— Где… Где он?
— На втором этаже, там сейчас его отец.
Не дослушав до конца, я соскочила с больничной кушетки, мигом вылетела в коридор и побежала мимо закрытых кабинетов в поисках выхода, не замечая никого вокруг себя. Наконец длинный коридор закончился, и сквозь пелену слез я увидела светящуюся табличку с надписью «выход». Тут же завернув на лестничную клетку, совершенно случайно столкнулась с большим мужчиной в белом халате, практически впечаталась в него.
— Простите, простите! Где реанимация?
— Второй этаж направо, но вас туда не пустят, можете не торопиться так! Очень тяжелый пациент, — говорил мужчина, покачивая головой. — Там отец пострадавшего в полуобморочном состоянии.
Речь шла о Кирилле, сомнений не было, я мигом рванула вниз, как будто могла чем-то помочь любимому. Все внутри переворачивалось, сердце не переставало бешено стучать, а я снова бежала, перескакивая ступеньку за ступенькой.
— Аня! Анечка! — вскрикнул Николай Иванович.
Словно раненый зверь, я бросилась в его объятия. В этот момент мне показалось, что роднее его у меня больше никого не осталось. Свекор крепко обнял меня, а я была больше не в силах сдерживать свои эмоции и плакала навзрыд, не могла ничего сказать, слезы душили меня и фонтаном выплескивались на грудь Николая Ивановича. В этот миг все замерло вокруг нас. Не ясно, как долго я плакала, может, минуту или пять, а может, больше. Свекор не выпускал меня из рук, давал мне время опомниться и наконец успокоиться.
— Что… Что с ним?
— Мы не знаем, ждем. Но если врачи не помогут, я сровняю с землей это здание и всех, кто внутри.
— Я… Я… Беременна! У нас будет малыш! — И новая волна истерики накрыла меня.
— Анечка, милая! — Лида обняла меня за плечи и усадила на мягкое кресло в больничном коридоре. — Прошу тебя, успокойся, все будет хорошо, он выживет. Врач сказал, что Кирилл борется за жизнь и сердце у него крепкое. Теперь в тебе еще одна жизнь, береги ее!
— Мой внук! Господи, внук! Это так прекрасно! Анечка, все хорошо, слышишь? Все будет хорошо!
Эмоции зашкаливали у всех присутствующих, каждый пытался их сдерживать. Бросила взгляд на двоих мужчин, которые не скрывали своей тревоги, но старались подбодрить отца Кирилла. Оказалось, их звали Бугор и Лис. Они так же, как и мы, ждали хороших вестей. А что нам оставалось? Только надеяться на лучшее.
— Ань, тут твои вещи в сумке, мы с Лисом подумали, что тебе что-нибудь из этого понадобится. К тому же твой мобильный трезвонил несколько раз, посмотри, может, это важно? — сказал Бугор и протянул мне сумку.
— Что сейчас может быть важнее? — с горечью произнесла я.
Не успела я открыть молнию, как тут же прозвенел мой сотовый. Мне не хотелось отвечать, я не горела желанием разговаривать с кем бы то ни было, кроме врачей из операционной, но звонящий настаивал и действовал на нервы.
Медленно вытащив мобильный, я тут же взглянула на дисплей. Звонил мой адвокат.
— Алло!
— Анна, я звоню, чтобы обрадовать вас! Наконец-то суд принял решение. Вы теперь свободная женщина, после стольких попыток мы выиграли дело.
Ну вот и все, мы больше не муж и жена. Как же «вовремя», как это противно и больно! В глубоком отчаянии, не контролируя больше свое состояние, я с силой швырнула об пол телефон, и он разлетелся вдребезги. Закрыла лицо руками и согнулась пополам, уткнувшись лбом в колени.
— Анечка, Аня, что произошло? Ты чего? — бросилась ко мне Лида.
— Нас развели. Мы больше не женаты. Все так, как я хотела.
Наконец двери операционной открылись, на пороге появился тот самый Айболит, то есть Леонид Степанович. По прошествии долгих лет он совсем не изменился, словно время не властно над ним. Только вот выглядел он очень озабоченным, добродушное лицо не скрывало волнения, а в глазах отражалась печаль. Мой тесть тут же бросился к нему и схватил за плечи.
— Леня, как он? Живой? Ты же сделал все возможное и невозможное, так ведь?
— Коля, Кирилл мне как сын, ты знаешь, он вырос на моих глазах. Конечно, я боролся как только мог за его жизнь, и не впервые мне пришлось вытаскивать его с того света. Но скажу так, сейчас состояние стабильно тяжелое.
— Что? Что это значит? — вмешалась я.
— Сердце работает, но пока он в коме. Если до утра не очнется, то шансов на спасение не останется.
И снова ждать, ждать утра! Как выдержать и не слететь с катушек? Мой любимый Кирилл... Эта жизнь — штука странная: когда могли быть счастливы, мешала обида, а когда она исчезла, вмешался случай. Неужели нам так больше и не представится возможности просто обнять друг друга, сказать, как мы глупы? Почему не ценили то, что было?
— Леонид Степанович, прошу, позвольте мне зайти к нему, умоляю! Я хочу быть с ним, хочу быть рядом, когда он проснется, не отказывайте, прошу.
— Анечка, в виде исключения, но не обнадеживай себя.
— Нет, нет! Утром он проснется, а я буду рядом, буду ждать его, — лепетала я. — Он должен, он не может вот так просто уйти, он не посмеет бросить меня одну, тем более когда я жду его малыша!
Сумерки рассеивались над городом, свет уличных фонарей с каждой минутой тускнел, растворяясь в дымке утреннего тумана. Эта плотная пелена окутывала дома и навевала грусть. Небо заволакивали густые облака, вскоре пошел летний дождь. Мелкие капли падали на стекло и скатывались вниз, словно плакали вместо меня. Погода как будто чувствовала меня, отражая всю горечь и боль моей души.
Я отошла от окна и присела в кресло, находившееся рядом с кроватью Кирилла. Он лежал неподвижно, бледный, но все еще живой. Его руки были утыканы иголками, а по капельнице медленно спускался раствор, поддерживавший его организм в стабильном состоянии. Электрический прибор работал, издавая писк, к которому мой слух привык за это время.
Я не сомкнула глаз, ждала, что муж подаст хоть какие-то признаки жизни. Может, моргнет своими густыми ресницами или пошевелит пальцем, но пока ничего. Я дрожащей рукой провела по выпуклой вене, задержалась на ладони любимого и сжала ее.
— Кирилл, ты не можешь… Ты не можешь оставить меня сейчас, слышишь? У тебя нет на это права!
Он не отвечал, а я смотрела на него умоляющими глазами и ждала реакции, хотя бы маленькой, но такой обнадеживающей. Я устала от боли, от грусти, от бессонницы, устала от этой жизни, в которой, как мне казалось, не было просвета, и даже природа намекала мне на всю пасмурность моей судьбы.
Аккуратно, чтобы не задеть приспособления, провела пальцами по мужской руке, задержалась на ладони и чуть сжала ее. Облокотившись на спинку стула, чувствовала тепло мужа, которое согревало и давало надежду. Ладонь в ладони — мы одно целое, неделимы! Этот момент оказался самым трудным. Ждать и верить в хрупкую жизнь. Терзаться в сомнениях и понимать, что все может прекратиться в любую секунду. И если сердце Кирилла остановится, не смогу смириться. Не помню, сколько так просидела, но мне удалось на время провалиться в сон, видимо, стресс свалил меня, а мозг на некоторое время отключился.
Кирилл звал меня тихо, прерывисто. Его голос отдаленно звучал в сознании. Думая, что все это мне снится, я не хотела возвращаться в реальность. Как вдруг его пальцы на миг шевельнулись, и он слегка сжал мою ладонь. Резкий всплеск радости заставил распахнуть глаза и подскочить на месте.
— Кирилл? Кирилл! — запищала я.
— Малыш… — тихонечко произнес он и медленно приоткрыл глаза.
— Кирилл, любимый! — Новая волна слез выплеснулась из глаз, но они были другими — от радости и глубокого облегчения.
— Малыш… Ты чего… Чего так испугалась? Я же обещал, что мы выберемся. Не плачь, твои слезы слишком ранят меня. Не нужно. Все хорошо.
— Ничего хорошего, Кирилл, ты чуть не погиб на моих глазах.
— Я не ослышался?.. Ты назвала меня любимым? — Он с трудом натянул дежурную улыбку. — Или мне показалось?
— Леонид Степанович! Леонид Степанович, Кирилл… — бросилась я к открывающейся двери, за которой появился Айболит, и оставила мужа без ответа.
— Вижу-вижу! Оклемался. А я, батенька, уже готовился к худшему, но ты сильный дьявол, я рад… Рад тебя видеть на этом свете. Молод ты еще, у тебя вся жизнь впереди, — говорил врач, не скрывая слез радости.
— Что, похоронили уже? Не-ет! Вам ни за что не отделаться от меня!
— Да что же ты за дурень-то такой! Анюта, иди и скажи своему свекру, что его баламут сын пришел в себя и жить будет. — Леонид Степанович перевел взгляд на Кира. — У тебя что, девять жизней?
— Ага, как у кота!
— Эта была девятая, мой друг, последняя!
Оставив Кирилла с Айболитом наедине, двинулась на поиски Николая Ивановича с радостными известиями. Я удивлялась и восхищалась своим сильным мужчиной: даже находясь не в лучшей, почти трагической ситуации, он еще умудрялся шутить. Врет поговорка: «Горбатого могила исправит».
Свекор с Лидой сидели опечаленные в фойе больницы. На столике рядом с ними стояли два пластиковых стакана с кофе, к которым они так и не притронулись.
— Николай Иванович… Кирилл… Пришел в себя, — задыхаясь, прокричала я.
Свекор подскочил, нечаянно задев стакан. Жидкость выплеснулась на стеклянную поверхность, но мужчина не обратил внимания на этот маленький казус и побежал в палату к сыну.
— Анечка, теперь все позади, ты можешь расслабиться и отдохнуть немного. Пойдем в кафе, тут рядом есть одно. Нужно подкормить наших малышей, мой уже просит, проголодался! — улыбнулась Лида.
— Я не могу, мне нужно к Кириллу.
— Пусть отец и сын побудут вместе, им есть что сказать друг другу, а ты теперь должна думать о ребенке в первую очередь. Пойдем-пойдем!
Выбрав самый подходящий столик в уютном кафе, мы сделали заказ. Есть действительно хотелось. Не помню, когда я принимала пищу в последний раз, похоже, давно, да и не до этого совсем было. Поэтому вкусный аромат принесенных блюд резко ударил в нос, и я с жадностью набросилась на еду.
— Анечка, ты сказала Кириллу о ребенке?
— Нет. Не еще успела.
— Надеюсь, теперь все у вас наладится! Кирилл будет хорошим отцом.
— Да… Думаю, да!
— Ты знаешь, Лизу закрыли в психушке. Ей теперь долго там находиться придется, эта умалишенная должна ответить за все, что сделала!
— Я не хочу говорить о ней. Все эти раны еще очень свежи и кровоточат. Хочу скорее забыть все как страшный сон.
— Понимаю, больше не будем вспоминать. Теперь только хорошее, вы с Кириллом заслужили его!
Окончательно расправившись с едой, мы собрались уже уходить, как тошнота подкатила к горлу. Я бросилась в туалет. Забежав в первую попавшуюся кабинку, тут же выбросила все содержимое из желудка. Меня сильно мутило, я не могла остановить тот фонтан, который не прекращал извергаться из меня.
— Токсикоз, это нормально на первом сроке, — сказала Лида и достала из сумочки таблетки. — У меня тоже случается. Вот выпей, станет легче.
Я послушно подставила руку, в которую тут же вылетела таблетка из упаковки. Мигом проглотив ее, с трудом выпрямила тело.
— Лида, нужно идти. Кирилл ждет, и мне не терпится все ему рассказать!
Кирилл
Прогноз на мое выздоровление оказался утешительным. Айболит долго боролся за мою жизнь, и ему удалось спасти меня. Я даже и не сомневался в его способностях, он вытаскивал меня с того света не впервые. К тому же он хирург от Бога, лучший из лучших в нашем городе, а возможно, и в стране. Однако тело болело, сильно ощущалась слабость, но я терпел и вида не показывал. Выпроводив отца и Айболита, ждал ее, мою девочку, которою очень люблю и по которой скучает мое сердце. Мне страшно представить, что она пережила за последние сутки, как ей удалось все вытерпеть и остаться в здравом уме. Она боец по жизни, в глубине души ранимый и очень нежный, но боец! Наконец моя малышка появилась предо мной. Вид у нее, скажем так, был не очень: вся бледная как поганка, под глазами черные круги, а изящное тело, казалось, совсем исхудало.
— Малыш, ты вернулась! Я ждал тебя, ты ведь так и не ответила на мой вопрос!
Она подошла ближе и присела на кресло, взглянув на меня потускневшими изумрудными глазами. Какая-то тревога зародилась внутри ее взгляда, я не мог этого объяснить, но чутье подсказывало: что-то не так.
— Малыш, что случилось? Ты не заболела? Ты вся бледная. Я уже волнуюсь!
— У меня две новости. С какой начать, с хорошей или плохой? Если честно, сама не знаю…
— Давай с плохой, хуже уже и так некуда!
— Нас разводят, — тихо произнесла.
— Твоя мечта сбылась. Все так, как ты хотела, — с грустью произнес я.
— Да! Все так, как я хотела раньше, но…
— Но?.. Теперь все изменилось?
— Я не могу без тебя, Кирилл, не могу, я…
— Значит, «любимый» мне не послышалось? Неужели я наконец дождался этого от тебя? — Радость в голосе уже не мог скрывать, Анино признание заглушало боль от полученных ран. Жаль только, что я не имел возможности встать и обнять любимую, прижать к себе и не выпускать ни на минуту из своих объятий.
— Не послышалось. Я действительно тебя очень люблю!
— Тогда пускай разводят. — Ее глаза тут же вспыхнули ярким пламенем. — Пусть разведут нас! Ведь ты же согласишься снова стать моей женой? Вторая попытка будет удачнее первой, обещаю!
— Кирилл, не шути так…
— А что? Анна Петрова, согласны ли вы снова выйти замуж за такого отъявленного подлеца, как я?
— Ха-ха, согласна! — усмехнулась она.
— Тогда давай вторую новость!
Аня чуть замешкалась, глазки засияли по-другому, с лаской и нежностью, я просто растворился в ее взгляде.
— У нас будет малыш, я беременна!
— Что? Что… Любимая, это шутка, чтобы я быстрее встал на ноги?
Я не верил ушам, такое счастье — это подарок от Бога, значит, я прощен, и мне дарован еще один шанс стать отцом. Больше прошлой ошибки ни за что не совершу, буду лучшим отцом и мужем, не причиню вреда моим любимым. Благодарю тебя, Господи!
— Это не шутка, Кирилл, ты скоро станешь папой, и…
— Я не подведу, малыш, все отдам ради вас, только поверь, я не подведу.
Шесть месяцев спустя. Кирилл
Мои девочки, как всегда, выглядели безупречно: одна в животике, а другая в белом подвенечном платье. Они двигались ко мне, а я терпеливо ждал у крыльца церкви. Через несколько минут нас с Аней обвенчают, и мы завершим последний ритуал нашего слияния. Мы станем мужем и женой не только перед обществом и семьей, мы станем супругами перед Богом. Я долго ждал этого момента и когда наконец окончательно поправился, мы сразу же приняли решение обвенчаться.
Радость от этого события рвалась изнутри, я сиял от счастья. Все как в сказке со счастливым концом. Я взял руку жены и вложил в свою. Любовался Аней и не мог оторвать от нее глаз. Мы повторяли все движения за батюшкой в золотой рясе и длинной бородой, отвечали на все его вопросы, положительно кивая и улыбаясь друг другу.
Венчание подходило к концу, приглашенные ждали праздничного банкета. Мы уже были готовы покинуть храм, но вдруг улыбка исчезла с лица моей жены, страх поселился в ее глазах.
— Кирилл, кажется, у меня начинается, — с ужасом произнесла она. — А-ай, больно, как больно! — Анечка схватилась за живот и согнулась.
— Малыш, ведь еще рано, рано же? — Я склонился над ней.
— Кирилл, больно, — стиснув зубы, процедила она. От слов жены меня будто молнией ударило, выступила испарина, в висках запульсировало. Не раздумывая, под удивленными взглядами собравшихся подхватил Анечку на руки и мигом оказался у машины. Усадил жену на заднее сидение и помчал на всей скорости в клинику.
— На втором этаже, там сейчас его отец.
Не дослушав до конца, я соскочила с больничной кушетки, мигом вылетела в коридор и побежала мимо закрытых кабинетов в поисках выхода, не замечая никого вокруг себя. Наконец длинный коридор закончился, и сквозь пелену слез я увидела светящуюся табличку с надписью «выход». Тут же завернув на лестничную клетку, совершенно случайно столкнулась с большим мужчиной в белом халате, практически впечаталась в него.
— Простите, простите! Где реанимация?
— Второй этаж направо, но вас туда не пустят, можете не торопиться так! Очень тяжелый пациент, — говорил мужчина, покачивая головой. — Там отец пострадавшего в полуобморочном состоянии.
Речь шла о Кирилле, сомнений не было, я мигом рванула вниз, как будто могла чем-то помочь любимому. Все внутри переворачивалось, сердце не переставало бешено стучать, а я снова бежала, перескакивая ступеньку за ступенькой.
— Аня! Анечка! — вскрикнул Николай Иванович.
Словно раненый зверь, я бросилась в его объятия. В этот момент мне показалось, что роднее его у меня больше никого не осталось. Свекор крепко обнял меня, а я была больше не в силах сдерживать свои эмоции и плакала навзрыд, не могла ничего сказать, слезы душили меня и фонтаном выплескивались на грудь Николая Ивановича. В этот миг все замерло вокруг нас. Не ясно, как долго я плакала, может, минуту или пять, а может, больше. Свекор не выпускал меня из рук, давал мне время опомниться и наконец успокоиться.
— Что… Что с ним?
— Мы не знаем, ждем. Но если врачи не помогут, я сровняю с землей это здание и всех, кто внутри.
— Я… Я… Беременна! У нас будет малыш! — И новая волна истерики накрыла меня.
— Анечка, милая! — Лида обняла меня за плечи и усадила на мягкое кресло в больничном коридоре. — Прошу тебя, успокойся, все будет хорошо, он выживет. Врач сказал, что Кирилл борется за жизнь и сердце у него крепкое. Теперь в тебе еще одна жизнь, береги ее!
— Мой внук! Господи, внук! Это так прекрасно! Анечка, все хорошо, слышишь? Все будет хорошо!
Эмоции зашкаливали у всех присутствующих, каждый пытался их сдерживать. Бросила взгляд на двоих мужчин, которые не скрывали своей тревоги, но старались подбодрить отца Кирилла. Оказалось, их звали Бугор и Лис. Они так же, как и мы, ждали хороших вестей. А что нам оставалось? Только надеяться на лучшее.
— Ань, тут твои вещи в сумке, мы с Лисом подумали, что тебе что-нибудь из этого понадобится. К тому же твой мобильный трезвонил несколько раз, посмотри, может, это важно? — сказал Бугор и протянул мне сумку.
— Что сейчас может быть важнее? — с горечью произнесла я.
Не успела я открыть молнию, как тут же прозвенел мой сотовый. Мне не хотелось отвечать, я не горела желанием разговаривать с кем бы то ни было, кроме врачей из операционной, но звонящий настаивал и действовал на нервы.
Медленно вытащив мобильный, я тут же взглянула на дисплей. Звонил мой адвокат.
— Алло!
— Анна, я звоню, чтобы обрадовать вас! Наконец-то суд принял решение. Вы теперь свободная женщина, после стольких попыток мы выиграли дело.
Ну вот и все, мы больше не муж и жена. Как же «вовремя», как это противно и больно! В глубоком отчаянии, не контролируя больше свое состояние, я с силой швырнула об пол телефон, и он разлетелся вдребезги. Закрыла лицо руками и согнулась пополам, уткнувшись лбом в колени.
— Анечка, Аня, что произошло? Ты чего? — бросилась ко мне Лида.
— Нас развели. Мы больше не женаты. Все так, как я хотела.
Наконец двери операционной открылись, на пороге появился тот самый Айболит, то есть Леонид Степанович. По прошествии долгих лет он совсем не изменился, словно время не властно над ним. Только вот выглядел он очень озабоченным, добродушное лицо не скрывало волнения, а в глазах отражалась печаль. Мой тесть тут же бросился к нему и схватил за плечи.
— Леня, как он? Живой? Ты же сделал все возможное и невозможное, так ведь?
— Коля, Кирилл мне как сын, ты знаешь, он вырос на моих глазах. Конечно, я боролся как только мог за его жизнь, и не впервые мне пришлось вытаскивать его с того света. Но скажу так, сейчас состояние стабильно тяжелое.
— Что? Что это значит? — вмешалась я.
— Сердце работает, но пока он в коме. Если до утра не очнется, то шансов на спасение не останется.
И снова ждать, ждать утра! Как выдержать и не слететь с катушек? Мой любимый Кирилл... Эта жизнь — штука странная: когда могли быть счастливы, мешала обида, а когда она исчезла, вмешался случай. Неужели нам так больше и не представится возможности просто обнять друг друга, сказать, как мы глупы? Почему не ценили то, что было?
— Леонид Степанович, прошу, позвольте мне зайти к нему, умоляю! Я хочу быть с ним, хочу быть рядом, когда он проснется, не отказывайте, прошу.
— Анечка, в виде исключения, но не обнадеживай себя.
— Нет, нет! Утром он проснется, а я буду рядом, буду ждать его, — лепетала я. — Он должен, он не может вот так просто уйти, он не посмеет бросить меня одну, тем более когда я жду его малыша!
Сумерки рассеивались над городом, свет уличных фонарей с каждой минутой тускнел, растворяясь в дымке утреннего тумана. Эта плотная пелена окутывала дома и навевала грусть. Небо заволакивали густые облака, вскоре пошел летний дождь. Мелкие капли падали на стекло и скатывались вниз, словно плакали вместо меня. Погода как будто чувствовала меня, отражая всю горечь и боль моей души.
Я отошла от окна и присела в кресло, находившееся рядом с кроватью Кирилла. Он лежал неподвижно, бледный, но все еще живой. Его руки были утыканы иголками, а по капельнице медленно спускался раствор, поддерживавший его организм в стабильном состоянии. Электрический прибор работал, издавая писк, к которому мой слух привык за это время.
Я не сомкнула глаз, ждала, что муж подаст хоть какие-то признаки жизни. Может, моргнет своими густыми ресницами или пошевелит пальцем, но пока ничего. Я дрожащей рукой провела по выпуклой вене, задержалась на ладони любимого и сжала ее.
— Кирилл, ты не можешь… Ты не можешь оставить меня сейчас, слышишь? У тебя нет на это права!
Он не отвечал, а я смотрела на него умоляющими глазами и ждала реакции, хотя бы маленькой, но такой обнадеживающей. Я устала от боли, от грусти, от бессонницы, устала от этой жизни, в которой, как мне казалось, не было просвета, и даже природа намекала мне на всю пасмурность моей судьбы.
Аккуратно, чтобы не задеть приспособления, провела пальцами по мужской руке, задержалась на ладони и чуть сжала ее. Облокотившись на спинку стула, чувствовала тепло мужа, которое согревало и давало надежду. Ладонь в ладони — мы одно целое, неделимы! Этот момент оказался самым трудным. Ждать и верить в хрупкую жизнь. Терзаться в сомнениях и понимать, что все может прекратиться в любую секунду. И если сердце Кирилла остановится, не смогу смириться. Не помню, сколько так просидела, но мне удалось на время провалиться в сон, видимо, стресс свалил меня, а мозг на некоторое время отключился.
Кирилл звал меня тихо, прерывисто. Его голос отдаленно звучал в сознании. Думая, что все это мне снится, я не хотела возвращаться в реальность. Как вдруг его пальцы на миг шевельнулись, и он слегка сжал мою ладонь. Резкий всплеск радости заставил распахнуть глаза и подскочить на месте.
— Кирилл? Кирилл! — запищала я.
— Малыш… — тихонечко произнес он и медленно приоткрыл глаза.
— Кирилл, любимый! — Новая волна слез выплеснулась из глаз, но они были другими — от радости и глубокого облегчения.
— Малыш… Ты чего… Чего так испугалась? Я же обещал, что мы выберемся. Не плачь, твои слезы слишком ранят меня. Не нужно. Все хорошо.
— Ничего хорошего, Кирилл, ты чуть не погиб на моих глазах.
— Я не ослышался?.. Ты назвала меня любимым? — Он с трудом натянул дежурную улыбку. — Или мне показалось?
— Леонид Степанович! Леонид Степанович, Кирилл… — бросилась я к открывающейся двери, за которой появился Айболит, и оставила мужа без ответа.
— Вижу-вижу! Оклемался. А я, батенька, уже готовился к худшему, но ты сильный дьявол, я рад… Рад тебя видеть на этом свете. Молод ты еще, у тебя вся жизнь впереди, — говорил врач, не скрывая слез радости.
— Что, похоронили уже? Не-ет! Вам ни за что не отделаться от меня!
— Да что же ты за дурень-то такой! Анюта, иди и скажи своему свекру, что его баламут сын пришел в себя и жить будет. — Леонид Степанович перевел взгляд на Кира. — У тебя что, девять жизней?
— Ага, как у кота!
— Эта была девятая, мой друг, последняя!
Оставив Кирилла с Айболитом наедине, двинулась на поиски Николая Ивановича с радостными известиями. Я удивлялась и восхищалась своим сильным мужчиной: даже находясь не в лучшей, почти трагической ситуации, он еще умудрялся шутить. Врет поговорка: «Горбатого могила исправит».
Свекор с Лидой сидели опечаленные в фойе больницы. На столике рядом с ними стояли два пластиковых стакана с кофе, к которым они так и не притронулись.
— Николай Иванович… Кирилл… Пришел в себя, — задыхаясь, прокричала я.
Свекор подскочил, нечаянно задев стакан. Жидкость выплеснулась на стеклянную поверхность, но мужчина не обратил внимания на этот маленький казус и побежал в палату к сыну.
— Анечка, теперь все позади, ты можешь расслабиться и отдохнуть немного. Пойдем в кафе, тут рядом есть одно. Нужно подкормить наших малышей, мой уже просит, проголодался! — улыбнулась Лида.
— Я не могу, мне нужно к Кириллу.
— Пусть отец и сын побудут вместе, им есть что сказать друг другу, а ты теперь должна думать о ребенке в первую очередь. Пойдем-пойдем!
Выбрав самый подходящий столик в уютном кафе, мы сделали заказ. Есть действительно хотелось. Не помню, когда я принимала пищу в последний раз, похоже, давно, да и не до этого совсем было. Поэтому вкусный аромат принесенных блюд резко ударил в нос, и я с жадностью набросилась на еду.
— Анечка, ты сказала Кириллу о ребенке?
— Нет. Не еще успела.
— Надеюсь, теперь все у вас наладится! Кирилл будет хорошим отцом.
— Да… Думаю, да!
— Ты знаешь, Лизу закрыли в психушке. Ей теперь долго там находиться придется, эта умалишенная должна ответить за все, что сделала!
— Я не хочу говорить о ней. Все эти раны еще очень свежи и кровоточат. Хочу скорее забыть все как страшный сон.
— Понимаю, больше не будем вспоминать. Теперь только хорошее, вы с Кириллом заслужили его!
Окончательно расправившись с едой, мы собрались уже уходить, как тошнота подкатила к горлу. Я бросилась в туалет. Забежав в первую попавшуюся кабинку, тут же выбросила все содержимое из желудка. Меня сильно мутило, я не могла остановить тот фонтан, который не прекращал извергаться из меня.
— Токсикоз, это нормально на первом сроке, — сказала Лида и достала из сумочки таблетки. — У меня тоже случается. Вот выпей, станет легче.
Я послушно подставила руку, в которую тут же вылетела таблетка из упаковки. Мигом проглотив ее, с трудом выпрямила тело.
— Лида, нужно идти. Кирилл ждет, и мне не терпится все ему рассказать!
Кирилл
Прогноз на мое выздоровление оказался утешительным. Айболит долго боролся за мою жизнь, и ему удалось спасти меня. Я даже и не сомневался в его способностях, он вытаскивал меня с того света не впервые. К тому же он хирург от Бога, лучший из лучших в нашем городе, а возможно, и в стране. Однако тело болело, сильно ощущалась слабость, но я терпел и вида не показывал. Выпроводив отца и Айболита, ждал ее, мою девочку, которою очень люблю и по которой скучает мое сердце. Мне страшно представить, что она пережила за последние сутки, как ей удалось все вытерпеть и остаться в здравом уме. Она боец по жизни, в глубине души ранимый и очень нежный, но боец! Наконец моя малышка появилась предо мной. Вид у нее, скажем так, был не очень: вся бледная как поганка, под глазами черные круги, а изящное тело, казалось, совсем исхудало.
— Малыш, ты вернулась! Я ждал тебя, ты ведь так и не ответила на мой вопрос!
Она подошла ближе и присела на кресло, взглянув на меня потускневшими изумрудными глазами. Какая-то тревога зародилась внутри ее взгляда, я не мог этого объяснить, но чутье подсказывало: что-то не так.
— Малыш, что случилось? Ты не заболела? Ты вся бледная. Я уже волнуюсь!
— У меня две новости. С какой начать, с хорошей или плохой? Если честно, сама не знаю…
— Давай с плохой, хуже уже и так некуда!
— Нас разводят, — тихо произнесла.
— Твоя мечта сбылась. Все так, как ты хотела, — с грустью произнес я.
— Да! Все так, как я хотела раньше, но…
— Но?.. Теперь все изменилось?
— Я не могу без тебя, Кирилл, не могу, я…
— Значит, «любимый» мне не послышалось? Неужели я наконец дождался этого от тебя? — Радость в голосе уже не мог скрывать, Анино признание заглушало боль от полученных ран. Жаль только, что я не имел возможности встать и обнять любимую, прижать к себе и не выпускать ни на минуту из своих объятий.
— Не послышалось. Я действительно тебя очень люблю!
— Тогда пускай разводят. — Ее глаза тут же вспыхнули ярким пламенем. — Пусть разведут нас! Ведь ты же согласишься снова стать моей женой? Вторая попытка будет удачнее первой, обещаю!
— Кирилл, не шути так…
— А что? Анна Петрова, согласны ли вы снова выйти замуж за такого отъявленного подлеца, как я?
— Ха-ха, согласна! — усмехнулась она.
— Тогда давай вторую новость!
Аня чуть замешкалась, глазки засияли по-другому, с лаской и нежностью, я просто растворился в ее взгляде.
— У нас будет малыш, я беременна!
— Что? Что… Любимая, это шутка, чтобы я быстрее встал на ноги?
Я не верил ушам, такое счастье — это подарок от Бога, значит, я прощен, и мне дарован еще один шанс стать отцом. Больше прошлой ошибки ни за что не совершу, буду лучшим отцом и мужем, не причиню вреда моим любимым. Благодарю тебя, Господи!
— Это не шутка, Кирилл, ты скоро станешь папой, и…
— Я не подведу, малыш, все отдам ради вас, только поверь, я не подведу.
Шесть месяцев спустя. Кирилл
Мои девочки, как всегда, выглядели безупречно: одна в животике, а другая в белом подвенечном платье. Они двигались ко мне, а я терпеливо ждал у крыльца церкви. Через несколько минут нас с Аней обвенчают, и мы завершим последний ритуал нашего слияния. Мы станем мужем и женой не только перед обществом и семьей, мы станем супругами перед Богом. Я долго ждал этого момента и когда наконец окончательно поправился, мы сразу же приняли решение обвенчаться.
Радость от этого события рвалась изнутри, я сиял от счастья. Все как в сказке со счастливым концом. Я взял руку жены и вложил в свою. Любовался Аней и не мог оторвать от нее глаз. Мы повторяли все движения за батюшкой в золотой рясе и длинной бородой, отвечали на все его вопросы, положительно кивая и улыбаясь друг другу.
Венчание подходило к концу, приглашенные ждали праздничного банкета. Мы уже были готовы покинуть храм, но вдруг улыбка исчезла с лица моей жены, страх поселился в ее глазах.
— Кирилл, кажется, у меня начинается, — с ужасом произнесла она. — А-ай, больно, как больно! — Анечка схватилась за живот и согнулась.
— Малыш, ведь еще рано, рано же? — Я склонился над ней.
— Кирилл, больно, — стиснув зубы, процедила она. От слов жены меня будто молнией ударило, выступила испарина, в висках запульсировало. Не раздумывая, под удивленными взглядами собравшихся подхватил Анечку на руки и мигом оказался у машины. Усадил жену на заднее сидение и помчал на всей скорости в клинику.
