- Дай я угадаю – он взял ее за руки и вывернул ладони наружу – в госпитале сказали, что это косметическая операция, и делают ее только на общих основаниях?
- Ну да, перчатки оказались дешевле.
Она задумчиво смотрела на его пальцы, которые легко поглаживали ее ладонь. Она с трудом ощущала его прикосновение, но тем не менее чувствовала его тепло, словно взгляд делал ее кожу более чувствительной.
- Сними рубашку. – она снова изучает его лицо, выискивая хоть какую-то эмоцию – Пожалуйста, я хочу увидеть.
Он нехотя отпустил ее руки, на секунду ей показалось, что она видит в нем какое-то разочарование. Он молча снял с себя пиджак, и по ее примеру кинул его на стол, затем принялся расстегивать рубашку. С каждой пуговицей его решимость крепла, если она хочет его увидеть, то пускай. Он поглубже запрятал опасение, что может оттолкнуть ее своим видом, кинул рубашку следом за пиджаком и посмотрел ей в глаза. Вопреки его ожиданием, она не отпрянула в страхе или отвращении, она задумчиво и внимательно изучала рисунок на его теле. Прошла минута или две, но он продолжал молча стоять, позволяя себя разглядывать как картину, но тут Клер поняла, что одного взгляда мало и прикоснулась к лапе дракона, которая впивалась в его грудь. Ее пальцы пробежали по всему рисунку, легонько касаясь шрамов, превращенных мастерством художника в шипастый гребень на спине сказочного животного. Она обошла вокруг мужчины, старательно запоминая каждую деталь на его теле, и только когда их глаза снова встретились, она оторвала руки от его кожи.
- Сайрус… ты должен его оставить. Он же тебя защищает. – Она казалась удивленной от своих собственных слов.
- От чего?
- От того, что внутри. – Она вновь протянула руку к нему и коснулась живота, где узел драконьего хвоста скрывал след от ожога, и в этот момент он ощутил, как она дотронулась до потаенного страха в его душе. Это было так неожиданно, что доставило ему почти физическую боль, и он инстинктивно напрягся. Она тут же отдернула руку. – Оденься, пожалуйста, тут холодно.
Девушка рядом пошевелилась, и дремота, которой он забылся под утро, вмиг слетела с него, возвращая в полупустую холодную гостиную. Он заботливо поправил одеяло, но Клэр перевернулась на другой бок и, закинув на него по-хозяйски руку и ногу, продолжила спать. Ее носик уткнулся в его щеку, и дыхание защекотало шею. Это было так невинно и приятно, что Сайрус позволил себе приобнять ее за плечи, прижимая к себе покрепче. Она потянулась, ластясь к нему всем телом, и ее рука скользнула под рубашку, обхватывая его за талию. Он снова стиснул зубы, захлебываясь от ревности – она точно спала не одна все это время, привыкла с кем-то делить постель, с кем-то близким настолько, что он позволял этим пальчикам беспрепятственно шарить под одеждой. Ее нога заскользила по его бедру, заставляя его тело реагировать самым естественным образом, а рука медленно опустилась по животу и, не встретив препятствий от нарисованного дракона, бессовестно проникла в его брюки, где неожиданно наткнулась на его реакцию.
О том, что это стало для нее сюрпризом, сообщил ее глубокий вздох и распахнутые глаза. Вряд ли она стала бы убирать руку, если бы нашла там именно то, что искала, и, глядя, как она краснеет, Сайрус не смог удержать улыбки. Просто удивительно, как она может оставаться в каких-то вопросах такой неиспорченной. Конечно, методом исключения он сразу вычислил, что она провела всю экспедицию в женском обществе, и эта теория разволновала его еще больше. Он прикусил язык, чтобы не сказать какую-нибудь пошлость, которая только отпугнет ее в этот сложный момент, когда только начала ему доверять. Хотя так думать было, пожалуй, рано, но она перестала на него злиться, и это было уже хорошо.
Он думал, что может все уладить как обычно, достаточно просто уложить ее в постель и уж там-то он сможет ей доказать свою любовь. Это было то, что он знал и умел в совершенстве. Но в тот момент, когда она зачарованно изучала картину на его теле, пыталась прочитать историю каждого шрама, каждым невесомым прикосновением проникая под его кожу, он понял, что этим своим нехитрым методом просто поставит ее на одну доску со всеми. А кормить ее теми же примитивными сказками, что и эльфийку, которая по неопытности повелась на соблазн и болтовню о любви, было просто низко. Нет, не зря он так рвался заполучить ее в жены, рискуя всем на свете, она была особенная. Рядом с ней он чувствовал себя человеком, а не солдатом, шпионом, соблазнителем или просто обманщиком. Все эти роли он играл успешно, не особенно задумываясь об этической стороне дела, его преданность императору решала эти проблемы за него. Но с Клэр все было иначе, с ней он просто вибрировал от напряжения, стараясь уловить каждый ее взгляд из-под черных густых ресниц, каждую улыбку в уголках ее губ, которая освещала его словно солнце. И с ней он был спокоен за свою душу, потому что странным образом она расставляла все незаданные вопросы по своим углам. Каждая ямочка на ее щеках, каждая морщинка на ее лбу, каждый вздох, которым она отбрасывает непослушную прядь черных волос со своего носика, да – проклятье! – абсолютно все в ней было волшебным. Все это волшебство, как безжалостный смерч, выдувало мусор из его души, обнажая все тайные и темные места, позволяя ему дышать полной грудью. Как прощение императора.
Но сейчас его осторожность и воздержанность трещали по швам, потому что сопротивляться этому искушению было крайне сложно. Когда вчера она просила его помочь снять с нее платье, он кончиками пальцев едва касался материала, но все же смог избежать прикосновений к ее коже, хотя знал, что им обоим достаточно одной лишь искры, чтобы, забыв обо всем, с остервенением накинуться друг на друга, оставляя себе на утро странную горечь разочарования. Он не знал наверняка, но догадывался, что все так и будет. Это разрушительное притяжение, оно поглощало их полностью, выжигало все внутри, казалось, дарило невероятное наслаждение, но было лишь иллюзией, всего лишь белой пенкой на гребне морской волны. Их чувства стоили намного дороже. И когда она, переодевшись прямо у него на глазах в теплый спортивный костюм, в замешательстве кусала губу и спрашивала, не хочет ли он остаться до утра, он, конечно, согласился. Первый раз в его жизни предложение провести ночь вместе означало нечто другое. И он укорял себя за то, что не сразу понял, в чем дело. Конечно, ей было просто страшно, и воспоминания о войне тоже не добавляли спокойствия в ее сон. Он улегся рядом, подоткнув одеяло и обнимая ее за плечи, чтобы ей было хоть немного теплее. Она заснула не сразу, а лишь после того как убедилась, что он настороже и на каждый ее вопросительный взгляд отвечает успокаивающим поглаживанием плеча через спасительную толщину одеяла. И, глядя, как она доверчиво спит в его руках, ему стало неловко за свои мысли.
– Прости… – он инстинктивно поймал ее ладонь в тот момент, когда та воровато покидала место преступления. – Прости, я не хотел…
– Я… я нечаянно… – ее щеки порозовели еще больше от этого неловкого диалога.
Он запустил руку в ее волосы, удерживая ее вблизи себя, преодолевая ее нерешительное сопротивление, которое таяло под его робкими ласками. Сейчас бы притянуть ее к себе, сладко поцеловать в теплые податливые губы, укрыться от всего света за падающими темными локонами, показать ей, каким может быть утро, но он ослабил хватку, позволяя ей отклониться на безопасное расстояние, а ее пальчикам выскользнуть из того места, где они только что разожгли огонь. Он откинулся на подушку, закрыв глаза.
– Сайрус, кажется, у нас проблема…
– Клэр, прости, я…
– Во дворе вооруженные люди.
Он вскочил с кровати быстрее, чем она успела договорить, и тут же подбежал к окну, стараясь держаться невидимым.
– Откуда ты знаешь?
– Я настроила охрану на комме. – Она достала небольшой комм из-под подушки и помахала им. Следом она вытащила парализатор, машинально проверив в нем уровень батареи, и сняла его с предохранителя. – Так что, там во дворе как минимум двое людей с парализаторами в бронированной машине.
– Можешь не волноваться, это лимузин ИСО. А вот и полковник Стенли Корсини собственной персоной. Будем открывать дверь? – Сайрус торопливо заправил рубашку, предполагая, что почти наверняка Стен явился не для того, чтобы пожелать им доброго утра.
Клэр выбралась из одеяла и направилась к двери, по-прежнему держа в руках оружие.
– Доброе утро, жених и невеста, пожалуйста, не сердитесь за столь ранний визит, я принес завтрак в качестве извинений.
– Ух ты, и круассаны?
Клэр нетерпеливо зашуршала пакетом, как ребенок в поисках конфет; заглянув внутрь, она восторженно пискнула, но в следующую секунду подняла голову и посмотрела сперва на парализатор в одной руке и затем на раскрытую ладонь другой руки, словно не могла решить, какой рукой надо хвататься за круассан. Сайрус рассмеялся над этой картинкой, которая стала завершением утренней неловкой истории, а Клэр недовольно насупилась и, запихивая парализатор за пояс штанов, отправилась в ванную комнату.
– Доброе утро, Стен. Круассаны? Правда?
– Доброе, Сайрус. А тебе я принес сэндвич с ветчиной и острым перцем, хотя ты вовсе не такой симпатичный.
Конечно, он помнит, кто что любит на завтрак, глупо сердиться на банальные вещи, которым учат любого курсанта в академии, без подобных мелочей шпионом не стать. Однако он явно пришел не просто позавтракать и у них есть только минута-другая, пока Клэр их не слышит, поэтому Сайрус не стал тратить время и указывать на неприлично раннее время визита.
– Говори скорее, пока она не вернулась. В чем дело?
– Вы новости, наверное, не смотрели? Судя по всему, нет.
– Там что-то на редкость важное?
– Ну… ваша помолвка в горячей пятерке новостей, обходит временное перемирие на Шагаде, кризисные налоговые льготы и даже – представь себе – повышение цен и усложнение процедуры получения акцизов. Я не совру, если скажу, что вам сейчас перемывают кости абсолютно все. И даже больше, никто не обратил внимания на мое появление на публике вместе с принцессой, меня назвали просто военным советником императора.
– И что? Это новость на час, если завтра кто-нибудь попадется журналистам на глаза в пикантном антураже, о нашей помолвке и думать забудут.
– Не все так просто, друг мой, журналистам скучно продавать истории типа «встретились-влюбились-поженились», поэтому они тянут на свет все грязные подробности, до которых в состоянии дотянуться. И ты даже не представляешь, сколько невероятных историй окружают вашу пару в данный момент. Одна твоя татуировка вызывает массу вопросов, где ты был почти год, и весь остальной внешний вид тоже намекает… короче, слухи уже плывут по всей столице. Довольно гадкие, надо признать.
– Насколько близко к правде?
– Не настолько гадкие. Но Клэр там неплохо полощут, будто она продалась за деньги, или что император ее тебе продал за наследство Лансортов. Не думаю, что ей будет приятно это слышать.
– Проклятье. Но это ведь не все? Продолжай.
– Настоящая проблема в том, что все каналы, не сговариваясь, нашли подозрительным тот факт, что ты почти год якобы был в секторе Ласиона, откуда неожиданно вернулся в очень странном виде, чтобы стремительно жениться на миллионах. И все бы ничего, но они осаждают посольство Ласиона с просьбами рассказать подробности твоей миссии в их секторе. А у нас сейчас хорошие отношения с Ласионом, и портить их такой мутной историей, которая то ли была, то ли не была, ну никак нельзя. И да, император не слишком доволен твоей внешностью, хоть и не подал виду. Так что, друг мой, нам с тобой надо поспешить к Медведю Гинно и как-то разрешить этот вопрос.
Сайрус вышел на крыльцо и вдохнул полной грудью морозный воздух. Погода менялась с поразительной скоростью; пока он прощался с Клэр и извинялся за все, за что только можно, скупое зимнее солнце спряталось за облачком, и лишь холодный ветер порывисто метался по двору особняка, сгоняя с места снежную пыль.
Ты дышишь в долг, мразь. Бесполезная человеческая мразь – вот что ты. Каждый вздох тебе подарили эльфы, просто так подарили, ты ничего не заслужил. Ты живешь только потому, что тебе позволили, ты ходишь по земле только потому, что тебе разрешили. Кто ты? Ничтожество. Мерзкое ничтожество, уродливое и жалкое, твой вид внушает отвращение. Опять дышишь, дрянь. Тратишь воздух, ты опять тратишь на себя воздух. Смеешь поднять глаза, раб…
Голоса проникали в его голову, наполняли ее шумом, давили на него, застили глаза темной пеленой.
Сайрус ощущал, что его ноги прирастают к красно-коричневой плитке крыльца, он не мог сделать ни единого шага, потому что каждая его нога весила тонну. Спазм страха поднялся из глубин живота, сжимая судорогой его мышцы. Он застыл с полуоткрытым ртом, не в силах сделать вдох, холодный воздух застрял в его легких, превращаясь в камень, заставляя его кашлять и одновременно задыхаться. Он видел, как Стен сел в лимузин, и ему тоже туда надо, его долг лорда ведет его, он должен исправить последствия своих недальновидных поступков. Его рука инстинктивно потянулась к горлу, словно могла помочь ему дышать, прочистив горло.
Ты смеешь рыпаться, дрянь, словно тебе кто-то дал право. Никто тебе не давал такого права, задыхайся, дрянь. Ты человеческий отброс, мечтай о смерти, это лучшее, что ты можешь дать этому миру. Но сперва искупи свои грехи. Ты знаешь, что делать.
Сайрус согнулся пополам и резко закашлялся, потому что странный спазм, сжимавший его внутренности, неожиданно прошел. Он знает. Схватив правой ладонью указательный палец левой руки, он было приготовился резко дернуть его вбок, чтобы сломать. Тогда долгожданная боль подарит ему еще немного времени и еще немного воздуха. Так надо. Но что-то его остановило, словно легкое жжение по коже, словно тихое рычание в его голове, которое отпугивало голоса, прогоняло их прочь, как сторожевая собака отгоняет мелких воришек. Он почувствовал, как его дракон обнимает его, обвиваясь хвостом вокруг тела, вонзая когти в нежную человеческую кожу, облизывая его шею длинным раздвоенным языком. Он отпустил палец, в недоумении оглядываясь по сторонам, ожидая увидеть реальную причину своего освобождения от наваждения. Сделав несколько глубоких вдохов, Сайрус с ужасом подумал, что только что сам себе чуть не сломал палец. А что дальше?
Сейчас его спас этот нарисованный дракон, да и то скорее всего только потому, что Клэр так сказала. Он развернулся и решительно постучал в дверь. Он нетерпеливо дергал ручку, ожидая, когда Клэр подойдет и откроет замок. Он должен увидеть ее прямо сейчас, каждая секунда ожидания была мучительна. Он не должен был так уходить от нее, в очередной раз ставя интересы Империи выше своих. Голоса догоняли его, снова подбирались к его голове, кружили вокруг, словно обрывки теней. Они пугали его, как пугают ребенка чудовища под кроватью, с той лишь разницей, что он сам был и ребенком, и чудовищем, и он был вполне реален.
Клэр распахнула дверь и с удивлением смотрела на него, она доедала круассан и знать не знала ни о каких голосах. Сайрус смотрел на след сахарной пудры на кончике
- Ну да, перчатки оказались дешевле.
Она задумчиво смотрела на его пальцы, которые легко поглаживали ее ладонь. Она с трудом ощущала его прикосновение, но тем не менее чувствовала его тепло, словно взгляд делал ее кожу более чувствительной.
- Сними рубашку. – она снова изучает его лицо, выискивая хоть какую-то эмоцию – Пожалуйста, я хочу увидеть.
Он нехотя отпустил ее руки, на секунду ей показалось, что она видит в нем какое-то разочарование. Он молча снял с себя пиджак, и по ее примеру кинул его на стол, затем принялся расстегивать рубашку. С каждой пуговицей его решимость крепла, если она хочет его увидеть, то пускай. Он поглубже запрятал опасение, что может оттолкнуть ее своим видом, кинул рубашку следом за пиджаком и посмотрел ей в глаза. Вопреки его ожиданием, она не отпрянула в страхе или отвращении, она задумчиво и внимательно изучала рисунок на его теле. Прошла минута или две, но он продолжал молча стоять, позволяя себя разглядывать как картину, но тут Клер поняла, что одного взгляда мало и прикоснулась к лапе дракона, которая впивалась в его грудь. Ее пальцы пробежали по всему рисунку, легонько касаясь шрамов, превращенных мастерством художника в шипастый гребень на спине сказочного животного. Она обошла вокруг мужчины, старательно запоминая каждую деталь на его теле, и только когда их глаза снова встретились, она оторвала руки от его кожи.
- Сайрус… ты должен его оставить. Он же тебя защищает. – Она казалась удивленной от своих собственных слов.
- От чего?
- От того, что внутри. – Она вновь протянула руку к нему и коснулась живота, где узел драконьего хвоста скрывал след от ожога, и в этот момент он ощутил, как она дотронулась до потаенного страха в его душе. Это было так неожиданно, что доставило ему почти физическую боль, и он инстинктивно напрягся. Она тут же отдернула руку. – Оденься, пожалуйста, тут холодно.
***
Глава 2. Жить вместе
Девушка рядом пошевелилась, и дремота, которой он забылся под утро, вмиг слетела с него, возвращая в полупустую холодную гостиную. Он заботливо поправил одеяло, но Клэр перевернулась на другой бок и, закинув на него по-хозяйски руку и ногу, продолжила спать. Ее носик уткнулся в его щеку, и дыхание защекотало шею. Это было так невинно и приятно, что Сайрус позволил себе приобнять ее за плечи, прижимая к себе покрепче. Она потянулась, ластясь к нему всем телом, и ее рука скользнула под рубашку, обхватывая его за талию. Он снова стиснул зубы, захлебываясь от ревности – она точно спала не одна все это время, привыкла с кем-то делить постель, с кем-то близким настолько, что он позволял этим пальчикам беспрепятственно шарить под одеждой. Ее нога заскользила по его бедру, заставляя его тело реагировать самым естественным образом, а рука медленно опустилась по животу и, не встретив препятствий от нарисованного дракона, бессовестно проникла в его брюки, где неожиданно наткнулась на его реакцию.
О том, что это стало для нее сюрпризом, сообщил ее глубокий вздох и распахнутые глаза. Вряд ли она стала бы убирать руку, если бы нашла там именно то, что искала, и, глядя, как она краснеет, Сайрус не смог удержать улыбки. Просто удивительно, как она может оставаться в каких-то вопросах такой неиспорченной. Конечно, методом исключения он сразу вычислил, что она провела всю экспедицию в женском обществе, и эта теория разволновала его еще больше. Он прикусил язык, чтобы не сказать какую-нибудь пошлость, которая только отпугнет ее в этот сложный момент, когда только начала ему доверять. Хотя так думать было, пожалуй, рано, но она перестала на него злиться, и это было уже хорошо.
Он думал, что может все уладить как обычно, достаточно просто уложить ее в постель и уж там-то он сможет ей доказать свою любовь. Это было то, что он знал и умел в совершенстве. Но в тот момент, когда она зачарованно изучала картину на его теле, пыталась прочитать историю каждого шрама, каждым невесомым прикосновением проникая под его кожу, он понял, что этим своим нехитрым методом просто поставит ее на одну доску со всеми. А кормить ее теми же примитивными сказками, что и эльфийку, которая по неопытности повелась на соблазн и болтовню о любви, было просто низко. Нет, не зря он так рвался заполучить ее в жены, рискуя всем на свете, она была особенная. Рядом с ней он чувствовал себя человеком, а не солдатом, шпионом, соблазнителем или просто обманщиком. Все эти роли он играл успешно, не особенно задумываясь об этической стороне дела, его преданность императору решала эти проблемы за него. Но с Клэр все было иначе, с ней он просто вибрировал от напряжения, стараясь уловить каждый ее взгляд из-под черных густых ресниц, каждую улыбку в уголках ее губ, которая освещала его словно солнце. И с ней он был спокоен за свою душу, потому что странным образом она расставляла все незаданные вопросы по своим углам. Каждая ямочка на ее щеках, каждая морщинка на ее лбу, каждый вздох, которым она отбрасывает непослушную прядь черных волос со своего носика, да – проклятье! – абсолютно все в ней было волшебным. Все это волшебство, как безжалостный смерч, выдувало мусор из его души, обнажая все тайные и темные места, позволяя ему дышать полной грудью. Как прощение императора.
Но сейчас его осторожность и воздержанность трещали по швам, потому что сопротивляться этому искушению было крайне сложно. Когда вчера она просила его помочь снять с нее платье, он кончиками пальцев едва касался материала, но все же смог избежать прикосновений к ее коже, хотя знал, что им обоим достаточно одной лишь искры, чтобы, забыв обо всем, с остервенением накинуться друг на друга, оставляя себе на утро странную горечь разочарования. Он не знал наверняка, но догадывался, что все так и будет. Это разрушительное притяжение, оно поглощало их полностью, выжигало все внутри, казалось, дарило невероятное наслаждение, но было лишь иллюзией, всего лишь белой пенкой на гребне морской волны. Их чувства стоили намного дороже. И когда она, переодевшись прямо у него на глазах в теплый спортивный костюм, в замешательстве кусала губу и спрашивала, не хочет ли он остаться до утра, он, конечно, согласился. Первый раз в его жизни предложение провести ночь вместе означало нечто другое. И он укорял себя за то, что не сразу понял, в чем дело. Конечно, ей было просто страшно, и воспоминания о войне тоже не добавляли спокойствия в ее сон. Он улегся рядом, подоткнув одеяло и обнимая ее за плечи, чтобы ей было хоть немного теплее. Она заснула не сразу, а лишь после того как убедилась, что он настороже и на каждый ее вопросительный взгляд отвечает успокаивающим поглаживанием плеча через спасительную толщину одеяла. И, глядя, как она доверчиво спит в его руках, ему стало неловко за свои мысли.
– Прости… – он инстинктивно поймал ее ладонь в тот момент, когда та воровато покидала место преступления. – Прости, я не хотел…
– Я… я нечаянно… – ее щеки порозовели еще больше от этого неловкого диалога.
Он запустил руку в ее волосы, удерживая ее вблизи себя, преодолевая ее нерешительное сопротивление, которое таяло под его робкими ласками. Сейчас бы притянуть ее к себе, сладко поцеловать в теплые податливые губы, укрыться от всего света за падающими темными локонами, показать ей, каким может быть утро, но он ослабил хватку, позволяя ей отклониться на безопасное расстояние, а ее пальчикам выскользнуть из того места, где они только что разожгли огонь. Он откинулся на подушку, закрыв глаза.
– Сайрус, кажется, у нас проблема…
– Клэр, прости, я…
– Во дворе вооруженные люди.
Он вскочил с кровати быстрее, чем она успела договорить, и тут же подбежал к окну, стараясь держаться невидимым.
– Откуда ты знаешь?
– Я настроила охрану на комме. – Она достала небольшой комм из-под подушки и помахала им. Следом она вытащила парализатор, машинально проверив в нем уровень батареи, и сняла его с предохранителя. – Так что, там во дворе как минимум двое людей с парализаторами в бронированной машине.
– Можешь не волноваться, это лимузин ИСО. А вот и полковник Стенли Корсини собственной персоной. Будем открывать дверь? – Сайрус торопливо заправил рубашку, предполагая, что почти наверняка Стен явился не для того, чтобы пожелать им доброго утра.
Клэр выбралась из одеяла и направилась к двери, по-прежнему держа в руках оружие.
– Доброе утро, жених и невеста, пожалуйста, не сердитесь за столь ранний визит, я принес завтрак в качестве извинений.
– Ух ты, и круассаны?
Клэр нетерпеливо зашуршала пакетом, как ребенок в поисках конфет; заглянув внутрь, она восторженно пискнула, но в следующую секунду подняла голову и посмотрела сперва на парализатор в одной руке и затем на раскрытую ладонь другой руки, словно не могла решить, какой рукой надо хвататься за круассан. Сайрус рассмеялся над этой картинкой, которая стала завершением утренней неловкой истории, а Клэр недовольно насупилась и, запихивая парализатор за пояс штанов, отправилась в ванную комнату.
– Доброе утро, Стен. Круассаны? Правда?
– Доброе, Сайрус. А тебе я принес сэндвич с ветчиной и острым перцем, хотя ты вовсе не такой симпатичный.
Конечно, он помнит, кто что любит на завтрак, глупо сердиться на банальные вещи, которым учат любого курсанта в академии, без подобных мелочей шпионом не стать. Однако он явно пришел не просто позавтракать и у них есть только минута-другая, пока Клэр их не слышит, поэтому Сайрус не стал тратить время и указывать на неприлично раннее время визита.
– Говори скорее, пока она не вернулась. В чем дело?
– Вы новости, наверное, не смотрели? Судя по всему, нет.
– Там что-то на редкость важное?
– Ну… ваша помолвка в горячей пятерке новостей, обходит временное перемирие на Шагаде, кризисные налоговые льготы и даже – представь себе – повышение цен и усложнение процедуры получения акцизов. Я не совру, если скажу, что вам сейчас перемывают кости абсолютно все. И даже больше, никто не обратил внимания на мое появление на публике вместе с принцессой, меня назвали просто военным советником императора.
– И что? Это новость на час, если завтра кто-нибудь попадется журналистам на глаза в пикантном антураже, о нашей помолвке и думать забудут.
– Не все так просто, друг мой, журналистам скучно продавать истории типа «встретились-влюбились-поженились», поэтому они тянут на свет все грязные подробности, до которых в состоянии дотянуться. И ты даже не представляешь, сколько невероятных историй окружают вашу пару в данный момент. Одна твоя татуировка вызывает массу вопросов, где ты был почти год, и весь остальной внешний вид тоже намекает… короче, слухи уже плывут по всей столице. Довольно гадкие, надо признать.
– Насколько близко к правде?
– Не настолько гадкие. Но Клэр там неплохо полощут, будто она продалась за деньги, или что император ее тебе продал за наследство Лансортов. Не думаю, что ей будет приятно это слышать.
– Проклятье. Но это ведь не все? Продолжай.
– Настоящая проблема в том, что все каналы, не сговариваясь, нашли подозрительным тот факт, что ты почти год якобы был в секторе Ласиона, откуда неожиданно вернулся в очень странном виде, чтобы стремительно жениться на миллионах. И все бы ничего, но они осаждают посольство Ласиона с просьбами рассказать подробности твоей миссии в их секторе. А у нас сейчас хорошие отношения с Ласионом, и портить их такой мутной историей, которая то ли была, то ли не была, ну никак нельзя. И да, император не слишком доволен твоей внешностью, хоть и не подал виду. Так что, друг мой, нам с тобой надо поспешить к Медведю Гинно и как-то разрешить этот вопрос.
Сайрус вышел на крыльцо и вдохнул полной грудью морозный воздух. Погода менялась с поразительной скоростью; пока он прощался с Клэр и извинялся за все, за что только можно, скупое зимнее солнце спряталось за облачком, и лишь холодный ветер порывисто метался по двору особняка, сгоняя с места снежную пыль.
Ты дышишь в долг, мразь. Бесполезная человеческая мразь – вот что ты. Каждый вздох тебе подарили эльфы, просто так подарили, ты ничего не заслужил. Ты живешь только потому, что тебе позволили, ты ходишь по земле только потому, что тебе разрешили. Кто ты? Ничтожество. Мерзкое ничтожество, уродливое и жалкое, твой вид внушает отвращение. Опять дышишь, дрянь. Тратишь воздух, ты опять тратишь на себя воздух. Смеешь поднять глаза, раб…
Голоса проникали в его голову, наполняли ее шумом, давили на него, застили глаза темной пеленой.
Сайрус ощущал, что его ноги прирастают к красно-коричневой плитке крыльца, он не мог сделать ни единого шага, потому что каждая его нога весила тонну. Спазм страха поднялся из глубин живота, сжимая судорогой его мышцы. Он застыл с полуоткрытым ртом, не в силах сделать вдох, холодный воздух застрял в его легких, превращаясь в камень, заставляя его кашлять и одновременно задыхаться. Он видел, как Стен сел в лимузин, и ему тоже туда надо, его долг лорда ведет его, он должен исправить последствия своих недальновидных поступков. Его рука инстинктивно потянулась к горлу, словно могла помочь ему дышать, прочистив горло.
Ты смеешь рыпаться, дрянь, словно тебе кто-то дал право. Никто тебе не давал такого права, задыхайся, дрянь. Ты человеческий отброс, мечтай о смерти, это лучшее, что ты можешь дать этому миру. Но сперва искупи свои грехи. Ты знаешь, что делать.
Сайрус согнулся пополам и резко закашлялся, потому что странный спазм, сжимавший его внутренности, неожиданно прошел. Он знает. Схватив правой ладонью указательный палец левой руки, он было приготовился резко дернуть его вбок, чтобы сломать. Тогда долгожданная боль подарит ему еще немного времени и еще немного воздуха. Так надо. Но что-то его остановило, словно легкое жжение по коже, словно тихое рычание в его голове, которое отпугивало голоса, прогоняло их прочь, как сторожевая собака отгоняет мелких воришек. Он почувствовал, как его дракон обнимает его, обвиваясь хвостом вокруг тела, вонзая когти в нежную человеческую кожу, облизывая его шею длинным раздвоенным языком. Он отпустил палец, в недоумении оглядываясь по сторонам, ожидая увидеть реальную причину своего освобождения от наваждения. Сделав несколько глубоких вдохов, Сайрус с ужасом подумал, что только что сам себе чуть не сломал палец. А что дальше?
Сейчас его спас этот нарисованный дракон, да и то скорее всего только потому, что Клэр так сказала. Он развернулся и решительно постучал в дверь. Он нетерпеливо дергал ручку, ожидая, когда Клэр подойдет и откроет замок. Он должен увидеть ее прямо сейчас, каждая секунда ожидания была мучительна. Он не должен был так уходить от нее, в очередной раз ставя интересы Империи выше своих. Голоса догоняли его, снова подбирались к его голове, кружили вокруг, словно обрывки теней. Они пугали его, как пугают ребенка чудовища под кроватью, с той лишь разницей, что он сам был и ребенком, и чудовищем, и он был вполне реален.
Клэр распахнула дверь и с удивлением смотрела на него, она доедала круассан и знать не знала ни о каких голосах. Сайрус смотрел на след сахарной пудры на кончике
