- Мы были в башне Окарта как раз в тот момент, когда он творил тёмную магию, - выпалила Каролина, и моё сердце сорвалось в пропасть.
Я даже глаза прикрыла, пытаясь справиться с волнением.
- Каролина! – возмущённо зашипела на неё Софи Форстер.
Я опасливо повернулась к миссис Баррингтон и увидела ожидаемое негодование на её лице. Женщина открыла рот, собираясь что-то сказать, комично округлила глаза, а потом захлопнула рот, сжав губы так, что они побелели. Ничем хорошим мне это не грозило.
- Мисс Хоггарт, потрудитесь зайти в мой кабинет, как только закончится ваш урок! – на последнем слове она снова взвизгнула, а потом сурово осмотрела класс и вышла.
- Ну, Каролина! – посыпалось от девочек со всех сторон.
Ученицы загудели, наперебой нападая на невозмутимую мисс Кэри. Даже если девушка и поняла, чем могло обернуться её опрометчивое высказывание, и даже если раскаялась, то от нападок подруг она только больше упрямилась и закрывалась, не желая демонстрировать сожаление.
- Тише, девочки, - я приподняла руки, призывая учениц успокоиться. Прошла по классу, развернула Инди лицом к моему столу, поправила косу Эллы. – Каролина не хотела ничего плохого.
- Но, мисс Хоггарт! – воскликнула Инди. – Миссис Баррингтон уже не раз грозилась отменить наши путешествия! Каролина тоже об этом знает! Зачем она рассказала ей?
Мисс Кэри насупилась и замкнулась, недовольно сложив руки на груди. Теперь из неё до завтра слова не вытянешь. Я вздохнула, разглядывая сердитые лица. Остановилась на Еве и многозначительно приподняла брови, девушка кивнула, давая знать, что поняла, чего именно я от неё хочу.
- Девочки! – строго сказала она. – Урок ещё не окончен, давайте забудем о том, что произошло и позволим мисс Хоггарт рассказать нам то, что она обещала вчера.
- Благодарю, Ева, - улыбнулась я.
Безусловно, я пользовалась авторитетом у учениц, но иногда, когда они сильнее обычного возбуждались, мы с Евой переключали их внимание на кого-то другого. Сейчас, волнуясь за меня и за будущее наших уроков, девочки могли уже не внять моим призывам, продолжая убеждать меня в том, что я и мои уроки им дороги.
- Кто помнит, о ком я хотела вам рассказать? – спросила, отмечая, что общее волнение немного улеглось.
- О Томасе Марлоу! – засияла Софи. Её глазки загорелись искрами волнения, как и всегда, когда тема занятия оказывалась особенно интересной.
- Точно, - согласилась я и достала из одной из книг, лежащих на моем столе, небольшой портрет молодого весьма симпатичного мужчины. – Что вы знаете о Томасе Марлоу?
- Он был магом- ювелиром, - ответила Инди, перехватывая портрет, уже передаваемый из рук в руки.
- Хорошо, а чем именно его работы отличались от изделий других мастеров?
- Я слышала, что он создавал кулоны душ, а вот что это значит, я так и не поняла, - ответила Ева.
- Что ж, попробую объяснить, - я ждала этой темы не меньше своих учениц, поскольку искренне восхищалась магом, о котором зашла речь. – Томас Марлоу обладал редчайшим даром распознавать суть людей, видеть их души и пророчить великие, ну, или не очень, дела! Давалось ему это очень нелегко и всегда имело последствия. Он создавал не только кулоны, но и другие красивейшие украшения, в которые заключал пророчества, часть сил или знания.
- Мисс Хоггарт, а зачем пленять часть сил? Какой маг на это согласится? – спросила Инди.
- Разные бывают ситуации, - задумалась я. – Иногда родителям приходится делить силу ребенка-мага, если он не может её освоить всю разом и становится опасным для окружающих. Это редкость, но и такое бывало.
- Скажите, а как давно это было? И существуют ли сейчас такие маги? – поинтересовалась Элла.
- Томас Марлоу жил в столице нашей страны Аддлтоне чуть более столетия назад и, как я уже сказала, его дар уникален. Насколько мне известно, больше он ни у кого пока не проявлялся.
- А дети у него были? – спросила Молли. – Его дар мог и по наследству передаться.
- Нет, детей не было.
- Странно, - вздохнула Софи, разглядывая фото. – Этот человек был очень приятным, и я думаю, дело не в недостатке поклонниц.
- Томас Марлоу погиб при довольно загадочных обстоятельствах совсем молодым. Должно быть, причина в этом, - улыбнулась я юной мисс Форстер.
- И почему почти все выдающиеся маги погибали такими молодыми? – задумчиво изрекла Ева.
- Как правило, редкие дары очень ценны и зачастую за ними охотятся тёмные маги, - объяснила я.
- А как именно он творил своё волшебство? – спросила Молли. – Как это отражалось на магах, которые к нему обращались?
- По – разному, и в этом была вся тяжесть дара. Если Томас встречал тёмного мага и видел, что тот будет использовать свои силы только во зло, то он мог отнять их часть и поместить в украшение до того момента, как маг будет готов вернуть магию обратно. Созданное искусным ювелиром украшение тесно связано с хозяином, поэтому отрывать их друг от друга крайне опасно.
- Но разве тёмная магия сама собой не подразумевает зло? – удивилась Ева.
- Не совсем. Тёмная магия значительно сильнее светлой, она раздвигает границы, но только сам маг решает, остаться ли на этой границе или перейти черту, чтобы нести зло.
- Сложно, - нахмурилась Элла Гилл.
- А зачем тогда тёмные шли к Томасу, это же могло лишить их сил? Да и как он вообще мог отобрать у них магию? – вопрос задала Инди.
Каролина, как я и предполагала, в разговоре не участвовала, но я видела, чего ей это стоило. Девушка внимательно слушала, и у неё наверняка появились вопросы, однако из упрямства она держала рот на замке. Я вздохнула, заметив, что ответ на вопрос Инди интересен и Каролине.
- Многие тёмные маги алчны и тщеславны. Часть из них хотела знать свое будущее, некоторые думали, что они сильнее Томаса. Сам ювелир не обладал какой-либо иной силой, кроме уже названной, но именно она способна была пленить магию тёмного. Как только Томас видел истинную тьму, его дар сам делал то, что нужно, а тёмный не мог сопротивляться. Но и во всём этом были свои тонкости. Не вернуть силу обратно ювелир не мог, от него зависел лишь срок отстранения.
Закончив последнюю фразу, я поймала себя на мысли, что голос мой стал более страстным и увлеченным. Признаюсь, я и сама восторгалась талантами мага прошлого столетия. Такие способности завораживали и будоражили моё сознание. Мне и самой были подвластны многие таланты, помимо перемещений во времени, но они не шли ни в какое сравнение с даром Томаса Марлоу.
Урок закончился раньше, чем я планировала, поэтому мы не успели поговорить о самих украшениях, которые создавал маг-ювелир. Я отпустила девочек и, собравшись с силами, отправилась в кабинет мисси Баррингтон. Занятия проходили в правом крыле здания, жили девочки и учителя в левом. Сейчас коридоры опустели и ученицы готовились к ужину. Я поморщилась, предполагая, что сегодня наша скряжная кухарка миссис Элмерз, как и в каждую среду, подаст тушёную морскую капусту. Дурно стало даже от мысли. Я не любила капусту, поэтому в день, когда ее подавали, искала причины избежать ненавистного угощения. Поднимаясь в кабинет миссис Баррингтон, я уже чувствовала её запах, который неумолимо распространялся по пансиону.
Сделав несколько вдохов-выдохов прямо у двери, успокоила сердцебиение. Я не боялась хозяйки, когда – то давшей мне приют, но испытывала глубокое уважение и опасалась подвести или разочаровать её. В кабинете, как и везде, от мебели пахло старостью, но царил идеальный порядок. Книги стояли строго по росту, каждая вещица на столе находилась только на отведенном специально для неё месте, ничего лишнего, ничего бесполезного. Миссис Баррингтон избегала солнечного света, он раздражал её, если был в избытке, поэтому окна добрую половину солнечных дней были занавешены тяжёлыми шторами.
- Вы понимаете, какому риску подвергли своих учениц, мисс Хоггарт? – прямо с порога спросила хозяйка.
- Да, миссис Баррингтон, но я уверяю вас, что это стало полной неожиданностью и для меня!
- Где именно вы были и кого видели?
Хранительница пансиона предложила мне сесть, а сама продолжила задумчиво смотреть в моё лицо, словно пыталась принять какое-то решение. Что ж, именно этого я и ожидала.
- Мы решили осмотреть магистиум, еще до того, как он превратился в руины. Наши перемещения никогда не были опасными, миссис Баррингтон. Я строго слежу за тем, куда именно мы отправляемся и в какое время, но в этот раз, признаюсь, все вышло не так как должно. И я ума не приложу, как это произошло!
- Я верю, что вы не хотели ничего плохого, и вы как никто другой заботитесь о благополучии ваших учениц, но не стоит забывать и о нашем уговоре.
Этот укол задел за живое, мне стало некомфортно. Прошло уже немало времени с тех пор, как я переступила порог пансиона и полностью открылась этой благородной женщине, которая приняла меня без упреков и опасений.
- Я не хотела пристыдить вас, мисс Хоггарт, или каким-то образом задеть, но вы забываете о собственной персоне и порою поступаете опрометчиво. Эти перемещения могут закрыть дверь туда, куда вам непременно стоило бы попасть. Они отнимают часть ваших сил, и восстанавливаетесь вы не так быстро, как хотелось бы, что снова и снова отдаляет вас от истины!
Моё сердце дрогнуло. Её недовольство было продиктовано лишь заботой обо мне и искренним желанием помочь. Наверное, я никогда не смогу отблагодарить эту прекрасную женщину.
- Я больше не буду унижать вас нравоучениями, мисс Хоггарт, но я бы хотела быть уверена, что вы не забываете и о себе, - на миг глаза миссис Баррингтон увлажнились, но, чтобы скрыть это от меня она зажмурилась и элегантным жестом растёрла глаза, будто от усталости. Я спрятала улыбку, коснувшись пальцами губ. – А теперь, скажите мне кого именно вы видели.
- Окарта.
- Но девочки говорили о тёмном маге?! – изумилась хозяйка. – Окарт был светлейшим из нас! Он создал магистиум, помогал таким как наши девочки ещё тогда, когда маги не были обласканы вниманием короны! Его светлым делам нет счёта!
Миссис Баррингтон говорила горячо, самозабвенно, словно мои слова причинили ей боль.
- Мы все были удивлены, но видели своими глазами, что Окарт творил тёмную магию, - сказала я.
- Возможно, это какое-то недоразумение, и вы с девочками что-то не так поняли, - продолжила взволнованно защищать мага миссис Баррингтон.
Я не стала настаивать и давить на нее. Эта женщина не очень хорошо принимала перемены, а то, что я сказала, могло перевернуть её мир с ног на голову. Мне, в сущности, было всё равно, ведь Окарт умер много лет назад, но для хозяйки пансиона это было важно, и я не захотела расстраивать её еще больше, поэтому сменила тему.
- Нет ли писем для отправки? – изо всех сил изображая безразличие, спросила я.
- Опять увиливаете от ужина? – лукаво прищурилась женщина.
Слава Богу, она словно ребёнок быстро переключалась с эмоции на эмоцию. Иногда мне казалось, что миссис Баррингтон видит меня насквозь, но я не возражала. Это означало, что в моей жизни есть хоть кто-то, кто знает меня достаточно хорошо, чтобы заботиться и возможно даже любить. Женщина поднялась и протянула мне несколько писем, среди которых по обыкновению были адресованные сестрам, жившим в столице.
- Я бы советовала вам выйти утром, поскольку уже стемнело, но вы ведь не послушаетесь, верно?
Я взяла письма и улыбнулась, довольная тем, что есть повод выйти из пансиона и подышать воздухом перед сном. До города идти всего ничего каких-то пятнадцать – двадцать минут. Обычно нашу почту забирал почтальон, но иногда я позволяла себе выйти в город, чтобы не чувствовать себя полной затворницей. Стоило поторопиться, пока почтовое отделение не закрылось.
В своей небольшой, но довольно уютной комнате, я надела шляпку, поправила юбку и рукава блузы, оправила узкий кружевной воротник, застегнутый прямо под подбородком, и сменила туфли на ботинки со шнуровкой. Я успела застать неудобные, на мой взгляд, турнюры и сейчас радовалась, что дожила до современной простоты линий. Глядя в прошлое, наслаждалась тем, как теперь выглядит женское платье: узкое на талии, слегка облегающее бедра и расширяющееся к низу. Женский силуэт стал гораздо изящнее в последние годы. От корсетов тоже постепенно отходили, но я еще не осмелела до такой степени, не решаясь расстаться с хоть и некомфортным, но привычным предметом одежды.
Оглядев себя в зеркале, я снова почувствовала горечь и одиночество. Странное чувство, когда тебя окружает такое количество людей. На вид мне было около двадцати пяти лет, и я была весьма недурна собой: медные волосы уложены в простую, но элегантную прическу, серо-зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, аккуратный, чуть заостренный носик и чувственные, немного полноватые губы. Не скрою, что моё отражение в зеркале мне нравилось, но горделивой я не была, не считая внешнюю красоту определяющей.
На улице плотнее закуталась в пальто, поскольку поднялся ветер, и погода делалась пасмурной. С тоской взглянув в тёмное небо, я порадовалась, что захватила зонтик. Дорога через лес никогда не пугала меня, за годы, прожитые в пансионе, я успела изучить его окрестности не хуже местного лесничего мистера Эртона.
Я вышла из почтового отделения за десять минут до его закрытия. Любезный мистер Фейн учтиво предложил проводить меня, но я благодарно отказалась, желая заглянуть в кофейню неподалеку, чтобы не остаться голодной на ночь глядя. В городе я появлялась редко и чаще всего под вечер, поэтому здесь меня мало кто знал.
Угостившись ароматным мятным чаем и яблочным пирогом, я вышла из кофейни и решила поторопиться, потому что чувствовала приближение грозы. Её запах уже витал в воздухе. Я прошла знакомыми переулками и оказалась между двумя ювелирными лавками, расположенными друг против друга. Внезапно из-за угла выскочили двое, а в спину им послышались выстрелы. Я вздрогнула от неожиданности и издала звук похожий на писк. Один из мужчин заметил меня и оттолкнул в сторону, я ударилась о стену, но устояла на ногах. Мужчины вновь бросились бежать, но я уже успела хорошо рассмотреть обоих в свете уличного фонаря. В тот миг мне показалось, что от смерти меня спасли лишь очередные выстрелы. Один из убегавших оступился, повалился на асфальт и что-то выронил. Его друг подхватил мужчину за локоть и потащил за собой, оставив сверток там, где он упал.
Через мгновение мимо меня пронеслись полицейские, но преступники свернули за угол и оттуда начали стрелять. Я снова взвизгнула, когда чья-то крепкая рука больно схватила меня за плечо. Меня бесцеремонно отодвинули за спину и вынудили присесть на корточки. От страха и скорости происходящего, я схватилась за одежду человека, прикрывшего меня собой, и съёжилась. Мужчина тоже отстреливался и тихо ругался сквозь зубы. Он высунул голову, и пуля снесла с его головы шляпу. Моё сердце колотилось от ужаса, в голове появился ровный гул, в висках стучало. На миг всё затихло, и я подняла голову. Мой защитник осторожно выглянул и вновь раздался выстрел.
Я даже глаза прикрыла, пытаясь справиться с волнением.
- Каролина! – возмущённо зашипела на неё Софи Форстер.
Я опасливо повернулась к миссис Баррингтон и увидела ожидаемое негодование на её лице. Женщина открыла рот, собираясь что-то сказать, комично округлила глаза, а потом захлопнула рот, сжав губы так, что они побелели. Ничем хорошим мне это не грозило.
- Мисс Хоггарт, потрудитесь зайти в мой кабинет, как только закончится ваш урок! – на последнем слове она снова взвизгнула, а потом сурово осмотрела класс и вышла.
- Ну, Каролина! – посыпалось от девочек со всех сторон.
Ученицы загудели, наперебой нападая на невозмутимую мисс Кэри. Даже если девушка и поняла, чем могло обернуться её опрометчивое высказывание, и даже если раскаялась, то от нападок подруг она только больше упрямилась и закрывалась, не желая демонстрировать сожаление.
- Тише, девочки, - я приподняла руки, призывая учениц успокоиться. Прошла по классу, развернула Инди лицом к моему столу, поправила косу Эллы. – Каролина не хотела ничего плохого.
- Но, мисс Хоггарт! – воскликнула Инди. – Миссис Баррингтон уже не раз грозилась отменить наши путешествия! Каролина тоже об этом знает! Зачем она рассказала ей?
Мисс Кэри насупилась и замкнулась, недовольно сложив руки на груди. Теперь из неё до завтра слова не вытянешь. Я вздохнула, разглядывая сердитые лица. Остановилась на Еве и многозначительно приподняла брови, девушка кивнула, давая знать, что поняла, чего именно я от неё хочу.
- Девочки! – строго сказала она. – Урок ещё не окончен, давайте забудем о том, что произошло и позволим мисс Хоггарт рассказать нам то, что она обещала вчера.
- Благодарю, Ева, - улыбнулась я.
Безусловно, я пользовалась авторитетом у учениц, но иногда, когда они сильнее обычного возбуждались, мы с Евой переключали их внимание на кого-то другого. Сейчас, волнуясь за меня и за будущее наших уроков, девочки могли уже не внять моим призывам, продолжая убеждать меня в том, что я и мои уроки им дороги.
- Кто помнит, о ком я хотела вам рассказать? – спросила, отмечая, что общее волнение немного улеглось.
- О Томасе Марлоу! – засияла Софи. Её глазки загорелись искрами волнения, как и всегда, когда тема занятия оказывалась особенно интересной.
- Точно, - согласилась я и достала из одной из книг, лежащих на моем столе, небольшой портрет молодого весьма симпатичного мужчины. – Что вы знаете о Томасе Марлоу?
- Он был магом- ювелиром, - ответила Инди, перехватывая портрет, уже передаваемый из рук в руки.
- Хорошо, а чем именно его работы отличались от изделий других мастеров?
- Я слышала, что он создавал кулоны душ, а вот что это значит, я так и не поняла, - ответила Ева.
- Что ж, попробую объяснить, - я ждала этой темы не меньше своих учениц, поскольку искренне восхищалась магом, о котором зашла речь. – Томас Марлоу обладал редчайшим даром распознавать суть людей, видеть их души и пророчить великие, ну, или не очень, дела! Давалось ему это очень нелегко и всегда имело последствия. Он создавал не только кулоны, но и другие красивейшие украшения, в которые заключал пророчества, часть сил или знания.
- Мисс Хоггарт, а зачем пленять часть сил? Какой маг на это согласится? – спросила Инди.
- Разные бывают ситуации, - задумалась я. – Иногда родителям приходится делить силу ребенка-мага, если он не может её освоить всю разом и становится опасным для окружающих. Это редкость, но и такое бывало.
- Скажите, а как давно это было? И существуют ли сейчас такие маги? – поинтересовалась Элла.
- Томас Марлоу жил в столице нашей страны Аддлтоне чуть более столетия назад и, как я уже сказала, его дар уникален. Насколько мне известно, больше он ни у кого пока не проявлялся.
- А дети у него были? – спросила Молли. – Его дар мог и по наследству передаться.
- Нет, детей не было.
- Странно, - вздохнула Софи, разглядывая фото. – Этот человек был очень приятным, и я думаю, дело не в недостатке поклонниц.
- Томас Марлоу погиб при довольно загадочных обстоятельствах совсем молодым. Должно быть, причина в этом, - улыбнулась я юной мисс Форстер.
- И почему почти все выдающиеся маги погибали такими молодыми? – задумчиво изрекла Ева.
- Как правило, редкие дары очень ценны и зачастую за ними охотятся тёмные маги, - объяснила я.
- А как именно он творил своё волшебство? – спросила Молли. – Как это отражалось на магах, которые к нему обращались?
- По – разному, и в этом была вся тяжесть дара. Если Томас встречал тёмного мага и видел, что тот будет использовать свои силы только во зло, то он мог отнять их часть и поместить в украшение до того момента, как маг будет готов вернуть магию обратно. Созданное искусным ювелиром украшение тесно связано с хозяином, поэтому отрывать их друг от друга крайне опасно.
- Но разве тёмная магия сама собой не подразумевает зло? – удивилась Ева.
- Не совсем. Тёмная магия значительно сильнее светлой, она раздвигает границы, но только сам маг решает, остаться ли на этой границе или перейти черту, чтобы нести зло.
- Сложно, - нахмурилась Элла Гилл.
- А зачем тогда тёмные шли к Томасу, это же могло лишить их сил? Да и как он вообще мог отобрать у них магию? – вопрос задала Инди.
Каролина, как я и предполагала, в разговоре не участвовала, но я видела, чего ей это стоило. Девушка внимательно слушала, и у неё наверняка появились вопросы, однако из упрямства она держала рот на замке. Я вздохнула, заметив, что ответ на вопрос Инди интересен и Каролине.
- Многие тёмные маги алчны и тщеславны. Часть из них хотела знать свое будущее, некоторые думали, что они сильнее Томаса. Сам ювелир не обладал какой-либо иной силой, кроме уже названной, но именно она способна была пленить магию тёмного. Как только Томас видел истинную тьму, его дар сам делал то, что нужно, а тёмный не мог сопротивляться. Но и во всём этом были свои тонкости. Не вернуть силу обратно ювелир не мог, от него зависел лишь срок отстранения.
Закончив последнюю фразу, я поймала себя на мысли, что голос мой стал более страстным и увлеченным. Признаюсь, я и сама восторгалась талантами мага прошлого столетия. Такие способности завораживали и будоражили моё сознание. Мне и самой были подвластны многие таланты, помимо перемещений во времени, но они не шли ни в какое сравнение с даром Томаса Марлоу.
Урок закончился раньше, чем я планировала, поэтому мы не успели поговорить о самих украшениях, которые создавал маг-ювелир. Я отпустила девочек и, собравшись с силами, отправилась в кабинет мисси Баррингтон. Занятия проходили в правом крыле здания, жили девочки и учителя в левом. Сейчас коридоры опустели и ученицы готовились к ужину. Я поморщилась, предполагая, что сегодня наша скряжная кухарка миссис Элмерз, как и в каждую среду, подаст тушёную морскую капусту. Дурно стало даже от мысли. Я не любила капусту, поэтому в день, когда ее подавали, искала причины избежать ненавистного угощения. Поднимаясь в кабинет миссис Баррингтон, я уже чувствовала её запах, который неумолимо распространялся по пансиону.
Сделав несколько вдохов-выдохов прямо у двери, успокоила сердцебиение. Я не боялась хозяйки, когда – то давшей мне приют, но испытывала глубокое уважение и опасалась подвести или разочаровать её. В кабинете, как и везде, от мебели пахло старостью, но царил идеальный порядок. Книги стояли строго по росту, каждая вещица на столе находилась только на отведенном специально для неё месте, ничего лишнего, ничего бесполезного. Миссис Баррингтон избегала солнечного света, он раздражал её, если был в избытке, поэтому окна добрую половину солнечных дней были занавешены тяжёлыми шторами.
- Вы понимаете, какому риску подвергли своих учениц, мисс Хоггарт? – прямо с порога спросила хозяйка.
- Да, миссис Баррингтон, но я уверяю вас, что это стало полной неожиданностью и для меня!
- Где именно вы были и кого видели?
Хранительница пансиона предложила мне сесть, а сама продолжила задумчиво смотреть в моё лицо, словно пыталась принять какое-то решение. Что ж, именно этого я и ожидала.
- Мы решили осмотреть магистиум, еще до того, как он превратился в руины. Наши перемещения никогда не были опасными, миссис Баррингтон. Я строго слежу за тем, куда именно мы отправляемся и в какое время, но в этот раз, признаюсь, все вышло не так как должно. И я ума не приложу, как это произошло!
- Я верю, что вы не хотели ничего плохого, и вы как никто другой заботитесь о благополучии ваших учениц, но не стоит забывать и о нашем уговоре.
Этот укол задел за живое, мне стало некомфортно. Прошло уже немало времени с тех пор, как я переступила порог пансиона и полностью открылась этой благородной женщине, которая приняла меня без упреков и опасений.
- Я не хотела пристыдить вас, мисс Хоггарт, или каким-то образом задеть, но вы забываете о собственной персоне и порою поступаете опрометчиво. Эти перемещения могут закрыть дверь туда, куда вам непременно стоило бы попасть. Они отнимают часть ваших сил, и восстанавливаетесь вы не так быстро, как хотелось бы, что снова и снова отдаляет вас от истины!
Моё сердце дрогнуло. Её недовольство было продиктовано лишь заботой обо мне и искренним желанием помочь. Наверное, я никогда не смогу отблагодарить эту прекрасную женщину.
- Я больше не буду унижать вас нравоучениями, мисс Хоггарт, но я бы хотела быть уверена, что вы не забываете и о себе, - на миг глаза миссис Баррингтон увлажнились, но, чтобы скрыть это от меня она зажмурилась и элегантным жестом растёрла глаза, будто от усталости. Я спрятала улыбку, коснувшись пальцами губ. – А теперь, скажите мне кого именно вы видели.
- Окарта.
- Но девочки говорили о тёмном маге?! – изумилась хозяйка. – Окарт был светлейшим из нас! Он создал магистиум, помогал таким как наши девочки ещё тогда, когда маги не были обласканы вниманием короны! Его светлым делам нет счёта!
Миссис Баррингтон говорила горячо, самозабвенно, словно мои слова причинили ей боль.
- Мы все были удивлены, но видели своими глазами, что Окарт творил тёмную магию, - сказала я.
- Возможно, это какое-то недоразумение, и вы с девочками что-то не так поняли, - продолжила взволнованно защищать мага миссис Баррингтон.
Я не стала настаивать и давить на нее. Эта женщина не очень хорошо принимала перемены, а то, что я сказала, могло перевернуть её мир с ног на голову. Мне, в сущности, было всё равно, ведь Окарт умер много лет назад, но для хозяйки пансиона это было важно, и я не захотела расстраивать её еще больше, поэтому сменила тему.
- Нет ли писем для отправки? – изо всех сил изображая безразличие, спросила я.
- Опять увиливаете от ужина? – лукаво прищурилась женщина.
Слава Богу, она словно ребёнок быстро переключалась с эмоции на эмоцию. Иногда мне казалось, что миссис Баррингтон видит меня насквозь, но я не возражала. Это означало, что в моей жизни есть хоть кто-то, кто знает меня достаточно хорошо, чтобы заботиться и возможно даже любить. Женщина поднялась и протянула мне несколько писем, среди которых по обыкновению были адресованные сестрам, жившим в столице.
- Я бы советовала вам выйти утром, поскольку уже стемнело, но вы ведь не послушаетесь, верно?
Я взяла письма и улыбнулась, довольная тем, что есть повод выйти из пансиона и подышать воздухом перед сном. До города идти всего ничего каких-то пятнадцать – двадцать минут. Обычно нашу почту забирал почтальон, но иногда я позволяла себе выйти в город, чтобы не чувствовать себя полной затворницей. Стоило поторопиться, пока почтовое отделение не закрылось.
В своей небольшой, но довольно уютной комнате, я надела шляпку, поправила юбку и рукава блузы, оправила узкий кружевной воротник, застегнутый прямо под подбородком, и сменила туфли на ботинки со шнуровкой. Я успела застать неудобные, на мой взгляд, турнюры и сейчас радовалась, что дожила до современной простоты линий. Глядя в прошлое, наслаждалась тем, как теперь выглядит женское платье: узкое на талии, слегка облегающее бедра и расширяющееся к низу. Женский силуэт стал гораздо изящнее в последние годы. От корсетов тоже постепенно отходили, но я еще не осмелела до такой степени, не решаясь расстаться с хоть и некомфортным, но привычным предметом одежды.
Оглядев себя в зеркале, я снова почувствовала горечь и одиночество. Странное чувство, когда тебя окружает такое количество людей. На вид мне было около двадцати пяти лет, и я была весьма недурна собой: медные волосы уложены в простую, но элегантную прическу, серо-зеленые глаза, обрамленные густыми ресницами, аккуратный, чуть заостренный носик и чувственные, немного полноватые губы. Не скрою, что моё отражение в зеркале мне нравилось, но горделивой я не была, не считая внешнюю красоту определяющей.
На улице плотнее закуталась в пальто, поскольку поднялся ветер, и погода делалась пасмурной. С тоской взглянув в тёмное небо, я порадовалась, что захватила зонтик. Дорога через лес никогда не пугала меня, за годы, прожитые в пансионе, я успела изучить его окрестности не хуже местного лесничего мистера Эртона.
Я вышла из почтового отделения за десять минут до его закрытия. Любезный мистер Фейн учтиво предложил проводить меня, но я благодарно отказалась, желая заглянуть в кофейню неподалеку, чтобы не остаться голодной на ночь глядя. В городе я появлялась редко и чаще всего под вечер, поэтому здесь меня мало кто знал.
Угостившись ароматным мятным чаем и яблочным пирогом, я вышла из кофейни и решила поторопиться, потому что чувствовала приближение грозы. Её запах уже витал в воздухе. Я прошла знакомыми переулками и оказалась между двумя ювелирными лавками, расположенными друг против друга. Внезапно из-за угла выскочили двое, а в спину им послышались выстрелы. Я вздрогнула от неожиданности и издала звук похожий на писк. Один из мужчин заметил меня и оттолкнул в сторону, я ударилась о стену, но устояла на ногах. Мужчины вновь бросились бежать, но я уже успела хорошо рассмотреть обоих в свете уличного фонаря. В тот миг мне показалось, что от смерти меня спасли лишь очередные выстрелы. Один из убегавших оступился, повалился на асфальт и что-то выронил. Его друг подхватил мужчину за локоть и потащил за собой, оставив сверток там, где он упал.
Через мгновение мимо меня пронеслись полицейские, но преступники свернули за угол и оттуда начали стрелять. Я снова взвизгнула, когда чья-то крепкая рука больно схватила меня за плечо. Меня бесцеремонно отодвинули за спину и вынудили присесть на корточки. От страха и скорости происходящего, я схватилась за одежду человека, прикрывшего меня собой, и съёжилась. Мужчина тоже отстреливался и тихо ругался сквозь зубы. Он высунул голову, и пуля снесла с его головы шляпу. Моё сердце колотилось от ужаса, в голове появился ровный гул, в висках стучало. На миг всё затихло, и я подняла голову. Мой защитник осторожно выглянул и вновь раздался выстрел.
