня, задела корзиной. Удар был такой силы, что я чуть не потеряла равновесие, и, если бы не Дриз, своевременно подхватившая меня, упала бы.
Сестра вместо того, чтобы ринуться прочь с рыночной площади, затащила меня в темный и узкий переулок между домами, где мы смогли перевести дух.
