— Вы, кажется, когда пришли, про помощь говорили, — раздражённая менторским тоном вскинулась Ариана. — А до сих пор перечисляете то, чего я не смогу, и не получится. Так как же вы собрались сына спасать?
— Я просто хочу развеять иллюзии и предложить другую тактику, — усмехнувшись своим мыслям, продолжил Рикл-Зарм. — Перестаньте злиться и задержитесь у меня в гостях ещё на три-четыре недели. За это время подтяните разговорный эдайский, разберёте основные законы и обычаи, изучите последние разведданные по заданным координатам… И отправитесь в Эдачеру полноценной горянкой, как и положено, при муже.
— При ком? — подалась вперёд лейтенант, решив, что ослышалась.
— При муже, — сухо констатировал генерал. — Так у вас будет относительная свобода передвижения при отсутствии нездорового интереса со стороны мужского населения. А местный уроженец в качестве супруга многократно повысит шансы на успех.
— И кто же этот… счастливчик? — всё ещё находясь в замешательстве, осторожно поинтересовалась девушка.
— Господин Солен-Ас уверил меня, что некий известный вам Тимур вполне пригоден к использованию. Вы того же мнения, Ариана? — вглядываясь в скупую мимику бывшей смертницы, задал вопрос мужчина.
— Да, я думаю, да… — отходя от услышанного, торопливо кивнула она.
— Ну, вот и хорошо, — поднимаясь, шумно вздохнул генерал. — Ждите тогда, скоро привезут.
— У вас есть возможность запросто взять и забрать человека из храмовой тюрьмы? — не смогла сдержать удивление Ариана. — Почему тогда со мной нельзя было провернуть тоже самое?
— Ну что вы, уважаемая, — польщённо засмеялся Рикл-Зарм. — Я не настолько всесилен. Храм никогда добровольно не отдаст то, что ему по-настоящему нужно. К сожалению или к счастью, после вашей казни интерес «серых мантий» к горцу как к свидетелю пропал. Он слишком мелкая сошка, чтоб с ним возиться и слишком неспокойная, чтоб за свой счёт пожизненно содержать. Ваши друзья нашли его в психиатрической лечебнице под другим именем и скучно-бытовой легендой буйного помешательства. Так что… если бы вы от него сейчас отказались, можно было бы просто всё оставить как есть. Мало ли в нашей стране согласных на любую работу эдайских нелегалов, — спокойно рассудил, прощаясь, господин Кайс.
Оставшись одна, Ариана потёрла гудящую голову и отпихнула к стене сумку. Да уж, поговорили… Через четыре дня она уже могла быть в Эдачере, в течение следующей недели, вполне возможно, увидела бы Самата… хотя бы через оптику. Убедилась, успокоилась… А теперь ещё месяц гаданий на кофейной гуще, тревожных снов и упражнения в ненавистном языке. Но генерал прав: несмотря на серьёзную подготовку и боевой опыт Вардана, в паре с «головешкой» шансов у неё больше. Хотелось верить, что с выбором «мужа» лейтенант не прогадала.
Тёмно-серая, невзрачная легковушка подъехала после обеда, весело мигнув фарами в окна. За рулём — майор, а через тонированные стёкла салона ничего не разобрать. Девушка вышла на улицу, здороваясь с заглушившим мотор приятелем и намереваясь без церемоний заглянуть внутрь. Но дверца распахнулась сама, выпуская в прихваченный первыми морозами лес заспанного прокурора.
— Привезли, привезли, — потянувшись и шмыгнув носом, рассмеялся он, отвечая на знакомо поднятую бровь. — По маячку — точно твой эдаец, и Овал-Мурт опознал. Но ты, конечно, глянь на всякий случай, — продолжил издеваться Нур, пропуская её в салон. — Вдруг зря такую даль мотались…
Лейтенант сунулась в машину, сдерживая крутящийся на языке язвительный ответ, и на пару секунд зависла, разглядывая уложенное по диагонали, бессознательное тело. Первой мыслью было, что привезли, и правда… что-то не то.
— Я сначала подумал: на допросах изуродовали или, может, перед психушкой специально, — затягиваясь сигаретой, встал рядом Вардан. — А оказывается, его от препарата какого-то разнесло. Буянил, говорят… орал на эдайском, в процедурном кабинете столик с ампулами перевернул, санитару нос головой сломал. Вот ему и вкатили… да ещё двойную дозу.
— Острая аллергическая реакция, чуть в кому не впал, — подхватил Солен-Ас, зябко ёжась и поглядывая на приоткрытую дверь избушки. — Арька, у тебя в доме тепло? Хоть кипяточку налей с дороги!
Пока девушка грела чайник и извлекала из сумки заныканные на самое дно сушки, мужчины занесли горца в дом и устроили на диване.
— То есть, вот это всё сойдёт? — лейтенант обрисовала в воздухе круг, изображая красную, гротескно раздутую физиономию и всё ещё недоверчиво поглядывая на подселенца.
— А что, таким «мужа» любить не будешь? — продолжая веселиться, отхлебнул большой глоток чая капитан. — Может, надо было ещё по лечебнице походить? Авось, кого посимпатичнее бы нашли…
— Да иди ты! — беззлобно огрызнулась Ариана. — Это я в парандже буду — носа не видать: хоть кривая, хоть косая, хоть лысая. А он-то лицом светить должен! Бравый солдат на родину возвращается!
— К нашему приезду его уже из-под капельницы убрали. Через пару дней отёк должен полностью сойти, — успокоил Вардан. — Мне другое не нравится… То, что ты с «головешкой» поедешь… без меня.
— А я, вообще, только утром узнал, что вы вдвоём в Эдачеру собирались… пёхом… через шорскую границу. Ариана Зет-Анна, это как понимать? Я тебя со смертной казни вытащил, чтоб ты геройски самоубилась? Майор, а вам не стыдно? — преображаясь в сурового сотрудника прокуратуры, оглядел подельников Солен-Ас. — Две штурмовые единицы на весь аул? Вас бы ещё на подходе пристрелили…
— Не лезь в то, о чём представления не имеешь! — раздув ноздри, угрожающе пробасил Овал-Мурт. — Ты же штабной! Кроме патруля нигде и не был!
— Вот я и говорю только о том, что даже козе понятно! А вы, уважаемый, если семи пядей во лбу, должны были оценить шансы трезво и её отговорить!
— Всё! Тихо! Успокоились оба! — гаркнула Ариана, сгребая в центр стола жалобно позвякивающие чашки. — Вы ещё сцепитесь и поедете на службу со знаками отличия на роже! Неважно уже, что и как оно там было. Я еду с Тимуром, генерал одобрил, за любую помощь в подготовке буду вам благодарна.
— Ладно, — выдохнул Вардан, бесцельно кроша в руке сушку. — Карты, маршрут мы ещё раз с тобой посмотрим. На выходных приеду.
— Давай, список пиши, какие продукты вам на неделю покупать, — деловито осведомился Нур, игнорируя сопящего командира. — Может, после работы у тебя с ночёвкой остаться? А то мало ли, каким наш буйнопомешанный проснётся.
— Ничего, думаю, с одним калечным эдайцем я справлюсь, — вежливо отказалась девушка, делая вид, что не поняла завлекательное предложение одного и не увидела наливающиеся кровью глаза второго. — Какой-никакой, а всё-таки «муж»… Это дела сугубо личные, внутрисемейные…
Муж… Согласие которого даже ещё не спросили. Ариана проводила взглядом отъезжающую легковушку и подошла к дивану. Новый квартирант по-прежнему спал. Грудь равномерно поднималась и опадала под больничной грязно-бежевой робой. На босых ступнях краснели раздувшиеся, толстые, как сосиски, пальцы. С руками та же история… Застегнуть наручники на запястьях не представлялось возможным, поэтому добрые товарищи сделали широкую петлю из бинта, а второй конец обвязали вокруг ажурного подлокотника. Не слишком гуманно, но на первых порах оправданно. Сложно представить, что творится у горца в голове после месяца карцера и знакомства с психушкой. К тому же он даже не в курсе, что его оттуда забрали. Постояв в задумчивости ещё пару минут, лейтенант всё же решила заняться чем-нибудь полезным. Например, ещё дров для печки принести, сходить за водой к колодцу, чтоб вечером не шариться по темноте, сумку опять же разобрать…
В десятом часу вечера, лёжа на кровати под ночником и зевая над найденной в бумагах для растопки книжкой, Ариана заметила оживление на диване. Эдаец проснулся, повертел головой, почувствовав петлю на руках дёрнулся раз, другой. Раскачивающимся движением свалил туловище на пол, извернулся, пытаясь подтянуться к подлокотнику и освободиться от пут.
— Так, стоп! Мебель не ломаем, она не казённая, — поднялась со своего места лейтенант. — Тимур, ты… нихрена не видишь, — осеклась, подойдя ближе и с досадой понимая, что набрякшие веки он поднять не в состоянии, а с бинтами возится исключительно наощупь.
Парень повернул голову на звук и застыл, шумно и тяжело дыша. Прочитать эмоции по искорёженным чертам было невозможно. Страшная маска ожившей куклы в тусклом полумраке. Отчего-то подумалось, что и голос должен измениться под стать облику, но тот, несмотря на хрипоту, оказался узнаваем.
— Ты… ты… я тебя знаю, — не верящим шёпотом выдохнул Тимур. — Ты…
— Ариана Зет-Анна, — подсказала девушка, присаживаясь на корточки чуть поодаль и давая гостю время прийти в себя. — Ты, наверное, ещё не понял, куда попал. Давай-ка я тебе всё объясню.
— Ты стала вараном, — со священным ужасом подтянул под себя ноги эдаец. — Моя душа оказалась недостойна пантеона предков и провалилась на вечные муки в чёрные пещеры… Но почему ты мой демон? У «нечистых» ведь свой ад…
— То есть кроме как в ад меня и сослать некуда? — обиделась лейтенант. — Может, я этот… как его, — наморщила лоб она, припоминая обрывки эдайской мифологии, — Чачира — вестник благих перемен.
— Нет, — убеждённо замотал головой Тимур, — варанов в вестники не берут…
— Вот сволочь… — тоскливо вздохнула Ариана. Она его тут в мужья, можно сказать, выбрала, а он её никем кроме злого духа с крокодильей мордой и представить не может.
— Но почему так темно? — вновь проникновенно зашептал парень, облизав потрескавшиеся губы и завертев головой. — В чёрных пещерах текут огненные реки. Почему я их не вижу? Ты съела мои глаза?
— Конечно, так оно и было, — легко согласилась лейтенант, подперев рукой щёку. — Сейчас вот раскачаюсь и пальцы обгладывать начну. Хвост напоследок дать потрогать?
Эдаец хрипло вскрикнул и вжался спиной в диван. Да… пожалуй, даже Рунтор был не способен привести пленника в такое состояние. Куда там какому-то храмовнику до варана-людоеда.
— Тимур… Тимур, — позвала Ариана и, добившись внимания, продолжила. — Голову включи: ты же дышишь… И сидишь на деревянном полу. А не видишь ничего, потому что глаза опухли.
— Но… ты умерла! Тебя казнили! Дознаватель мне газету показывал… Даже в лечебнице медсёстры об этом меж собой болтали! — осторожно и уже не так рьяно возразил парень.
— Психушку и Рунтора ты помнишь. Отлично, — с облегчением вздохнула девушка. — Об остальном сейчас расскажу. Надо только бинты снять, пока ты подлокотник не выломал.
Усадив неповоротливое и незрячее, големоподобное существо на тот же самый диван, Ариана постаралась коротко и внятно объяснить своё чудесное воскрешение, расстановку сил и масштаб предстоящих свершений. «Головешка» вроде слушал и понимал, но комментировать как-то не торопился. Просидев ещё добрых двадцать минут в тишине и ожидании хоть какой-нибудь реакции, лейтенант начала засыпать с дурацким чувством, что распинается перед табуреткой.
— Тушёнку будешь? — глядя в стену, поинтересовалась она.
— Буду, — эхом отозвался Тимур. — А ты, правда, не…
— Да не варан я! — в сердцах вспылила девушка. — На, потрогай! — прижала она его руки к своему лицу.
— Не варан… — задумчиво согласился парень, кажется, всерьёз удивившись отсутствию пасти с двумя рядами зубов. — А… чай будет?
— С вишнёвым вареньем? — усмехнулась Ариана на скромное пожатие плечами. — Надо у Вардана попросить, чтоб с фермы баночку привёз. А пока чай с сушками… Вставай, до стола провожу.
Этим вечером добиться вразумительного ответа от горца так и не получилось. Сносно реагировал он только на тему еды и обитателей чёрных пещер. Наседать сильнее совесть не позволяла. Не так давно сама еле кости по дому таскала и тыкалась в дверные косяки, как слепой котёнок.
На следующий день стало лучше: заторможенность и отёчность постепенно сходили. Между набрякшими мешками век появилась щёлка, а вместе с нею интерес к месту обитания и собственному внешнему виду. Отыскав зеркало во весь рост на дверце шкафа, Тимур долго и явно без особой радости себя разглядывал. Пришлось уверять, что ничего сверхъестественного в лечебнице не сотворили, и, если он будет вовремя, без напоминаний пить таблетки, то всё пройдёт. Парень кивнул и похромал на крыльцо, видимо, дышать свежим воздухом. Такая молчаливая самодеятельность немного напрягала, но с другой стороны не к кровати же его за ногу привязывать. Авось, в лес босиком не уйдёт.
День на четвёртый Тимур уже худо-бедно напоминал самого себя: глаза открылись, проступили характерные очертания скул, пропорции вернулись к первоначальному размеру. Ушла отдышка и неповоротливость. Портил впечатление разве что доставшийся от тюремной жизни землистый цвет лица. Горец охотно налегал на продуктовый запас и по мере необходимости общался на бытовые темы. А вот как только речь заходила о совместной поездке в Эдачеру, парень как будто переставал понимать дарманский язык и с отстранённым видом тупо кивал или пожимал плечами.
— Так… Хватит из себя болванчика изображать, — наконец, не выдержала Ариана. — Нам через три недели ехать. Надо всё обсудить и договориться, а я словно с глухонемым разговариваю!
— А, может, я не хочу? — повернул к ней голову эдаец, обжигая тёмным, настороженным взглядом.
— В смысле? — опешила девушка, чувствуя как ноги подгибаются, а пальцы холодеют. — На родину не хочешь? Или тебя перспектива брака со мной не устраивает? Так это только печати в паспорте, фикция с чужими именами. Даже по нашим законам такой союз недействителен, а уж по горским…
— Я не пойду за вашими пленными… Только домой, к матери, — упрямо оборвал её объяснения Тимур.
Ариана медленно опустилась на диван и уставилась на «головешку», независимо сложившего руки на груди. Здорово. Отлично. Приехали…
— Но там же люди… — выдала она, отлично понимая, что нет у неё таких козырей в рукаве, чтоб заставить или переубедить. Всё на честном слове, на доброй воле… И с чего она взяла, что у сына Барсов такая имеется?
— Через границу в Эдачеру женой тебя возьму — дорогой никто не тронет. А дальше — не моя война, — продолжил гнуть свою линию горец. — К Первым Сыновьям в аул не пойду.
— Спасибо, конечно, за предложение, — скривилась в злой усмешке девушка. — Но, как сам понимаешь, без «мужа» мне там делать нечего. Так что, — хлопнула она себя по коленям, поднимаясь, — вопрос снят. Не утруждайся.
Действительно, зачем ему внедряться в чужой клан, жизнью рисковать ради кучки бывших врагов? Против единокровцев идти? Ариана даже сейчас не могла вразумительно объяснить, почему была так уверена, что эдаец не откажет. То, какой он кроткий и понятливый на ферме был, так это Вардана заслуга. Парень лагеря боялся, вот и поступал с оглядкой. А теперь он через кое-что похуже майоровых каникул прошёл и характер скрывать не намерен. Значит… надо срочно искать замену, расшаркиваться перед генералом, мол, извините, букву не угадала. Завербовать нелегала, готового ради солидного вознаграждения ей подыграть, конечно, труда не составит… Но вот не сдаст ли при первом же удобном случае такой «супруг», увы, заранее не проверишь.
— Здорово, партизаны! — бодро ввалился в домик Солен-Ас с двумя сумками наперевес. — Гуманитарная помощь прибыла, разбирайте еду и документы.
— Я просто хочу развеять иллюзии и предложить другую тактику, — усмехнувшись своим мыслям, продолжил Рикл-Зарм. — Перестаньте злиться и задержитесь у меня в гостях ещё на три-четыре недели. За это время подтяните разговорный эдайский, разберёте основные законы и обычаи, изучите последние разведданные по заданным координатам… И отправитесь в Эдачеру полноценной горянкой, как и положено, при муже.
— При ком? — подалась вперёд лейтенант, решив, что ослышалась.
— При муже, — сухо констатировал генерал. — Так у вас будет относительная свобода передвижения при отсутствии нездорового интереса со стороны мужского населения. А местный уроженец в качестве супруга многократно повысит шансы на успех.
— И кто же этот… счастливчик? — всё ещё находясь в замешательстве, осторожно поинтересовалась девушка.
— Господин Солен-Ас уверил меня, что некий известный вам Тимур вполне пригоден к использованию. Вы того же мнения, Ариана? — вглядываясь в скупую мимику бывшей смертницы, задал вопрос мужчина.
— Да, я думаю, да… — отходя от услышанного, торопливо кивнула она.
— Ну, вот и хорошо, — поднимаясь, шумно вздохнул генерал. — Ждите тогда, скоро привезут.
— У вас есть возможность запросто взять и забрать человека из храмовой тюрьмы? — не смогла сдержать удивление Ариана. — Почему тогда со мной нельзя было провернуть тоже самое?
— Ну что вы, уважаемая, — польщённо засмеялся Рикл-Зарм. — Я не настолько всесилен. Храм никогда добровольно не отдаст то, что ему по-настоящему нужно. К сожалению или к счастью, после вашей казни интерес «серых мантий» к горцу как к свидетелю пропал. Он слишком мелкая сошка, чтоб с ним возиться и слишком неспокойная, чтоб за свой счёт пожизненно содержать. Ваши друзья нашли его в психиатрической лечебнице под другим именем и скучно-бытовой легендой буйного помешательства. Так что… если бы вы от него сейчас отказались, можно было бы просто всё оставить как есть. Мало ли в нашей стране согласных на любую работу эдайских нелегалов, — спокойно рассудил, прощаясь, господин Кайс.
Глава 46
Оставшись одна, Ариана потёрла гудящую голову и отпихнула к стене сумку. Да уж, поговорили… Через четыре дня она уже могла быть в Эдачере, в течение следующей недели, вполне возможно, увидела бы Самата… хотя бы через оптику. Убедилась, успокоилась… А теперь ещё месяц гаданий на кофейной гуще, тревожных снов и упражнения в ненавистном языке. Но генерал прав: несмотря на серьёзную подготовку и боевой опыт Вардана, в паре с «головешкой» шансов у неё больше. Хотелось верить, что с выбором «мужа» лейтенант не прогадала.
Тёмно-серая, невзрачная легковушка подъехала после обеда, весело мигнув фарами в окна. За рулём — майор, а через тонированные стёкла салона ничего не разобрать. Девушка вышла на улицу, здороваясь с заглушившим мотор приятелем и намереваясь без церемоний заглянуть внутрь. Но дверца распахнулась сама, выпуская в прихваченный первыми морозами лес заспанного прокурора.
— Привезли, привезли, — потянувшись и шмыгнув носом, рассмеялся он, отвечая на знакомо поднятую бровь. — По маячку — точно твой эдаец, и Овал-Мурт опознал. Но ты, конечно, глянь на всякий случай, — продолжил издеваться Нур, пропуская её в салон. — Вдруг зря такую даль мотались…
Лейтенант сунулась в машину, сдерживая крутящийся на языке язвительный ответ, и на пару секунд зависла, разглядывая уложенное по диагонали, бессознательное тело. Первой мыслью было, что привезли, и правда… что-то не то.
— Я сначала подумал: на допросах изуродовали или, может, перед психушкой специально, — затягиваясь сигаретой, встал рядом Вардан. — А оказывается, его от препарата какого-то разнесло. Буянил, говорят… орал на эдайском, в процедурном кабинете столик с ампулами перевернул, санитару нос головой сломал. Вот ему и вкатили… да ещё двойную дозу.
— Острая аллергическая реакция, чуть в кому не впал, — подхватил Солен-Ас, зябко ёжась и поглядывая на приоткрытую дверь избушки. — Арька, у тебя в доме тепло? Хоть кипяточку налей с дороги!
Пока девушка грела чайник и извлекала из сумки заныканные на самое дно сушки, мужчины занесли горца в дом и устроили на диване.
— То есть, вот это всё сойдёт? — лейтенант обрисовала в воздухе круг, изображая красную, гротескно раздутую физиономию и всё ещё недоверчиво поглядывая на подселенца.
— А что, таким «мужа» любить не будешь? — продолжая веселиться, отхлебнул большой глоток чая капитан. — Может, надо было ещё по лечебнице походить? Авось, кого посимпатичнее бы нашли…
— Да иди ты! — беззлобно огрызнулась Ариана. — Это я в парандже буду — носа не видать: хоть кривая, хоть косая, хоть лысая. А он-то лицом светить должен! Бравый солдат на родину возвращается!
— К нашему приезду его уже из-под капельницы убрали. Через пару дней отёк должен полностью сойти, — успокоил Вардан. — Мне другое не нравится… То, что ты с «головешкой» поедешь… без меня.
— А я, вообще, только утром узнал, что вы вдвоём в Эдачеру собирались… пёхом… через шорскую границу. Ариана Зет-Анна, это как понимать? Я тебя со смертной казни вытащил, чтоб ты геройски самоубилась? Майор, а вам не стыдно? — преображаясь в сурового сотрудника прокуратуры, оглядел подельников Солен-Ас. — Две штурмовые единицы на весь аул? Вас бы ещё на подходе пристрелили…
— Не лезь в то, о чём представления не имеешь! — раздув ноздри, угрожающе пробасил Овал-Мурт. — Ты же штабной! Кроме патруля нигде и не был!
— Вот я и говорю только о том, что даже козе понятно! А вы, уважаемый, если семи пядей во лбу, должны были оценить шансы трезво и её отговорить!
— Всё! Тихо! Успокоились оба! — гаркнула Ариана, сгребая в центр стола жалобно позвякивающие чашки. — Вы ещё сцепитесь и поедете на службу со знаками отличия на роже! Неважно уже, что и как оно там было. Я еду с Тимуром, генерал одобрил, за любую помощь в подготовке буду вам благодарна.
— Ладно, — выдохнул Вардан, бесцельно кроша в руке сушку. — Карты, маршрут мы ещё раз с тобой посмотрим. На выходных приеду.
— Давай, список пиши, какие продукты вам на неделю покупать, — деловито осведомился Нур, игнорируя сопящего командира. — Может, после работы у тебя с ночёвкой остаться? А то мало ли, каким наш буйнопомешанный проснётся.
— Ничего, думаю, с одним калечным эдайцем я справлюсь, — вежливо отказалась девушка, делая вид, что не поняла завлекательное предложение одного и не увидела наливающиеся кровью глаза второго. — Какой-никакой, а всё-таки «муж»… Это дела сугубо личные, внутрисемейные…
Муж… Согласие которого даже ещё не спросили. Ариана проводила взглядом отъезжающую легковушку и подошла к дивану. Новый квартирант по-прежнему спал. Грудь равномерно поднималась и опадала под больничной грязно-бежевой робой. На босых ступнях краснели раздувшиеся, толстые, как сосиски, пальцы. С руками та же история… Застегнуть наручники на запястьях не представлялось возможным, поэтому добрые товарищи сделали широкую петлю из бинта, а второй конец обвязали вокруг ажурного подлокотника. Не слишком гуманно, но на первых порах оправданно. Сложно представить, что творится у горца в голове после месяца карцера и знакомства с психушкой. К тому же он даже не в курсе, что его оттуда забрали. Постояв в задумчивости ещё пару минут, лейтенант всё же решила заняться чем-нибудь полезным. Например, ещё дров для печки принести, сходить за водой к колодцу, чтоб вечером не шариться по темноте, сумку опять же разобрать…
В десятом часу вечера, лёжа на кровати под ночником и зевая над найденной в бумагах для растопки книжкой, Ариана заметила оживление на диване. Эдаец проснулся, повертел головой, почувствовав петлю на руках дёрнулся раз, другой. Раскачивающимся движением свалил туловище на пол, извернулся, пытаясь подтянуться к подлокотнику и освободиться от пут.
— Так, стоп! Мебель не ломаем, она не казённая, — поднялась со своего места лейтенант. — Тимур, ты… нихрена не видишь, — осеклась, подойдя ближе и с досадой понимая, что набрякшие веки он поднять не в состоянии, а с бинтами возится исключительно наощупь.
Парень повернул голову на звук и застыл, шумно и тяжело дыша. Прочитать эмоции по искорёженным чертам было невозможно. Страшная маска ожившей куклы в тусклом полумраке. Отчего-то подумалось, что и голос должен измениться под стать облику, но тот, несмотря на хрипоту, оказался узнаваем.
— Ты… ты… я тебя знаю, — не верящим шёпотом выдохнул Тимур. — Ты…
— Ариана Зет-Анна, — подсказала девушка, присаживаясь на корточки чуть поодаль и давая гостю время прийти в себя. — Ты, наверное, ещё не понял, куда попал. Давай-ка я тебе всё объясню.
— Ты стала вараном, — со священным ужасом подтянул под себя ноги эдаец. — Моя душа оказалась недостойна пантеона предков и провалилась на вечные муки в чёрные пещеры… Но почему ты мой демон? У «нечистых» ведь свой ад…
— То есть кроме как в ад меня и сослать некуда? — обиделась лейтенант. — Может, я этот… как его, — наморщила лоб она, припоминая обрывки эдайской мифологии, — Чачира — вестник благих перемен.
— Нет, — убеждённо замотал головой Тимур, — варанов в вестники не берут…
— Вот сволочь… — тоскливо вздохнула Ариана. Она его тут в мужья, можно сказать, выбрала, а он её никем кроме злого духа с крокодильей мордой и представить не может.
— Но почему так темно? — вновь проникновенно зашептал парень, облизав потрескавшиеся губы и завертев головой. — В чёрных пещерах текут огненные реки. Почему я их не вижу? Ты съела мои глаза?
— Конечно, так оно и было, — легко согласилась лейтенант, подперев рукой щёку. — Сейчас вот раскачаюсь и пальцы обгладывать начну. Хвост напоследок дать потрогать?
Эдаец хрипло вскрикнул и вжался спиной в диван. Да… пожалуй, даже Рунтор был не способен привести пленника в такое состояние. Куда там какому-то храмовнику до варана-людоеда.
— Тимур… Тимур, — позвала Ариана и, добившись внимания, продолжила. — Голову включи: ты же дышишь… И сидишь на деревянном полу. А не видишь ничего, потому что глаза опухли.
— Но… ты умерла! Тебя казнили! Дознаватель мне газету показывал… Даже в лечебнице медсёстры об этом меж собой болтали! — осторожно и уже не так рьяно возразил парень.
— Психушку и Рунтора ты помнишь. Отлично, — с облегчением вздохнула девушка. — Об остальном сейчас расскажу. Надо только бинты снять, пока ты подлокотник не выломал.
Усадив неповоротливое и незрячее, големоподобное существо на тот же самый диван, Ариана постаралась коротко и внятно объяснить своё чудесное воскрешение, расстановку сил и масштаб предстоящих свершений. «Головешка» вроде слушал и понимал, но комментировать как-то не торопился. Просидев ещё добрых двадцать минут в тишине и ожидании хоть какой-нибудь реакции, лейтенант начала засыпать с дурацким чувством, что распинается перед табуреткой.
— Тушёнку будешь? — глядя в стену, поинтересовалась она.
— Буду, — эхом отозвался Тимур. — А ты, правда, не…
— Да не варан я! — в сердцах вспылила девушка. — На, потрогай! — прижала она его руки к своему лицу.
— Не варан… — задумчиво согласился парень, кажется, всерьёз удивившись отсутствию пасти с двумя рядами зубов. — А… чай будет?
— С вишнёвым вареньем? — усмехнулась Ариана на скромное пожатие плечами. — Надо у Вардана попросить, чтоб с фермы баночку привёз. А пока чай с сушками… Вставай, до стола провожу.
Этим вечером добиться вразумительного ответа от горца так и не получилось. Сносно реагировал он только на тему еды и обитателей чёрных пещер. Наседать сильнее совесть не позволяла. Не так давно сама еле кости по дому таскала и тыкалась в дверные косяки, как слепой котёнок.
На следующий день стало лучше: заторможенность и отёчность постепенно сходили. Между набрякшими мешками век появилась щёлка, а вместе с нею интерес к месту обитания и собственному внешнему виду. Отыскав зеркало во весь рост на дверце шкафа, Тимур долго и явно без особой радости себя разглядывал. Пришлось уверять, что ничего сверхъестественного в лечебнице не сотворили, и, если он будет вовремя, без напоминаний пить таблетки, то всё пройдёт. Парень кивнул и похромал на крыльцо, видимо, дышать свежим воздухом. Такая молчаливая самодеятельность немного напрягала, но с другой стороны не к кровати же его за ногу привязывать. Авось, в лес босиком не уйдёт.
День на четвёртый Тимур уже худо-бедно напоминал самого себя: глаза открылись, проступили характерные очертания скул, пропорции вернулись к первоначальному размеру. Ушла отдышка и неповоротливость. Портил впечатление разве что доставшийся от тюремной жизни землистый цвет лица. Горец охотно налегал на продуктовый запас и по мере необходимости общался на бытовые темы. А вот как только речь заходила о совместной поездке в Эдачеру, парень как будто переставал понимать дарманский язык и с отстранённым видом тупо кивал или пожимал плечами.
— Так… Хватит из себя болванчика изображать, — наконец, не выдержала Ариана. — Нам через три недели ехать. Надо всё обсудить и договориться, а я словно с глухонемым разговариваю!
— А, может, я не хочу? — повернул к ней голову эдаец, обжигая тёмным, настороженным взглядом.
— В смысле? — опешила девушка, чувствуя как ноги подгибаются, а пальцы холодеют. — На родину не хочешь? Или тебя перспектива брака со мной не устраивает? Так это только печати в паспорте, фикция с чужими именами. Даже по нашим законам такой союз недействителен, а уж по горским…
— Я не пойду за вашими пленными… Только домой, к матери, — упрямо оборвал её объяснения Тимур.
Ариана медленно опустилась на диван и уставилась на «головешку», независимо сложившего руки на груди. Здорово. Отлично. Приехали…
— Но там же люди… — выдала она, отлично понимая, что нет у неё таких козырей в рукаве, чтоб заставить или переубедить. Всё на честном слове, на доброй воле… И с чего она взяла, что у сына Барсов такая имеется?
— Через границу в Эдачеру женой тебя возьму — дорогой никто не тронет. А дальше — не моя война, — продолжил гнуть свою линию горец. — К Первым Сыновьям в аул не пойду.
— Спасибо, конечно, за предложение, — скривилась в злой усмешке девушка. — Но, как сам понимаешь, без «мужа» мне там делать нечего. Так что, — хлопнула она себя по коленям, поднимаясь, — вопрос снят. Не утруждайся.
Действительно, зачем ему внедряться в чужой клан, жизнью рисковать ради кучки бывших врагов? Против единокровцев идти? Ариана даже сейчас не могла вразумительно объяснить, почему была так уверена, что эдаец не откажет. То, какой он кроткий и понятливый на ферме был, так это Вардана заслуга. Парень лагеря боялся, вот и поступал с оглядкой. А теперь он через кое-что похуже майоровых каникул прошёл и характер скрывать не намерен. Значит… надо срочно искать замену, расшаркиваться перед генералом, мол, извините, букву не угадала. Завербовать нелегала, готового ради солидного вознаграждения ей подыграть, конечно, труда не составит… Но вот не сдаст ли при первом же удобном случае такой «супруг», увы, заранее не проверишь.
— Здорово, партизаны! — бодро ввалился в домик Солен-Ас с двумя сумками наперевес. — Гуманитарная помощь прибыла, разбирайте еду и документы.
