И к тому моменту, как лерат, вернулся обратно в комнату, я уже накрутила себя так, что едва не подпрыгнула, услышав голос мужчины, в котором слышалась неприкрытая насмешка и некоторая многозначительность:
- Значит, ты решила спать там, маленькая маранта?
С трудом уняв подпрыгнувшее в груди сердце, я тихо хмыкнула в ответ и, отвернувшись, натянула одеяло по самые уши. Он же не дурак, надеюсь, столь явный намек поймет…
Впрочем, надеялась я зря – звук шагов, немного приглушенные ковром, четким, рваным ритмом заставлял дергаться пульс в моих висках. Я догадывалась, в какую сторону направлялся Аделион, предполагала, зачем именно, и от этого становилось только страшнее. И его приближения я не видела, так что вполне предсказуемо подпрыгнула, когда его пальцы коснулись моего плеча.
Лерат только иронично вскинул бровь, глядя сверху вниз. А когда начал наклоняться, натянутые до предела нервы заставили меня судорожно дернуться в очередной глупой попытке сбежать. Напрасной и бесполезной попытке: я моментально оказалась прижата к стене в самом углу, с задранными вверх руками, легко удерживаемыми Аделионом.
Сердце моментально ускорилось в несколько сотен раз.
Мужчина усмехнулся, обнажив клыки, и я едва сдержалась, чтобы нервно не сглотнуть - его лицо находилось слишком близко от моего. Я даже чувствовала его дыхание, не смотря на грохот в ушах, и довольно-таки нервным жестом облизнула пересохшие губы, смотря в бездонную черноту глаз лерата.
Довольно улыбнувшись, Аделион легко оттолкнулся от стены и, отпустив запястья, медленно провел по моей руке, сверху вниз, едва касаясь кожи кончиками пальцев, до края закатанных рукавов рубашки. А затем одна его ладонь уперлась в стену рядом с моей шеей, слегка задевая ее, вторая же продолжила свое путешествие вниз. Плавно перешла на щеку, гладя ее уже костяшками, потом вдоль скулы, линии подбородка и, остановившись там, несильно надавила, заставляя поднять голову. В горле мгновенно пересохло, когда мужчина провел вдоль шеи носом, практически касаясь кожи и глубоко вдыхая одному лишь ему ощутимый запах.
И все это медленно, чувственно, уверенно, не торопясь…
От легкого поцелуя над ключицей меня здорово тряхнуло, а с губ против воли сорвался судорожный вздох. И в тот же миг все переменилось. Отставив мою шею в покое, мужчина, жар полуобнаженного тела которого я ощущала даже сквозь грубоватую ткань рубашки, отпустил мой подбородок и склонился над моим лицом, приближаясь к губам. Ладони мгновенно вспотели и, сжав пальцы в кулаки, я зажмурилась, отворачиваясь, уверенная, что на этот раз поцелуя не избежать, но…
Ничего не произошло.
Приятный аромат, исходящий от его волос внезапно исчез, а вместе с ним и согревающее меня тепло. И не успела я открыть глаза, как раздался громкий щелчок, а пострадавшую лодыжку пронзила боль. Вместе с этим ушла тяжесть в браслетах, которые, повинуясь воле лерата, продолжали удерживать мои руки в поднятом положении, даже когда он их отпустил.
С негромким «ауч» я шмякнулась на пятую точку.
А Аделион… он просто ушел! Просто поднялся, развернулся и направился в сторону кровати так спокойно, словно ничего не произошло. Я глупо таращилась на его голую спину, под загоревшей кожей которой красиво перекатывались мышцы. На лерате были только черные свободные штаны из ткани, похожей на тонкий атлас, но удивили меня совсем не они.
А то, что мужчина совершенно неожиданно оставил меня в покое и, сменив место дислокации, коли можно так выразиться, вправил мою вывихнутую лодыжку! И как, прошу прощения, это понимать? Он что, проверяет мои нервы на прочность? Круто! Еще пара таких проверок, и я уже завтра начну хлестать валерьянку литрами!
Конечно, если она в этом мире имеется…
Боль потихоньку отступала, пока, наконец, не исчезла совсем. Но, признаться честно, она меня мало волновала. Все так же сидя в углу, я с настороженностью наблюдала, как лерат, потушив свечи в светильниках специально предназначенными для этого щипцами, спокойно устраивался в кровати, забыв, похоже, о своей недавней цели.
То есть обо мне, совершенно сбитой с толку таким поведением.
И я поверила бы, что именно моя реакция на его прикосновения заставила оставить меня в покое, если бы не одно «но». Все это время легкая, многозначительная полуулыбка не сходила с его губ!
Это нервировало. Причем до такой степени, что когда мужчина по-хозяйски растянулся на постели, я торопливо шмыгнула на кушетку, и быстро закуталась в одеяло так, что наружу выглядывал только нос. Совсем как в детстве, когда я верила, что мягкое покрывало убережет и защитит меня от внезапного нападения кровожадного бабайки…
Правда теперь вместо воображаемого монстра был вполне настоящий, и в голове его творилось черт знает что.
И это напрягало – в отличие от лерата, намерения существа моих детских фантазий были куда понятнее!
Тишина, повисшая в комнате, давила на уши, раздражая и без того натянутые нервы. В итоге я провертелась на узкой кушетке ни один час, то накручивая себя до невозможности, то успокаиваясь, то заново начиная строить версии, то снова погружаясь в отстраненные воспоминания. А потом еще, совершенно некстати, вернулись те чувства, что я испытала, когда это невозможный мужчина ко мне прикасался. Меня моментально бросило в жар и всё стало только хуже – кожа кушетки неприятно прилипала к телу.
Понятия не имею, как Эмит спал все это время на этой жесткой пародии на спальное место, но заснуть на ней я не могла еще долго, вертясь с боку на бок, зажимая колокольчики краем одеяла, чтобы они не звенели. И хотя глаза слипались, отправиться к дядюшке Морфею в гости никак не получалось.
Но в какой-то момент вдруг поняла, что напряженное состояние начинает меня покидать. Неожиданно ушла нервозность, за ней опаска, с которой я то и дело косилась на кровать с лератом, потом сомнения в том, что Аделион действительно оставил меня в покое, а после исчезло и недоверие на счет дальнейшей спокойной ночи. Таким же странным образом потихоньку испарился и страх, что проснуться я могу совсем не там, где засыпала, легкая возбужденность от воспоминаний, недоумение …
Клубок чувств и хоровод сумбурных эмоций медленно, но уверенно разматывался, тонкой нитью уходя за грань моей души, оставляя в покое, и давая возможность расслабиться. Широко зевнув, я высунула ступни из-под одеяла, пристраивая голову на подушке, чувствуя себя уже спокойно. Теперь я могла спокойно заснуть, но прежде отключиться, мозг пронзила неожиданная догадка.
А ведь все это не спроста. Так быстро успокоиться я бы не смогла - скорее всего проворочалась бы до самого рассвета, вырубившись с первыми лучами солнца уже от банального недосыпания. Нет, тут мне явно помогли и, дайте угадаю, кто?
- Чертов лерат, - тихо пробормотала, чувствуя, что бороться со сном уже нет никаких сил. И я не стала сопротивляться, плавно, но окончательно погружаясь в его уютные, мягкие объятия…
Лишь где-то на периферии сознания ответом мне стал тихий смешок Аделиона.
Проснувшись с наступлением рассвета, Аделион не спешил вставать с кровати. Удобно расположившись на подушках, закинув руки за голову, лерат позволил себе несколько минут полежать просто так, ожидая, когда организм проснется окончательно. Практически бессонная ночь давала о себе знать, но не смотря на пару часов сна, Лион чувствовал себя вполне бодрым – эмоции Карины, что он забрал ночью, дали ему приличную подпитку, которой вполне хватит еще на несколько ночей вперед. Даже если за все это время он ни на миг не сомкнет глаз.
Маленькая маранта… Она оказалась такой забавной в своих метаниях.
Ясно, чего провидица ждала от Аделиона на самом деле. Увлекшись сначала тщетными попытками избавиться от ошейника, затем книгой, а потом и внезапным подарком, девушка совершенно не задумывалась о предстоящей ночи в его обществе. А когда мужчина намекнул… Реакция Карины превзошла все его ожидания. Наверняка, она успела многое себе напридумывать, вот только вряд ли ее мысли хоть немного приближены к истине.
Конечно, жаль разочаровывать Карину, но брать ее силой не входило в планы лерата. Этого она и ждала, хотя не так уж и страшилась его близости. Совсем наоборот - ей не удалось скрыть, что ей нравятся его прикосновения. И Аделион мог с легкостью воспользоваться этим, но…
Прикасаться к маленькой маранте становилось просто опасно – слишком велик соблазн не сдержаться. Даже растеряв после падения с лестницы, продолжительного выздоровления и отсутствия свежего воздуха большую часть своего лоска, девушка все же осталась дьявольски соблазнительной. Держаться от нее на расстоянии не было никакой возможности, как и желания. К тому же, магические колокольчики хоть и впитывали в себя большую часть ее эмоций, не давая им, как раньше, выходить за пределы комнаты и дразнить обоняние остальных обитателей Темной Крепости, все же не могли полностью справиться с их количеством. Диапазон ее эмоций и чувств имел прежнюю глубину. Ощущать их так близко, держа при этом своевольную рабыню в своих руках, но не поддаться соблазну и не выпить ее душу до дна…
Это невозможно.
А магическая энергия, щедро распространяемая вокруг себя Кариной, слишком ценна, чтобы потерять ее вот так, просто не сумев в один прекрасный момент удержать в узде собственные желания. Какой бы не была ее душа, рано или поздно и она исчерпает себя, не выдержав многочисленных опустошений, растворится в небытие, оставив после себя лишь окоченевшее тело.
Аделиону такой исход не нужен.
Маленькая маранта должна принадлежать ему и душой, и телом до тех пор, пока это возможно.
В отличие от своего брата Соломона, ценить подобные подарки капризной Фортуны второй наследник Рос?шата умел, и терять их из-за собственной несдержанности не собирался. Конечно же, если он сам захочет и тело, и душу Карины так, как это было в первый день их знакомства, остановить его не сможет ни сама девушка, ни ошейник, ни даже дархар, который довольно скоро войдет в полную силу при правильном с ним обращении.
В отличие от своей маленькой рабыни, Аделион действительно знал, что делать с такими существами…
Маранта обязана знать, кто такие дархары, откуда они появляются и для чего их выводят. По крайней мере, настоящая маранта…
И если сегодня вечером, когда магическое существо покинет свое обиталище и обретет хозяйку, которую будет оберегать и защищать даже ценой своей жизни, а на Карину не снизойдет ожидаемое Аделионом озарение – все сомнения на ее счет сойдутся в единое целое, сложившись, как части головоломки.
Если повелитель льда еще не осознал, кто Карина на самом деле, Аделион с радостью поделится с ним этой новостью. Ведь странности девушки сразу почувствовал не только блондин. Эта маранта слишком… отличалась от остальных, и так, что закрыть глаза на ее поведение не представлялось возможным.
Она умна, к тому же достаточно хитра – стоит только вспомнить, как она осторожно испытывала терпение Аделиона вечером, аккуратно пытаясь выяснить границы дозволенного ей поведения. Она не смирилась с ролью рабыни и явно не собиралась мириться в дальнейшем. И все же пошла на некоторые уступки, в чем-то действительно подчиняясь ему… но только на своих условиях.
Она не плакала, не капризничала, ничего не требовала, не устраивала истерики, не пыталась сбежать или наложить на себя руки. Нет, маленькая маранта словно ждала чего-то, попутно пытаясь разузнать обо всем происходящем вокруг. Она достаточно легко подстраивалась под новые для нее обстоятельства и, хотя допустила уже слишком много ошибок, в ее словах не было ни капли лжи и фальши. Провидица никогда не лгала и не отмалчивалась – нет, Карина предпочитала открыто говорить правду, или же весьма талантливо недоговаривать.
Маленькая маранта, не достигшая еще своего совершеннолетия, жившая долгие годы среди подобных ей, под строгой опекой наставниц, научиться подобному не могла никоим образом. Поведение провидицы, попавшей в плен к оркам, и подаренной в качестве рабыни, должно быть совершенно иным.
А то, что творила Карина, шло вразрез со всем, что раньше приходилось видеть Аделиону. Маранты уже ни раз были в его собственности, и он успел их достаточно изучить, чтобы с первого дня заподозрить Карину.
Нет, она не была непредусмотрительно глупой. Ей просто не доставало информации, чтобы успешно притвориться истинной представительницей своего народа. Она достаточно быстро себя выдала, хотя… Будь на его месте кто-то другой, и возможно, судьба маленькой строптивой рабыни обернулась бы иначе.
Наследник лератов был несказанно рад, что подобное сокровище попало именно в его руки.
На данный момент осталось только проверить, прав ли Эмит на счет силы ее положительных эмоций. А это уже вопрос времени, нужно только дождаться появления дархара.
По губам лерата пробежала легкая улыбка, когда он почувствовал легкое недовольство спящей маранты. Откинув одеяло, вставая с кровати, мужчина огляделся и с легкостью обнаружил его причину. Судя по неудобной позе, за ночь, проведенной на неудобной кушетке, тело Карины банально затекло.
Неслышно преодолев разделяющее их пространство, лерат остановился возле спящей пленницы, которая, ворочаясь во сне, запуталась в одеяле и прилично свесилась со своего ложа, собираясь через пару минут банально свалиться на пол.
Присев на корточки, Аделион тихо усмехнулся и, дождавшись вполне предсказуемого момента, легко поймал маранту до того, как ее голова соприкоснулась с холодным мрамором. Упало лишь одеяло, а мужчина поднялся на ноги, спокойно удерживая на руках легкую, как пушинку, маранту. Она даже не проснулась – по всей видимости, сказалась бессонная ночь.
Дойдя со своей ношей до кровати, мужчина осторожно расположил Карину на тонкой простыне, стараясь не разбудить и, шагнув назад, опустившись на ступеньку ниже, удовлетворенно хмыкнул, глядя, как девушка потянулась во сне. Так и не проснувшись, маранта перевернулась на бок, обняв руками угол подушки и только тогда ее эмоциональный фон, наконец, пришел в норму.
Аделион не собирался нарушать покой своей пленницы до тех пор, пока не вылупится дархар – ему нужна была чистая реакция на будущего защитника, незамутненная другими эмоциями и впечатлениями. Отчасти поэтому он перенес Карину с неудобного ложа. Но причина такого поступка крылась и в другом: уж слишком был велик соблазн поддразнить маленькую маранту, заставить ее понервничать еще раз, путаясь в догадках и ломая голову над тем, почему же один из наследников земель лератов обращается с ней подобным образом.
А ответ был очевиден. Кроме опасений просто не сдержаться, Аделион еще не хотел превращать ее в запуганную рабыню, боящуюся каждого шороха. Для чего это делать? Чтобы подчинить себе целиком и полностью?
Лерат тихо хмыкнул, проведя согнутым пальцем по щеке маранты, едва касаясь бархатистой кожи.
Она и так принадлежит ему, хотя не признается. И ему это нравится.
Ее непокорность, ее красота, ее нрав и умение добиваться своего. Эти качества не были показными и привлекали лерата более всего. Притворство и игра, достаточное количество которых Аделион успел повидать, порядком утомляли.
Присутствие же Карины в его жизни подобно глотку свежего воздуха.
- Значит, ты решила спать там, маленькая маранта?
С трудом уняв подпрыгнувшее в груди сердце, я тихо хмыкнула в ответ и, отвернувшись, натянула одеяло по самые уши. Он же не дурак, надеюсь, столь явный намек поймет…
Впрочем, надеялась я зря – звук шагов, немного приглушенные ковром, четким, рваным ритмом заставлял дергаться пульс в моих висках. Я догадывалась, в какую сторону направлялся Аделион, предполагала, зачем именно, и от этого становилось только страшнее. И его приближения я не видела, так что вполне предсказуемо подпрыгнула, когда его пальцы коснулись моего плеча.
Лерат только иронично вскинул бровь, глядя сверху вниз. А когда начал наклоняться, натянутые до предела нервы заставили меня судорожно дернуться в очередной глупой попытке сбежать. Напрасной и бесполезной попытке: я моментально оказалась прижата к стене в самом углу, с задранными вверх руками, легко удерживаемыми Аделионом.
Сердце моментально ускорилось в несколько сотен раз.
Мужчина усмехнулся, обнажив клыки, и я едва сдержалась, чтобы нервно не сглотнуть - его лицо находилось слишком близко от моего. Я даже чувствовала его дыхание, не смотря на грохот в ушах, и довольно-таки нервным жестом облизнула пересохшие губы, смотря в бездонную черноту глаз лерата.
Довольно улыбнувшись, Аделион легко оттолкнулся от стены и, отпустив запястья, медленно провел по моей руке, сверху вниз, едва касаясь кожи кончиками пальцев, до края закатанных рукавов рубашки. А затем одна его ладонь уперлась в стену рядом с моей шеей, слегка задевая ее, вторая же продолжила свое путешествие вниз. Плавно перешла на щеку, гладя ее уже костяшками, потом вдоль скулы, линии подбородка и, остановившись там, несильно надавила, заставляя поднять голову. В горле мгновенно пересохло, когда мужчина провел вдоль шеи носом, практически касаясь кожи и глубоко вдыхая одному лишь ему ощутимый запах.
И все это медленно, чувственно, уверенно, не торопясь…
От легкого поцелуя над ключицей меня здорово тряхнуло, а с губ против воли сорвался судорожный вздох. И в тот же миг все переменилось. Отставив мою шею в покое, мужчина, жар полуобнаженного тела которого я ощущала даже сквозь грубоватую ткань рубашки, отпустил мой подбородок и склонился над моим лицом, приближаясь к губам. Ладони мгновенно вспотели и, сжав пальцы в кулаки, я зажмурилась, отворачиваясь, уверенная, что на этот раз поцелуя не избежать, но…
Ничего не произошло.
Приятный аромат, исходящий от его волос внезапно исчез, а вместе с ним и согревающее меня тепло. И не успела я открыть глаза, как раздался громкий щелчок, а пострадавшую лодыжку пронзила боль. Вместе с этим ушла тяжесть в браслетах, которые, повинуясь воле лерата, продолжали удерживать мои руки в поднятом положении, даже когда он их отпустил.
С негромким «ауч» я шмякнулась на пятую точку.
А Аделион… он просто ушел! Просто поднялся, развернулся и направился в сторону кровати так спокойно, словно ничего не произошло. Я глупо таращилась на его голую спину, под загоревшей кожей которой красиво перекатывались мышцы. На лерате были только черные свободные штаны из ткани, похожей на тонкий атлас, но удивили меня совсем не они.
А то, что мужчина совершенно неожиданно оставил меня в покое и, сменив место дислокации, коли можно так выразиться, вправил мою вывихнутую лодыжку! И как, прошу прощения, это понимать? Он что, проверяет мои нервы на прочность? Круто! Еще пара таких проверок, и я уже завтра начну хлестать валерьянку литрами!
Конечно, если она в этом мире имеется…
Боль потихоньку отступала, пока, наконец, не исчезла совсем. Но, признаться честно, она меня мало волновала. Все так же сидя в углу, я с настороженностью наблюдала, как лерат, потушив свечи в светильниках специально предназначенными для этого щипцами, спокойно устраивался в кровати, забыв, похоже, о своей недавней цели.
То есть обо мне, совершенно сбитой с толку таким поведением.
И я поверила бы, что именно моя реакция на его прикосновения заставила оставить меня в покое, если бы не одно «но». Все это время легкая, многозначительная полуулыбка не сходила с его губ!
Это нервировало. Причем до такой степени, что когда мужчина по-хозяйски растянулся на постели, я торопливо шмыгнула на кушетку, и быстро закуталась в одеяло так, что наружу выглядывал только нос. Совсем как в детстве, когда я верила, что мягкое покрывало убережет и защитит меня от внезапного нападения кровожадного бабайки…
Правда теперь вместо воображаемого монстра был вполне настоящий, и в голове его творилось черт знает что.
И это напрягало – в отличие от лерата, намерения существа моих детских фантазий были куда понятнее!
Тишина, повисшая в комнате, давила на уши, раздражая и без того натянутые нервы. В итоге я провертелась на узкой кушетке ни один час, то накручивая себя до невозможности, то успокаиваясь, то заново начиная строить версии, то снова погружаясь в отстраненные воспоминания. А потом еще, совершенно некстати, вернулись те чувства, что я испытала, когда это невозможный мужчина ко мне прикасался. Меня моментально бросило в жар и всё стало только хуже – кожа кушетки неприятно прилипала к телу.
Понятия не имею, как Эмит спал все это время на этой жесткой пародии на спальное место, но заснуть на ней я не могла еще долго, вертясь с боку на бок, зажимая колокольчики краем одеяла, чтобы они не звенели. И хотя глаза слипались, отправиться к дядюшке Морфею в гости никак не получалось.
Но в какой-то момент вдруг поняла, что напряженное состояние начинает меня покидать. Неожиданно ушла нервозность, за ней опаска, с которой я то и дело косилась на кровать с лератом, потом сомнения в том, что Аделион действительно оставил меня в покое, а после исчезло и недоверие на счет дальнейшей спокойной ночи. Таким же странным образом потихоньку испарился и страх, что проснуться я могу совсем не там, где засыпала, легкая возбужденность от воспоминаний, недоумение …
Клубок чувств и хоровод сумбурных эмоций медленно, но уверенно разматывался, тонкой нитью уходя за грань моей души, оставляя в покое, и давая возможность расслабиться. Широко зевнув, я высунула ступни из-под одеяла, пристраивая голову на подушке, чувствуя себя уже спокойно. Теперь я могла спокойно заснуть, но прежде отключиться, мозг пронзила неожиданная догадка.
А ведь все это не спроста. Так быстро успокоиться я бы не смогла - скорее всего проворочалась бы до самого рассвета, вырубившись с первыми лучами солнца уже от банального недосыпания. Нет, тут мне явно помогли и, дайте угадаю, кто?
- Чертов лерат, - тихо пробормотала, чувствуя, что бороться со сном уже нет никаких сил. И я не стала сопротивляться, плавно, но окончательно погружаясь в его уютные, мягкие объятия…
Лишь где-то на периферии сознания ответом мне стал тихий смешок Аделиона.
***
Проснувшись с наступлением рассвета, Аделион не спешил вставать с кровати. Удобно расположившись на подушках, закинув руки за голову, лерат позволил себе несколько минут полежать просто так, ожидая, когда организм проснется окончательно. Практически бессонная ночь давала о себе знать, но не смотря на пару часов сна, Лион чувствовал себя вполне бодрым – эмоции Карины, что он забрал ночью, дали ему приличную подпитку, которой вполне хватит еще на несколько ночей вперед. Даже если за все это время он ни на миг не сомкнет глаз.
Маленькая маранта… Она оказалась такой забавной в своих метаниях.
Ясно, чего провидица ждала от Аделиона на самом деле. Увлекшись сначала тщетными попытками избавиться от ошейника, затем книгой, а потом и внезапным подарком, девушка совершенно не задумывалась о предстоящей ночи в его обществе. А когда мужчина намекнул… Реакция Карины превзошла все его ожидания. Наверняка, она успела многое себе напридумывать, вот только вряд ли ее мысли хоть немного приближены к истине.
Конечно, жаль разочаровывать Карину, но брать ее силой не входило в планы лерата. Этого она и ждала, хотя не так уж и страшилась его близости. Совсем наоборот - ей не удалось скрыть, что ей нравятся его прикосновения. И Аделион мог с легкостью воспользоваться этим, но…
Прикасаться к маленькой маранте становилось просто опасно – слишком велик соблазн не сдержаться. Даже растеряв после падения с лестницы, продолжительного выздоровления и отсутствия свежего воздуха большую часть своего лоска, девушка все же осталась дьявольски соблазнительной. Держаться от нее на расстоянии не было никакой возможности, как и желания. К тому же, магические колокольчики хоть и впитывали в себя большую часть ее эмоций, не давая им, как раньше, выходить за пределы комнаты и дразнить обоняние остальных обитателей Темной Крепости, все же не могли полностью справиться с их количеством. Диапазон ее эмоций и чувств имел прежнюю глубину. Ощущать их так близко, держа при этом своевольную рабыню в своих руках, но не поддаться соблазну и не выпить ее душу до дна…
Это невозможно.
А магическая энергия, щедро распространяемая вокруг себя Кариной, слишком ценна, чтобы потерять ее вот так, просто не сумев в один прекрасный момент удержать в узде собственные желания. Какой бы не была ее душа, рано или поздно и она исчерпает себя, не выдержав многочисленных опустошений, растворится в небытие, оставив после себя лишь окоченевшее тело.
Аделиону такой исход не нужен.
Маленькая маранта должна принадлежать ему и душой, и телом до тех пор, пока это возможно.
В отличие от своего брата Соломона, ценить подобные подарки капризной Фортуны второй наследник Рос?шата умел, и терять их из-за собственной несдержанности не собирался. Конечно же, если он сам захочет и тело, и душу Карины так, как это было в первый день их знакомства, остановить его не сможет ни сама девушка, ни ошейник, ни даже дархар, который довольно скоро войдет в полную силу при правильном с ним обращении.
В отличие от своей маленькой рабыни, Аделион действительно знал, что делать с такими существами…
Маранта обязана знать, кто такие дархары, откуда они появляются и для чего их выводят. По крайней мере, настоящая маранта…
И если сегодня вечером, когда магическое существо покинет свое обиталище и обретет хозяйку, которую будет оберегать и защищать даже ценой своей жизни, а на Карину не снизойдет ожидаемое Аделионом озарение – все сомнения на ее счет сойдутся в единое целое, сложившись, как части головоломки.
Если повелитель льда еще не осознал, кто Карина на самом деле, Аделион с радостью поделится с ним этой новостью. Ведь странности девушки сразу почувствовал не только блондин. Эта маранта слишком… отличалась от остальных, и так, что закрыть глаза на ее поведение не представлялось возможным.
Она умна, к тому же достаточно хитра – стоит только вспомнить, как она осторожно испытывала терпение Аделиона вечером, аккуратно пытаясь выяснить границы дозволенного ей поведения. Она не смирилась с ролью рабыни и явно не собиралась мириться в дальнейшем. И все же пошла на некоторые уступки, в чем-то действительно подчиняясь ему… но только на своих условиях.
Она не плакала, не капризничала, ничего не требовала, не устраивала истерики, не пыталась сбежать или наложить на себя руки. Нет, маленькая маранта словно ждала чего-то, попутно пытаясь разузнать обо всем происходящем вокруг. Она достаточно легко подстраивалась под новые для нее обстоятельства и, хотя допустила уже слишком много ошибок, в ее словах не было ни капли лжи и фальши. Провидица никогда не лгала и не отмалчивалась – нет, Карина предпочитала открыто говорить правду, или же весьма талантливо недоговаривать.
Маленькая маранта, не достигшая еще своего совершеннолетия, жившая долгие годы среди подобных ей, под строгой опекой наставниц, научиться подобному не могла никоим образом. Поведение провидицы, попавшей в плен к оркам, и подаренной в качестве рабыни, должно быть совершенно иным.
А то, что творила Карина, шло вразрез со всем, что раньше приходилось видеть Аделиону. Маранты уже ни раз были в его собственности, и он успел их достаточно изучить, чтобы с первого дня заподозрить Карину.
Нет, она не была непредусмотрительно глупой. Ей просто не доставало информации, чтобы успешно притвориться истинной представительницей своего народа. Она достаточно быстро себя выдала, хотя… Будь на его месте кто-то другой, и возможно, судьба маленькой строптивой рабыни обернулась бы иначе.
Наследник лератов был несказанно рад, что подобное сокровище попало именно в его руки.
На данный момент осталось только проверить, прав ли Эмит на счет силы ее положительных эмоций. А это уже вопрос времени, нужно только дождаться появления дархара.
По губам лерата пробежала легкая улыбка, когда он почувствовал легкое недовольство спящей маранты. Откинув одеяло, вставая с кровати, мужчина огляделся и с легкостью обнаружил его причину. Судя по неудобной позе, за ночь, проведенной на неудобной кушетке, тело Карины банально затекло.
Неслышно преодолев разделяющее их пространство, лерат остановился возле спящей пленницы, которая, ворочаясь во сне, запуталась в одеяле и прилично свесилась со своего ложа, собираясь через пару минут банально свалиться на пол.
Присев на корточки, Аделион тихо усмехнулся и, дождавшись вполне предсказуемого момента, легко поймал маранту до того, как ее голова соприкоснулась с холодным мрамором. Упало лишь одеяло, а мужчина поднялся на ноги, спокойно удерживая на руках легкую, как пушинку, маранту. Она даже не проснулась – по всей видимости, сказалась бессонная ночь.
Дойдя со своей ношей до кровати, мужчина осторожно расположил Карину на тонкой простыне, стараясь не разбудить и, шагнув назад, опустившись на ступеньку ниже, удовлетворенно хмыкнул, глядя, как девушка потянулась во сне. Так и не проснувшись, маранта перевернулась на бок, обняв руками угол подушки и только тогда ее эмоциональный фон, наконец, пришел в норму.
Аделион не собирался нарушать покой своей пленницы до тех пор, пока не вылупится дархар – ему нужна была чистая реакция на будущего защитника, незамутненная другими эмоциями и впечатлениями. Отчасти поэтому он перенес Карину с неудобного ложа. Но причина такого поступка крылась и в другом: уж слишком был велик соблазн поддразнить маленькую маранту, заставить ее понервничать еще раз, путаясь в догадках и ломая голову над тем, почему же один из наследников земель лератов обращается с ней подобным образом.
А ответ был очевиден. Кроме опасений просто не сдержаться, Аделион еще не хотел превращать ее в запуганную рабыню, боящуюся каждого шороха. Для чего это делать? Чтобы подчинить себе целиком и полностью?
Лерат тихо хмыкнул, проведя согнутым пальцем по щеке маранты, едва касаясь бархатистой кожи.
Она и так принадлежит ему, хотя не признается. И ему это нравится.
Ее непокорность, ее красота, ее нрав и умение добиваться своего. Эти качества не были показными и привлекали лерата более всего. Притворство и игра, достаточное количество которых Аделион успел повидать, порядком утомляли.
Присутствие же Карины в его жизни подобно глотку свежего воздуха.
