За любое неверное движение девушку ждал удар по лицу, а после особо сильного, когда на ее губах выступала кровь, Соломон впивался в них жестким поцелуям, оставляя рукой уродливые синяки на хрупком подбородке. Он откровенно и показательно издевался, молчаливо и с насмешкой давая понять своему брату, что это и есть тот самый урок по обращению с рабынями.
И нравилось происходящее если ни всем, то многим. Остальные испытывали лишь равнодушие и брезгливость: светлые эльфийки продавались или находились в плену лератов достаточно редко. И многие из людей Аделиона предпочли бы куда более… бережное обращение с ценным товаром, чтобы наслаждаться попавшей им в руки девушкой как можно дольше. Не говоря уже о напрасной потере той суммы, что была бы выложена на невольничьем рынке за эту эльфийку.
Сейчас, как никогда раньше, Аделион испытал огромное внутренне удовлетворение от того, что Карина в руки его брата не попала.
Не откажись Соломон тогда от нее, девушка, с ее-то характером, уже давно была бы мертва.
Старший наследник умел ценить то, что находилось в его руках. Особенно столь хрупкий дар, как несовершеннолетняя маранта…
Только дар этот действительно с характером и должен был появиться на пиру с минуты на минуту. Стрелки часов уже давно отсчитали положенное время, но ни Карины, ни Эмита, в зале еще не было. Соломон уже давно начал отпускать тонкие издевки, оставшиеся, пока, без внимания: все были заняты едой.
Однако темноволосый лерат понимал, что это лишь вопрос времени и уже начал жалеть, что на какой-то миг решил поверить упрямой провидице. Возможно, было бы лучше привести ее сюда сразу, в кой-то веки, силой сломив упорство.
Сейчас был не тот момент, когда Аделион мог позволить себе блажь считаться с ее чувствами и желаниями.
Однако, когда в зале вдруг из ниоткуда возник порыв ледяного ветра, задувший все свечи до единой, как и огонь в камине, мужчина отбросил напрасные сомнения и решил довести начатое до конца. Не смотря на всю серьезность ситуации, он хотел посмотреть, что стоит верность маленькой маранты, и оправдает ли она оказанное ей доверие.
Мужчину интересовало, заслуживала ли девушка снисхождения к своему положению, которое проявлял наследник Амил Ратана, повинуясь внезапным и порой необъяснимым порывам.
Предугадать дальнейшие события было не в его силах но, по крайней мере, Карина, как и обещала, явилась в зал почти вовремя: лерат легко распознал магию Эмита, что погрузила зал в полную темноту, к вящему удивлению всех присутствующих. Во тьме раздался только испуганный всхлип светлой эльфийки, да звон натянувшийся цепи. Возле кресел в очередной раз разлился запах страха и аромат свежей крови, а следом за ним все нижние этажи Темной Крепости заполнил леденящий душу вой дикого и опасного животного…
Откинувшись на спинку кресла, Аделион удовлетворенно улыбнулся в темноту.
Карина пришла на пир не одна, а в сопровождении дархара.
Что ж… это будет даже интересно.
Представление начинается, Соломон.
Посмотрим, что ты на это скажешь.
Призрак Джек ставит шоу много лет,
Салют, Джек, повелитель тыкв!
М/ф «Кошмар перед Рождеством»
- Что происходит? – первым звуком в кромешной темноте зала стал вопрос Соломона, озвученный ледяным голосом, в котором с трудом, но все же угадывались нотки недовольства.
Только спокойно сидящий в своем кресле Аделион знал, что происходит на самом деле. Он был осведомлен об отсутствии у Эмита склонности к какой-либо театральности. Повелитель льдов не любил эффектные появления, предпочитая действовать незаметно, и его ледяной вихрь, лишивший зал освещения, скорее всего, был идеей Карины.
Похоже, его маленькая рабыня решила разыграть целый спектакль.
Что же до самого Аделиона – ему ничего не стоило подыграть ей. По крайней мере, до тех пор, пока комедия не начнет превращаться в трагедию. Испортить репутацию лерат не позволит никому, даже собственной строптивой рабыне, которую он ценил и относился весьма… благосклонно.
Ни капли не удивившись осознанию своего истинного отношения к этой необычной девушке, темноволосый лерат взмахнул рукой, молчаливо призывая огонь в камине, что мгновенно подчинился своему властителю и заполыхал неимоверно ярко, ровным светом освещая зал и заметно насторожившихся лератов.
Только его люди были настороже, но не подавали виду. А лераты Соломона же, повскакивая со своих мест, уже успели обнажить оружие.
Чем вызвали насмешливый взгляд Аделиона и негромкие слова, обращенные в сторону соседнего кресла. Свой взгляд он все еще не отводил от ярко пылающего камина.
- Ты жаждал увидеть мою маранту, Соломон? Разреши удовлетворить твое любопытство. Она уже здесь.
Хмыкнув в ответ, блондин развернулся в сторону входа, как и многие другие, кто расслышали слова старшего из наследников. Самому же Аделиону убеждаться в присутствии Карины не было никакой нужды. Он ясно расслышал знакомый цокот острых когтей по каменному полу – звук, к которому привык уже давно. И распознать сейчас спокойную поступь дархара легко позволяла воцарившаяся тишина, сравнимая едва ли не с гробовой. Вся знать вглядывалась в темноту, с затаенным нетерпением ожидая появление рабыни Лиона, а сам же мужчина спокойно потягивал вино, ожидая дальнейших событий.
Первым, кто дал ему понять, что все идет своим чередом, стал появившийся в поле зрения Эмит. Задержавшись около кресла, где сидел его друг, он на миг остановился и склонил голову в знак приветствия и уважения. А после, незаметно улыбнувшись краем губ, не дожидаясь ответа, занял свое место за столом – с краю, поближе к Аделиону.
Полукровка явно пребывал в хорошем расположении духа. Но, увы, распознать это могли лишь единицы.
Аделион словно не заметил того момента, когда и маранта, и ее защитник оказались стоящими прямо перед ним. Не отрывая спокойного взгляда от камина, лерат равнодушно заметил:
- Ты опоздала.
- Это больше не повториться, - раздалось тихое в ответ.
В ее словах не было никакой наигранности и неправдоподобности, однако, удивило мужчину совсем не это. Сказать его маленькая строптивая девчонка могла что угодно, в том числе и то, что первым взбредет в ее умную головку… Но ее эмоциональный фон, на данный момент невероятно спокойный, напоминающий на грани восприятия нежный морской бриз, выходил за рамки обычного. Такого поведения за Кариной еще не наблюдалось.
Наконец-то обратив внимание на главную фигуру сегодняшнего вечера, Аделион удивленно вскинул бровь, на какой-то миг не поверив увиденному.
От его непослушной и своевольной рабыни не осталось и следа. За какие-то несколько часов красивая, но диковатая молодая провидица ухитрилась превратиться… в нежную, хрупкую и ухоженную девушку.
Никаких кричащих цветов, яркого макияжа, которым любили злоупотреблять знатные лератки, тонны драгоценностей или откровенного декольте. Совсем наоборот, маранта выглядела сейчас на их фоне довольно… свежо.
Да. Пожалуй, чтобы описать ее внешний вид, это было самым подходящим словом.
Тонкое черное платье обнажало точеные плечи, выставляя напоказ хрупкость ключиц, а алый ошейник с колокольчиками подчеркивал красоту лебединой шеи. Широкий лиф облегал упругую грудь, под которой тело маранты обвивала широкая лента, в тон к ошейнику и браслетам. Дальше материя расходилась тонкими складками, давая простор воображению, открывая лишь колени и тонкие черные ремешки сандалий, расшитых крохотными красными камушками. Сзади же платье переходило в короткий полупрозрачный шлейф приемлемой длины, не дающий наступить на драпировку, позволяющую разглядеть сквозь паутинку ткани точеные, стройные ноги девушки.
Похоже, что снять браслеты с лодыжек ей помог Эмит. До чего, впрочем, самому Аделиону не было никакого дела.
Гораздо больше его занимал тот факт, что Карина сделала со своими волосами.
Не зная обычаев этой страны (что как всегда само по себе странно), маранта заплела тонкими прядями две косы, вплетя в них алые ленты. По традициям, лишь незамужние девушки вплетали ленты в косу, тем же, кто был связан брачными узами, надлежало собирать волосы или вовсе коротко стричься. Совсем короткая стрижка женщины, как правило, свидетельствовала о высоком статусе ее мужа…
И только рабыни ходили с распущенными волосами. И возможно, в глазах остальных внешний вид маранты сейчас намекал о чем-то, самом лерату было откровенно наплевать.
Новый облик пленницы пришелся ему по душе. А остальные пускай строят догадки.
Поставив опустевший кубок на подлокотник, Аделион поднял руку и поманил Карину пальцем. И, к его очередному удивлению, маранта послушалась беспрекословно. Дархар уселся там, где стоял, склонив голову набок, слегка обмахиваясь пушистым хвостом, а девушка, приблизившись скользящим шагом, плавно опустилась на колени. Положив на них руки ладонями вниз, она вскинула подбородок.
И все это Карина проделала без лишней резкости, своенравности и упрямства, как в своих движениях, так и во взгляде. Она осталась все такой же спокойной, и на лице не было ни малейшего намека на сопротивление, когда мужчина протянул руку, чтобы привычно взять ее за подбородок. Не стала она противиться, когда он слегка притянул ее к себе, чтобы поцеловать.
И конечно же, ответила на поцелуй… Но так, как никогда раньше.
Не с привычными эмоциями, но и о показном равнодушии и подчинении речи не шло. Присутствовали лишь некоторые оттенки удовольствия, но заметил их только сам Аделиона, которому понравился меленный, неторопливый поцелуй – остальные вряд могли понять и почувствовать, что же испытывала маранта на самом деле.
Опасалась? Нервничала? Наслаждалась? А может и вовсе боялась до дрожи того, что могло произойти дальше?
Лератам такое поведение пленной провидицы было в новинку, особенно на фоне измученной эльфийки, принадлежащей Соломону. Но чувства той были вполне оправданы – о жестокости и равнодушии младшего сына Повелителя знали многие.
А Аделион же… О том, что он думал и чувствовал на самом деле, всегда приходилось только догадываться. И, похоже, новую рабыню старший брат воспитал под стать себе.
Неспешно закончив поцелуй, темноволосый лерат едва заметно усмехнулся, пальцем погладив нижнюю губу девушки:
- Надеюсь на это.
Медленно кивнув, на миг прикрыв глаза, Карина встала и, отступив на пару шагов назад, вновь опустилась на пол, поджав ноги так, чтобы светлую, идеальную в неярком свете кожу стройных ног было видно всем присутствующим… но только не Соломону. Вдобавок, дархар лег слева от нее, заключив девушку в полукруг своего тела, положив крупную голову на ее колени, таким образом скрыв от взгляда блондина практически всю фигуру маранты.
На какое-то мгновение Аделиону показался чей-то явный скрип зубов.
Но Соломон на удивление быстро оправился. Откинувшись на спинку, он усмехнулся:
- Она неплоха, Аделион. Однако я предпочитаю наказывать рабов за их провинности, а не спускать им это с рук.
- Возможно, ты и прав, мой дорогой брат, - темноволосый мужчина позволил себе легкую усмешку, привычно обнажая клыки. Удобно расположившись в кресле, закинув ногу на ногу и, подперев щеку кулаком, он произнес достаточно лениво, но многозначительно. - Иногда строптивые рабы заслуживают наказание, соизмеримое допущенным ошибкам. Моя непослушная маленькая маранта еще непременно расплатится за то, что заставила меня ждать. Но… Видишь ли, наказывать можно по-разному, Соломон. И ради некоторых вещей иногда рабы специально злят своих владельцев. Не так ли, Карина?
Брюнет насмешливо вскинул брови, задавая свой вопрос. Если он сейчас и сомневался в ответе маранты, то лишь самую малость.
Но и в этот раз девушка его не разочаровала.
Медленно прикрыв глаза, Карина хитро улыбнулась, склоняя голову, подтверждая его слова и явный намек, в них прозвучавший. На ее шее тихо звякнули колокольчики в знак согласия, а улыбка так и не сошла с губ, когда ладонь скользнула в густую шерсть на голове дархара. Со стороны стола послышались тихие одобрительные смешки.
Пес же тихонько фыркнул, ненавязчиво выказывая отношение к происходящему, и легонько махнул хвостом по полу.
Его словно и не заботило происходящее вокруг, он вел себя как простая, спокойная и меланхоличная дворняжка. И вряд ли большинство присутствующих действительно догадывались, насколько такое поведение являлось обманчивым. Достаточно одного неосторожного выпада или угрозы в сторону Карины – и дархар стал бы по-настоящему опасен и неуправляем. Если его хозяйке будет грозить опасность, не поможет ни один из приказов Аделиона, не смотря на созданную кровную привязку…
Многие сидящие в зале четко осознавали, что охраняет рабыню старшего наследника ни кто-то, а одно из самых сильных магических существ. Это внушало уважение и некий трепет перед мужчиной. Но зарождало и некоторые сомнения по поводу того, как сам Лион справляется с подобной… помехой.
Понимал это и сам Аделион. И у него уже возникли некоторые мысли, как развеять сомнения лератов в том, что ему подчинена не только маранта, но и ее защитник. Оставалось просто дождаться подходящего момента.
Мужчина почему-то не сомневался, что Карина обязательно ему такой предоставит.
- Принеси вина, - не найдя, что сказать в ответ, равнодушно бросил Соломон, резко притянув к себе за ошейник эльфийку и тут же отпихивая в сторону. Короткие шипы вновь оцарапали нежную кожу, но девушка, не издав не звука, торопливо вскочила и, прихрамывая, под негромкий шепот гостей, засеменила в сторону столов, стоящих на другом конце зала. Постепенно шепот перешел в мерный гул, а смех и разговоры становились все громче. Вечер должен был вот-вот войти в привычную колею.
Однако Аделион не сомневался, что все присутствующие наблюдают за ним и за его рабыней.
Ее же саму, казалось, ничего не волновало. Не смотря по сторонам, Карина сидела, спокойно поглаживая и почесывая дархара, задремавшего от привычной ласки. А может огромный пес только делал вид. Он лишь слегка шевельнул ушами, когда раздался звон цепи, волочившейся по полу – спеша принести требуемое своему хозяину, эльфийка не потрудилась подобрать цепь от ошейника. И когда до кресел оставалось всего несколько метров, она вполне предсказуемо наступила на нее.
Круглый серебряный поднос с грохотом упал и кубок бренча покатился по полу, разливая багряное вино. Не удержалась и сама эльфийка, ослабевшая от побоев и потери крови, расстелившись всего в шаге от ног своего господина.
Лицо Соломона приобрело намешливо-предвкушающее выражение. Еще бы – на промах его «лучшей из рабынь» обратили внимание все! Некоторые отреагировали хохотом и сальными шуточками, глядя как девушка, всхлипнув, пытается подняться. Но были и те, кто понял, что младший из братьев проиграл в тот самый миг, когда рабыня старшего вошла в зал.
Они все видели и слышали, наблюдали и сравнивали… и явно не в пользу блондина.
Что показал Соломон?
Жалкую девчонку, избитую и замученную, боявшуюся собственной тени и каждого своего неверного шага? Ее тело было едва прикрыто окровавленной тряпкой, выставляя на всеобщее обозрение то, что любой уважающий себя лерат предпочел бы подчеркнуть, но скрыть от посторонних глаз. Таких рабынь, как эта эльфийка, не принято отдавать в общее пользование, девушка могла бы стать украшением коллекции Соломона, а стала… его позором.
И нравилось происходящее если ни всем, то многим. Остальные испытывали лишь равнодушие и брезгливость: светлые эльфийки продавались или находились в плену лератов достаточно редко. И многие из людей Аделиона предпочли бы куда более… бережное обращение с ценным товаром, чтобы наслаждаться попавшей им в руки девушкой как можно дольше. Не говоря уже о напрасной потере той суммы, что была бы выложена на невольничьем рынке за эту эльфийку.
Сейчас, как никогда раньше, Аделион испытал огромное внутренне удовлетворение от того, что Карина в руки его брата не попала.
Не откажись Соломон тогда от нее, девушка, с ее-то характером, уже давно была бы мертва.
Старший наследник умел ценить то, что находилось в его руках. Особенно столь хрупкий дар, как несовершеннолетняя маранта…
Только дар этот действительно с характером и должен был появиться на пиру с минуты на минуту. Стрелки часов уже давно отсчитали положенное время, но ни Карины, ни Эмита, в зале еще не было. Соломон уже давно начал отпускать тонкие издевки, оставшиеся, пока, без внимания: все были заняты едой.
Однако темноволосый лерат понимал, что это лишь вопрос времени и уже начал жалеть, что на какой-то миг решил поверить упрямой провидице. Возможно, было бы лучше привести ее сюда сразу, в кой-то веки, силой сломив упорство.
Сейчас был не тот момент, когда Аделион мог позволить себе блажь считаться с ее чувствами и желаниями.
Однако, когда в зале вдруг из ниоткуда возник порыв ледяного ветра, задувший все свечи до единой, как и огонь в камине, мужчина отбросил напрасные сомнения и решил довести начатое до конца. Не смотря на всю серьезность ситуации, он хотел посмотреть, что стоит верность маленькой маранты, и оправдает ли она оказанное ей доверие.
Мужчину интересовало, заслуживала ли девушка снисхождения к своему положению, которое проявлял наследник Амил Ратана, повинуясь внезапным и порой необъяснимым порывам.
Предугадать дальнейшие события было не в его силах но, по крайней мере, Карина, как и обещала, явилась в зал почти вовремя: лерат легко распознал магию Эмита, что погрузила зал в полную темноту, к вящему удивлению всех присутствующих. Во тьме раздался только испуганный всхлип светлой эльфийки, да звон натянувшийся цепи. Возле кресел в очередной раз разлился запах страха и аромат свежей крови, а следом за ним все нижние этажи Темной Крепости заполнил леденящий душу вой дикого и опасного животного…
Откинувшись на спинку кресла, Аделион удовлетворенно улыбнулся в темноту.
Карина пришла на пир не одна, а в сопровождении дархара.
Что ж… это будет даже интересно.
Представление начинается, Соломон.
Посмотрим, что ты на это скажешь.
Глава 11
Призрак Джек ставит шоу много лет,
Салют, Джек, повелитель тыкв!
М/ф «Кошмар перед Рождеством»
- Что происходит? – первым звуком в кромешной темноте зала стал вопрос Соломона, озвученный ледяным голосом, в котором с трудом, но все же угадывались нотки недовольства.
Только спокойно сидящий в своем кресле Аделион знал, что происходит на самом деле. Он был осведомлен об отсутствии у Эмита склонности к какой-либо театральности. Повелитель льдов не любил эффектные появления, предпочитая действовать незаметно, и его ледяной вихрь, лишивший зал освещения, скорее всего, был идеей Карины.
Похоже, его маленькая рабыня решила разыграть целый спектакль.
Что же до самого Аделиона – ему ничего не стоило подыграть ей. По крайней мере, до тех пор, пока комедия не начнет превращаться в трагедию. Испортить репутацию лерат не позволит никому, даже собственной строптивой рабыне, которую он ценил и относился весьма… благосклонно.
Ни капли не удивившись осознанию своего истинного отношения к этой необычной девушке, темноволосый лерат взмахнул рукой, молчаливо призывая огонь в камине, что мгновенно подчинился своему властителю и заполыхал неимоверно ярко, ровным светом освещая зал и заметно насторожившихся лератов.
Только его люди были настороже, но не подавали виду. А лераты Соломона же, повскакивая со своих мест, уже успели обнажить оружие.
Чем вызвали насмешливый взгляд Аделиона и негромкие слова, обращенные в сторону соседнего кресла. Свой взгляд он все еще не отводил от ярко пылающего камина.
- Ты жаждал увидеть мою маранту, Соломон? Разреши удовлетворить твое любопытство. Она уже здесь.
Хмыкнув в ответ, блондин развернулся в сторону входа, как и многие другие, кто расслышали слова старшего из наследников. Самому же Аделиону убеждаться в присутствии Карины не было никакой нужды. Он ясно расслышал знакомый цокот острых когтей по каменному полу – звук, к которому привык уже давно. И распознать сейчас спокойную поступь дархара легко позволяла воцарившаяся тишина, сравнимая едва ли не с гробовой. Вся знать вглядывалась в темноту, с затаенным нетерпением ожидая появление рабыни Лиона, а сам же мужчина спокойно потягивал вино, ожидая дальнейших событий.
Первым, кто дал ему понять, что все идет своим чередом, стал появившийся в поле зрения Эмит. Задержавшись около кресла, где сидел его друг, он на миг остановился и склонил голову в знак приветствия и уважения. А после, незаметно улыбнувшись краем губ, не дожидаясь ответа, занял свое место за столом – с краю, поближе к Аделиону.
Полукровка явно пребывал в хорошем расположении духа. Но, увы, распознать это могли лишь единицы.
Аделион словно не заметил того момента, когда и маранта, и ее защитник оказались стоящими прямо перед ним. Не отрывая спокойного взгляда от камина, лерат равнодушно заметил:
- Ты опоздала.
- Это больше не повториться, - раздалось тихое в ответ.
В ее словах не было никакой наигранности и неправдоподобности, однако, удивило мужчину совсем не это. Сказать его маленькая строптивая девчонка могла что угодно, в том числе и то, что первым взбредет в ее умную головку… Но ее эмоциональный фон, на данный момент невероятно спокойный, напоминающий на грани восприятия нежный морской бриз, выходил за рамки обычного. Такого поведения за Кариной еще не наблюдалось.
Наконец-то обратив внимание на главную фигуру сегодняшнего вечера, Аделион удивленно вскинул бровь, на какой-то миг не поверив увиденному.
От его непослушной и своевольной рабыни не осталось и следа. За какие-то несколько часов красивая, но диковатая молодая провидица ухитрилась превратиться… в нежную, хрупкую и ухоженную девушку.
Никаких кричащих цветов, яркого макияжа, которым любили злоупотреблять знатные лератки, тонны драгоценностей или откровенного декольте. Совсем наоборот, маранта выглядела сейчас на их фоне довольно… свежо.
Да. Пожалуй, чтобы описать ее внешний вид, это было самым подходящим словом.
Тонкое черное платье обнажало точеные плечи, выставляя напоказ хрупкость ключиц, а алый ошейник с колокольчиками подчеркивал красоту лебединой шеи. Широкий лиф облегал упругую грудь, под которой тело маранты обвивала широкая лента, в тон к ошейнику и браслетам. Дальше материя расходилась тонкими складками, давая простор воображению, открывая лишь колени и тонкие черные ремешки сандалий, расшитых крохотными красными камушками. Сзади же платье переходило в короткий полупрозрачный шлейф приемлемой длины, не дающий наступить на драпировку, позволяющую разглядеть сквозь паутинку ткани точеные, стройные ноги девушки.
Похоже, что снять браслеты с лодыжек ей помог Эмит. До чего, впрочем, самому Аделиону не было никакого дела.
Гораздо больше его занимал тот факт, что Карина сделала со своими волосами.
Не зная обычаев этой страны (что как всегда само по себе странно), маранта заплела тонкими прядями две косы, вплетя в них алые ленты. По традициям, лишь незамужние девушки вплетали ленты в косу, тем же, кто был связан брачными узами, надлежало собирать волосы или вовсе коротко стричься. Совсем короткая стрижка женщины, как правило, свидетельствовала о высоком статусе ее мужа…
И только рабыни ходили с распущенными волосами. И возможно, в глазах остальных внешний вид маранты сейчас намекал о чем-то, самом лерату было откровенно наплевать.
Новый облик пленницы пришелся ему по душе. А остальные пускай строят догадки.
Поставив опустевший кубок на подлокотник, Аделион поднял руку и поманил Карину пальцем. И, к его очередному удивлению, маранта послушалась беспрекословно. Дархар уселся там, где стоял, склонив голову набок, слегка обмахиваясь пушистым хвостом, а девушка, приблизившись скользящим шагом, плавно опустилась на колени. Положив на них руки ладонями вниз, она вскинула подбородок.
И все это Карина проделала без лишней резкости, своенравности и упрямства, как в своих движениях, так и во взгляде. Она осталась все такой же спокойной, и на лице не было ни малейшего намека на сопротивление, когда мужчина протянул руку, чтобы привычно взять ее за подбородок. Не стала она противиться, когда он слегка притянул ее к себе, чтобы поцеловать.
И конечно же, ответила на поцелуй… Но так, как никогда раньше.
Не с привычными эмоциями, но и о показном равнодушии и подчинении речи не шло. Присутствовали лишь некоторые оттенки удовольствия, но заметил их только сам Аделиона, которому понравился меленный, неторопливый поцелуй – остальные вряд могли понять и почувствовать, что же испытывала маранта на самом деле.
Опасалась? Нервничала? Наслаждалась? А может и вовсе боялась до дрожи того, что могло произойти дальше?
Лератам такое поведение пленной провидицы было в новинку, особенно на фоне измученной эльфийки, принадлежащей Соломону. Но чувства той были вполне оправданы – о жестокости и равнодушии младшего сына Повелителя знали многие.
А Аделион же… О том, что он думал и чувствовал на самом деле, всегда приходилось только догадываться. И, похоже, новую рабыню старший брат воспитал под стать себе.
Неспешно закончив поцелуй, темноволосый лерат едва заметно усмехнулся, пальцем погладив нижнюю губу девушки:
- Надеюсь на это.
Медленно кивнув, на миг прикрыв глаза, Карина встала и, отступив на пару шагов назад, вновь опустилась на пол, поджав ноги так, чтобы светлую, идеальную в неярком свете кожу стройных ног было видно всем присутствующим… но только не Соломону. Вдобавок, дархар лег слева от нее, заключив девушку в полукруг своего тела, положив крупную голову на ее колени, таким образом скрыв от взгляда блондина практически всю фигуру маранты.
На какое-то мгновение Аделиону показался чей-то явный скрип зубов.
Но Соломон на удивление быстро оправился. Откинувшись на спинку, он усмехнулся:
- Она неплоха, Аделион. Однако я предпочитаю наказывать рабов за их провинности, а не спускать им это с рук.
- Возможно, ты и прав, мой дорогой брат, - темноволосый мужчина позволил себе легкую усмешку, привычно обнажая клыки. Удобно расположившись в кресле, закинув ногу на ногу и, подперев щеку кулаком, он произнес достаточно лениво, но многозначительно. - Иногда строптивые рабы заслуживают наказание, соизмеримое допущенным ошибкам. Моя непослушная маленькая маранта еще непременно расплатится за то, что заставила меня ждать. Но… Видишь ли, наказывать можно по-разному, Соломон. И ради некоторых вещей иногда рабы специально злят своих владельцев. Не так ли, Карина?
Брюнет насмешливо вскинул брови, задавая свой вопрос. Если он сейчас и сомневался в ответе маранты, то лишь самую малость.
Но и в этот раз девушка его не разочаровала.
Медленно прикрыв глаза, Карина хитро улыбнулась, склоняя голову, подтверждая его слова и явный намек, в них прозвучавший. На ее шее тихо звякнули колокольчики в знак согласия, а улыбка так и не сошла с губ, когда ладонь скользнула в густую шерсть на голове дархара. Со стороны стола послышались тихие одобрительные смешки.
Пес же тихонько фыркнул, ненавязчиво выказывая отношение к происходящему, и легонько махнул хвостом по полу.
Его словно и не заботило происходящее вокруг, он вел себя как простая, спокойная и меланхоличная дворняжка. И вряд ли большинство присутствующих действительно догадывались, насколько такое поведение являлось обманчивым. Достаточно одного неосторожного выпада или угрозы в сторону Карины – и дархар стал бы по-настоящему опасен и неуправляем. Если его хозяйке будет грозить опасность, не поможет ни один из приказов Аделиона, не смотря на созданную кровную привязку…
Многие сидящие в зале четко осознавали, что охраняет рабыню старшего наследника ни кто-то, а одно из самых сильных магических существ. Это внушало уважение и некий трепет перед мужчиной. Но зарождало и некоторые сомнения по поводу того, как сам Лион справляется с подобной… помехой.
Понимал это и сам Аделион. И у него уже возникли некоторые мысли, как развеять сомнения лератов в том, что ему подчинена не только маранта, но и ее защитник. Оставалось просто дождаться подходящего момента.
Мужчина почему-то не сомневался, что Карина обязательно ему такой предоставит.
- Принеси вина, - не найдя, что сказать в ответ, равнодушно бросил Соломон, резко притянув к себе за ошейник эльфийку и тут же отпихивая в сторону. Короткие шипы вновь оцарапали нежную кожу, но девушка, не издав не звука, торопливо вскочила и, прихрамывая, под негромкий шепот гостей, засеменила в сторону столов, стоящих на другом конце зала. Постепенно шепот перешел в мерный гул, а смех и разговоры становились все громче. Вечер должен был вот-вот войти в привычную колею.
Однако Аделион не сомневался, что все присутствующие наблюдают за ним и за его рабыней.
Ее же саму, казалось, ничего не волновало. Не смотря по сторонам, Карина сидела, спокойно поглаживая и почесывая дархара, задремавшего от привычной ласки. А может огромный пес только делал вид. Он лишь слегка шевельнул ушами, когда раздался звон цепи, волочившейся по полу – спеша принести требуемое своему хозяину, эльфийка не потрудилась подобрать цепь от ошейника. И когда до кресел оставалось всего несколько метров, она вполне предсказуемо наступила на нее.
Круглый серебряный поднос с грохотом упал и кубок бренча покатился по полу, разливая багряное вино. Не удержалась и сама эльфийка, ослабевшая от побоев и потери крови, расстелившись всего в шаге от ног своего господина.
Лицо Соломона приобрело намешливо-предвкушающее выражение. Еще бы – на промах его «лучшей из рабынь» обратили внимание все! Некоторые отреагировали хохотом и сальными шуточками, глядя как девушка, всхлипнув, пытается подняться. Но были и те, кто понял, что младший из братьев проиграл в тот самый миг, когда рабыня старшего вошла в зал.
Они все видели и слышали, наблюдали и сравнивали… и явно не в пользу блондина.
Что показал Соломон?
Жалкую девчонку, избитую и замученную, боявшуюся собственной тени и каждого своего неверного шага? Ее тело было едва прикрыто окровавленной тряпкой, выставляя на всеобщее обозрение то, что любой уважающий себя лерат предпочел бы подчеркнуть, но скрыть от посторонних глаз. Таких рабынь, как эта эльфийка, не принято отдавать в общее пользование, девушка могла бы стать украшением коллекции Соломона, а стала… его позором.
