Неожиданным сожалением обожгло воспоминание о епископе Галле.
Увы, время невозможно повернуть вспять – сделанного не воротишь, сколь сильно бы не было желание.
А ведь именно Его Высокопреосвященство возвёл его на престол, именно он подсказал, как переманить на свою сторону один из сильнейших родов Асгалота. Он был мудр, старый епископ.
Лейнар поморщился.
«Жалеть уже поздно», - сказал он сам себе, поднимаясь из кресла. – «Остаётся быть сильным и достойно принять всё, что готова предложить мне переменчивая судьба»
Перед дверью, ведущей в спальню Агаты, он в нерешительности остановился. Сделать последний шаг оказалось труднее всего, и всё-таки он надавил на створку и мягко ступая, вошёл внутрь пропахшей успокоительными каплями комнаты.
Повинуясь его знаку, неотлучно приставленная к королеве сиделка торопливо зажгла свечи и распахнула тяжёлые, плотные шторы, пропуская внутрь бледно-розовые лучи уходящего за горизонт солнца.
Агата возлежала на широкой кровати, утопая в многочисленных подушках, и отсутствующим взглядом смотрела в потолок. Худые, похожие на две сухие веточки руки, безвольно лежали поверх пухового одеяла, и Лейнару отчего-то с большим трудом удалось отвести от них взгляд.
Она даже не повернулась когда он вошёл, словно мысленно пребывала где-то в совершенно другом месте.
Отослав сиделку, король, чуть помешкав, всё же осторожно присел на край кровати и заключил прохладные пальцы в свои широкие, тёплые ладони.
- Посмотри на меня, - тихо попросил он, уловив, как едва заметно дрогнули ресницы жены. – Посмотри на меня, Агата.
Королева медленно моргнула и повернула к нему голову. Он заметил, что губы её были сухими и искусанными, а под утратившими прежний блеск глазами залегли тёмные круги.
- Я понимаю, как тебе тяжело, - начал было Лейнар, но Агата перебила его.
- Понимаешь? – голос её больше походил на сухой шелест. Она впервые обратилась к нему так непочтительно. – Ты не носил его под своим сердцем, не ощущал, как внутри растёт новая жизнь… как же ты можешь меня понять?
Его Величество отвёл взгляд и стиснул челюсти. Он злился не на неё – на себя. За то, что действительно не понимал, не мог ей помочь.
Слова сорвались с языка прежде, чем Лейнар успел их осознать:
- У нас ещё будут дети, обещаю тебе – будут, - сказал он, поглаживая большим пальцем тыльную сторону её ладони. – А сейчас ты должна быть сильной, Агата. Слишком много осталось тех, кто без колебаний готов воспользоваться нашей слабостью и впиться в глотку. Мы не должны им этого позволить, Агата, слышишь? Ради того, чтобы сохранить Асгалот для наших детей.
Королева долго вглядывалась в его лицо, словно не могла до конца поверить в то, что он говорит серьёзно. Лейнар заметил, как начал меняться её взгляд: из него постепенно исчезала недавняя обречённость. Она снова стала напоминать ту самую Агату – сильную и умную, готовую идти со своим мужем рука об руку.
Неожиданно он с предельной ясностью осознал, что несмотря на то, что не испытывает к этой женщине физического влечения, она стала ему по-настоящему дорога.
Небесные знамения, церковники, тревожное послание от Кауля… всё это временно отступило. Об этом Лейнар подумает позже, а сейчас, он просто немного побудет рядом со своей женой.
Повозку немилосердно трясло и раскачивало, так что уже к концу первого дня Ульрик ощущал себя так, словно его хорошенько отходили палками, не оставив на теле живого места.
Ночью, утомлённый, он пытался прикорнуть на узкой, жёсткой лавке, но стоило колёсам подпрыгнуть на очередной ухабе, скатывался на пол.
Сир Карвен так спешил доставить Ульрика в столицу, что приказывал остановаться лишь тогда, когда лошадям требовался отдых. Подобная торопливость была вполне понятна: наверняка до нового главы Сынов уже дошли слухи о том, что северные герцогства недовольны арестом сира Гильма и намереваются обратиться за поддержкой к королю. Во всяком случае, именно на это рассчитывал Ульрик, отсылая Рокко обратно к Рагмарам. Хотелось верить и в то, что Ноэль тоже не оставит его в беде, да и господин Дарвис по прикидкам вот-вот должен добраться до Эндама.
Ульрик не боялся святого суда, не страшила его и сама возможность скорой смерти, однако он предпочёл бы пасть в бою, до последнего сражаясь за Асгалот и его жителей. В тёмный час пригодится каждый умелый воин. Оставалось надеяться — пусть надежда эта и была слишком зыбкой, на то, что Всевышний не оставит его в своей милости и даст возможность в последний раз сослужить службу королевству.
Повозка остановилась.
Ульрик прислушался к фырканью лошадей, негромким переговорам и, наконец, лязгнул наружный запор. Дверца отворилась и сир Гильм прикрыл ладонью глаза, щурясь от слишком яркого дневного света.
К нему заглянул сир Марвис — коренастый, рано облысевший мужчина с тяжёлой квадратной челюстью и короткой шеей. Он был одним из двенадцати рыцарей ордена, сопровождающих пленника в Эндам. Ещё шестеро охраняли двигающийся впереди дормез сира Карвена.
Ульрик поймал на себе сочувственный взгляд, когда сир Марвис протянул ему тряпичный свёрток, в котором обнаружилась пара хлебных ломтей, несколько полосок вяленого мяса и половина луковицы. Нехитрая еда, но сир Гильм был благодарен и за это.
Быстро оглядевшись, сир Марвис вручил ему пузатую флягу, с некоторым смущением проговорив:
— Вот, оно креплёное, хоть согреетесь немного.
— Спасибо, Гарред, — поблагодарил его Ульрик, пряча флягу под куртку.
Сир Марвис кивнул и, несколько помедлив, шепнул: «Орден с вами», после чего тут же закрыл дверцу, снова запирая её на засов.
Оказавшись в неуютном полумраке, сир Ульрик вздохнул и принялся за еду.
Последние слова сира Марвиса, сказанные тихо и осторожно, согрели душу. Братья поддерживают его и наверняка надеются на то, что суд церкви будет справедлив и милосерден. Другое дело, что в это уже не верил сам Ульрик. Будь по-прежнему жив епископ Галл, он ни на мгновение не усомнился бы в правильности его решения, однако теперь главой асгалотской церкви избрали Родвига, а этот мужчина, насколько было известно сиру Гильму, отличался особой нетерпимостью по отношению к магам. Если епископ Родвиг причислит Ульрика к пособникам «богомерзких колдунов», то приговор будет один — смерть.
Сир Гильм аккуратно завернул остатки скромного ужина обратно в тряпицу и спрятал за пазуху. Кормили его не часто а так хоть будет чем утолить голод в случае нужды.
Проведя ладонью по отросшим, нечесаным и засаленным волосам, Ульрик снова тяжело вздохнул и подумал о том, как там Тору. Удалось ли друзьям попасть в Коссхоэн? Согласится ли Совет заключить перемирие с Асгалотом? Что, если и их ждёт столь же холодный приём? Быть может, они уже сидят под замком, а то и вовсе...
«Не нужно думать о дурном!», — мысленно одёрнул себя сир Гильм, однако беспокойство за друзей оказалось сильнее голоса разума.
В конце концов, он скрестил руки на груди, откинулся затылком на заднюю стенку и принял очередную попытку хоть немного поспать.
До прибытия в Эндам оставалось чуть больше пяти дней.
— А я, стало быть, думаю, что знак этот небесный не к добру, — заявил старый Нилс, впиваясь в мозговую кость с той страстью, с которой обычно пылкий влюблённый припадает к женским устам.
Греджи поморщился — манеры у слуг в Тихом Приюте почти полностью отсутствовали, и каждый раз ему приходилось пересиливать собственную брезгливость, присаживаясь за общий стол. Чавканье, отрыжка, пускание газов... всё это мало способствовало аппетиту, однако голод всякий раз одерживал верх, заставляя Греджи смиренно браться за ложку.
— Отчего же не к добру-то? — поинтересовалась Грета, шумно прихлёбывая остатки супа из миски. — Висит себе в небе это пятно, так и пускай висит — вреда от него никакого нет.
— А что если это колдовство? — спросил Майти — сын Греты.
Этот круглолицый семилетний мальчишка с широкой щербатой улыбкой вносил хоть какое-то оживление в унылое, сонное существование Приюта. Да и у принцессы появился друг по играм, пусть и не положено ей по высокому происхождению водить дружбу с простолюдинами.
Получив звонкий подзатыльник от матери, Майти обижено засопел и мстительно схватил со стола последнюю лепешку, тут же впившись в неё зубами.
— Скажешь тоже — колдовство! Кто ж такое допустит-то? Сыны своё дело знают — давят этих проклятучих магов как тараканов, глядишь, однажды и совсем повыведут.
Герта говорила так уверенно, рыцари ордена лично отчитывались перед ней о проделанной работе.
«Интересно, откуда Его Сиятельство взял эту бабу?», — лениво подумал Греджи, куском хлеба собирая остатки со дна своей миски. — «Знала бы она, что граф и сам привечает у себя в замке магов»
Об этом младший Эйром догадался уже давно, хотя прямого подтверждения своим предположениям так и не получил. Однако, вспомнить хотя бы белоглазого! Нет-нет, не может так выглядеть обычный человек, да и без этого в Эльбере творилось много чего странного. Была у Его Сиятельства какая-то тайна, но Греджи благоразумно приказал себе поменьше об этом думать.
Вот и сейчас он не торопился влезать в разговоры о странных небесных пятнах и колдунах, хотя это необычное явление интересовало его не меньше чем прочих слуг.
Несмотря на это, едва покончив с ужином, младший Эйром отставил миску, поднялся из-за стола и поспешил к своей маленькой подопечной. Пора было давать ей целебный отвар.
Принцесса встретила его радостной улыбкой. Она с ногами забралась в кресло и листала книгу сказок, которую обычно читала ей на ночь Грета.
— Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество? — учтиво спросил Греджи, грея в руках дымящуюся чашку. — Не знобит, голова не кружится?
— Нет, — покачав головой, ответила девочка и показала ему раскрытую посередине книгу. — Смотри, какой красивый рисунок?
Лекарь послушно склонился над страницами, разглядывая изображённую на них принцессу в пышном платье и короне. Она шла по улице под руку с красавцем-принцем, и восторженные горожане бросали им под ноги бутоны цветов.
Греджи кисло улыбнулся — ожившая девичья мечта, да и только. Он не станет говорить Её Высочеству о том, что в реальной жизни принцессы не выходят замуж по любви, да и принцы в большинстве случаев оказываются далеко не такими прекрасными. Хотя, откуда бы взяться в Асгалоте принцам? Сказки старые — ещё тех времён, когда Асгалот был разбит на мелкие королевства, не сплочён единым правителем и общей верой.
— О чём эта сказка? — тем не менее, поинтересовался Греджи, присаживаясь на подлокотник кресла и зорко наблюдая, чтобы подопечная выпила весь целебный отвар.
— О потерянной принцессе, — воодушевлённо ответила девочка, но тут же скривилась, охлебнув из кружки. — Фу, какая гадость!
— Благовоспитанным леди не пристало так выражаться, — назидательно сообщил Греджи, пряча улыбку. — И что же случилось с этой принцессой-потеряшкой?
— Злой советник короля подменил её в детстве, потом приказал своему слуге вывезти маленькую принцессу в лес и оставить на съедение диким зверям. Но слуга пожалел её, отвёз в другое королевство и отдал на воспитание одной доброй женщине. Когда принцесса подросла, к ним в город приехал молодой принц, который едва увидев её, влюбился без памяти. Тогда он помог законной принцессе отвоевать свой трон, они поженились, и стали вместе править двумя королевствами, вот.
«Глупая сказка», — подумал Греджи, хотя вслух произнёс:
— Интересная история.
Её Высочество кивнула с серьёзным видом и неожиданно заявила:
— Я тоже, когда выросту вернусь и отвоюю свой трон!
Греджи вдруг задумался над тем, что неспроста, похоже, принцессе читают такие сказки, внушая тем самым определённые мысли. Вопрос только в том, сама ли до этого додумалась Грета, или просто действует по приказу Его Светлости. По всему выходило, что у графа на дочь покойного короля Гердара далеко идущие планы, в которых ему, Греджи, против воли довелось поучаствовать. Чем это для него обернётся? Пока лучше об этом не думать. А если станет понятно, что на Тихий Приют надвигается гроза... что же, к тому моменту, когда грянет гром, его здесь уже не будет.
— Оно стало больше, — сообщил Тору, выглядывая в окно, и озабочено хмурясь. — Нужно возвращаться в Ильдор.
— Совет до сих пор не дал своего ответа, — недовольно заметил Сетма, развалившись на софе и закинув здоровую руку за голову. — Они словно нарочно тянут время, которого у нас остаётся всё меньше.
— Мы сделали всё, что смогли, — сказала Сэй, присаживаясь на свободное место рядом с Бодраком. — Думаю, нам необязательно дожидаться их решения.
— Ты права, — согласился Тору. — Осталось только придумать, как открыть портал в Ильдор, особенно, если там нет второй арки перехода.
Мальчик посмотрел на Сэй с надеждой и спросил:
— Ты сможешь что-нибудь сделать?
Сетма заинтересованно приподнялся на софе, подруга же некоторое время хранила задумчивое молчание, но наконец, произнесла:
— Я немного знаю о порталах — у создателя в библиотеке не было таких книг, однако попытаться всё же стоит. Нужно взглянуть на портал поближе и понять, как именно он действует, тогда, возможно, мне удастся поменять одну заданную точку выхода на другую.
— Не думаю, что хоть кто-то из местных Привратников охотно предоставит нам арку перехода для экспериментов, — заметил Сетма. — Разве что попросить госпожу Диас посодействовать — как-никак, она не последний маг в Коссхоэне и наверняка сможет что-нибудь придумать.
Тору вздохнул и признался:
— Я не хотел бы заранее сообщать ей о своём уходе. Наверняка она найдёт множество причин для того, чтобы задержать меня здесь как можно дольше.
— Почему ты так думаешь? — чуть склонив голову набок, поинтересовалась Сэй. — Она хорошо к тебе относится.
— Вот именно, — грустно произнёс мальчик. — Она любила моих родителей, а теперь почему-то решила, будто обязана обо мне заботиться. Сомневаюсь, что она так просто отпустит меня из Коссхоэна, да ещё и поможет с порталом, так что придётся справляться самим.
— Мы точно знаем, где именно находится одна арка, — произнесла Сэй.
— Две, — поправил её Бодрак. — Есть ещё та, через которую я своё время прошёл в Асгалот, но не думаю, что между ними есть какая-то особая разница, если нам всё равно нужно будет менять точку выхода.
— Тогда предлагаю пройти через тот портал, в который нас провёл Паттаки, — заключила Сэй. — Если ждать дольше не имеет смысла, то мы с Тору отправимся туда сегодня вечером.
— Что значит, вы с Тору? — прищурившись, подозрительно поинтересовался Сетма. — Только не говорите, что решили оставить меня здесь.
— Ты ещё слишком слаб для перехода, — невозмутимо пояснила Сэй. — Что если твой организм не выдержит такой нагрузки?
— Я тебя ещё удивлю, — мрачно пообещал Бодрак, глядя на девушку так, что становилось понятно — так просто сдаваться и отступать он не собирается.
— Когда начнётся вторжение, даже в Доме Памяти будет небезопасно, — предупредил Тору и чуть замешкавшись, добавил: — И рядом со мной тоже...
— Я это понимаю, — хмыкнув, ответил Сетма. — И, тем не менее, я буду с вами.
Увы, время невозможно повернуть вспять – сделанного не воротишь, сколь сильно бы не было желание.
А ведь именно Его Высокопреосвященство возвёл его на престол, именно он подсказал, как переманить на свою сторону один из сильнейших родов Асгалота. Он был мудр, старый епископ.
Лейнар поморщился.
«Жалеть уже поздно», - сказал он сам себе, поднимаясь из кресла. – «Остаётся быть сильным и достойно принять всё, что готова предложить мне переменчивая судьба»
Перед дверью, ведущей в спальню Агаты, он в нерешительности остановился. Сделать последний шаг оказалось труднее всего, и всё-таки он надавил на створку и мягко ступая, вошёл внутрь пропахшей успокоительными каплями комнаты.
Повинуясь его знаку, неотлучно приставленная к королеве сиделка торопливо зажгла свечи и распахнула тяжёлые, плотные шторы, пропуская внутрь бледно-розовые лучи уходящего за горизонт солнца.
Агата возлежала на широкой кровати, утопая в многочисленных подушках, и отсутствующим взглядом смотрела в потолок. Худые, похожие на две сухие веточки руки, безвольно лежали поверх пухового одеяла, и Лейнару отчего-то с большим трудом удалось отвести от них взгляд.
Она даже не повернулась когда он вошёл, словно мысленно пребывала где-то в совершенно другом месте.
Отослав сиделку, король, чуть помешкав, всё же осторожно присел на край кровати и заключил прохладные пальцы в свои широкие, тёплые ладони.
- Посмотри на меня, - тихо попросил он, уловив, как едва заметно дрогнули ресницы жены. – Посмотри на меня, Агата.
Королева медленно моргнула и повернула к нему голову. Он заметил, что губы её были сухими и искусанными, а под утратившими прежний блеск глазами залегли тёмные круги.
- Я понимаю, как тебе тяжело, - начал было Лейнар, но Агата перебила его.
- Понимаешь? – голос её больше походил на сухой шелест. Она впервые обратилась к нему так непочтительно. – Ты не носил его под своим сердцем, не ощущал, как внутри растёт новая жизнь… как же ты можешь меня понять?
Его Величество отвёл взгляд и стиснул челюсти. Он злился не на неё – на себя. За то, что действительно не понимал, не мог ей помочь.
Слова сорвались с языка прежде, чем Лейнар успел их осознать:
- У нас ещё будут дети, обещаю тебе – будут, - сказал он, поглаживая большим пальцем тыльную сторону её ладони. – А сейчас ты должна быть сильной, Агата. Слишком много осталось тех, кто без колебаний готов воспользоваться нашей слабостью и впиться в глотку. Мы не должны им этого позволить, Агата, слышишь? Ради того, чтобы сохранить Асгалот для наших детей.
Королева долго вглядывалась в его лицо, словно не могла до конца поверить в то, что он говорит серьёзно. Лейнар заметил, как начал меняться её взгляд: из него постепенно исчезала недавняя обречённость. Она снова стала напоминать ту самую Агату – сильную и умную, готовую идти со своим мужем рука об руку.
Неожиданно он с предельной ясностью осознал, что несмотря на то, что не испытывает к этой женщине физического влечения, она стала ему по-настоящему дорога.
Небесные знамения, церковники, тревожное послание от Кауля… всё это временно отступило. Об этом Лейнар подумает позже, а сейчас, он просто немного побудет рядом со своей женой.
Глава 33
Повозку немилосердно трясло и раскачивало, так что уже к концу первого дня Ульрик ощущал себя так, словно его хорошенько отходили палками, не оставив на теле живого места.
Ночью, утомлённый, он пытался прикорнуть на узкой, жёсткой лавке, но стоило колёсам подпрыгнуть на очередной ухабе, скатывался на пол.
Сир Карвен так спешил доставить Ульрика в столицу, что приказывал остановаться лишь тогда, когда лошадям требовался отдых. Подобная торопливость была вполне понятна: наверняка до нового главы Сынов уже дошли слухи о том, что северные герцогства недовольны арестом сира Гильма и намереваются обратиться за поддержкой к королю. Во всяком случае, именно на это рассчитывал Ульрик, отсылая Рокко обратно к Рагмарам. Хотелось верить и в то, что Ноэль тоже не оставит его в беде, да и господин Дарвис по прикидкам вот-вот должен добраться до Эндама.
Ульрик не боялся святого суда, не страшила его и сама возможность скорой смерти, однако он предпочёл бы пасть в бою, до последнего сражаясь за Асгалот и его жителей. В тёмный час пригодится каждый умелый воин. Оставалось надеяться — пусть надежда эта и была слишком зыбкой, на то, что Всевышний не оставит его в своей милости и даст возможность в последний раз сослужить службу королевству.
Повозка остановилась.
Ульрик прислушался к фырканью лошадей, негромким переговорам и, наконец, лязгнул наружный запор. Дверца отворилась и сир Гильм прикрыл ладонью глаза, щурясь от слишком яркого дневного света.
К нему заглянул сир Марвис — коренастый, рано облысевший мужчина с тяжёлой квадратной челюстью и короткой шеей. Он был одним из двенадцати рыцарей ордена, сопровождающих пленника в Эндам. Ещё шестеро охраняли двигающийся впереди дормез сира Карвена.
Ульрик поймал на себе сочувственный взгляд, когда сир Марвис протянул ему тряпичный свёрток, в котором обнаружилась пара хлебных ломтей, несколько полосок вяленого мяса и половина луковицы. Нехитрая еда, но сир Гильм был благодарен и за это.
Быстро оглядевшись, сир Марвис вручил ему пузатую флягу, с некоторым смущением проговорив:
— Вот, оно креплёное, хоть согреетесь немного.
— Спасибо, Гарред, — поблагодарил его Ульрик, пряча флягу под куртку.
Сир Марвис кивнул и, несколько помедлив, шепнул: «Орден с вами», после чего тут же закрыл дверцу, снова запирая её на засов.
Оказавшись в неуютном полумраке, сир Ульрик вздохнул и принялся за еду.
Последние слова сира Марвиса, сказанные тихо и осторожно, согрели душу. Братья поддерживают его и наверняка надеются на то, что суд церкви будет справедлив и милосерден. Другое дело, что в это уже не верил сам Ульрик. Будь по-прежнему жив епископ Галл, он ни на мгновение не усомнился бы в правильности его решения, однако теперь главой асгалотской церкви избрали Родвига, а этот мужчина, насколько было известно сиру Гильму, отличался особой нетерпимостью по отношению к магам. Если епископ Родвиг причислит Ульрика к пособникам «богомерзких колдунов», то приговор будет один — смерть.
Сир Гильм аккуратно завернул остатки скромного ужина обратно в тряпицу и спрятал за пазуху. Кормили его не часто а так хоть будет чем утолить голод в случае нужды.
Проведя ладонью по отросшим, нечесаным и засаленным волосам, Ульрик снова тяжело вздохнул и подумал о том, как там Тору. Удалось ли друзьям попасть в Коссхоэн? Согласится ли Совет заключить перемирие с Асгалотом? Что, если и их ждёт столь же холодный приём? Быть может, они уже сидят под замком, а то и вовсе...
«Не нужно думать о дурном!», — мысленно одёрнул себя сир Гильм, однако беспокойство за друзей оказалось сильнее голоса разума.
В конце концов, он скрестил руки на груди, откинулся затылком на заднюю стенку и принял очередную попытку хоть немного поспать.
До прибытия в Эндам оставалось чуть больше пяти дней.
***
— А я, стало быть, думаю, что знак этот небесный не к добру, — заявил старый Нилс, впиваясь в мозговую кость с той страстью, с которой обычно пылкий влюблённый припадает к женским устам.
Греджи поморщился — манеры у слуг в Тихом Приюте почти полностью отсутствовали, и каждый раз ему приходилось пересиливать собственную брезгливость, присаживаясь за общий стол. Чавканье, отрыжка, пускание газов... всё это мало способствовало аппетиту, однако голод всякий раз одерживал верх, заставляя Греджи смиренно браться за ложку.
— Отчего же не к добру-то? — поинтересовалась Грета, шумно прихлёбывая остатки супа из миски. — Висит себе в небе это пятно, так и пускай висит — вреда от него никакого нет.
— А что если это колдовство? — спросил Майти — сын Греты.
Этот круглолицый семилетний мальчишка с широкой щербатой улыбкой вносил хоть какое-то оживление в унылое, сонное существование Приюта. Да и у принцессы появился друг по играм, пусть и не положено ей по высокому происхождению водить дружбу с простолюдинами.
Получив звонкий подзатыльник от матери, Майти обижено засопел и мстительно схватил со стола последнюю лепешку, тут же впившись в неё зубами.
— Скажешь тоже — колдовство! Кто ж такое допустит-то? Сыны своё дело знают — давят этих проклятучих магов как тараканов, глядишь, однажды и совсем повыведут.
Герта говорила так уверенно, рыцари ордена лично отчитывались перед ней о проделанной работе.
«Интересно, откуда Его Сиятельство взял эту бабу?», — лениво подумал Греджи, куском хлеба собирая остатки со дна своей миски. — «Знала бы она, что граф и сам привечает у себя в замке магов»
Об этом младший Эйром догадался уже давно, хотя прямого подтверждения своим предположениям так и не получил. Однако, вспомнить хотя бы белоглазого! Нет-нет, не может так выглядеть обычный человек, да и без этого в Эльбере творилось много чего странного. Была у Его Сиятельства какая-то тайна, но Греджи благоразумно приказал себе поменьше об этом думать.
Вот и сейчас он не торопился влезать в разговоры о странных небесных пятнах и колдунах, хотя это необычное явление интересовало его не меньше чем прочих слуг.
Несмотря на это, едва покончив с ужином, младший Эйром отставил миску, поднялся из-за стола и поспешил к своей маленькой подопечной. Пора было давать ей целебный отвар.
Принцесса встретила его радостной улыбкой. Она с ногами забралась в кресло и листала книгу сказок, которую обычно читала ей на ночь Грета.
— Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество? — учтиво спросил Греджи, грея в руках дымящуюся чашку. — Не знобит, голова не кружится?
— Нет, — покачав головой, ответила девочка и показала ему раскрытую посередине книгу. — Смотри, какой красивый рисунок?
Лекарь послушно склонился над страницами, разглядывая изображённую на них принцессу в пышном платье и короне. Она шла по улице под руку с красавцем-принцем, и восторженные горожане бросали им под ноги бутоны цветов.
Греджи кисло улыбнулся — ожившая девичья мечта, да и только. Он не станет говорить Её Высочеству о том, что в реальной жизни принцессы не выходят замуж по любви, да и принцы в большинстве случаев оказываются далеко не такими прекрасными. Хотя, откуда бы взяться в Асгалоте принцам? Сказки старые — ещё тех времён, когда Асгалот был разбит на мелкие королевства, не сплочён единым правителем и общей верой.
— О чём эта сказка? — тем не менее, поинтересовался Греджи, присаживаясь на подлокотник кресла и зорко наблюдая, чтобы подопечная выпила весь целебный отвар.
— О потерянной принцессе, — воодушевлённо ответила девочка, но тут же скривилась, охлебнув из кружки. — Фу, какая гадость!
— Благовоспитанным леди не пристало так выражаться, — назидательно сообщил Греджи, пряча улыбку. — И что же случилось с этой принцессой-потеряшкой?
— Злой советник короля подменил её в детстве, потом приказал своему слуге вывезти маленькую принцессу в лес и оставить на съедение диким зверям. Но слуга пожалел её, отвёз в другое королевство и отдал на воспитание одной доброй женщине. Когда принцесса подросла, к ним в город приехал молодой принц, который едва увидев её, влюбился без памяти. Тогда он помог законной принцессе отвоевать свой трон, они поженились, и стали вместе править двумя королевствами, вот.
«Глупая сказка», — подумал Греджи, хотя вслух произнёс:
— Интересная история.
Её Высочество кивнула с серьёзным видом и неожиданно заявила:
— Я тоже, когда выросту вернусь и отвоюю свой трон!
Греджи вдруг задумался над тем, что неспроста, похоже, принцессе читают такие сказки, внушая тем самым определённые мысли. Вопрос только в том, сама ли до этого додумалась Грета, или просто действует по приказу Его Светлости. По всему выходило, что у графа на дочь покойного короля Гердара далеко идущие планы, в которых ему, Греджи, против воли довелось поучаствовать. Чем это для него обернётся? Пока лучше об этом не думать. А если станет понятно, что на Тихий Приют надвигается гроза... что же, к тому моменту, когда грянет гром, его здесь уже не будет.
***
— Оно стало больше, — сообщил Тору, выглядывая в окно, и озабочено хмурясь. — Нужно возвращаться в Ильдор.
— Совет до сих пор не дал своего ответа, — недовольно заметил Сетма, развалившись на софе и закинув здоровую руку за голову. — Они словно нарочно тянут время, которого у нас остаётся всё меньше.
— Мы сделали всё, что смогли, — сказала Сэй, присаживаясь на свободное место рядом с Бодраком. — Думаю, нам необязательно дожидаться их решения.
— Ты права, — согласился Тору. — Осталось только придумать, как открыть портал в Ильдор, особенно, если там нет второй арки перехода.
Мальчик посмотрел на Сэй с надеждой и спросил:
— Ты сможешь что-нибудь сделать?
Сетма заинтересованно приподнялся на софе, подруга же некоторое время хранила задумчивое молчание, но наконец, произнесла:
— Я немного знаю о порталах — у создателя в библиотеке не было таких книг, однако попытаться всё же стоит. Нужно взглянуть на портал поближе и понять, как именно он действует, тогда, возможно, мне удастся поменять одну заданную точку выхода на другую.
— Не думаю, что хоть кто-то из местных Привратников охотно предоставит нам арку перехода для экспериментов, — заметил Сетма. — Разве что попросить госпожу Диас посодействовать — как-никак, она не последний маг в Коссхоэне и наверняка сможет что-нибудь придумать.
Тору вздохнул и признался:
— Я не хотел бы заранее сообщать ей о своём уходе. Наверняка она найдёт множество причин для того, чтобы задержать меня здесь как можно дольше.
— Почему ты так думаешь? — чуть склонив голову набок, поинтересовалась Сэй. — Она хорошо к тебе относится.
— Вот именно, — грустно произнёс мальчик. — Она любила моих родителей, а теперь почему-то решила, будто обязана обо мне заботиться. Сомневаюсь, что она так просто отпустит меня из Коссхоэна, да ещё и поможет с порталом, так что придётся справляться самим.
— Мы точно знаем, где именно находится одна арка, — произнесла Сэй.
— Две, — поправил её Бодрак. — Есть ещё та, через которую я своё время прошёл в Асгалот, но не думаю, что между ними есть какая-то особая разница, если нам всё равно нужно будет менять точку выхода.
— Тогда предлагаю пройти через тот портал, в который нас провёл Паттаки, — заключила Сэй. — Если ждать дольше не имеет смысла, то мы с Тору отправимся туда сегодня вечером.
— Что значит, вы с Тору? — прищурившись, подозрительно поинтересовался Сетма. — Только не говорите, что решили оставить меня здесь.
— Ты ещё слишком слаб для перехода, — невозмутимо пояснила Сэй. — Что если твой организм не выдержит такой нагрузки?
— Я тебя ещё удивлю, — мрачно пообещал Бодрак, глядя на девушку так, что становилось понятно — так просто сдаваться и отступать он не собирается.
— Когда начнётся вторжение, даже в Доме Памяти будет небезопасно, — предупредил Тору и чуть замешкавшись, добавил: — И рядом со мной тоже...
— Я это понимаю, — хмыкнув, ответил Сетма. — И, тем не менее, я буду с вами.
