— Велкам! — пригласила она Эмилию характерным жестом.
Эмилия прошла следом. В комнате стояло три стеллажа — два пустых и один с книгами. И пахло духами.
— Вот, смотри, — Кейт махнула рукой в сторону книг. — Но я только начинаю собирать.
Эмилия подошла к стеллажу и стала рассматривать корешки. Эмили Бронте «Грозовой перевал», Фицджеральд «Ночь нежна», Ремарк «Триумфальная арка» — книги с верхней полки были ей знакомы.
Вся нижняя полка была уставлена сочинениями Стивена Кинга.
А вот книги на средней полке она видела впервые — Ирвин Стоун «Жажда жизни», Адам Нэвилл «Ритуал», Брет Истон Эллис «Лунный парк», Харуки Мураками «Охота на овец», Кристофер Прист «Опрокинутый мир».
— Я люблю читать, и только бумажные книги, — с неподдельной гордостью сообщила Кейт. — Отец говорит, что не знает, в кого я такая пошла. Он читать не любит, и мама тоже. Хотя мама у меня вовсе не дура, поверь.
— Класс, — сказала Эмилия, продолжая рассматривать корешки.
— А вот новая жена у отца — полная дура, — не унималась Кейт. — Правда, что ли, говорят, что мужчины на старости лет тупеют? Она его на двадцать два года младше, прикинь? Кстати, раньше здесь была одна из ее гардеробных. Чувствуешь, до сих пор воняет? У нее нет вкуса ни в чем, даже духи нормальные выбрать не может.
— Слушай, Кейт, — рассматривая книги, Эмилия вдруг заметила странность, — а где же «На восток от Эдема»?
— Хороший вопрос! — ответила Кейт и хитро улыбнулась. — Вообще-то, это секрет, но тебе я покажу.
Приблизившись к стеллажу, она взяла с полки «Грозовой перевал» и открыла первую страницу. Эмилия увидела, что под суперобложкой скрывается совсем другая книга.
— Это обманка, — пояснила Кейт. — Просто я тут кое-что подчеркивала. Ну, то, что мне понравилось. А уксусная зануда вечно сует свой нос не в свое дело. Поэтому я на всякий случай подменила книгу — Бронте ее вряд ли заинтересует, здесь это самая невинная из книг.
— Понятно, — сказала Эмилия.
— Кстати, заценила, сколько у меня Кинга? Я его тоже люблю. Я вообще хорроры обожаю — и книги, и фильмы. А ты какие фильмы любишь?
Эмилия терпеть не могла триллеры и ужастики, а потому неопределенно пожала плечами:
— Да так… разные.
— Кстати, я собираюсь стать продюсером. И снимать хорроры, — призналась Кейт, возвращая фальшивую Бронте на место. — А ты что собираешься делать после окончания школы? Пойдешь в консерваторию?
Эмилия снова замялась:
— Вряд ли. Еще не знаю.
Она и правда не знала. Было время, когда она ненавидела скрипку. А сейчас не представляла без нее жизни. Но о консерватории можно было даже не мечтать. Во-первых, у нее неправильная постановка рук, и с этим ничего не поделаешь.
Прежде чем отдать Эмилию в музыкальную школу, Марго несколько лет сама учила ее играть — и научила. Но, научив играть, упустила некоторые технические нюансы.
В школу ее взяли, но переучить не смогли. В музыкальный колледж уже не возьмут. Впрочем, она и сама бы не пошла. Учиться после гимназии в колледже, а потом еще и в консерватории слишком долго. Не для нее — для Миши. Поэтому она выберет вуз, в котором можно получить диплом как можно скорее — через четыре года.
— Ну и ладно, — Кейт не стала настаивать. — Тогда пошли посмотрим фильм? У нас тут в подвале домашний кинотеатр. Или все-таки сначала поедим?
— Все равно, как скажешь, — ответила Эмилия.
…Тот день Эмилия запомнила до мелочей.
Даже сейчас, закрыв глаза, она могла оказаться в просторной светлой гостиной, где они — как настоящие аристократы! — ели из фарфоровой посуды наваристый грибной суп.
А потом перенестись в уютный полумрак домашнего кинотеатра, где они смотрели «Хижину в лесу». Первую половину фильма Эмилия вообще не могла понять, что происходит. А когда Кейт, не выдержав, сказала: «Ну что за дичь! Разве это ужастик?!», они дружно засмеялись и долго не могли остановиться.
Забыть такое невозможно, ведь именно с того дня и началась их дружба.
Крепкая. Удивительная.
Удивительной она была потому, что трудно было найти более непохожих друг на друга людей.
Кейт была остра на язык и всех выскочек быстро ставила на место.
Перед Эмилией она никогда не задавалась, но если видела, что кто-то ведет себя заносчиво или нагло, то могла стать невыносимо язвительной и до отвращения высокомерной.
Кейт любила мясо — особенно стейки с кровью. Прожарки медиум рэр.
И странные духи. Однажды она купила Mad Madam — парфюм с кастореумом* — и говорила, что это шедевр.
Она восхищалась Моникой Мостовик. Когда Эмилия впервые увидела фотографии кукол Моники, которые выглядели так, будто сошли со страниц готического романа, она долго не могла прийти в себя. Стоило перед сном закрыть глаза, как в голове возникали их бледные страдальческие лица, длинные спутанные волосы и странные позы.
А Кейт говорила, что Моника — богиня (к этому времени Эмилия уже знала, что подруга называет «богинями» всех, чей труд вызывает у нее восхищение).
Кейт была очень умной. Она действительно много читала и первой узнавала новые слова — например, «иммерсивность». И целеустремленной — она добивалась всего, чего хотела.
Упорство было ее силой. Но оно же оказалось и ее слабостью, которая в конце концов привела к катастрофе.
День, с которого началось падение в пропасть, как и день знакомства с Кейт, Эмилия не забудет никогда. При мысли о том дне Эмилии теперь хотелось выть — ну почему она тогда не поняла, насколько все серьезно?
Ведь это же Кейт! Зная подругу, можно было догадаться: если она что-то себе надумала — ни за что не остановится.
А началось все с разговора. Шутливого и ни к чему не обязывающего.
Обе они к тому времени уже закончили гимназию. Кейт, как и хотела, училась теперь на продюсера в местном филиале престижного столичного вуза. Эмилия поступила в университет, на факультет рекламы и связей с общественностью. Учиться там было скучно, но не сложно. А главное — в универе к ней не цеплялись так, как в гимназии, и каждый новый день приближал ее к заветной цели — получению диплома.
Правда, теперь они с Кейт виделись гораздо реже.
Раньше они едва ли не ежедневно после уроков проводили время вместе, а сейчас встречались от силы раз в неделю.
В одну из таких встреч — после рассказа про сложную тему для курсача (Кейт обычно настолько подробно рассказывала про учебу, что у Эмилии создавалось впечатление, будто они учатся вместе) — подруга обронила как бы невзначай:
— Знаешь, я тут встретила кое-кого. Точнее, еще не совсем встретила, но он меня заинтересовал.
Они тогда сидели в спальне Кейт, на кровати, застеленной мягким пледом, и ели чипсы. В той спальне за несколько лет осталось неизменным только одно — картина Горгоны Медузы. Стены Кейт все-таки перекрасила — в светло-серый цвет. Да и саму кровать поменяла: раньше подголовник был из белого дерева, а теперь — из черной кожи.
Услышав признание подруги, Эмилия немного растерялась.
Когда они только познакомились, Кейт постоянно высмеивала сверстников, называя их придурками. А потом и вовсе перестала про говорить про мальчиков, словно они являлись существами столь ничтожными, что даже упоминания не заслуживали.
Они никогда и ни с кем не знакомились. Не ходили на свидания. Да никто и не предлагал.
Мужчин в их мире будто не существовало - за исключением дяди Сережи, отца Кейт. Но тот появлялся в доме слишком редко, чтобы принимать его во внимание.
Эмилию такое положение дел полностью устраивало.
Всю информацию о мужчинах она в свое время получила от Марго. Говоря о них, та никогда не стеснялась в выражениях — называла то баранами, которых надо использовать в своих целях, то козлами, от которых стоит держаться подальше.
Марго часто рассказывала о роскошной жизни, которую когда-то обеспечивали ей любовники: про походы в рестораны, про дорогие подарки, шубы и бриллианты. Но Эмилия не воспринимала эти истории всерьез, думая, что Марго приукрашивает. Да, в молодости та была красивой — черно-белая фотография яркой блондинки, похожей на Мерилин Монро, до сих пор висела в гостиной, — но разве станет богатый человек жить в коммуналке, да еще и в одной квартире с ребенком?!
Ведь Марго, по ее же словам, детей терпеть не могла. Она называла их спиногрызами и советовала Эмилии никогда не рожать («Это удел полных дур — таких, как твоя мать!»).
Однако, повзрослев, Эмилия осознала правду — Марго очень боялась одинокой старости. Может, когда-то она мечтала о семье и детях, только вот не сложилось (однажды Марго и сама проговорилась, что человек, в которого она «по-дурости» влюбилась, заставил ее сделать аборт). И тогда всю нерастраченную любовь Марго направила на Эмилию. Хотя проявления этой любви были порой весьма своеобразными (если не жестокими), с возрастом Эмилия поняла, что Марго всегда желала ей добра.
Уже поэтому к совету держаться от мужчин подальше стоило прислушаться. Да Эмилия и сама могла в этом убедиться.
От сверстников она никогда не видела ничего хорошего — одни насмешки и унижения. Сколько она себя помнила, мальчики к ней постоянно цеплялись без причины: дразнили и обзывали всякими обидными словами (например, «попрошайкой» или «косоглазой»), дергали за волосы, щипали, расписывали мелом одежду и подбрасывали в рюкзак всякую гадость.
Взрослые мужчины вели себя иначе, но тоже пугали. С годами Эмилия стала часто ловить на себе странные пристальные взгляды, от которых мороз шел по коже.
Эти взгляды преследовали ее повсюду — на улице, в магазине, в автобусе… И даже в гимназии.
Почему они так смотрят на нее, Эмилия не понимала. И спрятаться от этих взглядов не могла. Но постаралась скрыть свое взросление под одеждой.
Черное закрытое платье с белым воротничком, две косы с прямым пробором — чтобы казаться младше. Бесформенные свитера и кардиганы, «старушечий» пучок на голове — легче думать, что на нее смотрят, потому что она выглядит нелепо, чем задаваться непонятными вопросами и не находить на них ответы.
А вот Кейт, напротив, всегда одевалась стильно. Нет, не потому, что хотела привлечь мужское внимание, а потому, что ей просто нравилась красивая одежда.
Что касается отношений с парнями, то Кейт, судя по всему, было не до этого — голова забита учебой и всякими «проектами». Она постоянно делала какие-то заметки — то придумывала идеи для бизнеса, то писала сценарии для ужастиков, то сочиняла сюжеты для триллеров. Эмилия даже мысли не допускала, что Кейт может с кем-то начать встречаться. Казалось, все парни вокруг были ей не ровня.
Поэтому после признания подруги она спросила первое, что пришло в голову:
— И кто же он? Однокурсник? Или преподаватель?
— Фу-у-у… вот уж не думала, что ты такая пошлячка! — хихикнув, притворно возмутилась Кейт.
— А кто же тогда?
— Знаешь, это так странно… — Кейт стала серьезной и в задумчивости провела рукой по волосам. — Я и сама не знаю, кто он. Если честно, я и не видела его никогда.
— Как это? В интернете, что ли, познакомились?
— Нет, не в интернете, — вздохнула Кейт. — И мы не знакомы. Я просто увидела его в окно. Знаешь, мне как-то не спалось, я сидела на подоконнике, и вдруг увидела — на «кувшинку» пришел какой-то мужчина. Ночью, представляешь? Такой высокий, в черном пальто. Постоял немного, посмотрел на воду и ушел. Мне почему-то стало интересно, и на следующий день я его тоже ждала. Но на следующий день он не пришел. Пришел через три дня.
— Ты три ночи его караулила? — Эмилия округлила глаза.
— Ага, — Кейт снова хихикнула, но тут же оборвала смех. — Уж не знаю почему, но он мне теперь покоя не дает. Чувствую, здесь пахнет тайной.
— Какой, например? — Эмилии тоже стало любопытно.
— Я думаю, что наша дамба — это портал в параллельные миры, — понизив голос, сообщила Кейт. — А он — путешественник во времени. Могу поспорить, он прибыл к нам из Англии позапрошлого века. А зовут его — мистер Блэккот.
Увидев, как внимательно слушает ее Эмилия — даже рот приоткрыла от изумления! — Кейт не выдержала и расхохоталась:
— Слушай, ну и физия у тебя! Я же шучу! Хотя насчет того, что он меня заинтересовал, не шучу. Почему он приходит на дамбу по ночам? В этом есть что-то загадочное. Декадентское.
— Или маньячное, — засмеялась Эмилия в ответ.
Тогда она и предположить не могла, что скоро ни ей, ни Кейт будет не до смеха.
После того разговора они встретились еще несколько раз, и во время каждой встречи обсуждали таинственного мистера Блеккота, придумывая новые факты его биографии.
То он представлялся им маргинальным художником, то сумасшедшим философом, то безутешным вдовцом. Однако постепенно эти разговоры сошли на нет.
Эмилия решила, что Кейт нашла новое увлечение и забыла про таинственного незнакомца, но, как выяснилось, она ошибалась.
Перед началом летней сессии Кейт пригласила ее в новую модную кофейню и заставила заказать кофе с перцем, заявив, что «этот кофе — просто бомба и больше нигде такого не делают».
Сделав заказ, они заняли столик на улице — рядом со старым тополем. Пух, снежными хлопьями кружась в воздухе, пытался опуститься прямо в кружку Кейт. Подув на хлопья, она отогнала их от кружки и сердито сказала:
— Фу! — А потом, без всякого перехода, добавила: — Кстати, я с ним познакомилась. Ну, с мистером Блэккотом.
Эмилия в этот момент сделала первый глоток — кофе обжег внутренности. А неожиданное признание Кейт обожгло сердце.
Раньше они ничего друг от друга не скрывали! А тут… произошло ТАКОЕ, и она узнает об этом только сейчас! Мало того, Кейт говорит о знакомстве так, словно это самый заурядный случай на свете. Словно она за новым платьем сходила!
Стараясь не показывать, как сильно она уязвлена, Эмилия сделала еще один глоток и равнодушно спросила:
— Да? И как?
— Да так, — еще более равнодушно ответила Кейт. — Ничего особенного.
Эмилию распирало любопытство. Хотелось знать все подробности. Кто этот человек? Как Кейт с ним познакомилась? И что означает «ничего особенного»?
Но Кейт, обычно такая общительная, в тот день словно воды в рот набрала.
Эмилию переполняла обида, поэтому расспрашивать подругу она не стала — взяла и перевела разговор на другую тему.
А зря.
После этого все покатилось по наклонной: они стали удаляться друг от друга со скоростью света. Кейт больше никуда ее не приглашала и сама от приглашений отказывалась.
Раньше она моментально отвечала на сообщения, а теперь могла ответить через день и даже через два:
«Извини, такой завал с учебой! Я уже забываю, как меня зовут. Немного разгребусь — встретимся».
Эмилия страдала. Чувствовала себя преданной. И вместе с тем — виноватой.
Она понимала, что дело не в учебе, а в НЕМ. В таинственном «мистере Блэккоте».
За пару недель Эмилия смирилась с тем, что Кейт не сразу рассказала про знакомство. В конце концов, каждый имеет право на секреты.
Но почему подруга после этого так резко вычеркнула ее из жизни, являлось загадкой.
Это было совсем не похоже на Кейт.
Она в жизни никого и ничего не избегала! Если что-то не нравилось, всегда говорила об этом прямо. А теперь — Эмилия всем сердцем это чувствовала — Кейт ее избегает.
Но почему? Даже если она стала встречаться с мужчиной, разве это повод прерывать общение так резко, без всяких объяснений?
И все-таки она не хотела давить на Кейт. Эмилию всегда угнетали ссоры, скандалы, выяснение отношений: подавленной и опустошенной она чувствовала себя даже тогда, когда ссорились соседи за стенкой их коммуналки.
Эмилия прошла следом. В комнате стояло три стеллажа — два пустых и один с книгами. И пахло духами.
— Вот, смотри, — Кейт махнула рукой в сторону книг. — Но я только начинаю собирать.
Эмилия подошла к стеллажу и стала рассматривать корешки. Эмили Бронте «Грозовой перевал», Фицджеральд «Ночь нежна», Ремарк «Триумфальная арка» — книги с верхней полки были ей знакомы.
Вся нижняя полка была уставлена сочинениями Стивена Кинга.
А вот книги на средней полке она видела впервые — Ирвин Стоун «Жажда жизни», Адам Нэвилл «Ритуал», Брет Истон Эллис «Лунный парк», Харуки Мураками «Охота на овец», Кристофер Прист «Опрокинутый мир».
— Я люблю читать, и только бумажные книги, — с неподдельной гордостью сообщила Кейт. — Отец говорит, что не знает, в кого я такая пошла. Он читать не любит, и мама тоже. Хотя мама у меня вовсе не дура, поверь.
— Класс, — сказала Эмилия, продолжая рассматривать корешки.
— А вот новая жена у отца — полная дура, — не унималась Кейт. — Правда, что ли, говорят, что мужчины на старости лет тупеют? Она его на двадцать два года младше, прикинь? Кстати, раньше здесь была одна из ее гардеробных. Чувствуешь, до сих пор воняет? У нее нет вкуса ни в чем, даже духи нормальные выбрать не может.
— Слушай, Кейт, — рассматривая книги, Эмилия вдруг заметила странность, — а где же «На восток от Эдема»?
— Хороший вопрос! — ответила Кейт и хитро улыбнулась. — Вообще-то, это секрет, но тебе я покажу.
Приблизившись к стеллажу, она взяла с полки «Грозовой перевал» и открыла первую страницу. Эмилия увидела, что под суперобложкой скрывается совсем другая книга.
— Это обманка, — пояснила Кейт. — Просто я тут кое-что подчеркивала. Ну, то, что мне понравилось. А уксусная зануда вечно сует свой нос не в свое дело. Поэтому я на всякий случай подменила книгу — Бронте ее вряд ли заинтересует, здесь это самая невинная из книг.
— Понятно, — сказала Эмилия.
— Кстати, заценила, сколько у меня Кинга? Я его тоже люблю. Я вообще хорроры обожаю — и книги, и фильмы. А ты какие фильмы любишь?
Эмилия терпеть не могла триллеры и ужастики, а потому неопределенно пожала плечами:
— Да так… разные.
— Кстати, я собираюсь стать продюсером. И снимать хорроры, — призналась Кейт, возвращая фальшивую Бронте на место. — А ты что собираешься делать после окончания школы? Пойдешь в консерваторию?
Эмилия снова замялась:
— Вряд ли. Еще не знаю.
Она и правда не знала. Было время, когда она ненавидела скрипку. А сейчас не представляла без нее жизни. Но о консерватории можно было даже не мечтать. Во-первых, у нее неправильная постановка рук, и с этим ничего не поделаешь.
Прежде чем отдать Эмилию в музыкальную школу, Марго несколько лет сама учила ее играть — и научила. Но, научив играть, упустила некоторые технические нюансы.
В школу ее взяли, но переучить не смогли. В музыкальный колледж уже не возьмут. Впрочем, она и сама бы не пошла. Учиться после гимназии в колледже, а потом еще и в консерватории слишком долго. Не для нее — для Миши. Поэтому она выберет вуз, в котором можно получить диплом как можно скорее — через четыре года.
— Ну и ладно, — Кейт не стала настаивать. — Тогда пошли посмотрим фильм? У нас тут в подвале домашний кинотеатр. Или все-таки сначала поедим?
— Все равно, как скажешь, — ответила Эмилия.
…Тот день Эмилия запомнила до мелочей.
Даже сейчас, закрыв глаза, она могла оказаться в просторной светлой гостиной, где они — как настоящие аристократы! — ели из фарфоровой посуды наваристый грибной суп.
А потом перенестись в уютный полумрак домашнего кинотеатра, где они смотрели «Хижину в лесу». Первую половину фильма Эмилия вообще не могла понять, что происходит. А когда Кейт, не выдержав, сказала: «Ну что за дичь! Разве это ужастик?!», они дружно засмеялись и долго не могли остановиться.
Забыть такое невозможно, ведь именно с того дня и началась их дружба.
Крепкая. Удивительная.
Удивительной она была потому, что трудно было найти более непохожих друг на друга людей.
Кейт была остра на язык и всех выскочек быстро ставила на место.
Перед Эмилией она никогда не задавалась, но если видела, что кто-то ведет себя заносчиво или нагло, то могла стать невыносимо язвительной и до отвращения высокомерной.
Кейт любила мясо — особенно стейки с кровью. Прожарки медиум рэр.
И странные духи. Однажды она купила Mad Madam — парфюм с кастореумом* — и говорила, что это шедевр.
Она восхищалась Моникой Мостовик. Когда Эмилия впервые увидела фотографии кукол Моники, которые выглядели так, будто сошли со страниц готического романа, она долго не могла прийти в себя. Стоило перед сном закрыть глаза, как в голове возникали их бледные страдальческие лица, длинные спутанные волосы и странные позы.
А Кейт говорила, что Моника — богиня (к этому времени Эмилия уже знала, что подруга называет «богинями» всех, чей труд вызывает у нее восхищение).
Кейт была очень умной. Она действительно много читала и первой узнавала новые слова — например, «иммерсивность». И целеустремленной — она добивалась всего, чего хотела.
Упорство было ее силой. Но оно же оказалось и ее слабостью, которая в конце концов привела к катастрофе.
День, с которого началось падение в пропасть, как и день знакомства с Кейт, Эмилия не забудет никогда. При мысли о том дне Эмилии теперь хотелось выть — ну почему она тогда не поняла, насколько все серьезно?
Ведь это же Кейт! Зная подругу, можно было догадаться: если она что-то себе надумала — ни за что не остановится.
А началось все с разговора. Шутливого и ни к чему не обязывающего.
Обе они к тому времени уже закончили гимназию. Кейт, как и хотела, училась теперь на продюсера в местном филиале престижного столичного вуза. Эмилия поступила в университет, на факультет рекламы и связей с общественностью. Учиться там было скучно, но не сложно. А главное — в универе к ней не цеплялись так, как в гимназии, и каждый новый день приближал ее к заветной цели — получению диплома.
Правда, теперь они с Кейт виделись гораздо реже.
Раньше они едва ли не ежедневно после уроков проводили время вместе, а сейчас встречались от силы раз в неделю.
В одну из таких встреч — после рассказа про сложную тему для курсача (Кейт обычно настолько подробно рассказывала про учебу, что у Эмилии создавалось впечатление, будто они учатся вместе) — подруга обронила как бы невзначай:
— Знаешь, я тут встретила кое-кого. Точнее, еще не совсем встретила, но он меня заинтересовал.
Они тогда сидели в спальне Кейт, на кровати, застеленной мягким пледом, и ели чипсы. В той спальне за несколько лет осталось неизменным только одно — картина Горгоны Медузы. Стены Кейт все-таки перекрасила — в светло-серый цвет. Да и саму кровать поменяла: раньше подголовник был из белого дерева, а теперь — из черной кожи.
Услышав признание подруги, Эмилия немного растерялась.
Когда они только познакомились, Кейт постоянно высмеивала сверстников, называя их придурками. А потом и вовсе перестала про говорить про мальчиков, словно они являлись существами столь ничтожными, что даже упоминания не заслуживали.
Они никогда и ни с кем не знакомились. Не ходили на свидания. Да никто и не предлагал.
Мужчин в их мире будто не существовало - за исключением дяди Сережи, отца Кейт. Но тот появлялся в доме слишком редко, чтобы принимать его во внимание.
Эмилию такое положение дел полностью устраивало.
Всю информацию о мужчинах она в свое время получила от Марго. Говоря о них, та никогда не стеснялась в выражениях — называла то баранами, которых надо использовать в своих целях, то козлами, от которых стоит держаться подальше.
Марго часто рассказывала о роскошной жизни, которую когда-то обеспечивали ей любовники: про походы в рестораны, про дорогие подарки, шубы и бриллианты. Но Эмилия не воспринимала эти истории всерьез, думая, что Марго приукрашивает. Да, в молодости та была красивой — черно-белая фотография яркой блондинки, похожей на Мерилин Монро, до сих пор висела в гостиной, — но разве станет богатый человек жить в коммуналке, да еще и в одной квартире с ребенком?!
Ведь Марго, по ее же словам, детей терпеть не могла. Она называла их спиногрызами и советовала Эмилии никогда не рожать («Это удел полных дур — таких, как твоя мать!»).
Однако, повзрослев, Эмилия осознала правду — Марго очень боялась одинокой старости. Может, когда-то она мечтала о семье и детях, только вот не сложилось (однажды Марго и сама проговорилась, что человек, в которого она «по-дурости» влюбилась, заставил ее сделать аборт). И тогда всю нерастраченную любовь Марго направила на Эмилию. Хотя проявления этой любви были порой весьма своеобразными (если не жестокими), с возрастом Эмилия поняла, что Марго всегда желала ей добра.
Уже поэтому к совету держаться от мужчин подальше стоило прислушаться. Да Эмилия и сама могла в этом убедиться.
От сверстников она никогда не видела ничего хорошего — одни насмешки и унижения. Сколько она себя помнила, мальчики к ней постоянно цеплялись без причины: дразнили и обзывали всякими обидными словами (например, «попрошайкой» или «косоглазой»), дергали за волосы, щипали, расписывали мелом одежду и подбрасывали в рюкзак всякую гадость.
Взрослые мужчины вели себя иначе, но тоже пугали. С годами Эмилия стала часто ловить на себе странные пристальные взгляды, от которых мороз шел по коже.
Эти взгляды преследовали ее повсюду — на улице, в магазине, в автобусе… И даже в гимназии.
Почему они так смотрят на нее, Эмилия не понимала. И спрятаться от этих взглядов не могла. Но постаралась скрыть свое взросление под одеждой.
Черное закрытое платье с белым воротничком, две косы с прямым пробором — чтобы казаться младше. Бесформенные свитера и кардиганы, «старушечий» пучок на голове — легче думать, что на нее смотрят, потому что она выглядит нелепо, чем задаваться непонятными вопросами и не находить на них ответы.
А вот Кейт, напротив, всегда одевалась стильно. Нет, не потому, что хотела привлечь мужское внимание, а потому, что ей просто нравилась красивая одежда.
Что касается отношений с парнями, то Кейт, судя по всему, было не до этого — голова забита учебой и всякими «проектами». Она постоянно делала какие-то заметки — то придумывала идеи для бизнеса, то писала сценарии для ужастиков, то сочиняла сюжеты для триллеров. Эмилия даже мысли не допускала, что Кейт может с кем-то начать встречаться. Казалось, все парни вокруг были ей не ровня.
Поэтому после признания подруги она спросила первое, что пришло в голову:
— И кто же он? Однокурсник? Или преподаватель?
— Фу-у-у… вот уж не думала, что ты такая пошлячка! — хихикнув, притворно возмутилась Кейт.
— А кто же тогда?
— Знаешь, это так странно… — Кейт стала серьезной и в задумчивости провела рукой по волосам. — Я и сама не знаю, кто он. Если честно, я и не видела его никогда.
— Как это? В интернете, что ли, познакомились?
— Нет, не в интернете, — вздохнула Кейт. — И мы не знакомы. Я просто увидела его в окно. Знаешь, мне как-то не спалось, я сидела на подоконнике, и вдруг увидела — на «кувшинку» пришел какой-то мужчина. Ночью, представляешь? Такой высокий, в черном пальто. Постоял немного, посмотрел на воду и ушел. Мне почему-то стало интересно, и на следующий день я его тоже ждала. Но на следующий день он не пришел. Пришел через три дня.
— Ты три ночи его караулила? — Эмилия округлила глаза.
— Ага, — Кейт снова хихикнула, но тут же оборвала смех. — Уж не знаю почему, но он мне теперь покоя не дает. Чувствую, здесь пахнет тайной.
— Какой, например? — Эмилии тоже стало любопытно.
— Я думаю, что наша дамба — это портал в параллельные миры, — понизив голос, сообщила Кейт. — А он — путешественник во времени. Могу поспорить, он прибыл к нам из Англии позапрошлого века. А зовут его — мистер Блэккот.
Увидев, как внимательно слушает ее Эмилия — даже рот приоткрыла от изумления! — Кейт не выдержала и расхохоталась:
— Слушай, ну и физия у тебя! Я же шучу! Хотя насчет того, что он меня заинтересовал, не шучу. Почему он приходит на дамбу по ночам? В этом есть что-то загадочное. Декадентское.
— Или маньячное, — засмеялась Эмилия в ответ.
Тогда она и предположить не могла, что скоро ни ей, ни Кейт будет не до смеха.
После того разговора они встретились еще несколько раз, и во время каждой встречи обсуждали таинственного мистера Блеккота, придумывая новые факты его биографии.
То он представлялся им маргинальным художником, то сумасшедшим философом, то безутешным вдовцом. Однако постепенно эти разговоры сошли на нет.
Эмилия решила, что Кейт нашла новое увлечение и забыла про таинственного незнакомца, но, как выяснилось, она ошибалась.
Перед началом летней сессии Кейт пригласила ее в новую модную кофейню и заставила заказать кофе с перцем, заявив, что «этот кофе — просто бомба и больше нигде такого не делают».
Сделав заказ, они заняли столик на улице — рядом со старым тополем. Пух, снежными хлопьями кружась в воздухе, пытался опуститься прямо в кружку Кейт. Подув на хлопья, она отогнала их от кружки и сердито сказала:
— Фу! — А потом, без всякого перехода, добавила: — Кстати, я с ним познакомилась. Ну, с мистером Блэккотом.
Эмилия в этот момент сделала первый глоток — кофе обжег внутренности. А неожиданное признание Кейт обожгло сердце.
Раньше они ничего друг от друга не скрывали! А тут… произошло ТАКОЕ, и она узнает об этом только сейчас! Мало того, Кейт говорит о знакомстве так, словно это самый заурядный случай на свете. Словно она за новым платьем сходила!
Стараясь не показывать, как сильно она уязвлена, Эмилия сделала еще один глоток и равнодушно спросила:
— Да? И как?
— Да так, — еще более равнодушно ответила Кейт. — Ничего особенного.
Эмилию распирало любопытство. Хотелось знать все подробности. Кто этот человек? Как Кейт с ним познакомилась? И что означает «ничего особенного»?
Но Кейт, обычно такая общительная, в тот день словно воды в рот набрала.
Эмилию переполняла обида, поэтому расспрашивать подругу она не стала — взяла и перевела разговор на другую тему.
А зря.
После этого все покатилось по наклонной: они стали удаляться друг от друга со скоростью света. Кейт больше никуда ее не приглашала и сама от приглашений отказывалась.
Раньше она моментально отвечала на сообщения, а теперь могла ответить через день и даже через два:
«Извини, такой завал с учебой! Я уже забываю, как меня зовут. Немного разгребусь — встретимся».
Эмилия страдала. Чувствовала себя преданной. И вместе с тем — виноватой.
Она понимала, что дело не в учебе, а в НЕМ. В таинственном «мистере Блэккоте».
За пару недель Эмилия смирилась с тем, что Кейт не сразу рассказала про знакомство. В конце концов, каждый имеет право на секреты.
Но почему подруга после этого так резко вычеркнула ее из жизни, являлось загадкой.
Это было совсем не похоже на Кейт.
Она в жизни никого и ничего не избегала! Если что-то не нравилось, всегда говорила об этом прямо. А теперь — Эмилия всем сердцем это чувствовала — Кейт ее избегает.
Но почему? Даже если она стала встречаться с мужчиной, разве это повод прерывать общение так резко, без всяких объяснений?
И все-таки она не хотела давить на Кейт. Эмилию всегда угнетали ссоры, скандалы, выяснение отношений: подавленной и опустошенной она чувствовала себя даже тогда, когда ссорились соседи за стенкой их коммуналки.
