— Линорм — высший, но в скором времени рискует стать мертвым.
— И?
— Нужно остановить кровь и хотя бы перевязать рану, чтобы края не расходились.
— И?
Я уже знала, что мне придется вставать, помогать хозяину и, скорее всего, искать по кустам увядающий палорен. Единственное известное мне растение, способное остановить кровотечение и максимально эффективно обеззаразить рану в подобных условиях. Знать-то я знала, но делать ничего не хотела.
Это тело плохо на меня влияло, я чувствовала себя усталой, лень было даже моргать.
— Я хочу его подчинить. Каси?
— А помоги встать, пожалуйста, — смиренно попросила я, не чувствуя в себе сил даже для того, чтобы просто поднять голову.
Боль сменилась вялостью и апатией. Если не ошибаюсь, именно после этого Илли плюнула на все и отказалась от возможности превращаться. Впрочем, не исключено, что наши перестройки шли по разному пути. Видовые особенности еще никто не отменял.
Подхватив под мышки, меня вздернули вверх, поставили на ноги и даже послушно подержали так некоторое время, давая возможность привыкнуть к вертикальному положению и непривычной высоте. И пускай в человеческом облике я едва доставала Илису до плеча, на котором любила сидеть, но высота пугала именно сейчас. Потому что это была моя высота, мне предстояло с ней жить и как-то мириться.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Надеюсь, виверны не вернутся, — ответила невпопад, обводя медленным взглядом кусты.
— Не вернутся. По крайней мере, не сегодня, — со знанием дела сообщил хозяин. — Они не рискнут сунуться туда, где был побежден линорм.
Я была с ним не совсем согласна, но решила промолчать. В конце концов, с этими хищниками я раньше знакома не была и особенности их поведения мне не известны.
— Ладно, можешь меня не держать.
— Уверена?
У Илиса имелись все основания полагать, что обвисшая в его руках девица упадет, стоит ему ее отпустить, но я все равно решила оскорбиться:
— Я в полном порядке!
Врать и не краснеть на прохладном сыром воздухе было несложно. Я не краснела, я стремительно бледнела и страшно жалела, что категорически отказалась надевать сапоги и курточку, когда была такая возможность. Сапоги казались слишком тяжелыми, неудобными и лишними, а курточка просто сильно пахла чьими-то духами.
Сейчас я готова была завернуться даже в жуткую хозяйскую куртку с уродливыми нашивками и неровной строчкой.
— Замерзла?
Вредность взяла верх над языком раньше здравого смысла.
— Нет.
Илис не поверил, но меня медленно отпустил, осторожно отступив на шаг в ожидании, что я сейчас пошатнусь и свалюсь к его ногам.
Я не свалилась. Опасно пошатнувшись, пошире расставила ноги, чтобы удержаться в вертикальном положении, заторможенно моргнула в надежде разогнать серую муть, застилавшую глаза и сознание. И необдуманно сообщила:
— Я пойду, травки поищу, чтобы этого...
— Никуда ты не пойдешь, — перебил меня хозяин и схватил за плечо. Я пошатнулась и, наверное, впечаталась бы лицом в его грудь, но кровь...
— Поосторожнее, да?
Уперевшись в него руками, я с брезгливой отчетливостью ощущала едва теплую, липкую влажность пропитавшей рубашку крови.
Слишком тонкая кожа на ладонях, слишком много нервных окончаний, слишком высокая чувствительность. Все слишком. Бедные, несчастные, уязвимые люди….
— Нам нужны травы.
— У меня все есть.
Оттащив меня поближе к тяжело дышащей нечисти, усадил рядом с темным пятном — песок с жадной охотой впитывал горячую кровь — и скинул рюкзак.
Я была настроена скептически.
— Думаешь, там что-то уцелело?
Хозяин с невозмутимым видом, вытащил плоский стальной футляр, в котором находилось множество кулечков с порошками. Вслед за футляром на белый свет была извлечена неглубокая миска.
Велев мне сидеть здесь, Илис отошел к реке. Что он там делал, скрытый от глаз тушей поверженного линорма, я не видела. Густой запах крови забивал ноздри, и я порадовалась, что сейчас являюсь человеком с их слабым обонянием и невозможностью различать тонкие запахи.
Линорм еще дышал, и Илис планировал заставить его всю жизнь страдать от осознания позорного поражения. Противник отделался испорченной одеждой и парой синяков, линорм едва не лишился жизни. Слишком быстрая схватка, вслед за которой пришло разгромное поражение.
— Вот, — рядом со мной опустили наполненную водой миску, а на плечи набросились отмытую от крови куртку, — не дрожи больше.
— А что...
— Поможешь мне его перевернуть?
Я не хотела прикасаться к огромной хищной нечисти, но все равно согласно кивнула.
С протяжным стоном нечисть перевернулась на спину. Длинный, глубокий и неровный разрез проходил от левого бедра до правой подмышки. Рана широко разошлась, позволяя нам увидеть влажно поблескивающие ребра и, кажется, кишки.
— И что мы будем делать? — севшим голосом спросила я, глядя на страшную дыру. Жуткое, но какое-то завораживающее зрелище.
— Сейчас все увидишь. — Собранный и сосредоточенный Илис совершенно спокойно высыпал в миску серый порошок из одного кулька и пару белых кристаллов из мешочка, которые быстро растворились в воде. Смешал все это и со знанием дела, прямо рукой, размазал по одному краю раны. — Каси, помоги мне.
— Что?
Я не имела ни малейшего представления, чем могу тут помочь.
— Мне нужно, чтобы края сошлись, — не отрываясь от дела, пояснил Илис.
— Ладно.
Руки заметно дрожали, когда я прижала края раны, чувствуя под пальцами нежную, шелковистую на ощупь серую кожу.
— Хорошо. — Израсходовав все содержимое миски, он озабоченно осмотрел размазанную по ране тонким слоем кашицу. — Маловато.
— Давай я палорен поищу? Он еще должна расти. Живучая травка.
— Это опасно.
— Ничуть. Я недалеко.
Илис хмурился и смотрел на меня.
— Ты же хочешь подчинить линорма? А для этого его сначала нужно подлечить.
С минуту он гипнотизировал взглядом едва дышащую нечисть. Где-то вдалеке раздался тонкий птичий свист, и нечисть нервно дернула хвостом. Между неплотно подогнанными краями раны выступила кровь.
— Только недалеко, — сдался он.
Залепив рану широким куском медицинской ткани, хозяин без особой радости проследил за тем, как я скрылась между облетевшими, изломанными кустами. Бродить по лесу на двух ногах было непривычно и странно. Я точно знала, что не смогу нигде спрятаться, если на меня кто-нибудь нападет. Ни на дерево не заберусь, ни в кустах не затеряюсь. Жуть. Быстро замерзающие руки и нос не радовали, а совершенно заледеневшие ноги настраивали на всякие мрачные размышления.
Палорен я нашла расстроенная, жалеющая себя несчастную, голодную и замерзшую. Островки темно-зеленой травы с круглыми нежными листиками росли на небольшой поляне, всего в паре метров от реки. Мелкие листочки легко отделялись от тонких веток. Насмешливый шипящий голос за спиной раздался неожиданно.
— Очень интерес-с-сно…
Резко выпрямившись, я замерла. Руки дрогнули, и из подола рубашки выпало несколько листочков. Голос я узнала сразу.
— От тебя я ожидал вс-с-сего, но такого... — Аспид шипяще засмеялся. — Рагра получила второй облик. Поразительно.
— Ты что здесь... — голос предательски сорвался, — ты что здесь делаешь?
— Керст послал меня на ваши поиски.
Змеиная морда плохо подходила для выражения эмоций, но я была уверена, что если бы мог, он бы сейчас самодовольно ухмылялся.
— От виверн отбились?
Нападать аспид вроде не собирался, да и я была больше чем обычно, что позволяло чувствовать себя немного смелее. Мысль о том, что размер мой змея не пугает, старательно гнала прочь. Он спокойно слопал целого варса, мелкой худосочной девицей точно не подавится.
— Не поверишь, но благодаря Дари с ними и сражаться не пришлось.
— В смысле?
— Она упала на кракота, — не сдержавшись, аспид хохотнул, — видела бы ты его морду.
— Все живы?
Кракот — это даже не аспид. Это зубасто-когтистая машина убийства, способная маскироваться под слабое и беспомощное существо. Вот мгновение назад ты собирался его съесть, но не успел даже моргнуть, как едят уже тебя.
— Не бледней так, пушис-с-стая, все живы. — Благодушный змей выглядел непривычно и дико. — Не совсем целы, но живы.
— А...
— Тебе бы стоило пос-с-скорее превратиться обратно, — посоветовал он, чуть ли не с жалостью разглядывая куртку с чужого плеча и мои босые ноги. — Ты же не хочешь, чтобы все узнали твой маленький с-с-секрет?
Я не хотела. Мне и директора с его осведомленностью за глаза хватало. Больше было не нужно. Нет, Определенно нет. Совершенно точно нет. Вот только...
— Я еще не умею это контролировать.
— Одни проблемы с-с-с тобой, — проворчал он, подползая ближе. Я, соответственно, отступала, и остановилась, только когда уперлась попой в кусты. А была бы рагрой, спокойно проскользнула бы между веток.
— Не тряс-с-сись, — велел змей, — не стану я тебя ес-с-сть. Хозяин, как я понимаю, знает о твоих талантах?
— Зна-а-а-а... — подтвердила невнятно, прижимая к груди руки с зажатым в пальцах подолом рубашки.
— Значит, идем к нему.
— А...
— Керст будет ждать, пока я не вернусь. У нас-с-с есть время. Может быть, получится снова сделать из тебя рагру.
Глаза Илистара надо было видеть, когда вместо одной меня на берег выполз еще и аспид.
— Как я вижу, нечис-с-сти сегодня сильно не повез-с-сло, — заметил Кадай, разглядывая поверженного линорма. — Не могу понять, почему именно нас с-с-считают опасными. Кадет-с-с-сы, на мой взгляд, опас-с-снее.
— Я принесла.
Со змеем я была категорически не согласна. Ни один кадет ни разу даже не пытался откусить от меня кусочек, не говоря уже о том, чтобы заглотить полностью. О нечисти я такого сказать не могла.
— Что он здесь делает? — аспида Илис демонстративно игнорировал.
— Помогает сохранить в секрете мою маленькую тайну. Его Керст послал на наши поиски. А конкретно меня сейчас находить никак нельзя. Я… как бы это сказать... не в форме.
— Верх безрассудства — брать с собой нечис-с-сть, неспособную контролировать с-с-свои превращения, — поддакнул аспид.
— А давайте уже разберемся с раненым?
Никогда раньше я не чувствовала такого нервного напряжения. Во времена моего бесхозяйного быта все было значительно проще. Меня пытались съесть, я убегала и спасалась, и все становилось хорошо. Я кого-то пыталась съесть (что случалось прискорбно редко), он убегал, я оставалась голодной. Все было просто и понятно, поводов понервничать не было.
— Что нужно делать с травой? — послушно поинтересовался Илис.
— Пережевывать, — радостно сообщила я, любуясь его вытянувшимся лицом.
Линорму было чем гордиться, кашицу для заживления его раны будущий хозяин пережевывал лично, не без неоценимой помощи ответственной рагры, под ехидные комментарии вредного аспида.
К тому моменту, когда травы больше не осталось, рана была хорошо перевязана, у меня с непривычки немного ныли зубы, а от горького травяного привкуса на языке слегка подташнивало.
— Будешь привязывать? — спросила я, растирая щеки. Челюсть онемела и ощущалась как что-то чужое, не подчиняющееся мне, говорить получалось с трудом.
— Не зря же мы столько возились, — неуверенно протянул хозяин, глядя почему-то на аспида.
— Я тоже думаю, что ты его не унес-с-сешь, — злорадно сообщил змей, правильно истолковав смущение моего хозяина.
— Соорудим носилки, — предложил Илис, бросив быстрый взгляд на небо. — У нас почти четыре часа. Успеем.
Аспид скептически фыркнул, но комментировать ничего не стал, с неподдельным интересом глядя на то, как Илис с сосредоточенным видом положил ладонь на мохнатую голову нечисти.
— Минус десять баллов, — тоскливо пробормотал он, прежде чем произнести знакомые слова заклинания.
О чем Илис печалится, я сообразила не сразу. С запозданием вспомнив, что Малек перед привязкой велел непременно звать его, я задалась очень важным вопросом: а сколько баллов остается у моего хозяина? Есть ли из чего вычитать?
А потом запястье обожгло болью.
— У-у-уй!
Прижав руку к груди, я тихо всхлипнула. Ободок подчиняющего плетения раскалился, обжигая сильнее, чем во время отвязки.
— Пораз-с-сительно, — восхищенно шипел рядом аспид, — невероятно, привязка срабатывает.
Боль горячей волной поднялась от запястья вверх по руке, обжигая плечо и покалывая шею. Упав набок, я поджала колени к груди, и тихонечко скуля, ждала, когда все это прекратится. Слишком много потрясений за один короткий день для одной маленькой рагры.
Кажется, я отключилась на несколько мгновений, потому что когда вновь вернула связь с реальностью, то уже полулежала на хозяине, который осматривал мою руку и тихо переругивался с аспидом.
— А ты мне объяс-с-сни, — возмущенно шипел змей откуда-то слева, — з-с-сачем она тебе? Линорм теперь твой, отдай мне рагру. С-с-столько мяса зря пропадает.
— Я скорее тебя линорму отдам, — огрызнулся Илис, разглядывая символы на моем запястье. Кожа вокруг них покраснела и опухла.
— Они не едят хладнокровных.
— Тебя съест.
— Керст расстроится, — пробормотала я, открывая глаза, и проникновенно пожаловалась, ни к кому конкретно не обращаясь: — Как же это отвратительно, быть человеком!
— Вот спасибо, — хмыкнул Илис, помогая мне сесть. Кровь на его рубашке засохла и теперь неприятно царапала кожу.
Не смутившись от моего злобного взгляда, змей нагло предложил:
— Раз уж мне не дали подкрепиться, может, поскорее вернемся в академию? Сил нет на вас смотреть.
— Я не умею превращаться, — неохотно напомнила ему, не стремясь признаваться, что и сама с удовольствием вернулась бы.
— Да, ты на редкость без-с-сдарное и бес-с-сполезное существо, — без тени насмешки согласился змей.
— Кадай...
— Не с-сс-тоит злиться на меня за то, что я говорю правду, — равнодушно попросил Илиса аспид, и с раздражающей невозмутимостью спросил: — Помочь с-с-с превращением?
— А ты правда можешь?
Мне почему-то казалось, что если он что-то и может для меня сделать, так это только съесть.
— Глаз-с-са закрой, — вместо ответа велел он.
С неохотой подчинившись, я замерла в ожидании дальнейших указаний. Если бы не присутствие хозяина, ни за что на свете не стала бы выполнять требования змеюка.
— Рас-с-слабься.
Но Илис был рядом, удачливый победитель линормов, что ему какой-то аспид?
— Теперь вс-с-спомни свои ощущения в виде рагры. Что ты чувс-с-ствовала, чего хот-с-села? Что казалось тебе важным? — велел Кадай.
Я честно попыталась вспомнить все, что требовалось, чтобы превратиться обратно в рагру. В животе заурчало.
— Такой момент, а она думает о еде, — проворчал змей.
Мысли о еде оказались слишком навязчивыми, просто так отделаться от них не получалось. Из-за аспида я вспомнила о том, что хочу есть, спать и неплохо было бы вылизаться. По ощущениям шерсть в некоторых местах должна была изрядно вымазаться и спутаться...
От знакомой горячей волны, прошедшей по всему телу, начиная от макушки и заканчивая кончиками человеческих неудобных пальцев на ногах, перехватило дыхание. Превращение в рагру прошло еще быстрее, чем до этого — превращение в человека.
— А не так уж это и страшно, — призналась я, сидя на руках у Илиса. Пушистая, привычно легкая и успокаивающе мелкая. Все вернулось в норму.
— Я за Керс-с-стом.
Не дожидаясь благодарности, аспид уполз.
— Знаешь, — погладив по большому уху и потрогав лапки, хозяин с нездоровым интересом ощупал мой хвост, — я, наверное, никогда к этому не привыкну.
— И?
— Нужно остановить кровь и хотя бы перевязать рану, чтобы края не расходились.
— И?
Я уже знала, что мне придется вставать, помогать хозяину и, скорее всего, искать по кустам увядающий палорен. Единственное известное мне растение, способное остановить кровотечение и максимально эффективно обеззаразить рану в подобных условиях. Знать-то я знала, но делать ничего не хотела.
Это тело плохо на меня влияло, я чувствовала себя усталой, лень было даже моргать.
— Я хочу его подчинить. Каси?
— А помоги встать, пожалуйста, — смиренно попросила я, не чувствуя в себе сил даже для того, чтобы просто поднять голову.
Боль сменилась вялостью и апатией. Если не ошибаюсь, именно после этого Илли плюнула на все и отказалась от возможности превращаться. Впрочем, не исключено, что наши перестройки шли по разному пути. Видовые особенности еще никто не отменял.
Подхватив под мышки, меня вздернули вверх, поставили на ноги и даже послушно подержали так некоторое время, давая возможность привыкнуть к вертикальному положению и непривычной высоте. И пускай в человеческом облике я едва доставала Илису до плеча, на котором любила сидеть, но высота пугала именно сейчас. Потому что это была моя высота, мне предстояло с ней жить и как-то мириться.
— Ты хорошо себя чувствуешь?
— Надеюсь, виверны не вернутся, — ответила невпопад, обводя медленным взглядом кусты.
— Не вернутся. По крайней мере, не сегодня, — со знанием дела сообщил хозяин. — Они не рискнут сунуться туда, где был побежден линорм.
Я была с ним не совсем согласна, но решила промолчать. В конце концов, с этими хищниками я раньше знакома не была и особенности их поведения мне не известны.
— Ладно, можешь меня не держать.
— Уверена?
У Илиса имелись все основания полагать, что обвисшая в его руках девица упадет, стоит ему ее отпустить, но я все равно решила оскорбиться:
— Я в полном порядке!
Врать и не краснеть на прохладном сыром воздухе было несложно. Я не краснела, я стремительно бледнела и страшно жалела, что категорически отказалась надевать сапоги и курточку, когда была такая возможность. Сапоги казались слишком тяжелыми, неудобными и лишними, а курточка просто сильно пахла чьими-то духами.
Сейчас я готова была завернуться даже в жуткую хозяйскую куртку с уродливыми нашивками и неровной строчкой.
— Замерзла?
Вредность взяла верх над языком раньше здравого смысла.
— Нет.
Илис не поверил, но меня медленно отпустил, осторожно отступив на шаг в ожидании, что я сейчас пошатнусь и свалюсь к его ногам.
Я не свалилась. Опасно пошатнувшись, пошире расставила ноги, чтобы удержаться в вертикальном положении, заторможенно моргнула в надежде разогнать серую муть, застилавшую глаза и сознание. И необдуманно сообщила:
— Я пойду, травки поищу, чтобы этого...
— Никуда ты не пойдешь, — перебил меня хозяин и схватил за плечо. Я пошатнулась и, наверное, впечаталась бы лицом в его грудь, но кровь...
— Поосторожнее, да?
Уперевшись в него руками, я с брезгливой отчетливостью ощущала едва теплую, липкую влажность пропитавшей рубашку крови.
Слишком тонкая кожа на ладонях, слишком много нервных окончаний, слишком высокая чувствительность. Все слишком. Бедные, несчастные, уязвимые люди….
— Нам нужны травы.
— У меня все есть.
Оттащив меня поближе к тяжело дышащей нечисти, усадил рядом с темным пятном — песок с жадной охотой впитывал горячую кровь — и скинул рюкзак.
Я была настроена скептически.
— Думаешь, там что-то уцелело?
Хозяин с невозмутимым видом, вытащил плоский стальной футляр, в котором находилось множество кулечков с порошками. Вслед за футляром на белый свет была извлечена неглубокая миска.
Велев мне сидеть здесь, Илис отошел к реке. Что он там делал, скрытый от глаз тушей поверженного линорма, я не видела. Густой запах крови забивал ноздри, и я порадовалась, что сейчас являюсь человеком с их слабым обонянием и невозможностью различать тонкие запахи.
Линорм еще дышал, и Илис планировал заставить его всю жизнь страдать от осознания позорного поражения. Противник отделался испорченной одеждой и парой синяков, линорм едва не лишился жизни. Слишком быстрая схватка, вслед за которой пришло разгромное поражение.
— Вот, — рядом со мной опустили наполненную водой миску, а на плечи набросились отмытую от крови куртку, — не дрожи больше.
— А что...
— Поможешь мне его перевернуть?
Я не хотела прикасаться к огромной хищной нечисти, но все равно согласно кивнула.
С протяжным стоном нечисть перевернулась на спину. Длинный, глубокий и неровный разрез проходил от левого бедра до правой подмышки. Рана широко разошлась, позволяя нам увидеть влажно поблескивающие ребра и, кажется, кишки.
— И что мы будем делать? — севшим голосом спросила я, глядя на страшную дыру. Жуткое, но какое-то завораживающее зрелище.
— Сейчас все увидишь. — Собранный и сосредоточенный Илис совершенно спокойно высыпал в миску серый порошок из одного кулька и пару белых кристаллов из мешочка, которые быстро растворились в воде. Смешал все это и со знанием дела, прямо рукой, размазал по одному краю раны. — Каси, помоги мне.
— Что?
Я не имела ни малейшего представления, чем могу тут помочь.
— Мне нужно, чтобы края сошлись, — не отрываясь от дела, пояснил Илис.
— Ладно.
Руки заметно дрожали, когда я прижала края раны, чувствуя под пальцами нежную, шелковистую на ощупь серую кожу.
— Хорошо. — Израсходовав все содержимое миски, он озабоченно осмотрел размазанную по ране тонким слоем кашицу. — Маловато.
— Давай я палорен поищу? Он еще должна расти. Живучая травка.
— Это опасно.
— Ничуть. Я недалеко.
Илис хмурился и смотрел на меня.
— Ты же хочешь подчинить линорма? А для этого его сначала нужно подлечить.
С минуту он гипнотизировал взглядом едва дышащую нечисть. Где-то вдалеке раздался тонкий птичий свист, и нечисть нервно дернула хвостом. Между неплотно подогнанными краями раны выступила кровь.
— Только недалеко, — сдался он.
Залепив рану широким куском медицинской ткани, хозяин без особой радости проследил за тем, как я скрылась между облетевшими, изломанными кустами. Бродить по лесу на двух ногах было непривычно и странно. Я точно знала, что не смогу нигде спрятаться, если на меня кто-нибудь нападет. Ни на дерево не заберусь, ни в кустах не затеряюсь. Жуть. Быстро замерзающие руки и нос не радовали, а совершенно заледеневшие ноги настраивали на всякие мрачные размышления.
Палорен я нашла расстроенная, жалеющая себя несчастную, голодную и замерзшую. Островки темно-зеленой травы с круглыми нежными листиками росли на небольшой поляне, всего в паре метров от реки. Мелкие листочки легко отделялись от тонких веток. Насмешливый шипящий голос за спиной раздался неожиданно.
— Очень интерес-с-сно…
Резко выпрямившись, я замерла. Руки дрогнули, и из подола рубашки выпало несколько листочков. Голос я узнала сразу.
— От тебя я ожидал вс-с-сего, но такого... — Аспид шипяще засмеялся. — Рагра получила второй облик. Поразительно.
— Ты что здесь... — голос предательски сорвался, — ты что здесь делаешь?
— Керст послал меня на ваши поиски.
Змеиная морда плохо подходила для выражения эмоций, но я была уверена, что если бы мог, он бы сейчас самодовольно ухмылялся.
— От виверн отбились?
Нападать аспид вроде не собирался, да и я была больше чем обычно, что позволяло чувствовать себя немного смелее. Мысль о том, что размер мой змея не пугает, старательно гнала прочь. Он спокойно слопал целого варса, мелкой худосочной девицей точно не подавится.
— Не поверишь, но благодаря Дари с ними и сражаться не пришлось.
— В смысле?
— Она упала на кракота, — не сдержавшись, аспид хохотнул, — видела бы ты его морду.
— Все живы?
Кракот — это даже не аспид. Это зубасто-когтистая машина убийства, способная маскироваться под слабое и беспомощное существо. Вот мгновение назад ты собирался его съесть, но не успел даже моргнуть, как едят уже тебя.
— Не бледней так, пушис-с-стая, все живы. — Благодушный змей выглядел непривычно и дико. — Не совсем целы, но живы.
— А...
— Тебе бы стоило пос-с-скорее превратиться обратно, — посоветовал он, чуть ли не с жалостью разглядывая куртку с чужого плеча и мои босые ноги. — Ты же не хочешь, чтобы все узнали твой маленький с-с-секрет?
Я не хотела. Мне и директора с его осведомленностью за глаза хватало. Больше было не нужно. Нет, Определенно нет. Совершенно точно нет. Вот только...
— Я еще не умею это контролировать.
— Одни проблемы с-с-с тобой, — проворчал он, подползая ближе. Я, соответственно, отступала, и остановилась, только когда уперлась попой в кусты. А была бы рагрой, спокойно проскользнула бы между веток.
— Не тряс-с-сись, — велел змей, — не стану я тебя ес-с-сть. Хозяин, как я понимаю, знает о твоих талантах?
— Зна-а-а-а... — подтвердила невнятно, прижимая к груди руки с зажатым в пальцах подолом рубашки.
— Значит, идем к нему.
— А...
— Керст будет ждать, пока я не вернусь. У нас-с-с есть время. Может быть, получится снова сделать из тебя рагру.
Глаза Илистара надо было видеть, когда вместо одной меня на берег выполз еще и аспид.
— Как я вижу, нечис-с-сти сегодня сильно не повез-с-сло, — заметил Кадай, разглядывая поверженного линорма. — Не могу понять, почему именно нас с-с-считают опасными. Кадет-с-с-сы, на мой взгляд, опас-с-снее.
— Я принесла.
Со змеем я была категорически не согласна. Ни один кадет ни разу даже не пытался откусить от меня кусочек, не говоря уже о том, чтобы заглотить полностью. О нечисти я такого сказать не могла.
— Что он здесь делает? — аспида Илис демонстративно игнорировал.
— Помогает сохранить в секрете мою маленькую тайну. Его Керст послал на наши поиски. А конкретно меня сейчас находить никак нельзя. Я… как бы это сказать... не в форме.
— Верх безрассудства — брать с собой нечис-с-сть, неспособную контролировать с-с-свои превращения, — поддакнул аспид.
— А давайте уже разберемся с раненым?
Никогда раньше я не чувствовала такого нервного напряжения. Во времена моего бесхозяйного быта все было значительно проще. Меня пытались съесть, я убегала и спасалась, и все становилось хорошо. Я кого-то пыталась съесть (что случалось прискорбно редко), он убегал, я оставалась голодной. Все было просто и понятно, поводов понервничать не было.
— Что нужно делать с травой? — послушно поинтересовался Илис.
— Пережевывать, — радостно сообщила я, любуясь его вытянувшимся лицом.
Линорму было чем гордиться, кашицу для заживления его раны будущий хозяин пережевывал лично, не без неоценимой помощи ответственной рагры, под ехидные комментарии вредного аспида.
К тому моменту, когда травы больше не осталось, рана была хорошо перевязана, у меня с непривычки немного ныли зубы, а от горького травяного привкуса на языке слегка подташнивало.
— Будешь привязывать? — спросила я, растирая щеки. Челюсть онемела и ощущалась как что-то чужое, не подчиняющееся мне, говорить получалось с трудом.
— Не зря же мы столько возились, — неуверенно протянул хозяин, глядя почему-то на аспида.
— Я тоже думаю, что ты его не унес-с-сешь, — злорадно сообщил змей, правильно истолковав смущение моего хозяина.
— Соорудим носилки, — предложил Илис, бросив быстрый взгляд на небо. — У нас почти четыре часа. Успеем.
Аспид скептически фыркнул, но комментировать ничего не стал, с неподдельным интересом глядя на то, как Илис с сосредоточенным видом положил ладонь на мохнатую голову нечисти.
— Минус десять баллов, — тоскливо пробормотал он, прежде чем произнести знакомые слова заклинания.
О чем Илис печалится, я сообразила не сразу. С запозданием вспомнив, что Малек перед привязкой велел непременно звать его, я задалась очень важным вопросом: а сколько баллов остается у моего хозяина? Есть ли из чего вычитать?
А потом запястье обожгло болью.
— У-у-уй!
Прижав руку к груди, я тихо всхлипнула. Ободок подчиняющего плетения раскалился, обжигая сильнее, чем во время отвязки.
— Пораз-с-сительно, — восхищенно шипел рядом аспид, — невероятно, привязка срабатывает.
Боль горячей волной поднялась от запястья вверх по руке, обжигая плечо и покалывая шею. Упав набок, я поджала колени к груди, и тихонечко скуля, ждала, когда все это прекратится. Слишком много потрясений за один короткий день для одной маленькой рагры.
Кажется, я отключилась на несколько мгновений, потому что когда вновь вернула связь с реальностью, то уже полулежала на хозяине, который осматривал мою руку и тихо переругивался с аспидом.
— А ты мне объяс-с-сни, — возмущенно шипел змей откуда-то слева, — з-с-сачем она тебе? Линорм теперь твой, отдай мне рагру. С-с-столько мяса зря пропадает.
— Я скорее тебя линорму отдам, — огрызнулся Илис, разглядывая символы на моем запястье. Кожа вокруг них покраснела и опухла.
— Они не едят хладнокровных.
— Тебя съест.
— Керст расстроится, — пробормотала я, открывая глаза, и проникновенно пожаловалась, ни к кому конкретно не обращаясь: — Как же это отвратительно, быть человеком!
— Вот спасибо, — хмыкнул Илис, помогая мне сесть. Кровь на его рубашке засохла и теперь неприятно царапала кожу.
Не смутившись от моего злобного взгляда, змей нагло предложил:
— Раз уж мне не дали подкрепиться, может, поскорее вернемся в академию? Сил нет на вас смотреть.
— Я не умею превращаться, — неохотно напомнила ему, не стремясь признаваться, что и сама с удовольствием вернулась бы.
— Да, ты на редкость без-с-сдарное и бес-с-сполезное существо, — без тени насмешки согласился змей.
— Кадай...
— Не с-сс-тоит злиться на меня за то, что я говорю правду, — равнодушно попросил Илиса аспид, и с раздражающей невозмутимостью спросил: — Помочь с-с-с превращением?
— А ты правда можешь?
Мне почему-то казалось, что если он что-то и может для меня сделать, так это только съесть.
— Глаз-с-са закрой, — вместо ответа велел он.
С неохотой подчинившись, я замерла в ожидании дальнейших указаний. Если бы не присутствие хозяина, ни за что на свете не стала бы выполнять требования змеюка.
— Рас-с-слабься.
Но Илис был рядом, удачливый победитель линормов, что ему какой-то аспид?
— Теперь вс-с-спомни свои ощущения в виде рагры. Что ты чувс-с-ствовала, чего хот-с-села? Что казалось тебе важным? — велел Кадай.
Я честно попыталась вспомнить все, что требовалось, чтобы превратиться обратно в рагру. В животе заурчало.
— Такой момент, а она думает о еде, — проворчал змей.
Мысли о еде оказались слишком навязчивыми, просто так отделаться от них не получалось. Из-за аспида я вспомнила о том, что хочу есть, спать и неплохо было бы вылизаться. По ощущениям шерсть в некоторых местах должна была изрядно вымазаться и спутаться...
От знакомой горячей волны, прошедшей по всему телу, начиная от макушки и заканчивая кончиками человеческих неудобных пальцев на ногах, перехватило дыхание. Превращение в рагру прошло еще быстрее, чем до этого — превращение в человека.
— А не так уж это и страшно, — призналась я, сидя на руках у Илиса. Пушистая, привычно легкая и успокаивающе мелкая. Все вернулось в норму.
— Я за Керс-с-стом.
Не дожидаясь благодарности, аспид уполз.
— Знаешь, — погладив по большому уху и потрогав лапки, хозяин с нездоровым интересом ощупал мой хвост, — я, наверное, никогда к этому не привыкну.
