— Три месяца в виварии, — признался директор.
Что-то подсказывало, что три месяца в виварии лучше, чем год в подвалах. Тайс считал так же.
— Илистого кота, — коротко, с мучительной неохотой ответил он.
— В лесах средней полосы? — усомнился директор. — Напомните-ка мне, кадет Алари, какой балл вы получили по неестествознанию?
— Вообще-то илистые коты здесь водятся. Целая стая. — Не имея сил смолчать, я решительно влезла в разговор. — Небольшая, правда, всего особей семь.
Директор оказался человеком недоверчивым и даже на мои горячие заверения, что я лично видела котов и даже чуть с жизнью не распрощалась в их недружелюбной компании, скептически покачал головой, бросив короткое «посмотрим».
Это было... обидно.
— А я бы не отказался поймать аспида, которого мы видели, — с мечтательный улыбкой сообщил Керст. — Хорош, зараза.
Директор кивнул с непередаваемым выражением лица. Аспиды в этих лесах тоже водиться не должны. Правда, змея такие условности не волновали. Он жил в сухом, прохладном климате и, судя по довольному лоснящемуся виду, дискомфорта не испытывал.
Доверительно понизив голос, я с искренней убежденностью произнесла:
— Поверьте, директор Грэнар, вы и представить себе не можете, как много тут водится нездешней нечисти. Остаточная магия, которой так щедро разбрасываются на практике ваши кадеты, приманила многих.
Хлопнув в ладоши, он улыбнулся. И улыбка эта ничего хорошего нам не сулила.
— В таком случае вы легко найдете доказательства и меня переубедите. Илис, передай мне свою нечисть, думаю, она вам только помешает.
— И-и-избавьтесь тогда от своей птички! — В панике я вцепилась лапками в хозяйскую ногу и отпускать ее не планировала. — Я не готова к близкому знакомству со всякими пернатыми хи-хищниками. У меня сердце слабое, а весь запас нервных клеток мне сегодня уже варсы убили.
Однако Илис поднял рагру с земли, встал сам и без всякого сомнения собрался выполнить директорский приказ.
— Хазя-и-и-ин, не отдавай меня-я-я, — выть я умела громко и долго, — я хорошайа-а-а.
— Сима, — недовольно одернул он.
— Кто же тебя любить буде-е-ет, если ты меня отда-а-ашь? На кого же ты себя оставляя-я-а-а-аешь?!
Но кому интересно, что думает какая-то мелкая рагра? Уж точно не хозяину, со спокойной совестью сунувшему меня в руки директору. Директору и хозяину капской совы.
— Мне конец, — прошептала потрясенно, круглыми глазами глядя на хозяина. Такой подставы от него я не ожидала. Он же мой любимый хозяин... был.
Накрапывал дождик. Впереди почти неслышно скользили боевики, разведывая обстановку и разыскивая илистого кота. Сова, нахохлившись и распушив перья, мокрым чучелом застыла на хозяйском плече, сквозь полуопущенные веки оглядывая лес.
Все вокруг было мокрым и недовольным. И только я, удобно устроившись в сухом и теплом месте, скрытая от дождя директорской курткой, мирно дремала. Я была в самом надежно защищенном месте, куда хищникам ход заказан. Даже сове, которую мое комфортное размещение совсем не обрадовало.
Я почти уснула, когда директору вздумалось пообщаться. Вместо того, чтобы приглядывать за своим сыном и его безголовыми друзьями, он решил замучить вопросами одну бедную, несчастную, всеми притесняемую рагру.
— Каси?
Сначала я не поняла, к кому он обращается.
— Если я не ошибаюсь, ты назвала себя Касимора? — спросил директор, когда я в третий раз не откликнулась на это странное, но не раздражающее «Каси».
— Касимора, — подтвердила я, выглядывая из-за отворота куртки.
— Слишком тяжелое имя для такой маленькой нечисти, — покачал головой он, растоптав все мои надежды. Этот звать полным именем тоже не собирался.
— Назовете Симой — и я вас покусаю.
Угроза была смешна уже потому, что выбираться на свободу для покусания мне было страшно.
Аррануш хмыкнул и почесал меня между ушками. Ладонь он больше не перебинтовывал, но бледно-розовые тонкие полосы все еще отчетливо виднелись на его руке. Наше знакомство ему надолго запомнится, я была в этом уверена.
— «Сима» тебе тоже не подходит, — признался он. — Мне больше нравится «Каси».
— Каси... — повторила я задумчиво. Это, конечно, не весомая Касимора, но и не насмешливая Сима. Пускай коротко, но не обидно. — Мне нравится.
Иллира ехидно фыркнула, стараясь как можно сильнее распушить перья.
Царственно проигнорировав ее насмешку, я еще несколько раз попробовала на вкус свое новое имя и осталась довольна.
— Каси? — позвали меня спустя несколько минут счастливого молчания. — Я не знаю, насколько неприличным считается среди нечисти вопрос, который я хочу задать...
— Мне уже даже интересно.
Нечисти, как и животным, на приличия, по большому счету, плевать. Если бы не желание выбиться в высшую нечисть во чтобы то ни стало, я бы давно уже обзавелась потомством и сгинула в зубах какой-нибудь хищной нечисти, защищая детенышей. К счастью, желание развиться проснулось раньше материнского инстинкта, что, впрочем, не мешало мне в большинстве случаев вести себя как животное, есть с земли и плевать на всякие глупые приличия. Воровато оглядевшись, директор понизил голос и, заговорщицки склонившись ко мне, спросил невероятное:
— Тебе уже доступно превращение в человека?
Короткий приступ паники сменился желанием ни в чем не признаваться и страшным любопытством.
— Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите...
— Не стоит. — Сова лениво посмотрела на меня и призналась в том, в чем никогда бы не призналась ни одна уважающая себя нечисть: — Я ему рассказала.
После столь шокирующего признания все, что я была в состоянии делать — таращиться на этот позор нечистого семейства.
— От меня никто не узнает вашу тайну, — заверил директор. И вроде говорил искренне, но желание откровенничать у меня все равно не возникло.
— Я считаю, что ты еще не доросла до превращения, — вещала между тем сова, не глядя на меня, — но Аррануш уверен в обратном.
— А зачем... зачем вам, чтобы я могла превращаться?
— Тогда, в кабинете, когда ты раскрыла преступление, у меня появилась одна необычная идея. Конечно, в какой-то мере безумная, но...
Директор говорил и улыбался. Воспоминания о том дне и моем необдуманном признании в расхищении кладки икры бурых жаб вызывали у него исключительно положительные эмоции. Он замолчал, собираясь с мыслями, а я забыла, как дышать. Казалось вот, сейчас он произнесет главное. То, что изменит всю мою жизнь.
— Я хочу, чтобы ты вела неестествознание в моей академии, — торжественно сообщил Аррануш.
— Я... что?
Разочарование накрыло с головой. Я рассчитывала на чудо, а получила... Сумасшедший человек.
Совсем рядом зашуршали кусты. На нас, раскинув лапы в стороны, вылетела нира. Илли, до этого мгновения лениво сидевшая на директорском плече, взмыла в воздух и быстро перехватила полузмею в полете. Тихо хрустнули тонкие косточки.
— Нет! Однозначно нет! — громко сообщила я, с ужасом глядя на бездыханное тело, упавшее на землю. Сова вернулась обратно, распушила перья и вновь задремала. Казалось, всего секунду назад вовсе не она лишила жизни одну маленькую глупую нечисть.
— Не стоит сразу отказываться. Подумай. Для тебя это замечательное предложение.
— Вы хоть сами понимаете, чего хотите? Чтобы нечисть рассказывала о... о нечисти?! — бушевала я, вцепившись в его рубашку коготками и нервно дергая лапами. — Да если хоть кто-нибудь об этом узнает...
— Никто не узнает, — заверили меня. — До начала набора студентов у нас чуть больше полугода. За это время ты освоишься, подготовишься к поступлению и пойдешь на общий поток.
— Но...
— Всего три года. Поверь, время пролетит незаметно. Ты умная малышка, у тебя все получится.
Услышать это было очень приятно, но все же...
— А хазяин?
— Ему, конечно, придется остаться на два года в качестве аспиранта, — вдохновенно расписывал наше будущее директор, — а когда ты закончишь обучение, на отработку отправитесь вместе. В какой-нибудь городок. Не очень далеко от академии...
— Я нечисть! — Директор удивленно посмотрел на меня. — Подчиненная нечисть вашего сына. Вы об этом, кажется, забыли...
— Не забыл. Так же, как и не забыл о том, что он через год собирается отправиться на заставу к Серому хребту. Мальчишка! — выплюнул Аррануш со злостью, но быстро взял себя в руки. — Представь, что может с вами случиться в самом опасном месте нашей страны.
— Но...
— У людей странная тяга к героическим смертям, — лениво проворчала Илли. — Ты, наверное, еще не в курсе, но после обучения кадеты вольны сами выбирать место прохождения службы. Отработка, как они ее называют, не имеет определенного срока. И варьируется от полутора до трех лет, в зависимости от опасности выбранного места.
Пока все было логично и не страшно. Ровно до следующих ее слов:
— Срок службы на Сером хребте — год.
О-о-очень опасное место. И вот вопрос, чего хозяин там забыл? Смерть свою?
— Если он отправится на заставу, — слово вновь взял директор, — ты отправишься вместе с ним.
— И-и-и чего? — спросила опасливо, со смирением ожидая плохих новостей.
— Ты ведь не знаешь, для чего кадеты подчиняют высшую нечисть? — спросил он, и сам себе ответил: — Разумеется, не знаешь. Едва ли сын стал посвящать тебя в детали.
— Все настолько плохо?
Безнадежно глядя на гладко выбритый подбородок директора, я все отчетливее понимала, что история с хозяином может оказаться далеко не подарком судьбы. Туман, наползавший со всех сторон и скрадывающий окружающий пейзаж, хорошо подходил для безрадостных мыслей и депрессии. Идеальная обстановка для подобного разговора.
— Вы умные, живучие и опасные твари. — Быстрый взгляд на меня и обидное уточнение: — В основном.
— Я умная и живучая. — Аррануш согласно кивнул, а я воспряла духом и продолжила себя хвалить: — И опасная!
— Разве что для мышей, — вставила Иллира.
— Не будем отвлекаться.
Директор был настроен подозрительно миролюбиво для человека, которого последние двадцать минут поливает дождь.
— Не будем. Так зачем мы, такие замечательные, нужны вашим боевым магам?
— В разъездах вперед всегда пускают подчиненную нечисть. В случае засады или ловушки солдаты узнают об этом, не подвергая свою жизнь риску.
— А нечисть?
Аррануш поморщился и неохотно признался:
— Официально подчиненная нечисть — расходный материал. Вас легко привязать и подавить волю, не затронув мыслительные процессы. Умное и сильное, полностью подчиненное хозяину оружие.
— А неофициально?
— Вы умеете разговаривать. Мыслите и чувствуете. А наши кадеты никогда не отличались подлостью.
— И что бы это значило?
Кажется, в конце тоннеля забрезжил свет.
— Большую часть ранений выпускники получают, защищая свою нечисть.
— Хм-м-м...
— Если вы отправитесь на заставу... если ты отправишься на заставу в качестве подчиненной нечисти Илистара, велика вероятность, что он погибнет, защищая тебя.
— Но вы же сами хотите, чтобы я вместе с ним на практику отправлялась?
— В качестве студентки, — ответили мне, — и определенно не на заставу.
— Но...
— УХОДИТ!!! — взревели из-за кустов дурным тайсовым голосом, и вместо того, чтобы расписывать мое замечательное будущее дальше, директор ломанулся на звук. Илли, не усидев на его плече, забила крыльями и вспорхнула в воздух.
Напуганный, дезориентированный кот выскочил прямо на нас, встретился взглядом с директором и попытался затормозить. Сорвавшаяся с пальцев Аррануша искра, вспыхнув холодным голубым светом, разделилась в воздухе, превратившись в тонкую ловчую сеть. Кот был пойман в считанные мгновения. Утробно рыча, он извивался на земле, не в силах выбраться.
— Не высшая нечисть, — сообщил директор подоспевшим боевикам.
— Ты проверил? — удивился Илис.
Серыми нитями дорожала паутина, зацепившаяся за его волосы и стальные нашивки на правом плече.
— Это очевидно. Слишком легко попался.
— И все же, если вы не возражаете, я проверю, — пробормотал Тайс, аккуратно подступая к коту.
Выставив руку с черным кожаным браслетом, единственным светлым пятном на котором был нежно-розовый, полупрозрачный камень, рыжий внимательно смотрел на него и чего-то ждал.
Не дождался, заковыристо выругался, и, раздраженно пнув воздух, отошел в сторону. Илистый кот оказался совершенно обычной нечистью.
— А давайте его отпустим? — рассудительно предложила боевикам, опасливо выглядывая из укрытия. На руках у директора, конечно, безопасно, да и кот связанный и напуганный, мне ничем не угрожал, но видеть его так близко все равно было очень страшно.
— Конечно отпустим. — Тайс был расстроен и зол. — Для меня он все равно бесполезен.
— Да нет, отпустим и посмотрим, куда побежит. Илистые коты, в отличие от нас или тех же варсов, — воспоминание о гибкой шипастой кошке заставило поежиться — в случае опасности не пытаются увести врага подальше от стаи. Наоборот, бегут к своим в поисках защиты.
На небольшой прогалине, среди высоких деревьев, поросших зеленым, светящимся в темноте мхом и густыми, колючими кустами, повисло удивленное молчание.
— Вы что, и этого не знали? — поразилась я.
— Мы идиоты, — повинился Керст, ошеломленно глядя на товарищей. — Как сразу об этом не вспомнили?
И пока директор, самодовольно улыбаясь и строя какие-то грандиозные планы на будущее, судя по всему, с моим непосредственным участием, самоотверженно меня наглаживал, боевики медленно распутывали заклинание, связавшее нечисть.
Мучились минут пять, но своего добились. Почувствовав свободу, кот пружинисто взвился в воздух и скрылся между деревьями.
— За ним!!!
Впервые в своей жизни я почти руководила охотой на хищную, смертельно опасную для меня нечисть.
Аррануш, вспомнив молодость, не иначе, бежал наравне с кадетами, даже не думая отставать. Иллира, которой места на плече уже не нашлось, летела чуть впереди, не теряя кота из виду. А я, гордо заняв место совы, вцепилась коготками в директорское плечо и азартно руководила преследованием. На одно короткое мгновение даже пожалела, что всего лишь рагра, и упоительная эйфория погони мне недоступна.
Не то чтобы раньше я не участвовала в подобного рода развлечениях, но роль жертвы и вполне реальная угроза расстаться с жизнью эйфории не способствовали. Обычно в такие моменты я испытывала только страх и сильное желание жить.
Огромная дымчатая кошка без характерных для илистых котов светлых пятен буквально выросла из-под земли, преграждая нам дорогу и возможность дальше преследовать жертву.
— Отвались мой хвост, если это не высшая нечисть, — прошептала я, прижимая уши. Инстинкты вопили, требуя бежать и прятаться.
Подавлять их получалось недолго. Стоило коту зашипеть, оскалив длинные, жуткие зубы, как последние крупицы храбрости покинули меня. А я покинула директорское плечо. Одним длинным прыжком перемахнула метра три, легко приземлилась на лапы и задала такого стрекача, что даже зайцы позавидовали бы. Не возникло ни одного сомнения в неправильности своих действий.
У меня, как у всякой нечисти и любого животного, инстинкты всегда были сильнее сознания. И сейчас, позабыв обо всем, я поддалась основному инстинкту, впитавшемуся в кровь с молоком матери, укоренившемуся в сознании еще моих длиннохвостых предков. Почувствовал опасность — беги. Кто-то мог затаиться или притвориться мертвым, рагры всегда бежали.
Что-то подсказывало, что три месяца в виварии лучше, чем год в подвалах. Тайс считал так же.
— Илистого кота, — коротко, с мучительной неохотой ответил он.
— В лесах средней полосы? — усомнился директор. — Напомните-ка мне, кадет Алари, какой балл вы получили по неестествознанию?
— Вообще-то илистые коты здесь водятся. Целая стая. — Не имея сил смолчать, я решительно влезла в разговор. — Небольшая, правда, всего особей семь.
Директор оказался человеком недоверчивым и даже на мои горячие заверения, что я лично видела котов и даже чуть с жизнью не распрощалась в их недружелюбной компании, скептически покачал головой, бросив короткое «посмотрим».
Это было... обидно.
— А я бы не отказался поймать аспида, которого мы видели, — с мечтательный улыбкой сообщил Керст. — Хорош, зараза.
Директор кивнул с непередаваемым выражением лица. Аспиды в этих лесах тоже водиться не должны. Правда, змея такие условности не волновали. Он жил в сухом, прохладном климате и, судя по довольному лоснящемуся виду, дискомфорта не испытывал.
Доверительно понизив голос, я с искренней убежденностью произнесла:
— Поверьте, директор Грэнар, вы и представить себе не можете, как много тут водится нездешней нечисти. Остаточная магия, которой так щедро разбрасываются на практике ваши кадеты, приманила многих.
Хлопнув в ладоши, он улыбнулся. И улыбка эта ничего хорошего нам не сулила.
— В таком случае вы легко найдете доказательства и меня переубедите. Илис, передай мне свою нечисть, думаю, она вам только помешает.
— И-и-избавьтесь тогда от своей птички! — В панике я вцепилась лапками в хозяйскую ногу и отпускать ее не планировала. — Я не готова к близкому знакомству со всякими пернатыми хи-хищниками. У меня сердце слабое, а весь запас нервных клеток мне сегодня уже варсы убили.
Однако Илис поднял рагру с земли, встал сам и без всякого сомнения собрался выполнить директорский приказ.
— Хазя-и-и-ин, не отдавай меня-я-я, — выть я умела громко и долго, — я хорошайа-а-а.
— Сима, — недовольно одернул он.
— Кто же тебя любить буде-е-ет, если ты меня отда-а-ашь? На кого же ты себя оставляя-я-а-а-аешь?!
Но кому интересно, что думает какая-то мелкая рагра? Уж точно не хозяину, со спокойной совестью сунувшему меня в руки директору. Директору и хозяину капской совы.
— Мне конец, — прошептала потрясенно, круглыми глазами глядя на хозяина. Такой подставы от него я не ожидала. Он же мой любимый хозяин... был.
Глава пятая. Привязывательная
Накрапывал дождик. Впереди почти неслышно скользили боевики, разведывая обстановку и разыскивая илистого кота. Сова, нахохлившись и распушив перья, мокрым чучелом застыла на хозяйском плече, сквозь полуопущенные веки оглядывая лес.
Все вокруг было мокрым и недовольным. И только я, удобно устроившись в сухом и теплом месте, скрытая от дождя директорской курткой, мирно дремала. Я была в самом надежно защищенном месте, куда хищникам ход заказан. Даже сове, которую мое комфортное размещение совсем не обрадовало.
Я почти уснула, когда директору вздумалось пообщаться. Вместо того, чтобы приглядывать за своим сыном и его безголовыми друзьями, он решил замучить вопросами одну бедную, несчастную, всеми притесняемую рагру.
— Каси?
Сначала я не поняла, к кому он обращается.
— Если я не ошибаюсь, ты назвала себя Касимора? — спросил директор, когда я в третий раз не откликнулась на это странное, но не раздражающее «Каси».
— Касимора, — подтвердила я, выглядывая из-за отворота куртки.
— Слишком тяжелое имя для такой маленькой нечисти, — покачал головой он, растоптав все мои надежды. Этот звать полным именем тоже не собирался.
— Назовете Симой — и я вас покусаю.
Угроза была смешна уже потому, что выбираться на свободу для покусания мне было страшно.
Аррануш хмыкнул и почесал меня между ушками. Ладонь он больше не перебинтовывал, но бледно-розовые тонкие полосы все еще отчетливо виднелись на его руке. Наше знакомство ему надолго запомнится, я была в этом уверена.
— «Сима» тебе тоже не подходит, — признался он. — Мне больше нравится «Каси».
— Каси... — повторила я задумчиво. Это, конечно, не весомая Касимора, но и не насмешливая Сима. Пускай коротко, но не обидно. — Мне нравится.
Иллира ехидно фыркнула, стараясь как можно сильнее распушить перья.
Царственно проигнорировав ее насмешку, я еще несколько раз попробовала на вкус свое новое имя и осталась довольна.
— Каси? — позвали меня спустя несколько минут счастливого молчания. — Я не знаю, насколько неприличным считается среди нечисти вопрос, который я хочу задать...
— Мне уже даже интересно.
Нечисти, как и животным, на приличия, по большому счету, плевать. Если бы не желание выбиться в высшую нечисть во чтобы то ни стало, я бы давно уже обзавелась потомством и сгинула в зубах какой-нибудь хищной нечисти, защищая детенышей. К счастью, желание развиться проснулось раньше материнского инстинкта, что, впрочем, не мешало мне в большинстве случаев вести себя как животное, есть с земли и плевать на всякие глупые приличия. Воровато оглядевшись, директор понизил голос и, заговорщицки склонившись ко мне, спросил невероятное:
— Тебе уже доступно превращение в человека?
Короткий приступ паники сменился желанием ни в чем не признаваться и страшным любопытством.
— Я совершенно не понимаю, о чем вы говорите...
— Не стоит. — Сова лениво посмотрела на меня и призналась в том, в чем никогда бы не призналась ни одна уважающая себя нечисть: — Я ему рассказала.
После столь шокирующего признания все, что я была в состоянии делать — таращиться на этот позор нечистого семейства.
— От меня никто не узнает вашу тайну, — заверил директор. И вроде говорил искренне, но желание откровенничать у меня все равно не возникло.
— Я считаю, что ты еще не доросла до превращения, — вещала между тем сова, не глядя на меня, — но Аррануш уверен в обратном.
— А зачем... зачем вам, чтобы я могла превращаться?
— Тогда, в кабинете, когда ты раскрыла преступление, у меня появилась одна необычная идея. Конечно, в какой-то мере безумная, но...
Директор говорил и улыбался. Воспоминания о том дне и моем необдуманном признании в расхищении кладки икры бурых жаб вызывали у него исключительно положительные эмоции. Он замолчал, собираясь с мыслями, а я забыла, как дышать. Казалось вот, сейчас он произнесет главное. То, что изменит всю мою жизнь.
— Я хочу, чтобы ты вела неестествознание в моей академии, — торжественно сообщил Аррануш.
— Я... что?
Разочарование накрыло с головой. Я рассчитывала на чудо, а получила... Сумасшедший человек.
Совсем рядом зашуршали кусты. На нас, раскинув лапы в стороны, вылетела нира. Илли, до этого мгновения лениво сидевшая на директорском плече, взмыла в воздух и быстро перехватила полузмею в полете. Тихо хрустнули тонкие косточки.
— Нет! Однозначно нет! — громко сообщила я, с ужасом глядя на бездыханное тело, упавшее на землю. Сова вернулась обратно, распушила перья и вновь задремала. Казалось, всего секунду назад вовсе не она лишила жизни одну маленькую глупую нечисть.
— Не стоит сразу отказываться. Подумай. Для тебя это замечательное предложение.
— Вы хоть сами понимаете, чего хотите? Чтобы нечисть рассказывала о... о нечисти?! — бушевала я, вцепившись в его рубашку коготками и нервно дергая лапами. — Да если хоть кто-нибудь об этом узнает...
— Никто не узнает, — заверили меня. — До начала набора студентов у нас чуть больше полугода. За это время ты освоишься, подготовишься к поступлению и пойдешь на общий поток.
— Но...
— Всего три года. Поверь, время пролетит незаметно. Ты умная малышка, у тебя все получится.
Услышать это было очень приятно, но все же...
— А хазяин?
— Ему, конечно, придется остаться на два года в качестве аспиранта, — вдохновенно расписывал наше будущее директор, — а когда ты закончишь обучение, на отработку отправитесь вместе. В какой-нибудь городок. Не очень далеко от академии...
— Я нечисть! — Директор удивленно посмотрел на меня. — Подчиненная нечисть вашего сына. Вы об этом, кажется, забыли...
— Не забыл. Так же, как и не забыл о том, что он через год собирается отправиться на заставу к Серому хребту. Мальчишка! — выплюнул Аррануш со злостью, но быстро взял себя в руки. — Представь, что может с вами случиться в самом опасном месте нашей страны.
— Но...
— У людей странная тяга к героическим смертям, — лениво проворчала Илли. — Ты, наверное, еще не в курсе, но после обучения кадеты вольны сами выбирать место прохождения службы. Отработка, как они ее называют, не имеет определенного срока. И варьируется от полутора до трех лет, в зависимости от опасности выбранного места.
Пока все было логично и не страшно. Ровно до следующих ее слов:
— Срок службы на Сером хребте — год.
О-о-очень опасное место. И вот вопрос, чего хозяин там забыл? Смерть свою?
— Если он отправится на заставу, — слово вновь взял директор, — ты отправишься вместе с ним.
— И-и-и чего? — спросила опасливо, со смирением ожидая плохих новостей.
— Ты ведь не знаешь, для чего кадеты подчиняют высшую нечисть? — спросил он, и сам себе ответил: — Разумеется, не знаешь. Едва ли сын стал посвящать тебя в детали.
— Все настолько плохо?
Безнадежно глядя на гладко выбритый подбородок директора, я все отчетливее понимала, что история с хозяином может оказаться далеко не подарком судьбы. Туман, наползавший со всех сторон и скрадывающий окружающий пейзаж, хорошо подходил для безрадостных мыслей и депрессии. Идеальная обстановка для подобного разговора.
— Вы умные, живучие и опасные твари. — Быстрый взгляд на меня и обидное уточнение: — В основном.
— Я умная и живучая. — Аррануш согласно кивнул, а я воспряла духом и продолжила себя хвалить: — И опасная!
— Разве что для мышей, — вставила Иллира.
— Не будем отвлекаться.
Директор был настроен подозрительно миролюбиво для человека, которого последние двадцать минут поливает дождь.
— Не будем. Так зачем мы, такие замечательные, нужны вашим боевым магам?
— В разъездах вперед всегда пускают подчиненную нечисть. В случае засады или ловушки солдаты узнают об этом, не подвергая свою жизнь риску.
— А нечисть?
Аррануш поморщился и неохотно признался:
— Официально подчиненная нечисть — расходный материал. Вас легко привязать и подавить волю, не затронув мыслительные процессы. Умное и сильное, полностью подчиненное хозяину оружие.
— А неофициально?
— Вы умеете разговаривать. Мыслите и чувствуете. А наши кадеты никогда не отличались подлостью.
— И что бы это значило?
Кажется, в конце тоннеля забрезжил свет.
— Большую часть ранений выпускники получают, защищая свою нечисть.
— Хм-м-м...
— Если вы отправитесь на заставу... если ты отправишься на заставу в качестве подчиненной нечисти Илистара, велика вероятность, что он погибнет, защищая тебя.
— Но вы же сами хотите, чтобы я вместе с ним на практику отправлялась?
— В качестве студентки, — ответили мне, — и определенно не на заставу.
— Но...
— УХОДИТ!!! — взревели из-за кустов дурным тайсовым голосом, и вместо того, чтобы расписывать мое замечательное будущее дальше, директор ломанулся на звук. Илли, не усидев на его плече, забила крыльями и вспорхнула в воздух.
Напуганный, дезориентированный кот выскочил прямо на нас, встретился взглядом с директором и попытался затормозить. Сорвавшаяся с пальцев Аррануша искра, вспыхнув холодным голубым светом, разделилась в воздухе, превратившись в тонкую ловчую сеть. Кот был пойман в считанные мгновения. Утробно рыча, он извивался на земле, не в силах выбраться.
— Не высшая нечисть, — сообщил директор подоспевшим боевикам.
— Ты проверил? — удивился Илис.
Серыми нитями дорожала паутина, зацепившаяся за его волосы и стальные нашивки на правом плече.
— Это очевидно. Слишком легко попался.
— И все же, если вы не возражаете, я проверю, — пробормотал Тайс, аккуратно подступая к коту.
Выставив руку с черным кожаным браслетом, единственным светлым пятном на котором был нежно-розовый, полупрозрачный камень, рыжий внимательно смотрел на него и чего-то ждал.
Не дождался, заковыристо выругался, и, раздраженно пнув воздух, отошел в сторону. Илистый кот оказался совершенно обычной нечистью.
— А давайте его отпустим? — рассудительно предложила боевикам, опасливо выглядывая из укрытия. На руках у директора, конечно, безопасно, да и кот связанный и напуганный, мне ничем не угрожал, но видеть его так близко все равно было очень страшно.
— Конечно отпустим. — Тайс был расстроен и зол. — Для меня он все равно бесполезен.
— Да нет, отпустим и посмотрим, куда побежит. Илистые коты, в отличие от нас или тех же варсов, — воспоминание о гибкой шипастой кошке заставило поежиться — в случае опасности не пытаются увести врага подальше от стаи. Наоборот, бегут к своим в поисках защиты.
На небольшой прогалине, среди высоких деревьев, поросших зеленым, светящимся в темноте мхом и густыми, колючими кустами, повисло удивленное молчание.
— Вы что, и этого не знали? — поразилась я.
— Мы идиоты, — повинился Керст, ошеломленно глядя на товарищей. — Как сразу об этом не вспомнили?
И пока директор, самодовольно улыбаясь и строя какие-то грандиозные планы на будущее, судя по всему, с моим непосредственным участием, самоотверженно меня наглаживал, боевики медленно распутывали заклинание, связавшее нечисть.
Мучились минут пять, но своего добились. Почувствовав свободу, кот пружинисто взвился в воздух и скрылся между деревьями.
— За ним!!!
Впервые в своей жизни я почти руководила охотой на хищную, смертельно опасную для меня нечисть.
Аррануш, вспомнив молодость, не иначе, бежал наравне с кадетами, даже не думая отставать. Иллира, которой места на плече уже не нашлось, летела чуть впереди, не теряя кота из виду. А я, гордо заняв место совы, вцепилась коготками в директорское плечо и азартно руководила преследованием. На одно короткое мгновение даже пожалела, что всего лишь рагра, и упоительная эйфория погони мне недоступна.
Не то чтобы раньше я не участвовала в подобного рода развлечениях, но роль жертвы и вполне реальная угроза расстаться с жизнью эйфории не способствовали. Обычно в такие моменты я испытывала только страх и сильное желание жить.
Огромная дымчатая кошка без характерных для илистых котов светлых пятен буквально выросла из-под земли, преграждая нам дорогу и возможность дальше преследовать жертву.
— Отвались мой хвост, если это не высшая нечисть, — прошептала я, прижимая уши. Инстинкты вопили, требуя бежать и прятаться.
Подавлять их получалось недолго. Стоило коту зашипеть, оскалив длинные, жуткие зубы, как последние крупицы храбрости покинули меня. А я покинула директорское плечо. Одним длинным прыжком перемахнула метра три, легко приземлилась на лапы и задала такого стрекача, что даже зайцы позавидовали бы. Не возникло ни одного сомнения в неправильности своих действий.
У меня, как у всякой нечисти и любого животного, инстинкты всегда были сильнее сознания. И сейчас, позабыв обо всем, я поддалась основному инстинкту, впитавшемуся в кровь с молоком матери, укоренившемуся в сознании еще моих длиннохвостых предков. Почувствовал опасность — беги. Кто-то мог затаиться или притвориться мертвым, рагры всегда бежали.
