–– Наше счастье, что они запустили ракету! Они пошли по мосту. И дебилу понятно, что в город мы не сунемся. Там вышка есть. Они ее проверят, поймут что нас нет и...
–– Замолчи, заткнись на хуй!
–– Нам надо идти!
–– Куда? К ученым?!..
–– Не к ученым, Крым.
–– Куда?!
Оба они прекрасно друг друга поняли. Крым взвыл.
–– Не-ет!.. Нет, ты обезумел! Я туда не пойду! Я блядь там сдохну, я не пойду! Я даже днем, блядь, туда ни пойду! Не ночью!.. Только не ночью, Форсаж! Я... Су-у-у-ука!
Крым опустился на колени и начал было рвать волосы, но так как рвать волосы на себе было больно, он вцепился Форсажу в ногу.
––Я сдохну там! Ты сдохнешь там! Он сдохнет!
Услышав, что речь вроде о нем, Кайф громко втянул воздух. От перенапряжения сил, у Крыма началась внутренняя истерика. Форсажу было жалко и его, и жалко себя, и прятавшего под мышкой ладони Кайфа. На мгновение мысль о том, что Крым был прав в самом начале, когда говорил, что надо было остаться и переждать там, под цистернами, больно сдавила его под ребрами и Форсаж испугался, как бы эта мысль не завладела Крымом сейчас. «Надо идти!».
Выпрямившись, он силой поднял словно расползавшегося в его руках Крыма, как будто этим движением ввинчивал и его и себя в стальные тиски. Затем, за загривок подтянул Кайфа. Тот не противился. Казалось, он даже немного пришел в себя.
–– Форсаж, я замерз...
–– Кайф, мы уже скоро...
Он высунулся первым. На мосту, за мостом никого не было. «Фу-у-у-ух!». Теперь Кайф с Крымом поменялись местами и уже последний шел посередине. Было видно, что силы изменили ему. Кайф же, наоборот, от его стонов словно наэлектризовался.
Тенями, гонимыми ветром и страхом, проскользнули они мимо машин, увидев за ними тоннель, укрыться в котором не было для них никакой возможности: в 2011-ом году его самолично взорвал Стрелок, да и преследователи, присутствие которых так отчетливо улавливало разыгравшееся воображение, по мысли Форсажа, не обнаружив их в вышке, стали бы искать их именно там. Втроем, забыв про автоматы, безвольно висевшие за спиной (ружье Кайфа потерялось на границе Янтаря), они застыли перед проломом в заборе. Черные стволы дубов, сосен и ив казались разворошенным гнездом из гробов. При каждом блики молнии они фосфоресцировали. Земля под ногами превратилась в сплошную волну грязи, шквалы которой белили наоборот основанья берез. За только что канувшей за домами ракетой поднялась еще одна и небо позади вспыхнуло кровавым оттенком, от которого парням удалось спрятаться лишь под густой сенью кривых ветвей. Неба здесь видно не было, но ветер был вездесущим. Свист, поднятый им, казался ударом хлыста по прутьям, подстегивающий семенившие ноги Форсажа и Кайфа. Где-то вдали, за елками, гудели аномалии. Сливаясь с шумом дождя, они дезориентировали. Аномалия могла быть в двух шагах и от сознания этого кровь стыла в жилах.
Думая только о том, как бы никого не встретить, парни дошли до валунов, образовывавших полукруг, от которого как бы отступили деревья. Линию тропы, которая была здесь еще в Выброс, размыло. Немного дальше, слева, низко звучала гравитационная аномалия. Правее, отбрасывая на стволы синие блики, «Электры» жужжали среди дождя и ольхи. Сооружений, которых так жадно искал Форсаж, видно не было, но он точно знал (хотя на деле знал это он только по карте), что сторожка Лесника должна быть впереди. До нее оставалось несколько десятков метров.
Поправить ремни, сталкеры пошли дальше. До аномального поля оставалась пара шагов, когда в свете «Электр» мутант предстал перед ними. Высокий, сгорбленный, покрытый шерстью, он молча стоял подле берез. Форсаж не успел понять, свет ли «Электр» сделал его белым, или же это был тот самый, легендарный альбинос Рыжего леса, но он показался ему бледным, как смерть и бархатным, как иней. Вся кровь, что, казалось, отнялась от их лиц, нашла свое отражение в налитых кровью черных глазах. Форсажа дернуло. Он выпустил Крыма и тот, как покошенный, рухнулся в грязь, хватаясь за Кайфа. Тимур, от испуга, заорал как в последний раз:
–– Да хули здесь одни кровососы?!
Кровосос глянул на них и бросился в сторону. Через секунду он был в пяти метрах и продолжал бежать дальше, держась за живот.
–– Х-х!.. Х!
Кайф перевел глаза на Форсажа. Когда он нагнулся, чтоб поднять Крыма, в Форсаже словно бы умерло что-то. Боясь повернуться, он все же повернул голову и в этот момент сталкер проклял себя. Позади, в самой темноте леса, над мокрой землей высилась тень.
Как туча, снедаемая грозовым бременем, стремиться заполонить собою небо, так и тело ее расплывалось в ночи, напоминая еще один валун. Движением, не отразившемся в ливне ни единым звуком, часть этой тьмы приподнялась и алым огнем зажглись два угля, размером с детские кулаки. Через секунду углей стало четыре. «Химера!» –– Подумал Форсаж, обмирая и вместе с этой мыслью очередной электрический угорь мелькнул над кронами, осветив хозяйку Рыжего леса. Словно утес, возвышалась она на массивных лапах, налитая нечеловеческой силой от клыков до когтей. В отсвете молнии видны были сотни морщин и рубцов, испещрявших кожу. Нечеловеческие лица с ужасающими нижними челюстями и массивом выдвинутых вперед зубов, напоминали морды мурен. Казалось, смерть обрела воплощение.
Химера сделала шаг, после чего перелетела несколько метров, оказавшись рядом с гравитационной аномалией. Подойдя к тонкому дереву, она поднялась на дыбы, пока парни пятились. По обе стороны от ствола выплыли сперва два, а затем все четыре пылающих глаза. Тварь навалилась, дерево скрипнуло и упало в грязь, вывороченное с корнем. Часть его веток вдохнула «Воронка» и, когда химера перенесла лапу вперед, выплюнула ей под ноги облачко изорванных веток. Из Форсажа в этот момент словно что-то вынули. Сраженный мыслью о том, что это он привел их сюда, Форсаж, словно губка, перенял от Крыма его состояние и теперь его точно также. Заставляя их пятится, химера уводила одиночек назад, в чащу, где не было света кроме ее углей.
Но в этот момент Крым шагнул ей навстречу. Его лицо было искажено маской злобы. Вид надломленного Форсажа, который теперь, казался ему его отражением, подействовал на него.
Стальной взгляд сталкера раззадорил химеру. Она пронеслась, одним прыжком преодолев несколько метров и очутилась напротив них, на самой границы пространства, свободного от деревьев. Медленно отступая, он полностью скрылась в шатре еловых лап. Оттолкнув Кайфа и Форсажа к одному из камней, Крым остался один на один с химерой. Сердца парней стегали свистевшие ветки. Крым стоял спиной к извивавшимся за подлеском «Электрами». Их неестественно-синий свет дрожал на обоих его плечах. Химера стояла в абсолютном мраке. Грянувший гром возвестил о промелькнувшей над ними молнии, но, она так и осталась скрыта и только глаза продолжали пылать. Крым стащил с плеча СКС. Химера сделала шаг навстречу.
Опередить ее было невозможно. Он и не пытался. Он просто стоял.
Он начал падать при первом движении. Сорвавшись с места, тварь прыгнула, в одно мгновение оказавшись над ним. Раздавшийся выстрел, не могший повлиять вообще ни на что, осветил один из ее лбов, разорванный пулей. Брызнула кровь. Ранение тотчас схлопнулось. Рана зажила еще до того, как Крым, падая, как несколько недель до этого Тимур упал перед снорком, получил удар когтистой лапой в лицо. Он не успел. Ударом, сопоставимым с прикосновением чугунного шара, которым в Америке рушат дома, его подбросило, и он упал на плечи, задрав ноги "елочкой". Видевший это Форсаж заорал. Победный рык достиг его слуха, химера пролетела дальше, приземлилась между деревьями, едва слышный треск раздался в дожде и в следующий миг взрыв сотен искр разом прервал ее ликование. Словно небесная плеть, разряд «Электры» пронзил мутанта, пройдя вдоль тела вихрем синего пламени. В один момент вся ее сила и регенерация подверглись испытанию, преодолеть которое была не в силах даже она. Огненный уж испепелил ее связки и мускулы, разъединив передние лапы и тело. Тварь упала, залившись воем, барахтаясь в предательски скользком океане грязи. Она рванулась, обоими носами зачерпнув воду и ткнувшись в валявшиеся перед ней лапы. Задние, в режиме смертельной опасности спешно заработали, пытаясь спасти положение, но вместо того, чтобы спастись, она перевернулась и попала прямо в центр зарождения аномалии. Секунду «Электра» скапливала новый заряд, в течении которой у мутанта начали отрастать первые ткани, но затем белый хлыст снова настиг ее и Кайф ясно видел, как в синем огне потух огонь красный.
Стоя на коленях Форсаж орал. Секунду спустя у него вышел воздух, а вместе с ним и адреналин и он поднялся, глядя на Кайфа. Вдвоем, они побежали к Крыму.
Он лежал в обтекавшей его грязи. Свет от «Электр», едва касавшийся его головы, освещал лицо, левая часть которого превратилась в сплошное кровавое месиво. Сплошная и глубокая рана бороздила его от лба до шеи. Щека напоминала застывшее тесто. Кровь, все еще бившую слабым фонтаном, дождь уносил в лужу под ним.
–– Крым! –– Закричал Форсаж, припадая к нему. –– Крым!
Крым под ним дернулся и открыл правый глаз. Еще одна молния, самая страшная в жизни Форсажа промелькнула над ними и, когда стоявшие над ним увидели, что у Крыма отсутствует левый глаз, он захрипел, потянувшись к лицу. К его левой части. Форсаж хотел помешать этому, но не успел.
Едва дотронувшись до нее, его обожгло. Крым взвыл, отнял руку, но тут смутное ощущение чего-то непоправимого коснулось его затылка. Он вновь поднял руку, не рассчитав силы ткнул себя в глаз, снова ожегся и заорал, так и не найдя его.
–– Форса-а-аж! Форсаж, что там блядь?! Ай! А-а, бля-а-а-адь!.. Фо-о-о-орсаж! Форсаж, что там?!..
Он хотел орать дальше, но в этот момент силы изменили ему и из его груди стали вырываться нечленораздельные звуки. Ни Кайф, ни Форсаж ему не ответили. Оба они, и Форсаж – сильнее всего, почувствовали себя бесконечно виновными и, что было последних сил подняли Крыма, который снова стал вырываться. Весь остаток времени, что они молча прошли до вышки, раненный рычал, вырывался и выл.
В три часа ночи Кайф и Форсаж руками и локтями застучали в запертую деревянную дверь с облупившейся зеленой краской.
Оставшийся без присмотра костер потух. Сталкеры, приютившиеся в тоннеле «Агропрома», спали. Из них не спал лишь один человек. Не издавая движений и шорохов, Шар все также молча лежал напротив Литры, скрытый от всех черным стеклом. В сгущавшейся темноте никто не мог видеть, что происходило с его лицом, а между тем на нем отражалась кипевшая в нем борьба, которую этот человек уже второй час вес сам с собой. Обстоятельства требовали принять решение. «Лучше момента не будет» –– Твердил Шар сам себе, беззвучно впиваясь в запястья пальцами. –– «Иного момента уже не будет». Несколько раз за минуту волны эмоций отражались на его лице перебегавшими по лбу складками, бледностью и огнем, заливавшими лицо. Наконец, все еще не веря себе, он тихо поднялся. Не отдавая себе отчета, но все еще желая быть пойманным, он сознательно не снял с лица очки, подсознательно надеясь, во что-нибудь врезаться. Все также бессознательно желая усложнить себе путь, он не стал обходить сопевших людей, но стал скользить рядом сними, переступая через каждого. Ах, как много бы отдал он, чтобы кто-то из них открыл глаза, или чтобы рефлексы ему изменили, и он оступился, но он проскользнул без сучка и задоринки, оставив спящих далеко позади. Обернувшись к ним, он почувствовал злобу. Злобу на то, что никто из них так и не проснулся. Когда же он вышел в черных очках, к сторожившему проход Дукату и Чиху, его лицо, несмотря на пылающий лоб, приняло самое обыкновенное выражение. Дукат дремал, прислонившись к стене возле входа. Чих сосредоточенно смотрел в темноту.
–– Привет. –– Тихо сказал Шар, подходя к нему и засунув руки в карманы. «Сайга» висела за его спиной.
–– Привет. А ты чего один?
–– Час ще не настав. Просто вийшов провітритися.
–– А-а-а... Ну хорошо. А этот –– Чих указал на выданного ему в помощники сторожа и, просияв, приподнял палец. –– Вот, вот сейчас... Храпит, слышишь?
До слуха сталкера донесся едва слышный свист.
–– Да. –– Согласился Шар, улыбаясь так, как улыбнулся бы мученик. –– А що... –– Спросил он, снимая очки и поднимая глаза. –– Погода, смотрю, распогодилась?
–– Ага. –– Чих тоже поднял глаза. –– Смотри.
И они вместе посмотрели на звезды. Дымка, окутывавшая утром небо рассеялась, как и уплывшая на север гроза, и космический свет, спокойный и синий, лились на них безмятежной волной. Изначально Шар поднял голову не для того, чтобы смотреть на звезды – приняв решение, он хотел было осмотреть холмы, скрывавшие в себе часть его плана, но ночной свет так приковал его, что в эту минуту он отдал бы все на свете, чтобы проклятый Дукат проснулся. Если бы он проснулся, Шар бросился бы обнимать Чиха. Но Дукат спал. Скорей даже дрых, ухмыляясь свету луны. Повторное его сопенье Шар услышал вместе с налетевшим ветром, разбередившим его чувствительные глаза, и он поспешно опустил голову, спрятав их за очки. К этому моменту он уже увидел искомое. Они были там, где и в прошлый раз. С этой стороны все складывалось безупречно. От горько осознания этой мысли лицо Шара на миг перекосило.
–– Шар, ты чего? Что-то случилось?
Он замотал головой и шагнул к Чиху.
–– Ні, нічого... Вон, кстати, бачиш?..
Чих обернулся, смотря туда, куда показывал Шар. В ту же секунду эта рука зажала ему рот, справа блеснуло лезвие, парень в ужасе дернулся (даже рукавом, сквозь дождевик и куртку Шар ощутил его, забившееся, как голубь, сердце) и в этот момент что-то тихо треснуло под его кадыком. С тем же выражением лица, с каким когда-то он вскрывал Чиху банку, Шар опустил его перед собой уже мертвого. В глазах покойника, отражавших звезды, застыл настолько неподдельный ужас, а кровь, словно последние остатки жизни, скачкообразно полилась из него, что Шар невольно отвернулся, схватившись за голову.
Переборов в себе эту последнюю, секундную слабость, ощущая на пальцах уже пролитую кровь и усмирив огонь в голове, он подошел к Дукату уже без волнения, таким же смертоносным ударом отняв его жизнь. «Не хуй спать на посту» –– Зло подумал Шар, оборачиваясь к тоннелю. Все остальные продолжали спать.
К этому времени с холмов уже потянулись длинные тени. Псевдособаки и слепые псы, пережидавшие на пригорки эту лунную ночь, почувствовали запах пролитой крови, но, кроме этого они также почувствовали, что кто-то постарался облегчить им приход, словно в стане людей у них был сородич.
Бесшумно сбежав по холму, Шар спустился в чащобу, откуда его ждал спуск на дорогу, ведшую к «Свалке». Он знал, что путь в «Бар» отныне закрыт для него. Кивнув этим мыслям, агент УНСО решил пройти по границе мусорных куч и, проскользнув оконечность «Брошенной Техники», выйти на «Армейские Склады», к «Свободе». Тем временем псы уже начали проникать в тоннель. Некоторые из них склонились над трупами. Трое рвали Дуката. Двое собак наклонились к Чиху. Даже лишенное жизни, лицо еще оставалось красивым. Но разве мог разглядеть этого слепой пес?
Опустив клыки на его щеки, он хрустнул и начал медленно есть. Кровь потекла на лапы, когда пес вдруг почувствовал еще одного человека, удалявшегося от них. Запах его принес ветер.
–– Замолчи, заткнись на хуй!
–– Нам надо идти!
–– Куда? К ученым?!..
–– Не к ученым, Крым.
–– Куда?!
Оба они прекрасно друг друга поняли. Крым взвыл.
–– Не-ет!.. Нет, ты обезумел! Я туда не пойду! Я блядь там сдохну, я не пойду! Я даже днем, блядь, туда ни пойду! Не ночью!.. Только не ночью, Форсаж! Я... Су-у-у-ука!
Крым опустился на колени и начал было рвать волосы, но так как рвать волосы на себе было больно, он вцепился Форсажу в ногу.
––Я сдохну там! Ты сдохнешь там! Он сдохнет!
Услышав, что речь вроде о нем, Кайф громко втянул воздух. От перенапряжения сил, у Крыма началась внутренняя истерика. Форсажу было жалко и его, и жалко себя, и прятавшего под мышкой ладони Кайфа. На мгновение мысль о том, что Крым был прав в самом начале, когда говорил, что надо было остаться и переждать там, под цистернами, больно сдавила его под ребрами и Форсаж испугался, как бы эта мысль не завладела Крымом сейчас. «Надо идти!».
Выпрямившись, он силой поднял словно расползавшегося в его руках Крыма, как будто этим движением ввинчивал и его и себя в стальные тиски. Затем, за загривок подтянул Кайфа. Тот не противился. Казалось, он даже немного пришел в себя.
–– Форсаж, я замерз...
–– Кайф, мы уже скоро...
Он высунулся первым. На мосту, за мостом никого не было. «Фу-у-у-ух!». Теперь Кайф с Крымом поменялись местами и уже последний шел посередине. Было видно, что силы изменили ему. Кайф же, наоборот, от его стонов словно наэлектризовался.
Тенями, гонимыми ветром и страхом, проскользнули они мимо машин, увидев за ними тоннель, укрыться в котором не было для них никакой возможности: в 2011-ом году его самолично взорвал Стрелок, да и преследователи, присутствие которых так отчетливо улавливало разыгравшееся воображение, по мысли Форсажа, не обнаружив их в вышке, стали бы искать их именно там. Втроем, забыв про автоматы, безвольно висевшие за спиной (ружье Кайфа потерялось на границе Янтаря), они застыли перед проломом в заборе. Черные стволы дубов, сосен и ив казались разворошенным гнездом из гробов. При каждом блики молнии они фосфоресцировали. Земля под ногами превратилась в сплошную волну грязи, шквалы которой белили наоборот основанья берез. За только что канувшей за домами ракетой поднялась еще одна и небо позади вспыхнуло кровавым оттенком, от которого парням удалось спрятаться лишь под густой сенью кривых ветвей. Неба здесь видно не было, но ветер был вездесущим. Свист, поднятый им, казался ударом хлыста по прутьям, подстегивающий семенившие ноги Форсажа и Кайфа. Где-то вдали, за елками, гудели аномалии. Сливаясь с шумом дождя, они дезориентировали. Аномалия могла быть в двух шагах и от сознания этого кровь стыла в жилах.
Думая только о том, как бы никого не встретить, парни дошли до валунов, образовывавших полукруг, от которого как бы отступили деревья. Линию тропы, которая была здесь еще в Выброс, размыло. Немного дальше, слева, низко звучала гравитационная аномалия. Правее, отбрасывая на стволы синие блики, «Электры» жужжали среди дождя и ольхи. Сооружений, которых так жадно искал Форсаж, видно не было, но он точно знал (хотя на деле знал это он только по карте), что сторожка Лесника должна быть впереди. До нее оставалось несколько десятков метров.
Поправить ремни, сталкеры пошли дальше. До аномального поля оставалась пара шагов, когда в свете «Электр» мутант предстал перед ними. Высокий, сгорбленный, покрытый шерстью, он молча стоял подле берез. Форсаж не успел понять, свет ли «Электр» сделал его белым, или же это был тот самый, легендарный альбинос Рыжего леса, но он показался ему бледным, как смерть и бархатным, как иней. Вся кровь, что, казалось, отнялась от их лиц, нашла свое отражение в налитых кровью черных глазах. Форсажа дернуло. Он выпустил Крыма и тот, как покошенный, рухнулся в грязь, хватаясь за Кайфа. Тимур, от испуга, заорал как в последний раз:
–– Да хули здесь одни кровососы?!
Кровосос глянул на них и бросился в сторону. Через секунду он был в пяти метрах и продолжал бежать дальше, держась за живот.
–– Х-х!.. Х!
Кайф перевел глаза на Форсажа. Когда он нагнулся, чтоб поднять Крыма, в Форсаже словно бы умерло что-то. Боясь повернуться, он все же повернул голову и в этот момент сталкер проклял себя. Позади, в самой темноте леса, над мокрой землей высилась тень.
Как туча, снедаемая грозовым бременем, стремиться заполонить собою небо, так и тело ее расплывалось в ночи, напоминая еще один валун. Движением, не отразившемся в ливне ни единым звуком, часть этой тьмы приподнялась и алым огнем зажглись два угля, размером с детские кулаки. Через секунду углей стало четыре. «Химера!» –– Подумал Форсаж, обмирая и вместе с этой мыслью очередной электрический угорь мелькнул над кронами, осветив хозяйку Рыжего леса. Словно утес, возвышалась она на массивных лапах, налитая нечеловеческой силой от клыков до когтей. В отсвете молнии видны были сотни морщин и рубцов, испещрявших кожу. Нечеловеческие лица с ужасающими нижними челюстями и массивом выдвинутых вперед зубов, напоминали морды мурен. Казалось, смерть обрела воплощение.
Химера сделала шаг, после чего перелетела несколько метров, оказавшись рядом с гравитационной аномалией. Подойдя к тонкому дереву, она поднялась на дыбы, пока парни пятились. По обе стороны от ствола выплыли сперва два, а затем все четыре пылающих глаза. Тварь навалилась, дерево скрипнуло и упало в грязь, вывороченное с корнем. Часть его веток вдохнула «Воронка» и, когда химера перенесла лапу вперед, выплюнула ей под ноги облачко изорванных веток. Из Форсажа в этот момент словно что-то вынули. Сраженный мыслью о том, что это он привел их сюда, Форсаж, словно губка, перенял от Крыма его состояние и теперь его точно также. Заставляя их пятится, химера уводила одиночек назад, в чащу, где не было света кроме ее углей.
Но в этот момент Крым шагнул ей навстречу. Его лицо было искажено маской злобы. Вид надломленного Форсажа, который теперь, казался ему его отражением, подействовал на него.
Стальной взгляд сталкера раззадорил химеру. Она пронеслась, одним прыжком преодолев несколько метров и очутилась напротив них, на самой границы пространства, свободного от деревьев. Медленно отступая, он полностью скрылась в шатре еловых лап. Оттолкнув Кайфа и Форсажа к одному из камней, Крым остался один на один с химерой. Сердца парней стегали свистевшие ветки. Крым стоял спиной к извивавшимся за подлеском «Электрами». Их неестественно-синий свет дрожал на обоих его плечах. Химера стояла в абсолютном мраке. Грянувший гром возвестил о промелькнувшей над ними молнии, но, она так и осталась скрыта и только глаза продолжали пылать. Крым стащил с плеча СКС. Химера сделала шаг навстречу.
Опередить ее было невозможно. Он и не пытался. Он просто стоял.
Он начал падать при первом движении. Сорвавшись с места, тварь прыгнула, в одно мгновение оказавшись над ним. Раздавшийся выстрел, не могший повлиять вообще ни на что, осветил один из ее лбов, разорванный пулей. Брызнула кровь. Ранение тотчас схлопнулось. Рана зажила еще до того, как Крым, падая, как несколько недель до этого Тимур упал перед снорком, получил удар когтистой лапой в лицо. Он не успел. Ударом, сопоставимым с прикосновением чугунного шара, которым в Америке рушат дома, его подбросило, и он упал на плечи, задрав ноги "елочкой". Видевший это Форсаж заорал. Победный рык достиг его слуха, химера пролетела дальше, приземлилась между деревьями, едва слышный треск раздался в дожде и в следующий миг взрыв сотен искр разом прервал ее ликование. Словно небесная плеть, разряд «Электры» пронзил мутанта, пройдя вдоль тела вихрем синего пламени. В один момент вся ее сила и регенерация подверглись испытанию, преодолеть которое была не в силах даже она. Огненный уж испепелил ее связки и мускулы, разъединив передние лапы и тело. Тварь упала, залившись воем, барахтаясь в предательски скользком океане грязи. Она рванулась, обоими носами зачерпнув воду и ткнувшись в валявшиеся перед ней лапы. Задние, в режиме смертельной опасности спешно заработали, пытаясь спасти положение, но вместо того, чтобы спастись, она перевернулась и попала прямо в центр зарождения аномалии. Секунду «Электра» скапливала новый заряд, в течении которой у мутанта начали отрастать первые ткани, но затем белый хлыст снова настиг ее и Кайф ясно видел, как в синем огне потух огонь красный.
Стоя на коленях Форсаж орал. Секунду спустя у него вышел воздух, а вместе с ним и адреналин и он поднялся, глядя на Кайфа. Вдвоем, они побежали к Крыму.
Он лежал в обтекавшей его грязи. Свет от «Электр», едва касавшийся его головы, освещал лицо, левая часть которого превратилась в сплошное кровавое месиво. Сплошная и глубокая рана бороздила его от лба до шеи. Щека напоминала застывшее тесто. Кровь, все еще бившую слабым фонтаном, дождь уносил в лужу под ним.
–– Крым! –– Закричал Форсаж, припадая к нему. –– Крым!
Крым под ним дернулся и открыл правый глаз. Еще одна молния, самая страшная в жизни Форсажа промелькнула над ними и, когда стоявшие над ним увидели, что у Крыма отсутствует левый глаз, он захрипел, потянувшись к лицу. К его левой части. Форсаж хотел помешать этому, но не успел.
Едва дотронувшись до нее, его обожгло. Крым взвыл, отнял руку, но тут смутное ощущение чего-то непоправимого коснулось его затылка. Он вновь поднял руку, не рассчитав силы ткнул себя в глаз, снова ожегся и заорал, так и не найдя его.
–– Форса-а-аж! Форсаж, что там блядь?! Ай! А-а, бля-а-а-адь!.. Фо-о-о-орсаж! Форсаж, что там?!..
Он хотел орать дальше, но в этот момент силы изменили ему и из его груди стали вырываться нечленораздельные звуки. Ни Кайф, ни Форсаж ему не ответили. Оба они, и Форсаж – сильнее всего, почувствовали себя бесконечно виновными и, что было последних сил подняли Крыма, который снова стал вырываться. Весь остаток времени, что они молча прошли до вышки, раненный рычал, вырывался и выл.
В три часа ночи Кайф и Форсаж руками и локтями застучали в запертую деревянную дверь с облупившейся зеленой краской.
Оставшийся без присмотра костер потух. Сталкеры, приютившиеся в тоннеле «Агропрома», спали. Из них не спал лишь один человек. Не издавая движений и шорохов, Шар все также молча лежал напротив Литры, скрытый от всех черным стеклом. В сгущавшейся темноте никто не мог видеть, что происходило с его лицом, а между тем на нем отражалась кипевшая в нем борьба, которую этот человек уже второй час вес сам с собой. Обстоятельства требовали принять решение. «Лучше момента не будет» –– Твердил Шар сам себе, беззвучно впиваясь в запястья пальцами. –– «Иного момента уже не будет». Несколько раз за минуту волны эмоций отражались на его лице перебегавшими по лбу складками, бледностью и огнем, заливавшими лицо. Наконец, все еще не веря себе, он тихо поднялся. Не отдавая себе отчета, но все еще желая быть пойманным, он сознательно не снял с лица очки, подсознательно надеясь, во что-нибудь врезаться. Все также бессознательно желая усложнить себе путь, он не стал обходить сопевших людей, но стал скользить рядом сними, переступая через каждого. Ах, как много бы отдал он, чтобы кто-то из них открыл глаза, или чтобы рефлексы ему изменили, и он оступился, но он проскользнул без сучка и задоринки, оставив спящих далеко позади. Обернувшись к ним, он почувствовал злобу. Злобу на то, что никто из них так и не проснулся. Когда же он вышел в черных очках, к сторожившему проход Дукату и Чиху, его лицо, несмотря на пылающий лоб, приняло самое обыкновенное выражение. Дукат дремал, прислонившись к стене возле входа. Чих сосредоточенно смотрел в темноту.
–– Привет. –– Тихо сказал Шар, подходя к нему и засунув руки в карманы. «Сайга» висела за его спиной.
–– Привет. А ты чего один?
–– Час ще не настав. Просто вийшов провітритися.
–– А-а-а... Ну хорошо. А этот –– Чих указал на выданного ему в помощники сторожа и, просияв, приподнял палец. –– Вот, вот сейчас... Храпит, слышишь?
До слуха сталкера донесся едва слышный свист.
–– Да. –– Согласился Шар, улыбаясь так, как улыбнулся бы мученик. –– А що... –– Спросил он, снимая очки и поднимая глаза. –– Погода, смотрю, распогодилась?
–– Ага. –– Чих тоже поднял глаза. –– Смотри.
И они вместе посмотрели на звезды. Дымка, окутывавшая утром небо рассеялась, как и уплывшая на север гроза, и космический свет, спокойный и синий, лились на них безмятежной волной. Изначально Шар поднял голову не для того, чтобы смотреть на звезды – приняв решение, он хотел было осмотреть холмы, скрывавшие в себе часть его плана, но ночной свет так приковал его, что в эту минуту он отдал бы все на свете, чтобы проклятый Дукат проснулся. Если бы он проснулся, Шар бросился бы обнимать Чиха. Но Дукат спал. Скорей даже дрых, ухмыляясь свету луны. Повторное его сопенье Шар услышал вместе с налетевшим ветром, разбередившим его чувствительные глаза, и он поспешно опустил голову, спрятав их за очки. К этому моменту он уже увидел искомое. Они были там, где и в прошлый раз. С этой стороны все складывалось безупречно. От горько осознания этой мысли лицо Шара на миг перекосило.
–– Шар, ты чего? Что-то случилось?
Он замотал головой и шагнул к Чиху.
–– Ні, нічого... Вон, кстати, бачиш?..
Чих обернулся, смотря туда, куда показывал Шар. В ту же секунду эта рука зажала ему рот, справа блеснуло лезвие, парень в ужасе дернулся (даже рукавом, сквозь дождевик и куртку Шар ощутил его, забившееся, как голубь, сердце) и в этот момент что-то тихо треснуло под его кадыком. С тем же выражением лица, с каким когда-то он вскрывал Чиху банку, Шар опустил его перед собой уже мертвого. В глазах покойника, отражавших звезды, застыл настолько неподдельный ужас, а кровь, словно последние остатки жизни, скачкообразно полилась из него, что Шар невольно отвернулся, схватившись за голову.
Переборов в себе эту последнюю, секундную слабость, ощущая на пальцах уже пролитую кровь и усмирив огонь в голове, он подошел к Дукату уже без волнения, таким же смертоносным ударом отняв его жизнь. «Не хуй спать на посту» –– Зло подумал Шар, оборачиваясь к тоннелю. Все остальные продолжали спать.
К этому времени с холмов уже потянулись длинные тени. Псевдособаки и слепые псы, пережидавшие на пригорки эту лунную ночь, почувствовали запах пролитой крови, но, кроме этого они также почувствовали, что кто-то постарался облегчить им приход, словно в стане людей у них был сородич.
Бесшумно сбежав по холму, Шар спустился в чащобу, откуда его ждал спуск на дорогу, ведшую к «Свалке». Он знал, что путь в «Бар» отныне закрыт для него. Кивнув этим мыслям, агент УНСО решил пройти по границе мусорных куч и, проскользнув оконечность «Брошенной Техники», выйти на «Армейские Склады», к «Свободе». Тем временем псы уже начали проникать в тоннель. Некоторые из них склонились над трупами. Трое рвали Дуката. Двое собак наклонились к Чиху. Даже лишенное жизни, лицо еще оставалось красивым. Но разве мог разглядеть этого слепой пес?
Опустив клыки на его щеки, он хрустнул и начал медленно есть. Кровь потекла на лапы, когда пес вдруг почувствовал еще одного человека, удалявшегося от них. Запах его принес ветер.
