Нежданный посетитель вдруг светло улыбнулся огневичке.
– Я помою руки и, если не возражаешь, сразу приступлю к осмотру.
Когда за ним закрылась дверь, Аня пытливо уставилась на экс-гонщика.
– Что? – Юрген насмешливо вскинул светлые брови.
– Ничего.
Смутившись, она поспешила уйти в комнату. Приводя диван, на котором ночью не спала, а вертелась с боку на бок, в порядок, лихорадочно думала, что за театр абсурда дает ей персональное представление?! Что вообще происходит?
Она ничего не понимала! Юрген не только не наказал целителя, а и позволил ему явиться сюда? И для чего? Чтобы убедиться, что наброшенное им же заклинание не причинило ей вреда! А главное, – прозревшая магичка даже застыла с подушкой в руках – Давид общался с ней, как будто ничего не случилось!
Юрген преспокойно гремел посудой на кухне, не обращая внимания на то, что гость уже вышел из ванной. Выходит, всецело ему доверял, несмотря на вчерашнее?
– Устраивайся удобно, придется посидеть несколько минут, не шевелясь. Я постараюсь управиться быстро, – деловито пообещал целитель.
Когда пациентка исполнила его просьбу, протянул руки, пахнущие мылом с ароматом лаванды, к ее голове, но касаться не стал.
Держа на коленях подушку, стихийница, замерев, недоверчиво рассматривала сосредоточенное лицо бывшего возлюбленного.
Безмятежное, спокойное и чуточку отрешенное… Ей не показалось. Этого негодяя вина за содеянное совсем не мучила! Словно вчера между ними ничего и не произошло!
Правая рука нестерпимо зачесалась, но не к знакомству, как утверждала народная примета, а от острого желания врезать по наглой морде бывшего любовника, еще несколько часов назад твердившего, что не может жить без нее, а сейчас отстраненного и словно бы чужого.
Чужого?.. От догадки, вспыхнувшей сверхновой в мозгу, ее бросило в жар, а ладонь перестала чесаться. Юрген стер Давиду память – неужели таковым было наказание?
– Отмирай. Ты в порядке, – вынес вердикт целитель, открывая свои льдисто-голубые глаза. – Если это возможно, скажи, что тебе навеяло заклинание?
– В смысле?
– Наведенный мной «Сон Мнемозины», кроме забытых воспоминаний, вытаскивает сокрытое и подавленное – страхи, сожаления, обиды – все то, что делает человека слабым. Что тебе снилось, Аня?
Она молчала, не зная, что и думать. Исходя из того, что он помнил об авторстве заклинания, воспоминания остались при нем. Вдобавок он имел наглость интересоваться, к чему привело его колдовство!
Мужчина, вздохнув, присел рядом и быстро заговорил:
– Я прошу прощения за «Сон Мнемозины». Я был неправ, стремясь вернуть старые отношения, не учитывая твои желания. Прости, если сможешь. А если не сможешь, знай, что я готов исправить, как-то компенсировать свой неприглядный проступок, только скажи, как. Молю Ночь, чтобы ты не держала на меня зла и не ждала подвоха в дальнейшем. Прости меня, Аня…
Резко поднявшись, он отправился к Бранду, а магичка округлившимися глазами смотрела ему вслед.
Вот так легко? Покаялся в своей неправоте, извинился. И просто ушел? Притом, что вчера готов был совершить преступление, лишь бы она осталась с ним рядом? После всех лет он, наконец, избавился от болезненной зависимости?
Зарывшись пальцами в темные пряди, помотала головой, словно надеясь, что скачущие мысли сами разбредутся по местам. Не помогло. Сумбур продолжал править бал.
Видеть Давида не хотелось, но она все-таки вышла его провожать. И в очередной раз была поражена его прощальной улыбкой – легкой, беззаботной и теплой. Мужчина-скальпель, как в шутку называли его за сдержанность и холодность, куда-то исчез, оставив молодого врачевателя, к которому Анна Данилевская пришла одиннадцать лет назад на консультацию.
– Безумно хочу есть, – признался дракон. – Составишь компанию?
Задумавшись, она машинально кивнула. Понимающая улыбка лишь на миг промелькнула на мужских губах, и девушка решила, что та ей почудилась.
Определенно Юрген что-то сделал с целителем, и она обязана выяснить, что именно. Желудок напомнил о себе смущающим урчанием, и планы пришлось подкорректировать: узнает, но не сию минуту, а после позднего завтрака.
Когда настало время чая, вопрос почти сорвался с губ, как Юрген опередил ее:
– Надеюсь, ты простишь Давида. Он искренне сожалеет, что перешел черту дозволенного, и больше никогда не побеспокоит тебя.
– Отчего такие изменения? Что ты сделал?
– Ничего особенного, поговорил откровенно.
Магичка недоверчиво прищурилась. Что же такого он сказал, раз целителя будто подменили? И почему она не могла подобрать нужных слов, хотя старалась неоднократно?
– Кстати, у меня для тебя подарок. Где же он? – Бранд похлопал по карманам джинсов, ища презент. – О, нашел.
На его ладонь легла подвеска для браслета – серебристое солнце с человеческим улыбчивым лицом.
– В честь чего?
– Разве для подарков нужен повод? – удивился блондин и попросил: – Можно я сам его прикреплю?
Девушка протянула руку, на которой носила браслет с амулетами.
– Пока это обычное украшение, – предупредил даритель, – я еще думаю, какое заклинание в него вплести.
– Для меня оно ценно уже само по себе. Спасибо, Юрген!
Пока Аня разглядывала подвеску, дракон с грустью смотрел на нее.
Ярко зеленели омытые июньским дождем деревья. Чистое синее небо отражалось в подсыхающих лужах. Проказливый ветер гонял тополиный пух, воздух пронизывали звонкие голоса расшалившейся на детской площадке малышни.
Катя Петрашова сидела на автомобильной покрышке, вкопанной наполовину в землю, и делала вид, что читает с телефона книгу. На самом деле она занималась тем, что вызывало легкое смущение. Легкое, потому что два часа на солнцепеке притупят любые чувства. Она собралась, как это называют в иностранных фильмах, вторгнуться в частную жизнь. Ощущая себя матерым сталкером – не проводником по Зоне, подвергшейся радиоактивному влиянию, нет, а психически неадекватным индивидуумом, упорно преследующим объект своего интереса, – она выслеживала Ивана Сенченко.
Отыскать его дом, на удивление, оказалось просто: Катя всего лишь внимательно просмотрела старый репортаж, в котором говорилось о нападении неизвестных на журналиста прямо у его дома. На одном из кадров мелькнуло название улицы и номер здания. Дело оставалось за малым – дождаться, когда Сенченко выйдет на улицу. И она ждала, рассудив, что утро – лучшее время для слежки.
Что скажет мужчине, пострадавшему от произвола Павловского, да и заговорит ли с ним вообще, Катя еще не решила, посчитав, что на слежку уйдет не один день.
Глаза устали косить в сторону подъездов, и она решила, что пора собираться домой. Спрятав в рюкзак телефон, по выработавшейся привычке бегло взглянула на дом и застыла. Сенченко узнала сразу, хоть изменился он кардинально: потухшие глаза, скорбные морщины у рта и… инвалидное кресло.
Катя не ожидала, что нападение будет иметь для корреспондента столь серьезные последствия. И теперь глядя, как пожилой мужчина помогает спуститься молодому человеку в кресле со ступеней крыльца, почти не дышала.
А потом из подъезда вышла девушка и, поблагодарив помощника, покатила инвалидную коляску в сторону сквера, разбитого в ста метрах от дома.
И Катя часто заморгала, подавляя желание расплакаться. Спутница журналиста, по всей видимости, жена, находилась на последних месяцах беременности.
«Перебили хребет…» Она думала, что комментатор статьи о пожаре выразился образно. Наивная… Со стороны депутата это был страшный и бесчеловечный поступок: превратить здорового мужчину в инвалида, зависящего от беременной. Бедная женщина – на ее руках вскоре будет два беспомощных существа.
Синий мяч несильно ударил по коленке.
– Простите, пожалуйста, он нечаянно! – попросил запыхавшийся отец четырехлетнего футболиста.
– Ничего страшного, – машинально откликнулась Катя.
Еще раз извинившись, единственный родитель мужского пола на всю детскую площадку вскоре переключил внимание на вертлявое чадо. А девушка отвернулась, не захотев, чтобы посторонние увидели ее слезы и приняли на свой счет.
Иван Сенченко никогда не сможет побегать со своим ребенком. Не поиграет с ним в футбол. Не поведет его за руку в садик, а потом и в первый класс.
Расстроившись, Катя шла на остановку маршрутки, погруженная в свои мысли. И переходя дорогу, чуть не угодила под машину.
– Разуй глаза! – притормозив, выкрикнул бледный водитель в открытое окно.
Петрашова последовала его совету – испуг помог вернуться к реальности. Чем поможет журналисту обычный подросток? Ладно, не совсем обычный, и все же… Не в ее силах добиться справедливости для Сенченко, а вот попасть в такую ситуацию, как он, может. Если въедливому корреспонденту Павловский перебил позвоночник, то что он сделает с той, которая сожгла его имущество?..
И Катя испугалась сильней, чем в момент, когда избежала попадания под колеса авто.
Поднявшись по ступеням на крыльцо кондитерской, Лиля резко обернулась.
– Что такое? – насторожился Кирилл.
– Показалось… – Передернув плечами, она легкомысленно улыбнулась. – Со мной в последнее время такое бывает. Попью успокаивающий чай – пройдет.
– Что именно показалось? – не отставал жених.
– Глупость, наверное, но иногда возникает ощущение чужого взгляда. Словно кто-то смотрит пристально в спину.
Магичка снова огляделась по сторонам. Быстро текущие потоки машин на дороге, спешащие по своим делам люди на тротуаре. Ничего подозрительного, выбивающегося из обыденной картины утра в городе.
– С чего ты взяла, что это глупость? Прошлым летом, когда твой Дар еще спал, ты интуитивно замечала мою слежку, и так же тревожно оглядывалась, как сейчас. Я это помню, а ты, похоже, стала слишком беспечной.
– А разве есть повод для беспокойства? – Лиля вопросительно изогнула бровь и пошла в атаку: – Ты что-то утаиваешь от меня? Опять молчишь, как с недавними угрозами в адрес Владлена от столичной стаи?
– Нет, там все в порядке, Контроль в лице Хемминга заткнул рты недовольным, пообещав прислать вожака из Европы, если не устраивает соотечественник. Так что отца там ждут, если не с распростертыми объятиями, то вполне доброжелательно.
– И сыновья проштрафившегося вожака тоже успокоились?
– Похоже на то. Вообще у свергнутого вервольфа фактически один сын, младшего он собственноручно изгнал из стаи много лет назад, – рассказывая, Кирилл осекся и усмехнулся: – Пытаешься мне зубы заговорить? Давай, признавайся, как давно у тебя возникли эти ощущения?
За переменами в своей судьбе Лиля забыла рассказать о двойнике в кафе, и теперь не знала, с чего начать. Чтобы выиграть время, предложила войти внутрь, пока кто-нибудь, выходя, не стукнул их дверью.
– Любимая, видимой угрозы нет, согласен. Однако все может измениться в любой момент, – пропуская невесту в помещение, предупредил оборотень. – С тебя рассказ о странных ощущениях, и не надейся, что я о нем забуду.
Лиля пожала плечами.
– Хорошо, но давай сначала посмотрим торты, раз пришли.
Кондитерскую «Сладкая крошка» она выбрала из-за яркой вывески – симпатичная блондинка застыла в растерянности над блюдом с разнообразными пирожными – и соответственно из-за двузначного названия.
Внутри пахло ванилью, шоколадом и какими-то фруктами. Само помещение делилось на три зоны: прилавки с конфетами и печеньем, холодильники с тортами и пирожными и угол с тремя столиками, за которыми можно выбрать торт на торжество и заодно попробовать кусочек.
Пара присела у окна. Когда им принесли большие альбомы с фотографиями свадебных тортов, в кондитерскую вошла еще одна посетительница. Заняв соседний стол и получив прайсы десертов для дня рождения, она не спешила их рассматривать. Лиля не обратила бы внимания на действия незнакомки, если бы не ее пристальный до неприличия взгляд.
Эффектная брюнетка с распущенными волосами до талии болтала по телефону, одновременно поглядывая на пару.
– Спасибо за совет, с упоением читаю книгу профессора Лукина о языческих культах. Да, полезная, ты права. И только полная идиотка, имея подобный источник информации в руках, не будет искать в нем ответы.
На Лилю словно вылили кипяток – от догадки стало жарко. Если поначалу решила, что девица бессовестно рассматривает Кирилла, то сейчас поняла: восхваления научно-популярному творенью Лукина рассчитаны на нее!
Когда первый шок прошел, магичка допустила, что ошибается, накручивая себя, словно параноик, видящий везде заговоры. Мало ли в мире удивительных совпадений? А тут всего лишь разговор о книге.
Незнакомка, барабаня пальцами по столу, продолжала пристально буравить ее взглядом.
– Вот и я говорю: не будь упрямой дурой! – экспрессивно говорила она телефонной собеседнице. – Попала тебе в руки стоящая литература, будь добра, изучи ее! Вдруг пригодится?
Нет, все-таки послание адресовано ей. Лиля, покраснев, мысленно поклялась прочесть находку от корки до корки. Прочесть сразу, как окажется дома.
Когда подошел консультант, они с Киром еще не определились с выбором, и девушка в фирменном переднике кондитерской уделила внимание их соседке.
– Мне нравится вот этот торт, – ткнула та пальцем в фото.
– Прекрасный выбор! – заверили ее. – И вкусно, и красиво.
– Крем и начинка пускай остаются стандартными, а вот украшения хочу заменить. Вы ведь делаете съедобные фигурки?
– Да, из мастики. Они обычно пользуются популярностью на детских праздниках.
– Ну, мне-то для взрослой именинницы, а она поклонница фэнтези. Вы сумеете изготовить волка-байкера во фраке?
– Волка-байкера? – протянула консультант, стараясь скрыть свое замешательство. Выказывать насмешку над фантазиями заказчика – быстрый путь к увольнению, и девушка это прекрасно осознавала, хотя ей не раз хотелось покрутить пальцем у виска, слушая чужие предпочтения. – То есть животное, сидящее на мотоцикле?
– Ага, очень симпатичное животное, – брюнетка, игриво закусив губу, стрельнула глазками в сторону Кирилла. – И чтобы за спиной у него висел большой мешок с краем фаты, торчащим из горловины.
– Наши мастера изготовят такие украшения, – замявшись, подтвердила консультант. – Через три дня загляните к нам согласовать варианты.
– Без проблем, приду, – пообещала заказчица и, внеся предоплату, ушла.
После ухода незнакомки Лиля полностью сосредоточилась на фотографиях, тем более что жених уже с воодушевлением поглядывал на десерты в духе футбольных фанатов – торты в виде арены, мячей и с символикой любимой команды.
Слишком обширный выбор заставил пару определяться с желаниями не меньше получаса. Итогом размышлений стал пятиярусный белоснежный гигант, украшенный узорами, бабочками и цветами из черного, молочного и белого шоколада.
– Сорок килограмм много. Может, лучше тридцать? – пытался приструнить жадность невесты Кирилл. – Лиля, гостей меньше двух сотен, не съедят.
– Маги-сладкоежки и прожорливые оборотни не съедят? – возмутилась она. – Хорошо, что останется, попросим Богдана подвергнуть заклинанию стазиса – будет у нас действительно сладкий медовый месяц.
– Все, сдаюсь, – вервольф закатил глаза, – уговорила.
Лиля победно улыбнулась и поцеловала его в щеку.
Как Макарова ни старалась, раньше десяти вечера в книгу заглянуть не вышло.
Жених устроил настоящий допрос, интересуясь буквально мелочами. И ей пришлось рассказывать не только о двойнике в кафе, но и том, которого она видела во время одной из пробежек с Богданом.
– Я помою руки и, если не возражаешь, сразу приступлю к осмотру.
Когда за ним закрылась дверь, Аня пытливо уставилась на экс-гонщика.
– Что? – Юрген насмешливо вскинул светлые брови.
– Ничего.
Смутившись, она поспешила уйти в комнату. Приводя диван, на котором ночью не спала, а вертелась с боку на бок, в порядок, лихорадочно думала, что за театр абсурда дает ей персональное представление?! Что вообще происходит?
Она ничего не понимала! Юрген не только не наказал целителя, а и позволил ему явиться сюда? И для чего? Чтобы убедиться, что наброшенное им же заклинание не причинило ей вреда! А главное, – прозревшая магичка даже застыла с подушкой в руках – Давид общался с ней, как будто ничего не случилось!
Юрген преспокойно гремел посудой на кухне, не обращая внимания на то, что гость уже вышел из ванной. Выходит, всецело ему доверял, несмотря на вчерашнее?
– Устраивайся удобно, придется посидеть несколько минут, не шевелясь. Я постараюсь управиться быстро, – деловито пообещал целитель.
Когда пациентка исполнила его просьбу, протянул руки, пахнущие мылом с ароматом лаванды, к ее голове, но касаться не стал.
Держа на коленях подушку, стихийница, замерев, недоверчиво рассматривала сосредоточенное лицо бывшего возлюбленного.
Безмятежное, спокойное и чуточку отрешенное… Ей не показалось. Этого негодяя вина за содеянное совсем не мучила! Словно вчера между ними ничего и не произошло!
Правая рука нестерпимо зачесалась, но не к знакомству, как утверждала народная примета, а от острого желания врезать по наглой морде бывшего любовника, еще несколько часов назад твердившего, что не может жить без нее, а сейчас отстраненного и словно бы чужого.
Чужого?.. От догадки, вспыхнувшей сверхновой в мозгу, ее бросило в жар, а ладонь перестала чесаться. Юрген стер Давиду память – неужели таковым было наказание?
– Отмирай. Ты в порядке, – вынес вердикт целитель, открывая свои льдисто-голубые глаза. – Если это возможно, скажи, что тебе навеяло заклинание?
– В смысле?
– Наведенный мной «Сон Мнемозины», кроме забытых воспоминаний, вытаскивает сокрытое и подавленное – страхи, сожаления, обиды – все то, что делает человека слабым. Что тебе снилось, Аня?
Она молчала, не зная, что и думать. Исходя из того, что он помнил об авторстве заклинания, воспоминания остались при нем. Вдобавок он имел наглость интересоваться, к чему привело его колдовство!
Мужчина, вздохнув, присел рядом и быстро заговорил:
– Я прошу прощения за «Сон Мнемозины». Я был неправ, стремясь вернуть старые отношения, не учитывая твои желания. Прости, если сможешь. А если не сможешь, знай, что я готов исправить, как-то компенсировать свой неприглядный проступок, только скажи, как. Молю Ночь, чтобы ты не держала на меня зла и не ждала подвоха в дальнейшем. Прости меня, Аня…
Резко поднявшись, он отправился к Бранду, а магичка округлившимися глазами смотрела ему вслед.
Вот так легко? Покаялся в своей неправоте, извинился. И просто ушел? Притом, что вчера готов был совершить преступление, лишь бы она осталась с ним рядом? После всех лет он, наконец, избавился от болезненной зависимости?
Зарывшись пальцами в темные пряди, помотала головой, словно надеясь, что скачущие мысли сами разбредутся по местам. Не помогло. Сумбур продолжал править бал.
Видеть Давида не хотелось, но она все-таки вышла его провожать. И в очередной раз была поражена его прощальной улыбкой – легкой, беззаботной и теплой. Мужчина-скальпель, как в шутку называли его за сдержанность и холодность, куда-то исчез, оставив молодого врачевателя, к которому Анна Данилевская пришла одиннадцать лет назад на консультацию.
– Безумно хочу есть, – признался дракон. – Составишь компанию?
Задумавшись, она машинально кивнула. Понимающая улыбка лишь на миг промелькнула на мужских губах, и девушка решила, что та ей почудилась.
Определенно Юрген что-то сделал с целителем, и она обязана выяснить, что именно. Желудок напомнил о себе смущающим урчанием, и планы пришлось подкорректировать: узнает, но не сию минуту, а после позднего завтрака.
Когда настало время чая, вопрос почти сорвался с губ, как Юрген опередил ее:
– Надеюсь, ты простишь Давида. Он искренне сожалеет, что перешел черту дозволенного, и больше никогда не побеспокоит тебя.
– Отчего такие изменения? Что ты сделал?
– Ничего особенного, поговорил откровенно.
Магичка недоверчиво прищурилась. Что же такого он сказал, раз целителя будто подменили? И почему она не могла подобрать нужных слов, хотя старалась неоднократно?
– Кстати, у меня для тебя подарок. Где же он? – Бранд похлопал по карманам джинсов, ища презент. – О, нашел.
На его ладонь легла подвеска для браслета – серебристое солнце с человеческим улыбчивым лицом.
– В честь чего?
– Разве для подарков нужен повод? – удивился блондин и попросил: – Можно я сам его прикреплю?
Девушка протянула руку, на которой носила браслет с амулетами.
– Пока это обычное украшение, – предупредил даритель, – я еще думаю, какое заклинание в него вплести.
– Для меня оно ценно уже само по себе. Спасибо, Юрген!
Пока Аня разглядывала подвеску, дракон с грустью смотрел на нее.
***
Ярко зеленели омытые июньским дождем деревья. Чистое синее небо отражалось в подсыхающих лужах. Проказливый ветер гонял тополиный пух, воздух пронизывали звонкие голоса расшалившейся на детской площадке малышни.
Катя Петрашова сидела на автомобильной покрышке, вкопанной наполовину в землю, и делала вид, что читает с телефона книгу. На самом деле она занималась тем, что вызывало легкое смущение. Легкое, потому что два часа на солнцепеке притупят любые чувства. Она собралась, как это называют в иностранных фильмах, вторгнуться в частную жизнь. Ощущая себя матерым сталкером – не проводником по Зоне, подвергшейся радиоактивному влиянию, нет, а психически неадекватным индивидуумом, упорно преследующим объект своего интереса, – она выслеживала Ивана Сенченко.
Отыскать его дом, на удивление, оказалось просто: Катя всего лишь внимательно просмотрела старый репортаж, в котором говорилось о нападении неизвестных на журналиста прямо у его дома. На одном из кадров мелькнуло название улицы и номер здания. Дело оставалось за малым – дождаться, когда Сенченко выйдет на улицу. И она ждала, рассудив, что утро – лучшее время для слежки.
Что скажет мужчине, пострадавшему от произвола Павловского, да и заговорит ли с ним вообще, Катя еще не решила, посчитав, что на слежку уйдет не один день.
Глаза устали косить в сторону подъездов, и она решила, что пора собираться домой. Спрятав в рюкзак телефон, по выработавшейся привычке бегло взглянула на дом и застыла. Сенченко узнала сразу, хоть изменился он кардинально: потухшие глаза, скорбные морщины у рта и… инвалидное кресло.
Катя не ожидала, что нападение будет иметь для корреспондента столь серьезные последствия. И теперь глядя, как пожилой мужчина помогает спуститься молодому человеку в кресле со ступеней крыльца, почти не дышала.
А потом из подъезда вышла девушка и, поблагодарив помощника, покатила инвалидную коляску в сторону сквера, разбитого в ста метрах от дома.
И Катя часто заморгала, подавляя желание расплакаться. Спутница журналиста, по всей видимости, жена, находилась на последних месяцах беременности.
«Перебили хребет…» Она думала, что комментатор статьи о пожаре выразился образно. Наивная… Со стороны депутата это был страшный и бесчеловечный поступок: превратить здорового мужчину в инвалида, зависящего от беременной. Бедная женщина – на ее руках вскоре будет два беспомощных существа.
Синий мяч несильно ударил по коленке.
– Простите, пожалуйста, он нечаянно! – попросил запыхавшийся отец четырехлетнего футболиста.
– Ничего страшного, – машинально откликнулась Катя.
Еще раз извинившись, единственный родитель мужского пола на всю детскую площадку вскоре переключил внимание на вертлявое чадо. А девушка отвернулась, не захотев, чтобы посторонние увидели ее слезы и приняли на свой счет.
Иван Сенченко никогда не сможет побегать со своим ребенком. Не поиграет с ним в футбол. Не поведет его за руку в садик, а потом и в первый класс.
Расстроившись, Катя шла на остановку маршрутки, погруженная в свои мысли. И переходя дорогу, чуть не угодила под машину.
– Разуй глаза! – притормозив, выкрикнул бледный водитель в открытое окно.
Петрашова последовала его совету – испуг помог вернуться к реальности. Чем поможет журналисту обычный подросток? Ладно, не совсем обычный, и все же… Не в ее силах добиться справедливости для Сенченко, а вот попасть в такую ситуацию, как он, может. Если въедливому корреспонденту Павловский перебил позвоночник, то что он сделает с той, которая сожгла его имущество?..
И Катя испугалась сильней, чем в момент, когда избежала попадания под колеса авто.
ГЛАВА 7.
Поднявшись по ступеням на крыльцо кондитерской, Лиля резко обернулась.
– Что такое? – насторожился Кирилл.
– Показалось… – Передернув плечами, она легкомысленно улыбнулась. – Со мной в последнее время такое бывает. Попью успокаивающий чай – пройдет.
– Что именно показалось? – не отставал жених.
– Глупость, наверное, но иногда возникает ощущение чужого взгляда. Словно кто-то смотрит пристально в спину.
Магичка снова огляделась по сторонам. Быстро текущие потоки машин на дороге, спешащие по своим делам люди на тротуаре. Ничего подозрительного, выбивающегося из обыденной картины утра в городе.
– С чего ты взяла, что это глупость? Прошлым летом, когда твой Дар еще спал, ты интуитивно замечала мою слежку, и так же тревожно оглядывалась, как сейчас. Я это помню, а ты, похоже, стала слишком беспечной.
– А разве есть повод для беспокойства? – Лиля вопросительно изогнула бровь и пошла в атаку: – Ты что-то утаиваешь от меня? Опять молчишь, как с недавними угрозами в адрес Владлена от столичной стаи?
– Нет, там все в порядке, Контроль в лице Хемминга заткнул рты недовольным, пообещав прислать вожака из Европы, если не устраивает соотечественник. Так что отца там ждут, если не с распростертыми объятиями, то вполне доброжелательно.
– И сыновья проштрафившегося вожака тоже успокоились?
– Похоже на то. Вообще у свергнутого вервольфа фактически один сын, младшего он собственноручно изгнал из стаи много лет назад, – рассказывая, Кирилл осекся и усмехнулся: – Пытаешься мне зубы заговорить? Давай, признавайся, как давно у тебя возникли эти ощущения?
За переменами в своей судьбе Лиля забыла рассказать о двойнике в кафе, и теперь не знала, с чего начать. Чтобы выиграть время, предложила войти внутрь, пока кто-нибудь, выходя, не стукнул их дверью.
– Любимая, видимой угрозы нет, согласен. Однако все может измениться в любой момент, – пропуская невесту в помещение, предупредил оборотень. – С тебя рассказ о странных ощущениях, и не надейся, что я о нем забуду.
Лиля пожала плечами.
– Хорошо, но давай сначала посмотрим торты, раз пришли.
Кондитерскую «Сладкая крошка» она выбрала из-за яркой вывески – симпатичная блондинка застыла в растерянности над блюдом с разнообразными пирожными – и соответственно из-за двузначного названия.
Внутри пахло ванилью, шоколадом и какими-то фруктами. Само помещение делилось на три зоны: прилавки с конфетами и печеньем, холодильники с тортами и пирожными и угол с тремя столиками, за которыми можно выбрать торт на торжество и заодно попробовать кусочек.
Пара присела у окна. Когда им принесли большие альбомы с фотографиями свадебных тортов, в кондитерскую вошла еще одна посетительница. Заняв соседний стол и получив прайсы десертов для дня рождения, она не спешила их рассматривать. Лиля не обратила бы внимания на действия незнакомки, если бы не ее пристальный до неприличия взгляд.
Эффектная брюнетка с распущенными волосами до талии болтала по телефону, одновременно поглядывая на пару.
– Спасибо за совет, с упоением читаю книгу профессора Лукина о языческих культах. Да, полезная, ты права. И только полная идиотка, имея подобный источник информации в руках, не будет искать в нем ответы.
На Лилю словно вылили кипяток – от догадки стало жарко. Если поначалу решила, что девица бессовестно рассматривает Кирилла, то сейчас поняла: восхваления научно-популярному творенью Лукина рассчитаны на нее!
Когда первый шок прошел, магичка допустила, что ошибается, накручивая себя, словно параноик, видящий везде заговоры. Мало ли в мире удивительных совпадений? А тут всего лишь разговор о книге.
Незнакомка, барабаня пальцами по столу, продолжала пристально буравить ее взглядом.
– Вот и я говорю: не будь упрямой дурой! – экспрессивно говорила она телефонной собеседнице. – Попала тебе в руки стоящая литература, будь добра, изучи ее! Вдруг пригодится?
Нет, все-таки послание адресовано ей. Лиля, покраснев, мысленно поклялась прочесть находку от корки до корки. Прочесть сразу, как окажется дома.
Когда подошел консультант, они с Киром еще не определились с выбором, и девушка в фирменном переднике кондитерской уделила внимание их соседке.
– Мне нравится вот этот торт, – ткнула та пальцем в фото.
– Прекрасный выбор! – заверили ее. – И вкусно, и красиво.
– Крем и начинка пускай остаются стандартными, а вот украшения хочу заменить. Вы ведь делаете съедобные фигурки?
– Да, из мастики. Они обычно пользуются популярностью на детских праздниках.
– Ну, мне-то для взрослой именинницы, а она поклонница фэнтези. Вы сумеете изготовить волка-байкера во фраке?
– Волка-байкера? – протянула консультант, стараясь скрыть свое замешательство. Выказывать насмешку над фантазиями заказчика – быстрый путь к увольнению, и девушка это прекрасно осознавала, хотя ей не раз хотелось покрутить пальцем у виска, слушая чужие предпочтения. – То есть животное, сидящее на мотоцикле?
– Ага, очень симпатичное животное, – брюнетка, игриво закусив губу, стрельнула глазками в сторону Кирилла. – И чтобы за спиной у него висел большой мешок с краем фаты, торчащим из горловины.
– Наши мастера изготовят такие украшения, – замявшись, подтвердила консультант. – Через три дня загляните к нам согласовать варианты.
– Без проблем, приду, – пообещала заказчица и, внеся предоплату, ушла.
После ухода незнакомки Лиля полностью сосредоточилась на фотографиях, тем более что жених уже с воодушевлением поглядывал на десерты в духе футбольных фанатов – торты в виде арены, мячей и с символикой любимой команды.
Слишком обширный выбор заставил пару определяться с желаниями не меньше получаса. Итогом размышлений стал пятиярусный белоснежный гигант, украшенный узорами, бабочками и цветами из черного, молочного и белого шоколада.
– Сорок килограмм много. Может, лучше тридцать? – пытался приструнить жадность невесты Кирилл. – Лиля, гостей меньше двух сотен, не съедят.
– Маги-сладкоежки и прожорливые оборотни не съедят? – возмутилась она. – Хорошо, что останется, попросим Богдана подвергнуть заклинанию стазиса – будет у нас действительно сладкий медовый месяц.
– Все, сдаюсь, – вервольф закатил глаза, – уговорила.
Лиля победно улыбнулась и поцеловала его в щеку.
***
Как Макарова ни старалась, раньше десяти вечера в книгу заглянуть не вышло.
Жених устроил настоящий допрос, интересуясь буквально мелочами. И ей пришлось рассказывать не только о двойнике в кафе, но и том, которого она видела во время одной из пробежек с Богданом.
