Глава 1
На следующее утро…
Возле самого окна расчирикалась птица. Велинка упорно пыталась игнорировать заливистый будильник, цепляясь за сладкую утреннюю дрёму. Выходной же… Праздники… Не открывая глаз, девушка сладко потянулась под одеялом, колыхаясь где-то на грани между сном и явью. Поразительно, но ощущение чуда снизошло на неё только сейчас. Не в тот момент, когда на работе объявляли предновогоднюю премию, а рабочие украсили фасад завораживающей иллюминацией. И не тогда, под фейерверком… со смутным ожиданием незнамо чего… с першащим пеплом в бокале шампанского.
Сейчас… Приятная слабость благодарного тела, лёгкость в мыслях, ясность в чувствах. Радость какая-то детская, что ёлка и сугробы, что дом, доставшийся от отца, как и когда-то под праздники дышит теплом… И пакет мандаринов в шкафу припрятан. Велинка улыбнулась мысли об этих маленьких, ярких символах зимних каникул: она будет есть их весь день без счёта и угрызений совести…
Воистину мистика.
Ещё со времён школы и первых, проваленных контрольных Велинка с сожалением разуверилась в чудодейственных способностях каких бы то ни было оберегов, пятаков под пятку, красных ниточек и форточных халяв. Но конкретно вот этот «удачливый талисман»…
Протянутая рука свободно прошла сквозь того, кого, к её удивлению, на соседней подушке не было. Девушка села, окуклившись одеялом, и внимательно оглядела комнату метр за метром, напоследок даже свесилась с края вниз головой, заглядывая под кровать. Нет, не закатился…
Сомнения разрешил тихий стук в дверь и ставшее знакомым утреннее приветствие:
— Госпожа желает завтракать здесь или на кухне?
Вчерашний любовник был гладко выбрит, собран и взирал из-за приоткрытой двери с почтением родового дворецкого.
— Вик, а… — растерянно протянула девушка, не зная, как адекватнее сформулировать не состыковку своих утренних порывов и его склонённой макушки. — На кухне, — сдалась она, поняв, что в прояснении ситуации помогать никто не собирается.
Накинув халат и посетив ванную комнату, Велинка прошла к столу. Хлопоты возле плиты были в самом разгаре. Вик мельком оглянулся на подошедшую госпожу и прибавил газ, что-то интенсивно встряхивая и помешивая на глубокой сковороде.
— Госпожа! Всё почти готово, присаживайтесь. Хотите соку? — Орландо завертелся вокруг неё, живо блестя глазами и, похоже, полностью разделяя благостное настроение этого утра.
— Сок? — растеряно улыбнулась Велинка, боясь спугнуть его искренний энтузиазм и отчётливо припоминая, что ничего такого уже с неделю в их холодильнике не водится.
— Свежевыжатый, — гордо заявил парень, опуская на стол полный до краёв стакан. — Я нашёл в шкафу мандарины…
Одно движение головы старшего товарища и Орландо понятливо вернулся к плите, вникая в новую задачу по обжарке хлебцев.
Велинка понемногу дегустировала ядрёно-кислый напиток, слушая их приглушённые, вполне дружеские переругивания. Крепко они с Виком сцепились, чище родных. А уж как мальчишка за него переживал… Даже вспоминать неловко. Ведь и не злилась она и сказала сразу, что обоих заберёт. А пацан всё равно извёлся весь, пока бумаги оформляла. Головой кивал, соглашался, а сам боялся, что обманет хозяйка, не захочет за беглого штраф платить или просто устанет в казённый дом после работы мотаться…
— Капуста тушёная в вине, — шеф-повар обозначил своё блюдо и застыл по правую руку от девушки.
Велинка благодарно кивнула и взялась за еду.
Фрукты и остатки сухого мускатного ушли в минус… Ну, значит, не судьба. Зато мужчины старались.
Торжественность момента немного забавляла. Уже четвёртая вилка капусты тщательно прожёвана, но присоединяться к завтраку «ранние пташки» не спешат. Уже поели? Вряд ли… Деликатес в одном экземпляре? Совсем уж глупость. Не мог кочан ужариться до одной порции.
Велинка очередной раз подцепила с тарелки золотистую соломку и искоса взглянула на недавнего арестанта:
— Отравлено, что ли?
— Нет, госпожа, — удивился Вик.
— А почему стоим? Орландо, ты-то хоть чего? Ведь ели же мы одни нормально…
Задвигались стулья, зазвенели столовые приборы, и завтрак пошёл своим чередом. Несмотря на некоторые странности отдельных субъектов, настроение у Велинки было на подъёме. Не будет она сегодня думать о повисшем заказе, сроках, скоротечности выходных. Можно хоть один день побыть ребёнком?
На ум пришла старая песенка, выводящая незамысловатый рецепт счастья:
— Крестик-нолик, дай ответ, как прожить всю жизнь без бед?
— А я знаю! В усадьбе повариха пела, — азартно вскинулся мальчишка, переводя взгляд от тарелки на решившую помузицировать госпожу. — Можно? С глаз забрало подними и сомненья обнули…
Девушка довольно покивала неожиданной поддержке, и Орландо, вспыхнув маковым цветом, сосредоточенно принялся за капусту.
Эх, гулять, так гулять!
— Поехали на фестиваль!
Желание госпожи и так, в общем-то, не обсуждаемо, но Орландо, едва дослушав, активно закивал, чтоб это желание, не дай бог, не пропало. И пусть Вик потом ворчит, что нельзя так открываться, что эмоции — это очень болезненная мишень … Но там же праздник! Настоящий! И госпожа хочет взять рабов с собой.
— Не секутись! Всю посуду перебьёшь, — цыкнул на парня Вик, едва успев подхватить у того из рук рассыпающуюся пирамиду из грязных тарелок и чашек.
— Госпожа сказала собираться! — радостно выпалил Орландо. — Нам можно с ней! Там представления и ряженые, и карусели, и пещеры, и… — задохнулся он, старательно вспоминая обрывки того, что слышал о зимних гуляниях. — Здорово, правда?!
— Здорово, — усмехнулся мужчина, настраивая воду в раковине и выжимая на губку остатки геля. — Давай, за веник берись, а то хозяйка заглянет сейчас и передумает, — поддразнил он расхорохорившегося мальчишку.
— Нет, не передумает, — напряжённо улыбнулся Орландо, но по глазам видно было, что представил картину очень живо и за уборку принялся со всей сознательностью. — Из участка же забирать не передумала… — тихо напомнил он. — Когда те двое тебя в камере пинали, а потом по коридору поволокли… Я думал: всё.
Вик вздохнул и неловко потёр шею:
— Извини, парень, что так вышло. И за бар, и за полицию, и вообще…
— Ты за меня вступился, — упрямо помотал головой Орландо. — Чего уж там… Я и не знал, что так бывает.
Над выскобленным тротуаром раскинулось серое, ватное небо. Сугробы на обочинах заметно подросли, а общественный транспорт ходил как-то уж слишком неторопливо. Вик, как умел, парой коротких, быстрых взглядов окинул автобусную остановку и скучающий народ. Открыто вникать в происходящее рабу, конечно, не положено, но ухо востро держать надо. Мало ли, кто хозяином интересуется или его собственностью. Всякое бывает, и отношение к чужим рабам неоднозначное.
— Не спи, замёрзнешь! — раскрасневшийся от ветра Орландо улыбался от уха до уха, тихонько толкая мужчину в бок. — Госпожа сказала, скоро поедем, автобус опаздывает, — принялся он усердно пересказывать слова сидящей чуть поодаль владелицы.
— Я знаю, — раб кивнул на электронные часы над магазином. — В десять тридцать должен был быть…
— А…? — мальчишка смотрел на него широко раскрытыми глазами, словно на фокусника, одним движением вытащившего кролика из шляпы.
— Видишь жёлтую дощечку с цифрами? Это расписание…
Одновременно было смешно и грустно. Заделался наставником на старости лет… А чему он может научить?
Про внешний мир Вик знал, положим, больше зелёного пацана из усадьбы, но дались эти знания нелегко и не сказать, что добровольно. Зачем, к примеру, вещи, которой и взгляд-то выше господских сапог поднимать нельзя, знать, что есть такое нечто как расписание общественного транспорта, разбираться в схеме метро, читать автомобильные карты? Всё просто: рабу это надо, если надо его хозяину. А уж если владелец часто мотается по городу, выезжает в командировки, но завидной памятью не обладает… Его памятью становится раб. И тут попробуй только что-нибудь напутай. Рад не будешь такому учению.
— А вот этот наш! — владелица проворно соскочила с закрытой от ветра скамейки и, подхватив под руки и его, и мальчишку, двинулась к открывающимся дверям автобуса. — Билеты с нас не спросят, на фестиваль проезд бесплатный. Народу много собралось, так что не стесняемся и лезем в салон, а то до вечера не уедем…
Вик привычно подчинился хозяйской руке, позволил себя вести и направлять. Встать в толкучке вон за тем мужиком? Понятно. Пробиваться в конец автобуса? Будет сделано. Локти убрать и замереть селёдкой в бочке? Как прикажете…
Людское море плавно колыхалось на поворотах, и Орландо кидал на старшего товарища панические взгляды. Мальчишка усердно пытался пролезть поближе к нему ещё при посадке, но завяз на подступах и оказался безнадёжно зажат множеством пассажирских тел. Велинка подбадривала его кивками и улыбками, но со своего места ничем больше помочь не могла. Неприятно, конечно… Как-то она не учла. Дома парнишка вёл себя так спокойно и непринуждённо… Что она перестала замечать, каких усилий ему это стоит.
Слава богу, дорога была не слишком длинной и на конечной остановке торопливые сограждане хлынули из автобуса, вынося на свободу двух слегка помятых рабов и одну позеленевшую хозяйку.
— Госпожа, вам плохо? — озадачился Вик, честно говоря, не очень представляя, что делать с облокотившейся о столб, нервно вдыхающей девушкой.
— Укачало, — поморщилась она. — Сейчас пройдёт…
Справившись с кульбитами желудка, Велинка подняла глаза на напряжённо замерших спутников. Ну, вот… напугала мужиков почём зря. Старший уже явно озирается в поисках телефонной будки или хотя бы того, кто даст ему в «скорую» позвонить, а младший сам не слишком здорового оттенка, но такой расстроенный и виноватый…
— Я про фестиваль спрашивал, и вы из-за меня сюда… Вам плохо, я не должен был… — разнесчастно начал каяться парнишка, вновь становясь похожим на того, кто упорно два дня сидел под одеялом.
Девушка тихонько рассмеялась и окончательно выпрямилась, подтягивая «виноватого» за плечи к себе:
— Глупости… Просто я не очень хорошо переношу общественный транспорт. Сам-то жив?
Мальчишка на секунду удивлённо уставился на хозяйку, а потом закивал, опустив голову:
— Простите, я в автобусе дёргался… Не знал, что меня так… накроет.
Велинка махнула рукой, торопливым жестом прерывая мрачные самокопания парня, и краем глаза успела заметить повышенный интерес ещё одного участника. Вик… Как у него получалось быть одновременно вежливо-безразличным и натянутым как струна? Видимо, чтобы спать с хозяйкой, совсем не обязательно считать её психически нормальной. Иначе чего так зубы сцепил, аж желваки побелели? Приехала госпожа на праздник: довольная, смеётся. И, походя подбадривающие тумаки рабам раздаёт, если те занудствовать начинают. Так, что ли?!
Понять, конечно, можно… Взрослый мужик с весьма специфическим жизненным опытом, со своим миром, в котором всё давным-давно по полочкам разложено. И порядок этот, десятилетиями выверенный, одним «душевным» сексом не изменить…
«А если… не одним?»
Девушка хулигански прищурилась, большим глотком морозного воздуха гася раздражение и отступающую дурноту. На остановке пусто и ветрено, Орландо заждался, а по левую руку, на площади раскинулись шатры…
В конце рождественской недели в усадьбе всегда заговаривали про фестиваль. Хозяйских детей было пятеро, но пропасть на целый день и вернуться чуть не за полночь взъерошенными, возбуждённо-радостными с конкурсными призами и сладостями любили все свободные от мала до велика. Орландо помнил, как жадно вслушивался в хозяйскую болтовню и кухонные сплетни об очередном весёлом выходе и новых чудесах — аттракционах… Слушал и представлял. Потому что вероятность попасть самолично была нулевой. Ну, на кой-чёрт кому-то из семейства на фестивале могла бы потребоваться столовая обслуга?
— Ты первый раз здесь? — потормошила госпожа, когда от обилия красок, звуков и непонятных конструкций мальчишка нехило растерялся. — Рассказать где и что?
Орландо покивал и сквозь дурманящую пелену нереальности постарался сосредоточиться на объяснениях девушки.
— Смотри, — бодро приступила к обязанностям гида владелица. — Площадка огромная, но для удобства делится на сектора по цветам. — Голубой сектор, — ткнула она пальцем в указатель со стрелочкой, — уличные забавы: всевозможные горки, каток, ледяные лабиринты, карусели… Красный — виртуальная реальность; коричневый — экстрим: скалолазание, высотные прыжки, гонки; бордовый — театральный; розовый — для малышей; зелёный — размещение гостей, комнаты отдыха, столовые; оранжевый…
День завертелся словно на спирали огромной воронки. Велинка поначалу пыталась сподвигнуть компаньонов к самостоятельному выбору развлечений, но из этого толком ничего не вышло. Поэтому на правах бывалой пришлось брать шефство и кутить на собственное усмотрение. Платные диковинки — сейчас не для их компании, так что… Горки и ещё раз горки, чай для замерзающих с бюджетными пирожками, уличные сценки и музыканты, снежные баталии крепость на крепость, сад ледяных фигур, пробная лыжная трасса и торговые ряды «на поглазеть».
Вечернее освещение мягко и ненавязчиво преобразило фестивальную площадь в самобытный сказочный городок. С наступлением темноты он стал спокойнее и тише, но многие аттракционы так и не закрылись, а некоторые лишь начали свою работу.
— На сегодня, пожалуй, всё, — Велинка порядком притомилась, но усталость была приятной. И с чего она только решила, что взрослым тётям после двадцати пяти уже совсем не обязательно кататься с горок и лепить на спор чудаковатых снеговиков? — Ночью здесь тоже интересно, — глянула она в сторону тёплых гостиничных вагончиков и энтузиастов с палатками, но… В следующий раз, — улыбнулась девушка затаившему дыхание Орландо.
На обратной дороге в автобусе было уже не так тесно и душно. Те, кто отдыхали с детьми, покинули площадку засветло, а для кого-то возвращаться было крамольно рано. В полупустом салоне, на широком заднем сиденье-диванчике мальчишка чувствовал себя гораздо уютнее. Делился особо распирающими впечатлениями с госпожой, теребил Вика, разглядывал город сквозь отогретый ладонью квадрат в окне…, а потом уснул. Девушка умилённо улыбнулась, обнаружив неугомонного товарища тихонько посапывающим на плече у Вика с запрокинутой головой и приоткрытым ртом.
Мужчина недоумённо скосил глаза на приткнувшегося мальчишку, попытался спихнуть того на сиденье, но через пару секунд голова Орландо оказалась на прежнем месте. Парнишка что-то пробормотал сквозь сон и попытался зарыться носом в его кожанку.
«Щенок… как есть щенок», — хмыкнул про себя Вик, ощущая на плече чужое дыхание и мелкое копошение. Впрочем, сейчас уже можно было расслабиться. День прошёл… без эксцессов. Хозяйского неудовольствия не вызвали, на штрафы не нарвались. Это потому что одёжка у них с Орландо удачная, ну, и наглость — второе счастье. Понятно, что если бы владелица не вела себя так панибратски и прислуживать приказала согласно статусу, то за свободных их бы не приняли. Но ей нужен был этот маскарад, компанейство. Ну, бог её знает, говорят, бывает такое. Когда хозяину одному тоскливо, то он и с рабом «за жизнь» поговорить не гнушается, и выпить с ним может… Только обольщаться не надо.
