Неподалёку от нас как раз и жили они, и мы, возвращаясь домой уже ночью, с ними болтали, неспешно гуляя по улице, подсвеченной тьмой жёлтых огоньков. Как красиво. И дышится легко. Ветер уже полуночный сильный. Дарьюшка жалась в полушубок, хотя, на мой взгляд, ещё рано было одеваться в зимние вещи.
Дерево запело убаюкивающую песню.
- Зима, - сказала я, прощаясь, глядя на Дарьюшку.
- Ветер холодный, но пока осень.
- Нет, зима, - не согласилась я.
- Зима, - подтвердил супруг.
- А вы откуда знаете? - спросил деревь.
- Дерево сказало, - ответила я.
- Так и сказало? - уточнил он.
- Деревья не могут говорить словами, лишь чувствами и песнями-образами.
- Ты тоже слышишь? - обратился Бездна к супругу.
- Нет. Мне змейка сказала.
- Получается, что дух Священного древа умеет говорить, - подытожил брат мужа.
- Да, змейка умеет общаться нашими образами.
- Но если его дух всё время с тобой, то древо мертво?
- Нет. У меня лишь его часть. Ладно, мы пойдём уже, - супруг протянул ладонь для рукопожатия брату, прощаясь возле дома Бездны и Дарьюшки. Мы же жили дальше по улице. И пока шли, я задумалась.
"А как ты смог пробудить деревья, которые не подчинены Священному древу?" - обозначила мысль мужу.
"Священные древа связаны друг с другом. Они и возраста одинакового. Считается, что вначале Всевышний сотворил именно их, чтобы нам было,чем дышать, где жить. Всё же мы в воде не можем жить. Много позже они дали плоды и стали расти другие деревья. Поэтому мы и чтим их, да и они обладают силой, которая иным деревьям не доступна. Изначальными образами," - поделился соображениями любимый.
Это уж точно!
- Какие планы на завтра? - спросила у супруга, когда входили домой.
- Завтра я в умельне целый день, надобно на заказчика потрудиться. Но как же не хочется. Прадед прав, - вздохнул супруг.
А на утро у нас набежало народу... Мужиков полон двор. И все родственнички. Пришли помогать мужу с пташками. Дело начало спориться, а мне всю эту ораву кормить... Но готовила я с улыбкой. Молодцы, деверя!
Примечания по главе:
Колоземица* (Даль) - то же, что и мироколица, то же, что атмосфера.
Полночь*(полуночные земли) - север (северные земли).
Зимой я разрешилась от бремени. Девчушка родилась с такими ясными глазками, что невозможно было оторвать от неё взгляд. Муж к тому времени уже закончил с заказом и обустраивал наш дом, колыбельку смастерил и всячески старался мне помогать, ведь я теперь двигалась медленно, была неповоротлива, не говоря уж о том, что прыгать мне любимый запретил. Хорошо ещё, что мы ежедневно купались в проруби. Плавать мне очень нравилось. В воде я делала дыхательные упражнения, а также тренировала разные мышцы.
Сейчас же ей уже три месяца, а мы так и не определились, как назвать малышку. Мальчишкам проще, имя менялось, как придумает что-то. Девочкам же меняли редко, поскольку они воспитывались жёнами и матерями, то изобретения придумывались ими крайне редко. Меняли имя и тогда, когда девочке старое не нравилось. Но родители от рождения старались придумать красивое благозвучное имя девочке. Вот и мы думали. До конца первого лета должны определиться.
Тут и заказчик пожаловал. Поздновато. Его оплату мы давно уж съели да за свой урожай принялись. А ежели б не посадили зерно?
- Здравствуй, сестрица! - приветствовал он меня.
- Здравствуй, братик! Проходи, будь как дома.
Что-то гость поёжился. И тут вспомнила, что очаг еле теплится. У нас дома жарко, на наш с мужем взгляд. Зима-то на дворе.
- Ой, прости, братец, у нас тут холодно. Мы с мужем закаляемся, - попыталась я оправдаться да подкинула дров в печь.
Гость настороженно окинул взглядом колыбельку, подвешенную к потолку, которую я несильно толкнула, чтобы продолжить качание и занялась обедом.
Позвала мужа. Вскоре стало жарко, но я довольно быстро перестроилась. Проверила малышку. Та тоже попривыкла. Она унаследовала нашу способность, полученную в полуденных землях от змейки.
Скоро надо будет перестроиться вновь на холод. Нам ещё сегодня купание в проруби с нею предстоит, лёд в этом году ещё держится, хотя весна уж два месяца как началась. Плаванием с доченькой занимаемся с рождения. А, глядя на нас, купаться в проруби стали многие мужчины и женщины. Правда, пока всего лишь окунаются и вылезают тут же. Так что с утра к прорубям не пробиться. Вот мы в обед с мужем да малышкой плаваем под водой. Она без дыхания пока не долго может. Под водой меня за распущенные волосы держит, крепко цепляясь своими уже округлившимися пальчиками.
Муж повёл гостя к готовым пташкам.
- А это что? - услышала голос чужака. Наверняка о накрытой полотном здоровенной пташке спрашивает. Предупреждение о госте оказалось как нельзя кстати, помощников распустили, пташку припрятали.
- Это ещё один заказ, - ответил любимый.
- А поглядеть можно?
- Нет. Плохая примета глядеть, пока не готово, - нашёл предлог супруг. А я улыбнулась. Примета такая действительно была. Но, как объяснил Ветер, никто в неё не верил уж лет сто как.
Дивно, отчего он один. Даже в прошлый раз прилетал в обществе ещё двоих, которые у других изобретателей что-то там заказывали и потому ночевали не у нас, как я потом узнала. А сейчас несколько пташек забирать и один?
Когда у меня было всё готово, я собралась накрыть на стол, но решила сперва спросить у мужа.
"Накрывай на нас двоих," - сказал он.
"Почему? Разве гость не задержится?"
"Он отказался брать пташек," - слова были окрашены грустинкой. Теперь понятно, почему один.
"У тебя прекрасные пташки," - поспешила заверить супруга, ничуть не сомневаясь в своих словах.
малышка проснулась и потребовала есть. Я взяла её на руки, отворила дверь настежь, охлаждая помещение, постояла чуть в сенях, давая ей и себе время привыкнуть к уличному холоду, и скользнула в умельню мужа через скрытый за вышитой картиной проход. Мы предусмотрели несколько выходов, не учитывая окна, но показывать их не стали всем, спрятав разными способами.
Муж стоял и глядел обречённым взглядом на заказанные пташки, гордо и величественно стоявшие рядом.
Они не уступали ни красотой, ни скоростью другим таким же. И даже та, на которой летали в полуночные земли может и имела нужник, стекло, но не была лучше или хуже. Муж вкладывал душу в свои творения, не говоря уж о живой сохранённой душе использованного дерева.
Я прикоснулась к одной из пташек с соколиной головой. Она была самой быстрой, могла падать, сложив крылья очень быстро. И среди остальных была мною горячо любима. - Тогда можно мы эту пташку себе оставим? - повернулась я лицом к мужу, заискивающе заглядывая ему в очи. Напоминать о том, что мои подозрения подтвердились было нельзя.
- Уверена? Я бы сделал для тебя.
- Не уверена, что она была бы лучше, ведь ты всегда вкладываешь в свой труд всего себя, - я подошла к мужу, прижимаясь к нему.
"Почему же он отказался?" - супруг всё же был в своих мыслях, но я их уловила.
"Хочешь, попробуем увидеть глазами уже приобретённых пташек? - спросила я мысленно. - Сейчас я ведь могу сливаться сознанием".
Муж, на удивление, согласился.
А я, определившись с пташкой, слилась с ласточкой.
Ласточка находилась на дереве, а вокруг трудились люди. Причём, я видела как-то странно. Одновременно с нескольких точек. Люди пилили, строгали. По грубым деталям угадывалась поделка. Сердце больно защемило.
"Ну что?" - вклинился в мои мысли любимый.
Как же его защитить от этой боли? Да и так можно разочароваться в людях.
Я мужа обняла, присоединяя к ласточке. Ощутила его боль, но в следующее мгновение он ожесточился.
"Всё в порядке. Дело не в моей вине".
"Ты их не накажешь?" - мне казалось, что возмездие должно быть.
"Как?"
"Можно запретить нашим пташкам летать".
"Я не могу убить своё творение. Да и мне заплатили за четыре пташки, да и пятая честно найдена".
А я решила действовать по-своему. Отсоединила сознание от ласточки. Спросила наше дерево о пташке, на которой гость прилетел. Это был орёл. Первая найденная пташка. И он всё ещё был здесь. За него гость точно не платил. Задарма ему достался. Ладно-ладно!
Я слилась сознание.
"Милый, сделай доброе дело," - попросила я.
Орёл откликнулся на зов. Мы договорились, что лететь он не будет. А чтобы его не могли скинуть в воду, то пташка пустила корни.
- Ветер, - повернулась с коварной улыбкой.
- Что ты сделала? - насторожился он.
Я ему мысленно передала картинку орла с пущенными корнями.
- Значит, он здесь.
"Узнать можешь, где именно?"
Оказалось, что у Покорившего Бездну.
- Иди в дом и больше не шали, - велел супруг. - И никого в дом не пускай. Попроси домового установить защиту на дом и умельню. Чтобы с улицы нельзя было ни проникнуть без нашего дозволения, ни подсмотреть.
Вздохнула, кивнула и ушла.
Томительное ожидание прошло в общении с малышкой, дарящей мне улыбку, посасывающей грудь, но глядящей на меня. Солнышко моё!
Ветер вскоре вернулся.
Я встревоженно осмотрела его. Видимых повреждений не было.
- Накрывай на стол, Огонёк, - сказал он, помыв руки и умывшись.
Я отдала ему наевшуюся, но при этом не спящую кроху.
Молодой отец улыбнулся.
- Улыбашечка моя, - сказал малышке с нежностью в голосе. - Одна ты у меня отрада.
- А я как же? - наигранно надула губки.
- И мама наша, - согласился супруг.
Я не стала расспрашивать, как дела. Ветер не умел распыляться на несколько дел одновременно и, ежели был с дитятком, то только с ним.
Малышка хохотала, пока Оседлавший Ветер подбрасывал её вверх, летал с нею в руках по дому, в общем, был сам дитям малым.
Она притомилась. И пока мы кушали, лежала в колыбели и игралась погремушками.
Оставшийся день прошёл как обычно. И лишь вечером, лёжа на печи, я спросила его о госте.
- Все отказались вести с ним дела. Он пытался подсматривать, но змейка заставляла его спотыкаться на ровном месте, выдавая себя. А когда улететь не смог, приходил к нам.
- И? - насторожилась я. Неужто супруг продал ему пташку?
- На порог я его не пустил. Сказал, что не веду с ним больше дел. Ну а ты, наверное, даже не слышала, как он приходил.
- А он приходил? - удивилась я.
- Да. Стучал, я сам видел.
Дивно. Почему же не слышала? Может, домовой постарался оградить меня от этого гада? Надо будет поблагодарить ещё раз.
- И что же дальше?
- А дальше совет выгнал его. Поскольку улететь он больше не мог, его пташка вновь стала частью нашего дерева, пустив корни, то ему подарили лодку с веслами и отправили на все четыре стороны.
- И как же он выживет? Еду ж вы не дали, - ведь это слишком расточительно будет, нас он обрёк на голодную смерть.
- Пусть ловит в море.
- Жестоко, наверное, - тут же усомнилась в своих словах.
- Справедливо.
- А вода? Она ж солёная в море.
- Ему дали бочку с водой. Дальше - не наши трудности.
- А как же остальные пташки? Разве честно будет, ежели они станут сами их делать? Наверняка не от безысходности, - несправедливость не давала мне покоя.
- Не волнуйся, Огонёк, ты заметила, что я никогда не делаю одинаковых пташек?
Я задумалась. И то верно. Все разные, даже ежели и одного вида. Чем-то да отличаются. Но к чему он это спросил?
- Заметил, они, будто разные существа, имеют свой внешний вид, характер, душу.
- Так и есть. Для меня они - живые. Мои детища. Но ведь в природе не бывает двух одинаковых существ ни внешне, ни по нраву. А существо разве можно воссоздать?
- Природным путём - нет. Но руками человека... Не знаю. Ты ведь можешь две одинаковых скамьи сделать.
- Нет. Не могу. Даже с одного чертежа не выходят одинаковые. Дерево - живое, двух одинаковых веточек не бывает. И даже при внешних одинаковых размерах они будут разные по своим качествам.
Ежели они смогут вложить частичку своей души, значит, не такие уж они и плохие люди. Я порадуюсь за них. Но без созидания пташка не полетит. Не станет живой. Проверено на собственном опыте.
- Хочешь сказать, что кто-то пытался воссоздать пташку? - удивилась я.
- Был у меня ученик...
- Расскажи, - заискивающе попросила я, переворачиваясь на живот и глядя на любимого.
Он замолчал. Видно, собираясь с мыслями. Вздохнул. Тяжко так.
- Он погиб, когда пошёл испытывать пташку, - тихо сказал супруг.
- Но почему?
- Он не умел созидать. Совет не одобрял его действий, но я уступил в его просьбе. Позволил трудиться рядом со мною. Отчасти моя вина, ежели б я прогнал его...
- Он бы наверняка тоже дел натворил...
- Возможно. Но когда он сказал, что либо это сделает сам, либо рядом со мною, я понял, что разговаривать с ним бесполезно. Он точно воссоздал орла. Но... Пташка камнем упала вниз. И хотя он мог спастись, не стал. А дерево отчего-то обрело свойства камня, ушло ко дну. И человек окаменел вместе с пташкой. С тех пор совет запретил воссоздавать. И учить создавать - тоже. Можно обучать строгать, пилить, выбирать дерево. Но творение человек обязан делать сам. А кто возражает, им показывают окаменелую на дне статую.
- Но отчего он окаменел?
- Старики говорят, что в древних летописях есть упоминание о том, что это расплата за отказ от дара созидателя. Мы живём для того, чтобы созидать, как Род, ведь созданы по образу и подобию.
- А ежели у дитя не лежит душа к изобретениям?
- Ну вот взять тебя, ты тоже ведь творишь. Вышиваешь что-то, шьёшь , обустраиваешь окружающее тебя пространство да даже готовишь - вкладываешь душу. И пусть кем-то до тебя придуманное, а всё равно что-то новое привносишь. Созидание - часть нас.
- Но неужели тот парень ничего нового не мог добавить, сделать своей пташкой?
- Мои пташки летают потому что я общаюсь с их душами. Они - живые. Я не могу делать из мёртвого дерева, у которого уже нет души и началось разложение. Но останется ли в изделии душа и дальше - как знать.
Мёртвая птица уже не может летать. Только падать камнем.
- Значит, те жалкие подделки упадут так же камнем?
- Я не знаю, Огонёк. Нас обманул лишь один человек, его наказали. За те пташки он расплатился, они - его или его племени. Мы не можем пакостить. Это недостойно нас.
- Но ежели пташки живые и твои детища, как ты их можешь продавать?
- Мы изобретатели. Мы не можем жить лишь для себя. Наше племя существует для людей, чтобы сделать их жизнь проще. А люди живут для нас, давая нам еду. Совершаем равный обмен. Такова суть и наше предназначение. Но пока расстояния между племенами слишком большое, а быстрого сообщения нет, приходится как-то содержать себя, тратя время на выращивание хлеба.
- Допустим. А что же относительно нашего племени? Мы ведь не изобретатели.
- Вы "говорящие с жизнью", и ваше предназначение жить в ладу с природой и оказание помощи другим племенам в этом.
- Но, как ты сказал, пока это невозможно. Мы живём слишком далеко друг от друга.
- Уже возможно, милая, я оседлал ветер, а мой брат покорил бездну. У меня жена говорит с животными.
Он прав. Во всём.
- Поэтому не будем чинить препятствия для тех, кто приобрёл наши пташки. А раз у нас появились свободные, слетаем на разведку. Возможно, их приобретут, а, заселив полуночные земли, сделаем там торжище, - поделился он планами на будущее. Ещё недавно мы заговаривали о космосе, а сейчас он предлагает путешествовать. С малышкой?
- Конечно, - прочитал мои мысли он. - Считаю, что появление дитя малого не чинит препятствий к удовлетворению нашего любопытства.
Дерево запело убаюкивающую песню.
- Зима, - сказала я, прощаясь, глядя на Дарьюшку.
- Ветер холодный, но пока осень.
- Нет, зима, - не согласилась я.
- Зима, - подтвердил супруг.
- А вы откуда знаете? - спросил деревь.
- Дерево сказало, - ответила я.
- Так и сказало? - уточнил он.
- Деревья не могут говорить словами, лишь чувствами и песнями-образами.
- Ты тоже слышишь? - обратился Бездна к супругу.
- Нет. Мне змейка сказала.
- Получается, что дух Священного древа умеет говорить, - подытожил брат мужа.
- Да, змейка умеет общаться нашими образами.
- Но если его дух всё время с тобой, то древо мертво?
- Нет. У меня лишь его часть. Ладно, мы пойдём уже, - супруг протянул ладонь для рукопожатия брату, прощаясь возле дома Бездны и Дарьюшки. Мы же жили дальше по улице. И пока шли, я задумалась.
"А как ты смог пробудить деревья, которые не подчинены Священному древу?" - обозначила мысль мужу.
"Священные древа связаны друг с другом. Они и возраста одинакового. Считается, что вначале Всевышний сотворил именно их, чтобы нам было,чем дышать, где жить. Всё же мы в воде не можем жить. Много позже они дали плоды и стали расти другие деревья. Поэтому мы и чтим их, да и они обладают силой, которая иным деревьям не доступна. Изначальными образами," - поделился соображениями любимый.
Это уж точно!
- Какие планы на завтра? - спросила у супруга, когда входили домой.
- Завтра я в умельне целый день, надобно на заказчика потрудиться. Но как же не хочется. Прадед прав, - вздохнул супруг.
А на утро у нас набежало народу... Мужиков полон двор. И все родственнички. Пришли помогать мужу с пташками. Дело начало спориться, а мне всю эту ораву кормить... Но готовила я с улыбкой. Молодцы, деверя!
Примечания по главе:
Колоземица* (Даль) - то же, что и мироколица, то же, что атмосфера.
Полночь*(полуночные земли) - север (северные земли).
Глава 14
Зимой я разрешилась от бремени. Девчушка родилась с такими ясными глазками, что невозможно было оторвать от неё взгляд. Муж к тому времени уже закончил с заказом и обустраивал наш дом, колыбельку смастерил и всячески старался мне помогать, ведь я теперь двигалась медленно, была неповоротлива, не говоря уж о том, что прыгать мне любимый запретил. Хорошо ещё, что мы ежедневно купались в проруби. Плавать мне очень нравилось. В воде я делала дыхательные упражнения, а также тренировала разные мышцы.
Сейчас же ей уже три месяца, а мы так и не определились, как назвать малышку. Мальчишкам проще, имя менялось, как придумает что-то. Девочкам же меняли редко, поскольку они воспитывались жёнами и матерями, то изобретения придумывались ими крайне редко. Меняли имя и тогда, когда девочке старое не нравилось. Но родители от рождения старались придумать красивое благозвучное имя девочке. Вот и мы думали. До конца первого лета должны определиться.
Тут и заказчик пожаловал. Поздновато. Его оплату мы давно уж съели да за свой урожай принялись. А ежели б не посадили зерно?
- Здравствуй, сестрица! - приветствовал он меня.
- Здравствуй, братик! Проходи, будь как дома.
Что-то гость поёжился. И тут вспомнила, что очаг еле теплится. У нас дома жарко, на наш с мужем взгляд. Зима-то на дворе.
- Ой, прости, братец, у нас тут холодно. Мы с мужем закаляемся, - попыталась я оправдаться да подкинула дров в печь.
Гость настороженно окинул взглядом колыбельку, подвешенную к потолку, которую я несильно толкнула, чтобы продолжить качание и занялась обедом.
Позвала мужа. Вскоре стало жарко, но я довольно быстро перестроилась. Проверила малышку. Та тоже попривыкла. Она унаследовала нашу способность, полученную в полуденных землях от змейки.
Скоро надо будет перестроиться вновь на холод. Нам ещё сегодня купание в проруби с нею предстоит, лёд в этом году ещё держится, хотя весна уж два месяца как началась. Плаванием с доченькой занимаемся с рождения. А, глядя на нас, купаться в проруби стали многие мужчины и женщины. Правда, пока всего лишь окунаются и вылезают тут же. Так что с утра к прорубям не пробиться. Вот мы в обед с мужем да малышкой плаваем под водой. Она без дыхания пока не долго может. Под водой меня за распущенные волосы держит, крепко цепляясь своими уже округлившимися пальчиками.
Муж повёл гостя к готовым пташкам.
- А это что? - услышала голос чужака. Наверняка о накрытой полотном здоровенной пташке спрашивает. Предупреждение о госте оказалось как нельзя кстати, помощников распустили, пташку припрятали.
- Это ещё один заказ, - ответил любимый.
- А поглядеть можно?
- Нет. Плохая примета глядеть, пока не готово, - нашёл предлог супруг. А я улыбнулась. Примета такая действительно была. Но, как объяснил Ветер, никто в неё не верил уж лет сто как.
Дивно, отчего он один. Даже в прошлый раз прилетал в обществе ещё двоих, которые у других изобретателей что-то там заказывали и потому ночевали не у нас, как я потом узнала. А сейчас несколько пташек забирать и один?
Когда у меня было всё готово, я собралась накрыть на стол, но решила сперва спросить у мужа.
"Накрывай на нас двоих," - сказал он.
"Почему? Разве гость не задержится?"
"Он отказался брать пташек," - слова были окрашены грустинкой. Теперь понятно, почему один.
"У тебя прекрасные пташки," - поспешила заверить супруга, ничуть не сомневаясь в своих словах.
малышка проснулась и потребовала есть. Я взяла её на руки, отворила дверь настежь, охлаждая помещение, постояла чуть в сенях, давая ей и себе время привыкнуть к уличному холоду, и скользнула в умельню мужа через скрытый за вышитой картиной проход. Мы предусмотрели несколько выходов, не учитывая окна, но показывать их не стали всем, спрятав разными способами.
Муж стоял и глядел обречённым взглядом на заказанные пташки, гордо и величественно стоявшие рядом.
Они не уступали ни красотой, ни скоростью другим таким же. И даже та, на которой летали в полуночные земли может и имела нужник, стекло, но не была лучше или хуже. Муж вкладывал душу в свои творения, не говоря уж о живой сохранённой душе использованного дерева.
Я прикоснулась к одной из пташек с соколиной головой. Она была самой быстрой, могла падать, сложив крылья очень быстро. И среди остальных была мною горячо любима. - Тогда можно мы эту пташку себе оставим? - повернулась я лицом к мужу, заискивающе заглядывая ему в очи. Напоминать о том, что мои подозрения подтвердились было нельзя.
- Уверена? Я бы сделал для тебя.
- Не уверена, что она была бы лучше, ведь ты всегда вкладываешь в свой труд всего себя, - я подошла к мужу, прижимаясь к нему.
"Почему же он отказался?" - супруг всё же был в своих мыслях, но я их уловила.
"Хочешь, попробуем увидеть глазами уже приобретённых пташек? - спросила я мысленно. - Сейчас я ведь могу сливаться сознанием".
Муж, на удивление, согласился.
А я, определившись с пташкой, слилась с ласточкой.
Ласточка находилась на дереве, а вокруг трудились люди. Причём, я видела как-то странно. Одновременно с нескольких точек. Люди пилили, строгали. По грубым деталям угадывалась поделка. Сердце больно защемило.
"Ну что?" - вклинился в мои мысли любимый.
Как же его защитить от этой боли? Да и так можно разочароваться в людях.
Я мужа обняла, присоединяя к ласточке. Ощутила его боль, но в следующее мгновение он ожесточился.
"Всё в порядке. Дело не в моей вине".
"Ты их не накажешь?" - мне казалось, что возмездие должно быть.
"Как?"
"Можно запретить нашим пташкам летать".
"Я не могу убить своё творение. Да и мне заплатили за четыре пташки, да и пятая честно найдена".
А я решила действовать по-своему. Отсоединила сознание от ласточки. Спросила наше дерево о пташке, на которой гость прилетел. Это был орёл. Первая найденная пташка. И он всё ещё был здесь. За него гость точно не платил. Задарма ему достался. Ладно-ладно!
Я слилась сознание.
"Милый, сделай доброе дело," - попросила я.
Орёл откликнулся на зов. Мы договорились, что лететь он не будет. А чтобы его не могли скинуть в воду, то пташка пустила корни.
- Ветер, - повернулась с коварной улыбкой.
- Что ты сделала? - насторожился он.
Я ему мысленно передала картинку орла с пущенными корнями.
- Значит, он здесь.
"Узнать можешь, где именно?"
Оказалось, что у Покорившего Бездну.
- Иди в дом и больше не шали, - велел супруг. - И никого в дом не пускай. Попроси домового установить защиту на дом и умельню. Чтобы с улицы нельзя было ни проникнуть без нашего дозволения, ни подсмотреть.
Вздохнула, кивнула и ушла.
Томительное ожидание прошло в общении с малышкой, дарящей мне улыбку, посасывающей грудь, но глядящей на меня. Солнышко моё!
Ветер вскоре вернулся.
Я встревоженно осмотрела его. Видимых повреждений не было.
- Накрывай на стол, Огонёк, - сказал он, помыв руки и умывшись.
Я отдала ему наевшуюся, но при этом не спящую кроху.
Молодой отец улыбнулся.
- Улыбашечка моя, - сказал малышке с нежностью в голосе. - Одна ты у меня отрада.
- А я как же? - наигранно надула губки.
- И мама наша, - согласился супруг.
Я не стала расспрашивать, как дела. Ветер не умел распыляться на несколько дел одновременно и, ежели был с дитятком, то только с ним.
Малышка хохотала, пока Оседлавший Ветер подбрасывал её вверх, летал с нею в руках по дому, в общем, был сам дитям малым.
Она притомилась. И пока мы кушали, лежала в колыбели и игралась погремушками.
Оставшийся день прошёл как обычно. И лишь вечером, лёжа на печи, я спросила его о госте.
- Все отказались вести с ним дела. Он пытался подсматривать, но змейка заставляла его спотыкаться на ровном месте, выдавая себя. А когда улететь не смог, приходил к нам.
- И? - насторожилась я. Неужто супруг продал ему пташку?
- На порог я его не пустил. Сказал, что не веду с ним больше дел. Ну а ты, наверное, даже не слышала, как он приходил.
- А он приходил? - удивилась я.
- Да. Стучал, я сам видел.
Дивно. Почему же не слышала? Может, домовой постарался оградить меня от этого гада? Надо будет поблагодарить ещё раз.
- И что же дальше?
- А дальше совет выгнал его. Поскольку улететь он больше не мог, его пташка вновь стала частью нашего дерева, пустив корни, то ему подарили лодку с веслами и отправили на все четыре стороны.
- И как же он выживет? Еду ж вы не дали, - ведь это слишком расточительно будет, нас он обрёк на голодную смерть.
- Пусть ловит в море.
- Жестоко, наверное, - тут же усомнилась в своих словах.
- Справедливо.
- А вода? Она ж солёная в море.
- Ему дали бочку с водой. Дальше - не наши трудности.
- А как же остальные пташки? Разве честно будет, ежели они станут сами их делать? Наверняка не от безысходности, - несправедливость не давала мне покоя.
- Не волнуйся, Огонёк, ты заметила, что я никогда не делаю одинаковых пташек?
Я задумалась. И то верно. Все разные, даже ежели и одного вида. Чем-то да отличаются. Но к чему он это спросил?
- Заметил, они, будто разные существа, имеют свой внешний вид, характер, душу.
- Так и есть. Для меня они - живые. Мои детища. Но ведь в природе не бывает двух одинаковых существ ни внешне, ни по нраву. А существо разве можно воссоздать?
- Природным путём - нет. Но руками человека... Не знаю. Ты ведь можешь две одинаковых скамьи сделать.
- Нет. Не могу. Даже с одного чертежа не выходят одинаковые. Дерево - живое, двух одинаковых веточек не бывает. И даже при внешних одинаковых размерах они будут разные по своим качествам.
Ежели они смогут вложить частичку своей души, значит, не такие уж они и плохие люди. Я порадуюсь за них. Но без созидания пташка не полетит. Не станет живой. Проверено на собственном опыте.
- Хочешь сказать, что кто-то пытался воссоздать пташку? - удивилась я.
- Был у меня ученик...
- Расскажи, - заискивающе попросила я, переворачиваясь на живот и глядя на любимого.
Он замолчал. Видно, собираясь с мыслями. Вздохнул. Тяжко так.
- Он погиб, когда пошёл испытывать пташку, - тихо сказал супруг.
- Но почему?
- Он не умел созидать. Совет не одобрял его действий, но я уступил в его просьбе. Позволил трудиться рядом со мною. Отчасти моя вина, ежели б я прогнал его...
- Он бы наверняка тоже дел натворил...
- Возможно. Но когда он сказал, что либо это сделает сам, либо рядом со мною, я понял, что разговаривать с ним бесполезно. Он точно воссоздал орла. Но... Пташка камнем упала вниз. И хотя он мог спастись, не стал. А дерево отчего-то обрело свойства камня, ушло ко дну. И человек окаменел вместе с пташкой. С тех пор совет запретил воссоздавать. И учить создавать - тоже. Можно обучать строгать, пилить, выбирать дерево. Но творение человек обязан делать сам. А кто возражает, им показывают окаменелую на дне статую.
- Но отчего он окаменел?
- Старики говорят, что в древних летописях есть упоминание о том, что это расплата за отказ от дара созидателя. Мы живём для того, чтобы созидать, как Род, ведь созданы по образу и подобию.
- А ежели у дитя не лежит душа к изобретениям?
- Ну вот взять тебя, ты тоже ведь творишь. Вышиваешь что-то, шьёшь , обустраиваешь окружающее тебя пространство да даже готовишь - вкладываешь душу. И пусть кем-то до тебя придуманное, а всё равно что-то новое привносишь. Созидание - часть нас.
- Но неужели тот парень ничего нового не мог добавить, сделать своей пташкой?
- Мои пташки летают потому что я общаюсь с их душами. Они - живые. Я не могу делать из мёртвого дерева, у которого уже нет души и началось разложение. Но останется ли в изделии душа и дальше - как знать.
Мёртвая птица уже не может летать. Только падать камнем.
- Значит, те жалкие подделки упадут так же камнем?
- Я не знаю, Огонёк. Нас обманул лишь один человек, его наказали. За те пташки он расплатился, они - его или его племени. Мы не можем пакостить. Это недостойно нас.
- Но ежели пташки живые и твои детища, как ты их можешь продавать?
- Мы изобретатели. Мы не можем жить лишь для себя. Наше племя существует для людей, чтобы сделать их жизнь проще. А люди живут для нас, давая нам еду. Совершаем равный обмен. Такова суть и наше предназначение. Но пока расстояния между племенами слишком большое, а быстрого сообщения нет, приходится как-то содержать себя, тратя время на выращивание хлеба.
- Допустим. А что же относительно нашего племени? Мы ведь не изобретатели.
- Вы "говорящие с жизнью", и ваше предназначение жить в ладу с природой и оказание помощи другим племенам в этом.
- Но, как ты сказал, пока это невозможно. Мы живём слишком далеко друг от друга.
- Уже возможно, милая, я оседлал ветер, а мой брат покорил бездну. У меня жена говорит с животными.
Он прав. Во всём.
- Поэтому не будем чинить препятствия для тех, кто приобрёл наши пташки. А раз у нас появились свободные, слетаем на разведку. Возможно, их приобретут, а, заселив полуночные земли, сделаем там торжище, - поделился он планами на будущее. Ещё недавно мы заговаривали о космосе, а сейчас он предлагает путешествовать. С малышкой?
- Конечно, - прочитал мои мысли он. - Считаю, что появление дитя малого не чинит препятствий к удовлетворению нашего любопытства.
