Но на этот раз то, что всегда спасало жизнь, сыграло со мной злую шутку. То, что на плече сильного и опытного мага безопаснее, чем даже в норе, я сообразила уже в кустах, стараясь сбросить с хвоста сразу двух котов-преследователей.
Я оказалась права: пойманный хищник действительно привел нас к своим. И пока боевики без особой опасности для здоровья разбирались со стаей, одна мелкая рагра драпала от двух упрямых подростков. Котики были молодые, сильные, еще не сменившие светлую детскую шубку на более темный незаметный окрас.
Я, в общем-то, тоже была молодая и быстрая, но под хвост лапой все равно получила, пролетела кубарем до дерева, да там и остановилась. Внутри все сжалось от страха, когда вскочившую меня с силой прижали к земле. Большая когтистая лапа на спине казалась единственным реальным предметом во всем мире. Сердце билось в горле, густой запах сырости и еловых иголок забивал ноздри.
Лапа надавила сильнее. Застрявшее в горле сердце мешало дышать. Кажется, идее директора не суждено воплотиться в жизнь. Я не кошка, я рагра, у меня нет девяти жизней, чтобы восьмую прожить профессором неестествознания. Эта жизнь была единственной, и я уже готовилась с ней расстаться.
По телу прошла волна жара, приведя за собой холодные, больно жалящие мурашки. Один из котов, что поменьше и понаглее, с исследовательским интересом обнюхал мою голову, пытаясь залезть холодным влажным носом в ухо. Прижав уши, я слабо трепыхнулась. Не от того, что надеялась сбежать, просто, кости выкручивало из суставов и от боли хотелось выть.
Это был уже не страх или предчувствие скорой смерти. Это было что-то другое. Неестественное. Страшное, но волшебное. Взрывоопасная смесь.
Очередной спазм заставил мелко затрястись. Вдавливавшая в землю лапа исчезла, меня покатали по земле, следя за тем, как я продолжаю дергаться и уже даже начинаю хрипеть. Сердце, легкие и, кажется, даже желудок сцепились между собой, кто-то кого-то рвал — я чувствовала вкус крови на языке.
Илли оказалась спасением. Пернатым спасением с острыми когтями. Я никогда не видела, чтобы одна сова могла прогнать двух полных сил илистых котов. Не видела раньше, не смогла увидеть и сейчас, глаза застилал кровавый туман. Я лишь услышала яростный клекот, так непохожий на совиный, отчетливо различила тонкий жалобный визг и треск ломаемых веток. Последовавший вслед за этим шорох крыльев казался почти умиротворяющим.
Попыталась шевельнуться. Позвоночник распадался на части. Кажется, я поспешила с выводами, никакого умиротворения мне не светило.
— С-с-с-с ума сошла? Прекрати немедленно! — Меня несильно хлопнули по спине крылом. — Нашла время превращаться!
— У-у-у, — глухо провыла в ответ. Говорить я была не способна. Язык разбух и не слушался.
— Возьми себя в лапы! Соберись!
Илли скакала вокруг, ругалась, уговаривала, просила, требовала и угрожала. И чем дольше это продолжалось, тем легче мне становилось. Боль уходила. Понадобилось минут десять, чтобы прийти в себя и осознать, что лежу я на холодной земле, еловые иголки искололи все пузо, а сырой воздух заставляет мелко дрожать.
— Ма-а-амочка моя пуши-и-истая... — просипела я, не чувствуя в себе сил подняться на лапы.
— Пришла в себя, — проворчала сова, — наконец-то.
— А что... это… было?
— А это я оказалась права, — самодовольно сообщила она, — ты еще не можешь превращаться.
— А...
— Хотя только что чуть не превратилась. В лесу, среди хищников. Ты хотя бы думала, что творишь?
— Я не хотела... оно само. — Вместе с облегчением пришел и холод. — Хазяин?..
— Помогает Тайсу с привязкой. Аррануш велел приглядеть за тобой. Они не знают, что на тебя напали.
— Иллира?
Впервые я назвала ее по имени. Даже не так. Впервые я обратилась непосредственно к ней.
— Что?
— Это всегда так больно?
Что именно — не уточняла. После того, что я совсем недавно здесь устроила, вопрос был предельно понятен.
— Не знаю. Говорят, после третьего раза легче. Со временем боль уйдет совсем.
— А ты...
— Сознательно оборвала процесс превращения. Четвертого раза для меня не было.
Была ли я потрясена? Да я была в шоке!
— А разве так можно?!
— Примирись с мыслью, что не вся высшая нечисть может превращаться. Некоторые отказались от этой возможности.
— И... ты не жалеешь?
— Иногда мне кажется, что это был самый глупый поступок в моей жизни, — с тоской призналась она.
Повисшую после этого признания гнетущую тишину смог нарушить только жизнерадостный голос Керста:
— А теперь надо найти аспида!
Я лежала все там же, где меня бросили сбежавшие коты, приходила в себя и безрезультатно боролась с зародившейся где-то внутри жалостью. Илли уже не казалась мне такой плохой. Просто другой и немного несчастной.
О чем думала сова, я не знала. Она сидела рядом, сторожа утратившую всякую осторожность рагру, которая развалилась средь бела дня под деревом и даже не собиралась прятаться.
— И где мы его, по-твоему, сейчас найдем? — поинтересовался Тайс, первым показавшийся среди деревьев. — А вот и они. Отдыхают. Далеко же ты убежала, ушастая.
— Илли?
Директор, в отличие от рыжего, довольного собой, товарищами и огромным унылым илистым котом, плетущимся следом, был спокоен и сосредоточен. И моя распростертая на земле тушка ему не понравилась.
— Все в порядке, — коротко ответила сова.
О напавших котах и постыдной попытке превратиться вот прямо здесь она не упомянула. Едва ли Илли собиралась утаивать это от своего хозяина, но сдавать меня при всех не стала, за что большое ей спасибо. Незачем хозяину знать о нашем небольшом приключении.
— Идем искать змеюку? — лениво поинтересовалась я, безвольной тряпочкой обвиснув в руках поднявшего меня Илистара.
— Сима, ты в порядке? — озабоченно спросил он, вместо того, чтобы закинуть на плечо, баюкая на руках.
— Хазяин, я тебя, конечно, люблю, но если ты еще раз назовешь меня Симой...
Повисшее вслед за моей недосказанной угрозой злобное молчание нарушил директор.
— Она предпочитает «Каси».
— Ага. — Стараясь не глядеть лишний раз на здоровенного, но грустного и подавленного кота, который, в отличие от меня, едва ли получит от привязки какие-то особые бонусы, решительно заявила: — Никакой больше Симы!
— И когда вы только успели сговориться? — покачал головой Илис, принимая мое условие.
Погладив сову, вернувшуюся на привычное хозяйское плечо, директор снисходительно усмехнулся.
— За жизнь я сменил три привязки. Успел научиться понимать нечисть.
— Раз мы все выяснили, может, уже пойдем искать аспида?
Керст был взволнован, нетерпелив и на директора смотрел с нескрываемой надеждой.
— А зачем его искать? — Все посмотрели на меня в ожидании очередного мудрого изречения. Мне понравилось. На секундочку даже подумалось, что идея Аррануша не такая уж и дурацкая, и из нее может что-то выйти. — Вы помните место, где он варса придушил?
Боевики переглянулись. Самый умный из них, то есть мой дорогой хозяин, напомнил:
— Мы его спугнули. Керст ему шкуру хорошо попортил.
— Ну и что? Преступник всегда возвращается на место преступления. — Книга, по которой я когда-то училась читать, оказалась детективом, что серьезно повлияло на мое мировоззрение. — Аспид ничем не хуже. Там лежит его законная добыча, и он обязательно вернется, чтобы сожрать. А если понадобится, сожрет и тех, кто решит предъявить на нее свои права.
Боевики с сомнением переглянулись, но оспаривать высказывание не стали, что только повысило мой авторитет в собственных глазах.
Судьба аспида была предрешена. Мы шли ловить ползучего гада.
Камень в браслете боевика ровно светился. Змей действительно был высшей нечистью, вот только его будущего хозяина этому почему-то не обрадовало.
— Я, кажется, передумал, — пробормотал Керст, завороженно глядя на аспида. Голодный змей до нашего возвращения успел заглотить почти половину туши варса и сейчас, не стесняясь посторонних, продолжал прием пищи. Нас он не видел и не слышал, что значительно облегчало работу.
Растянувшаяся до невероятных размеров пасть, в которой исчезал варс, выглядела мерзко. Смотреть на то, как медленно и неотвратимо одна нечисть пожирает другую, было отвратительно. Суровые законы природы жестоки не только к таким как я. Иногда хищники, встретив кого-то сильнее себя, из охотников превращались в жертв, и шанса на спасение у них почти не было.
В отличие от меня, варс не имел ни малейшего понятия, что нужно делать, когда на тебя охотятся. Впрочем, едва ли его спасло бы это знание.
— Привязывай его, пока он занят, — потребовала я, внимательно разглядывая деревья. Смотреть на аспида не было сил. Я сразу же представляла на месте варса себя.
— Как-то неудобно отвлекать…
Керст топтался на месте, следя за тем, как задние лапы варса подергиваются в такт глотательным движениям змея.
— Привязывай, — коротко велел директор.
Илистый кот, покорно сидевший у ног рыжего, сочувственно вздохнул. И сочувствовал он совсем не Керсту, которому было нужно подойти к этой раздувшейся махине и положить ладонь на ее голову.
— Кадет Навир, — в голосе директора проскользнули странные нотки, больше всего похожие на плохо скрываемую насмешку, — мне снять балл или вы все же потрудитесь вспомнить, что необходимо сделать перед обрядом подчинения?
Керст, сделавший целых три маленьких шага в сторону аспида, застыл, посмотрел на Тайса, который, судя по всему, успел потерять во время привязки несколько баллов, и одним точным заклинанием вырубил змея. Тот не успел даже удивиться.
Валяющаяся без сознания огромная черная змея с торчащими из пасти лапами и хвостом выглядела еще отвратительнее, чем во время трапезы. Затаив дыхание, я следила за действиями боевика. Меня перед привязкой к хозяину не вырубали, только обездвижили, и примерный порядок действий, благодаря безалаберным кадетам, я еще помнила. Не самые приятные воспоминания в моей жизни. К сожалению, снять с них за это баллы было невозможно.
Присев рядом с аспидом на корточки, Керст опустил ладонь на его лоб и скороговоркой забормотал что-то на непонятном языке. Я ждала, что будет дальше. Замечательные идиоты, что меня к хозяину привязали, тоже какую-то абракадабру бормотали. А потом у меня заболела лапа, а на шкуре проступили непонятные символы.
Змеиный хвост дернулся. Чешуя засветилась. Темный цвет сползал с чешуек, выгорая до дымчато-серого. На запястье Керста так же светилось тонким обручем творимое заклинание, вытравливая на коже знаки.
Когда боевик закончил, а свечение померкло, аспид мог похвастаться светло-серой полоской на хвосте и появлением хозяина. Только, что-то мне подсказывало, хвастаться этим он не будет.
— Что ж, Навир, минус полтора балла. Это заклинание, а не выученные перед занятием профессора Лираи стихи. Его нужно проговаривать четко, жестко контролируя силу.
После слов директора Керст приуныл, но не сильно. У него теперь был свой собственный, личный аспид.
— Мы можем возвращаться в академию? Нам стоит поторопиться, — нетерпеливо спросила я, пояснив удивленному хозяину свое нетерпение: — Совсем скоро обед, рискуем опоздать.
— Возвращаемся, — с довольной улыбкой подтвердил Аррануш, но перед тем как двинуться в путь, решил прояснить некоторые детали. — Кадеты Грэнар и Навир — минус пять баллов за нарушение устава академии и самовольное прохождения ритуала подчинения без должной подготовки. Кадет Алари... — Придирчиво осмотрев рыжего, директор сжалился: — Минус три балла.
Я не совсем понимала, почему за одно и то же нарушение снимались разные баллы. Видимо, не понимала очень заметно, потому что Илли решила объяснить:
— У Алари осталось всего пятьдесят семь баллов, а до экзаменов не допускаются кадеты, умудрившиеся опуститься ниже пятидесяти. К счастью для него, в конце каждого семестра баллы обнуляются. Понятно?
Предельно. Хороший у Илиса папа и у кадетов директор. Повезло им.
— Директор Грэнар… — Продолжавший топтаться рядом со своим змеем Керст явно не имел ни малейшего понятия, как к тому подступиться. — А что с аспидом делать? В сознание он не приходит.
— И еще минус один балл. — Кажется, с выводами я поторопилась. На самом деле директор — страшный человек. — Потащишь на себе, раз не в состоянии контролировать силу воздействия.
Керст с ужасом оглядел неподъемную тушу. Аспид и раньше был тяжелый, а теперь к его немалому весу добавился еще и вес варса.
— Давай помогу, — предложил Илис, оглядываясь по сторонам. Куда деть свою нечисть, чтобы тащить чужую, он не знал.
— Лапками? — с надеждой предложила я.
— Опасно.
— Не отставайте, — раздался бодрый голос скрывшегося за деревьями директора, — до обеда вы должны разместить свою нечисть в виварии.
Боевики приуныли.
— И не будем забывать, что виварий теперь убираете вы.
— Вот и подчинили высшую нечисть, — с тоской глядя на своего кота, пробормотал Тайс.
Кот отвечал ему таким же взглядом. Рад нашему появлению в своей жизни он не был.
— От тебя пахнет какашками.
Вернувшегося из вивария, уставшего и, будем откровенны, плохо пахнущего хозяина мое справедливое замечание не обрадовало.
— Завтра возьму тебя с собой, — пообещал он, — будем пахнуть вместе.
— Ты же помнишь, что я рагра? И хищницей значусь только из-за того, что мясо ем? А у вас в виварии уже поселилось два настоящих полноценных хищника, которые питаются такими как я, — трусливо напомнила ему, перевернувшись со спины на живот.
— Думаю, вы подружитесь...
— Что?!
Я не ослышалась? Пожалуйста, пусть мне это показалось.
Илис загадочно улыбнулся, собрал вещи и, ничего не объясняя, отбыл в душевые. А я осталась в комнате, на кровати, в полном шоке.
Первой мыслью было паническое: «Хозяин хочет от меня избавиться». Незадолго до возвращения Илистара осознала, что я одна такая необыкновенная и незаменимая, на которую у директора великие планы, и успокоилась.
А потом вошел он, чистый и благоухающий. Посмотрел на меня, и все... Я вспомнила, что хозяин о директорских планах ничего знать не знает, следовательно, мою исключительную ценность не осознает. А я… ведь еще утром его так непочтительно разбудила, усевшись всей своей пушистостью прямо на бледную рожу. Зря, наверное.
— Хазяин, я тут подумала… А давай, мы не будем меня завтра в виварий брать? — как можно жалобнее и несчастнее попросила я. В виварии теперь жили недружелюбный кот и не менее недружелюбный аспид, имевшие ко мне целый список претензий.
— Будем, — не согласился со мной Илис, увлеченно копаясь в шкафу. — Наконец осмотришь свой вольер.
— Меня ж съедят!
Он замер, обернулся и уверенно пообещал:
— Не съедят.
Это был конец. Я могла готовиться к съедению и по примеру людей писать завещание. Вся беда заключалась в том, что завещать я могла только свою шкурку, но смысла в этом не было. Если меня завтра будут есть, то вместе с ней.
— Паникерша, — беззлобно фыркнул хозяин, заметив мой потрясунчик.
Я его насмешку проигнорировала, пребывая в глубоком шоке от такой хозяйской бессердечности. Даже возмущаться не стала, когда вымотавшийся за день Илис, готовясь ко сну, подгреб меня поближе, используя в качестве мягкой игрушки. Мне было не до этого. Завтрашний день обещал быть страшным и тяжелым. И жизнеопасным для одной маленькой рагры.
Я оказалась права: пойманный хищник действительно привел нас к своим. И пока боевики без особой опасности для здоровья разбирались со стаей, одна мелкая рагра драпала от двух упрямых подростков. Котики были молодые, сильные, еще не сменившие светлую детскую шубку на более темный незаметный окрас.
Я, в общем-то, тоже была молодая и быстрая, но под хвост лапой все равно получила, пролетела кубарем до дерева, да там и остановилась. Внутри все сжалось от страха, когда вскочившую меня с силой прижали к земле. Большая когтистая лапа на спине казалась единственным реальным предметом во всем мире. Сердце билось в горле, густой запах сырости и еловых иголок забивал ноздри.
Лапа надавила сильнее. Застрявшее в горле сердце мешало дышать. Кажется, идее директора не суждено воплотиться в жизнь. Я не кошка, я рагра, у меня нет девяти жизней, чтобы восьмую прожить профессором неестествознания. Эта жизнь была единственной, и я уже готовилась с ней расстаться.
По телу прошла волна жара, приведя за собой холодные, больно жалящие мурашки. Один из котов, что поменьше и понаглее, с исследовательским интересом обнюхал мою голову, пытаясь залезть холодным влажным носом в ухо. Прижав уши, я слабо трепыхнулась. Не от того, что надеялась сбежать, просто, кости выкручивало из суставов и от боли хотелось выть.
Это был уже не страх или предчувствие скорой смерти. Это было что-то другое. Неестественное. Страшное, но волшебное. Взрывоопасная смесь.
Очередной спазм заставил мелко затрястись. Вдавливавшая в землю лапа исчезла, меня покатали по земле, следя за тем, как я продолжаю дергаться и уже даже начинаю хрипеть. Сердце, легкие и, кажется, даже желудок сцепились между собой, кто-то кого-то рвал — я чувствовала вкус крови на языке.
Илли оказалась спасением. Пернатым спасением с острыми когтями. Я никогда не видела, чтобы одна сова могла прогнать двух полных сил илистых котов. Не видела раньше, не смогла увидеть и сейчас, глаза застилал кровавый туман. Я лишь услышала яростный клекот, так непохожий на совиный, отчетливо различила тонкий жалобный визг и треск ломаемых веток. Последовавший вслед за этим шорох крыльев казался почти умиротворяющим.
Попыталась шевельнуться. Позвоночник распадался на части. Кажется, я поспешила с выводами, никакого умиротворения мне не светило.
— С-с-с-с ума сошла? Прекрати немедленно! — Меня несильно хлопнули по спине крылом. — Нашла время превращаться!
— У-у-у, — глухо провыла в ответ. Говорить я была не способна. Язык разбух и не слушался.
— Возьми себя в лапы! Соберись!
Илли скакала вокруг, ругалась, уговаривала, просила, требовала и угрожала. И чем дольше это продолжалось, тем легче мне становилось. Боль уходила. Понадобилось минут десять, чтобы прийти в себя и осознать, что лежу я на холодной земле, еловые иголки искололи все пузо, а сырой воздух заставляет мелко дрожать.
— Ма-а-амочка моя пуши-и-истая... — просипела я, не чувствуя в себе сил подняться на лапы.
— Пришла в себя, — проворчала сова, — наконец-то.
— А что... это… было?
— А это я оказалась права, — самодовольно сообщила она, — ты еще не можешь превращаться.
— А...
— Хотя только что чуть не превратилась. В лесу, среди хищников. Ты хотя бы думала, что творишь?
— Я не хотела... оно само. — Вместе с облегчением пришел и холод. — Хазяин?..
— Помогает Тайсу с привязкой. Аррануш велел приглядеть за тобой. Они не знают, что на тебя напали.
— Иллира?
Впервые я назвала ее по имени. Даже не так. Впервые я обратилась непосредственно к ней.
— Что?
— Это всегда так больно?
Что именно — не уточняла. После того, что я совсем недавно здесь устроила, вопрос был предельно понятен.
— Не знаю. Говорят, после третьего раза легче. Со временем боль уйдет совсем.
— А ты...
— Сознательно оборвала процесс превращения. Четвертого раза для меня не было.
Была ли я потрясена? Да я была в шоке!
— А разве так можно?!
— Примирись с мыслью, что не вся высшая нечисть может превращаться. Некоторые отказались от этой возможности.
— И... ты не жалеешь?
— Иногда мне кажется, что это был самый глупый поступок в моей жизни, — с тоской призналась она.
Повисшую после этого признания гнетущую тишину смог нарушить только жизнерадостный голос Керста:
— А теперь надо найти аспида!
Я лежала все там же, где меня бросили сбежавшие коты, приходила в себя и безрезультатно боролась с зародившейся где-то внутри жалостью. Илли уже не казалась мне такой плохой. Просто другой и немного несчастной.
О чем думала сова, я не знала. Она сидела рядом, сторожа утратившую всякую осторожность рагру, которая развалилась средь бела дня под деревом и даже не собиралась прятаться.
— И где мы его, по-твоему, сейчас найдем? — поинтересовался Тайс, первым показавшийся среди деревьев. — А вот и они. Отдыхают. Далеко же ты убежала, ушастая.
— Илли?
Директор, в отличие от рыжего, довольного собой, товарищами и огромным унылым илистым котом, плетущимся следом, был спокоен и сосредоточен. И моя распростертая на земле тушка ему не понравилась.
— Все в порядке, — коротко ответила сова.
О напавших котах и постыдной попытке превратиться вот прямо здесь она не упомянула. Едва ли Илли собиралась утаивать это от своего хозяина, но сдавать меня при всех не стала, за что большое ей спасибо. Незачем хозяину знать о нашем небольшом приключении.
— Идем искать змеюку? — лениво поинтересовалась я, безвольной тряпочкой обвиснув в руках поднявшего меня Илистара.
— Сима, ты в порядке? — озабоченно спросил он, вместо того, чтобы закинуть на плечо, баюкая на руках.
— Хазяин, я тебя, конечно, люблю, но если ты еще раз назовешь меня Симой...
Повисшее вслед за моей недосказанной угрозой злобное молчание нарушил директор.
— Она предпочитает «Каси».
— Ага. — Стараясь не глядеть лишний раз на здоровенного, но грустного и подавленного кота, который, в отличие от меня, едва ли получит от привязки какие-то особые бонусы, решительно заявила: — Никакой больше Симы!
— И когда вы только успели сговориться? — покачал головой Илис, принимая мое условие.
Погладив сову, вернувшуюся на привычное хозяйское плечо, директор снисходительно усмехнулся.
— За жизнь я сменил три привязки. Успел научиться понимать нечисть.
— Раз мы все выяснили, может, уже пойдем искать аспида?
Керст был взволнован, нетерпелив и на директора смотрел с нескрываемой надеждой.
— А зачем его искать? — Все посмотрели на меня в ожидании очередного мудрого изречения. Мне понравилось. На секундочку даже подумалось, что идея Аррануша не такая уж и дурацкая, и из нее может что-то выйти. — Вы помните место, где он варса придушил?
Боевики переглянулись. Самый умный из них, то есть мой дорогой хозяин, напомнил:
— Мы его спугнули. Керст ему шкуру хорошо попортил.
— Ну и что? Преступник всегда возвращается на место преступления. — Книга, по которой я когда-то училась читать, оказалась детективом, что серьезно повлияло на мое мировоззрение. — Аспид ничем не хуже. Там лежит его законная добыча, и он обязательно вернется, чтобы сожрать. А если понадобится, сожрет и тех, кто решит предъявить на нее свои права.
Боевики с сомнением переглянулись, но оспаривать высказывание не стали, что только повысило мой авторитет в собственных глазах.
Судьба аспида была предрешена. Мы шли ловить ползучего гада.
***
Камень в браслете боевика ровно светился. Змей действительно был высшей нечистью, вот только его будущего хозяина этому почему-то не обрадовало.
— Я, кажется, передумал, — пробормотал Керст, завороженно глядя на аспида. Голодный змей до нашего возвращения успел заглотить почти половину туши варса и сейчас, не стесняясь посторонних, продолжал прием пищи. Нас он не видел и не слышал, что значительно облегчало работу.
Растянувшаяся до невероятных размеров пасть, в которой исчезал варс, выглядела мерзко. Смотреть на то, как медленно и неотвратимо одна нечисть пожирает другую, было отвратительно. Суровые законы природы жестоки не только к таким как я. Иногда хищники, встретив кого-то сильнее себя, из охотников превращались в жертв, и шанса на спасение у них почти не было.
В отличие от меня, варс не имел ни малейшего понятия, что нужно делать, когда на тебя охотятся. Впрочем, едва ли его спасло бы это знание.
— Привязывай его, пока он занят, — потребовала я, внимательно разглядывая деревья. Смотреть на аспида не было сил. Я сразу же представляла на месте варса себя.
— Как-то неудобно отвлекать…
Керст топтался на месте, следя за тем, как задние лапы варса подергиваются в такт глотательным движениям змея.
— Привязывай, — коротко велел директор.
Илистый кот, покорно сидевший у ног рыжего, сочувственно вздохнул. И сочувствовал он совсем не Керсту, которому было нужно подойти к этой раздувшейся махине и положить ладонь на ее голову.
— Кадет Навир, — в голосе директора проскользнули странные нотки, больше всего похожие на плохо скрываемую насмешку, — мне снять балл или вы все же потрудитесь вспомнить, что необходимо сделать перед обрядом подчинения?
Керст, сделавший целых три маленьких шага в сторону аспида, застыл, посмотрел на Тайса, который, судя по всему, успел потерять во время привязки несколько баллов, и одним точным заклинанием вырубил змея. Тот не успел даже удивиться.
Валяющаяся без сознания огромная черная змея с торчащими из пасти лапами и хвостом выглядела еще отвратительнее, чем во время трапезы. Затаив дыхание, я следила за действиями боевика. Меня перед привязкой к хозяину не вырубали, только обездвижили, и примерный порядок действий, благодаря безалаберным кадетам, я еще помнила. Не самые приятные воспоминания в моей жизни. К сожалению, снять с них за это баллы было невозможно.
Присев рядом с аспидом на корточки, Керст опустил ладонь на его лоб и скороговоркой забормотал что-то на непонятном языке. Я ждала, что будет дальше. Замечательные идиоты, что меня к хозяину привязали, тоже какую-то абракадабру бормотали. А потом у меня заболела лапа, а на шкуре проступили непонятные символы.
Змеиный хвост дернулся. Чешуя засветилась. Темный цвет сползал с чешуек, выгорая до дымчато-серого. На запястье Керста так же светилось тонким обручем творимое заклинание, вытравливая на коже знаки.
Когда боевик закончил, а свечение померкло, аспид мог похвастаться светло-серой полоской на хвосте и появлением хозяина. Только, что-то мне подсказывало, хвастаться этим он не будет.
— Что ж, Навир, минус полтора балла. Это заклинание, а не выученные перед занятием профессора Лираи стихи. Его нужно проговаривать четко, жестко контролируя силу.
После слов директора Керст приуныл, но не сильно. У него теперь был свой собственный, личный аспид.
— Мы можем возвращаться в академию? Нам стоит поторопиться, — нетерпеливо спросила я, пояснив удивленному хозяину свое нетерпение: — Совсем скоро обед, рискуем опоздать.
— Возвращаемся, — с довольной улыбкой подтвердил Аррануш, но перед тем как двинуться в путь, решил прояснить некоторые детали. — Кадеты Грэнар и Навир — минус пять баллов за нарушение устава академии и самовольное прохождения ритуала подчинения без должной подготовки. Кадет Алари... — Придирчиво осмотрев рыжего, директор сжалился: — Минус три балла.
Я не совсем понимала, почему за одно и то же нарушение снимались разные баллы. Видимо, не понимала очень заметно, потому что Илли решила объяснить:
— У Алари осталось всего пятьдесят семь баллов, а до экзаменов не допускаются кадеты, умудрившиеся опуститься ниже пятидесяти. К счастью для него, в конце каждого семестра баллы обнуляются. Понятно?
Предельно. Хороший у Илиса папа и у кадетов директор. Повезло им.
— Директор Грэнар… — Продолжавший топтаться рядом со своим змеем Керст явно не имел ни малейшего понятия, как к тому подступиться. — А что с аспидом делать? В сознание он не приходит.
— И еще минус один балл. — Кажется, с выводами я поторопилась. На самом деле директор — страшный человек. — Потащишь на себе, раз не в состоянии контролировать силу воздействия.
Керст с ужасом оглядел неподъемную тушу. Аспид и раньше был тяжелый, а теперь к его немалому весу добавился еще и вес варса.
— Давай помогу, — предложил Илис, оглядываясь по сторонам. Куда деть свою нечисть, чтобы тащить чужую, он не знал.
— Лапками? — с надеждой предложила я.
— Опасно.
— Не отставайте, — раздался бодрый голос скрывшегося за деревьями директора, — до обеда вы должны разместить свою нечисть в виварии.
Боевики приуныли.
— И не будем забывать, что виварий теперь убираете вы.
— Вот и подчинили высшую нечисть, — с тоской глядя на своего кота, пробормотал Тайс.
Кот отвечал ему таким же взглядом. Рад нашему появлению в своей жизни он не был.
Глава шестая. Нервотрепательная
— От тебя пахнет какашками.
Вернувшегося из вивария, уставшего и, будем откровенны, плохо пахнущего хозяина мое справедливое замечание не обрадовало.
— Завтра возьму тебя с собой, — пообещал он, — будем пахнуть вместе.
— Ты же помнишь, что я рагра? И хищницей значусь только из-за того, что мясо ем? А у вас в виварии уже поселилось два настоящих полноценных хищника, которые питаются такими как я, — трусливо напомнила ему, перевернувшись со спины на живот.
— Думаю, вы подружитесь...
— Что?!
Я не ослышалась? Пожалуйста, пусть мне это показалось.
Илис загадочно улыбнулся, собрал вещи и, ничего не объясняя, отбыл в душевые. А я осталась в комнате, на кровати, в полном шоке.
Первой мыслью было паническое: «Хозяин хочет от меня избавиться». Незадолго до возвращения Илистара осознала, что я одна такая необыкновенная и незаменимая, на которую у директора великие планы, и успокоилась.
А потом вошел он, чистый и благоухающий. Посмотрел на меня, и все... Я вспомнила, что хозяин о директорских планах ничего знать не знает, следовательно, мою исключительную ценность не осознает. А я… ведь еще утром его так непочтительно разбудила, усевшись всей своей пушистостью прямо на бледную рожу. Зря, наверное.
— Хазяин, я тут подумала… А давай, мы не будем меня завтра в виварий брать? — как можно жалобнее и несчастнее попросила я. В виварии теперь жили недружелюбный кот и не менее недружелюбный аспид, имевшие ко мне целый список претензий.
— Будем, — не согласился со мной Илис, увлеченно копаясь в шкафу. — Наконец осмотришь свой вольер.
— Меня ж съедят!
Он замер, обернулся и уверенно пообещал:
— Не съедят.
Это был конец. Я могла готовиться к съедению и по примеру людей писать завещание. Вся беда заключалась в том, что завещать я могла только свою шкурку, но смысла в этом не было. Если меня завтра будут есть, то вместе с ней.
— Паникерша, — беззлобно фыркнул хозяин, заметив мой потрясунчик.
Я его насмешку проигнорировала, пребывая в глубоком шоке от такой хозяйской бессердечности. Даже возмущаться не стала, когда вымотавшийся за день Илис, готовясь ко сну, подгреб меня поближе, используя в качестве мягкой игрушки. Мне было не до этого. Завтрашний день обещал быть страшным и тяжелым. И жизнеопасным для одной маленькой рагры.
