Искусством избегать конфликтов Эмилия овладела в совершенстве, поэтому после небольшой паузы решила снова попытаться наладить отношения. Тем более, что еще оставалась надежда — может, подруга все-таки ее не обманывала? Может, она и правда просто очень загружена учебой?
Повод для общения нашелся замечательный — день рождения.
Эмилия не собиралась писать Кейт до этого дня — хотела дождаться, когда та напишет первая. Но потом не выдержала и накануне вечером послала сообщение:
«Ты помнишь, что у меня завтра день рождения?»
Ответ пришел через двадцать минут:
«Конечно, помню»
Кейт любила ставить в конце предложения восклицательные знаки. Обычно — три. Иногда — пять. Сейчас восклицательных знаков не было. Отметив это, Эмилия все-таки предложила:
«Тогда я приглашаю тебя в кафе. Выбирай любое.»
Вообще-то, она немного опасалась, что Кейт выберет какое-нибудь дорогущее кафе, лишив ее значительной части сбережений. Но потом решила, что ради дружбы готова пожертвовать хоть всеми накопленными деньгами.
Однако на такие жертвы идти не пришлось.
«Ой, нет. Я сейчас не в форме. Идти куда-то неохота», — ответила Кейт.
Сердце сжалось от обиды. На глаза навернулись слезы. Кейт действительно больше не хочет с ней общаться!
Однако стоило об этом подумать, как от подруги пришло новое сообщение:
«Но ты можешь приехать ко мне. С меня — торт!!!»
Эмилия смахнула слезы и заулыбалась. Кейт приглашает ее в гости! Как в старые добрые времена!
«Вообще-то, это с меня торт», — не переставая улыбаться, напечатала она ответ. — «Я же иду в гости».
«Нет!!! Ты меня, пожалуйста, не путай!!! День рождения-то у тебя!!!» — написала Кейт и поставила в конце смайлик с высунутым языком. А потом добавила: «Жду тебя завтра в обед».
«Хорошо», — ответила Эмилия, чувствуя ликование.
Она сразу бросилась на кухню — решила приготовить творожное печенье, которое так нравилось Кейт. И заснула только под утро.
Несмотря на то, что Эмилия на следующий день не выспалась, ее переполняла радость. На улице стояла чудесная летняя погода, и она решила пойти пешком — прогуляться и заодно навестить своего старого друга Каспара.
Каспар был дворнягой. Эмилия нашла его прошлым летом, когда, возвращаясь из магазина, вдруг услышала жалобный скулеж, доносящийся из мусорного жбана.
Подойдя к жбану и заглянув в него, Эмилия увидела маленького лохматого щенка. Тот, заметив ее, заскулил еще громче и жалостливее.
Достав щенка, Эмилия принесла его домой, отмыла (из серой шерсть превратилась в почти белую) и сделала для него домик из коробки.
Она назвала его Каспаром — в честь знаменитого найденыша Каспара Хаузера.
Щенок прожил у них несколько дней, а потом Миша покрылся какими-то волдырями, и мать сказала, что с щенком придется расстаться.
Эмилия пыталась пристроить Каспара, но так и не нашла ему хозяев.
Недалеко от дамбы была заброшенная лодочная станция, с годами превратившаяся в полуразрушенный сарай, окруженный зарослями камышей. Там она и поселила щенка. Купила ему лежак с бортиком и первое время носила ему еду три раза в день.
Теперь Каспар стал взрослым, вполне самостоятельным псом, и мог сам добыть себе пропитание. Однако Эмилия продолжала его подкармливать.
Как обычно, пес заметил ее издалека. Она только начала спускаться от гаражей по тропинке вниз, к дамбе, а Каспар уже несся к ней, виляя хвостом.
Подбежав, пес едва не сбил ее с ног и стал подпрыгивать, оставляя на платье пыльные следы.
— Да тише ты, тише! — засмеялась Эмилия, пытаясь вытащить из сумки пакет с косточками. Накануне мать варила суп — и хоть Эмилия мясо не ела, но косточки для собаки забрала. Почуяв еду, Каспер стал подпрыгивать еще выше.
— Успокойся, кому говорю! — Эмилия засмеялась еще громче. — Никто твою вкуснятину не заберет!
…Когда с косточками было покончено, Каспар немного угомонился и, еще немного повиляв хвостом, жалобно посмотрел на Эмилию.
— Ай, ну разве можно быть таким вымогателем? — притворно строгим голосом произнесла Эмилия. — Ты же все слопал, не осталось ничего!
Но Каспар продолжал давить на жалость, и Эмилия сдалась:
— Ну ладно. Я сейчас иду к Кейт. Если там найдется что-нибудь вкусненькое для тебя, угощу на обратном пути, понятно? А пока веди себя хорошо и жди меня здесь!
Потрепав Каспара за холку, она в приподнятом настроении снова вышла на тропинку и, напевая веселую мелодию, дошла до дома Кейт. Однако стоило увидеть подругу, как настроение испортилось.
Кейт открыла не сразу — ждать пришлось минут пять. Несмотря на летний день, она была одета в темно-синюю водолазку. И вообще была сама на себя не похожа: кожа бледная, под глазами залегли темные круги, уголки рта опущены.
— Привет, — Кейт попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной.
— Привет! — ответила Эмилия.
Несмотря на то, что ей очень не понравилось, как выглядит подруга, она решила все же не приставать с расспросами, чтобы не злить Кейт. Захочет — сама расскажет.
Они прошли в гостиную. Увидев на столе торт — шоколадный и очень дорогой, Эмилия возмутилась:
— Кейт! Ну зачем…
— Затем, что другого подарка я тебе все равно не купила, — перебила ее Кейт. — Извини.
— Нашла из-за чего извиняться! Я же не из-за подарка хотела встретиться! Я просто соскучилась! — объяснила Эмилия.
Она думала, что Кейт в ответ на это ее обнимет, но подруга как-то странно прищурилась и ничего не ответила. По спине пробежал холодок, но Эмилия улыбнулась и, достав из сумки жестяную коробку с печеньем, протянула подруге:
— Вот. Сделала как ты любишь.
Кейт взяла коробку, рукав водолазки на мгновение задрался, но этого мгновения хватило, чтобы Эмилия заметила на запястье лиловую полоску, похожую на след от наручников.
Или от веревки. И тогда она все-таки не выдержала:
— Что это такое?
— Ничего такого, — Кейт нахмурилась и быстро одернула рукав.
— Как это — «ничего такого»? — Эмилия едва ли не впервые в жизни повысила голос. — Это он с тобой сделал, да? Ты с ним встречаешься?
— Нет. Ничего он делал. И давай закроем эту тему, — резко и с какой-то досадой ответила Кейт.
Раньше она никогда с ней так не разговаривала!
Конечно, ни о каком веселом дне рождения после этого и речи не шло. Есть не хотелось, разговор не клеился. Кейт рассеянно мяла ложкой бисквит, превращая в его в месиво, а когда у нее зазвонил телефон, вскочила с места и бросилась на второй этаж.
Эмилия ждала ее очень долго, целых сорок минут, но подруга все не появлялась.
Тогда она решила пойти домой, но уйти, не попрощавшись, было очень невежливо.
Эмилия поднялась наверх — думала найти Кейт в ее спальне. Дверь в спальню оказалась распахнута, но внутри было пусто.
Эмилия все-таки вошла — решила проверить, не открыта ли дверь библиотеки, — и вдруг увидела, что из-под кровати Кейт торчит уголок розового блокнота, словно его засунули туда в спешке, желая спрятать от чужих глаз.
Если бы Медуза вдруг ожила, а змеи с ее головы расползлись по комнате, это бы не удивило Эмилию так сильно, как этот блокнот.
Розовый! У Кейт!
Может, это чужой блокнот? Может, Кейт взяла у кого-то конспекты лекций? Решив проверить почерк, Эмилия наклонилась и достала блокнот.
Почти посередине в блокнот была вложена ручка. Открыв его в этом месте, Эмилия увидела страницы, исписанные мелким почерком. Почерком Кейт!
Одно слово, повторяющееся десятки раз: «Он — чудовище. Чудовище, чудовище, чудовище, чудовище…»
Словом «чудовище» были исписаны две страницы. После этого — пустые страницы.
Эмилия никогда в жизни не трогала чужие вещи и тем более не читала чужие дневники. Но теперь страх за подругу оказался сильнее принципов — она решила прочесть, что написано в начале, но в этот момент в коридоре послышались шаги.
Быстро захлопнув блокнот и засунув его на прежнее место, Эмилия повернулась к двери, где как раз появилась Кейт.
— Я… просто тебя долго не было, я пошла тебя искать, — запинаясь, объяснила Эмилия. — Мне просто уже домой пора.
— Как скажешь, — Кейт не стала ее уговаривать остаться.
Когда, наскоро попрощавшись с Кейт, Эмилия вышла на улицу, на душе у нее была такая тяжесть, словно ее придавили бетонной плитой. С Кейт происходит явно что-то неладное. Но как помочь подруге, если она не подпускает к себе?
Эмилия размышляла об этом весь оставшийся день. Придумывала разные сообщения, набирала их и тут же стирала.
Главное — никаких упреков. Сильно не давить. Кейт должна понять, что она просто хочет помочь.
«Ты правда не хочешь поговорить? Не сердись, если я что-то делаю не так. Я просто волнуюсь, ты же знаешь».
Пожалуй, это лучшее, что она может сейчас придумать.
Эмилия взяла в руки смартфон, чтобы набрать и отправить сообщение, и в изумлении уставилась на экран — их с Кейт чат исчез, будто его никогда и не было! Пропала вся переписка за несколько лет.
Мало того, Кейт удалила не только чат, но и свой профиль — из всех мессенджеров!
Эмилию снова захлестнула обида. Но она отогнала ее от себя, вспоминая про след на руке Кейт. Если у подруги проблемы, сейчас не до обид.
Номер Кейт Эмилия помнила наизусть, поэтому решила позвонить, уже не боясь быть навязчивой.
Однако абонент оказался недоступен.
Эмилия не сдавалась. Сколько Кейт сможет продержаться с выключенным телефоном?
Она звонила снова и снова. Час за часом, два дня подряд. Пока, наконец, не позвонили ей. Но это была не Кейт.
А ее отец, дядя Сережа.
…Они познакомились, когда Эмилия училась в восьмом классе. Именно тогда и предложил называть его «дядей Сережей».
Для Эмилии отец Кейт был человеком, у которого всегда хорошее настроение.
Когда Кейт представила их друг другу («это моя подруга Эмилия, а это — мой отец»), он дружелюбно спросил:
— Как дела, Эмилия?
— Хорошо, — ответила она. — А у вас?
— Лучше всех! — улыбаясь, ответил он.
Когда в тот день они остались с Кейт наедине, подруга спросила:
— И как тебе мой отец?
Эмилия не знала, что ответить, а потому сказала:
— Похож на какого-то актера. Американского. Только вот не могу вспомнить, на какого.
— На Кевина Спейси? — живо отозвалась Кейт.
— Да, точно, — согласилась Эмилия.
— На актера или на героя фильма «American Beauty»? — со странной усмешкой уточнила Кейт. И, заметив непонимание на лице Эмилии, добавила: — Я ведь уже говорила, что он женился на модели, которая на двадцать лет его младше?
— Я этот фильм не смотрела, — призналась Эмилия. — Но твой отец кажется добрым.
— А, ну это да, — подтвердила подруга.
Со временем Эмилия поняла, что первое впечатление ее не обмануло. Дядя Сережа действительно был добрым. А еще — общительным и веселым. Интересовался ее жизнью, спрашивал, не обижают ли в гимназии. Баловал ее и Кейт разными вкусностями.
Но в тот день он позвонил ей впервые в жизни.
Сухим и незнакомым голосом сообщил, что Кейт пропала. На «кувшинке» нашли сумку и разорванную блузку со следами крови. Теперь Кейт ищут водолазы, но вряд ли найдут — течение очень сильное.
Дальше события путались у Эмилии в голове — думая о них позже, она не могла вспомнить, что и в каком порядке тогда делала. Кажется, сначала рванула в полицию — давать показания. Там она очень убедительно доказывала, что знает, кто во всем виноват: мистер Блэккот. Надо только дождаться полуночи, тогда можно запросто его поймать и выяснить, что он сделал с Кейт. Полицейские кивали, но она чувствовала, что они почему-то ей не верят.
Отчаявшись, Эмилия позвонила отцу Кейт — как самому заинтересованному лицу. Уж у него-то есть все возможности свести счеты с чудовищем!
Дядя Сережа приехал почти сразу и забрал ее из полиции.
Потом они сидели в его машине. Дядя Сережа внимательно слушал ее рассказ, а после провел рукой по волосам и тяжело вздохнул.
— Эмилия, поверь, я знаю, что вы были очень близки. Знаю, что Кейт рассказывала тебе все или почти все. Однако есть вещь, которую она от тебя утаила. Которую она скрывала от всех. Правду знаю только я и ее мать.
— К-какую правду? — запинаясь, спросила Эмилия.
— Кейт была больна, — он взял короткую паузу и, посмотрев Эмилии прямо в глаза, продолжил: — Шизофрения. Дебют случился еще в Англии. Мать с ней не справлялась, поэтому и прислала ко мне. Я поместил ее в лучшую клинику, она провела там несколько месяцев.
— Шизофрения? У Кейт? — растерянно повторила Эмилия. — Но я никогда ничего такого не замечала…
— Понимаю, ты сейчас не можешь поверить, что Кейт могла все это скрывать. Но ты же знаешь Кейт! Она не хотела, чтобы ее жалели. Или боялись. Она постоянно пила лекарства, несколько лет все шло замечательно. Кейт могла скрывать свое расстройство, но пару месяцев назад… — он прервался и отвел взгляд от Эмилии. — Наверное, это случилось из-за сильной нагрузки. Или она бросила пить лекарства. Или и то, и другое. Но думаю, ты не станешь отрицать, что последнее время Кейт стала вести себя странно?
— Нет.
— И этот мистер Блэккот — ты ведь никогда его не видела?
— Нет, — задумавшись, подтвердила Эмилия.
— Ну вот, видишь. К тому же в полиции уже проверили все контакты Кейт. За последние месяцы она общалась только с тобой, со мной и со своими однокурсниками. Никаких созвонов или переписок с незнакомцами не было. Я уверен, что этот Блэккот — просто ее фантазия, — терпеливо объяснял ей отец Кейт. — Которая зашла так далеко, что заставила ее прыгнуть с дамбы в реку.
— Но вы сами сказали, что блузка Кейт была порвана! — горячо возражала она. — И я видела след у нее на руке — как от наручников!
— К сожалению, она сама могла нанести себе эти увечья. Во всяком случае, ее мать рассказывала, что Кейт так уже делала.
Сказанное все еще никак не укладывалось у Эмилии в голове, но сил спорить у нее больше не было.
— Я понимаю, что тебе трудно сейчас все осмыслить, — пытался успокоить Эмилию отец Кейт. — Мне тоже. Если бы ты знала, как я себя виню! За то, что не уделял ей достаточно внимания, за то, что… — он запнулся и снова провел рукой по волосам.
Они помолчали, а потом он признался:
— Я знаю, что уже не избавлюсь от этой вины. Но сейчас мне хочется сбежать. Снова погрузиться в работу, чтобы не сойти с ума. На днях я опять уезжаю. А ты, если хочешь, можешь пока пожить в нашем доме. Думаю… — он сглотнул ком в горле, — Кейт было бы приятно знать, что сейчас ты находишься рядом.
Меньше всего на свете Эмилии бы хотелось жить в опустевшем доме, где все напоминало о прошлом. О веселых днях, проведенных с подругой.
Но она не отказалась.
Спать в комнате Кейт ей было бы сложно — да только она и не собиралась спать.
Возможно, у Кейт и правда шизофрения. Эмилия понятия не имела, как проявляется эта болезнь, но что, если мистер Блэккот все же не плод больного воображения?
Если есть хоть крошечная вероятность того, что Кейт на самом деле встречалась с чудовищем, надо это проверить — иначе всю оставшуюся жизнь она будет думать о том, что мистер Блэккот, возможно, существует. И продолжает убивать других девушек. А она, Эмилия, могла его остановить и не остановила.
Такие мысли придали сил. Она взяла у дяди Сережи ключи и переселилась в их дом.
Каждую ночь, погасив в доме свет, Эмилия брала с собой термокружку с крепким кофе, устраивалась на подоконнике в спальне подруги и принималась ждать.
Когда накатывало отчаяние или начинало клонить в сон, она доставала телефон и рассматривала фотографии, связанные с Кейт.
Повод для общения нашелся замечательный — день рождения.
Эмилия не собиралась писать Кейт до этого дня — хотела дождаться, когда та напишет первая. Но потом не выдержала и накануне вечером послала сообщение:
«Ты помнишь, что у меня завтра день рождения?»
Ответ пришел через двадцать минут:
«Конечно, помню»
Кейт любила ставить в конце предложения восклицательные знаки. Обычно — три. Иногда — пять. Сейчас восклицательных знаков не было. Отметив это, Эмилия все-таки предложила:
«Тогда я приглашаю тебя в кафе. Выбирай любое.»
Вообще-то, она немного опасалась, что Кейт выберет какое-нибудь дорогущее кафе, лишив ее значительной части сбережений. Но потом решила, что ради дружбы готова пожертвовать хоть всеми накопленными деньгами.
Однако на такие жертвы идти не пришлось.
«Ой, нет. Я сейчас не в форме. Идти куда-то неохота», — ответила Кейт.
Сердце сжалось от обиды. На глаза навернулись слезы. Кейт действительно больше не хочет с ней общаться!
Однако стоило об этом подумать, как от подруги пришло новое сообщение:
«Но ты можешь приехать ко мне. С меня — торт!!!»
Эмилия смахнула слезы и заулыбалась. Кейт приглашает ее в гости! Как в старые добрые времена!
«Вообще-то, это с меня торт», — не переставая улыбаться, напечатала она ответ. — «Я же иду в гости».
«Нет!!! Ты меня, пожалуйста, не путай!!! День рождения-то у тебя!!!» — написала Кейт и поставила в конце смайлик с высунутым языком. А потом добавила: «Жду тебя завтра в обед».
«Хорошо», — ответила Эмилия, чувствуя ликование.
Она сразу бросилась на кухню — решила приготовить творожное печенье, которое так нравилось Кейт. И заснула только под утро.
Несмотря на то, что Эмилия на следующий день не выспалась, ее переполняла радость. На улице стояла чудесная летняя погода, и она решила пойти пешком — прогуляться и заодно навестить своего старого друга Каспара.
Каспар был дворнягой. Эмилия нашла его прошлым летом, когда, возвращаясь из магазина, вдруг услышала жалобный скулеж, доносящийся из мусорного жбана.
Подойдя к жбану и заглянув в него, Эмилия увидела маленького лохматого щенка. Тот, заметив ее, заскулил еще громче и жалостливее.
Достав щенка, Эмилия принесла его домой, отмыла (из серой шерсть превратилась в почти белую) и сделала для него домик из коробки.
Она назвала его Каспаром — в честь знаменитого найденыша Каспара Хаузера.
Щенок прожил у них несколько дней, а потом Миша покрылся какими-то волдырями, и мать сказала, что с щенком придется расстаться.
Эмилия пыталась пристроить Каспара, но так и не нашла ему хозяев.
Недалеко от дамбы была заброшенная лодочная станция, с годами превратившаяся в полуразрушенный сарай, окруженный зарослями камышей. Там она и поселила щенка. Купила ему лежак с бортиком и первое время носила ему еду три раза в день.
Теперь Каспар стал взрослым, вполне самостоятельным псом, и мог сам добыть себе пропитание. Однако Эмилия продолжала его подкармливать.
Как обычно, пес заметил ее издалека. Она только начала спускаться от гаражей по тропинке вниз, к дамбе, а Каспар уже несся к ней, виляя хвостом.
Подбежав, пес едва не сбил ее с ног и стал подпрыгивать, оставляя на платье пыльные следы.
— Да тише ты, тише! — засмеялась Эмилия, пытаясь вытащить из сумки пакет с косточками. Накануне мать варила суп — и хоть Эмилия мясо не ела, но косточки для собаки забрала. Почуяв еду, Каспер стал подпрыгивать еще выше.
— Успокойся, кому говорю! — Эмилия засмеялась еще громче. — Никто твою вкуснятину не заберет!
…Когда с косточками было покончено, Каспар немного угомонился и, еще немного повиляв хвостом, жалобно посмотрел на Эмилию.
— Ай, ну разве можно быть таким вымогателем? — притворно строгим голосом произнесла Эмилия. — Ты же все слопал, не осталось ничего!
Но Каспар продолжал давить на жалость, и Эмилия сдалась:
— Ну ладно. Я сейчас иду к Кейт. Если там найдется что-нибудь вкусненькое для тебя, угощу на обратном пути, понятно? А пока веди себя хорошо и жди меня здесь!
Потрепав Каспара за холку, она в приподнятом настроении снова вышла на тропинку и, напевая веселую мелодию, дошла до дома Кейт. Однако стоило увидеть подругу, как настроение испортилось.
Кейт открыла не сразу — ждать пришлось минут пять. Несмотря на летний день, она была одета в темно-синюю водолазку. И вообще была сама на себя не похожа: кожа бледная, под глазами залегли темные круги, уголки рта опущены.
— Привет, — Кейт попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной.
— Привет! — ответила Эмилия.
Несмотря на то, что ей очень не понравилось, как выглядит подруга, она решила все же не приставать с расспросами, чтобы не злить Кейт. Захочет — сама расскажет.
Они прошли в гостиную. Увидев на столе торт — шоколадный и очень дорогой, Эмилия возмутилась:
— Кейт! Ну зачем…
— Затем, что другого подарка я тебе все равно не купила, — перебила ее Кейт. — Извини.
— Нашла из-за чего извиняться! Я же не из-за подарка хотела встретиться! Я просто соскучилась! — объяснила Эмилия.
Она думала, что Кейт в ответ на это ее обнимет, но подруга как-то странно прищурилась и ничего не ответила. По спине пробежал холодок, но Эмилия улыбнулась и, достав из сумки жестяную коробку с печеньем, протянула подруге:
— Вот. Сделала как ты любишь.
Кейт взяла коробку, рукав водолазки на мгновение задрался, но этого мгновения хватило, чтобы Эмилия заметила на запястье лиловую полоску, похожую на след от наручников.
Или от веревки. И тогда она все-таки не выдержала:
— Что это такое?
— Ничего такого, — Кейт нахмурилась и быстро одернула рукав.
— Как это — «ничего такого»? — Эмилия едва ли не впервые в жизни повысила голос. — Это он с тобой сделал, да? Ты с ним встречаешься?
— Нет. Ничего он делал. И давай закроем эту тему, — резко и с какой-то досадой ответила Кейт.
Раньше она никогда с ней так не разговаривала!
Конечно, ни о каком веселом дне рождения после этого и речи не шло. Есть не хотелось, разговор не клеился. Кейт рассеянно мяла ложкой бисквит, превращая в его в месиво, а когда у нее зазвонил телефон, вскочила с места и бросилась на второй этаж.
Эмилия ждала ее очень долго, целых сорок минут, но подруга все не появлялась.
Тогда она решила пойти домой, но уйти, не попрощавшись, было очень невежливо.
Эмилия поднялась наверх — думала найти Кейт в ее спальне. Дверь в спальню оказалась распахнута, но внутри было пусто.
Эмилия все-таки вошла — решила проверить, не открыта ли дверь библиотеки, — и вдруг увидела, что из-под кровати Кейт торчит уголок розового блокнота, словно его засунули туда в спешке, желая спрятать от чужих глаз.
Если бы Медуза вдруг ожила, а змеи с ее головы расползлись по комнате, это бы не удивило Эмилию так сильно, как этот блокнот.
Розовый! У Кейт!
Может, это чужой блокнот? Может, Кейт взяла у кого-то конспекты лекций? Решив проверить почерк, Эмилия наклонилась и достала блокнот.
Почти посередине в блокнот была вложена ручка. Открыв его в этом месте, Эмилия увидела страницы, исписанные мелким почерком. Почерком Кейт!
Одно слово, повторяющееся десятки раз: «Он — чудовище. Чудовище, чудовище, чудовище, чудовище…»
Словом «чудовище» были исписаны две страницы. После этого — пустые страницы.
Эмилия никогда в жизни не трогала чужие вещи и тем более не читала чужие дневники. Но теперь страх за подругу оказался сильнее принципов — она решила прочесть, что написано в начале, но в этот момент в коридоре послышались шаги.
Быстро захлопнув блокнот и засунув его на прежнее место, Эмилия повернулась к двери, где как раз появилась Кейт.
— Я… просто тебя долго не было, я пошла тебя искать, — запинаясь, объяснила Эмилия. — Мне просто уже домой пора.
— Как скажешь, — Кейт не стала ее уговаривать остаться.
Когда, наскоро попрощавшись с Кейт, Эмилия вышла на улицу, на душе у нее была такая тяжесть, словно ее придавили бетонной плитой. С Кейт происходит явно что-то неладное. Но как помочь подруге, если она не подпускает к себе?
Эмилия размышляла об этом весь оставшийся день. Придумывала разные сообщения, набирала их и тут же стирала.
Главное — никаких упреков. Сильно не давить. Кейт должна понять, что она просто хочет помочь.
«Ты правда не хочешь поговорить? Не сердись, если я что-то делаю не так. Я просто волнуюсь, ты же знаешь».
Пожалуй, это лучшее, что она может сейчас придумать.
Эмилия взяла в руки смартфон, чтобы набрать и отправить сообщение, и в изумлении уставилась на экран — их с Кейт чат исчез, будто его никогда и не было! Пропала вся переписка за несколько лет.
Мало того, Кейт удалила не только чат, но и свой профиль — из всех мессенджеров!
Эмилию снова захлестнула обида. Но она отогнала ее от себя, вспоминая про след на руке Кейт. Если у подруги проблемы, сейчас не до обид.
Номер Кейт Эмилия помнила наизусть, поэтому решила позвонить, уже не боясь быть навязчивой.
Однако абонент оказался недоступен.
Эмилия не сдавалась. Сколько Кейт сможет продержаться с выключенным телефоном?
Она звонила снова и снова. Час за часом, два дня подряд. Пока, наконец, не позвонили ей. Но это была не Кейт.
А ее отец, дядя Сережа.
…Они познакомились, когда Эмилия училась в восьмом классе. Именно тогда и предложил называть его «дядей Сережей».
Для Эмилии отец Кейт был человеком, у которого всегда хорошее настроение.
Когда Кейт представила их друг другу («это моя подруга Эмилия, а это — мой отец»), он дружелюбно спросил:
— Как дела, Эмилия?
— Хорошо, — ответила она. — А у вас?
— Лучше всех! — улыбаясь, ответил он.
Когда в тот день они остались с Кейт наедине, подруга спросила:
— И как тебе мой отец?
Эмилия не знала, что ответить, а потому сказала:
— Похож на какого-то актера. Американского. Только вот не могу вспомнить, на какого.
— На Кевина Спейси? — живо отозвалась Кейт.
— Да, точно, — согласилась Эмилия.
— На актера или на героя фильма «American Beauty»? — со странной усмешкой уточнила Кейт. И, заметив непонимание на лице Эмилии, добавила: — Я ведь уже говорила, что он женился на модели, которая на двадцать лет его младше?
— Я этот фильм не смотрела, — призналась Эмилия. — Но твой отец кажется добрым.
— А, ну это да, — подтвердила подруга.
Со временем Эмилия поняла, что первое впечатление ее не обмануло. Дядя Сережа действительно был добрым. А еще — общительным и веселым. Интересовался ее жизнью, спрашивал, не обижают ли в гимназии. Баловал ее и Кейт разными вкусностями.
Но в тот день он позвонил ей впервые в жизни.
Сухим и незнакомым голосом сообщил, что Кейт пропала. На «кувшинке» нашли сумку и разорванную блузку со следами крови. Теперь Кейт ищут водолазы, но вряд ли найдут — течение очень сильное.
Дальше события путались у Эмилии в голове — думая о них позже, она не могла вспомнить, что и в каком порядке тогда делала. Кажется, сначала рванула в полицию — давать показания. Там она очень убедительно доказывала, что знает, кто во всем виноват: мистер Блэккот. Надо только дождаться полуночи, тогда можно запросто его поймать и выяснить, что он сделал с Кейт. Полицейские кивали, но она чувствовала, что они почему-то ей не верят.
Отчаявшись, Эмилия позвонила отцу Кейт — как самому заинтересованному лицу. Уж у него-то есть все возможности свести счеты с чудовищем!
Дядя Сережа приехал почти сразу и забрал ее из полиции.
Потом они сидели в его машине. Дядя Сережа внимательно слушал ее рассказ, а после провел рукой по волосам и тяжело вздохнул.
— Эмилия, поверь, я знаю, что вы были очень близки. Знаю, что Кейт рассказывала тебе все или почти все. Однако есть вещь, которую она от тебя утаила. Которую она скрывала от всех. Правду знаю только я и ее мать.
— К-какую правду? — запинаясь, спросила Эмилия.
— Кейт была больна, — он взял короткую паузу и, посмотрев Эмилии прямо в глаза, продолжил: — Шизофрения. Дебют случился еще в Англии. Мать с ней не справлялась, поэтому и прислала ко мне. Я поместил ее в лучшую клинику, она провела там несколько месяцев.
— Шизофрения? У Кейт? — растерянно повторила Эмилия. — Но я никогда ничего такого не замечала…
— Понимаю, ты сейчас не можешь поверить, что Кейт могла все это скрывать. Но ты же знаешь Кейт! Она не хотела, чтобы ее жалели. Или боялись. Она постоянно пила лекарства, несколько лет все шло замечательно. Кейт могла скрывать свое расстройство, но пару месяцев назад… — он прервался и отвел взгляд от Эмилии. — Наверное, это случилось из-за сильной нагрузки. Или она бросила пить лекарства. Или и то, и другое. Но думаю, ты не станешь отрицать, что последнее время Кейт стала вести себя странно?
— Нет.
— И этот мистер Блэккот — ты ведь никогда его не видела?
— Нет, — задумавшись, подтвердила Эмилия.
— Ну вот, видишь. К тому же в полиции уже проверили все контакты Кейт. За последние месяцы она общалась только с тобой, со мной и со своими однокурсниками. Никаких созвонов или переписок с незнакомцами не было. Я уверен, что этот Блэккот — просто ее фантазия, — терпеливо объяснял ей отец Кейт. — Которая зашла так далеко, что заставила ее прыгнуть с дамбы в реку.
— Но вы сами сказали, что блузка Кейт была порвана! — горячо возражала она. — И я видела след у нее на руке — как от наручников!
— К сожалению, она сама могла нанести себе эти увечья. Во всяком случае, ее мать рассказывала, что Кейт так уже делала.
Сказанное все еще никак не укладывалось у Эмилии в голове, но сил спорить у нее больше не было.
— Я понимаю, что тебе трудно сейчас все осмыслить, — пытался успокоить Эмилию отец Кейт. — Мне тоже. Если бы ты знала, как я себя виню! За то, что не уделял ей достаточно внимания, за то, что… — он запнулся и снова провел рукой по волосам.
Они помолчали, а потом он признался:
— Я знаю, что уже не избавлюсь от этой вины. Но сейчас мне хочется сбежать. Снова погрузиться в работу, чтобы не сойти с ума. На днях я опять уезжаю. А ты, если хочешь, можешь пока пожить в нашем доме. Думаю… — он сглотнул ком в горле, — Кейт было бы приятно знать, что сейчас ты находишься рядом.
Меньше всего на свете Эмилии бы хотелось жить в опустевшем доме, где все напоминало о прошлом. О веселых днях, проведенных с подругой.
Но она не отказалась.
Спать в комнате Кейт ей было бы сложно — да только она и не собиралась спать.
Возможно, у Кейт и правда шизофрения. Эмилия понятия не имела, как проявляется эта болезнь, но что, если мистер Блэккот все же не плод больного воображения?
Если есть хоть крошечная вероятность того, что Кейт на самом деле встречалась с чудовищем, надо это проверить — иначе всю оставшуюся жизнь она будет думать о том, что мистер Блэккот, возможно, существует. И продолжает убивать других девушек. А она, Эмилия, могла его остановить и не остановила.
Такие мысли придали сил. Она взяла у дяди Сережи ключи и переселилась в их дом.
Каждую ночь, погасив в доме свет, Эмилия брала с собой термокружку с крепким кофе, устраивалась на подоконнике в спальне подруги и принималась ждать.
Когда накатывало отчаяние или начинало клонить в сон, она доставала телефон и рассматривала фотографии, связанные с Кейт.
