Какие полезные люди бывают! Прямо поражаешься, век живи, век учись. Ой, как мы только не язвили! Однако доказывать делом свою полезность, занимаясь со мной хоть чистописанием, хоть ещё чем, оба учителя явно не считали жизненно необходимым. Нежизненно тоже.
Противный экземпляр с челядью, включая меня, практически не разговаривал – сие действо явно представлялось ему пустым и совершенно излишним. В самом крайнем случае высокий гость милостиво соизволял сообщить экономке (обязательно лично, старшая горничная для этого не годилась) чего ему в данный момент пожелательно получить и забывал о существовании мерзкой, убогой черни - то есть нас, - до самого момента возникновения следующего высочайшего волеизъявления. Угрюмый, так вообще с утра пораньше сваливал гулять на реку, дышать свежим воздухом, и торчал там до самой темноты, не беспокоя никого кроме главной кухарки, ежедневно приготовлявшей для него целую корзину снеди. Чем он на той речке занимался, помимо бесплатно-благотворительной кормёжки целой тучи радостных комаров, никто из нас не понимал. Рыбу не удил, стихов не сочинял, книжек не читал, пейзажей не рисовал. Сидит на старой иве, как сыч, на суку – живописал увиденное один из лакеев, - в руках прутик крутит. Как изломает весь – новый возьмёт. Старшая кухарка уверяла, что это у человека душа болит, видать, случилось чего, но большинство прислуги было с нею категорически не согласно. Зыркает, как разбойник, сообщали нам напуганные угрюмым приезжим горничные. Злой, как бес – добавляли лакеи, – даже с хозяйкой говорит сквозь зубы, хоть она прям аж расстилается перед ними обоими. Экономка же, напротив, никак не комментировала поведение преподавателей, просто по их приезду тихо сообщила мне, что до конца лета я обязана учиться как богами проклятая. Днём и ночью. Комиссия должна ясно увидеть что я способная, талантливая, умная, образованная, благовоспитанная молодая леди из хорошей семьи и всё такое прочее.
Ну, насчёт комиссии у меня возникла своя, ну, просто офигенская задумка – за два прошедших года я тщательно проштудировала большую часть горячо любимого справочника и в самом его конце обнаружила несколько невероятно ценных заклинаний. Раздел, в котором они располагались, назывался "заклятия в помощь городскому магу" и был, как вы уже наверняка догадались, самым сложным из всех. Зато возможность заставить преступника говорить правду (плюс несколько магических способов записи свидетельских показаний), шанс в один момент как угодно изменять собственную внешность с помощью иллюзий (на полях имелась карандашная пометка "изменение чужой внешности без предварительного уведомления изменяемой персоны примерно равно трём годам каторги"), а также разнообразные заклятия, позволяющие найти потерянное, мне представлялись настоящей находкой. Внимательно изучив теоретический материал, я взялась практиковаться в иллюзиях: вряд ли мачеха даже перед комиссией расщедрится мне на новое платье, а в том "наряде", что у меня имеется, благоприятное впечатление я смогу произвести только на собственную кошку.
Не скажу, чтобы я совсем не преуспела в изучении избранного заклинания, отнюдь. Платье на мне изменялось, изменения были заметны - в чём меня горячо заверила наша кухарка, - но они как бы накладывались на имеющиеся лохмотья, почти что не скрывая их наличия. В итоге получалась довольно странная конструкция: полупрозрачное новое платье, надетое на моё привычное ветхое старьё. Не могу уверять вас, что мне понравился результат. Я снова и снова перечитывала учебник, пытаясь сообразить в чём ошибка, пока не добралась до самого конца последней главы. Там было сказано, если передавать вкратце, что полноценное изменение крупного предмета достигается только с опытом (обычно - весьма значительным), а сейчас я должна практиковаться на маленьких вещах - типа перчаток, веера или шляпки. Шляпки у меня не имелось, веера тоже, зато ботинки - а точнее, один ботинок, правый, - теперь радовал взгляд абсолютно новой серебряной пряжкой и блестящей лаковой кожей. Второй превращаться целиком категорически отказывался и подло просвечивал сквозь структуру заклинания всеми своими старыми, обшарпанными, до дыр протёртыми боками. Разумеется, это меня в принципе не устраивало, но добиться более впечатляющих результатов за короткий срок, увы, никак не получалось. Зато я здорово навострилась наколдовывать себе шикарные кружевные перчатки - максимально короткие, но абсолютно реалистичные, даже наощупь. Поскольку человек гораздо чаще работает руками, чем ногами, и уделяет собственным верхним конечностям повышенное внимание - объяснялось в учебнике, - кольца-перстни-перчатки-браслеты выходят практически идеально у подавляющего большинства начинающих магов. Весьма обнадёживающе, но для меня всё-таки недостаточно.
Я бы, наверное, мучалась бы и дальше с этим заклинанием, но, к счастью, кухарка и экономка соединёнными усилиями нашли и купили мне вполне приличную обувь и одежду. Теперь от меня требовалось только украсить имеющееся платье иллюзорными кружевами, наколдовать что-нибудь типа тех же перчаток и аккуратно заплести косу, чтобы не поразить комиссию своим внешним видом до самых печёнок, невольно спровоцировав чей-нибудь обморок от ужаса.
К несчастью, никто из домашних не мог толком объяснить маленькой наследнице, что любой, творящий волшбу, человек оставляет в пространстве весьма ощутимый - для магически одарённого и хорошо обученного специалиста, - отчётливый, ясный след. И чем сильнее волшба, тем явственнее этот след, легче найти колдующего. Безусловно, добравшись до последнего параграфа в учебнике, девочка должна была тратить много сил и, поверьте, она их тратила. Кухарка искренне волновалась за маленькую наследницу, однако всей информации что она могла той предоставить о любом колдовстве - суть лишь собрание сплетен досужих домохозяек, к реальности имеющих очень, очень слабое отношение. Экономка тоже не знала, каким именно путём маги-"ищейки" выслеживают неблагонадёжных волшебников, но именно по её наущению с приездом "преподавателей" юная волшебница колдовала только в своём личном "гнезде", в глубине потайных ходов дома. К сожалению, и постоянно работающее заклинание также оставляет определённый след - например, драное тряпьё, заколдованное для удобства владелицы и её же ботинки, - пусть лёгкий, малоприметный, но всё-таки вполне уловимый для специалиста. Вот об этом не догадывались ни кухарка, ни экономка, ни девочка. А раз специалистов в доме было сразу двое, не приходиться удивляться, что оный след в конце-концов один из них и обнаружил. Нашедшим явные доказательства одарённости наследницы, как ни странно, было уготовано стать угрюмому типу. Противному было всё равно кто там и где колдует - он ни что, кроме себя, внимания не обращал принципиально. Чему весьма способствовала предусмотрительная экономка - по возможности подливала гадкому гостю в чай специальное, рассеивающее внимание, зелье.
В кои-то веки я воспользовалась тайным ходом, чтобы пробраться наверх, а конкретнее - в нашу гостиную. Ну, почти что пробраться: я находилась не в комнате, только наблюдала и слушала. А послушать там было чего. Нет, вот кто бы мог подумать - я прокололась, как самый тупой преступник из детектива! Они в книжках всегда не отличаются ни тонким умом, ни предусмотрительностью, в отличие от большинства положительных героев. Вот и я теперь не отличаюсь, вместе с ними всеми. Только представьте: оказывается, я годами таскала на себе собственную же магию, совершенно не позаботившись хоть как-то оную замаскировать. Но кто ж знал! И главное, всё вышло совершенно случайно: я снова удирала от близнецов и впопыхах чуть не врезалась в преподавателя - "с самого рання", по выражению кухарки, - мрачно выползавшего на свою иву. Тоесть речку. А он, вместо того чтобы равнодушно пройти мимо серой тощей малолетней оборванки, как нормальные люди делают, вдруг вытаращился как полоумный, начал тыкать в меня пальцем и спрашивать кто я такое есть да что это за колдовство у меня вот здесь. Будто не мог промолчать!!! Всё бы ничего, но тут, как обычно некстати, явились мои братцы-поганцы с точной информацией о моей личности наперевес. Собственно, так наши планы и рухнули - с их подачи. Иначе я бы просто сбежала, быстренько переколдовала всё обратно, а потом - лови, доказывай что волшебнику не померещились такие странности спросонок. Но нет, не свезло, близнецы помешали, чтоб им на том свете углями икалось. Маг тогда раззявил рот и начал дышать как выброшенная на берег рыба, а отдышавшись завопил на весь дом что я же нормальная, тоесть волшебница. Потом поднял руки к потолку, задрал туда же нос и постоял с неполную минуту, а затем почему-то начал скакать, как соседский плешивый козёл по весне. Вот баран безмозглый!!!
Может, ему и стало легче жить, как дружно предположила прислуга, быстро прибежавшая на раздавшиеся громогласные, дикие вопли, зато мне-то куда как труднее. Потому что близнецы о случившемся молчать не стали, сразу к матушке своей бегом понеслись. Теперь в нашей гостиной решалась моя дальнейшая судьба. Без меня, конечно - кто ж меня спросит. Не сказать чтобы я совсем не ничего боялась, но и не тряслась как овечий хвост: из лаза им меня не вытащить, хоть удавятся, а сама я наружу не выйду ни за что. Не на такую напали! Правда, и сидеть тут до конца времён тоже не выйдет. Совсем. Короче, для меня лично решался сложный вопрос: сбегать или не сбегать из родного дома. Я бы предпочла последнее. Конечно, во многих детективах по сюжету юная, очаровательная дочь весьма почтенного семейства неразумно покидает родовое гнездо, следуя за горячо любимым, но категорически недостойным человеком, однако я не желала следовать сему, поданному наивными героинями, примеру смелости и решительности. Совсем - тоесть нисколько, - не желала. Как я невольно успела заметить, абсолютно все книжно-беглые барышни никогда подолгу не оставались на улице без тёплого пальто и ни одна из них ни дня не прожила в дырявом сарае. А это очень полезное перед побегом дело - в сарае пожить, особенно если ветреной осенью. Пусть даже хорошо отремонтированном, а не старом-дырявом. Голову сквозняком прочищает - дай боги каждому. Я вот, например, точно знаю что скитаться по белу свету холодно, скучно и дюже вредно для здоровья. Библиотеку фамильную с собой не захватишь, а если нигде в мире у тебя или твоего поклонника - книжно-детективного, разумеется, - увы, не имеется хоть сколько-нибудь тёплого, уютного жилища, то и мыться тебе будет негде, и кушать нечего, и гардероб ты свой гарантированно оставишь дома. Деньги же - это я твёрдо установила на личном опыте, - всегда заканчиваются быстрее, чем твои потребности, сколько ни зарабатывай. Гораздо быстрее, что особенно обидно.
Мы с экономкой и кухаркой решили поступить разумнее книжных барышень, тоесть дождаться комиссии, успешно её пройти и уже с официальной бумагой в руках смело отправляться на учёбу. А в МАГУ уже, не в МАГУ - не суть важно. Обе женщины считали что имея за плечами письменное заключение пяти авторитетных специалистов о том, что я отныне являюсь государственной ценности человеком, сиречь волшебницей, я буду в полной безопасности. Мачеха не посмеет причинить мне никакого вреда. Кухарка тихо надеялась, что комиссия вообще захватит меня с собой и, возможно, мне даже на дорогу не придётся тратиться. Экономка сильно сомневалась в альтруизме учёных академиков, они, мол, тоже свои деньги считать умеют, но во всём остальном обе женщины были абсолютно солидарны - сперва получить бумагу, а уж потом пускаться в путешествие. Помимо гарантий личной безопасности, они планировали попросить у комиссии ценный совет: куда мне лучше пойти учиться, на какой факультет. Экономка разузнала по своим каналам - а точнее, у подруги счастливо родившей дочь-магичку, - что не все абитуриенты адекватно оценивают собственные возможности, отчего получают кучу проблем при поступлении и не всегда успешно, даже под угрозой отчисления, усваивают необходимый материал. Я не спорила, хотя и не совсем понимала данную проблематику. Мне бы с мачехой сначала разобраться, а уж учебную программу я как-нибудь да одолею. Нет, в самом деле - я же в одиночку аж целый учебник выучила!
Сильно обобщая, любую гостиную комнату можно считать по сути однотипной, невзирая на всё разнообразие стилей и стоимости оформления интерьера: практически в каждой имеется камин, большой диван - или даже диваны, - и несколько глубоких кресел с декоративными подушками. Также обязательным атрибутом данного помещения является чайный столик - как правило, вычурный, низкий, узкий и действительно пригодный лишь для церемонного дворянского чаепития, когда приглашённые благородные господа рядком чинно восседают на мягком, невысоком диване и ведут неторопливую светскую беседу, по глоточку прихлёбывая горячий, ароматный напиток. Большинство гостиных украшают предметы искусства - вазы, картины, скульптуры, - и уж точно окна всех этих комнат обрамлены сложной декоративной конструкцией из гардин, ламбрекенов, кистей, шнуров и прочих - тканых или крученых, - нитяных безобразий. Любители экзотики украшают свои гостиные роскошными найскими ширмами или сплошь устилают драгоценными коврами, воздвигая на них груды из вышитых подушек с кистями из шёлка. Столичные жители чаще выбирают индивидуальный - порой весьма экстравагантный, - стиль, а вот в западных провинциях больше отдают предпочтение классике. Особенно отечественной - чтобы просто, скромно, недорого, но со вкусом. Не слишком часто, но и здесь по стенам встречается лепнина, порой с позолотой (разумеется, уже в самых престижных, парадных интерьерах), отделка шёлком с вышивкой или набивным рисунком, гобелены, шпалеры, декоративная штукатурка или даже фрески. Не так давно в моду вошли витражи - на окнах или застеклённых дверях. А вот резные деревянные панели у кого-нибудь в гостиной увидишь довольно редко - и недешёвое это удовольствие, и ухаживать за ними непросто: попробуй, вытри всю пыль с завитков, вычисти грязь из богатой резьбы. А ведь дерево необходимо ещё и еженедельно натирать воском, полируя тряпочкой до блеска, как паркет, а также лакировать время от времени, подновлять треснувшие элементы, заменять безнадёжно испорченные, побитые мебелью или ногами наиболее неосторожных гостей. Хлопотно, да настолько, что хоть отдельную горничную - специально для одной комнаты, - нанимай. И слишком уж накладно, разумеется. Зато никто не догадается, что наиболее глубоко прорезанные отверстия могут служить не только - и не столько, - сугубо лишь декоративным целям.
В смотровую щёлку получалось разглядеть почти всю гостиную, но меня главным образом интересовала хозяйка поместья, а она заполошно носилась по всему помещению, то туда, то сюда, как неудачно обезглавленная курица по заднему двору. Преподаватели мои сидели рядом, в глубоких креслах перед чайным столиком, но чай не пили совсем. Наверное, не было настроения. Зато было совершенно очевидно, что угрюмый абсолютно, безоблачно и безбрежно счастлив - тут и книжки умные никому не потребуется читать, - только тогда вполне вменяемый человек молча, тупо улыбается в стиле "законченный идиот", что бы ни творилось вокруг.
Противный экземпляр с челядью, включая меня, практически не разговаривал – сие действо явно представлялось ему пустым и совершенно излишним. В самом крайнем случае высокий гость милостиво соизволял сообщить экономке (обязательно лично, старшая горничная для этого не годилась) чего ему в данный момент пожелательно получить и забывал о существовании мерзкой, убогой черни - то есть нас, - до самого момента возникновения следующего высочайшего волеизъявления. Угрюмый, так вообще с утра пораньше сваливал гулять на реку, дышать свежим воздухом, и торчал там до самой темноты, не беспокоя никого кроме главной кухарки, ежедневно приготовлявшей для него целую корзину снеди. Чем он на той речке занимался, помимо бесплатно-благотворительной кормёжки целой тучи радостных комаров, никто из нас не понимал. Рыбу не удил, стихов не сочинял, книжек не читал, пейзажей не рисовал. Сидит на старой иве, как сыч, на суку – живописал увиденное один из лакеев, - в руках прутик крутит. Как изломает весь – новый возьмёт. Старшая кухарка уверяла, что это у человека душа болит, видать, случилось чего, но большинство прислуги было с нею категорически не согласно. Зыркает, как разбойник, сообщали нам напуганные угрюмым приезжим горничные. Злой, как бес – добавляли лакеи, – даже с хозяйкой говорит сквозь зубы, хоть она прям аж расстилается перед ними обоими. Экономка же, напротив, никак не комментировала поведение преподавателей, просто по их приезду тихо сообщила мне, что до конца лета я обязана учиться как богами проклятая. Днём и ночью. Комиссия должна ясно увидеть что я способная, талантливая, умная, образованная, благовоспитанная молодая леди из хорошей семьи и всё такое прочее.
Ну, насчёт комиссии у меня возникла своя, ну, просто офигенская задумка – за два прошедших года я тщательно проштудировала большую часть горячо любимого справочника и в самом его конце обнаружила несколько невероятно ценных заклинаний. Раздел, в котором они располагались, назывался "заклятия в помощь городскому магу" и был, как вы уже наверняка догадались, самым сложным из всех. Зато возможность заставить преступника говорить правду (плюс несколько магических способов записи свидетельских показаний), шанс в один момент как угодно изменять собственную внешность с помощью иллюзий (на полях имелась карандашная пометка "изменение чужой внешности без предварительного уведомления изменяемой персоны примерно равно трём годам каторги"), а также разнообразные заклятия, позволяющие найти потерянное, мне представлялись настоящей находкой. Внимательно изучив теоретический материал, я взялась практиковаться в иллюзиях: вряд ли мачеха даже перед комиссией расщедрится мне на новое платье, а в том "наряде", что у меня имеется, благоприятное впечатление я смогу произвести только на собственную кошку.
Не скажу, чтобы я совсем не преуспела в изучении избранного заклинания, отнюдь. Платье на мне изменялось, изменения были заметны - в чём меня горячо заверила наша кухарка, - но они как бы накладывались на имеющиеся лохмотья, почти что не скрывая их наличия. В итоге получалась довольно странная конструкция: полупрозрачное новое платье, надетое на моё привычное ветхое старьё. Не могу уверять вас, что мне понравился результат. Я снова и снова перечитывала учебник, пытаясь сообразить в чём ошибка, пока не добралась до самого конца последней главы. Там было сказано, если передавать вкратце, что полноценное изменение крупного предмета достигается только с опытом (обычно - весьма значительным), а сейчас я должна практиковаться на маленьких вещах - типа перчаток, веера или шляпки. Шляпки у меня не имелось, веера тоже, зато ботинки - а точнее, один ботинок, правый, - теперь радовал взгляд абсолютно новой серебряной пряжкой и блестящей лаковой кожей. Второй превращаться целиком категорически отказывался и подло просвечивал сквозь структуру заклинания всеми своими старыми, обшарпанными, до дыр протёртыми боками. Разумеется, это меня в принципе не устраивало, но добиться более впечатляющих результатов за короткий срок, увы, никак не получалось. Зато я здорово навострилась наколдовывать себе шикарные кружевные перчатки - максимально короткие, но абсолютно реалистичные, даже наощупь. Поскольку человек гораздо чаще работает руками, чем ногами, и уделяет собственным верхним конечностям повышенное внимание - объяснялось в учебнике, - кольца-перстни-перчатки-браслеты выходят практически идеально у подавляющего большинства начинающих магов. Весьма обнадёживающе, но для меня всё-таки недостаточно.
Я бы, наверное, мучалась бы и дальше с этим заклинанием, но, к счастью, кухарка и экономка соединёнными усилиями нашли и купили мне вполне приличную обувь и одежду. Теперь от меня требовалось только украсить имеющееся платье иллюзорными кружевами, наколдовать что-нибудь типа тех же перчаток и аккуратно заплести косу, чтобы не поразить комиссию своим внешним видом до самых печёнок, невольно спровоцировав чей-нибудь обморок от ужаса.
***
К несчастью, никто из домашних не мог толком объяснить маленькой наследнице, что любой, творящий волшбу, человек оставляет в пространстве весьма ощутимый - для магически одарённого и хорошо обученного специалиста, - отчётливый, ясный след. И чем сильнее волшба, тем явственнее этот след, легче найти колдующего. Безусловно, добравшись до последнего параграфа в учебнике, девочка должна была тратить много сил и, поверьте, она их тратила. Кухарка искренне волновалась за маленькую наследницу, однако всей информации что она могла той предоставить о любом колдовстве - суть лишь собрание сплетен досужих домохозяек, к реальности имеющих очень, очень слабое отношение. Экономка тоже не знала, каким именно путём маги-"ищейки" выслеживают неблагонадёжных волшебников, но именно по её наущению с приездом "преподавателей" юная волшебница колдовала только в своём личном "гнезде", в глубине потайных ходов дома. К сожалению, и постоянно работающее заклинание также оставляет определённый след - например, драное тряпьё, заколдованное для удобства владелицы и её же ботинки, - пусть лёгкий, малоприметный, но всё-таки вполне уловимый для специалиста. Вот об этом не догадывались ни кухарка, ни экономка, ни девочка. А раз специалистов в доме было сразу двое, не приходиться удивляться, что оный след в конце-концов один из них и обнаружил. Нашедшим явные доказательства одарённости наследницы, как ни странно, было уготовано стать угрюмому типу. Противному было всё равно кто там и где колдует - он ни что, кроме себя, внимания не обращал принципиально. Чему весьма способствовала предусмотрительная экономка - по возможности подливала гадкому гостю в чай специальное, рассеивающее внимание, зелье.
***
В кои-то веки я воспользовалась тайным ходом, чтобы пробраться наверх, а конкретнее - в нашу гостиную. Ну, почти что пробраться: я находилась не в комнате, только наблюдала и слушала. А послушать там было чего. Нет, вот кто бы мог подумать - я прокололась, как самый тупой преступник из детектива! Они в книжках всегда не отличаются ни тонким умом, ни предусмотрительностью, в отличие от большинства положительных героев. Вот и я теперь не отличаюсь, вместе с ними всеми. Только представьте: оказывается, я годами таскала на себе собственную же магию, совершенно не позаботившись хоть как-то оную замаскировать. Но кто ж знал! И главное, всё вышло совершенно случайно: я снова удирала от близнецов и впопыхах чуть не врезалась в преподавателя - "с самого рання", по выражению кухарки, - мрачно выползавшего на свою иву. Тоесть речку. А он, вместо того чтобы равнодушно пройти мимо серой тощей малолетней оборванки, как нормальные люди делают, вдруг вытаращился как полоумный, начал тыкать в меня пальцем и спрашивать кто я такое есть да что это за колдовство у меня вот здесь. Будто не мог промолчать!!! Всё бы ничего, но тут, как обычно некстати, явились мои братцы-поганцы с точной информацией о моей личности наперевес. Собственно, так наши планы и рухнули - с их подачи. Иначе я бы просто сбежала, быстренько переколдовала всё обратно, а потом - лови, доказывай что волшебнику не померещились такие странности спросонок. Но нет, не свезло, близнецы помешали, чтоб им на том свете углями икалось. Маг тогда раззявил рот и начал дышать как выброшенная на берег рыба, а отдышавшись завопил на весь дом что я же нормальная, тоесть волшебница. Потом поднял руки к потолку, задрал туда же нос и постоял с неполную минуту, а затем почему-то начал скакать, как соседский плешивый козёл по весне. Вот баран безмозглый!!!
Может, ему и стало легче жить, как дружно предположила прислуга, быстро прибежавшая на раздавшиеся громогласные, дикие вопли, зато мне-то куда как труднее. Потому что близнецы о случившемся молчать не стали, сразу к матушке своей бегом понеслись. Теперь в нашей гостиной решалась моя дальнейшая судьба. Без меня, конечно - кто ж меня спросит. Не сказать чтобы я совсем не ничего боялась, но и не тряслась как овечий хвост: из лаза им меня не вытащить, хоть удавятся, а сама я наружу не выйду ни за что. Не на такую напали! Правда, и сидеть тут до конца времён тоже не выйдет. Совсем. Короче, для меня лично решался сложный вопрос: сбегать или не сбегать из родного дома. Я бы предпочла последнее. Конечно, во многих детективах по сюжету юная, очаровательная дочь весьма почтенного семейства неразумно покидает родовое гнездо, следуя за горячо любимым, но категорически недостойным человеком, однако я не желала следовать сему, поданному наивными героинями, примеру смелости и решительности. Совсем - тоесть нисколько, - не желала. Как я невольно успела заметить, абсолютно все книжно-беглые барышни никогда подолгу не оставались на улице без тёплого пальто и ни одна из них ни дня не прожила в дырявом сарае. А это очень полезное перед побегом дело - в сарае пожить, особенно если ветреной осенью. Пусть даже хорошо отремонтированном, а не старом-дырявом. Голову сквозняком прочищает - дай боги каждому. Я вот, например, точно знаю что скитаться по белу свету холодно, скучно и дюже вредно для здоровья. Библиотеку фамильную с собой не захватишь, а если нигде в мире у тебя или твоего поклонника - книжно-детективного, разумеется, - увы, не имеется хоть сколько-нибудь тёплого, уютного жилища, то и мыться тебе будет негде, и кушать нечего, и гардероб ты свой гарантированно оставишь дома. Деньги же - это я твёрдо установила на личном опыте, - всегда заканчиваются быстрее, чем твои потребности, сколько ни зарабатывай. Гораздо быстрее, что особенно обидно.
Мы с экономкой и кухаркой решили поступить разумнее книжных барышень, тоесть дождаться комиссии, успешно её пройти и уже с официальной бумагой в руках смело отправляться на учёбу. А в МАГУ уже, не в МАГУ - не суть важно. Обе женщины считали что имея за плечами письменное заключение пяти авторитетных специалистов о том, что я отныне являюсь государственной ценности человеком, сиречь волшебницей, я буду в полной безопасности. Мачеха не посмеет причинить мне никакого вреда. Кухарка тихо надеялась, что комиссия вообще захватит меня с собой и, возможно, мне даже на дорогу не придётся тратиться. Экономка сильно сомневалась в альтруизме учёных академиков, они, мол, тоже свои деньги считать умеют, но во всём остальном обе женщины были абсолютно солидарны - сперва получить бумагу, а уж потом пускаться в путешествие. Помимо гарантий личной безопасности, они планировали попросить у комиссии ценный совет: куда мне лучше пойти учиться, на какой факультет. Экономка разузнала по своим каналам - а точнее, у подруги счастливо родившей дочь-магичку, - что не все абитуриенты адекватно оценивают собственные возможности, отчего получают кучу проблем при поступлении и не всегда успешно, даже под угрозой отчисления, усваивают необходимый материал. Я не спорила, хотя и не совсем понимала данную проблематику. Мне бы с мачехой сначала разобраться, а уж учебную программу я как-нибудь да одолею. Нет, в самом деле - я же в одиночку аж целый учебник выучила!
***
Сильно обобщая, любую гостиную комнату можно считать по сути однотипной, невзирая на всё разнообразие стилей и стоимости оформления интерьера: практически в каждой имеется камин, большой диван - или даже диваны, - и несколько глубоких кресел с декоративными подушками. Также обязательным атрибутом данного помещения является чайный столик - как правило, вычурный, низкий, узкий и действительно пригодный лишь для церемонного дворянского чаепития, когда приглашённые благородные господа рядком чинно восседают на мягком, невысоком диване и ведут неторопливую светскую беседу, по глоточку прихлёбывая горячий, ароматный напиток. Большинство гостиных украшают предметы искусства - вазы, картины, скульптуры, - и уж точно окна всех этих комнат обрамлены сложной декоративной конструкцией из гардин, ламбрекенов, кистей, шнуров и прочих - тканых или крученых, - нитяных безобразий. Любители экзотики украшают свои гостиные роскошными найскими ширмами или сплошь устилают драгоценными коврами, воздвигая на них груды из вышитых подушек с кистями из шёлка. Столичные жители чаще выбирают индивидуальный - порой весьма экстравагантный, - стиль, а вот в западных провинциях больше отдают предпочтение классике. Особенно отечественной - чтобы просто, скромно, недорого, но со вкусом. Не слишком часто, но и здесь по стенам встречается лепнина, порой с позолотой (разумеется, уже в самых престижных, парадных интерьерах), отделка шёлком с вышивкой или набивным рисунком, гобелены, шпалеры, декоративная штукатурка или даже фрески. Не так давно в моду вошли витражи - на окнах или застеклённых дверях. А вот резные деревянные панели у кого-нибудь в гостиной увидишь довольно редко - и недешёвое это удовольствие, и ухаживать за ними непросто: попробуй, вытри всю пыль с завитков, вычисти грязь из богатой резьбы. А ведь дерево необходимо ещё и еженедельно натирать воском, полируя тряпочкой до блеска, как паркет, а также лакировать время от времени, подновлять треснувшие элементы, заменять безнадёжно испорченные, побитые мебелью или ногами наиболее неосторожных гостей. Хлопотно, да настолько, что хоть отдельную горничную - специально для одной комнаты, - нанимай. И слишком уж накладно, разумеется. Зато никто не догадается, что наиболее глубоко прорезанные отверстия могут служить не только - и не столько, - сугубо лишь декоративным целям.
***
В смотровую щёлку получалось разглядеть почти всю гостиную, но меня главным образом интересовала хозяйка поместья, а она заполошно носилась по всему помещению, то туда, то сюда, как неудачно обезглавленная курица по заднему двору. Преподаватели мои сидели рядом, в глубоких креслах перед чайным столиком, но чай не пили совсем. Наверное, не было настроения. Зато было совершенно очевидно, что угрюмый абсолютно, безоблачно и безбрежно счастлив - тут и книжки умные никому не потребуется читать, - только тогда вполне вменяемый человек молча, тупо улыбается в стиле "законченный идиот", что бы ни творилось вокруг.
