Лейнар стиснул челюсти и прикрыл глаза.
- Сделай что-нибудь, - отрывисто приказал он, чувствуя внутри опустошающую усталость. – Сделай, и я не поскуплюсь на награду.
Король услышал новый, тяжёлый вздох.
- Я могу исцелить тело, но как врачевать душу? Как заставить человека жить, если он сам этого не хочет?
Поймав тяжёлый взгляд короля, лекарь ссутулил плечи и склонил голову.
- Я сделаю всё что в моих силах, Ваше Величество.
- Если будет отказываться есть – кормите силой, я дозволяю, - сообщил Лейнар, чувствуя себя при этом последней сволочью.
Он так и не нашёл в себе силы навестить Агату после того, как она потеряла ребёнка. Не смог заставить себя заглянуть ей в глаза, увидеть в них боль потери и… обвинение.
Епископ, посетивший дворец сразу после происшествия, почти открыто заявил о том, что случившееся – кара Всевышнего за его, Лейнара, тайные греховные пристрастия. Знамение, появившееся в небе в тот день, он считал главным доказательствам своих слов.
Чего только стоило Лейнару сдержать тогда себя в руках. Не наброситься на Его высокопреосвященство, не повалить его на пол, не начать бить его кулаками превращая ненавистное лицо в кровавое месиво.
Тогда он промолчал.
Но запомнил.
Придёт день, и он найдёт способ поставить зарвавшегося священнослужителя на место. Он нарастит броню, накопит силы и ударит в тот момент, когда враг будет наиболее уязвим.
Лейнар подождёт.
Он умеет ждать.
Тору без сна ворочался в кровати, то отбрасывая одеяло, когда становилось слишком душно, то накрываясь им снова, когда чувствовал что начинает замерзать.
События прошедшего дня до сих пор будоражили кровь и никак не хотели отпускать. Только покинув Ложу Совета мальчик осознал, как напряжён был всё это время.
На него смотрели с плохо скрываемым страхом, с брезгливостью, словно на нечто мерзкое, по какому-то недоразумению осмелившееся потревожить столь важных господ. Именно в тот момент Тору осознал, как ему повезло, что рядом с ним находилась Марджи. Всё это время она крепко держала его за руку, и от неё волнами исходило спасительное тепло, притупляющее неуверенность и тревогу. Именно это помогло ему выдержать взгляд холодных голубых глаз, который не отрывался от Тору почти до самого окончания совета.
Мальчик выделил его сразу, и почему-то у него даже не возникло сомнений в том, кто именно находится перед ним. Брат Марджи Диас. Его родной дед.
Это был высокий подтянутый и совсем ещё не старый мужчина с коротко подстриженными, чуть тронутыми сединой чёрными волосами и аккуратной бородкой. Если Марджи напоминала Тору ворону, то Моррон Диас больше всего походил на коршуна, хищно высматривающего добычу. Сходства к этому образу добавлял острый нос с заметной горбинкой, а жёсткая линия тонких губ давала понять, что этот маг имеет решительный и твёрдый характер.
Тору успел заметить, как вздрогнул Моррон, когда они с Марджи только вошли в просторный зал, где за массивным, длинным столом расположились Советники. Это было всего лишь мгновение слабости, которое осталось незамеченным остальными, но мальчик мог поклясться, что ему не померещилось.
Возглавлял Совет пожилой седовласый маг с обвисшими щеками, тяжёлыми веками и неожиданно яркими, синими глазами. Именно к нему и обратилась Марджи, разбив повисшую в зале напряжённую тишину.
Тору перевернулся набок и поморщился, вспоминая возмущённые голоса:
"Ты посмела привести к нам выродка!"
"Мальчишка болен, безумен!"
"Это недопустимо, вы хоть понимаете, госпожа Диас, чем это вам грозит?!"
"Выродок не должен оставаться в живых!"
Он слушал их молча, и все злые слова словно разбивались о невидимую преграду, так и не достигнув цели. Тору догадывался, что не обошлось без "вороны" и её ментального воздействия, но в тот момент был искренне благодарен ей за эту заботу.
Мальчик отметил, что единственным кто тогда сохранил молчание, оказался Моррон Диас. Он просто смотрел – цепко, пристально, жадно и от взгляда этого по спине пробегал неприятный холодок.
Когда первая волна гнева и возмущения стихла, Марджи заговорила, и чем дольше длился её рассказ, тем мрачнее становились лица Советников.
Тору чувствовал их недоверие, их страх готовый вот-вот переродиться в ужас. Они не хотели этой правды, но не могли от неё отвернуться. Попытка сослаться на безумие Тору провалилась, когда Марджи передала главе Совета воспоминания о Чёрной Пустоши и Алиссаре. Странный круг в небе послужил ещё одним, пусть не столь надёжным, но всё же доказательством, тем более, что учёным магам до сих пор так и не удалось определить природу его происхождения.
Мальчик раздражённо вздохнул, вспомнив, что даже несмотря на страшную угрозу, Совет воспринял в штыки идею объединиться с Асгалотом.
"Они ещё передумают, вот увидишь", - сказала ему Марджи, когда они возвращались обратно в особняк на Кипарисовой улице. – "Советники не глупцы и прекрасно понимают, что без посторонней поддержки Коссхоэн обречён"
Тору её слова не убедили.
Кто-то из Совета предложил защитить остров оградительным пологом, однако эта идея была не без сожаления отвергнута: если Алиссара прорвётся в этот мир, то не поможет никакая защита. Какое-то время они, конечно, продержатся – на пределе, черпая последнюю энергию из источников Коссхоэна, но рано или поздно барьер всё равно падёт, и тогда маги будут обречены.
"Если эта тварь так могущественна, как ты утверждаешь, то разве даже объединившись с Сынами и воинами Асгалота, мы сможем противостоять её мощи?"
Голос – такой же замораживающий, как и взгляд, заставил Тору поёжиться и крепче сжать в пальцах тёплую ладонь Марджи.
Моррон Диас впервые заговорил, обращаясь к нему, и мальчик был этому совсем не рад.
Его пугал этот чужой, властный мужчина и необъяснимый страх перед ним полностью не могла подавить даже ментальная магия "вороны".
Однако Тору всё же нашёл в себе силы ответить на заданный вопрос, пусть голос его при этом предательски дрожал.
" Алиссару действительно невозможно остановить, но её войско необходимо сдержать" – сказал он тогда, стараясь не встречаться взглядом с чуть прищуренными голубыми глазами.
"В таком случае, какой во всём этом смысл, если мы так или иначе обречены?" – тщательно скрывая страх за недовольством, спросил у него низенький полный Советник в вызывающе алом камзоле и с тонкой ниточной усов над толстыми рыбьими губами.
Тору вздохнул и, набравшись смелости, обвёл взглядом Советников.
" Вещуры указали мне на возможность – зыбкую, но всё же возможность попытаться закрыть проход в наш мир прежде, чем сюда проникнет Алиссара. Для этого мне как можно скорее необходимо будет вернуться в Вышегорье"
"Не хочешь ли ты сказать, что судьба нашего мира находится в руках мальчишки-выродка?" – с нескрываемым презрением в голосе произнёс худой седовласый мужчина с серыми волосами. Не невзарчно-пепельными, как у Сэй, но с оттенком благородного серебра.
"Я хочу сказать, - терпеливо пояснил Тору, - что я единственный, кто может проникнуть в Чёрную Пустошь, и попытаться закрыть проход с той стороны. Иного выхода у нас нет"
В зале снова повисла гнетущая тишина, но продлилась она недолго.
"Совету нужно обдумать всё, что сегодня было услышано и принять решение", - произнёс наконец главный Советник. – "До тех пор, мальчик будет находиться под неусыпным надзором госпожи Диас, если она конечно готова принять на себя такую ответственность".
"Я готова, господин Вендо", - не раздумывая ответила Марджи. – "Мы будем ждать решения Совета".
Обратно Тору возвращался тихий и задумчивый, хотя и сам не смог бы объяснить себе, почему в тот момент на душе у него было так тяжело. Он сделал то, что от него требовалось – предстал перед Советом, предупредил об угрозе. Дальше от него зависело мало, по крайней мере в том, что касалось заключения союза с Асгалотом.
Сэй встречала их у порога и выглядела обеспокоенной, но мальчику тогда было не до разговоров. Сославшись на усталость и отказавшись от ужина, он поднялся в ту спальню, которая выделила для него "ворона".
Марджи расскажет Сэй о том, что произошло в Ложе Совета, а ему необходимо было хоть ненадолго остаться одному. Завтра он снова постарается быть сильным, завтра он извинится перед подругой, проведает Сетму. Завтра…
Этой же ночью он намеревался сделать то, на что никогда не решился бы прежде. Но время уходит – он заметил, что лиловый круг становится ярче, поэтому ему необходимо было начать готовиться. Начать постигать границы своих возможностей.
Поэтому, дождавшись когда в доме стихнут все посторонние звуки, мальчик сел в кровати и несколько раз глубоко вздохнул, решаясь на опасный, но необходимый шаг.
Осознав, что оттягивать момент не имеет смысла, он с замиранием сердца снял с пальца кольцо-артефакт и сосредоточился на собственных ощущениях. Чего он ожидал? Где-то в глубине души он не сомневался в том, что его тут же затянет в Пустошь, однако время шло но ничего не происходило.
Тогда Тору напряжённо закусил губу и, прикрыв глаза, сам потянулся к Пустоши, почувствовав, как легонько дёрнуло в области пупка, словно кто-то потянул за незримую пуповину, соединяющую его с Алиссарой. На несколько мгновений он ощутил головокружение, и только когда оно окончательно пропало, позволил себе оглядеться.
Знакомое уже плато, с которого открывался вид на бескрайнюю мёртвую землю и мерцающий зловещим светом провал. Бессчётное множество неподвижно застывших тёмных фигур на этот раз отчего-то не вызывали в нём прежнего ужаса и даже смутные, изломанные тени, шевелящиеся-копошащиеся где-то внизу не заставляли больше содрогаться.
Он чувствовал, что Алиссара была где-то рядом – ощущал её присутствие кожей. Существо таилось во тьме, которая обступила мальчика со всех сторон, постепенно подкрадываясь всё ближе.
На мгновение страх коснулся сердца, но Тору, нащупав, вытащил эрд и сжал его в кулаке, призывая на помощь всё свое самообладание. Сосредоточившись, попытался представить себя там – внизу, на краю сияющего круга, тут же почувствовав как его тело становиться лёгким, а окружающая тьма, смазавшись на миг, расступилась, чтобы открыть перед взором мальчика ставший таким близким зёв провала.
«Получилось!»
Пустошь, хоть немного, но всё же подчиняется его воле, чувствуя связь авгура с Алиссарой.
Тору неуверенно оглянулся и, вздрогнул, осознав, что ближайшие существа находятся от него всего в нескольких шагах. Впервые у мальчика была возможность рассмотреть их ближе: высокие – гораздо выше обычного человека, словно созданные из клубящегося мрака с мерцающими лиловыми огоньками глаз. Смертоносные, хищные тени с когтями-серпами и безгубыми ртами, обнажившими острые зубы. Если вглядеться, можно увидеть под шевелящимися сгустками мрака синюшно-белую кожу с вздувшимися чёрными венами.
Под ногами этих высоких чудовищ копошились другие – более мелкие, худые и лысые с будто вывернутыми суставами. Как следует разглядеть их не получалось, да Тору и не очень-то и хотел – мерзкие уродцы отдалённо походили как на людей так и на насекомых.
Мальчик поёжился и перевёл взгляд на провал-ворота. Отсюда они казались просто огромными – бескрайнее озеро, другой берег которого невозможно разглядеть.
Тору припал на одно колено, вглядываясь в мерцающие завихрения, и заметил внутри мерную пульсацию, словно там, в сердцевине портала билось гигантское чёрное сердце.
- Что это такое? – одними губами прошептал мальчик, стараясь до мельчайших подробностей запомнить всё, что сейчас видит.
«Мой маленький авгур…»
Ласковый, обволакивающий шёпот дал понять о том, что пора возвращаться.
Вот только Пустошь не желала отпускать его так просто – его снова дёрнуло, потащило куда-то в сторону и вверх и Тору очутился перед троном Алиссары, прямо у её ног.
Она взирала на него сверху вниз, и взгляд её был исполнен мрачного торжества и удовлетворения.
«Ты пришёл сам, добровольно» - прошелестел её голос, заставивший Тору сглотнуть вставший в горле ком. – «Я знала, что так будет»
Она подалась вперёд, вглядываясь в его лицо, отчего внутренности мальчика словно скрутились в тугой узел и покрылись тонкой ледяной корочкой. Узкие ноздри Алиссары хищно дрогнули, верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки между которыми мелькнул длинный, гибкий язык.
«Кровь ещё слишком слаба – ты пока не готов, мой авгур»
Её голос снова раздался прямо в сознании, а в следующее мгновение перед глазами всё поплыло, заставив Тору крепко зажмуриться.
Крупная дрожь прошла по телу и, судорожно схватив ртом воздух, мальчик распахнул глаза.
Он снова был в спальне в доме Марджи. В окно заглядывала полная луна, бросая на мягкий ковёр узкую серебристую дорожку. Причудливыми узорами шевелились на светлой стене тени от качающихся на ветру ветвей.
Тыльной стороной ладони Тору вытер выступившую на лбу испарину, и воровато оглянувшись на дверь, вытащил из-за пазухи ночной рубашки эрд. Нахмурился – аманрат в брюшке совы теперь имел не синий, а насыщенно-лиловый оттенок, изменившись под действием магии Тору. Ещё одно доказательство того, сколь прочно установилась связь между ним и Алиссарой.
Её последние слова озадачили мальчика. Что она имела в виду, говоря о том, что он ещё не готов? К чему?
«Она ждёт, когда я буду полностью в её власти, потеряю способность к сопротивлению, полностью отдамся её власти», - сам себе ответил Тору, бездумно глядя на лежащий в ладони эрд. Сова смотрела на него круглыми тусклыми глазами, и в бледно-лиловом мерцании эрда выглядела несколько зловеще.
Мальчик поднялся с кровати и как был босиком прошёл к окну, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Тихая ночь, наполненная стрёкотом насекомых, сейчас кажется такой обманчиво-уютной. Кажется – нависшая над миром угроза лишь плод его воображения. Необычайно яркий кошмар, который развеется с первыми лучами солнца.
Но стоило отыскать взглядом далёкое пятно на небе, и такой желанный самообман развеивался, словно туман под резким порывом ветра.
То, что произошло в Чёрной Пустоши, заставило Тору задуматься и подтвердило его смутные подозрения.
Он знал, что задача, которая стоит перед ним, почти невыполнима, однако не собирался опускать руки. Да, он обречён так или иначе, но у него есть возможность попытаться сделать хоть что-то перед тем, как уйти за грань.
А для этого, прежде всего, ему придётся научиться бороться с собственными страхами.
Лейнар бережно скрутил послание и убрал его в шкатулку.
Откинулся на спинку рабочего кресла, сцепив пальцы на животе и остановив рассеянный взгляд на ярком пламени свечей.
Кауль в спешном порядке возвращался в столицу.
Что заставило его ослушаться приказа своего короля? Отказаться от плана, который он сам же и предложил?
Послание, состоящее всего из нескольких коротких слов, ответа не несло.
То, что глава тайной службы спешит в Эндам отнюдь не с добрыми вестями, было очевидно, и теперь Лейнар задавался вопросом: что за очередную каверзу готовит для него судьба?
Сейчас Его Величеству впервые за долгое время захотелось ощутить чью-то поддержку, услышать дельный совет, понять, что он не один в этом мире, что у него есть плечо, на которое можно опереться.
- Сделай что-нибудь, - отрывисто приказал он, чувствуя внутри опустошающую усталость. – Сделай, и я не поскуплюсь на награду.
Король услышал новый, тяжёлый вздох.
- Я могу исцелить тело, но как врачевать душу? Как заставить человека жить, если он сам этого не хочет?
Поймав тяжёлый взгляд короля, лекарь ссутулил плечи и склонил голову.
- Я сделаю всё что в моих силах, Ваше Величество.
- Если будет отказываться есть – кормите силой, я дозволяю, - сообщил Лейнар, чувствуя себя при этом последней сволочью.
Он так и не нашёл в себе силы навестить Агату после того, как она потеряла ребёнка. Не смог заставить себя заглянуть ей в глаза, увидеть в них боль потери и… обвинение.
Епископ, посетивший дворец сразу после происшествия, почти открыто заявил о том, что случившееся – кара Всевышнего за его, Лейнара, тайные греховные пристрастия. Знамение, появившееся в небе в тот день, он считал главным доказательствам своих слов.
Чего только стоило Лейнару сдержать тогда себя в руках. Не наброситься на Его высокопреосвященство, не повалить его на пол, не начать бить его кулаками превращая ненавистное лицо в кровавое месиво.
Тогда он промолчал.
Но запомнил.
Придёт день, и он найдёт способ поставить зарвавшегося священнослужителя на место. Он нарастит броню, накопит силы и ударит в тот момент, когда враг будет наиболее уязвим.
Лейнар подождёт.
Он умеет ждать.
Глава 32
Тору без сна ворочался в кровати, то отбрасывая одеяло, когда становилось слишком душно, то накрываясь им снова, когда чувствовал что начинает замерзать.
События прошедшего дня до сих пор будоражили кровь и никак не хотели отпускать. Только покинув Ложу Совета мальчик осознал, как напряжён был всё это время.
На него смотрели с плохо скрываемым страхом, с брезгливостью, словно на нечто мерзкое, по какому-то недоразумению осмелившееся потревожить столь важных господ. Именно в тот момент Тору осознал, как ему повезло, что рядом с ним находилась Марджи. Всё это время она крепко держала его за руку, и от неё волнами исходило спасительное тепло, притупляющее неуверенность и тревогу. Именно это помогло ему выдержать взгляд холодных голубых глаз, который не отрывался от Тору почти до самого окончания совета.
Мальчик выделил его сразу, и почему-то у него даже не возникло сомнений в том, кто именно находится перед ним. Брат Марджи Диас. Его родной дед.
Это был высокий подтянутый и совсем ещё не старый мужчина с коротко подстриженными, чуть тронутыми сединой чёрными волосами и аккуратной бородкой. Если Марджи напоминала Тору ворону, то Моррон Диас больше всего походил на коршуна, хищно высматривающего добычу. Сходства к этому образу добавлял острый нос с заметной горбинкой, а жёсткая линия тонких губ давала понять, что этот маг имеет решительный и твёрдый характер.
Тору успел заметить, как вздрогнул Моррон, когда они с Марджи только вошли в просторный зал, где за массивным, длинным столом расположились Советники. Это было всего лишь мгновение слабости, которое осталось незамеченным остальными, но мальчик мог поклясться, что ему не померещилось.
Возглавлял Совет пожилой седовласый маг с обвисшими щеками, тяжёлыми веками и неожиданно яркими, синими глазами. Именно к нему и обратилась Марджи, разбив повисшую в зале напряжённую тишину.
Тору перевернулся набок и поморщился, вспоминая возмущённые голоса:
"Ты посмела привести к нам выродка!"
"Мальчишка болен, безумен!"
"Это недопустимо, вы хоть понимаете, госпожа Диас, чем это вам грозит?!"
"Выродок не должен оставаться в живых!"
Он слушал их молча, и все злые слова словно разбивались о невидимую преграду, так и не достигнув цели. Тору догадывался, что не обошлось без "вороны" и её ментального воздействия, но в тот момент был искренне благодарен ей за эту заботу.
Мальчик отметил, что единственным кто тогда сохранил молчание, оказался Моррон Диас. Он просто смотрел – цепко, пристально, жадно и от взгляда этого по спине пробегал неприятный холодок.
Когда первая волна гнева и возмущения стихла, Марджи заговорила, и чем дольше длился её рассказ, тем мрачнее становились лица Советников.
Тору чувствовал их недоверие, их страх готовый вот-вот переродиться в ужас. Они не хотели этой правды, но не могли от неё отвернуться. Попытка сослаться на безумие Тору провалилась, когда Марджи передала главе Совета воспоминания о Чёрной Пустоши и Алиссаре. Странный круг в небе послужил ещё одним, пусть не столь надёжным, но всё же доказательством, тем более, что учёным магам до сих пор так и не удалось определить природу его происхождения.
Мальчик раздражённо вздохнул, вспомнив, что даже несмотря на страшную угрозу, Совет воспринял в штыки идею объединиться с Асгалотом.
"Они ещё передумают, вот увидишь", - сказала ему Марджи, когда они возвращались обратно в особняк на Кипарисовой улице. – "Советники не глупцы и прекрасно понимают, что без посторонней поддержки Коссхоэн обречён"
Тору её слова не убедили.
Кто-то из Совета предложил защитить остров оградительным пологом, однако эта идея была не без сожаления отвергнута: если Алиссара прорвётся в этот мир, то не поможет никакая защита. Какое-то время они, конечно, продержатся – на пределе, черпая последнюю энергию из источников Коссхоэна, но рано или поздно барьер всё равно падёт, и тогда маги будут обречены.
"Если эта тварь так могущественна, как ты утверждаешь, то разве даже объединившись с Сынами и воинами Асгалота, мы сможем противостоять её мощи?"
Голос – такой же замораживающий, как и взгляд, заставил Тору поёжиться и крепче сжать в пальцах тёплую ладонь Марджи.
Моррон Диас впервые заговорил, обращаясь к нему, и мальчик был этому совсем не рад.
Его пугал этот чужой, властный мужчина и необъяснимый страх перед ним полностью не могла подавить даже ментальная магия "вороны".
Однако Тору всё же нашёл в себе силы ответить на заданный вопрос, пусть голос его при этом предательски дрожал.
" Алиссару действительно невозможно остановить, но её войско необходимо сдержать" – сказал он тогда, стараясь не встречаться взглядом с чуть прищуренными голубыми глазами.
"В таком случае, какой во всём этом смысл, если мы так или иначе обречены?" – тщательно скрывая страх за недовольством, спросил у него низенький полный Советник в вызывающе алом камзоле и с тонкой ниточной усов над толстыми рыбьими губами.
Тору вздохнул и, набравшись смелости, обвёл взглядом Советников.
" Вещуры указали мне на возможность – зыбкую, но всё же возможность попытаться закрыть проход в наш мир прежде, чем сюда проникнет Алиссара. Для этого мне как можно скорее необходимо будет вернуться в Вышегорье"
"Не хочешь ли ты сказать, что судьба нашего мира находится в руках мальчишки-выродка?" – с нескрываемым презрением в голосе произнёс худой седовласый мужчина с серыми волосами. Не невзарчно-пепельными, как у Сэй, но с оттенком благородного серебра.
"Я хочу сказать, - терпеливо пояснил Тору, - что я единственный, кто может проникнуть в Чёрную Пустошь, и попытаться закрыть проход с той стороны. Иного выхода у нас нет"
В зале снова повисла гнетущая тишина, но продлилась она недолго.
"Совету нужно обдумать всё, что сегодня было услышано и принять решение", - произнёс наконец главный Советник. – "До тех пор, мальчик будет находиться под неусыпным надзором госпожи Диас, если она конечно готова принять на себя такую ответственность".
"Я готова, господин Вендо", - не раздумывая ответила Марджи. – "Мы будем ждать решения Совета".
Обратно Тору возвращался тихий и задумчивый, хотя и сам не смог бы объяснить себе, почему в тот момент на душе у него было так тяжело. Он сделал то, что от него требовалось – предстал перед Советом, предупредил об угрозе. Дальше от него зависело мало, по крайней мере в том, что касалось заключения союза с Асгалотом.
Сэй встречала их у порога и выглядела обеспокоенной, но мальчику тогда было не до разговоров. Сославшись на усталость и отказавшись от ужина, он поднялся в ту спальню, которая выделила для него "ворона".
Марджи расскажет Сэй о том, что произошло в Ложе Совета, а ему необходимо было хоть ненадолго остаться одному. Завтра он снова постарается быть сильным, завтра он извинится перед подругой, проведает Сетму. Завтра…
Этой же ночью он намеревался сделать то, на что никогда не решился бы прежде. Но время уходит – он заметил, что лиловый круг становится ярче, поэтому ему необходимо было начать готовиться. Начать постигать границы своих возможностей.
Поэтому, дождавшись когда в доме стихнут все посторонние звуки, мальчик сел в кровати и несколько раз глубоко вздохнул, решаясь на опасный, но необходимый шаг.
Осознав, что оттягивать момент не имеет смысла, он с замиранием сердца снял с пальца кольцо-артефакт и сосредоточился на собственных ощущениях. Чего он ожидал? Где-то в глубине души он не сомневался в том, что его тут же затянет в Пустошь, однако время шло но ничего не происходило.
Тогда Тору напряжённо закусил губу и, прикрыв глаза, сам потянулся к Пустоши, почувствовав, как легонько дёрнуло в области пупка, словно кто-то потянул за незримую пуповину, соединяющую его с Алиссарой. На несколько мгновений он ощутил головокружение, и только когда оно окончательно пропало, позволил себе оглядеться.
Знакомое уже плато, с которого открывался вид на бескрайнюю мёртвую землю и мерцающий зловещим светом провал. Бессчётное множество неподвижно застывших тёмных фигур на этот раз отчего-то не вызывали в нём прежнего ужаса и даже смутные, изломанные тени, шевелящиеся-копошащиеся где-то внизу не заставляли больше содрогаться.
Он чувствовал, что Алиссара была где-то рядом – ощущал её присутствие кожей. Существо таилось во тьме, которая обступила мальчика со всех сторон, постепенно подкрадываясь всё ближе.
На мгновение страх коснулся сердца, но Тору, нащупав, вытащил эрд и сжал его в кулаке, призывая на помощь всё свое самообладание. Сосредоточившись, попытался представить себя там – внизу, на краю сияющего круга, тут же почувствовав как его тело становиться лёгким, а окружающая тьма, смазавшись на миг, расступилась, чтобы открыть перед взором мальчика ставший таким близким зёв провала.
«Получилось!»
Пустошь, хоть немного, но всё же подчиняется его воле, чувствуя связь авгура с Алиссарой.
Тору неуверенно оглянулся и, вздрогнул, осознав, что ближайшие существа находятся от него всего в нескольких шагах. Впервые у мальчика была возможность рассмотреть их ближе: высокие – гораздо выше обычного человека, словно созданные из клубящегося мрака с мерцающими лиловыми огоньками глаз. Смертоносные, хищные тени с когтями-серпами и безгубыми ртами, обнажившими острые зубы. Если вглядеться, можно увидеть под шевелящимися сгустками мрака синюшно-белую кожу с вздувшимися чёрными венами.
Под ногами этих высоких чудовищ копошились другие – более мелкие, худые и лысые с будто вывернутыми суставами. Как следует разглядеть их не получалось, да Тору и не очень-то и хотел – мерзкие уродцы отдалённо походили как на людей так и на насекомых.
Мальчик поёжился и перевёл взгляд на провал-ворота. Отсюда они казались просто огромными – бескрайнее озеро, другой берег которого невозможно разглядеть.
Тору припал на одно колено, вглядываясь в мерцающие завихрения, и заметил внутри мерную пульсацию, словно там, в сердцевине портала билось гигантское чёрное сердце.
- Что это такое? – одними губами прошептал мальчик, стараясь до мельчайших подробностей запомнить всё, что сейчас видит.
«Мой маленький авгур…»
Ласковый, обволакивающий шёпот дал понять о том, что пора возвращаться.
Вот только Пустошь не желала отпускать его так просто – его снова дёрнуло, потащило куда-то в сторону и вверх и Тору очутился перед троном Алиссары, прямо у её ног.
Она взирала на него сверху вниз, и взгляд её был исполнен мрачного торжества и удовлетворения.
«Ты пришёл сам, добровольно» - прошелестел её голос, заставивший Тору сглотнуть вставший в горле ком. – «Я знала, что так будет»
Она подалась вперёд, вглядываясь в его лицо, отчего внутренности мальчика словно скрутились в тугой узел и покрылись тонкой ледяной корочкой. Узкие ноздри Алиссары хищно дрогнули, верхняя губа приподнялась, обнажая острые клыки между которыми мелькнул длинный, гибкий язык.
«Кровь ещё слишком слаба – ты пока не готов, мой авгур»
Её голос снова раздался прямо в сознании, а в следующее мгновение перед глазами всё поплыло, заставив Тору крепко зажмуриться.
Крупная дрожь прошла по телу и, судорожно схватив ртом воздух, мальчик распахнул глаза.
Он снова был в спальне в доме Марджи. В окно заглядывала полная луна, бросая на мягкий ковёр узкую серебристую дорожку. Причудливыми узорами шевелились на светлой стене тени от качающихся на ветру ветвей.
Тыльной стороной ладони Тору вытер выступившую на лбу испарину, и воровато оглянувшись на дверь, вытащил из-за пазухи ночной рубашки эрд. Нахмурился – аманрат в брюшке совы теперь имел не синий, а насыщенно-лиловый оттенок, изменившись под действием магии Тору. Ещё одно доказательство того, сколь прочно установилась связь между ним и Алиссарой.
Её последние слова озадачили мальчика. Что она имела в виду, говоря о том, что он ещё не готов? К чему?
«Она ждёт, когда я буду полностью в её власти, потеряю способность к сопротивлению, полностью отдамся её власти», - сам себе ответил Тору, бездумно глядя на лежащий в ладони эрд. Сова смотрела на него круглыми тусклыми глазами, и в бледно-лиловом мерцании эрда выглядела несколько зловеще.
Мальчик поднялся с кровати и как был босиком прошёл к окну, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Тихая ночь, наполненная стрёкотом насекомых, сейчас кажется такой обманчиво-уютной. Кажется – нависшая над миром угроза лишь плод его воображения. Необычайно яркий кошмар, который развеется с первыми лучами солнца.
Но стоило отыскать взглядом далёкое пятно на небе, и такой желанный самообман развеивался, словно туман под резким порывом ветра.
То, что произошло в Чёрной Пустоши, заставило Тору задуматься и подтвердило его смутные подозрения.
Он знал, что задача, которая стоит перед ним, почти невыполнима, однако не собирался опускать руки. Да, он обречён так или иначе, но у него есть возможность попытаться сделать хоть что-то перед тем, как уйти за грань.
А для этого, прежде всего, ему придётся научиться бороться с собственными страхами.
***
Лейнар бережно скрутил послание и убрал его в шкатулку.
Откинулся на спинку рабочего кресла, сцепив пальцы на животе и остановив рассеянный взгляд на ярком пламени свечей.
Кауль в спешном порядке возвращался в столицу.
Что заставило его ослушаться приказа своего короля? Отказаться от плана, который он сам же и предложил?
Послание, состоящее всего из нескольких коротких слов, ответа не несло.
То, что глава тайной службы спешит в Эндам отнюдь не с добрыми вестями, было очевидно, и теперь Лейнар задавался вопросом: что за очередную каверзу готовит для него судьба?
Сейчас Его Величеству впервые за долгое время захотелось ощутить чью-то поддержку, услышать дельный совет, понять, что он не один в этом мире, что у него есть плечо, на которое можно опереться.
