Но не покидает чувство невозможности происходящего. Всё так хорошо, что такого не бывает, или они что-то не договаривают. Или это продолжение небытия, темнота сменилась вот такой красивой и безнадежно затягивающей сказкой, из которой нужно срочно выбирать. Любыми доступными способами.
Для начала подтвердить свои догадки относительно того, кто сейчас рядом такой родной и тёплый и сам недавно перестал вздрагивать и волноваться.
Повернув голову, Миша приоткрыл глаза. Рядом оказался Максим, и он сам не на шутку переволновался из-за случившегося, но сейчас взял себя в руки, или почувствовал, что всё обошлось. Лежит рядом с закрытыми глазами, но не спит.
— Привет, — Миша дотронулся до руки Максима.
— Привет. Как себя чувствуешь?
— Как конструктор Лего. Вроде, собрали, а что получилось, пока не понятно.
— Смешно ему, — Макс недовольно хмыкнул. — Шутишь, уже хорошо.
— Не сердись. Где мы сейчас?
— На даче Дубинина, где же еще? Не узнал?
— Просто себя проверяю, — Миша улыбнулся. — С недавнего времени я плохо понимаю, что со мной происходит, и боюсь спутать реальность с фантазиями, снами и сюжетами американских киношек. И как я попал сюда, совершенно не помню. Второй раз уже.
— Это реальность, — Максим вылез из-под одеяла, сел рядом. — А оказался ты здесь благодаря Серёже. Через весь лес тебя тащил, откуда только в нём столько дури, до сих пор не понимаю. Хорошо, что транспорт Виталика неподалёку на трассе оказался. Чему ты улыбаешься? Напугал нас и улыбается.
— Прости.
— Да ну тебя. Не понимаешь ничего.
— Понимаю, — Миша протянул Максиму руку. — Я и сам испугался. Первый раз со мной такое. А улыбаюсь потому, что ты ругаешься.
— Мазохист что ли?
— Возможно. Просто теперь это не идеальная прекрасная сказка. Значит, я в реальности.
— Так давай я тебе Дубинина позову. Он тебя точно в этом убедит.
— Я и так помню, кто я есть после всего этого, — вспомнив, кто его так качественно крыл матом за попытки терять сознание, Миша поморщился. — Так и не понял, что это такое со мной было. Это ведь не обращение? Но я думал, что льдом покроюсь, мышцы свело, что пошевелиться не мог.
— Так иногда бывает. Это перестройка организма и мы забыли про этот момент.
— А я вообще не знал, — Миша вздохнул. — Надеюсь, что это только один раз так. Это страшно. И очень неприятно.
— По-разному бывает, — Максим снова лёг. — Меня неделю так колбасило, пока Виталий свой волшебный коктейль в меня не залил. Гадость редкая, но помогает.
— Не хочу гадость.
— А он не спрашивал. Да никто и не возражал на тот момент.
— В смысле? — Миша повернул голову к Максиму.
— Тебе проще. Ты вообще этого не помнишь. А помогает лучше всяких пилюль.
— Согласен, — Миша поправил шарф. — Спасибо за заботу. Что не бросили меня там.
— С чего мы должны тебя бросать? — Максим недовольно нахмурился.
— Так я же не из вашей стаи. И вообще не из какой.
— Что за бред? Не знаю, откуда это в твоей голове, но лучше забудь. — Макс отвернулся. — И сделаем вид, что я этого всего не слышал.
Миша повернулся к Максиму, обнял его сзади. Понял, что зря вспомнил про то, что ляпнул Виталий в порыве своих эмоций. Понял, что нет никакой стаи, а если и есть, то его из неё никто не гонит. Хотя бы потому, что он сейчас в доме Виталия, второй раз его привезли сюда и даже не спросили, согласен ли он.
Максим делает вид, что обижается, но это в воспитательных целях.
Глава 10
В доме тепло и даже без одеяла вполне комфортно, чувствуется дыхание лежащего рядом Максима и его возмущенные мысли, надо же так громко думать. Или у самого со временем появилась такая повышенная чувствительность к происходящему.
А ведь еще недавно и не подозревал, что оборотни и вампиры существуют, подумать не мог, что сам окажусь среди них и тем более предположить то, что сам смогу стать оборотнем. Или всегда им был, но сейчас эти способности проявились? Почему никто не сказал, что так может быть? И от чего это зависит, кем и в какой момент определяется?
И теперь всё, что происходило до этого, кажется каким-то странным затяжным сном или бредом. Или вообще прошлой жизнью.
Только все равно не покидает понимание, что утром нужно на работу, и если я просто не придёт, меня совсем не поймут. И тем более никто не станет слушать про оборотней, вампиров, про всё, что со мной приключилось за эти дни. Если только коллеги впечатлятся особенностью и красочностью описания явления белочки. И всё равно не поверят. Да и не стоит об этом распространяться. Может быть, сбежать в лес и пусть думают, что пропал. Какая мне теперь разница, кто и что про меня подумет, ведь истину они не знают. И никогда не поймут. Разве должен волк кому-то что-то объяснять?
Обычный волк вообще никому ничего не должен, особенно людям. Но если он не просто волк? Если у волка есть другая человеческая жизнь с какими-то обязанностями, необходимостями обеспечивать себя едой не только с помощью охоты, и не только едой, да вообще много чем и для чего? Иногда бросить всё и сбежать в лес, возможно, интересно, но постоянно так делать не получится. А у простого волка нет выбора, и он даже не думает, что может быть иначе. И я не думал.
И вариант сбежать на вечно в лес стал слишком радикальным и несправедливым по отношению к родным и друзьям решением. Они ведь будут искать, переживать, а этого совсем не хочется. Не до такой степени я обижен на окружающих, чтобы просто исчезнуть. Да вообще не обижен, они же тоже не думают, что такое обращение возможно. Сам сейчас в непонятках, как существовать со своими новыми возможностями и ощущениями в прежних обстоятельствах.
Гипнотизируя спину Максима, почувствовал, что не готов утром уйти от друзей-оборотней, несмотря на все «надо». Кому это надо? И думать о работе пока не получается. Только время тратить на попытки взять себя в руки и вспомнить, что и в какой последовательности нужно делать. Весь день думать о друзьях и надеяться, что они не сбегут в тур, забыв предупредить. Хотя и не должны предупреждать.
Мысли о неотвратимости трудовых будней сменились попытками всё же придумать способ выбить себе хоть пару выходных. Они, конечно, не спасут ситуацию, но всё же. Идею спросить совета у Максима отогнал, как бессмысленную. Привык самостоятельно решать свои проблемы. И не посылать же Удалова к начальнику, чтобы отпросил на пару дней.
— Тебе ведь на работу завтра, — будто почувствовав тяжелые мысли Миши, Максим повернул голову.
— Есть такое. Только мне сейчас уже выезжать надо. А я не уверен, что я… В состоянии.
— Успеешь, — Максим повернулся к нему полностью. — Отдыхай, сколько нужно. И не бойся ничего.
— Я и не боюсь. Просто…
— Мы теперь тебя не бросим, даже не надейся.
— Устроитесь ко мне на завод? — Миша улыбнулся.
— Этого еще не хватало, — Максим поморщился. — Витале с Серёжей такое не ляпни. Придумаем что-нибудь. Потом.
— Хорошо. Я постараюсь не выдать себя.
— Не надо стараться. Просто не думай об этом, и никто ни о чем не догадается. И сам скоро привыкнешь.
— Да я уже привыкаю. В голове только хаос.
Наблюдая за метаниями Михаила между своими чувствами и реальностью, из которой он временно выпал, вспомнил, как сам стал оборотнем. Потом, правда, Дубинин сказал, что оборотнями не становятся, вопрос лишь в том, когда это проявится. А проявиться это может в любой момент, и невозможно быть к этому готовым.
Система ценностей и мироощущение тогда сильно нарушились. Месяц просто сидел взаперти в четырёх стенах и ковырял гвоздиком собственный мозг, с целью найти в новой жизни суть и примирить себя нового с прежней реальностью. И неизвестно, сколько бы это еще продолжалось, если бы Виталий не вызвал спасателей, и они не вынесли дверь. Что уж он им наплёл...
Но спасать клиента пришлось только от самого себя, и с этим Виталий прекрасно справился без помощи специалистов. Качественно поставил мозги на место, растолковал всё, что необходимо знать молодому оборотню, половину из этого сразу попросил забыть, чтобы не кидаться на всех подряд и не шарахаться от любого бледнокожего. Объяснил своими словами, но так даже лучше получилось.
Отказавшись слушать оправдания, причины и аргументы, он увёз меня к себе домой, неделю откармливал и разрешал только отдыхать, потом стал вытаскивать на прогулки и в студию. Загрузка системы шла тяжело, но шла.
И сейчас совсем не хочется, чтобы Миша вот так же замкнулся бы в себе. Уж лучше пусть кричит и выплёскивает чувства наружу, если есть такая необходимость. Ну или просто говорит, что чувствует. Кажется, что он воспринял всё вполне спокойно и адекватно, но что происходит внутри, пока непонятно.
Удивило и то, как ловко Миша убедил Виталия. Если уж Попов махнул рукой, то от новичка никто подвигов не ждал.
***
Миша, закрыв глаза, вспомнил про Холстинина, который еще не вернулся. Теперь появление вампира он точно почувствовал бы. Слышны голоса Виталия и Сергея, но они спорят о чем-то своём
И это своё беспокойство о судьбе вампира, показалось Мише странным, особенно после того, как недавно собирался спасать от него мир и группу. Но всё изменилось.
Но не страшно. Потому, что есть полная уверенность в том, что Владимир справится сам, даже если ему будут мешать. Нет ни малейшего сомнения в правильности того, что он делает. Когда стоял с ним в лесу и смотрел ему в глаза, Миша почувствовал, что Холстинин и сам не рад тому, что он вампир, но узнать его историю пока не готов.
От мыслей о том, как бы сам отреагировал, если бы пришлось стать вампиром, Мишу отвлекли прикосновения к его руке.
Максим смотрит взволнованно, будто испугался чего-то.
— Задумался просто, — Миша улыбнулся.
— Если что-то тревожит, лучше говори. Вместе придумаем что-нибудь.
— Да я пока сформулировать не могу. Что-то пытаюсь сам понять. Вы главное не сбегайте никуда.
— Даже не собираемся, — Максим прищурился. — А ты как Виталика уговорил с нами пойти? Он ведь пока сам не захочет, бесполезно убеждать и упрашивать.
— Так он сам захотел. Я не уговаривал.
— Это версия для Серёжи, и он, может быть, сделает вид, что поверил, — Максим хитро улыбается. — А мне любопытно. И себе на будущее.
— Показал ему его самого, немного блефовал. Местами сам себе поверил. Пару раз сам удивился тому, что я так могу и что со мной происходило. Чуть не подрался с ним.
— Это нормально, — Максим поморщился. — Иногда словами он не понимает. Потом сам себя обвиняет. Не обижайся на него.
— Главное, чтобы он не обижался. И…
— Что?
— Я бы поел чего-нибудь.
— Сейчас поищем.
Встав, Максим пошел искать еду. Ему показалось, что Виталий с Сергеем собирались готовить, но за выяснением каких-то очень важных моментов, похоже, забыли о главном.
Оставшись наедине с собой, Миша вновь погрузился в мысли о необходимости возвращаться к своей привычной жизни. Точнее, к тому способу существования, который он считал своей жизнью. И ведь всё устраивало, никогда не жаловался, никого не обвинял и ничего не просил, кажется, и наказывать таким изощренным способом не за что, если только это такая форма благодарности.
Но теперь от понимания того, что он уже не обычный человек и новые способности могут проявиться неожиданным образом в самый неподходящий момент, ему стало страшно и дико, непонятно, что делать в таких ситуациях и куда бежать. Страшно, что кто-то увидит или догадается.
Стоя в первый раз перед Поповым, и понимая, что он оборотень, было как-то проще. Сейчас, кажется, что было проще. Он казался сердитым хищником и ничего не отрицал, даже не пытался переубеждать или оглоушить чем-нибудь тяжелым и свезти к какому-нибудь бару. Или думал об этом, но теперь это уже не узнать. Возможно, что сам я в подобной ситуации поступил бы именно так. Или просто попытался бы сбежать, желательно далеко и быстро.
И сейчас лучше не выходить из этого дома никуда, вообще. И пусть Дубинин думает всё, что хочет, по этому поводу. Уговаривать бессмысленно, насильно не вытащит. Хотя на пару с Поповым могут и связать, если захотят. Представив, как это зрелище может выглядеть, поморщился. Поймал себя на мысли, что слишком болезненно всё воспринимаю. Не лежать же теперь на полу депрессивным меховым ковриком. Живут же как-то оборотни среди людей и ничего. Сам ни разу ни одного не заметил, пока не встретил Сергея и не убедился, что не могу объяснить произошедшее как-то иначе. Но это обстоятельство сейчас почему-то не успокоило.
***
Максим вышел в прихожую, представляя, что Сергея с Виталием придётся разнимать, уж больно эмоционально они обсуждают какую-то пока неведомую ему проблему. Подумал уже, что Дубинин опять собрался в лес спасать Холстинина. Но самые мрачные ожидания не оправдались.
По крайней мере, никто никуда не собирается, а Холстинин, по версии Виталия, сам не знает, чего хочет, и он — Виталий — задолбался пытаться понять, какой логикой руководствуется вампир, поэтому более не собирается за ним бегать, хоть и переживает за этого непутёвого, но родного упыря. Отбросив все непечатные и сложные словосочетания Виталия, Максим даже согласился с ним. И подходить близко к эмоциональному басисту со своими ничтожно мелкими проблемами не решился.
— Дубина, заткнись! — рявкнул Сергей, заметив пребывающего в замешательстве Максима, — Всем логичным, что в тебе есть, прошу.
— Чем? — Виталий ненадолго завис над формулировкой.
— Как там Миша? — Сергей посмотрел на Максима.
— Есть хочет, — Максим едва заметно улыбнулся. — И я бы не отказался от пары бутербродов.
— Каких бутербродов? Они вредные. Сейчас нормальное что-нибудь приготовлю, — вернувшись в реальность, Виталий вспомнил, что собирался готовить. И виноватым в том, что он про это забыл, почему-то оказался Сергей.
Попов, опасаясь вызвать очередную бурю эмоций, не стал отрицать свою вину, не в первый же раз крайним быть и претензии выслушивать, и согласился, что в некоторой степени Виталий даже прав.
Пока Виталий думал, что можно приготовить побыстрее, искал подходящую кастрюлю, матеря того, кто догадался недавно навести порядок, Сергей быстро приготовил чай, на скорую руку, пока Виталий отвлёкся, собрал несколько бутербродов. Поместив все на поднос, передал Максиму и отправил его отдыхать дальше и приглядывать за молодым оборотнем. Чтобы Максим не начал волноваться, все сложности с настроением Виталия Сергею пришлось взять на себя.
***
Вернувшись к Мише и увидев, что тот вздрагивает и всхлипывает, отвернувшись и завернувшись с головой в одеяло, Максим чуть не выронил поднос. Вовремя догадался поставить его на пол рядом с матрасами. Что могло случиться за время его отсутствия, Максим предположить не смог. Допустил, что так мог повлиять слишком громкий и эмоциональный разговор Виталия и Сергея, или Миша сам успел что-то себе напридумывать, и ведь не признается просто так.
— Миш, что случилось? — Максим присел рядом, развернул сопротивляющегося оборотня к себе.
— Говори! Можешь накричать на меня. Только не молчи и в себе не держи.
