– Насилие, это не просто действие сексуального характера, проведенное над указанной тебе жертве. Насилие это искусство причинять боль так, чтоб жертва испытала как можно больше боли и страха и отдала в первую очередь мне, а потом уже и всем нам то, что мы больше всего любим. Энергию. Энергию, которая рождается внутри жертвы в момент осознания того, что сейчас ей будет очень и очень больно. Это то, без чего мы не можем жить. И то, что дает нам силы и позволяет жить, и возвышаться над многими. – Я вспоминал слова своего наставника, склонившись над ней. Она была прекрасна, ее искренний страх, ее слезы текущие по лицу, слабые попытки сопротивляться мне, еще больше распаляли меня. Я не спешил, я был голоден, но я не спешил, она лежала подомной как шикарно накрытый стол, и я хотел, не спеша, насладится всем, что у нее есть. Она лежала крепко связанная на кровати, уже больше двух часов, она пыталась кричать и вырываться. Но это же было бесполезно, и она понимала это, так же, как понимал это я. Я медленно расстегнул ей легкую кофточку, откидывая края так, чтоб видеть ее вздымающуюся грудь, и плоский животик. С наслаждением погладил ее по шее, спускаясь ниже, провел по груди, сжимая ее. Моя рука полностью скрывала ее приятную, и в то же время упругую грудь. Я не знал, сколько ей лет, на вид чуть больше двадцати. Светловолосая, синеглазая, с пухлыми вкусными губками. Они опухли еще сильнее, когда я их прикусил так, чтоб почувствовать вкус ее крови. От моего укуса она приоткрыла рот, чтоб вскрикнуть от боли и я впился в нее, заглушая ее крик, переходящий в стон, она зашевелилась подомной, возбуждая меня еще больше. Но я не спешил. Ее кровь была такой сладкой и вкусной, что я едва сдержал себя, чтоб не наброситься на нее. Я не хотел спешить. Тонкий лифчик под моей рукой мне надоел, и я медленно спустил его, открывая грудь и набухший сосок. Меня всегда забавляло, когда их соски набухали, и желали чтоб я их ласкал, в то время как хозяйка этих сосков всячески сопротивлялась, или пыталась сопротивляться мне, заранее зная, что все это бесполезно. Именно этот дисбаланс, этот конфликт между их телом и их мозгом вызывал во мне наибольший экстаз. Я медленно провел рукой по груди, чувствуя, как ее сосок отзывается на мое прикосновение, а она взвывает, и кричит, нет. Но ее сосок кричит да. И я с наслаждением припал к ее соску, всасывая его в себя облизывая и покусывая пока из него не пошла кровь. Такая вкусная и сладкая. Ткань лифчика не выдержала и с приятным звуком разорвалась. В это раз мне даже не пришлось особо напрягаться, чтоб его порвать. Обожаю звук рвущейся одежды на них. Она уже не могла кричать, спокойно лежала, а по щекам текли ручьем слезы, но бояться она не перестала, и всем телом вздрагивала от моих прикосновений. Я сжал обе ее груди, с наслаждением вдыхая ее запах, я лизнул ее между грудей, ощущая сладко-соленый вкус ее тела. Она заскулила, закусив себе губу. – Давай девочка моя, не сдерживай себя, – ухмылялся я про себя. Спускаясь ниже по ее животу, слыша ее писк и сдерживаемый стон. Ее тело тут же отозвалось на мои прикосновения дрожью и мурашками. Она была невероятно вкусная и ароматная, и мой голод и желание овладеть ей становилось все сильнее, но я не спешил. Я хотел ее всю, но я хотел это медленно, смакуя каждый кусочек ее тела. Спустившись ниже, я встретил преграду в виде крепко стянутого пояса на брюках. Он был так туго затянуть, что начал впиваться в кожу, бедняжке трудно дышать ухмыльнулся я про себя, медленно разрезая пояс ножом. Девушка часто задышала и закричала. Она сведет меня с ума, застонал я, урча от удовольствия и предвкушения, медленно расстегивая и приспуская ей штаны.
Глава первая
– Ты опять оставил ее живой, – хмуро посмотрел на меня мой наставник.
– Мертва жертва это невкусный кусок мяса, – ухмыльнулся я. – Я не буду их убивать, они мне интересны только пока живые.
– Заказчик нам платит за смерть, в том числе, – тон моего наставника стал угрожающим.
– Плевать мне на заказчика, и на всех вас, – я произнес это, глядя в глаза своему наставнику, встал и собрался уйти.
– Ликард! – остановил он меня тоном, означающим только одно, мне сейчас будет очень и очень плохо. – Ты мой сын…, – «ну все, раз он вспомнил о нашем родстве, это означало, что он дошел до крайнего предела». – Я заставлю тебя делать то, ради чего ты был рожден, – перебил он мои мысли. – Ты сейчас же пойдешь и доведешь начатое тобой до конца и сдашь все лично мне.
– Нет, – покачал я головой.
– Да! – он встал и подошел ко мне. Он был выше меня почти на голову и шире меня в плечах. Но в этот раз все было по-другому. Я впервые не хотел и не стал ему подчиняться, и он это понял. Его ярость, гнев, и осознания его бессилия передо мной придавали мне сил. Я ухмыльнулся, глядя в его глаза, и он видел, что его личные эмоции и чувства, которые он сейчас испытывал ко мне, придают мне, еще больше сил, мне даже стало забавно сейчас за ним наблюдать. Неделю назад мне исполнилось шестнадцать, я прошел полный курс подготовки, успешно сдал экзамены, я был сыт, и полон сил. И мне действительно было плевать на то, что он сейчас со мной будет делать, я был готов к этому, более того, я хотел этого. Еще неделю назад я боялся его, и шел на любые уловки, чтоб избежать его гнева и наказания. Теперь все. Я вырос, сдав последний экзамен, я получил свободу от него в первую очередь. И теперь я буду жить так, как я хочу, и мне плевать, что от меня требуют.
– Нет, – не громко, но твердо произнес я. – Я не стану убивать ни ее, ни кого либо, вообще. Я получил от нее все что хотел, тебе нужно иди и сам ее убей, – произнеся это, я повернулся спиной к нему. Подождал пару секунд и ушел.
– Серк! – услышал я крик отца. – «Вот это другое дело», – ухмыльнулся я. Старший брат всегда был угодником и отличным исполнителем, и каждый раз с нескрываемым желанием угодить отцу, он шел, и доделывал то, что я принципиально делать не хотел.
***
Равновесие вот на чем все держится. Белое и черное, добро и зло, свет и тьма. Этот закон никогда не должен нарушаться или изменяться. Единственно правильный гармоничный и контролирующий все и всех Закон Вселенского Равновесия един для всех, и соблюдать его обязаны так же абсолютно все независимо от того кем ты являешься. И создано это для того, чтоб было понимание и порядок. Без зла нет и добра, без грязи ты не сможешь ценить чистоту, без боли ты никогда не научишься осторожности и обдуманности своих действий и поступков.
Это первое что вкладывается в любое мыслящее разумное существо перед зачатием. Далее определяется цель в жизни, ради которой мы и рождаемся. В открытых мирах Вселенной каждый рожденный ребенок это четко спланированный и уже определенный и главное полезный и нужный индивид. А вот добрая эта польза или злая, понятие это очень относительное. Ликард это понимал по своему, и, довольно быстро нашел в этом выгоду для себя, в ущерб желаний своего отца, и всего клана в целом.
Их род принадлежал к очень древнему ирифическому клану (Ириф – особый вид Испостопросвимов).
Первый Ириф случайно обнаружил в себе особый дар восприятия энергий от чувств, которые испытывает любое живое существо во Вселенной. Изначально это была энергия боли и страха, но в процессе экспериментов и развития, он сумел научиться использовать в своих целях любые чувства и эмоции, не зависимо от того, кто или что их испытывало. А так же он сумел передать эту свою способность своим потомкам по мужской линии. Так возник Ирифический клан уникальных насильников и убийц, единственных во всей Вселенной. прим. автора). Основателем их рода, был их прадед, профессиональный наемный убийца и насильник. Он прославился тем, что умел причинять насилуемой им жертве максимальное количество боли. В какой-то момент он заметил, что умирающая от его насильственных пыток жертва, выбрасывает в пространство особый вид энергии. Собрав эту энергию, их прадед буквально опьянел от нее. Ему это понравилось, и с этого момента он уже не просто издевался над своими жертвами, получая за это награду. Он нашел для себя источник особой, эмоциональной энергии, учет которой никто никогда не вел. Так же, как оказалось, эту особую энергию никто кроме него не мог чувствовать улавливать и самое важно использовать. У прадеда оказался врожденный особый дар, возникший у него как побочный эффект так как сам он был зачат и рожден в насилии. Его отец отличался особой жестокостью по отношениям к женщинам. Мать прадеда не просто выжила, эта женщина из желания отомстить, в момент насилия над ней активировала в себе овуляцию, и позволила себя оплодотворить, сгенерировав будущего мальчика. Она решила таким образом отомстить своему насильнику от рук его еще не рожденного сына. Узнав об этом, отец прадеда был удивлен такой дерзости от своей чудом выжившей жертвы, и больше из интереса и ради эксперимента он вновь поймал ее, и заперся с ней на все время ее беременности. Ребенок, рожденный от этой пары, еще задолго до своего появления на свет, впитывал в себя всю ненависть, злобу и желание отомстить от матери, и дикую жажду обладать этой женщиной от его отца. В итоге на свет появился их прадед. В день родов отец решил, что стоит продолжить эксперимент, и, принимая роды лично, он продолжал издеваться и насиловать ее. В момент появления сына на свет женщина кричала, извиваясь от боли и экстаза одновременно. После рождения она еще три года жила с ними. Эксперимент продолжался, ребенок засыпал на груди матери под ее стоны, тихие крики и проклятья в адрес отца. Долго продолжаться это не могло, и вскоре она умерла. Отец, какое-то время рассуждал, что с ней теперь делать, оживить, и продолжить эксперимент, но в этот момент ему поступил очень выгодный заказ и, передав трехлетнего сына наставнику, он просто выбросил ненужное теперь тело женщины в канаву. Эксперимент он продолжил, но позже и уже с другими.
В итоге во вселенной было рождено шестеро таких мальчиков. Их особое восприятие к определенному виду халявной ни кем не используемой эмоциональной энергии и свело их вместе. В какой-то момент они пытались соперничать между собой, не желая делиться, но рожденный первым их прадед сумел убедить остальных, что вместе они смогут получить гораздо больше выгоды, чем соперничая друг с другом. Так и образовался их клан. Они довольно быстро себя прославили. Шестеро изощренных, очень изобретательных и неуловимых насильников убийц.
Из полученной особой энергии от чувств и эмоций своих жертв они создали только им доступный, и ни кем не контролируем источник. Эта энергия была для них все. С ее помощью они научились себя скрывать так, что если они не хотели, найти их или поймать возможности не было. Вскоре о них пошли разные слухи и легенды. Начиная от продажи своих душ самому дьяволу в обмен на его личное покровительство и защиту, до невозможном, абсолютно новом способе защиты скрываемой магами. Выжившие после них жертвы, те, что могли хоть что-то рассказать, описывали их как невероятно притягательных и в то же время, невыносимо ужасных безликих существ. Ни испостопросвимы (Испостопросвимы – это те, кто использует возможности своего мозга и тела на все 100%. Обладая способностями которые люди считают невозможными или фантастичными. прим автора), ни маги не могли от них спастись, если на них им поступал заказ.
Эксперименты над рождением новых собратьев продолжались. Их становилось больше. Рос и источник их энергии, они уже могли позволить себе выкупить целый участок в одном малообитаемом мирке на очень заброшенной территории. Замаскировав его под обычную жилую территорию небольшого поселения малообеспеченных мирно живущих беженцев.
Там, под защитными куполами, созданными из этой особой энергии, скрывался настоящий ад для тех, кого приводили, или приносили, получая новый заказ.
Над жертвами ставились новые эксперименты, или с ними просто развлекались для личного удовольствия. Территория, не то, что была залита кровью, в сами стены зданий были вмурованы полуживые, или не живые жертвы. Стоны крики мольбы о помощи, только дополняли и усиливали источник их силы, помогая им все скрывать. Мальчики, рожденные там, росли, впитывая с молоком и кровью матерей, неутолимую жажду и голод. Этот голод и жажда были единственной и главной их проблемой. Попробовав единожды эту особую энергию, ты уже не сможешь без нее жить, и будешь испытывать постоянный голод и жажду которую утолить можно только одним способом, довести свою жертву до максимального болевого порога заставив при этом испытывать максимальный экстаз от того, что с ней делают. Только в такой момент жертва и выбрасывает в эфир эту необходимую для них энергию.
Глава вторая
С момента, как отец понял, что больше не имеет надо мной своей власти, для меня началась совсем другая жизнь.
«Те, кто всю жизнь убивают, мучая и издеваясь над другими, считали меня, главным извращенцем в нашем в клане», – ухмыльнулся я, про себя вспоминая их реакцию на мои действия. – А мне было плевать на их мнение. Плевать вообще на все, что они мне говорили и думали, а вот то, что они при этом все чувствовали, это было весьма забавно. Чувства вот наше главное оружие против всех, но они же, и наше уязвимое место, среди своих. «Любое живое существо, если оно способно мыслить, значит, оно обязательно, способно чувствовать, – твердил нам на уроках наставник, раздевая очередную жертву, разложенную на демонстративном столе и показывая на живом, наглядном примере как, и что нужно делать, чтоб жертва, начала давать нам то, что мы все хотели от нее получить, чувства и эмоции преобразовывающиеся в эроэнергию. Самую вкусную, и ни с чем больше, несравнимую. И глядя, в полные слез глаза, лежащей на столе девушки, я видел в них не просто ужас как чувство, это было полное осознание безвыходности ситуации, понимание, и ее полное бессилие. Она уже не кричала, а просто лежала, кусая себя за губы, сдерживая в себе стоны. А ее тело, выгибалось, подчиняясь действиям наставника. Он широко раздвинул ей ноги, заставляя нас держать ее в таком положении, а сам поддерживал ее под ягодицы, сжимая их так, что его пальцы отпечатывались на ее теле. Девушка закусила губу так, что из нее тонкой струйкой потекла кровь. Я едва сдержал себя облизнувшись. Наставник, заметив это, провел рукой по ее губам и облизнул свои пальцы, одновременно ускоряя темп. Девушка взвыла, выгибаясь, и хватая ртом воздух, ее вой был заглушен довольным воплем наставника. Еще пару толчков, и тело девушки обмякло, не подавая признаков жизни. Мы отпустили ее ноги. Наставник щедро поделился с нами собранной им с этой жертвы энергией.
Таки наглядные уроки с разными жертвами проводились с нами регулярно. И каждый раз это было как будто в первый раз. Меня всегда удивляло это. Это никогда не надоедало, и не вызывало каких либо ощущение однообразности. Заказ, жертва, особые пожелание заказчика, очередной обучающий урок или практика, это было не важно.
