Перед вагончиком была заросшая канава. На края канавы положили бревна, получились хорошие скамейки. Разожгли костер. Повесили котелок, варили чай, пекли картошку в золе. Слушали гитару, пели песни, разговаривали, мечтали. Спать все ушли уже ночью. Вставали мы рано, но все равно организм успевал отдохнуть за это время.
Новый день прошел в заботах, обучении, все вызывало интерес. Сходили на вторую линию шурфов, там работали наши парни. За работой мы их видели впервые, и они были как-то этим смущены. Решили никому не мешать. Обратно домой мы шли по дороге, но ушли чуть раньше, нам не хотелось стоять в очереди на мост. Прошли по нему первыми. У остальных, тоже была какая-то закономерность, в прохождении этого моста, но все равно некоторым приходилось ждать. А дальше, кто шел быстро, кто - не спеша, к ужину успевали все.
Дежурный уже раздавал ужин, когда влетел в палатку наш конюх.
- Братва, кто спер у меня свитер? - на одном дыхании выпалил он.
У нас краж не было и это прозвучало как вызов.
- Я его снял и бросил возле окна, там он и лежал, - говорил повышенным тоном, как будто в шифоньер он его на плечики повесил.
- А сегодня стало вечером прохладно, подхожу к окну, а его нет! - продолжал он.
Все начали хихикать.
- Может, кто его с половой тряпкой перепутал? – спросил Валера.
И все начали коситься на нас.
- Нет! Я нашел половую тряпку – это чья-то рубаха. Отдайте мой свитер!
Начальник с бригадиром переглянулись.
- Может он на веревке висит, сохнет, - пытались подсказать ему, - ты посмотрел?
- Там его нет! - заявил Вовка.
Я недавно заходила в их дома. Как же мне сейчас оправдываться?
Дядя Андрей медленно произнес:
- На веревках все свои вещи нашли?
Все молча закивали.
- Что осталось на веревках, - повернулся он к конюху, - принеси сюда.
Он исчез. Я пила свой чай молча, предательски горели лицо и уши, даже не знала как себя вести.
- Смотри палатку не сожги, - обратился ко мне дядя Андрей.
Мне стало жарко. Многие не поняли о чем речь, но переспрашивать не стали. Прибежал Вовка, с рук у него свисал свитер, что я стирала.
- Вот это только и висело на веревке, но это не мое!
Андрей Петрович взял свитер в руки, поднял над головой:
- Ребята, чья это вещь?
Все отрицательно закивали головами. Он в упор глянул на конюха:
- Значит он твой!
- Нет! Нет! Мой свитер сплошного серого цвета и грубый на ощупь.
Дядя Андрей кинул конюху свитер:
- Разгляди внимательно его, чужих людей у нас нет!
Конюх начал разглядывать свитер и обнаружил знакомую дырочку от сигареты.
- Вот моя дырка! А свитер не мой,- и уже тише, - он у меня был серый, а этот такой красивый.
- Ну и носи его на здоровье, раз от него все отказались.
Конюх уселся на край лавки да как закричит:
- Да был у меня такой, мама мне купила, но я думал, что его где-то давно потерял.
Все начали над ним смеяться, напряжение спало. Свитер нашел своего хозяина. Он надел его быстро на себя, в этом свитере стал как-то моложе и интереснее. Уши и лицо у меня приняли нормальный цвет.
Андрей Петрович поглядел на меня, потом сказал в сторону:
- Ладно, всякое бывает.
Он не стал говорить о моем секрете, а может о нем уже все знали, но молчали.
На мини-драге начали промываться промышленные пробы. У старых шурфов начали освобождаться места.
Теперь от агрегата мы не отходили. Когда грохота работали без аварий, я бегала сушить концентрат на печке. Печка квадратная с одной стороны топка, а с других трех сторон треугольные емкости с шиберами внизу, в который насыпался концентрат. Специальной деревянной лопатой перемешивала концентрат, его нельзя перегревать (алмазы могли потерять прозрачность, помутнеть) и не досушить тоже нельзя. Начали накапливаться мешки с сухим песком.
Все перемещения концентрата мы делали вместе, одному поднимать такие тяжести не под силу. Металлические емкости мы просто перетягивали волоком, даже не поднимая. Динамит просил ребят нам помогать, но мы старались не отвлекать их от работы. Все делали сами. Мы часто вглядывались в концентрат, хотелось найти алмаз, но он так и не попадался.
Во время технических задержек, у нас появлялось несколько минут отдыха. Однажды мы без предупреждения подошли к шурфу, посмотреть проходку. Там работали старички. Было жарко, они работали без рубашек. Все тела у них были в наколках. У одного на груди был портрет Ленина и Сталина, купола церквей, на руках красивые девушки. У другого была лошадь на спине, и когда он работал воротом, казалось, что она бьет копытом, тоже купола церквей, кресты и еще что-то – разглядеть не успели. Рабочие приостановили работу, надели рубашки. Мы перекинулись с ними парой слов, поглядели пробы, состав, заглянули в шурф, потом пошли к своему рабочему месту.
Однажды мы услышали крики около дома старичков, там громыхал начальник партии. Разбираться в чем дело, не в наших правилах. Мы конечно замечали, что старички иногда приходили с запахом спиртного, от которого никуда не денешься на чистом воздухе. Он был слышен, как говорят, за версту. Конюх в село не ходил, где они брали спиртное, оставалось загадкой. Наверное, опять происходили разборки на этой почве. Я тоже замечала запах спиртного, когда ходила тайком к ним убираться, приходилось часто проветривать дом, потом только заходить.
Все новости узнали мы за ужином в столовой. На ужин одна половина старичков не пришла, вторая часть понуро молчала. Запах спиртного опять витал в воздухе. Начальник стоял в центре палатки:
- Я сколько раз буду повторять про сухой закон? Вы чего здесь устраивайте, чего себе позволяйте?
Голос грозно громыхал, было не очень приятно, мужчины были не мальчики, а отчитывал он их как школьников.
- Объемы упали, проходки нет! Какие я вам закрою наряды? Хорошо, что нет производственных травм.
Все слушали, никто не осмелился, спросить, что же произошло, а может все уже знали, кроме нас.
Начальник нервно начал ходить по столовой.
- Я весь дом обшарил, везде посмотрел, захожу, а они сидят за столом и в банках у них брага (напиток-не футбольный клуб). Я вылил содержимое банок и ушел, больше ничего не нашел. Через десять минут возвращаюсь у них опять в банках брага. Я снова выплеснул, огляделся, схватил чайник, там обнаружил эту бурду. Выплеснул. Пошел в контору, но тут закрались сомнения, что это не последнее спиртное, так они спокойно себя вели, когда я выливал. Сел и никак в толк не возьму-откуда? Посидел немного, и снова пошел в дом. Сидят голубки за столом, а в банках опять налита брага! Я всё опять осмотрел, нет ничего, нет емкостей, откуда они ее взяли? И тут на глаза мне попался болотный сапог над печкой. Подошел, снял его, там было полно ещё этой жидкости. Я его вытащил и вылил за порог, за мной выскочили мужики, начали ругаться. Теперь я понял, что больше у них ничего нет! - закончил он свое повествование на одном дыхании.
Начальник нервно ходил по палатке. Головы сидящих горняков как по команде поворачивались то в одну, то в другую сторону.
- Ну как вы могли пить эту бурду из сапога резинового? Неужели не брезговали - ведь резиновый сапог? - обратился он к мужчинам.
- Да он же новый! - прозвучало с боку стола.
- Нормально, каблуком немного отдавало. А так ничего,- сказал кто-то уже в середине.
- Кто интересно нас заложил? - спросил Илья, покосившись на меня.
- Это я сам догадался,- гордо сказал начальник.
Ему никто не поверил. Теперь нам стало ясно, что там случилось. Было смешно и как-то неприятно, что они там пили. Я же всё время видела этот сапог над печкой, думала, что сушится. Так видимо думали все. В голове все время крутится мысль, что эту историю я уже где-то слышала. Неужели годами происходят, какие-то одни и те же происшествия в геологических партиях?
С этого дня воздух в доме старичков стал чище – попойки прекратились.
Когда в партии есть девчонки, там кто-то всегда пытается завоевать дружбу, доверие, любовь. Я выгляжу очень молодо, высокая, худая, лицо детское. Любашка выглядит намного старше. Она ниже ростом, рыжие волосы, большие глаза – симпатичная девушка. Дружим давно, живем в одной комнате, хорошо понимаем друг друга. Разбираем все возникшие ситуации и со временем в голове иногда одновременно появляются одинаковые мысли. Никогда не переходили дорогу друг другу.
К этому времени мы уже определились в симпатиях к парням. В нашей партии ей очень понравился паренек – Володя. Он был старше её лет на пять, высокий, спортивного телосложения. С красивыми чертами лица, красивый голос, виртуозно владеет гитарой. Много знает, когда что-либо рассказывает, просто заслушиваешься. Правда, многие старались завоевать ее внимание, но он одержал на этом поприще победу. Сначала они просто сидели со всеми у костра, но совсем недавно стали ходить вечерами прогуливаться вдвоем. Все остальные претенденты на ее дружбу отпали. В партии не принято разбивать сложившиеся пары, если возникают среди молодых какие-то чувства, никто не мешает, и стараются беречь эти отношения. Я никогда ни о чем не спрашивала, мы даже не обсуждали это между собой. Так иногда, если сама что-либо хотела рассказать.
Все ребята у нас интересные, молодость, самое хорошее время! Каждый со своим характером, но все старались показать свои самые лучшие стороны. Они хотя и подсмеивались над слабостями друг друга, но все в рамках приличия. Водить со мной дружбу не хотел видимо никто, может я никого не выделяла своим вниманием, может сама не горела желанием отдавать предпочтение кому-либо. Я выглядела намного моложе своих лет, а связываться с малолеткой, видимо, никто не хотел. И все же я остановила свой выбор на Григории. Он не такой уж и красавец, ростом чуть выше меня, с глубокими залысинами, на затылке довольно уже редкие волосы. Гриша хорошо играл на гитаре и задушевно пел, сердце таяло от его голоса и песен. Но ни один мускул на лице, ни одно движение не выдавало тайну моего сердца, я лишь дома вздыхала о нем.
Воспитанная на художественной литературе, я ждала, что сердце моему избраннику подскажет выбор, и он обратит на меня внимание. Но дни шли, и мои чувства оставались без ответа. Он был объектом моего обожания, я молча страдала. Когда в столовой я встречалась с ним взглядом, то лицо предательски вспыхивало, старалась быстрее уйти, чтобы никто ничего не заметил. Но, к сожалению, так же ничего не замечал и Гриша. Видимо сердце его тянулось к Любашке, он часто пел песни о любви, когда мы ужинали в столовой. Никто не против таких концертов, все слушали с удовольствием.
Чаще всего я вспоминала о нем вечером, а так мне страдать совсем некогда. Все дни у меня заполнены с утра до самого вечера. Так как сердце подруги уже было занято, ребята стали реже приходить к костру. Да и мы очень сильно стали уставать на работе. После ужина мы еще шли мыть пробы, которые приносили геологи.
Работа на фабрике налаживалась, меньше стало аварий, песок сушился, концентрат накапливался. Я успевала документировать шурфы.
Однажды нам сообщили, что посылают в партию несколько коробок яиц. Яйца нам особо не нужны, повара использовали яичный порошок. Начальник долго громыхал по рации, отказывался, но видимо их закупили в экспедиции много и начали распределять по партиям.
Вовка ушел в село за ними. Федя (конь) был загружен тяжелыми мешками и коробками, а все коробки с яйцами привязали на Маньку. Манька своенравная молодая лошадь не желала перевозить груз на себе. Во время пути она пыталась боками потереться о деревья, чтобы смахнуть все коробки, за одно и оводов со своей шкуры. Коробки довезли, но яйца пострадали.
Разгрузили их сразу в столовой. Дежурный все пересмотрел, яйца треснутые и разбитые были зажарены и мы наслаждались вкусной яичницей. Еще много яиц оставалось. Шли они долго, и нужно их срочно использовать. Холодильников у нас нет. Утром подали уже вареные яйца.
- Все возьмите яйца по домам и съедайте в самые ближайшие сроки. На улице тепло, - распорядился начальник.
У нас просто нет условий, где их готовить, мы вежливо отказались. Остальным вручили по тридцать штук на человека.
Рабочие начали думать, что делать с этими яйцами, на улице их оставлять нельзя, дома жарко. Спрятали в яме, под крылечком. В партии все продукты хранились в помещении. На улице было запрещено их хранить. Могли прийти дикие звери на запах, а никому с ними встречаться не хотелось. Мусор сжигали, а пищевые отходы, съедали лошади. Чистота вокруг всеми поддерживалась беспрекословно.
Партия налегала на яйца. Мы пришли в столовую. Там сидел дежурный и пытался придумать новое блюдо из яиц. Он игрался со скорлупой, то разбивал ее, то выдувал полностью яйцо на сковородку, сделав две дырки.
- А ты можешь вытащить яйцо, чтобы оставалась одна дырка? - спросила я.
- А тебе зачем?
- Поделки буду делать для красоты.
- Попробую.
Остальные яйца он извлекал из одной дырки. Долго мучился, но насобирал нам тридцать штук. Уложили в сетку. Пустая скорлупа перекочевала в вагончик. Долго думали, что из них сделать, но фантазии не хватило и они продолжали стоять в углу.
Динамит попросил нас отнести две сетки яиц для Федора. Они жили на фабрике и им всегда рабочие приносили продукты, которые они заказывали. Яйца не тяжелые, поэтому попросили отнести нас.
Начальник сказал взять две сетки в столовой, сделал запись в амбарной книге. Облегченно вздохнул, яйца кончились без потерь. Когда мы шли на работу мимо своего вагончика у нас созрел коварный план. Мы взяли с собой и свою сетку яиц.
Все это мы принесли на фабрику. Свои муляжи спрятали около грохотов, чтобы никто не видел.
Феде передали яйца, он обрадовался, потащил их в палатку.
Видимо в ближайшие дни они с Николаем тоже налегли на яичный рацион. Через два дня мы пробрались тихонько в палатку. У них оставалась еще одна сетка, которую Любашка спрятала под топчаном, а на видное место поставила наши яйца.
Потом подошли к шурфу, где работал Федя.
- Федя, а у вас есть яйца или еще вам принести? - начали мы издалека.
- Нет, нам больше не надо, мы уже наелись. Эти вот доедим, и хватит, - ответил он.
- А нам негде даже пожарить и нам не выдали яйца, - продолжили мы.
- Ну, приходите на обед, угощу я вас яичницей.
- А можно мы Леху с собой возьмем? - нам нужен был свидетель нашего розыгрыша. Леха уже давно работал на шурфах, хотя все жалели, что он у нас не повар.
- Да. И Володя пусть приходит, всем хватит.
Он обрадовался, мы первый раз согласились прийти к нему в гости. Федя нас часто приглашал на обед, но мы всегда отказывались, обедали мы вдвоем своим сухим пайком. Мы ушли на свое рабочее место. Я сбегала к Лехе и Володе, предупредила, что мы приглашены на обед. Палатка стояла почти рядом, но нельзя надолго отходить от агрегатов, стали искать, кто может нас заменить на минут пятнадцать.
К назначенному часу мы пошли к Феде. На печке уже стояла сковородка. Туда же полетел кусок маргарина. Любашка сама вынесла яйца и поставила рядом с печкой.
Новый день прошел в заботах, обучении, все вызывало интерес. Сходили на вторую линию шурфов, там работали наши парни. За работой мы их видели впервые, и они были как-то этим смущены. Решили никому не мешать. Обратно домой мы шли по дороге, но ушли чуть раньше, нам не хотелось стоять в очереди на мост. Прошли по нему первыми. У остальных, тоже была какая-то закономерность, в прохождении этого моста, но все равно некоторым приходилось ждать. А дальше, кто шел быстро, кто - не спеша, к ужину успевали все.
Дежурный уже раздавал ужин, когда влетел в палатку наш конюх.
- Братва, кто спер у меня свитер? - на одном дыхании выпалил он.
У нас краж не было и это прозвучало как вызов.
- Я его снял и бросил возле окна, там он и лежал, - говорил повышенным тоном, как будто в шифоньер он его на плечики повесил.
- А сегодня стало вечером прохладно, подхожу к окну, а его нет! - продолжал он.
Все начали хихикать.
- Может, кто его с половой тряпкой перепутал? – спросил Валера.
И все начали коситься на нас.
- Нет! Я нашел половую тряпку – это чья-то рубаха. Отдайте мой свитер!
Начальник с бригадиром переглянулись.
- Может он на веревке висит, сохнет, - пытались подсказать ему, - ты посмотрел?
- Там его нет! - заявил Вовка.
Я недавно заходила в их дома. Как же мне сейчас оправдываться?
Дядя Андрей медленно произнес:
- На веревках все свои вещи нашли?
Все молча закивали.
- Что осталось на веревках, - повернулся он к конюху, - принеси сюда.
Он исчез. Я пила свой чай молча, предательски горели лицо и уши, даже не знала как себя вести.
- Смотри палатку не сожги, - обратился ко мне дядя Андрей.
Мне стало жарко. Многие не поняли о чем речь, но переспрашивать не стали. Прибежал Вовка, с рук у него свисал свитер, что я стирала.
- Вот это только и висело на веревке, но это не мое!
Андрей Петрович взял свитер в руки, поднял над головой:
- Ребята, чья это вещь?
Все отрицательно закивали головами. Он в упор глянул на конюха:
- Значит он твой!
- Нет! Нет! Мой свитер сплошного серого цвета и грубый на ощупь.
Дядя Андрей кинул конюху свитер:
- Разгляди внимательно его, чужих людей у нас нет!
Конюх начал разглядывать свитер и обнаружил знакомую дырочку от сигареты.
- Вот моя дырка! А свитер не мой,- и уже тише, - он у меня был серый, а этот такой красивый.
- Ну и носи его на здоровье, раз от него все отказались.
Конюх уселся на край лавки да как закричит:
- Да был у меня такой, мама мне купила, но я думал, что его где-то давно потерял.
Все начали над ним смеяться, напряжение спало. Свитер нашел своего хозяина. Он надел его быстро на себя, в этом свитере стал как-то моложе и интереснее. Уши и лицо у меня приняли нормальный цвет.
Андрей Петрович поглядел на меня, потом сказал в сторону:
- Ладно, всякое бывает.
Он не стал говорить о моем секрете, а может о нем уже все знали, но молчали.
Глава 23. Снова о сухом законе
На мини-драге начали промываться промышленные пробы. У старых шурфов начали освобождаться места.
Теперь от агрегата мы не отходили. Когда грохота работали без аварий, я бегала сушить концентрат на печке. Печка квадратная с одной стороны топка, а с других трех сторон треугольные емкости с шиберами внизу, в который насыпался концентрат. Специальной деревянной лопатой перемешивала концентрат, его нельзя перегревать (алмазы могли потерять прозрачность, помутнеть) и не досушить тоже нельзя. Начали накапливаться мешки с сухим песком.
Все перемещения концентрата мы делали вместе, одному поднимать такие тяжести не под силу. Металлические емкости мы просто перетягивали волоком, даже не поднимая. Динамит просил ребят нам помогать, но мы старались не отвлекать их от работы. Все делали сами. Мы часто вглядывались в концентрат, хотелось найти алмаз, но он так и не попадался.
Во время технических задержек, у нас появлялось несколько минут отдыха. Однажды мы без предупреждения подошли к шурфу, посмотреть проходку. Там работали старички. Было жарко, они работали без рубашек. Все тела у них были в наколках. У одного на груди был портрет Ленина и Сталина, купола церквей, на руках красивые девушки. У другого была лошадь на спине, и когда он работал воротом, казалось, что она бьет копытом, тоже купола церквей, кресты и еще что-то – разглядеть не успели. Рабочие приостановили работу, надели рубашки. Мы перекинулись с ними парой слов, поглядели пробы, состав, заглянули в шурф, потом пошли к своему рабочему месту.
Однажды мы услышали крики около дома старичков, там громыхал начальник партии. Разбираться в чем дело, не в наших правилах. Мы конечно замечали, что старички иногда приходили с запахом спиртного, от которого никуда не денешься на чистом воздухе. Он был слышен, как говорят, за версту. Конюх в село не ходил, где они брали спиртное, оставалось загадкой. Наверное, опять происходили разборки на этой почве. Я тоже замечала запах спиртного, когда ходила тайком к ним убираться, приходилось часто проветривать дом, потом только заходить.
Все новости узнали мы за ужином в столовой. На ужин одна половина старичков не пришла, вторая часть понуро молчала. Запах спиртного опять витал в воздухе. Начальник стоял в центре палатки:
- Я сколько раз буду повторять про сухой закон? Вы чего здесь устраивайте, чего себе позволяйте?
Голос грозно громыхал, было не очень приятно, мужчины были не мальчики, а отчитывал он их как школьников.
- Объемы упали, проходки нет! Какие я вам закрою наряды? Хорошо, что нет производственных травм.
Все слушали, никто не осмелился, спросить, что же произошло, а может все уже знали, кроме нас.
Начальник нервно начал ходить по столовой.
- Я весь дом обшарил, везде посмотрел, захожу, а они сидят за столом и в банках у них брага (напиток-не футбольный клуб). Я вылил содержимое банок и ушел, больше ничего не нашел. Через десять минут возвращаюсь у них опять в банках брага. Я снова выплеснул, огляделся, схватил чайник, там обнаружил эту бурду. Выплеснул. Пошел в контору, но тут закрались сомнения, что это не последнее спиртное, так они спокойно себя вели, когда я выливал. Сел и никак в толк не возьму-откуда? Посидел немного, и снова пошел в дом. Сидят голубки за столом, а в банках опять налита брага! Я всё опять осмотрел, нет ничего, нет емкостей, откуда они ее взяли? И тут на глаза мне попался болотный сапог над печкой. Подошел, снял его, там было полно ещё этой жидкости. Я его вытащил и вылил за порог, за мной выскочили мужики, начали ругаться. Теперь я понял, что больше у них ничего нет! - закончил он свое повествование на одном дыхании.
Начальник нервно ходил по палатке. Головы сидящих горняков как по команде поворачивались то в одну, то в другую сторону.
- Ну как вы могли пить эту бурду из сапога резинового? Неужели не брезговали - ведь резиновый сапог? - обратился он к мужчинам.
- Да он же новый! - прозвучало с боку стола.
- Нормально, каблуком немного отдавало. А так ничего,- сказал кто-то уже в середине.
- Кто интересно нас заложил? - спросил Илья, покосившись на меня.
- Это я сам догадался,- гордо сказал начальник.
Ему никто не поверил. Теперь нам стало ясно, что там случилось. Было смешно и как-то неприятно, что они там пили. Я же всё время видела этот сапог над печкой, думала, что сушится. Так видимо думали все. В голове все время крутится мысль, что эту историю я уже где-то слышала. Неужели годами происходят, какие-то одни и те же происшествия в геологических партиях?
С этого дня воздух в доме старичков стал чище – попойки прекратились.
Глава 24. Новые отношения
Когда в партии есть девчонки, там кто-то всегда пытается завоевать дружбу, доверие, любовь. Я выгляжу очень молодо, высокая, худая, лицо детское. Любашка выглядит намного старше. Она ниже ростом, рыжие волосы, большие глаза – симпатичная девушка. Дружим давно, живем в одной комнате, хорошо понимаем друг друга. Разбираем все возникшие ситуации и со временем в голове иногда одновременно появляются одинаковые мысли. Никогда не переходили дорогу друг другу.
К этому времени мы уже определились в симпатиях к парням. В нашей партии ей очень понравился паренек – Володя. Он был старше её лет на пять, высокий, спортивного телосложения. С красивыми чертами лица, красивый голос, виртуозно владеет гитарой. Много знает, когда что-либо рассказывает, просто заслушиваешься. Правда, многие старались завоевать ее внимание, но он одержал на этом поприще победу. Сначала они просто сидели со всеми у костра, но совсем недавно стали ходить вечерами прогуливаться вдвоем. Все остальные претенденты на ее дружбу отпали. В партии не принято разбивать сложившиеся пары, если возникают среди молодых какие-то чувства, никто не мешает, и стараются беречь эти отношения. Я никогда ни о чем не спрашивала, мы даже не обсуждали это между собой. Так иногда, если сама что-либо хотела рассказать.
Все ребята у нас интересные, молодость, самое хорошее время! Каждый со своим характером, но все старались показать свои самые лучшие стороны. Они хотя и подсмеивались над слабостями друг друга, но все в рамках приличия. Водить со мной дружбу не хотел видимо никто, может я никого не выделяла своим вниманием, может сама не горела желанием отдавать предпочтение кому-либо. Я выглядела намного моложе своих лет, а связываться с малолеткой, видимо, никто не хотел. И все же я остановила свой выбор на Григории. Он не такой уж и красавец, ростом чуть выше меня, с глубокими залысинами, на затылке довольно уже редкие волосы. Гриша хорошо играл на гитаре и задушевно пел, сердце таяло от его голоса и песен. Но ни один мускул на лице, ни одно движение не выдавало тайну моего сердца, я лишь дома вздыхала о нем.
Воспитанная на художественной литературе, я ждала, что сердце моему избраннику подскажет выбор, и он обратит на меня внимание. Но дни шли, и мои чувства оставались без ответа. Он был объектом моего обожания, я молча страдала. Когда в столовой я встречалась с ним взглядом, то лицо предательски вспыхивало, старалась быстрее уйти, чтобы никто ничего не заметил. Но, к сожалению, так же ничего не замечал и Гриша. Видимо сердце его тянулось к Любашке, он часто пел песни о любви, когда мы ужинали в столовой. Никто не против таких концертов, все слушали с удовольствием.
Чаще всего я вспоминала о нем вечером, а так мне страдать совсем некогда. Все дни у меня заполнены с утра до самого вечера. Так как сердце подруги уже было занято, ребята стали реже приходить к костру. Да и мы очень сильно стали уставать на работе. После ужина мы еще шли мыть пробы, которые приносили геологи.
Глава 25. Яичная суета
Работа на фабрике налаживалась, меньше стало аварий, песок сушился, концентрат накапливался. Я успевала документировать шурфы.
Однажды нам сообщили, что посылают в партию несколько коробок яиц. Яйца нам особо не нужны, повара использовали яичный порошок. Начальник долго громыхал по рации, отказывался, но видимо их закупили в экспедиции много и начали распределять по партиям.
Вовка ушел в село за ними. Федя (конь) был загружен тяжелыми мешками и коробками, а все коробки с яйцами привязали на Маньку. Манька своенравная молодая лошадь не желала перевозить груз на себе. Во время пути она пыталась боками потереться о деревья, чтобы смахнуть все коробки, за одно и оводов со своей шкуры. Коробки довезли, но яйца пострадали.
Разгрузили их сразу в столовой. Дежурный все пересмотрел, яйца треснутые и разбитые были зажарены и мы наслаждались вкусной яичницей. Еще много яиц оставалось. Шли они долго, и нужно их срочно использовать. Холодильников у нас нет. Утром подали уже вареные яйца.
- Все возьмите яйца по домам и съедайте в самые ближайшие сроки. На улице тепло, - распорядился начальник.
У нас просто нет условий, где их готовить, мы вежливо отказались. Остальным вручили по тридцать штук на человека.
Рабочие начали думать, что делать с этими яйцами, на улице их оставлять нельзя, дома жарко. Спрятали в яме, под крылечком. В партии все продукты хранились в помещении. На улице было запрещено их хранить. Могли прийти дикие звери на запах, а никому с ними встречаться не хотелось. Мусор сжигали, а пищевые отходы, съедали лошади. Чистота вокруг всеми поддерживалась беспрекословно.
Партия налегала на яйца. Мы пришли в столовую. Там сидел дежурный и пытался придумать новое блюдо из яиц. Он игрался со скорлупой, то разбивал ее, то выдувал полностью яйцо на сковородку, сделав две дырки.
- А ты можешь вытащить яйцо, чтобы оставалась одна дырка? - спросила я.
- А тебе зачем?
- Поделки буду делать для красоты.
- Попробую.
Остальные яйца он извлекал из одной дырки. Долго мучился, но насобирал нам тридцать штук. Уложили в сетку. Пустая скорлупа перекочевала в вагончик. Долго думали, что из них сделать, но фантазии не хватило и они продолжали стоять в углу.
Динамит попросил нас отнести две сетки яиц для Федора. Они жили на фабрике и им всегда рабочие приносили продукты, которые они заказывали. Яйца не тяжелые, поэтому попросили отнести нас.
Начальник сказал взять две сетки в столовой, сделал запись в амбарной книге. Облегченно вздохнул, яйца кончились без потерь. Когда мы шли на работу мимо своего вагончика у нас созрел коварный план. Мы взяли с собой и свою сетку яиц.
Все это мы принесли на фабрику. Свои муляжи спрятали около грохотов, чтобы никто не видел.
Феде передали яйца, он обрадовался, потащил их в палатку.
Видимо в ближайшие дни они с Николаем тоже налегли на яичный рацион. Через два дня мы пробрались тихонько в палатку. У них оставалась еще одна сетка, которую Любашка спрятала под топчаном, а на видное место поставила наши яйца.
Потом подошли к шурфу, где работал Федя.
- Федя, а у вас есть яйца или еще вам принести? - начали мы издалека.
- Нет, нам больше не надо, мы уже наелись. Эти вот доедим, и хватит, - ответил он.
- А нам негде даже пожарить и нам не выдали яйца, - продолжили мы.
- Ну, приходите на обед, угощу я вас яичницей.
- А можно мы Леху с собой возьмем? - нам нужен был свидетель нашего розыгрыша. Леха уже давно работал на шурфах, хотя все жалели, что он у нас не повар.
- Да. И Володя пусть приходит, всем хватит.
Он обрадовался, мы первый раз согласились прийти к нему в гости. Федя нас часто приглашал на обед, но мы всегда отказывались, обедали мы вдвоем своим сухим пайком. Мы ушли на свое рабочее место. Я сбегала к Лехе и Володе, предупредила, что мы приглашены на обед. Палатка стояла почти рядом, но нельзя надолго отходить от агрегатов, стали искать, кто может нас заменить на минут пятнадцать.
К назначенному часу мы пошли к Феде. На печке уже стояла сковородка. Туда же полетел кусок маргарина. Любашка сама вынесла яйца и поставила рядом с печкой.
