Много лет спустя юный шаман узнал, что спасти отца и его товарищей было можно. Если бы после бури, вызванной Харги, рядом оказался хотя бы слышащий, духи-помощники указали бы ему на оборванные нити соседей, и вместо напрасного жертвоприношения оленя он провёл обряд над пострадавшими. Следовало не медля отправить помощников-духов в Верхний мир, чтобы те нашли оборванные нити и вновь привязали их к связке Манги, держащего жизни людей. Шептун же мог слушать только свою интуицию, а она далеко не всегда подсказывала верно. Наверняка Харги с удовольствием полакомился оленем, да и только.
После смерти отца мать и Нагай стали какими-то хмурыми. Ярмег не понимал, отчего. Сам он удовлетворился объяснениями о долине предков, куда отправились души погибших. Только временами хотелось самому взглянуть, как там устроился отец, и иметь возможность навещать его.
Этот случай расширил рамки мира и наглядно показал: неизведанного в нём столько, что за всю жизнь не охватить. Ещё Ярмег с удивлением понял, что так, как он, больше никто не видит. До тех пор ещё никогда он не чувствовал своей особенности так остро. Осознавать это было странно. Взрослые такие большие и умные, они много чего умеют, а элементарного не замечают. Наверное потому, что они вечно заняты и чем-нибудь озабочены. Даже дети воспринимают окружающее полнее, причем самые маленькие почти так же как Ярмег. Правда, с какого-то момента они теряют свою зоркость, перестают слышать шёпот ветра и различать голоса животных. Самые восприимчивые – малыши до года-двух, они видят духов и могут общаться с ними. Жаль, для перевода их лепета нужен ещё один переводчик. Впрочем, с подросшими малышами тоже можно здорово поиграть: они не забыли пока своего младенческого мироощущения и охотно притворяются, что видят по-прежнему.
Единственный взрослый, у которого получалось ладить с сущностями извне - шептун. Этот неприятный и временами страшный старик обращался к духам со знанием дела, за что снискал уважение среди илэлов. Для Ярмега он был источником новых впечатлений и знаний о мире. Кого только нельзя было встретить рядом с ним! Духи большие, маленькие, струящиеся и летучие. Когда шептун камлал, они приходили в мир людей и послушно выполняли волю заклинающего. Жаль, что он терпеть не мог детей и послушать, о чём спрашивает странный мальчик и о чём болтает под его окнами, старику не приходило в голову.
Всё изменилось с приездом Верховного Ваги. Старый шаман вмиг распознал в мальчике Видящего и перевернул его жизнь раз и навсегда. Все были счастливы: Ярмег обрёл доступ к такой заманчивой изнанке мира, мать избавилась от призрака нищеты, Нагай получил возможность идти к своей заветной цели. Но больше всех, пожалуй, был рад Верховный Вага, нашедший сокровище, которого уж не чаял сыскать на склоне лет. И только шептун ворчал о несправедливости жизни, больше по привычке жалуясь на свою незавидную долю.
Трудно быть шаманом, если пора молодости давно миновала, а достойной смены всё нет, и не предвидится. Не за знатность рода получил Вага звание Верховного; да и не было той знатности. И не за то, что клан Волка вот уже семь десятков лет слывёт самым богатым и могущественным среди Малых народов. Не было завистников у Волчьего племени после большого мора, случившегося почти век назад. Больше других клан Волка потерял зелёной молоди. Дольше всех восстанавливал потери в людях. Тогда-то и прослыл Вага самым сильным шаманом.
…Пока резвился дух-энумук, поедая души и набивая ими свой мешок впрок, ученик шамана приготовил ему ловушку. Вытряхнул душу старого шамана из бубна и пообещал отвезти её по Великой реке в Нижний мир, если поможет спасти народ. Устала душа шамана томиться в бубне. Подсказала ученику, что делать. Велела собрать болящих и здоровых вместе, окурить окна и двери, самому спрятаться, а её оставить на пороге. Пришёл энумук, никого нет, одна душа старого шамана лежит, ждёт, кто увезёт её в мир предков. Раскрыл свой мешок, чтобы такое сокровище забрать, а хитрец подкрался, да втолкнул его внутрь. Душа шамана за энумуком, и ну вязать того в узел, а навстречу освобождённые души людей прянули. Молодой шаман сел в лодку, спустился по течению и через каменные ворота попал в Нижний мир. Нашёл долину предков, да и отдал им мешок. Досталось злокозненному духу! А люди, чьи души из мешка освободились, выздоровели…
Известная сказка, взрослым и детям нравится, только Вага мог рассказать, что не так просто герою победа досталась. Не был он героем, как и учеником шамана, потому как шептун Аюга обладал на редкость мерзким характером, и прогнал мальчишку за первую же провинность. А сам возьми, да и преставься за четверть луны до начала мора. Когда людей начало косить десятками, Старейшина кинулся искать помощи в соседних сёлах, но всем было не до них – себя бы спасти. Тут и обратили взоры на зелёного, да не прошедшего посвящение, а всё одно последнюю надежду. Вага тогда, ещё и Вагой не будучи, трясся не хуже других. Те и половины не знали того, что происходит. Умирали люди в муках – то правда, а как энумуки пируют, пожирая живые души, как предвкушают, выбирая очередную жертву, помоложе и поздоровее, один Вага и видел. Только не представлял, как их остановить. Душа старого шептуна, которую впрямь некому было свезти в Нижний мир, в бубен-то от страха забилась. Самой духа-покровителя волков не позвать и дверей в Нижний мир не растворить, энумуков не прогнать, скорее те сами прилетят, едва почуют лакомую добычу. Душа шамана, даже самого завалящего шептуна – она ведь намного вкуснее обычных людских душ. Вот и сидел он в холодной обители – грязный голодный мальчишка, чьей семьи уже не было ни среди живых, ни среди мёртвых, и сжимал в руках тяжёлый бубен, пользоваться которым всё равно не умел. Чего-чего, а шаманского бубна энумуки боялись пуще огня. До поры и обители сторонились.
Потом он, переругиваясь и споря со сварливой душой Аюги, измыслил способ, как избавиться от напасти, не имея ни поддержки, ни навыков общения с предками. Пришлось, когда оставшиеся в живых односельчане додумались спрятаться в обители, а недоучку-шамана – выпихнуть за дверь. Сунули в руки бубен, справедливо полагая оный за универсальное оружие против духов. Иди, и без победы не возвращайся. Он и пошёл… Позже никто из коллег не верил ему, что без подготовки и должного обучения побывал за раз в Верхнем и Нижнем мире. Более того, вернулся живым.
Дорогой ценой дались подвиги юному шаману. Ещё десять дней не в силах был подняться, перебирая в памяти торопливые наставления души старого Аюги. В своём последнем пути в долину предков тот не умолкал, потребовав от невольного ученика полного внимания и разумения. Как много, по мнению мальчишки, он услышал тогда зряшного и пустого, и какими крохами после обернулись основы шаманского искусства, преподанные в лодке, медленно скользящей по глади Великой реки. Ночь посвящения, которую он никогда не забудет.
Потом были годы проб и ошибок. Обходные тропы там, где другие знали прямой путь. Масса необычных и далеко не всегда приятных встреч и знакомств на этих извилистых дорожках. Синеокая любовь, что вспыхнула там же, в изнанке мира, там же и ушла от него. Аунакит. Его мусина, что вопреки запретам полюбила человека. За свои чувства и поплатилась. Большое богатство принесла мусина Ваге, а через него и всему клану Волка. По её подсказке Золотую речку выменяли они у клана Бизона за хлебородные, но совсем одичавшие и заросшие поля.
После смерти возлюбленной Вага понял, что нет в нём больше великой жажды жизни и великих дел. Понял, что устал быть шаманом. Начал искать другого, кому бы передать бубен, тут и оказалось, что среди всего немаленького клана Волка нет ему замены. И в других кланах нет. Шептуны, слышащие – все они и десятой части его силы не могли постичь. Не дано. Шепчущие дальше долины предков не ходили, лишь немногие отваживались до Верхнего порога добираться, а слышащие плавали дальше по реке только в сопровождении духов. Видящий Вага был с духами на равных, а Нижний мир знал как свои пять пальцев. Даже по Верхнему ходил без боязни. Ух, они с покровителем Дихукой дела ворочали! Ушло, всё ушло. Серый друг не верил, что возврата нет, а Вага знал.
В тот день, когда узрел худого заморенного мальчишку, с ужасом глядящего на его невидимую свиту – два десятка духов, стойко принял на плечи последнюю ношу. Только бы успеть – передать все знания Ярмегу. Успеть до того, как его брат погубит мир.
Вага открыл глаза и встряхнулся. Отпущенное им время закончилось. А мальчишка столького ещё не знает! Кто ж виноват, что время Малых народов на исходе. Страшно отпускать. Привязался как к родному сыну. Переживёт ли он смуту? Переживут ли они оба? Тяжело вздохнул: придётся к Аюге на поклон идти.
День Долгого солнца исстари был особым праздником. Накануне Верховный шаман встречался с духами-покровителями на Великой Реке, чтобы заручиться их согласием на проведение испытаний для молоди. Совет Кланов ждал результата встречи и, только получив разрешение шамана, объявлял о начале игрищ.
Чего ради Вага – главный шаман клана Волка, должен хлопотать за хорьков, медведей, лис и прочие Малые народы? – задавался вопросом Нагай. Да и какое дело духам до мирских дел? Скорее всего, никакого, потому как ещё не было случая, чтобы испытания в день Долгого солнца отменили. Не один Нагай думал, что установленный порядок давно устарел, и пора его упразднить. Только Старейшины почему-то так не считали. По этой причине выматывающее ожидание длилось всю ночь. Конечно, приличные люди – дихуки, хэгды, да и сами Старейшины, наверняка спали, но молодёжь, которой с рассветом предстояло доказать, что они настоящие Волки, не смыкала глаз под звуки разошедшейся грозы. Почему-то перед днём Долгого солнца природа всегда бушует.
Нагай тоже предпочёл бы как следует выспаться, но мать продержала его перед онгонами, призывая благословение предков. Думал, что заскочит по-быстрому в родительский дом, а она не захотела отпускать старшего сына до возвращения Ярмега, который не спешил домой. Вот и маялись оба в слабом свете ночника: рано поседевшая женщина перебирала складницу с амулетами, а жилистый парень перед ней переминался, не решаясь прервать монотонный речитатив и уйти в казарму, чтобы завалиться спать.
Завтра. Завтра он станет хэгды, и приятели-дихуки будут с завистью коситься на его сверкающие серебром накладки на поясе и в разговоре уважительно обращаться «хэг». О провале Нагай даже не думал. Ярмег не пошептал, да и Харги с ним. Тоже, великий шептун. Слабак и дурак, как-то сумел заморочить голову Верховному Ваге, и тот взял его в ученики. Повезло, так можно теперь ходить, задрав нос перед старшим братом? Однако мать всерьёз считала младшего сына главой семьи. Вага – Верховный шаман! – семь лет назад отметил его как имеющего Око. То-то она была рада! Даже шепчущий всегда востребован в народе, а Видящий – о-о, Видящий! – большая удача для всех кланов. Уже второй Видящий – и опять среди Волков. Уважение и почёт – роду шамана.
Ярмег в свои юные лета уже избавлял земляков от хвори, спасал от засухи посевы, а недавно указал место, где надо бить шурф, и там обнаружился край золотой жилы. Теперь к нему прислушивались даже Старейшины соседних кланов. А мать потом принимала подношения за услуги сына. Со временем он мог рассчитывать на место в Совете Кланов!
Нагай бесился, но в душе не мог не признавать, что Ярмег принёс в их дом удачу. А всё-таки, он уже пять лет как дихук, а брат тетиву лука натянуть не способен, и на все подначки отговаривается: «Шаману это не нужно». Разошлись их пути, и понять друг друга братьям с каждым годом становится всё труднее. Ярмег жил в каком-то другом мире, населённом духами и тенями. Нагай собирался доказать всем, что он лучший – не за счёт брата, а своими силами. Оказалось нелегко это сделать, не обладая выдающимися талантами. Да – смел, да – быстр и точен. Но в затылок всегда дышали другие, и приходилось гнать вперёд, чтобы сохранить за собой первенство. На воле и упрямстве держался, особенно, когда видел, что и Ярмегу несладко в ученичестве. Ремесло шамана на иных правилах строится, нежели физическая сила и оружие, а под ж ты, приползал порой под утро, серый от усталости, трясущимися руками ковш удержать не мог. Сегодня решится судьба обоих братьев.
Ярмега ждало первое посвящение. Традиция предписывала молодому шаману пройти по реке Времён и поведать родичам о прошлом, настоящем и будущем. На взгляд Нагая, наболтать о своих видениях даже дурак сможет. Для хэгды всё было совсем иначе. Чтобы подняться на ступень выше собратьев, нужно отличиться на своём поприще – будь ты хоть оружейник, хоть рудознатец или вот как Нагай – воин-охотник. Пять лет беспорочной службы маловато для вхождения в элиту общества. Но воину трудно снискать славу в такие на редкость мирные времена. А ему очень нужно. Во-первых, он мечтает стать Старейшиной. Мечтал, ещё будучи голодным мальчишкой. А во-вторых, Тава. Дочь Старейшины, первая красавица клана. Её отец не примет простого дихука в дом. Совсем другое дело зять-хэгды. Как хорошо, что в его клане свято чтут традиции предков. Любой претендующий на право называться хэгды может потребовать испытания, чтобы доказать, что достоин носить это гордое звание. Нагай был на хорошем счету, поэтому его включили в список соискателей, хоть дядька Курма и отговаривал:
- Опозоришься, ввек не смоешь пятна.
- Не опозорюсь, ты же знаешь.
- Знаю, как знаю и то, что твой Дар Волка пока слишком слаб. Или на Ярмега надеешься? Так ему…
Вместо ответа из горла Нагая вырвалось глухое рычание. Каждый раз как ему тыкали исключительностью брата, он был готов в драке доказать собственную состоятельность без помощи родственников.
- Ну-ну, не кипятись. Вижу, что Дар твой не дремлет. Однако, плохо это, когда Волк просыпается лишь в минуты злости. Основное качество воина-хэгды – выдержка в любой ситуации. Владение оружием, сила, выносливость – всё вторично. Научись владеть собой – собой и своим Волком. Когда станешь с ним единым целым, любые испытания окажутся пустяком. В противном случае, срежешься на охоте. Всё верно. Для воина охота – не забава, а составляющая часть мастерства.
Коренным отличием охоты воина-хэгды от испытания на дихука было то, что соискателю указывали конкретный вид добычи. Коварные Старейшины назначили Нагаю в срок до полудня принести рог и сердце изюбря. Не то чтобы невыполнимо, но благородный олень в это время года откочёвывает на север, и найти отставшее – старое или ослабленное животное можно только с помощью звериного чутья и волчьей скорости. Это тебе не шаманские штучки, тут не смухлюешь. Или ты придёшь с добычей или без.
То, что дело принимает скверный оборот, Нагай почуял ещё в лесу. Нет, изюбря он выследил, но дальше удача покинула его. Олень будто издевался над преследователем, то появляясь буквально в десяти шагах, то растворяясь в тени деревьев, как сквозь землю проваливаясь, стоило охотнику тронуть тетиву. Гадать над его необычным поведением было некогда. Упустить добычу равносильно поражению – станешь посмешищем. Целый год терпеть до следующего часа испытания. И станет ли ждать Тава?
После смерти отца мать и Нагай стали какими-то хмурыми. Ярмег не понимал, отчего. Сам он удовлетворился объяснениями о долине предков, куда отправились души погибших. Только временами хотелось самому взглянуть, как там устроился отец, и иметь возможность навещать его.
Этот случай расширил рамки мира и наглядно показал: неизведанного в нём столько, что за всю жизнь не охватить. Ещё Ярмег с удивлением понял, что так, как он, больше никто не видит. До тех пор ещё никогда он не чувствовал своей особенности так остро. Осознавать это было странно. Взрослые такие большие и умные, они много чего умеют, а элементарного не замечают. Наверное потому, что они вечно заняты и чем-нибудь озабочены. Даже дети воспринимают окружающее полнее, причем самые маленькие почти так же как Ярмег. Правда, с какого-то момента они теряют свою зоркость, перестают слышать шёпот ветра и различать голоса животных. Самые восприимчивые – малыши до года-двух, они видят духов и могут общаться с ними. Жаль, для перевода их лепета нужен ещё один переводчик. Впрочем, с подросшими малышами тоже можно здорово поиграть: они не забыли пока своего младенческого мироощущения и охотно притворяются, что видят по-прежнему.
Единственный взрослый, у которого получалось ладить с сущностями извне - шептун. Этот неприятный и временами страшный старик обращался к духам со знанием дела, за что снискал уважение среди илэлов. Для Ярмега он был источником новых впечатлений и знаний о мире. Кого только нельзя было встретить рядом с ним! Духи большие, маленькие, струящиеся и летучие. Когда шептун камлал, они приходили в мир людей и послушно выполняли волю заклинающего. Жаль, что он терпеть не мог детей и послушать, о чём спрашивает странный мальчик и о чём болтает под его окнами, старику не приходило в голову.
Всё изменилось с приездом Верховного Ваги. Старый шаман вмиг распознал в мальчике Видящего и перевернул его жизнь раз и навсегда. Все были счастливы: Ярмег обрёл доступ к такой заманчивой изнанке мира, мать избавилась от призрака нищеты, Нагай получил возможность идти к своей заветной цели. Но больше всех, пожалуй, был рад Верховный Вага, нашедший сокровище, которого уж не чаял сыскать на склоне лет. И только шептун ворчал о несправедливости жизни, больше по привычке жалуясь на свою незавидную долю.
***
Трудно быть шаманом, если пора молодости давно миновала, а достойной смены всё нет, и не предвидится. Не за знатность рода получил Вага звание Верховного; да и не было той знатности. И не за то, что клан Волка вот уже семь десятков лет слывёт самым богатым и могущественным среди Малых народов. Не было завистников у Волчьего племени после большого мора, случившегося почти век назад. Больше других клан Волка потерял зелёной молоди. Дольше всех восстанавливал потери в людях. Тогда-то и прослыл Вага самым сильным шаманом.
…Пока резвился дух-энумук, поедая души и набивая ими свой мешок впрок, ученик шамана приготовил ему ловушку. Вытряхнул душу старого шамана из бубна и пообещал отвезти её по Великой реке в Нижний мир, если поможет спасти народ. Устала душа шамана томиться в бубне. Подсказала ученику, что делать. Велела собрать болящих и здоровых вместе, окурить окна и двери, самому спрятаться, а её оставить на пороге. Пришёл энумук, никого нет, одна душа старого шамана лежит, ждёт, кто увезёт её в мир предков. Раскрыл свой мешок, чтобы такое сокровище забрать, а хитрец подкрался, да втолкнул его внутрь. Душа шамана за энумуком, и ну вязать того в узел, а навстречу освобождённые души людей прянули. Молодой шаман сел в лодку, спустился по течению и через каменные ворота попал в Нижний мир. Нашёл долину предков, да и отдал им мешок. Досталось злокозненному духу! А люди, чьи души из мешка освободились, выздоровели…
Известная сказка, взрослым и детям нравится, только Вага мог рассказать, что не так просто герою победа досталась. Не был он героем, как и учеником шамана, потому как шептун Аюга обладал на редкость мерзким характером, и прогнал мальчишку за первую же провинность. А сам возьми, да и преставься за четверть луны до начала мора. Когда людей начало косить десятками, Старейшина кинулся искать помощи в соседних сёлах, но всем было не до них – себя бы спасти. Тут и обратили взоры на зелёного, да не прошедшего посвящение, а всё одно последнюю надежду. Вага тогда, ещё и Вагой не будучи, трясся не хуже других. Те и половины не знали того, что происходит. Умирали люди в муках – то правда, а как энумуки пируют, пожирая живые души, как предвкушают, выбирая очередную жертву, помоложе и поздоровее, один Вага и видел. Только не представлял, как их остановить. Душа старого шептуна, которую впрямь некому было свезти в Нижний мир, в бубен-то от страха забилась. Самой духа-покровителя волков не позвать и дверей в Нижний мир не растворить, энумуков не прогнать, скорее те сами прилетят, едва почуют лакомую добычу. Душа шамана, даже самого завалящего шептуна – она ведь намного вкуснее обычных людских душ. Вот и сидел он в холодной обители – грязный голодный мальчишка, чьей семьи уже не было ни среди живых, ни среди мёртвых, и сжимал в руках тяжёлый бубен, пользоваться которым всё равно не умел. Чего-чего, а шаманского бубна энумуки боялись пуще огня. До поры и обители сторонились.
Потом он, переругиваясь и споря со сварливой душой Аюги, измыслил способ, как избавиться от напасти, не имея ни поддержки, ни навыков общения с предками. Пришлось, когда оставшиеся в живых односельчане додумались спрятаться в обители, а недоучку-шамана – выпихнуть за дверь. Сунули в руки бубен, справедливо полагая оный за универсальное оружие против духов. Иди, и без победы не возвращайся. Он и пошёл… Позже никто из коллег не верил ему, что без подготовки и должного обучения побывал за раз в Верхнем и Нижнем мире. Более того, вернулся живым.
Дорогой ценой дались подвиги юному шаману. Ещё десять дней не в силах был подняться, перебирая в памяти торопливые наставления души старого Аюги. В своём последнем пути в долину предков тот не умолкал, потребовав от невольного ученика полного внимания и разумения. Как много, по мнению мальчишки, он услышал тогда зряшного и пустого, и какими крохами после обернулись основы шаманского искусства, преподанные в лодке, медленно скользящей по глади Великой реки. Ночь посвящения, которую он никогда не забудет.
Потом были годы проб и ошибок. Обходные тропы там, где другие знали прямой путь. Масса необычных и далеко не всегда приятных встреч и знакомств на этих извилистых дорожках. Синеокая любовь, что вспыхнула там же, в изнанке мира, там же и ушла от него. Аунакит. Его мусина, что вопреки запретам полюбила человека. За свои чувства и поплатилась. Большое богатство принесла мусина Ваге, а через него и всему клану Волка. По её подсказке Золотую речку выменяли они у клана Бизона за хлебородные, но совсем одичавшие и заросшие поля.
После смерти возлюбленной Вага понял, что нет в нём больше великой жажды жизни и великих дел. Понял, что устал быть шаманом. Начал искать другого, кому бы передать бубен, тут и оказалось, что среди всего немаленького клана Волка нет ему замены. И в других кланах нет. Шептуны, слышащие – все они и десятой части его силы не могли постичь. Не дано. Шепчущие дальше долины предков не ходили, лишь немногие отваживались до Верхнего порога добираться, а слышащие плавали дальше по реке только в сопровождении духов. Видящий Вага был с духами на равных, а Нижний мир знал как свои пять пальцев. Даже по Верхнему ходил без боязни. Ух, они с покровителем Дихукой дела ворочали! Ушло, всё ушло. Серый друг не верил, что возврата нет, а Вага знал.
В тот день, когда узрел худого заморенного мальчишку, с ужасом глядящего на его невидимую свиту – два десятка духов, стойко принял на плечи последнюю ношу. Только бы успеть – передать все знания Ярмегу. Успеть до того, как его брат погубит мир.
Вага открыл глаза и встряхнулся. Отпущенное им время закончилось. А мальчишка столького ещё не знает! Кто ж виноват, что время Малых народов на исходе. Страшно отпускать. Привязался как к родному сыну. Переживёт ли он смуту? Переживут ли они оба? Тяжело вздохнул: придётся к Аюге на поклон идти.
Глава 2
День Долгого солнца исстари был особым праздником. Накануне Верховный шаман встречался с духами-покровителями на Великой Реке, чтобы заручиться их согласием на проведение испытаний для молоди. Совет Кланов ждал результата встречи и, только получив разрешение шамана, объявлял о начале игрищ.
Чего ради Вага – главный шаман клана Волка, должен хлопотать за хорьков, медведей, лис и прочие Малые народы? – задавался вопросом Нагай. Да и какое дело духам до мирских дел? Скорее всего, никакого, потому как ещё не было случая, чтобы испытания в день Долгого солнца отменили. Не один Нагай думал, что установленный порядок давно устарел, и пора его упразднить. Только Старейшины почему-то так не считали. По этой причине выматывающее ожидание длилось всю ночь. Конечно, приличные люди – дихуки, хэгды, да и сами Старейшины, наверняка спали, но молодёжь, которой с рассветом предстояло доказать, что они настоящие Волки, не смыкала глаз под звуки разошедшейся грозы. Почему-то перед днём Долгого солнца природа всегда бушует.
Нагай тоже предпочёл бы как следует выспаться, но мать продержала его перед онгонами, призывая благословение предков. Думал, что заскочит по-быстрому в родительский дом, а она не захотела отпускать старшего сына до возвращения Ярмега, который не спешил домой. Вот и маялись оба в слабом свете ночника: рано поседевшая женщина перебирала складницу с амулетами, а жилистый парень перед ней переминался, не решаясь прервать монотонный речитатив и уйти в казарму, чтобы завалиться спать.
Завтра. Завтра он станет хэгды, и приятели-дихуки будут с завистью коситься на его сверкающие серебром накладки на поясе и в разговоре уважительно обращаться «хэг». О провале Нагай даже не думал. Ярмег не пошептал, да и Харги с ним. Тоже, великий шептун. Слабак и дурак, как-то сумел заморочить голову Верховному Ваге, и тот взял его в ученики. Повезло, так можно теперь ходить, задрав нос перед старшим братом? Однако мать всерьёз считала младшего сына главой семьи. Вага – Верховный шаман! – семь лет назад отметил его как имеющего Око. То-то она была рада! Даже шепчущий всегда востребован в народе, а Видящий – о-о, Видящий! – большая удача для всех кланов. Уже второй Видящий – и опять среди Волков. Уважение и почёт – роду шамана.
Ярмег в свои юные лета уже избавлял земляков от хвори, спасал от засухи посевы, а недавно указал место, где надо бить шурф, и там обнаружился край золотой жилы. Теперь к нему прислушивались даже Старейшины соседних кланов. А мать потом принимала подношения за услуги сына. Со временем он мог рассчитывать на место в Совете Кланов!
Нагай бесился, но в душе не мог не признавать, что Ярмег принёс в их дом удачу. А всё-таки, он уже пять лет как дихук, а брат тетиву лука натянуть не способен, и на все подначки отговаривается: «Шаману это не нужно». Разошлись их пути, и понять друг друга братьям с каждым годом становится всё труднее. Ярмег жил в каком-то другом мире, населённом духами и тенями. Нагай собирался доказать всем, что он лучший – не за счёт брата, а своими силами. Оказалось нелегко это сделать, не обладая выдающимися талантами. Да – смел, да – быстр и точен. Но в затылок всегда дышали другие, и приходилось гнать вперёд, чтобы сохранить за собой первенство. На воле и упрямстве держался, особенно, когда видел, что и Ярмегу несладко в ученичестве. Ремесло шамана на иных правилах строится, нежели физическая сила и оружие, а под ж ты, приползал порой под утро, серый от усталости, трясущимися руками ковш удержать не мог. Сегодня решится судьба обоих братьев.
Ярмега ждало первое посвящение. Традиция предписывала молодому шаману пройти по реке Времён и поведать родичам о прошлом, настоящем и будущем. На взгляд Нагая, наболтать о своих видениях даже дурак сможет. Для хэгды всё было совсем иначе. Чтобы подняться на ступень выше собратьев, нужно отличиться на своём поприще – будь ты хоть оружейник, хоть рудознатец или вот как Нагай – воин-охотник. Пять лет беспорочной службы маловато для вхождения в элиту общества. Но воину трудно снискать славу в такие на редкость мирные времена. А ему очень нужно. Во-первых, он мечтает стать Старейшиной. Мечтал, ещё будучи голодным мальчишкой. А во-вторых, Тава. Дочь Старейшины, первая красавица клана. Её отец не примет простого дихука в дом. Совсем другое дело зять-хэгды. Как хорошо, что в его клане свято чтут традиции предков. Любой претендующий на право называться хэгды может потребовать испытания, чтобы доказать, что достоин носить это гордое звание. Нагай был на хорошем счету, поэтому его включили в список соискателей, хоть дядька Курма и отговаривал:
- Опозоришься, ввек не смоешь пятна.
- Не опозорюсь, ты же знаешь.
- Знаю, как знаю и то, что твой Дар Волка пока слишком слаб. Или на Ярмега надеешься? Так ему…
Вместо ответа из горла Нагая вырвалось глухое рычание. Каждый раз как ему тыкали исключительностью брата, он был готов в драке доказать собственную состоятельность без помощи родственников.
- Ну-ну, не кипятись. Вижу, что Дар твой не дремлет. Однако, плохо это, когда Волк просыпается лишь в минуты злости. Основное качество воина-хэгды – выдержка в любой ситуации. Владение оружием, сила, выносливость – всё вторично. Научись владеть собой – собой и своим Волком. Когда станешь с ним единым целым, любые испытания окажутся пустяком. В противном случае, срежешься на охоте. Всё верно. Для воина охота – не забава, а составляющая часть мастерства.
Коренным отличием охоты воина-хэгды от испытания на дихука было то, что соискателю указывали конкретный вид добычи. Коварные Старейшины назначили Нагаю в срок до полудня принести рог и сердце изюбря. Не то чтобы невыполнимо, но благородный олень в это время года откочёвывает на север, и найти отставшее – старое или ослабленное животное можно только с помощью звериного чутья и волчьей скорости. Это тебе не шаманские штучки, тут не смухлюешь. Или ты придёшь с добычей или без.
***
То, что дело принимает скверный оборот, Нагай почуял ещё в лесу. Нет, изюбря он выследил, но дальше удача покинула его. Олень будто издевался над преследователем, то появляясь буквально в десяти шагах, то растворяясь в тени деревьев, как сквозь землю проваливаясь, стоило охотнику тронуть тетиву. Гадать над его необычным поведением было некогда. Упустить добычу равносильно поражению – станешь посмешищем. Целый год терпеть до следующего часа испытания. И станет ли ждать Тава?
