Именно так и никак не иначе, спросите кого угодно. Ну, а тут - просто неизвестно что! Наваждение, бесовщина, мистика какая-то... Опасаясь расстроить или испугать кухарку рассказом о случившемся, я никому так ни о чём и не поведала. Экономка, думалось мне, тоже бы тут ничем не помогла, ибо специалистом в области практической магии, увы, ни разу не являлась.
Помыкавшись так-сяк какое-то время в бесплодных размышлениях, от безысходности я начала действовать сугубо по наитию, то есть горячо любимым широкими народными массами методом высоконаучного тыка: постаралась получше запомнить моё состояние задумчивой отрешённости от бренной реальности и воспроизвести его как можно точнее, раз за разом, сперва в присутствии кухарки, как наиболее безопасного наблюдателя, а позже я уже его испробовала и на всей наличной челяди. Совсем не в одночасье, но получился довольно интересный эффект. Невидимости я не добилась, но зато научилась достигать полной незамечаемости. Это когда для всех окружающих меня в данном помещении попросту не существует, хотя я - вот она, тихонько стою возле стеночки. Каким таким образом оная незамечаемость мной достигалась, я не понимала совсем, но в целом результат мне очень даже понравился. Весьма практичная штука, честное слово. Благодаря новообретённому умению я навострилась шустро прошмыгивать по поместью туда, куда надо, совершенно никем не замеченной. При строгом соблюдении нескольких определённых условий, само собой. Самая главная и наиболее мерзкая трудность состояла в том, чтобы обрести особое, отрешённое, совсем не зависящее от внешних раздражителей внутреннее спокойствие. Именно за ним, как за невидимой стеной, я в общем-то от всех и пряталась. Очень, очень хрупкое состояние, к сожалению. Нарушить его - раз плюнуть, и весь достигнутый эффект немедленно идёт насмарку, а вернуть его назад получается далеко не сразу. (Если получается вообще и в принципе, ибо тут слишком многое зависит от привходящих обстоятельств типа собственного настроения.) Причём ни с какой волшбой, что характерно, данное состояние связать, ну, никак не выходило и, соответственно, мне было решительно нечем его укрепить или как-либо поддержать - если выражаться совершенно ненаучно, - некими внешними факторами. Весь процесс целиком и полностью явно был завязан исключительно на силу воли волшебника и его способности к концентрации. С последней мне действительно здорово помогало то самое невыносимо поганое упражнение: помните, когда одним глазом косишь на одну свою ладонь, вторым на вторую, и чувствуешь себя при этом законченным идиотом - или идиоткой, не суть важно. Но упражняться мне действительно пришлось, точно как и было написано в книжке, ежедневно, понемножку, но в самом что ни на есть обязательном порядке. Концентрация - это тебе не магический резерв, большей частью наследуемый от родителей, она растёт только если её развиваешь, от этого никуда не деться.
Вот я и не девалась, даже не пробовала, особенно потому что там же, в той же книжке, было чётко прописана одна очень, очень интересная вещь: отлично тренированное умение концентрации относительно легко компенсирует незначительный, даже честно скажем - мизерный, магический резерв. Но никак не наоборот! Тоесть если вы немыслимо, прямо-таки легендарно могучий, но при том ужасно криворукий маг, то не бывать вам магистром пока не научитесь управлять своей силой как следует. Никогда и ни за что! Совсем уж криворуких идиотов ещё и принудительно ограничить в волшбе могут - по решению суда, - от греха подальше, что называется. А маленький резерв, оказывается, вопреки давно и прочно устоявшемуся в простом народе мнению, отнюдь не помеха даже самым сложным из современных заклинаний: артефакторы уже давным-давно успешно изготавливают индивидуальные накопители, или целые системы накопителей, разной степени ёмкости. Маг - это не тупой бугай с огромной дубиной, образно объяснялось в книжке, а отлично тренированный воин с острой шпагой, знающий куда, когда и как требуется нанести один-единственный, смертельный для противника, точный удар.
Прочитанное могло бы воодушевить не только меня, а вообще кого угодно, если бы не одно маленькое "но": я не обнаружила ни одной строчечки, ни пол-словечка, в которых бы толком разъяснялось каким образом можно было бы измерить свой собственный уровень концентрации. Про резерв, кстати, говорилось весьма подробно, перечислялись даже редкие и сложные артефакты, коими с древнейших времён и до сих пор в Академии и училищах определяют уровень дара. Вот что бы им ещё и про уровень концентрации написать! Но - нет, указывалось только то, что он может быть большой или маленький, каковое указание, само собой, порождало массу вопросов. К примеру: с чем сравнить - какой большой и насколько маленький? А средний вообще бывает? А у меня какой? От какого момента я могу начать радоваться и скромно надеяться на магистерскую степень в своём, пусть и весьма далёком, будущем? Поделившись всеми вышеперечисленными сомнениями с кухаркой и экономкой, ничего толком, естественно, не узнала, но экономка, чуток поразмыслив, здраво рассудила, что разумнее всего считать мою концентрацию маленькой. Тогда при поступлении в МАГУ я смогу честно порадоваться, если магистры вдруг её оценят как среднюю и ничуть не огорчусь если скажут - она, мол, совсем невелика покамест. Кухарка горячо поддержала коллегу. Большая же, поди, только самим магистрам-то и доступна, детонька, - сказала женщина, гладя меня по голове, - так что учись, милая, ты у нас умничка. Вся в маму.
Я и училась как могла. Читала книжки, пялилась на руки, и без конца практиковалась в бытовых заклятиях. Ещё, конечно, тренировалась быть как можно долее незамечаемой. Раз за разом это получалось у меня всё лучше, лучше и лучше. Параллельно во мне зрела уверенность, что сия странная незаметность - отнюдь не единственное, что можно сделать в таком вот состоянии глубокого внутреннего спокойствия. Откуда оная уверенность происходила я не смогла бы объяснить даже себе самой. Типа, вот есть она и что хочешь то и делай. Признаюсь честно, невзирая на откровенно мистическую непонятность и возможную опасность данного процесса в душе у меня внезапно пробудился азарт учёного экспериментатора. Нет, ну, интересно же! Да и в конце концов - а вдруг я тут открыла доселе никому не известный, какой-нибудь немыслимо таинственный феномен. Тогда я точно просто умница и прямо жуткий молодец. Вот как выучусь, как стану знаменитым учёным и как начну сама в МАГУ преподавать! Буду всякие книжки писать, других полезному учить. Вот здорово-то будет!
Ну, до знаменитости мне, конечно - как отсюда до луны и ещё обратно, но вот полезности разные можно выдумать уже прямо сейчас! Я и надумала: начала пробовать таким же малопонятным образом действовать на внимание, а затем и на память окружающих. Внимание - это когда все видят что я тут есть, все точно знают что я должна, к примеру, чистить картошку, все думают что я это и делаю, а я - нет, как раз книжку читаю. Или ещё что-нибудь. Скажем, напакостили братцы в конюшне: сено по полу раскидали, навоз на него набросали, ячменя мешок сверху вывалили, ну и к матери понеслись, как же ж без этого. Та экономку посылает убедиться, экономка одна не идёт - хозяйку с собой зовёт, а я рядышком за стеночкой стою, ей наваждение организую. Типа, в конюшне нашей чистота и порядок. Нет, вы не подумайте чего великого, типа я, как в сказке, раз - махнула рукой, - и всё стало по-моему. Ни в коем случае, отнюдь, в природе так не бывает. Да и от моей мачехи такой фигнёй не отделаешься. Как пишут в разных шибко умных книгах, "могу вас весьма авторитетно в сём заверить".
На самом деле я - в самую первую очередь, - накладывала на учинённое гадкими близнецами безобразие заклинание полупрозрачности, чтобы оное стало много меньше заметно. Трудо- и магозатраты на сие благое дело всецело зависели от размеров помянутого безобразия. Например, прожжённую каминной кочергой гардину я маскировала на раз-два, а вот чёрный уголь, ровным слоем рассыпанный по ковру в гостиной, таким изящным макаром не скроешь, не выйдет. Иногда приходилось в два-три этажа прозрачность накладывать, чтоб хоть какой результат был заметен. А уже последним, решающим слоем шло это самое таинственно-невнятное убеждение, кстати, далеко не всегда мне в полной мере удававшееся. Каким мистическим образом оно всё же достигалось - я опять-таки понять не могла, да в последнее время даже и не пыталась. Себе дороже окажется. И без того наша экономка, по мере возможности исправно поддерживавшая мои регулярные усилия по устранению наиболее разрушительных последствий из дурных распаскудствий мерзких близнецов, прославилась среди всей знакомой прислуги как главный укротитель сумасшедших стерв и поганых хозяек. Вошла в анналы, так сказать. Потому что я своей физиономией в таких ситуациях светить отказывалась категорически, следует отметить - с полного согласия и даже одобрения экономки. Не надо мне славы как таковой, пусть что хотят то и думают, мне главное - результат. А результат очень даже был, я вам скажу: братцы стали меньше гадить в доме и чаще выезжали вон из поместья, причём порой пропадали целыми сутками, безумно радуя всю наличную челядь и причиняя изрядное беспокойство мамаше.
Благодаря едким комментариям прислуги к их частому отсутствию - типа, лишь бы подлые мерзавцы заплутали и не возвращались совсем, напрочь позабыв дорогу домой, - я надумала попытаться тишком воздействовать кому-нибудь из них на память. Пусть пользу приносят! Не мне, так науке пригодится. Другой профит от них ожидать абсолютно бесполезно. Ну, сама идея-то тут вообще проще простой: пускай обо мне позабудут и мачеха, и оба гадких братца - я стану гораздо, гораздо счастливее! Но вот реализация данной идеи оказалась куда сложнее любой незамечаемости. Естественно, я пошла всё тем же путём: народным методом научного тыка, базирующимся на зыбком фундаменте интуиции. Путь к успеху был относительно долгим, но, конце концов, что-то да стало получаться. Помаленьку я уловила состояние, в котором про меня действительно никто из мерзких родичей не думал. Долго его держать никак не получалось, но постепенно я навострилась "забываться" на несколько часов подряд и могла преспокойно читать в своём любимом убежище, не упуская из виду, впрочем, важную необходимость время от времени проверять – не ищут ли меня по всему дому. Не слишком увлекаться литературой получалось не всегда, и тогда я уходила через лаз из поместья к реке, а потом напоказ возвращалась "поверху". За самовольные походы по окрестностям поместья меня иногда даже били, порой очень, а порой не очень сильно, но игра, что называется, определённо стоила свеч.
Время летит быстро, пару лет - не срок. Когда на колени героине нашего рассказа легла отцовская География, девочке было двенадцать с хвостиком. Теперь же барышне почти стукнуло пятнадцать, самое время для юной магички определять свою судьбу. Вот в поместье и появились два персонажа, которых старая экономка сухо представила домашне-кухонному обществу как дипломированных магов-преподавателей.
Один был невыносимо противный, заносчивый, ну, просто отвратительный тип средних лет и настолько же средних внешних данных. Его холёное лицо, казалось, никогда не освещала приветливая улыбка, а главной целью собственного существования он явно считал достижение многогранного и многократного превосходства над окружающими. Зачем ему это было нужно - я не знаю и не догадываюсь. Но очевидно, одним из средств достижения вожделённого превосходства наставник считал чрезвычайно богатый, изысканный гардероб, который следовало содержать в совершенно безупречном порядке.
Наша прачка ненавидела этого хмыря от самого чистого во всём поместье сердца. С его приездом добрая половина её рабочего времени начала изводиться на уход за его вещами. Гость как будто задался целью сэкономить побольше денег на услугах прачечной, постоянно заваливая женщину работой, а помощницу ей нанять мачеха отнюдь не удосуживалась. Горничным он мог просто швырнуть в лицо рубашкой, на которой отлетела пуговица, или молча тыкал пальцем в мусор на ковре, куда он только что оный и кинул, игнорируя имеющуюся в его комнате специальную корзину. Хозяйке дома, по свидетельству нашего конюха, сей любезный господин в первый же момент заявил, что, как всякий нормальный столичный житель, просто ненавидит деревню и не станет ездить тут верхом - всёравно смотреть абсолютно не на что. Да, и гулять в этом убожестве он тоже отказывается. Категорически. К нему, мол, тут обратились с почтительной просьбой написать рецензию на книгу - научное издание, между прочим, не беллетристика какая-нибудь туповатая, - так вот, он твёрдо намерен посвятить всего себя прочтению оного высокоинтеллектуального шедевра, а затем - составлению достойной рецензии. Очень важное занятие, не чета всяким прочим а также некоторым. Хозяйка всё это выслушала молча (а куда ей ещё деваться-то?). Экономку нашу данный гость тоже жутко раздражал, ибо требовал чтобы она лично подавала ему в комнату чай со сладостями и всё иное, потребное к случаю.
Кушать, правда, согласился за общим столом. Мы аж коллективно умилились - какая честь! Короче, без применения какой-либо магии сей немногословный персонаж, походя - например, важно шествуя из собственной спальни в столовую, - умудрялся одним своим присутствием напрочь отравить атмосферу любого, даже очень просторного, помещения.
Второй оказался довольно юным - "сахарным красавчиком", как выразилась наша главная повариха, - только что закончившим Академию магом. Данное сочетание, прямо скажем, неслабо обеспокоило наших челядинцев имевших взрослых дочерей на выданье. Мало ли чем важный господин развлечься удумает. С течением времени, однако, все относительно быстро успокоились. С виду-то гость был, действительно, очень милым, зато беспросветно угрюмым и непроходимо мрачным, будто прямо завтра поутру помирать собрался, субъектом. Такие девушек не привлекают. Более того, одевался он куда беднее собственного коллеги, себя прекрасным центром мироздания, видимо, отнюдь не считал, зато точно так же ни с кем никогда не разговаривал. Кивал при встрече в качестве приветствия (на прощание махал рукой), по ходу беседы мычал - как признак согласия или отрицания. В последнем случае, правда, ещё кривился. Дальше описанных действий дело не шло.
Даже удивительно - рассуждали экономка с кухаркой, - что такой приятный с виду молодой человек согласился участвовать в мачехиных кознях. Видимо, решили женщины, дело в деньгах, а точнее - в солидности суммы, заплаченной за подлог. Теперь все порядочность доходом меряют, - тихо вздохнула экономка. Богов забыли, бессовестные! - сердилась кухарка. Козлы, короче, - спокойно определила милая деточка.
При гостях мачеха вела себя вполне прилично. Не орала слишком громко и вообще изо всех сил делала вид, что она абсолютно нормальная хозяйка вполне обычного дома. Не могу сказать, что там по этому поводу думали сами свежеприехавшие, а мы на кухне так просто уходились в ядовитом сарказме. Всё, что безмозглой истеричке нужно чтобы стать вменяемым человеком - два мужика.
Помыкавшись так-сяк какое-то время в бесплодных размышлениях, от безысходности я начала действовать сугубо по наитию, то есть горячо любимым широкими народными массами методом высоконаучного тыка: постаралась получше запомнить моё состояние задумчивой отрешённости от бренной реальности и воспроизвести его как можно точнее, раз за разом, сперва в присутствии кухарки, как наиболее безопасного наблюдателя, а позже я уже его испробовала и на всей наличной челяди. Совсем не в одночасье, но получился довольно интересный эффект. Невидимости я не добилась, но зато научилась достигать полной незамечаемости. Это когда для всех окружающих меня в данном помещении попросту не существует, хотя я - вот она, тихонько стою возле стеночки. Каким таким образом оная незамечаемость мной достигалась, я не понимала совсем, но в целом результат мне очень даже понравился. Весьма практичная штука, честное слово. Благодаря новообретённому умению я навострилась шустро прошмыгивать по поместью туда, куда надо, совершенно никем не замеченной. При строгом соблюдении нескольких определённых условий, само собой. Самая главная и наиболее мерзкая трудность состояла в том, чтобы обрести особое, отрешённое, совсем не зависящее от внешних раздражителей внутреннее спокойствие. Именно за ним, как за невидимой стеной, я в общем-то от всех и пряталась. Очень, очень хрупкое состояние, к сожалению. Нарушить его - раз плюнуть, и весь достигнутый эффект немедленно идёт насмарку, а вернуть его назад получается далеко не сразу. (Если получается вообще и в принципе, ибо тут слишком многое зависит от привходящих обстоятельств типа собственного настроения.) Причём ни с какой волшбой, что характерно, данное состояние связать, ну, никак не выходило и, соответственно, мне было решительно нечем его укрепить или как-либо поддержать - если выражаться совершенно ненаучно, - некими внешними факторами. Весь процесс целиком и полностью явно был завязан исключительно на силу воли волшебника и его способности к концентрации. С последней мне действительно здорово помогало то самое невыносимо поганое упражнение: помните, когда одним глазом косишь на одну свою ладонь, вторым на вторую, и чувствуешь себя при этом законченным идиотом - или идиоткой, не суть важно. Но упражняться мне действительно пришлось, точно как и было написано в книжке, ежедневно, понемножку, но в самом что ни на есть обязательном порядке. Концентрация - это тебе не магический резерв, большей частью наследуемый от родителей, она растёт только если её развиваешь, от этого никуда не деться.
Вот я и не девалась, даже не пробовала, особенно потому что там же, в той же книжке, было чётко прописана одна очень, очень интересная вещь: отлично тренированное умение концентрации относительно легко компенсирует незначительный, даже честно скажем - мизерный, магический резерв. Но никак не наоборот! Тоесть если вы немыслимо, прямо-таки легендарно могучий, но при том ужасно криворукий маг, то не бывать вам магистром пока не научитесь управлять своей силой как следует. Никогда и ни за что! Совсем уж криворуких идиотов ещё и принудительно ограничить в волшбе могут - по решению суда, - от греха подальше, что называется. А маленький резерв, оказывается, вопреки давно и прочно устоявшемуся в простом народе мнению, отнюдь не помеха даже самым сложным из современных заклинаний: артефакторы уже давным-давно успешно изготавливают индивидуальные накопители, или целые системы накопителей, разной степени ёмкости. Маг - это не тупой бугай с огромной дубиной, образно объяснялось в книжке, а отлично тренированный воин с острой шпагой, знающий куда, когда и как требуется нанести один-единственный, смертельный для противника, точный удар.
Прочитанное могло бы воодушевить не только меня, а вообще кого угодно, если бы не одно маленькое "но": я не обнаружила ни одной строчечки, ни пол-словечка, в которых бы толком разъяснялось каким образом можно было бы измерить свой собственный уровень концентрации. Про резерв, кстати, говорилось весьма подробно, перечислялись даже редкие и сложные артефакты, коими с древнейших времён и до сих пор в Академии и училищах определяют уровень дара. Вот что бы им ещё и про уровень концентрации написать! Но - нет, указывалось только то, что он может быть большой или маленький, каковое указание, само собой, порождало массу вопросов. К примеру: с чем сравнить - какой большой и насколько маленький? А средний вообще бывает? А у меня какой? От какого момента я могу начать радоваться и скромно надеяться на магистерскую степень в своём, пусть и весьма далёком, будущем? Поделившись всеми вышеперечисленными сомнениями с кухаркой и экономкой, ничего толком, естественно, не узнала, но экономка, чуток поразмыслив, здраво рассудила, что разумнее всего считать мою концентрацию маленькой. Тогда при поступлении в МАГУ я смогу честно порадоваться, если магистры вдруг её оценят как среднюю и ничуть не огорчусь если скажут - она, мол, совсем невелика покамест. Кухарка горячо поддержала коллегу. Большая же, поди, только самим магистрам-то и доступна, детонька, - сказала женщина, гладя меня по голове, - так что учись, милая, ты у нас умничка. Вся в маму.
Я и училась как могла. Читала книжки, пялилась на руки, и без конца практиковалась в бытовых заклятиях. Ещё, конечно, тренировалась быть как можно долее незамечаемой. Раз за разом это получалось у меня всё лучше, лучше и лучше. Параллельно во мне зрела уверенность, что сия странная незаметность - отнюдь не единственное, что можно сделать в таком вот состоянии глубокого внутреннего спокойствия. Откуда оная уверенность происходила я не смогла бы объяснить даже себе самой. Типа, вот есть она и что хочешь то и делай. Признаюсь честно, невзирая на откровенно мистическую непонятность и возможную опасность данного процесса в душе у меня внезапно пробудился азарт учёного экспериментатора. Нет, ну, интересно же! Да и в конце концов - а вдруг я тут открыла доселе никому не известный, какой-нибудь немыслимо таинственный феномен. Тогда я точно просто умница и прямо жуткий молодец. Вот как выучусь, как стану знаменитым учёным и как начну сама в МАГУ преподавать! Буду всякие книжки писать, других полезному учить. Вот здорово-то будет!
Ну, до знаменитости мне, конечно - как отсюда до луны и ещё обратно, но вот полезности разные можно выдумать уже прямо сейчас! Я и надумала: начала пробовать таким же малопонятным образом действовать на внимание, а затем и на память окружающих. Внимание - это когда все видят что я тут есть, все точно знают что я должна, к примеру, чистить картошку, все думают что я это и делаю, а я - нет, как раз книжку читаю. Или ещё что-нибудь. Скажем, напакостили братцы в конюшне: сено по полу раскидали, навоз на него набросали, ячменя мешок сверху вывалили, ну и к матери понеслись, как же ж без этого. Та экономку посылает убедиться, экономка одна не идёт - хозяйку с собой зовёт, а я рядышком за стеночкой стою, ей наваждение организую. Типа, в конюшне нашей чистота и порядок. Нет, вы не подумайте чего великого, типа я, как в сказке, раз - махнула рукой, - и всё стало по-моему. Ни в коем случае, отнюдь, в природе так не бывает. Да и от моей мачехи такой фигнёй не отделаешься. Как пишут в разных шибко умных книгах, "могу вас весьма авторитетно в сём заверить".
На самом деле я - в самую первую очередь, - накладывала на учинённое гадкими близнецами безобразие заклинание полупрозрачности, чтобы оное стало много меньше заметно. Трудо- и магозатраты на сие благое дело всецело зависели от размеров помянутого безобразия. Например, прожжённую каминной кочергой гардину я маскировала на раз-два, а вот чёрный уголь, ровным слоем рассыпанный по ковру в гостиной, таким изящным макаром не скроешь, не выйдет. Иногда приходилось в два-три этажа прозрачность накладывать, чтоб хоть какой результат был заметен. А уже последним, решающим слоем шло это самое таинственно-невнятное убеждение, кстати, далеко не всегда мне в полной мере удававшееся. Каким мистическим образом оно всё же достигалось - я опять-таки понять не могла, да в последнее время даже и не пыталась. Себе дороже окажется. И без того наша экономка, по мере возможности исправно поддерживавшая мои регулярные усилия по устранению наиболее разрушительных последствий из дурных распаскудствий мерзких близнецов, прославилась среди всей знакомой прислуги как главный укротитель сумасшедших стерв и поганых хозяек. Вошла в анналы, так сказать. Потому что я своей физиономией в таких ситуациях светить отказывалась категорически, следует отметить - с полного согласия и даже одобрения экономки. Не надо мне славы как таковой, пусть что хотят то и думают, мне главное - результат. А результат очень даже был, я вам скажу: братцы стали меньше гадить в доме и чаще выезжали вон из поместья, причём порой пропадали целыми сутками, безумно радуя всю наличную челядь и причиняя изрядное беспокойство мамаше.
Благодаря едким комментариям прислуги к их частому отсутствию - типа, лишь бы подлые мерзавцы заплутали и не возвращались совсем, напрочь позабыв дорогу домой, - я надумала попытаться тишком воздействовать кому-нибудь из них на память. Пусть пользу приносят! Не мне, так науке пригодится. Другой профит от них ожидать абсолютно бесполезно. Ну, сама идея-то тут вообще проще простой: пускай обо мне позабудут и мачеха, и оба гадких братца - я стану гораздо, гораздо счастливее! Но вот реализация данной идеи оказалась куда сложнее любой незамечаемости. Естественно, я пошла всё тем же путём: народным методом научного тыка, базирующимся на зыбком фундаменте интуиции. Путь к успеху был относительно долгим, но, конце концов, что-то да стало получаться. Помаленьку я уловила состояние, в котором про меня действительно никто из мерзких родичей не думал. Долго его держать никак не получалось, но постепенно я навострилась "забываться" на несколько часов подряд и могла преспокойно читать в своём любимом убежище, не упуская из виду, впрочем, важную необходимость время от времени проверять – не ищут ли меня по всему дому. Не слишком увлекаться литературой получалось не всегда, и тогда я уходила через лаз из поместья к реке, а потом напоказ возвращалась "поверху". За самовольные походы по окрестностям поместья меня иногда даже били, порой очень, а порой не очень сильно, но игра, что называется, определённо стоила свеч.
***
Время летит быстро, пару лет - не срок. Когда на колени героине нашего рассказа легла отцовская География, девочке было двенадцать с хвостиком. Теперь же барышне почти стукнуло пятнадцать, самое время для юной магички определять свою судьбу. Вот в поместье и появились два персонажа, которых старая экономка сухо представила домашне-кухонному обществу как дипломированных магов-преподавателей.
Один был невыносимо противный, заносчивый, ну, просто отвратительный тип средних лет и настолько же средних внешних данных. Его холёное лицо, казалось, никогда не освещала приветливая улыбка, а главной целью собственного существования он явно считал достижение многогранного и многократного превосходства над окружающими. Зачем ему это было нужно - я не знаю и не догадываюсь. Но очевидно, одним из средств достижения вожделённого превосходства наставник считал чрезвычайно богатый, изысканный гардероб, который следовало содержать в совершенно безупречном порядке.
Наша прачка ненавидела этого хмыря от самого чистого во всём поместье сердца. С его приездом добрая половина её рабочего времени начала изводиться на уход за его вещами. Гость как будто задался целью сэкономить побольше денег на услугах прачечной, постоянно заваливая женщину работой, а помощницу ей нанять мачеха отнюдь не удосуживалась. Горничным он мог просто швырнуть в лицо рубашкой, на которой отлетела пуговица, или молча тыкал пальцем в мусор на ковре, куда он только что оный и кинул, игнорируя имеющуюся в его комнате специальную корзину. Хозяйке дома, по свидетельству нашего конюха, сей любезный господин в первый же момент заявил, что, как всякий нормальный столичный житель, просто ненавидит деревню и не станет ездить тут верхом - всёравно смотреть абсолютно не на что. Да, и гулять в этом убожестве он тоже отказывается. Категорически. К нему, мол, тут обратились с почтительной просьбой написать рецензию на книгу - научное издание, между прочим, не беллетристика какая-нибудь туповатая, - так вот, он твёрдо намерен посвятить всего себя прочтению оного высокоинтеллектуального шедевра, а затем - составлению достойной рецензии. Очень важное занятие, не чета всяким прочим а также некоторым. Хозяйка всё это выслушала молча (а куда ей ещё деваться-то?). Экономку нашу данный гость тоже жутко раздражал, ибо требовал чтобы она лично подавала ему в комнату чай со сладостями и всё иное, потребное к случаю.
Кушать, правда, согласился за общим столом. Мы аж коллективно умилились - какая честь! Короче, без применения какой-либо магии сей немногословный персонаж, походя - например, важно шествуя из собственной спальни в столовую, - умудрялся одним своим присутствием напрочь отравить атмосферу любого, даже очень просторного, помещения.
Второй оказался довольно юным - "сахарным красавчиком", как выразилась наша главная повариха, - только что закончившим Академию магом. Данное сочетание, прямо скажем, неслабо обеспокоило наших челядинцев имевших взрослых дочерей на выданье. Мало ли чем важный господин развлечься удумает. С течением времени, однако, все относительно быстро успокоились. С виду-то гость был, действительно, очень милым, зато беспросветно угрюмым и непроходимо мрачным, будто прямо завтра поутру помирать собрался, субъектом. Такие девушек не привлекают. Более того, одевался он куда беднее собственного коллеги, себя прекрасным центром мироздания, видимо, отнюдь не считал, зато точно так же ни с кем никогда не разговаривал. Кивал при встрече в качестве приветствия (на прощание махал рукой), по ходу беседы мычал - как признак согласия или отрицания. В последнем случае, правда, ещё кривился. Дальше описанных действий дело не шло.
Даже удивительно - рассуждали экономка с кухаркой, - что такой приятный с виду молодой человек согласился участвовать в мачехиных кознях. Видимо, решили женщины, дело в деньгах, а точнее - в солидности суммы, заплаченной за подлог. Теперь все порядочность доходом меряют, - тихо вздохнула экономка. Богов забыли, бессовестные! - сердилась кухарка. Козлы, короче, - спокойно определила милая деточка.
***
При гостях мачеха вела себя вполне прилично. Не орала слишком громко и вообще изо всех сил делала вид, что она абсолютно нормальная хозяйка вполне обычного дома. Не могу сказать, что там по этому поводу думали сами свежеприехавшие, а мы на кухне так просто уходились в ядовитом сарказме. Всё, что безмозглой истеричке нужно чтобы стать вменяемым человеком - два мужика.
