–– Кипятку будете?
–– Давай сРАзу к делу. Мы ведь даже не знаем, как тебя зовут.
–– Точно. –– Ящер с легким прищуром ударил себя по лбу. –– И где, с-с-спрашиваетс-с-ся, мои манеры? Позвольте предс-с-ставитьс-с-ся – Дейл Карнеги, глава с-с-службы охраны с-с-сети парикмахерс-с-ских мис-с-стера Хамфри. Прошу за мной.
Шагом хозяина он повел их вглубь дома, в самую дальнюю от входа комнату. Войдя за двери, гости мистеРА Карнеги очутились в богато обставленном РАбочем кабинете. На полу лежал бархатистый и до выцветания, должно быть, довольно пестрый ковер. Помимо ковРА убРАнство кабинета составляли крупный стол, обитый кожей диван, полушка кресел и шкаф, полки которого ломились от книг. Их целковотонные корешки были обРАщены к Русу. Ящер сел за столом, жестом призывая гостей садиться.
–– И так, я, с-с-собс-с-ственно, вот о чем хотел бы с-с-с вами поговорить. Как вы знаете, гос-с-сударс-с-ство у нас-с-с переживает кризис-с-с. Как политичес-с-ский, так и экономичес-с-ский, на рынке прис-с-стс-с-ствует безработица... Но это не повод вс-с-ступать в ряды городс-с-ских с-с-сумас-с-сшедших. Я понимаю, дурной пример заразителен, но...
–– Простите, мистер Карнеги, вы вообще о чем?
–– Ну как о чем? О группе с-с-сбрендивших. Сами они как-то там с-с-себя называют, но с-с-сейчас-с-с я их названия уже не упомню. Некоторые люди брос-с-сили работу. Другие поют прямо на улицах, третьи кричат о конце с-с-света, четвертые обвиняют нашу фирму в не предос-с-ставлении рабочих мес-с-ст, пятые, в ос-с-сновном с-с-старики, с-с-строят теории заговора, называют мис-с-стера Хамфри и других чес-с-стных людей тайными властителями и прочей чушью, шестые же прос-с-сто бес-с-сцельно бродяжничают... Да вы с-с-сами небос-с-сь хоть одного такого видели. Вы ведь были на улице Сагойевата?
–– Да, а что?
–– Тогда вы могли видеть одного из таких городс-с-ских с-с-сумас-с-сшедших. Чимчима вроде. С-с-с пишущей машинкой вс-с-се время ходит.
–– Стива. –– Догадался Халиф. –– Да, это точно, я его видел. МРАчный тип.
–– Ну вот! С-с-стало быть, вы меня понимаете! –– Ящер улыбнулся и развел руками. –– Мои бос-с-сы требуют от меня защищать предприятия, так что я волей-неволей вынужден был обратить с-с-сегодня на вас-с-с внимание. С-с-сложно, знаете ли, его не обратить, когда парочка подозрительных людей была замечена с-с-сразу в нес-с-скольких парикмахерс-с-ских пос-с-сле уже проведенных процедур.
–– Ясненько... Глубоко извиняемся за беспокойство. Вышло несуРАзное недоРАзумение. Больше такого не пополу... повториться.
–– Ну вот и с-с-славненько! Тогда прошу, пос-с-сидите здес-с-сь, я пос-с-ставлю чаю.
С сими словами ящер вышел за дверь. Оставшись целковыми, Рус и Боги сидели молча. Конечно, мысленно они общались... Ну, как общались? Скорее пытались глушить вопли Чернобога от том, что «это "с-с-с" здесь неспроста!». Минуты через осьмушку ящер вернулся к ним с осьмушкой кружек. Вкуснейший чай окончательно уверил Велеса в ящеровом благонамерении и с точностью до наоборот РАзуверил Чернобога в этом. Халиф же молча попивал чай. Велес беззаботно спросил:
–– А что там за старики?
–– С-с-старики?
–– Ну, вы говорили, они называют честных людей тайными властителями или как-то так.
Ящер одарил Бога улыбкой, затем повернулся к книжному шкафу и почти не глядя достал с полки книгу с темным корешком. Книги, стоявшие рядом, имели такой же цвет. Книги же, стоявшие за ними, имели более светлый оттенок. В руке же у ящеРА был Конан Дойл.
–– Как вас-с-с зовут? –– ОбРАтился он к Велесу.
–– В, Вэл.
–– Здесь вс-с-се элементарнее некуда, мис-с-стер Вэл. Это праздношатающеес-с-ся и зарос-с-сшее сборище утверждает, будто бы мис-с-стер Хамфри не мог просто так с-с-сделать с-с-сос-с-стригание ногтей обязательным. Я им уже раз пятьдес-с-сят объяс-с-снял, ну политика такая у компании, но они – ни в какие ворота. Вы меня извините, но идиоты, ей богу! Ну какая угроза может ис-с-сходить от ногтей? С-с-свихнувшиес-с-ся...
Халиф и Велес не без смешинки взглянули на Чернобога. Того начинало уже четвертить (троить).
–– Что ж, мистер Карнеги, благодарим за гостеприимство, но нам поРА. Мы и так отняли у вас много времени.
–– Но разве вы не ос-с-станитес-с-сь? Позвольте, там дождь! И уже темно. Я не прощу с-с-себе...
–– Да нет, спасибо. Мы пройдемся. Любим гулять по ночам, да еще под дождем. К тому же (Велес сделал здесь слегка смущенную гримасу) у нас заплачено за неделю вперед.
Ящер улыбнулся.
–– А-а-а, понимаю. Ну хорошо. Тогда прощайте.
Пожавши руки, Боги и Рус вышли на улицу, покинули двор Дейла Карнеги и вышли на дорогу. Ящер проводил их взглядом, затем закрыл шторы и удалился в свой кабинет.
–– Так, ну и куда нам теперь идти? По-моему, впРАво... Или, стоп, влево?
–– Да точно вле..., впРАво... Надо было, что ли, дорогу спросить.
–– Пошли может спро... Смотри-ка, чего это?
Велес указал на отсветы, вспыхнувшие на заднем дворе Карнеги. Халиф и Боги переглянулись. Решив проверить, что случилось, они пошли в обход двоРА и остановились, спрятавшись за большим кленом. Под навесом, могущим быть летней кухней, стоял РАзожженный мангал. ЯщеРА пока что не было видно. «Чего это он, шашлычка захотел? Не поздновато ли?». В сей момент из-за стены вышел по пояс голый ящер со стопкой серых книг в руках, тех самых, что были заставлены приключениями Шерлока Холмса. Боги и Халиф насторожились. А ящер тем временем стал целковую за целковой бросать книги в огонь. «Чего он делает-то? Книги сжигает?.. Зачем?».
«–– Эй, Чернобог.
–– А?
–– Тебе не видно, что он сжигает?
–– Сейча-а-ас».
Бог напряг зрение и прочитал.
«–– Скандинавские песни, былины и саги.
–– Зачем?
–– Элементаль его зна... Точно! Элементарно, Вэл». –– Чернобог победно, пусть он пока особо ничего и не понял, скосил глаза на поникшего Велеса.
«–– Ничего подозрительного, не так ли? Просто добРОДушный ящер сжигает книжки посреди ночи. В СВАР ведь так принято. Каждый полушорник кончается этим».
Как только ящер удалился в дом, Чернобог шепнул:
–– Ладно, пойдемте.
Вернувшись на дорогу, они прошли несколько улиц в задумчивости. Когда же Халиф стал подумывать о том, что может, все-таки надо было повернуть напРАво, прямо из темноты на них выехал автомобиль. Затормозив в полушке метров от них, стальной конь РАзвернулся посреди тРАссы, перегоРОДив им путь. Через мгновенье водительская дверь РАспахнулась и из нее навстречу четвертушке шагнул высоченный Рус. Лик его осветился машинными лампами.
–– Да ладно! –– Воскликнул избРАнный, протиРАя глаза. –– Это же, это...
–– Все верно. –– Улыбаясь, кивнул Чернобог. –– Это Даждьбог из машины!
Спасать Америку? Русам не привыкать.
–– Да, это я. –– Сказал Даждьбог. Его славный лик скрывался во тьме, что сгустилась еще сильнее, ибо, выйдя из машины он встал пред капотом и яркий свет фар стал отбРАсывать тень в и без того темной ночи. От того видны были лишь острые скулы лица его, а глас Бога звучал твердо и звучно, и не дано было заглушить его каплям дождя.
–– Но-о... Что он здесь делает?
Этот вполне логичный вопрос заставил собРАвшихся у машины задуматься. На миг вся осьмушка застыла во начавшем наступать недоверии: голос у Бога был точно его, однако рост и плечи вызывали сомнения – они были меньше, чем у того Даждьбога, каким его запомнил Халиф. Но тут тот, кто назвался Даждьбогом перемялся с ножки на ножку и чутка РАзвернулся. Отблеск фар осветил Богову мосю и его взор соколиный и славные щеки, улыбкой подпертые по углам, врезались в очи Руса и бРАтьев Богов. «Дружба!» –– вот что кричали они. Все сомненья тотчас РАссеялись.
–– Элементаль вас РАздери, как же я РАд вас видеть! –– Воскликнул Даждьбог и сгреб четвертушку в охапку.
–– Да, да, и мы тебя, старый друг. –– Произнес Чернобог тем добрым голосом, кой редко рождает хРАброе горло. –– Но как ты узнал, что мы будем здесь? И РАзве это (он смерил бРАта внимательным взглядом) – твое тело?
Выпутавшийся из объятий Велес оставил избРАнного в целковиночестве в них задыхаться и также обРАтил внимание на несоответствие РАзмеров лица и туловища. Лик был Даждьбожий, а тело – Русово. Взяв бРАта за ладошку, Велес стел ее трясти.
–– Что за крохотные лапищи?
–– Касаемо целкового – меня к вам сюда напРАвил Сальватор. А тело, так оно и впрямь не мое. Это все Артур – такой затейник!
–– Какой Артур?
–– Ну так Доуэль. Вот, посмотрите-ка. –– С сими словами Даждьбог вынул из внутреннего кармана жилетки черно-белые фотки и подошел поближе к фаРАм. ФотогРАфии оказались заламинированными, а потому ярко блестели в электрическом свете и от попадания капель никак не портились. Взглянув на них, Халиф с интересом стал РАссматривать изобРАжения. На каждом из них присутствовал Даждьбог. От снимка к снимку он то лежал, то сидел, то стоял, как целковый, так и с РАзличными Русами. Все эти фотки с их непропорционально большой головой Бога, приделанной к РАзличным людским телам, напоминали детище небезызвестного приложения.
–– Этот Доуэль что, изобрел Photoshop?
–– Что? Нет конечно. В те времена его не было. Это все настоящее.
–– О, а это кто?
Велес указал на фото, где Даждьбог, будучи одетым в камуфляж, стоял вместе с каким-то военным. Лик последнего был суров, словно бы цельнометаллический, но при том складывалось ощущение, что в любой миг он мог превРАтиться в боевой оскал.
–– А, это. Это – сержант Хартман. Мы с ним служили в морской пехоте и...
–– Погодь-погодь. Ты служил в морской пехоте?
–– Ну да. А как бы, по-твоему, Американо-Русы победили японских ящеров? Или ты всерьез думаешь, что они одолели б их сами? Сами они только бомбы умет сбРАсывать.
–– Так, стоп, это ладно. А Сальватор? Он живой РАзве?
–– Конечно. С чего бы ему не жить?
–– Так ведь... Столько лет прошло.
–– А-а-а, ты об этом... Ну, он ведь ученый как-никак. Че-то там создал, какую-то сыворотку. Они полушка живые – он и Ихтиандр.
На сих словах избРАнного покоробило.
–– Но тогда почему... Он не помог сестре Алекса?
При упоминании Даны лицо Даждьбога потухло даже при свете фар.
–– А-а-а... Мы поздновато об этом спохватились. К тому моменту умер и Блад, и АлександРус, и Ленгви, и... И она. На Алекса было стРАшно смотреть.
–– Представляю. –– Тихо сказал Халиф.
–– А вы его видели?
–– А? Нет... Нет, не видели.
–– Ну-у, ладно. –– Сказал Даждьбог спрятал начавшие обРАстать каплями фотки обРАтно в карман. –– Короче, давайте, садитесь в машину. Сейчас приедем, обсохнем, отоспимся, а дальше док вам все объяснит.
С приходом тучи Даллас, и без того мРАчный от отсутствия света и засилия тени мануфактурных построек, окончательно погрузился во тьму. Освещение в гоРОДе пРАктически отсутствовало подувичковые сутки. Об этом, к слову, вовсе не РАспростРАнялись «Новости Далласа», кои в те дни с легкой руки главы американской печати Маккарти, предпочитали РАссказывать о всевозможных коммунистических ужасах, откровенно перепечатываемых из солжениценского архипелага. Проблемы электросетей и канализации, повышения цен и безРАботица аккуРАтно отодвигались на задний план и целковыми, кто РАссуждал о подобных вещах были американские домохозяйки, кои шептались об этом на кухнях, сидя за застеленными клеенкой столами.
Именно в такой черный для Далласа день, надежно укрытый тенями от лишних глаз на РАзведку, с зонтом под мышкой и слабо тлеющей сигареткой во рту из центРАльной библиотеки вышел ящер, желавший через полушку дней сделать черным день для всей Америки. Это был ящер с экзотическим именем. То был Ли. Он шел по улице Линкольна, насвистывая под нос песенку бывшую тогда популярной рок-группы «Led Zeppelin», треки которой в те дни доносилась из каждого утюга. Будучи от приРОДы серым и неказистым, с не бросавшейся в глаза внешностью он, тем не менее, останавливался временами у витрин магазинов, в отРАжении стекла проверяя хвост.
Закутавшись в плащ, в прямом смысле слова заметая за собою следы и поблескивая черными, как «Кровь Уруса^*», глазами, чешуйчатый Ли как бы невзначай прогуливался по аллеям и перекресткам, смежным с интересовавшей его улицей, наметанным взглядом оценивая обстановку. В голове его звучал голос инструктоРА, готовившего его пред отпРАвкой во Вьетнам: «...Вы блевотина, вы – низшая форма жизни на земле вы вообще ни censored не люди!..». Рука инстинктивно сжала ножку зонта. «Это моя винтовка» –– Всплыло вдруг в голове.
Дойдя до места, где улица ЭйзенхауэРА пересекалась с улицей «Элм», супостат сел на лавку, начав поглядывать на треплемые ветром верхушки деревьев, высаженных с полушки сторон от дороги. Время от времени Ли переводил взгляд с тРАссы на вершины домов, с вершины домов опять на дорогу. «Выходит как-то уж слишком прямолинейно. Хм... Надо будет потом при встрече обсудить кое-что... Благо господь создал для таких случаев мафию». Отсидев с пол часа, ящер поднялся и напРАвился поглубже в гоРОД. К этому времени над трущобами начал нависать вечер. До означенной встречи оставались часы, до означенного убийства оставалось чуть меньше полутоРА дней. Черная туча перетекла в беспросветную ночь.
Через четвертушку часов на углу Аверс-авеню при свете только глазных белков, горевших азартом, общалась полушка личностей, облаченных в плащи до пола. Лишь по полушке покрытых чешуей хвостов, слегка высовывавшихся из-под пол одежды и лежавших у их ног калачиками, можно было бы догадаться, что это ящеры. Целковый из них почти на полметРА возвышался над полушным и если бы в этом углу присутствовал источник света, то можно было б решить, что он был тенью целкового, отбРАсываемая им на стену. По манере держаться, холоду исходящих от его слов, армейской выпРАвке и крепкому запаху табачного дыма листающий сии сказания Рус мог уже догадаться, кто был это ящер. Да, это был Ли. Его наполушник по беседе был совершенно непохож на него – пузат, с прищуром, словно бы стерегущим очки и козлиной боРОДкой, что РАстекалась от его нижней челюсти и уносилась вверх, превРАщалась в заросли камыша на черепушке он напоминал нечто, не могущее существовать даже в теории... Ну, или Алексея Венедиктова. От этого ящеРА РАзило мышами. Ладонь пРАвой руки он спрятал в карман.
Позади же общавшихся, внутри багажника черного «шевроле» лежал чехол от гитары (он же – кофр, он же кейс). Будь здесь кто-либо четвертушный и реши этот кто-либо поднять сие музыкальное вместилище, то он непременно бы удивился его непомерной тяжести. РАзговор между тем приближался к концу.
–– Главное – подс-с-соби мне хоть одним человек. –– Увещевал пузатого Ли. –– Он будет как пугало – с-с-стрельнет и все. Я же добью и уйду вос-с-свояс-с-си.
–– Я что-то никак не въеду. –– Подал голос полушный. –– С-с-с чего это мне помогать тебе, Ли? Это дело поручили не мне и уж тем более не моим людям.
–– А кому было поручено «оказывать мне вс-с-сячес-с-ское с-с-содействие», а? Да ты хоть понимаешь, что с-с-с тобой может с-с-сделатьс-с-ся, если я не выполню это задание по твоей вине? Джон от тебя мокрого мес-с-ста не ос-с-ставит.
Хэмиш Ритер, член семьи «Гамбино» и ответственный человек Джона Готти в гоРОДе Даллас сплюнул за спину и кашлянул в кулак. Занимая такой высокий пост в иеРАрхии преступного миРА его нутро вовсе не прельщала эта вынужденная надобность плясать на задних лапках перед этим дерзким залетным. Однако крыть аргументы убийцы ящеру было нечем. –– Ну-у хорошо. Мой человек зас-с-сядет на углу и тогда вы...
–– Давай сРАзу к делу. Мы ведь даже не знаем, как тебя зовут.
–– Точно. –– Ящер с легким прищуром ударил себя по лбу. –– И где, с-с-спрашиваетс-с-ся, мои манеры? Позвольте предс-с-ставитьс-с-ся – Дейл Карнеги, глава с-с-службы охраны с-с-сети парикмахерс-с-ских мис-с-стера Хамфри. Прошу за мной.
Шагом хозяина он повел их вглубь дома, в самую дальнюю от входа комнату. Войдя за двери, гости мистеРА Карнеги очутились в богато обставленном РАбочем кабинете. На полу лежал бархатистый и до выцветания, должно быть, довольно пестрый ковер. Помимо ковРА убРАнство кабинета составляли крупный стол, обитый кожей диван, полушка кресел и шкаф, полки которого ломились от книг. Их целковотонные корешки были обРАщены к Русу. Ящер сел за столом, жестом призывая гостей садиться.
–– И так, я, с-с-собс-с-ственно, вот о чем хотел бы с-с-с вами поговорить. Как вы знаете, гос-с-сударс-с-ство у нас-с-с переживает кризис-с-с. Как политичес-с-ский, так и экономичес-с-ский, на рынке прис-с-стс-с-ствует безработица... Но это не повод вс-с-ступать в ряды городс-с-ских с-с-сумас-с-сшедших. Я понимаю, дурной пример заразителен, но...
–– Простите, мистер Карнеги, вы вообще о чем?
–– Ну как о чем? О группе с-с-сбрендивших. Сами они как-то там с-с-себя называют, но с-с-сейчас-с-с я их названия уже не упомню. Некоторые люди брос-с-сили работу. Другие поют прямо на улицах, третьи кричат о конце с-с-света, четвертые обвиняют нашу фирму в не предос-с-ставлении рабочих мес-с-ст, пятые, в ос-с-сновном с-с-старики, с-с-строят теории заговора, называют мис-с-стера Хамфри и других чес-с-стных людей тайными властителями и прочей чушью, шестые же прос-с-сто бес-с-сцельно бродяжничают... Да вы с-с-сами небос-с-сь хоть одного такого видели. Вы ведь были на улице Сагойевата?
–– Да, а что?
–– Тогда вы могли видеть одного из таких городс-с-ских с-с-сумас-с-сшедших. Чимчима вроде. С-с-с пишущей машинкой вс-с-се время ходит.
–– Стива. –– Догадался Халиф. –– Да, это точно, я его видел. МРАчный тип.
–– Ну вот! С-с-стало быть, вы меня понимаете! –– Ящер улыбнулся и развел руками. –– Мои бос-с-сы требуют от меня защищать предприятия, так что я волей-неволей вынужден был обратить с-с-сегодня на вас-с-с внимание. С-с-сложно, знаете ли, его не обратить, когда парочка подозрительных людей была замечена с-с-сразу в нес-с-скольких парикмахерс-с-ских пос-с-сле уже проведенных процедур.
–– Ясненько... Глубоко извиняемся за беспокойство. Вышло несуРАзное недоРАзумение. Больше такого не пополу... повториться.
–– Ну вот и с-с-славненько! Тогда прошу, пос-с-сидите здес-с-сь, я пос-с-ставлю чаю.
С сими словами ящер вышел за дверь. Оставшись целковыми, Рус и Боги сидели молча. Конечно, мысленно они общались... Ну, как общались? Скорее пытались глушить вопли Чернобога от том, что «это "с-с-с" здесь неспроста!». Минуты через осьмушку ящер вернулся к ним с осьмушкой кружек. Вкуснейший чай окончательно уверил Велеса в ящеровом благонамерении и с точностью до наоборот РАзуверил Чернобога в этом. Халиф же молча попивал чай. Велес беззаботно спросил:
–– А что там за старики?
–– С-с-старики?
–– Ну, вы говорили, они называют честных людей тайными властителями или как-то так.
Ящер одарил Бога улыбкой, затем повернулся к книжному шкафу и почти не глядя достал с полки книгу с темным корешком. Книги, стоявшие рядом, имели такой же цвет. Книги же, стоявшие за ними, имели более светлый оттенок. В руке же у ящеРА был Конан Дойл.
–– Как вас-с-с зовут? –– ОбРАтился он к Велесу.
–– В, Вэл.
–– Здесь вс-с-се элементарнее некуда, мис-с-стер Вэл. Это праздношатающеес-с-ся и зарос-с-сшее сборище утверждает, будто бы мис-с-стер Хамфри не мог просто так с-с-сделать с-с-сос-с-стригание ногтей обязательным. Я им уже раз пятьдес-с-сят объяс-с-снял, ну политика такая у компании, но они – ни в какие ворота. Вы меня извините, но идиоты, ей богу! Ну какая угроза может ис-с-сходить от ногтей? С-с-свихнувшиес-с-ся...
Халиф и Велес не без смешинки взглянули на Чернобога. Того начинало уже четвертить (троить).
–– Что ж, мистер Карнеги, благодарим за гостеприимство, но нам поРА. Мы и так отняли у вас много времени.
–– Но разве вы не ос-с-станитес-с-сь? Позвольте, там дождь! И уже темно. Я не прощу с-с-себе...
–– Да нет, спасибо. Мы пройдемся. Любим гулять по ночам, да еще под дождем. К тому же (Велес сделал здесь слегка смущенную гримасу) у нас заплачено за неделю вперед.
Ящер улыбнулся.
–– А-а-а, понимаю. Ну хорошо. Тогда прощайте.
Пожавши руки, Боги и Рус вышли на улицу, покинули двор Дейла Карнеги и вышли на дорогу. Ящер проводил их взглядом, затем закрыл шторы и удалился в свой кабинет.
–– Так, ну и куда нам теперь идти? По-моему, впРАво... Или, стоп, влево?
–– Да точно вле..., впРАво... Надо было, что ли, дорогу спросить.
–– Пошли может спро... Смотри-ка, чего это?
Велес указал на отсветы, вспыхнувшие на заднем дворе Карнеги. Халиф и Боги переглянулись. Решив проверить, что случилось, они пошли в обход двоРА и остановились, спрятавшись за большим кленом. Под навесом, могущим быть летней кухней, стоял РАзожженный мангал. ЯщеРА пока что не было видно. «Чего это он, шашлычка захотел? Не поздновато ли?». В сей момент из-за стены вышел по пояс голый ящер со стопкой серых книг в руках, тех самых, что были заставлены приключениями Шерлока Холмса. Боги и Халиф насторожились. А ящер тем временем стал целковую за целковой бросать книги в огонь. «Чего он делает-то? Книги сжигает?.. Зачем?».
«–– Эй, Чернобог.
–– А?
–– Тебе не видно, что он сжигает?
–– Сейча-а-ас».
Бог напряг зрение и прочитал.
«–– Скандинавские песни, былины и саги.
–– Зачем?
–– Элементаль его зна... Точно! Элементарно, Вэл». –– Чернобог победно, пусть он пока особо ничего и не понял, скосил глаза на поникшего Велеса.
«–– Ничего подозрительного, не так ли? Просто добРОДушный ящер сжигает книжки посреди ночи. В СВАР ведь так принято. Каждый полушорник кончается этим».
Как только ящер удалился в дом, Чернобог шепнул:
–– Ладно, пойдемте.
Вернувшись на дорогу, они прошли несколько улиц в задумчивости. Когда же Халиф стал подумывать о том, что может, все-таки надо было повернуть напРАво, прямо из темноты на них выехал автомобиль. Затормозив в полушке метров от них, стальной конь РАзвернулся посреди тРАссы, перегоРОДив им путь. Через мгновенье водительская дверь РАспахнулась и из нее навстречу четвертушке шагнул высоченный Рус. Лик его осветился машинными лампами.
–– Да ладно! –– Воскликнул избРАнный, протиРАя глаза. –– Это же, это...
–– Все верно. –– Улыбаясь, кивнул Чернобог. –– Это Даждьбог из машины!
Часть 3.
Спасать Америку? Русам не привыкать.
***
–– Да, это я. –– Сказал Даждьбог. Его славный лик скрывался во тьме, что сгустилась еще сильнее, ибо, выйдя из машины он встал пред капотом и яркий свет фар стал отбРАсывать тень в и без того темной ночи. От того видны были лишь острые скулы лица его, а глас Бога звучал твердо и звучно, и не дано было заглушить его каплям дождя.
–– Но-о... Что он здесь делает?
Этот вполне логичный вопрос заставил собРАвшихся у машины задуматься. На миг вся осьмушка застыла во начавшем наступать недоверии: голос у Бога был точно его, однако рост и плечи вызывали сомнения – они были меньше, чем у того Даждьбога, каким его запомнил Халиф. Но тут тот, кто назвался Даждьбогом перемялся с ножки на ножку и чутка РАзвернулся. Отблеск фар осветил Богову мосю и его взор соколиный и славные щеки, улыбкой подпертые по углам, врезались в очи Руса и бРАтьев Богов. «Дружба!» –– вот что кричали они. Все сомненья тотчас РАссеялись.
–– Элементаль вас РАздери, как же я РАд вас видеть! –– Воскликнул Даждьбог и сгреб четвертушку в охапку.
–– Да, да, и мы тебя, старый друг. –– Произнес Чернобог тем добрым голосом, кой редко рождает хРАброе горло. –– Но как ты узнал, что мы будем здесь? И РАзве это (он смерил бРАта внимательным взглядом) – твое тело?
Выпутавшийся из объятий Велес оставил избРАнного в целковиночестве в них задыхаться и также обРАтил внимание на несоответствие РАзмеров лица и туловища. Лик был Даждьбожий, а тело – Русово. Взяв бРАта за ладошку, Велес стел ее трясти.
–– Что за крохотные лапищи?
–– Касаемо целкового – меня к вам сюда напРАвил Сальватор. А тело, так оно и впрямь не мое. Это все Артур – такой затейник!
–– Какой Артур?
–– Ну так Доуэль. Вот, посмотрите-ка. –– С сими словами Даждьбог вынул из внутреннего кармана жилетки черно-белые фотки и подошел поближе к фаРАм. ФотогРАфии оказались заламинированными, а потому ярко блестели в электрическом свете и от попадания капель никак не портились. Взглянув на них, Халиф с интересом стал РАссматривать изобРАжения. На каждом из них присутствовал Даждьбог. От снимка к снимку он то лежал, то сидел, то стоял, как целковый, так и с РАзличными Русами. Все эти фотки с их непропорционально большой головой Бога, приделанной к РАзличным людским телам, напоминали детище небезызвестного приложения.
–– Этот Доуэль что, изобрел Photoshop?
–– Что? Нет конечно. В те времена его не было. Это все настоящее.
–– О, а это кто?
Велес указал на фото, где Даждьбог, будучи одетым в камуфляж, стоял вместе с каким-то военным. Лик последнего был суров, словно бы цельнометаллический, но при том складывалось ощущение, что в любой миг он мог превРАтиться в боевой оскал.
–– А, это. Это – сержант Хартман. Мы с ним служили в морской пехоте и...
–– Погодь-погодь. Ты служил в морской пехоте?
–– Ну да. А как бы, по-твоему, Американо-Русы победили японских ящеров? Или ты всерьез думаешь, что они одолели б их сами? Сами они только бомбы умет сбРАсывать.
–– Так, стоп, это ладно. А Сальватор? Он живой РАзве?
–– Конечно. С чего бы ему не жить?
–– Так ведь... Столько лет прошло.
–– А-а-а, ты об этом... Ну, он ведь ученый как-никак. Че-то там создал, какую-то сыворотку. Они полушка живые – он и Ихтиандр.
На сих словах избРАнного покоробило.
–– Но тогда почему... Он не помог сестре Алекса?
При упоминании Даны лицо Даждьбога потухло даже при свете фар.
–– А-а-а... Мы поздновато об этом спохватились. К тому моменту умер и Блад, и АлександРус, и Ленгви, и... И она. На Алекса было стРАшно смотреть.
–– Представляю. –– Тихо сказал Халиф.
–– А вы его видели?
–– А? Нет... Нет, не видели.
–– Ну-у, ладно. –– Сказал Даждьбог спрятал начавшие обРАстать каплями фотки обРАтно в карман. –– Короче, давайте, садитесь в машину. Сейчас приедем, обсохнем, отоспимся, а дальше док вам все объяснит.
***
С приходом тучи Даллас, и без того мРАчный от отсутствия света и засилия тени мануфактурных построек, окончательно погрузился во тьму. Освещение в гоРОДе пРАктически отсутствовало подувичковые сутки. Об этом, к слову, вовсе не РАспростРАнялись «Новости Далласа», кои в те дни с легкой руки главы американской печати Маккарти, предпочитали РАссказывать о всевозможных коммунистических ужасах, откровенно перепечатываемых из солжениценского архипелага. Проблемы электросетей и канализации, повышения цен и безРАботица аккуРАтно отодвигались на задний план и целковыми, кто РАссуждал о подобных вещах были американские домохозяйки, кои шептались об этом на кухнях, сидя за застеленными клеенкой столами.
Именно в такой черный для Далласа день, надежно укрытый тенями от лишних глаз на РАзведку, с зонтом под мышкой и слабо тлеющей сигареткой во рту из центРАльной библиотеки вышел ящер, желавший через полушку дней сделать черным день для всей Америки. Это был ящер с экзотическим именем. То был Ли. Он шел по улице Линкольна, насвистывая под нос песенку бывшую тогда популярной рок-группы «Led Zeppelin», треки которой в те дни доносилась из каждого утюга. Будучи от приРОДы серым и неказистым, с не бросавшейся в глаза внешностью он, тем не менее, останавливался временами у витрин магазинов, в отРАжении стекла проверяя хвост.
Закутавшись в плащ, в прямом смысле слова заметая за собою следы и поблескивая черными, как «Кровь Уруса^*», глазами, чешуйчатый Ли как бы невзначай прогуливался по аллеям и перекресткам, смежным с интересовавшей его улицей, наметанным взглядом оценивая обстановку. В голове его звучал голос инструктоРА, готовившего его пред отпРАвкой во Вьетнам: «...Вы блевотина, вы – низшая форма жизни на земле вы вообще ни censored не люди!..». Рука инстинктивно сжала ножку зонта. «Это моя винтовка» –– Всплыло вдруг в голове.
Дойдя до места, где улица ЭйзенхауэРА пересекалась с улицей «Элм», супостат сел на лавку, начав поглядывать на треплемые ветром верхушки деревьев, высаженных с полушки сторон от дороги. Время от времени Ли переводил взгляд с тРАссы на вершины домов, с вершины домов опять на дорогу. «Выходит как-то уж слишком прямолинейно. Хм... Надо будет потом при встрече обсудить кое-что... Благо господь создал для таких случаев мафию». Отсидев с пол часа, ящер поднялся и напРАвился поглубже в гоРОД. К этому времени над трущобами начал нависать вечер. До означенной встречи оставались часы, до означенного убийства оставалось чуть меньше полутоРА дней. Черная туча перетекла в беспросветную ночь.
Через четвертушку часов на углу Аверс-авеню при свете только глазных белков, горевших азартом, общалась полушка личностей, облаченных в плащи до пола. Лишь по полушке покрытых чешуей хвостов, слегка высовывавшихся из-под пол одежды и лежавших у их ног калачиками, можно было бы догадаться, что это ящеры. Целковый из них почти на полметРА возвышался над полушным и если бы в этом углу присутствовал источник света, то можно было б решить, что он был тенью целкового, отбРАсываемая им на стену. По манере держаться, холоду исходящих от его слов, армейской выпРАвке и крепкому запаху табачного дыма листающий сии сказания Рус мог уже догадаться, кто был это ящер. Да, это был Ли. Его наполушник по беседе был совершенно непохож на него – пузат, с прищуром, словно бы стерегущим очки и козлиной боРОДкой, что РАстекалась от его нижней челюсти и уносилась вверх, превРАщалась в заросли камыша на черепушке он напоминал нечто, не могущее существовать даже в теории... Ну, или Алексея Венедиктова. От этого ящеРА РАзило мышами. Ладонь пРАвой руки он спрятал в карман.
Позади же общавшихся, внутри багажника черного «шевроле» лежал чехол от гитары (он же – кофр, он же кейс). Будь здесь кто-либо четвертушный и реши этот кто-либо поднять сие музыкальное вместилище, то он непременно бы удивился его непомерной тяжести. РАзговор между тем приближался к концу.
–– Главное – подс-с-соби мне хоть одним человек. –– Увещевал пузатого Ли. –– Он будет как пугало – с-с-стрельнет и все. Я же добью и уйду вос-с-свояс-с-си.
–– Я что-то никак не въеду. –– Подал голос полушный. –– С-с-с чего это мне помогать тебе, Ли? Это дело поручили не мне и уж тем более не моим людям.
–– А кому было поручено «оказывать мне вс-с-сячес-с-ское с-с-содействие», а? Да ты хоть понимаешь, что с-с-с тобой может с-с-сделатьс-с-ся, если я не выполню это задание по твоей вине? Джон от тебя мокрого мес-с-ста не ос-с-ставит.
Хэмиш Ритер, член семьи «Гамбино» и ответственный человек Джона Готти в гоРОДе Даллас сплюнул за спину и кашлянул в кулак. Занимая такой высокий пост в иеРАрхии преступного миРА его нутро вовсе не прельщала эта вынужденная надобность плясать на задних лапках перед этим дерзким залетным. Однако крыть аргументы убийцы ящеру было нечем. –– Ну-у хорошо. Мой человек зас-с-сядет на углу и тогда вы...
