Пролог.
Во все времена люди ненавидели болота, особенно те, что были осквернены нечистой силой.
Кикиморы, мавки, трясинники, жабыри и прочие порождения топей, грозили гибелью любому неосторожному путнику, сбившемуся с нахоженой тропы и забредшему в царство нечисти.
Скверные топи, пожалуй, были самыми протяженными и самыми зловещими из всех болот Накварского королевства, и даже маги-боевики не рисковали переступать их границы в одиночку. Много ли проку от заклятий, когда ядовитые испарения затуманивают разум и многократно замедляют реакции?
Даже опытные маги не выдерживали, и становились легкой добычей для голодных до человеческой плоти кикимор и мавок. Остатки же, как правило, доставались нечисти помельче, а обглоданные до бела кости, местные болотные дамы растаскивали себе на украшения.
Что уж говорить про простых людей, которых в Скверные топи не заманить было и всеми сокровищами мира – жизнь дороже.
Оттого-то обитателям болот все реже удавалось полакомиться свежей человечинкой – дураков соваться в столь опасные места с каждым годом становилось все меньше.
Именно поэтому, неведомый, громкий и противный звук привлек к себе всю окрестную нечисть, которая сбежалась-сползлась к большой бурой кочке, выступающей из мутной зеленоватой воды.
- Что это? Что это такое? – зажимая ладонями ушные щели, недовольно спросила мавка, обзор которой практически закрывала лохматая ядовито-зеленая прическа старшей кикиморы, склонившейся над плетеной корзиной.
- Почему оно такое шумное? – страдальчески пробулькал водяной, раздувая и без того жирную шею до гигантских размеров.
Шмышмымр – мелкий падальщик, сунулся было к громкому существу, но получив шлепок по клыкастой морде от одной из кикимор, обиженно откатился в сторону.
Три сестры-кикиморы мрачно переглянулись и младшая, облизнув тонкие губы, синим языком, мечтательно протянула:
- Ребеночек, человеческий! Какой сладкий запах! – тут, уголки ее рта опустились, и она уже не так воодушевленно добавила: - Но больно уж маленький – на один зубок, разве что.
- Что будем делать, сестры? Как разделим добычу? – зашипев на подошедшую слишком близко мавку, спросила средняя.
- А мы?
- А нам?
- Мы тоже хотим!
Разом загомонила вся собравшаяся нечисть, но быстро смолкла, под грозным взглядом старшей кикиморы.
- А ну тихо! – рявкнула она, и ее зеленые волосы зашевелились подобно ядовитым змеям, - Разве не видите, какое оно маленькое? Разумно ли его есть сейчас?
Нечисть, да и сестры-кикиморы недоуменно переглянулись, явно не понимая, к чему ведет старшая. Та не заставила себя долго ждать. Она подняла ревущего младенца на руки, и тот неожиданно заткнулся, уставившись на зеленоволосую обитательницу болот круглыми темными глазами. На круглом личике появилась беззубая улыбка, за которой последовало радостное «Агу!»
- Вот что, - заявила кикимора, - мы его подрастим, откормим, а после уж и сожрем, чтобы на всех хватило!
Ребенок снова согласно заагукал и цепко ухватил кикимору за длинный нос.
Ожидание обещало быть долгим и муторным. Что делать с человеческими младенцами, старшая совершенно не представляла.
Часть 1. Глава 1.
- Это - тинник обыкновенный. Тварь хоть и мелкая, но злобная и зубы у него ядовитые, так что близко к себе старайся их не подпускать. Понял?
Сэм покорно кивнул, брезгливо трогая носком сапога буро-зеленую бородавчатую тушу тинника, стараясь не вдыхать слишком глубоко – воняло от нее так, что глаза щипало. Из черепа существа, торчал загнанный в него по самую рукоять метательный нож, который учитель, наклонившись, без особого усилий вытащил, упершись рифленой подошвой в мертвое тело. Обтерев лезвие о траву, он убрал оружие в ножны, закрепленные на кожаной подложке под курткой.
- Ну, что стоишь, глазами хлопаешь? Кто учебный материал собирать будет? Давай поживее, нам еще лагерь нужно успеть разбить до захода солнца.
- Учебный материал? – непонимающе переспросил Сэм, с сомнением глядя на малопривлекательную тушу, - Что в нем ценного-то?
Учитель тяжело вздохнул, явно досадуя на несообразительность и плохую теоретическую подготовку ученика, но все же пояснил:
- Зубы. Зубы тинника весьма ценятся среди аптекарей и алхимиков. Вырви несколько и сложи в холщевый мешочек. Куда голыми руками полез, идиот?! Перчатки защитные надень и инструмент в сумке возьми, как ты их драть-то собрался, бестолочь?
Сэм обиженно засопел, но указания учителя исполнил беспрекословно. Несмотря на то, что ему достался самый суровый и строгий куратор, парень был невероятно счастлив от того, что имеет такой потрясающий шанс пройти практику у самого Датте Рэвена – знаменитейшего охотника на нежить во всем королевстве. Ничего удивительного, что одноклассники ему ужасно завидовали – им в кураторы достались хоть и опытные охотники (иных к руководству практикой и не допускали), но все же не столь легендарные. Сэм помнил, как три года назад вся Академия шумела разговорами о том, что Датте Рэвен преподнес в подарок королю шкуру самолично убитой им каменной гидры – твари гигантских размеров, немеряной силы и невероятной живучести. Говорят, что теперь шкура эта висит в королевской опочивальне прямо над кроватью венценосной четы.
- Долго еще копаться собираешься? – заметив, что ученик откровенно халтурит, поторопил его Датте. – Я просил всего лишь вырвать несколько зубов, а не пересчитывать все имеющиеся в пасти.
- Простите, учитель, уже заканчиваю! – пропыхтел Сэм, дергая клещами очередной, острый как игла зуб, которых у тинника было аж в два ряда. Представив себе, что случится, если такая тварюшка вопьется в ногу, парень зябко поежился. Они еще даже до Скверных топей не дошли, а нежить сама к ним навстречу вылазит.
Как только маленький холщевый мешочек Сэма наполовину заполнился зубами, учитель и ученик двинулись дальше, тщательно выбирая, куда ступить на упруго пружинящей под ногами тропе. Оставленные ими следы практически тут же заполнялись грязно-мутной влагой.
- Смотри в оба и всегда держи оружие наготове, – напомнил Датте, который шел впереди, вглядываясь в стремительно сгущающиеся, зловеще-зеленоватые сумерки, которые бывают только в Скверных топях. – В само болото мы, разумеется, не полезем, но и на окраинах на твою долю мелкой нечисти хватит.
- Мелкой? – разочарованно протянул Сэм, который представлял себя как минимум бесстрашным победителем болотного упыря или ожившего кровожадного утопленника. Неужели, ему так и придется всю практику мелких тинников, да шушур гонять? Складывалось такое ощущение, словно его обманули в самых лучших ожиданиях, но спорить с учителем было бесполезно, и не исключено что даже опасно.
- Остановимся здесь, – через некоторое время скомандовал Датте, выбрав для лагеря, на первый взгляд ничем не примечательное место: сухой клочок земли, окруженный камышом и раскидистыми кустами брусники.
Сэм самостоятельно развел костер (он очень гордился выученным недавно малым заклинанием огня) и они наскоро поужинали хлебом с соленым сыром.
Дежурить первым вызвался Сэм, и учитель не стал возражать, растянувшись возле костра и заложив руки за голову. Ножны с мечом он отстегнул от пояса и положил рядом с собой, чтобы в случае опасности оружие было под рукой.
Первые два часа Сэм добросовестно бдил, испуганно ежась от каждого подозрительного шороха и поглаживая подрагивающими пальцами рукоять клинка. С окончательным наступлением темноты, это место казалось особенно жутким, да еще и полная луна, проглядывающая сквозь прорехи древесных крон, навевала безотчетный страх. А когда где-то вдалеке раздался одинокий тоскливый вой, Сэм едва ли не вскрикнул от ужаса. Он уже не был так уверен, что ему повезло с куратором, который потащил его в Скверные топи.
Внезапно, его внимание привлек крошечный зеленоватый огонек, возникший за границами защитного круга, который учитель начертил по периметру лагеря. Сэм хотел было разбудить куратора, но вдруг понял, что он не может ни пошевелиться, ни оторвать от огонька зачарованного взгляда. Душу сковал ледяной холод, который острыми иголками прошелся вдоль позвоночника.
«Иди со мной…» - услышал он в своей голове вкрадчивый шепот, - «Идем, ты не пожалеешь!»
Против собственной воли, Сэм, мало соображая что делает, поднялся на ноги и неуверенно ими переставляя, покинув защитный круг, начал постепенно удаляться от лагеря, следуя за манящим его огоньком.
«Нам будет так весело!» - нашептывала неведомая сила, - «Нам будет так хорошо! Ты никогда не захочешь возвращаться!»
Датте проснулся резко, словно что-то буквально вытолкнуло его из объятий сна. Судя по ощущениям, он проспал не меньше пяти часов, но почему Сэмуэль не разбудил его?
Ответ оказался прост: мальчишка просто-напросто исчез, судя по отчетливо виднеющимся следам, покинув лагерь добровольно.
«Убью, засранца!» - мрачно подумал мужчина, приделывая ножны к поясу, - «Предупреждал же, чтобы даже не думал отходить далеко! И Пареса убью, за то, что уговорил меня на эту затею! Жил же как-то без этого кураторства, и забот не знал, так нет же, поддался просьбам! Ходи теперь, ищи придурка… ну, или то, что от него осталось»
Датте раздраженно сплюнул на землю, радуясь, что его никто не видит, и зашагал, следуя по оставленным мальчишкой следам. Увы, у самой границы топи они резко обрывались, словно парень внезапно обрел дар левитации и вознесся к небесам. Датте даже голову задрал, хотя понимал всю глупость подобного предположения.
Придется ждать до утра. Соваться в Скверные топи ночью, да еще в полнолуние – верная смерть, и сколь бы искусен он не был в своем ремесле, он отлично мог просчитать свои шансы на успех. Сегодня вся нечисть будет невероятно активна и вступит в полную силу. Сэмуэля конечно жаль, но если сейчас он пойдет за ним, они сгинут в этом зеленоватом тумане вдвоем. На рассвете, чтобы нечисть не смогла его сбить, он отправит заклинание-поисковик, чтобы найти парня или место его гибели. А пока, пожалуй, стоит вернуться обратно в лагерь.
Глава 2.
Это озеро было единственным чистым водоемом в Скверных топях и находилось в самом сердце болот. Оно имело форму идеального круга, а воды его были глубокого синего цвета, который разбавляли белые и бледно-розовые цветы лилий.
Йенди подошла к самой кромке воды и несмело коснулась обнаженной ступней ее прохладной поверхности. Вздрогнула, зажмурилась счастливо, и приготовилась было сделать следующий шаг, как вдруг лодыжку ее обхватили полупрозрачные ледяные пальцы, и резко дернули вниз.
Взвизгнув, Йенди плюхнулась в воду, поднимая брызги и ощущая, как неведомая сила влечет ее по мягкому песочному дну прямо в центр озера.
Девушка изо всех сил пыталась отбиться второй ногой, пока и её не обхватили крепко, лишая возможности сопротивляться. Только и оставалось, что беззвучно открывать рот, выпуская вместо крика пузыри воздуха, да баламутить руками воду.
Кто-то резко дернул ее вверх, обхватив за подмышки. Йенди чувствовала, как прижимается к ней со спины нагое прохладное тело. Однако те, кто тянули ее на дно, так просто сдаваться не собирались и удвоили усилия.
Эта игра могла продолжаться долго, но сегодня у них не было на это времени – праздник Большой луны должен был вот-вот начаться, и они обязаны были на нем появиться.
Как только грудь начало жечь от недостатка воздуха, к губам Йенди прикоснулись чужие холодные губы, даря возможность сделать спасительный вздох, а потом ее буквально вытолкнули на поверхность.
Оказавшись над водой по плечи, девушка откинула голову назад и счастливо рассмеялась, слушая, как ей вторят окружившие ее наяды. Стройные полупрозрачные тела водных дев искрились в серебристом свете луны, а их огромные глаза завораживающе мерцали на узких прекрасных лицах.
Шаловливые духи местных вод, помогли выбраться Йенди на берег и, хихикая, принялись перебирать и расчесывать ее длинные густые волосы, украшая их мелкими перламутровыми ракушками и крохотными ярко-желтыми цветами, которые в изобилии росли рядом с озером.
Йенди никогда не обижалась на их игры – она даже не понимала, какой опасности подвергает себя, каждый раз позволяя наядам увлечь себя на дно. Тётушки, бывало, ворчали по этому поводу, но никогда не запрещали своей воспитаннице ходить на это озеро. Они вообще никогда и ничего ей не запрещали, разве что – покидать пределы Скверных топей.
Облачившись в невесомое платье, начарованное лесными нимфами из тумана и лунного света, Йенди, ступая по влажной мягкой земле босыми ногами, направилась к экйёльте – самому большому клочку суши, на котором нечисть устраивала свои празднества. Наяды, полупрозрачными тенями скользили следом за ней – им тоже не хотелось пропускать ночь Большой луны.
Экйёлте, словно древние стражи окружали деревья с гладкими белоснежными стволами, на которых от самых корней и до серебристых крон росли светящиеся грибы. В самом центре – прямо там, куда падал свет Большой луны, рос из земли огромный, похожий на звериный клык, древний камень, испещренный причудливыми символами, которые начинали мерцать именно в эту ночь. Вокруг него, как правило, и пировала нечисть.
Козлоноги и жабуны играли на свиристелях и костяных погремушках, а под эту невообразимую музыку отплясывали мавки, тинники и сестры-кикиморы.
Едва Йенди выпорхнула на поляну, ее тут же подхватили за руки и закружили в быстром танце, не дав даже поприветствовать тетушек.
Девушка танцевала до тех пор, пока у нее не загудели от усталости ноги, и даже после этого она готова была продолжать веселиться, но ее грубо вытащили из хоровода, и поволокли подальше от шумных игрищ.
Старшая тётушка была сегодня не в духе. Она мрачно глядела на Йенди, держа в руке надкусанную лягушачью лапку, и единственный глаз ее глядел на воспитанницу с непонятным выражением, видеть которое девушке доселе не приходилось.
- Что случилось, старшая тётушка? – спросила Йенди, наблюдая за тем, как спускается с крючковатого носа кикиморы паук, на тонкой паутине. – Ты чем-то недовольна?
Старуха протянула руку и больно дернула девушку за темную прядь волос, вынуждая склониться ближе.
- Слушай меня, Йенди-найденыш, - быстро зашептала она, - раскинула я перед праздником Большой луны кости, и показали они мне грядущее. Нельзя тебе здесь больше оставаться – сама сгинешь и к нам погибель приведешь. Судьба твоя – покинуть болота да обратно к людям отправляться. Нет здесь для тебя больше места, Йенди-найденыш, таково мое решение.
Девушка побледнела и смотрела на кикимору широко открытыми глазами, в которых застыли готовые пролиться слезы.
- За что, тетушка? Ведь вы… это болото… все что у меня есть! Куда же я пойду? Что буду делать?
Кикимора почесала лохматую шевелюру, достала из нее лягушонка и, не долго думая, отправила его в рот, смачно захрустев. Проглотив лакомство, тётушка цыкнула выступающим острым зубом, и ворчливо произнесла:
- Что делать, что делать – учись, как все люди жить, вот что. Как бы ни хотелось мне, чтобы ты с нами осталась, да только от судьбы не убежишь, не спрячешься. Коль не послушаешься – конец нашим Скверным топям придет, и всему народцу нашему. Кости, ведь они никогда не врут. В особенности человечьи.
