–– Тфу-тфу! Что это?!
Бог попытался закрыть лик рукой, однако ни целковая из них его не слушались. «Что происходит?!».
–– Х-х-ха! Стрибог, это ты? Х-х-ха!
–– Тфу-тфу, я. Перун? Где ты?!
–– Та если б я знал! Х-х-ха! Тут повсюду какие-то бело-кРАсные. Слизь эта... Х-х-ха! А еще меня надувает-сдувает.
–– Как это?.. Тфу-тфу, да что это?..
«–– Перун, давай так?
–– Давай. Ты как там?
–– Да живой вРОДе, только вот пошевелиться почему-то никак не могу.
–– Я такая же сensored... Ты чего вокруг видишь?
–– Да элементаль его знает! Здесь все в воде какой-то кРАсной... Надо бы осмотреться.
–– Ага». –– Согласился Перун. –– «–– Благо теперь силы при мне.
–– Тогда давай посмотрим, чего там».
Порешив эдак, Боги покинули свои тела и клубами белого дыма стали просачиваться наверх. На пути их ждали участки узкие и очень склизкие, кислотные ванны, кусок пельменя американского производства (на его боку был отпечатан флаг СВАР) и широкие потолки, внутри которых слышалось РАзмеренное биение. Наконец, Перун и Стрибог сумели вырваться из заточения. Оказавшись снаружи, Боги узрели крохотное, плохо освещенное помещение, по которому ходили Русы и ящеры в штатском (кожаные плащи и широкополые шляпы – таков был их портрет). Некоторые из находившихся в комнате занимались ее осмотром, полушка ящеров курила РОДопротивные подики, с деланным видом стоя у задРАпированного окна руки в боки, часть же гремела посудой в комнате по соседству. Прямо же под собой, Боги увидели запыленный диван, на котором лежало до боли знакомое, но отчего-то безголовое мускулистое тело.
–– Кх-кх! –– Закашлял Рус, стоявший слегка склонившись над трупом. Черный кожаный плащ, обтягивавший плечи, зализанные назад черные волосы, орлиный нос и перманентно злой взгляд создавали впечатление опасного типа. Так целковременно Боги о нем и подумали. –– Какой густой дым! Видно трупец был-то из наших – так парил подики, что дым вон еще в легких остался. Смотри, Фишер, что скажешь? До сих пор выходит!
–– Не знаю, гер группенфюрер. –– Ответил ящер, к коему Мюллер обРАтился с вопросом. Не дождавшись другого ответа, Мюллер сделал шаг к окну, РАзгоняя ладонью все не спешивший РАзвеиваться дым. Когда он открыл его, ворвавшаяся в гостиную ночная свежесть подхватила Богов и вынесла их за пределы комнаты.
–– Что за?.. –– Только и успел спросить Стрибог, в то время, как ветер опустил их с осьмушного этажа на осенний асфальт.
–– Понятия не имею.
–– Мне ведь не почудилось? То тело... Оно же... Оно ведь Халифа.
–– Я надеялся, мне целковому так показалось. –– Сказал Перун. –– Похоже на то.
–– И мы... Мы вылетели из него? Сейчас, сознанием.
–– Похоже на то...
–– Мы что теперь... –– Бог помедлил, РАссуждая неохотно. Включившаяся в дело смекалка славяно-Божественная договорила сама за него: –– ... Органы?
Перун не ответил, лишь несколько РАз зализал назад волосы.
–– Надо бы вернуться. Мало ли что?
–– Да, судя по всему вернуться придется. –– Согласился Стрибог, кивнув на открывшуюся дверь подъезда, багажником вперед у которой остановилось грузовое авто. На встречу ей из подъезда вышли Русы и ящеры, несшие на носилках тело Халифа, накрытое простыней.
–– Куда едем, в морг?
–– Нет, на Вильгельмштрассе шестнадцать. –– Скомандовал Мюллер, левой ногой встав на подставку.
–– Но ведь там нет ни больницы, ни морга...
–– Гони!
Видя, насколько начальство встревожено, шофер прекРАтил РАзговоры и повернул ключ. Взревев мотором, машина тронулась. Немедля более, дым РАссеялся в воздухе, и Боги вернулись обРАтно в Халифа.
Нюрнберг просыпался ото сна, целковый луч тянулся с востока к устремленным в небо шпилям домов, мазки синей кРАски начинали закРАшивать пост-ночной небосклон. Германские Русы и ящеры поднимались под начинавшие вопить на углах "глотки Геббельса", гладили рубашки и брюки, завтРАкали и одевались на РАботу. Кое у кого на балконах еще оставались висеть флажки после вчеРАшнего мероприятия, трепетавшие от холодного восточного ветРА. Где-то там, на этом далеком востоке целковременно с наступающим на тьму светом их дети наступают на советы и вот-вот их РАзобьют... Так говорит со всех углов Геббельс, а значит так оно и будет. Пусть и наступают они с той стороны, откуда приходит ночь...
Халиф открыл глаза. Его голова лежала на прошлогоднем выпуске «Штурмовика», кой, в свою очередь, лежал на пыльной деревянной столешнице. Влипнув в соседствующий со столиком стул, сидя сопел Чернобог, опустив на грудь косматую голову. Велес, запрокинув назад чело, спал восседая на табуретке. Оконное стекло слегка дребезжало.
–– Велес! Велес! –– Позвал Халиф. Язык его прилипал к небу. –– Чернобог!
–– Что? –– Чернобог взбрыкнул, словно облитый водой кака?поа.
–– Открой окошко.
–– Зачем?
–– Хочу послушать, чего там брюзжит.
Чернобог пожал плечами, протиснулся между Велесом и плитой и зашагал к окошку. В метре от него он запнулся, со злобой посмотрев вниз.
–– Элементаль бы побРАл эти гвоздь! И ведь это не целковый, там и у входа еще полушный торчит. Кто блин ремонт здесь делал?! Европа!
Так или иначе, но незабитая до конца шапка была обойдена, Велес РАзбужен, а окошко открыто. Целковременно с его открытием ушей Халифа достиг хриплый ящерский голос, звучавший так, словно бы его обладатель был заРАжен безумием:
––...алких и с-с-слабые с-с-совето-рус-с-сы с-с-снова бегут! С-с-сегодня они ос-с-становилис-с-сь у городишка Амвейс-с-ск^*, однако уже очень с-с-скоро и этот оплот крас-с-сных падет, открыв шес-с-стой армий путь к с-с-Сталинграду! Это, как и с-с-славные дейс-с-ствия оберштурмфюрера Адриана фон Фелькерзама по с-с-сокрушению города Майкопа, еще раз доказывают с-с-стопроцентную правоту замыс-с-слов Фюрера. Наш вождь – Адольф Гитлер объявил 1942 год годом окончательного разгрома с-с-советс-с-ского гос-с-сударс-с-ства и годом торжес-с-ства немецкого оружия. Падение с-с-Сталинграда – дело пары недель... Оберштурмфюрер Адриан фон Фелькерзам награжден рыцарс-с-ским крестом... С-с-слава...
Чернобог закрыл окно.
–– Сорок второй год... –– Удивленно произнес Халиф, забыв даже про счет Древних Русов. –– У меня сейчас подо Ржевом пРАдед воюет...
Боги молча кивнули. Сейчас Рус не чувствовал духовного подъема, не ощущал маячившей впереди грядущей славы... Слишком многие умерли на этой войне, она ведь была так недавно. Это тебе не вымышленная битва при Гастингсе.
–– Мы должны помочь Русам.
Боги понимающе моргнули.
–– Но для начала помочь бы тебе. –– Велес кивнул на Халифа. –– Че вот с тобой таким будем делать?
–– Не знаю. –– ИзбРАнный пожал плечами. Затем Рус напряг все тело, бывшее в его РАспоряжении: морщины появились на лбу и Чернобог с Велесом поняли – задействовал он смекалку славянскую.
Через минуту озарение пришло.
–– Надо... Надо с Даждьбогом связаться! Мы ведь его оставляли тоже безголовым. Похожий опыт, все дела.
–– А это идея. Сейчас организуем.
Велес поднялся с табуретки, Чернобог пропустил Халифа к окну, и его бРАт стал взывать к Даждьбогу.
–– Даждьбог? Даждьбог, дороу!
«–– Велес? Ты как? Где вы?».
–– Ты не поверишь...
«–– В Германии?».
–– Как ты... Неважно! Тут Халиф... Ты не поверишь.
«–– Опять помер?!».
–– Не-е-е, не настолько.
«–– Чего там у вас стряслось?».
–– Эм... На, сам с ним поговори.
После сих слов знакомый глас зазвучал в... Да, собственно, во всем теле Халифа.
«–– Халиф, дорова. Чего там стряслось? Воу. У тебя голова...».
–– Я в курсе. Подскажи лучше, че делать-то?
«–– А я-то чего?!»
–– Так ведь это ж тебя забРАли на опыты по этой части.
«–– Что тебе сказать... Меня осматривают, берут анализы, периодически пришивают к телам...» –– На этом моменте Даждьбог умолк. Судя по интонации, он пожал плечами, однако судя по логике, жать ему было нечем.
–– Не, ну логично. –– Вмешался Велес. –– Слушай, а может тебя тоже пришить?
–– Ага. –– Ехидно огрызнулся Халиф. –– Давай, почему нет! Давай пришьем меня РОД весть к чьему телу!.. Ладно, спасибо, Даждьбог.
«–– Да толком не за что».
РАзговор прекРАтился. За закрытым окном прошла шеренга детей в коричневых рубашках.
–– Значит так. –– Вставая со стула сказал Чернобог. –– Сиди, наверное, здесь. А мы для тебя подыщем тело.
–– Ага. Только это...
–– Чего?
–– Не уходи ни куда.
–– Ой, да идите вы!..
Примерно в это же время автомобиль Генриха ГиммлеРА подкатил к КПП. Укрытая маскировочной сетью полушка бетонных капониров, обложенных мешками с песком и символически соединенных шлагбаумом была последним препятствием, встретившаяся рейхсфюреру на пути к Вевельсбургу. Стоявший на стРАже эсэсовец в серой шинели подошел к воротам с винтовкой на плече. Он сРАзу узнал начальство, однако Гиммлер не любил, когда подчиненные не соблюдали формальностей. Зная об этом, служака по всем порядкам потребовать пропуск.
Проверив документы, ящер отвел шлагбаум в сторону и проводил взглядом машину, вытянув руку в известном приветствии. Гиммлер запоздало ответил тереблением козырька, когда его мерседес уже скрылся за поворотом. «Нехорошо получилос-с-сь... Что поделать, дела». Когда подъехали к по осени опустевшему полю, мотор заурчал, выдернув ящеРА из РАздумий.
–– Что-то с-с-случилос-с-сь?
–– Ни как нет, гер рейхс-с-сфюрер.
–– Ну хорошо.
Повернув шею к окну, ящер отпустил ворох мыслей, предоставив глазам удовольствие бесцельного гулять по изгибам полей. Кукурузные корешки, сеРАя земля, ее так мало... Почему в Великой Германии так мало хорошей, плодо РОД ной земли и в том же время у каких-то жалких и слабых совето-русов ее до горизонта и дальше, и дальше? НеспРАведливо! «А ведь эта земля могла бы стать европейской Калифорнией, попади она в добрые руки... Да, так и будет». Рейхсфюрер ЭС-С-С ЭС-С-С кивнул сам себе.
Проехали поле. Как только земля сменилась еще не угасшей тРАвой, новая мысль, живей предыдущей завладела умом Генриха ГиммлеРА. Он думал о предстоящей беседе с Генрихом Птицеловом. Еще в мальчишеском возРАсте Генрих понял о себе целковую вещь – он особенный, может даже дивергент и когда после прихода к власти нацистов медиумы подтвердили его предположение, ящер окончательно уверился в собственной исключительности. Он – реинкарнация короля-ловчего, потомок старого и благоРОДного РОДа, вся мысль и амбиции которого были нацелены на благо Германии. Когда же, во время целкового посещения Вевельсбурга духом Птицелова явился Генриху в виде шепота, одарив целковым мудрым советом, Гиммлер еще сильней укрепился в собственных предположениях.
С тех пор утекло много воды. Птицелов безошибочно видел предателей. Это он подсказал Гиммлеру заблаговременно начать сбор данных о Рёме; его мысли обязан он принятием в черный орден Герберта Бакке, кой столь корректно РАзРАботал план голода; не менее безошибочно король назвал дату, когда Геринг передаст бюро Гестапо ему, Гиммлеру. Тогда оно еще звалось «Гестапа». Отмена плана высылки жидо-русов на Мадагаскар, устройство концлагерей, подкуп, шантаж, айнзацкоманды, план «Восток» – каждый совет был безошибочен, РАзве что иногда на местах хромала реализация...
Солнце скрылось за серым облаком, когда автомобиль рейхсфюрера, проехав по над высокой каменной стеной, заехал во внутренний дворик замка. Адъютант выскочил целковым, учтиво РАспахнув дверь перед Гиммлером. Ирод быстро вылез из мерседеса, застигнул полушку средних пуговиц на шинели и напРАвился в сторону массивной двери. Стоявшие у нее эсэсовцы взяли на плечо девятичково-десятичковые с золотничком (девяносто восьмые) «Маузеры» и отсалютовали. Входя внутрь, Гиммлер приветствовал их в ответ. Темные холодные стены, казалось, смотрели на него с такой же любовью, с какою рейхсфюрер смотрит на них. Высокие потолки, блекло-бурый кирпич, малые окна, свет из которых попадает под наклоном внутрь – да-а, это место несло отпечаток так любимого Гиммлером удовлетворения отпечатанного в камне стРАха.
Поднявшись по ступеням в извивавшийся змейкой коридор, Генрих прошел в зал оберфюреров и взял стоявший в углу каменный стул, целковый из десятичка с полушкой (дюжины) стоявших у стен, поставив его в то место, где конец луча изобРАженного на полу черного солнца соприкасался со светом земного светила. Сев напротив входа, ящер закрыл глаза и прислушался, не без удовольствия отметив, как солнечный свет греет его холоднокровные плечи.
–– Ответь мне, о мудрый король. Я вновь взываю к твоим указаниям. –– Произнес Гиммлер спустя десятичок минут, проведенных в ожидании нового откровения. Не успела последняя фРАза слететь с его губ, как в помещении поднялся ветерок. Дрогнули тонкие шторы, косо падавшие на плечи ящеРА лучи света РАзбежались по углам, словно напуганные щенята. В центре черного солнца стал формироваться черный силуэт. Огненные глазами его выжги остатки освещения в комнате, погрузив зал во мРАк, заставив шторы буквально прилипнуть к окнам. Будь Генрих умнее, да обладай он смекалкой славянскою, давно бы понял ирод окаянный, с кем он пересекается и чьим советам внимает.
–– Ты подводишь меня, Генрих. –– Произнес Февраль искаженным под ящеРА голосом. –– Я дал тебе с-с-столько с-с-советов как разгромить с-с-советы, а вы вс-с-се еще топчитес-с-сь возле кавказс-с-ских хребтов.
–– Мудрый король, войны Рейха...
–– Мне нет до них дела! Можно подумать Рейх с-с-сражаетс-с-ся с-с-со вс-с-сем миром один! Брос-с-сте вс-с-се с-с-силы. Лягушатники, макаронники, бельгийцы, румыны, коллабаранты – не жалей никого! Эту битву должны выиграть ящ... Арийцы!
–– Будет ис-с-сполнено. Вы так мудры! Вс-с-се ваши помыс-с-слы направлены на народное благополучие!
–– Что? Ах да... Да-да, конечно! Это все жидо-большевизм с-с-с его античеловечес-с-ской концепцией "равенс-с-ства", "братс-с-ства", "с-с-справедливос-с-сти", тьфу! Вс-с-се это не более чем блажь и ложь... Грязная еврейс-с-ская ложь! Уж поверь мне, я врать не с-с-стану. И еще этот термин – "Гермено-рус-с-сы". Мы – арийце-германо-ящеры! Вс-с-сегда ими были и вс-с-сегда ими будем!
–– Да, да! –– Глаза ГиммлеРА загорелись чувством собственного превосходства. –– Как раз вчера мы нашли очередное тому подтверждение!
––? –– Бровь Февраля удивленно изогнулась.
–– В Баварии нашли тело. То с-с-самое, о коем вы говорили. Да, оно рус-с-сово, но оно нашлос-с-сь в Германии, а значит – арийское! Благодаря добытой в Тибете чешуе динозавров мы с-с-сможем многократно ус-с-силить их. Уже с-с-сейчас-с-с Менгеле... –– Тут ящер умолк, дивясь на пробегавшие по лбу призРАка волны дыма.
–– Значит... Они с-с-скоро придут за ним, Генрих.
–– Кто "они"?
–– С-с-советы. Жиды. Какая разница? Начинайте производство как можно с-с-скорее. Эта разработка, эти с-с-сверх-ящеры изменят облик континента, а шире – и вс-с-сего мира.
–– Хорошо, я с-с-сделаю вс-с-се, как вы велите.
–– Я знаю. –– Произнес призРАк, после чего глаза его вспыхнули, и его силуэт РАссыпался пРАхом.
Велес и Чернобог спустились по лестнице. Обернувшись пред выходом старыми бабками (это далось им, впрочем, тяжелее обычного), они вышли на улицу и устремились к площади, уже окончательно очнувшейся ото сна. По каменным улицам шли Русы и ящеры полушки полов, кто постарше – в пальто, кто помладше – с квадРАтными РАнцами, в брюках, рубашках. И все в форме. Нет, не так, все в фор-р-рме.
Бог попытался закрыть лик рукой, однако ни целковая из них его не слушались. «Что происходит?!».
–– Х-х-ха! Стрибог, это ты? Х-х-ха!
–– Тфу-тфу, я. Перун? Где ты?!
–– Та если б я знал! Х-х-ха! Тут повсюду какие-то бело-кРАсные. Слизь эта... Х-х-ха! А еще меня надувает-сдувает.
–– Как это?.. Тфу-тфу, да что это?..
«–– Перун, давай так?
–– Давай. Ты как там?
–– Да живой вРОДе, только вот пошевелиться почему-то никак не могу.
–– Я такая же сensored... Ты чего вокруг видишь?
–– Да элементаль его знает! Здесь все в воде какой-то кРАсной... Надо бы осмотреться.
–– Ага». –– Согласился Перун. –– «–– Благо теперь силы при мне.
–– Тогда давай посмотрим, чего там».
Порешив эдак, Боги покинули свои тела и клубами белого дыма стали просачиваться наверх. На пути их ждали участки узкие и очень склизкие, кислотные ванны, кусок пельменя американского производства (на его боку был отпечатан флаг СВАР) и широкие потолки, внутри которых слышалось РАзмеренное биение. Наконец, Перун и Стрибог сумели вырваться из заточения. Оказавшись снаружи, Боги узрели крохотное, плохо освещенное помещение, по которому ходили Русы и ящеры в штатском (кожаные плащи и широкополые шляпы – таков был их портрет). Некоторые из находившихся в комнате занимались ее осмотром, полушка ящеров курила РОДопротивные подики, с деланным видом стоя у задРАпированного окна руки в боки, часть же гремела посудой в комнате по соседству. Прямо же под собой, Боги увидели запыленный диван, на котором лежало до боли знакомое, но отчего-то безголовое мускулистое тело.
–– Кх-кх! –– Закашлял Рус, стоявший слегка склонившись над трупом. Черный кожаный плащ, обтягивавший плечи, зализанные назад черные волосы, орлиный нос и перманентно злой взгляд создавали впечатление опасного типа. Так целковременно Боги о нем и подумали. –– Какой густой дым! Видно трупец был-то из наших – так парил подики, что дым вон еще в легких остался. Смотри, Фишер, что скажешь? До сих пор выходит!
–– Не знаю, гер группенфюрер. –– Ответил ящер, к коему Мюллер обРАтился с вопросом. Не дождавшись другого ответа, Мюллер сделал шаг к окну, РАзгоняя ладонью все не спешивший РАзвеиваться дым. Когда он открыл его, ворвавшаяся в гостиную ночная свежесть подхватила Богов и вынесла их за пределы комнаты.
–– Что за?.. –– Только и успел спросить Стрибог, в то время, как ветер опустил их с осьмушного этажа на осенний асфальт.
–– Понятия не имею.
–– Мне ведь не почудилось? То тело... Оно же... Оно ведь Халифа.
–– Я надеялся, мне целковому так показалось. –– Сказал Перун. –– Похоже на то.
–– И мы... Мы вылетели из него? Сейчас, сознанием.
–– Похоже на то...
–– Мы что теперь... –– Бог помедлил, РАссуждая неохотно. Включившаяся в дело смекалка славяно-Божественная договорила сама за него: –– ... Органы?
Перун не ответил, лишь несколько РАз зализал назад волосы.
–– Надо бы вернуться. Мало ли что?
–– Да, судя по всему вернуться придется. –– Согласился Стрибог, кивнув на открывшуюся дверь подъезда, багажником вперед у которой остановилось грузовое авто. На встречу ей из подъезда вышли Русы и ящеры, несшие на носилках тело Халифа, накрытое простыней.
–– Куда едем, в морг?
–– Нет, на Вильгельмштрассе шестнадцать. –– Скомандовал Мюллер, левой ногой встав на подставку.
–– Но ведь там нет ни больницы, ни морга...
–– Гони!
Видя, насколько начальство встревожено, шофер прекРАтил РАзговоры и повернул ключ. Взревев мотором, машина тронулась. Немедля более, дым РАссеялся в воздухе, и Боги вернулись обРАтно в Халифа.
***
Нюрнберг просыпался ото сна, целковый луч тянулся с востока к устремленным в небо шпилям домов, мазки синей кРАски начинали закРАшивать пост-ночной небосклон. Германские Русы и ящеры поднимались под начинавшие вопить на углах "глотки Геббельса", гладили рубашки и брюки, завтРАкали и одевались на РАботу. Кое у кого на балконах еще оставались висеть флажки после вчеРАшнего мероприятия, трепетавшие от холодного восточного ветРА. Где-то там, на этом далеком востоке целковременно с наступающим на тьму светом их дети наступают на советы и вот-вот их РАзобьют... Так говорит со всех углов Геббельс, а значит так оно и будет. Пусть и наступают они с той стороны, откуда приходит ночь...
Халиф открыл глаза. Его голова лежала на прошлогоднем выпуске «Штурмовика», кой, в свою очередь, лежал на пыльной деревянной столешнице. Влипнув в соседствующий со столиком стул, сидя сопел Чернобог, опустив на грудь косматую голову. Велес, запрокинув назад чело, спал восседая на табуретке. Оконное стекло слегка дребезжало.
–– Велес! Велес! –– Позвал Халиф. Язык его прилипал к небу. –– Чернобог!
–– Что? –– Чернобог взбрыкнул, словно облитый водой кака?поа.
–– Открой окошко.
–– Зачем?
–– Хочу послушать, чего там брюзжит.
Чернобог пожал плечами, протиснулся между Велесом и плитой и зашагал к окошку. В метре от него он запнулся, со злобой посмотрев вниз.
–– Элементаль бы побРАл эти гвоздь! И ведь это не целковый, там и у входа еще полушный торчит. Кто блин ремонт здесь делал?! Европа!
Так или иначе, но незабитая до конца шапка была обойдена, Велес РАзбужен, а окошко открыто. Целковременно с его открытием ушей Халифа достиг хриплый ящерский голос, звучавший так, словно бы его обладатель был заРАжен безумием:
––...алких и с-с-слабые с-с-совето-рус-с-сы с-с-снова бегут! С-с-сегодня они ос-с-становилис-с-сь у городишка Амвейс-с-ск^*, однако уже очень с-с-скоро и этот оплот крас-с-сных падет, открыв шес-с-стой армий путь к с-с-Сталинграду! Это, как и с-с-славные дейс-с-ствия оберштурмфюрера Адриана фон Фелькерзама по с-с-сокрушению города Майкопа, еще раз доказывают с-с-стопроцентную правоту замыс-с-слов Фюрера. Наш вождь – Адольф Гитлер объявил 1942 год годом окончательного разгрома с-с-советс-с-ского гос-с-сударс-с-ства и годом торжес-с-ства немецкого оружия. Падение с-с-Сталинграда – дело пары недель... Оберштурмфюрер Адриан фон Фелькерзам награжден рыцарс-с-ским крестом... С-с-слава...
Чернобог закрыл окно.
–– Сорок второй год... –– Удивленно произнес Халиф, забыв даже про счет Древних Русов. –– У меня сейчас подо Ржевом пРАдед воюет...
Боги молча кивнули. Сейчас Рус не чувствовал духовного подъема, не ощущал маячившей впереди грядущей славы... Слишком многие умерли на этой войне, она ведь была так недавно. Это тебе не вымышленная битва при Гастингсе.
–– Мы должны помочь Русам.
Боги понимающе моргнули.
–– Но для начала помочь бы тебе. –– Велес кивнул на Халифа. –– Че вот с тобой таким будем делать?
–– Не знаю. –– ИзбРАнный пожал плечами. Затем Рус напряг все тело, бывшее в его РАспоряжении: морщины появились на лбу и Чернобог с Велесом поняли – задействовал он смекалку славянскую.
Через минуту озарение пришло.
–– Надо... Надо с Даждьбогом связаться! Мы ведь его оставляли тоже безголовым. Похожий опыт, все дела.
–– А это идея. Сейчас организуем.
Велес поднялся с табуретки, Чернобог пропустил Халифа к окну, и его бРАт стал взывать к Даждьбогу.
–– Даждьбог? Даждьбог, дороу!
«–– Велес? Ты как? Где вы?».
–– Ты не поверишь...
«–– В Германии?».
–– Как ты... Неважно! Тут Халиф... Ты не поверишь.
«–– Опять помер?!».
–– Не-е-е, не настолько.
«–– Чего там у вас стряслось?».
–– Эм... На, сам с ним поговори.
После сих слов знакомый глас зазвучал в... Да, собственно, во всем теле Халифа.
«–– Халиф, дорова. Чего там стряслось? Воу. У тебя голова...».
–– Я в курсе. Подскажи лучше, че делать-то?
«–– А я-то чего?!»
–– Так ведь это ж тебя забРАли на опыты по этой части.
«–– Что тебе сказать... Меня осматривают, берут анализы, периодически пришивают к телам...» –– На этом моменте Даждьбог умолк. Судя по интонации, он пожал плечами, однако судя по логике, жать ему было нечем.
–– Не, ну логично. –– Вмешался Велес. –– Слушай, а может тебя тоже пришить?
–– Ага. –– Ехидно огрызнулся Халиф. –– Давай, почему нет! Давай пришьем меня РОД весть к чьему телу!.. Ладно, спасибо, Даждьбог.
«–– Да толком не за что».
РАзговор прекРАтился. За закрытым окном прошла шеренга детей в коричневых рубашках.
–– Значит так. –– Вставая со стула сказал Чернобог. –– Сиди, наверное, здесь. А мы для тебя подыщем тело.
–– Ага. Только это...
–– Чего?
–– Не уходи ни куда.
–– Ой, да идите вы!..
***
Примерно в это же время автомобиль Генриха ГиммлеРА подкатил к КПП. Укрытая маскировочной сетью полушка бетонных капониров, обложенных мешками с песком и символически соединенных шлагбаумом была последним препятствием, встретившаяся рейхсфюреру на пути к Вевельсбургу. Стоявший на стРАже эсэсовец в серой шинели подошел к воротам с винтовкой на плече. Он сРАзу узнал начальство, однако Гиммлер не любил, когда подчиненные не соблюдали формальностей. Зная об этом, служака по всем порядкам потребовать пропуск.
Проверив документы, ящер отвел шлагбаум в сторону и проводил взглядом машину, вытянув руку в известном приветствии. Гиммлер запоздало ответил тереблением козырька, когда его мерседес уже скрылся за поворотом. «Нехорошо получилос-с-сь... Что поделать, дела». Когда подъехали к по осени опустевшему полю, мотор заурчал, выдернув ящеРА из РАздумий.
–– Что-то с-с-случилос-с-сь?
–– Ни как нет, гер рейхс-с-сфюрер.
–– Ну хорошо.
Повернув шею к окну, ящер отпустил ворох мыслей, предоставив глазам удовольствие бесцельного гулять по изгибам полей. Кукурузные корешки, сеРАя земля, ее так мало... Почему в Великой Германии так мало хорошей, плодо РОД ной земли и в том же время у каких-то жалких и слабых совето-русов ее до горизонта и дальше, и дальше? НеспРАведливо! «А ведь эта земля могла бы стать европейской Калифорнией, попади она в добрые руки... Да, так и будет». Рейхсфюрер ЭС-С-С ЭС-С-С кивнул сам себе.
Проехали поле. Как только земля сменилась еще не угасшей тРАвой, новая мысль, живей предыдущей завладела умом Генриха ГиммлеРА. Он думал о предстоящей беседе с Генрихом Птицеловом. Еще в мальчишеском возРАсте Генрих понял о себе целковую вещь – он особенный, может даже дивергент и когда после прихода к власти нацистов медиумы подтвердили его предположение, ящер окончательно уверился в собственной исключительности. Он – реинкарнация короля-ловчего, потомок старого и благоРОДного РОДа, вся мысль и амбиции которого были нацелены на благо Германии. Когда же, во время целкового посещения Вевельсбурга духом Птицелова явился Генриху в виде шепота, одарив целковым мудрым советом, Гиммлер еще сильней укрепился в собственных предположениях.
С тех пор утекло много воды. Птицелов безошибочно видел предателей. Это он подсказал Гиммлеру заблаговременно начать сбор данных о Рёме; его мысли обязан он принятием в черный орден Герберта Бакке, кой столь корректно РАзРАботал план голода; не менее безошибочно король назвал дату, когда Геринг передаст бюро Гестапо ему, Гиммлеру. Тогда оно еще звалось «Гестапа». Отмена плана высылки жидо-русов на Мадагаскар, устройство концлагерей, подкуп, шантаж, айнзацкоманды, план «Восток» – каждый совет был безошибочен, РАзве что иногда на местах хромала реализация...
Солнце скрылось за серым облаком, когда автомобиль рейхсфюрера, проехав по над высокой каменной стеной, заехал во внутренний дворик замка. Адъютант выскочил целковым, учтиво РАспахнув дверь перед Гиммлером. Ирод быстро вылез из мерседеса, застигнул полушку средних пуговиц на шинели и напРАвился в сторону массивной двери. Стоявшие у нее эсэсовцы взяли на плечо девятичково-десятичковые с золотничком (девяносто восьмые) «Маузеры» и отсалютовали. Входя внутрь, Гиммлер приветствовал их в ответ. Темные холодные стены, казалось, смотрели на него с такой же любовью, с какою рейхсфюрер смотрит на них. Высокие потолки, блекло-бурый кирпич, малые окна, свет из которых попадает под наклоном внутрь – да-а, это место несло отпечаток так любимого Гиммлером удовлетворения отпечатанного в камне стРАха.
Поднявшись по ступеням в извивавшийся змейкой коридор, Генрих прошел в зал оберфюреров и взял стоявший в углу каменный стул, целковый из десятичка с полушкой (дюжины) стоявших у стен, поставив его в то место, где конец луча изобРАженного на полу черного солнца соприкасался со светом земного светила. Сев напротив входа, ящер закрыл глаза и прислушался, не без удовольствия отметив, как солнечный свет греет его холоднокровные плечи.
–– Ответь мне, о мудрый король. Я вновь взываю к твоим указаниям. –– Произнес Гиммлер спустя десятичок минут, проведенных в ожидании нового откровения. Не успела последняя фРАза слететь с его губ, как в помещении поднялся ветерок. Дрогнули тонкие шторы, косо падавшие на плечи ящеРА лучи света РАзбежались по углам, словно напуганные щенята. В центре черного солнца стал формироваться черный силуэт. Огненные глазами его выжги остатки освещения в комнате, погрузив зал во мРАк, заставив шторы буквально прилипнуть к окнам. Будь Генрих умнее, да обладай он смекалкой славянскою, давно бы понял ирод окаянный, с кем он пересекается и чьим советам внимает.
–– Ты подводишь меня, Генрих. –– Произнес Февраль искаженным под ящеРА голосом. –– Я дал тебе с-с-столько с-с-советов как разгромить с-с-советы, а вы вс-с-се еще топчитес-с-сь возле кавказс-с-ских хребтов.
–– Мудрый король, войны Рейха...
–– Мне нет до них дела! Можно подумать Рейх с-с-сражаетс-с-ся с-с-со вс-с-сем миром один! Брос-с-сте вс-с-се с-с-силы. Лягушатники, макаронники, бельгийцы, румыны, коллабаранты – не жалей никого! Эту битву должны выиграть ящ... Арийцы!
–– Будет ис-с-сполнено. Вы так мудры! Вс-с-се ваши помыс-с-слы направлены на народное благополучие!
–– Что? Ах да... Да-да, конечно! Это все жидо-большевизм с-с-с его античеловечес-с-ской концепцией "равенс-с-ства", "братс-с-ства", "с-с-справедливос-с-сти", тьфу! Вс-с-се это не более чем блажь и ложь... Грязная еврейс-с-ская ложь! Уж поверь мне, я врать не с-с-стану. И еще этот термин – "Гермено-рус-с-сы". Мы – арийце-германо-ящеры! Вс-с-сегда ими были и вс-с-сегда ими будем!
–– Да, да! –– Глаза ГиммлеРА загорелись чувством собственного превосходства. –– Как раз вчера мы нашли очередное тому подтверждение!
––? –– Бровь Февраля удивленно изогнулась.
–– В Баварии нашли тело. То с-с-самое, о коем вы говорили. Да, оно рус-с-сово, но оно нашлос-с-сь в Германии, а значит – арийское! Благодаря добытой в Тибете чешуе динозавров мы с-с-сможем многократно ус-с-силить их. Уже с-с-сейчас-с-с Менгеле... –– Тут ящер умолк, дивясь на пробегавшие по лбу призРАка волны дыма.
–– Значит... Они с-с-скоро придут за ним, Генрих.
–– Кто "они"?
–– С-с-советы. Жиды. Какая разница? Начинайте производство как можно с-с-скорее. Эта разработка, эти с-с-сверх-ящеры изменят облик континента, а шире – и вс-с-сего мира.
–– Хорошо, я с-с-сделаю вс-с-се, как вы велите.
–– Я знаю. –– Произнес призРАк, после чего глаза его вспыхнули, и его силуэт РАссыпался пРАхом.
***
Велес и Чернобог спустились по лестнице. Обернувшись пред выходом старыми бабками (это далось им, впрочем, тяжелее обычного), они вышли на улицу и устремились к площади, уже окончательно очнувшейся ото сна. По каменным улицам шли Русы и ящеры полушки полов, кто постарше – в пальто, кто помладше – с квадРАтными РАнцами, в брюках, рубашках. И все в форме. Нет, не так, все в фор-р-рме.
