— Он? — равнодушно спросил хозяин. Сарн, до которого не сразу дошел смысл вопроса, медленно перевел взгляд округлившихся глаз на меня и, забыв как дышать, ждал ответа.
— Неа.
Илис тут же утратил всякий интерес к перепуганному защитнику, который еще долго смотрел нам вслед.
Пугать кадетов мне понравилось. Это было весело, интересно и необычно.
Вторую жертву мы настигли прямо в столовой, во время перекуса. Выдернув несчастного третьекурсника из-за стола на глазах у десятка свидетелей, мой суровый хозяин мрачно поинтересовался:
— Этот?
— Нет.
Студент был небрежно усажен обратно и одарен рассеянным, показавшимся мне издевательским пожеланием приятного аппетита. Присутствовавшие в столовой во время этого представления студенты провожали нас удивленными взглядами.
Печально знакомый мне тощенький Дарис, застигнутый хозяином прямо в комнате, стал нашей седьмой жертвой. Без стука открыв дверь, Илис бесцеремонно вытащил хозяина комнаты из-за стола и, впечатав в стену, сумрачно поинтересовался:
— Он?
Глядя в глаза защитнику, я мстительно молчала, жалея лишь о том, что это не перекачанный сейчас смотрит на меня с таким ужасом.
Выждав несколько секунд, но так и не получив отрицательного ответа, Илис удовлетворенности кивнул:
— Все ясно.
Дарису ясно не было.
— Рассказывай.
Когда в собственной комнате тебя к стене прижимает большой и хмурый боевик, сохранить самообладание очень трудно. Особенно если боевик умеет так жутко сверкать глазами. Лично я в такой ситуации выложила бы все, но Дарис оказался смелее.
— Грэнар, ты совсем спятил?
Хозяин нехорошо улыбнулся.
— Я? Нет, Дарис, я адекватен. И как совершенно адекватный человек с магическим уровнем, превышающим твой раза в три, спокойно и вполне дружелюбно спрашиваю: кто еще в этом участвовал?
— Ч-чего?
— Мне нужны имена смертников, решивших привязать ко мне рагру. Имей в виду, я в любом случае все узнаю, так или иначе. Но если ты будешь упрямиться и молчать, я очень расстроюсь. — Хорошенько впечатав защитника в стену, он глухо спросил: — Хочешь узнать, что бывает, когда я расстраиваюсь?
Дарис с ужасом посмотрел на меня, не веря, что я каким-то чудом сумела обойти клятву и выложить все хозяину. И правильно не верил. Сама бы я точно не стала ничего выдумывать, чтобы помочь Илису в поисках. К сожалению для меня и для бледного Дариса, хозяин и сам был достаточно сообразительным.
— Я жду ответа.
— Это всего лишь шутка, — хрипло пробормотал защитник, переводя взгляд с меня на хозяина и обратно. Узнавать, что бывает, когда Илис расстраивается, он не хотел.
— Дурацкая шутка, — согласился хозяин, сильнее вдавив несчастного в стену. — Кто еще в этом участвовал?
— В-в-варн, — простонал Дарис, закрывая глаза.
— Где его комната?
— В начале коридора. Третья от лестницы.
— Пошли.
Хозяин решил разобраться сразу со всем и, не теряя времени, потащил не сопротивляющегося защитника к двери.
— Только он сейчас не у себя.
Илиса эта новость не обрадовала, возмездие грозило отодвинуться на неопределенный срок.
— Где?
— У Ульны...
— Неужели помирился? — впервые за все время разговора я подала голос. — Нашел таки тарсу?
— Нет. На ужин в Санору пригласил.
Илис удивленно присвистнул. Что это за Санора, ужин в которой приравнивается к тушке целой тарсы, я не знала, но, судя по впечатленному хозяину, место было не обычное и, вероятнее всего, дорогое.
Единственное, что я знала о мире, находившиеся за стенами академии, так это то, что в десятиминутной доступности находится какой-то город. И этого, по мнению Илиса, мне было вполне достаточно. Я была с ним не согласна, а теперь еще и хотела знать, что это за Санора такая. Неужели там вкусно кормят?
— Где находится ее комната?
— Ты же не собираешься...
Раздраженно передернув плечами, Илис возобновил движение.
— У меня нет времени. До ужина осталось всего полчаса, и если я ее не покормлю, — мотнув головой в мою сторону, хозяин резко открыл дверь, вытаскивая босого и растрепанного защитника в коридор, — не будет мне покоя.
Ульна нам не обрадовалась и даже не хотела впускать, но разве моему хозяину можно отказать? Когда Илису что-то очень нужно, он становится раздражающе бесцеремонным. Вот и на этот раз преградившая дорогу собственным телом боевая рыжая девица была внесена в комнату на хозяйском плече. Я на левом, она на правом, а прямо за нами семенил Дарис, удерживаемый за свитер Илистаром.
Перекачанный при нашем появлении, замер посреди комнаты. Китель его валялся на кровати, а на столе — чистеньком и не заваленном, в отличие от такого же агрегата, находившегося в комнате хозяина — стояли две еще горячие кружки чая и уже нарезанный тортик.
Романтический вечер двух влюбленных. А тут мы.
— А ужин через полчаса, — вслух подумала я, жадно разглядывая торт.
Белые, вкусные даже на вид розочки из крема манили к себе. На одно короткое мгновение я разделила тягу директора к сладкому. Разве перед таким можно устоять?
А потом заговорил хозяин.
— Ну что, Варн? Думаю, тебе нужно мне кое-что объяснить.
— Извиниться и пообещать искупить вину всеми доступными способами, — поддакнула я, продолжая пожирать глазами торт. К сожалению, пожирать его я могла только взглядом, к столу меня никто не приглашал, а я была достаточно воспитанной, чтобы не приглашать себя сама.
Сгрузив тихо охнувшую Ульну на кровать, Илис оценивающе оглядел ошалевшую от такого произвола некромантку, только заметил накрытый стол и насмешливо спросил:
— А где же вино?
— А ты попробуй пронести спиртное мимо Летана. Его с-собака алкоголь в любом виде учует, — огрызнулась задетая Ульна, сверкая черными глазами из-под рыжей челки.
«Крашеная», — почему-то подумала я.
— Сочувствую, — сказал Илис, даже не пытаясь казаться искренним. — Выбирай, Варн, выйдем или будем разговаривать в комнате твоей подружки? Имей в виду, разговор состоится в любом случае.
— Какая еще подружка?! — вызверилась рыжая. Характер у девицы, судя по всему, был тяжелый, перекачанному можно лишь посочувствовать. — Я его девушка.
— Понятно, — снисходительно кивнул хозяин. — Значит, поговорим в другом месте. За мной.
Дарис, которому так никто и не вернул свободу, послушно поплелся на выход за Илисом. Перекачанный топтался на месте, бросая несчастные взгляды на окно.
— Варн...
В последний раз посмотрев на окно, кадет без всякого энтузиазма вышел вслед за хозяином в коридор, оставив тортик ошалевшей Ульне.
Местом для серьезного разговора стала первая попавшаяся на пути аудитория. Второй этаж в этом крыле академии считался этажом лекарей, и аудитории были оборудованы согласно особенностям данного направления.
Шкафы, в которых, вероятнее всего, хранились ингредиенты, расположились вокруг стен. Прямые широкие столы с вырезанным посередине кругом. Диаметр был сантиметров пятьдесят и идеально подходил по размеру для котла. На преподавательской кафедре лежала белая, спиленная на одну треть кость. В воздухе витал запах трав. Не самое удачное место для разборок.
Илис так почему-то не считал. Сгрузив меня на кафедру, он обернулся к своим жертвам. Особого выбора у них не было. Либо рассказать все и принять «благодарность», либо упрямиться, и в нагрузку к «благодарности» огрести еще.
Вопросы Илис задавал очень ответственно, и упрямились несчастные недолго. Рассказали все как миленькие, попросили прощения сначала у Илиса, потом, после небольшой корректировки этих самых извинений, нижайше просили уже меня простить их, недостойных. Я простила, с уважением глядя на Илиса.
— Хазяин, а ты зверь!
Мое искреннее восхищение встретили злорадной ухмылкой. Хозяин был не просто зверем, он был бешеным и злопамятным чудовищем. Когда Дарис в тот злополучный день нашей встречи говорил, что Илис убьет их за привязку ко мне, он почти не преувеличивал.
Не убил, но отблагодарил так, что лучше бы гуманно умертвил без всякой возможности оживить.
Кадеты после встречи с моим хозяином отлеживались в лазарете, переживая последствия его благодарности. И пока они страдали на казенных койках, я мучилась под хозяйской кроватью.
Стена, которой я касалась голой спиной, обжигала кожу колким холодом. Я не помнила, как забилась сюда, прижимаясь подрагивающим и тогда еще пушистым телом к полу, не помнила, куда подевалась моя теплая шубка, в которой в одно мгновение сделалось невыносимо жарко, и едва ли смогла бы внятно объяснить, с чего все началось.
Я просто лежала на кровати, изучая нудный и неинтересный устав, когда тело скрутил болезненный спазм. Первая и единственная мысль была связана с хозяином. Кажется, я порадовалась, что он на занятиях. После обеда в его расписании значился практикум по магическим плетениям и что-то вроде тактико-специальной подготовки. Долгие и изматывающие занятия. Время на то, чтобы прийти в себя и не раскрыться перед Илистаром, еще оставалось.
Так думала я четыре часа назад, и тогда была еще пушистой. Теперь я была абсолютно голой, с непривычно длинными конечностями, задеревеневшим телом и совершенно пустой головой. Кости больше не выворачивало из суставов, позвоночник не крошился от любого неосторожного движения, а кожа не плавилась от накатывавшего волнами изматывающего жара. Я была обессиленной, замерзшей и глубоко несчастной, и едва ли могла чувствовать себя хуже.
Дверь медленно открылась, впуская вымотанного хозяина.
— Каси? — На пол рядом с дверью упала тяжелая сумка. — Ты где?
Не увидев меня на привычном месте, Илис забеспокоился. Обычно я встречала его на кровати, основательно смяв покрывало и, как правило, сбросив подушку на пол.
— Ушастая, это не смешно.
Хозяин искал меня в шкафу, на шкафу, под заваленным одеждой стулом, даже под покрывало заглянул, оставив подкроватное убежище на потом.
Я лежала на полу, не чувствовала пальцев на ногах и отчаянно пыталась вернуть себе пушистый вид. Встречаться с хозяином в виде голой лохматой девицы с длинными волосами и ледяными руками очень не хотелось. И почему только у меня такие длинные волосы? Мысли соскальзывали в пустоту, я не могла сосредоточиться и уже начинала злиться. Первое мое превращение грозило стать провальным.
Илис заглянул под кровать. На одно короткое мгновение наши глаза встретились.
— Какого...
Это был конец.
С удивлением хозяин справился быстро, стянул с кровати покрывало, вытащил меня за ногу из моего убежища, по ходу дела заценив их неестественную холодность, с удивительно профессиональной сноровкой, закутал в покрывало и легко поднял с пола, чтобы усадить на кровать.
— Ты кто такая?
Допрос он начал только после того, как устроил меня со всеми удобствами.
— Хазяин, это обидно, — просипела я, чувствуя, как каждое слово колючим шариком прокатывается по горлу. Попытка прокашляться не помогла.
Лицо угрожающе возвышавшегося надо мной Илиса забавно вытянулось.
— Повтори, — просипел он не хуже моего, требовательно заглядывая в лицо.
— Я говорю, обидно это, хазяин. Разве можно так? — С каждым словом говорить становилось все легче. — Как тебе только не стыдно меня не узнать. Меня! Ты меня разочаровываешь.
— Каси? — пробормотал он, не веря своим глазам.
— Каси, — гордо подтвердила я, убеждаясь во мнении, что все вышло не так уж и плохо.
Тайной мое умение превращаться не осталось бы. Аррануш рассказал бы о нем сыну, но тогда я не имела бы возможности насладиться незабываемым выражением ужаса на лице Илиса.
— Невозможно, — пробормотал он, глядя на меня.
Глядел прямо в мое непривычно человеческое лицо и не верил. Как вообще можно не верить в то, что видишь? Особенно когда это что-то — я?
— Сиди здесь, — после недолгих раздумий велел он, выскакивал за дверь.
Щелчок закрываемого замка свидетельствовал о том, что в мое послушание он не верил. Наверное, его можно было даже понять… В комнату после обеда он приносил пушистую рагру, а по возвращении получил голую девицу.
Проигнорировав запертую дверь и критическое недоверие к моей располагающей персоне, я заторможенно разглядывала свою руку. Темная короткая шерстка исчезла, на месте когтей появились ногти, а сами руки стали бледными, уязвимыми, с различимой нитью вен под кожей и тонкой вязью подчиняющего плетения на запястье.
Это было просто ужасно.
Зрение, слух, обоняние, все чувства притупились, на смену резкости пришла яркость. За все десять лет своей жизни я не могла даже представить, что вокруг меня, оказывается, столько не очень четких, но ярких красок. Что все те запахи и звуки, которые я слышала постоянно и которые воспринимала как неотъемлемую часть мира, могут исчезнуть в одно мгновение, словно их просто отключили. Я чувствовала себя болезненно слабой, беспомощной и уязвимой.
Я чувствовала себя человеком.
А хозяин сбежал, оставив меня наедине со своим новым телом и депрессивными мыслями. И какой он хозяин после этого?
Как выяснилось чуть позже, не такой уж и плохой. Все же вернулся он с директором, который мог все объяснить и подтвердить, что я — это действительно я, а не поехавшая девица, возомнившая себя рагрой. И это было бы даже хорошо, не напрягай меня одна раздражающая мелочь.
Они смотрели. Просто стояли и смотрели, изучая и оценивая. Директор был в восторге, хозяин — в шоке, сова... Сова сидела на спинке стула, вспоров когтями потрескавшуюся краску, и внимательно оглядывала виднеющуюся из-под покрывала белую ступню.
Мне просто было холодно, непривычно и немного больно. Тело все еще перестраивалось. Где-то внутри, за сердцем и легкими шел непрерывный процесс превращения. И покой мне только снился. Хотелось просто лечь и уснуть, а проснуться уже рагрой.
— Все даже лучше, чем я мог себе представить, — наконец-то подал голос Аррануш, подходя ближе.
— Представить? — громко возмутился хозяин, зло глядя на отца. — Ты знал, что это случится?
— Очень на это надеялся, — усмехнулся директор, крепко взяв меня за подбородок и заставляя запрокинуть лицо. — Будь умницей, покажи зубки.
Я послушно оскалилась и зашипела. Не потому, что собиралась сделать так, как он просил, просто прикосновение к коже оказалось непривычным и пугающим. Новые ощущения. Новые, чтоб их, ощущения! Наверное, я сойду с ума.
Мой оскал его не сильно впечатлил.
— М-да, выдать тебя за человека не получится.
— Полукровка? — предположила Илли.
— Оборотница, — согласился директор.
Он казался неприлично счастливым, ему происходящее нравилось. Я — условно человек, Илис все знает, место на общем потоке меня уже ждет. Ура?
— Что все это значит?
Хозяин продолжал топтаться посреди комнаты и на меня смотрел с подозрением.
Аррануш полуобернулся к Илису, не выпуская из пальцев мой подбородок.
— Сын, когда кадеты после твоей горячей благодарности смогут без вреда для здоровья использовать магию, мы снимем привязку.
— Что?
— Послезавтра студенты отправляются за нечистью, — меня наградили нежным взглядом, и этот взгляд пробирал до костей, наводя жуть, — а завтра избавим тебя от Каси, чтобы ты смог сам выбрать и подчинить себе нечисть.
— А она? — напряженно спросил хозяин, кивнув в мою сторону.
— А она будет учиться! Я о ней позабочусь.
Одна эта мысль приводила Аррануш в восторг. А мне было плохо, страшно и неспокойно. Короткий, какой-то многообещающий взгляд на хозяина, и подрагивающим от предвкушения голосом директор пообещал:
— Неа.
Илис тут же утратил всякий интерес к перепуганному защитнику, который еще долго смотрел нам вслед.
Пугать кадетов мне понравилось. Это было весело, интересно и необычно.
Вторую жертву мы настигли прямо в столовой, во время перекуса. Выдернув несчастного третьекурсника из-за стола на глазах у десятка свидетелей, мой суровый хозяин мрачно поинтересовался:
— Этот?
— Нет.
Студент был небрежно усажен обратно и одарен рассеянным, показавшимся мне издевательским пожеланием приятного аппетита. Присутствовавшие в столовой во время этого представления студенты провожали нас удивленными взглядами.
Печально знакомый мне тощенький Дарис, застигнутый хозяином прямо в комнате, стал нашей седьмой жертвой. Без стука открыв дверь, Илис бесцеремонно вытащил хозяина комнаты из-за стола и, впечатав в стену, сумрачно поинтересовался:
— Он?
Глядя в глаза защитнику, я мстительно молчала, жалея лишь о том, что это не перекачанный сейчас смотрит на меня с таким ужасом.
Выждав несколько секунд, но так и не получив отрицательного ответа, Илис удовлетворенности кивнул:
— Все ясно.
Дарису ясно не было.
— Рассказывай.
Когда в собственной комнате тебя к стене прижимает большой и хмурый боевик, сохранить самообладание очень трудно. Особенно если боевик умеет так жутко сверкать глазами. Лично я в такой ситуации выложила бы все, но Дарис оказался смелее.
— Грэнар, ты совсем спятил?
Хозяин нехорошо улыбнулся.
— Я? Нет, Дарис, я адекватен. И как совершенно адекватный человек с магическим уровнем, превышающим твой раза в три, спокойно и вполне дружелюбно спрашиваю: кто еще в этом участвовал?
— Ч-чего?
— Мне нужны имена смертников, решивших привязать ко мне рагру. Имей в виду, я в любом случае все узнаю, так или иначе. Но если ты будешь упрямиться и молчать, я очень расстроюсь. — Хорошенько впечатав защитника в стену, он глухо спросил: — Хочешь узнать, что бывает, когда я расстраиваюсь?
Дарис с ужасом посмотрел на меня, не веря, что я каким-то чудом сумела обойти клятву и выложить все хозяину. И правильно не верил. Сама бы я точно не стала ничего выдумывать, чтобы помочь Илису в поисках. К сожалению для меня и для бледного Дариса, хозяин и сам был достаточно сообразительным.
— Я жду ответа.
— Это всего лишь шутка, — хрипло пробормотал защитник, переводя взгляд с меня на хозяина и обратно. Узнавать, что бывает, когда Илис расстраивается, он не хотел.
— Дурацкая шутка, — согласился хозяин, сильнее вдавив несчастного в стену. — Кто еще в этом участвовал?
— В-в-варн, — простонал Дарис, закрывая глаза.
— Где его комната?
— В начале коридора. Третья от лестницы.
— Пошли.
Хозяин решил разобраться сразу со всем и, не теряя времени, потащил не сопротивляющегося защитника к двери.
— Только он сейчас не у себя.
Илиса эта новость не обрадовала, возмездие грозило отодвинуться на неопределенный срок.
— Где?
— У Ульны...
— Неужели помирился? — впервые за все время разговора я подала голос. — Нашел таки тарсу?
— Нет. На ужин в Санору пригласил.
Илис удивленно присвистнул. Что это за Санора, ужин в которой приравнивается к тушке целой тарсы, я не знала, но, судя по впечатленному хозяину, место было не обычное и, вероятнее всего, дорогое.
Единственное, что я знала о мире, находившиеся за стенами академии, так это то, что в десятиминутной доступности находится какой-то город. И этого, по мнению Илиса, мне было вполне достаточно. Я была с ним не согласна, а теперь еще и хотела знать, что это за Санора такая. Неужели там вкусно кормят?
— Где находится ее комната?
— Ты же не собираешься...
Раздраженно передернув плечами, Илис возобновил движение.
— У меня нет времени. До ужина осталось всего полчаса, и если я ее не покормлю, — мотнув головой в мою сторону, хозяин резко открыл дверь, вытаскивая босого и растрепанного защитника в коридор, — не будет мне покоя.
***
Ульна нам не обрадовалась и даже не хотела впускать, но разве моему хозяину можно отказать? Когда Илису что-то очень нужно, он становится раздражающе бесцеремонным. Вот и на этот раз преградившая дорогу собственным телом боевая рыжая девица была внесена в комнату на хозяйском плече. Я на левом, она на правом, а прямо за нами семенил Дарис, удерживаемый за свитер Илистаром.
Перекачанный при нашем появлении, замер посреди комнаты. Китель его валялся на кровати, а на столе — чистеньком и не заваленном, в отличие от такого же агрегата, находившегося в комнате хозяина — стояли две еще горячие кружки чая и уже нарезанный тортик.
Романтический вечер двух влюбленных. А тут мы.
— А ужин через полчаса, — вслух подумала я, жадно разглядывая торт.
Белые, вкусные даже на вид розочки из крема манили к себе. На одно короткое мгновение я разделила тягу директора к сладкому. Разве перед таким можно устоять?
А потом заговорил хозяин.
— Ну что, Варн? Думаю, тебе нужно мне кое-что объяснить.
— Извиниться и пообещать искупить вину всеми доступными способами, — поддакнула я, продолжая пожирать глазами торт. К сожалению, пожирать его я могла только взглядом, к столу меня никто не приглашал, а я была достаточно воспитанной, чтобы не приглашать себя сама.
Сгрузив тихо охнувшую Ульну на кровать, Илис оценивающе оглядел ошалевшую от такого произвола некромантку, только заметил накрытый стол и насмешливо спросил:
— А где же вино?
— А ты попробуй пронести спиртное мимо Летана. Его с-собака алкоголь в любом виде учует, — огрызнулась задетая Ульна, сверкая черными глазами из-под рыжей челки.
«Крашеная», — почему-то подумала я.
— Сочувствую, — сказал Илис, даже не пытаясь казаться искренним. — Выбирай, Варн, выйдем или будем разговаривать в комнате твоей подружки? Имей в виду, разговор состоится в любом случае.
— Какая еще подружка?! — вызверилась рыжая. Характер у девицы, судя по всему, был тяжелый, перекачанному можно лишь посочувствовать. — Я его девушка.
— Понятно, — снисходительно кивнул хозяин. — Значит, поговорим в другом месте. За мной.
Дарис, которому так никто и не вернул свободу, послушно поплелся на выход за Илисом. Перекачанный топтался на месте, бросая несчастные взгляды на окно.
— Варн...
В последний раз посмотрев на окно, кадет без всякого энтузиазма вышел вслед за хозяином в коридор, оставив тортик ошалевшей Ульне.
Местом для серьезного разговора стала первая попавшаяся на пути аудитория. Второй этаж в этом крыле академии считался этажом лекарей, и аудитории были оборудованы согласно особенностям данного направления.
Шкафы, в которых, вероятнее всего, хранились ингредиенты, расположились вокруг стен. Прямые широкие столы с вырезанным посередине кругом. Диаметр был сантиметров пятьдесят и идеально подходил по размеру для котла. На преподавательской кафедре лежала белая, спиленная на одну треть кость. В воздухе витал запах трав. Не самое удачное место для разборок.
Илис так почему-то не считал. Сгрузив меня на кафедру, он обернулся к своим жертвам. Особого выбора у них не было. Либо рассказать все и принять «благодарность», либо упрямиться, и в нагрузку к «благодарности» огрести еще.
Вопросы Илис задавал очень ответственно, и упрямились несчастные недолго. Рассказали все как миленькие, попросили прощения сначала у Илиса, потом, после небольшой корректировки этих самых извинений, нижайше просили уже меня простить их, недостойных. Я простила, с уважением глядя на Илиса.
— Хазяин, а ты зверь!
Мое искреннее восхищение встретили злорадной ухмылкой. Хозяин был не просто зверем, он был бешеным и злопамятным чудовищем. Когда Дарис в тот злополучный день нашей встречи говорил, что Илис убьет их за привязку ко мне, он почти не преувеличивал.
Не убил, но отблагодарил так, что лучше бы гуманно умертвил без всякой возможности оживить.
***
Кадеты после встречи с моим хозяином отлеживались в лазарете, переживая последствия его благодарности. И пока они страдали на казенных койках, я мучилась под хозяйской кроватью.
Стена, которой я касалась голой спиной, обжигала кожу колким холодом. Я не помнила, как забилась сюда, прижимаясь подрагивающим и тогда еще пушистым телом к полу, не помнила, куда подевалась моя теплая шубка, в которой в одно мгновение сделалось невыносимо жарко, и едва ли смогла бы внятно объяснить, с чего все началось.
Я просто лежала на кровати, изучая нудный и неинтересный устав, когда тело скрутил болезненный спазм. Первая и единственная мысль была связана с хозяином. Кажется, я порадовалась, что он на занятиях. После обеда в его расписании значился практикум по магическим плетениям и что-то вроде тактико-специальной подготовки. Долгие и изматывающие занятия. Время на то, чтобы прийти в себя и не раскрыться перед Илистаром, еще оставалось.
Так думала я четыре часа назад, и тогда была еще пушистой. Теперь я была абсолютно голой, с непривычно длинными конечностями, задеревеневшим телом и совершенно пустой головой. Кости больше не выворачивало из суставов, позвоночник не крошился от любого неосторожного движения, а кожа не плавилась от накатывавшего волнами изматывающего жара. Я была обессиленной, замерзшей и глубоко несчастной, и едва ли могла чувствовать себя хуже.
Дверь медленно открылась, впуская вымотанного хозяина.
— Каси? — На пол рядом с дверью упала тяжелая сумка. — Ты где?
Не увидев меня на привычном месте, Илис забеспокоился. Обычно я встречала его на кровати, основательно смяв покрывало и, как правило, сбросив подушку на пол.
— Ушастая, это не смешно.
Хозяин искал меня в шкафу, на шкафу, под заваленным одеждой стулом, даже под покрывало заглянул, оставив подкроватное убежище на потом.
Я лежала на полу, не чувствовала пальцев на ногах и отчаянно пыталась вернуть себе пушистый вид. Встречаться с хозяином в виде голой лохматой девицы с длинными волосами и ледяными руками очень не хотелось. И почему только у меня такие длинные волосы? Мысли соскальзывали в пустоту, я не могла сосредоточиться и уже начинала злиться. Первое мое превращение грозило стать провальным.
Илис заглянул под кровать. На одно короткое мгновение наши глаза встретились.
— Какого...
Это был конец.
С удивлением хозяин справился быстро, стянул с кровати покрывало, вытащил меня за ногу из моего убежища, по ходу дела заценив их неестественную холодность, с удивительно профессиональной сноровкой, закутал в покрывало и легко поднял с пола, чтобы усадить на кровать.
— Ты кто такая?
Допрос он начал только после того, как устроил меня со всеми удобствами.
— Хазяин, это обидно, — просипела я, чувствуя, как каждое слово колючим шариком прокатывается по горлу. Попытка прокашляться не помогла.
Лицо угрожающе возвышавшегося надо мной Илиса забавно вытянулось.
— Повтори, — просипел он не хуже моего, требовательно заглядывая в лицо.
— Я говорю, обидно это, хазяин. Разве можно так? — С каждым словом говорить становилось все легче. — Как тебе только не стыдно меня не узнать. Меня! Ты меня разочаровываешь.
— Каси? — пробормотал он, не веря своим глазам.
— Каси, — гордо подтвердила я, убеждаясь во мнении, что все вышло не так уж и плохо.
Тайной мое умение превращаться не осталось бы. Аррануш рассказал бы о нем сыну, но тогда я не имела бы возможности насладиться незабываемым выражением ужаса на лице Илиса.
— Невозможно, — пробормотал он, глядя на меня.
Глядел прямо в мое непривычно человеческое лицо и не верил. Как вообще можно не верить в то, что видишь? Особенно когда это что-то — я?
— Сиди здесь, — после недолгих раздумий велел он, выскакивал за дверь.
Щелчок закрываемого замка свидетельствовал о том, что в мое послушание он не верил. Наверное, его можно было даже понять… В комнату после обеда он приносил пушистую рагру, а по возвращении получил голую девицу.
Проигнорировав запертую дверь и критическое недоверие к моей располагающей персоне, я заторможенно разглядывала свою руку. Темная короткая шерстка исчезла, на месте когтей появились ногти, а сами руки стали бледными, уязвимыми, с различимой нитью вен под кожей и тонкой вязью подчиняющего плетения на запястье.
Это было просто ужасно.
Зрение, слух, обоняние, все чувства притупились, на смену резкости пришла яркость. За все десять лет своей жизни я не могла даже представить, что вокруг меня, оказывается, столько не очень четких, но ярких красок. Что все те запахи и звуки, которые я слышала постоянно и которые воспринимала как неотъемлемую часть мира, могут исчезнуть в одно мгновение, словно их просто отключили. Я чувствовала себя болезненно слабой, беспомощной и уязвимой.
Я чувствовала себя человеком.
А хозяин сбежал, оставив меня наедине со своим новым телом и депрессивными мыслями. И какой он хозяин после этого?
Как выяснилось чуть позже, не такой уж и плохой. Все же вернулся он с директором, который мог все объяснить и подтвердить, что я — это действительно я, а не поехавшая девица, возомнившая себя рагрой. И это было бы даже хорошо, не напрягай меня одна раздражающая мелочь.
Они смотрели. Просто стояли и смотрели, изучая и оценивая. Директор был в восторге, хозяин — в шоке, сова... Сова сидела на спинке стула, вспоров когтями потрескавшуюся краску, и внимательно оглядывала виднеющуюся из-под покрывала белую ступню.
Мне просто было холодно, непривычно и немного больно. Тело все еще перестраивалось. Где-то внутри, за сердцем и легкими шел непрерывный процесс превращения. И покой мне только снился. Хотелось просто лечь и уснуть, а проснуться уже рагрой.
— Все даже лучше, чем я мог себе представить, — наконец-то подал голос Аррануш, подходя ближе.
— Представить? — громко возмутился хозяин, зло глядя на отца. — Ты знал, что это случится?
— Очень на это надеялся, — усмехнулся директор, крепко взяв меня за подбородок и заставляя запрокинуть лицо. — Будь умницей, покажи зубки.
Я послушно оскалилась и зашипела. Не потому, что собиралась сделать так, как он просил, просто прикосновение к коже оказалось непривычным и пугающим. Новые ощущения. Новые, чтоб их, ощущения! Наверное, я сойду с ума.
Мой оскал его не сильно впечатлил.
— М-да, выдать тебя за человека не получится.
— Полукровка? — предположила Илли.
— Оборотница, — согласился директор.
Он казался неприлично счастливым, ему происходящее нравилось. Я — условно человек, Илис все знает, место на общем потоке меня уже ждет. Ура?
— Что все это значит?
Хозяин продолжал топтаться посреди комнаты и на меня смотрел с подозрением.
Аррануш полуобернулся к Илису, не выпуская из пальцев мой подбородок.
— Сын, когда кадеты после твоей горячей благодарности смогут без вреда для здоровья использовать магию, мы снимем привязку.
— Что?
— Послезавтра студенты отправляются за нечистью, — меня наградили нежным взглядом, и этот взгляд пробирал до костей, наводя жуть, — а завтра избавим тебя от Каси, чтобы ты смог сам выбрать и подчинить себе нечисть.
— А она? — напряженно спросил хозяин, кивнув в мою сторону.
— А она будет учиться! Я о ней позабочусь.
Одна эта мысль приводила Аррануш в восторг. А мне было плохо, страшно и неспокойно. Короткий, какой-то многообещающий взгляд на хозяина, и подрагивающим от предвкушения голосом директор пообещал:
