- Так соседка ваша сказала, - недоуменно ответил один из мужчин, помоложе. - Зачем вам эти обглодыши? Соседка за вами и поухаживает.
- Она уже так поухаживала за мной, что я едва не отправилась раньше срока на костер к Пятерым! А эти дети вытащили меня из могилы! И с чего вы вообще решили, что они - бродяги? Разве они плохо одеты? Разве они грязны? Разве они голодают?
И верно, внешний вид стайки за последнее время претерпел значительные изменения. Лица были умыты, волосы - чисты и расчесаны, каждый был одет пусть и в несколько великоватую, но добротную одежду (а в семьях Черного города такое случалось нередко - к чему подгонять слишком большую одежду под рост ребенка, если через год-другой он до нее и так дорастет?). А самое главное - их вечно угловатые личики слегка округлились от постоянного сытного питания. Теперь уже было бы трудновато узнать в них недавних бродяжек, если бы не затравленные взгляды.
Хозяйка дома приподняла руку, поочередно указывая на каждого из детей:
- Это мои новые воспитанники, которые пришли ко мне из матушкиной деревни. Будут тут жить и учиться ремеслу. Вот Эрик, он будет подмастерьем кузнеца. Его сестра Эрика пойдет в белошвейки. Кари будет учиться в художественную мастерской, Энчи отправится к алхимикам, Асси станет помощницей аптекаря, а Инни, возможно, возьмет к себе на обучение даже лекарь. Ну а Метти, скорее всего, даже станет помощником счетовода.
Дети застыли в изумлении. За это не такое уж продолжительное время хозяйка дома не только запомнила их по именам, но и сумела разглядеть их склонности, не слишком осознаваемые даже ими самими.
А еще их впервые защищал от других взрослый человек. Сам, без их просьб. И даже ради этого не постеснялся обмануть. И все это происходило не во сне и не в одной из тех историй, которые только что собирался читать Метти!
А женщина между тем продолжала:
- Слава Пятерым, бедняжки успели добраться до меня вовремя. Без их помощи я бы давно отправилась на встречу с богами. А теперь у меня с ними и уют, и еда, и забота. Благодарю вас за беспокойство, господа стражники, - она махнула рукой Метти и тот понятливо сунул по мелкой монетке в жадные руки мужчин. - А ты, Аниса, можешь не рассчитывать на то, что я теперь скоро отправлюсь к Пятерым!
Стражники попрощались, неловко попытались затереть грязные следы сапог, а потом покинули дом. Толстая особа осталась и снова взвизгнула:
- Да я!.. Да ты!.. Да я же со всей заботой! А за ними (свирепый взмах рукой) я еще присматривать буду! Разбойники! Надо стражу догнать!
- Если ты, Аниса, так пристально станешь заниматься моей судьбой, я вспомню, что ты знала о моей сонной лихорадке и ни разу меня не проведала. Это называется "доведение до смерти". Иди, догоняй стражу, я ей и об этом сообщу. А если не хочешь, так убирайся!
Толстуха уперла руки в бока и приготовилась разразиться очередной тирадой. Тогда женщина устало сказала:
- Инни, ступай, догони-ка стражу!
Оборчатая Аниса вымелась из дома, продолжая визгливо ругаться по дороге.
А хозяйка дома обмякла и невидяще пошарила рукой. Метти понятливо подхватил ее сбоку. Вместе с Кари и другими детьми они уложили ее на кровать. Стало понятно, что прошлое усилие нелегко ей далось. Асси поспешила напоить их защитницу укрепляющим отваром.
- Спасибо, что нас спасли, - нерешительно проговорил Инни. - Мы завтра же уйдем, если вы велите.
- Это вы меня спасли, детишки, - слабо улыбнулась женщина. - И думать не смейте об уходе. Теперь вместе мы не пропадем. называйте меня матушка Эльда.
С этими словами она погрузилась в усталый, но мирный сон.
Да, именно обычная жизнь теперь началась теперь у семерых беспризорников. Обычная жизнь, которая кажется скучной и неинтересной тем, кто привык к ней с рождения. И настоящее блаженство для детей, которые давно отвыкли от постоянства, покоя, привычных и рутинных дел, приносящих уверенность в завтрашнем дне
Матушка Эльда понемногу набиралась сил, все ближе знакомясь с детьми. А они - понемногу оттаивали от ее доброты и участия, учились доверять хоть кому-то, кто не был членом их стайки.
День проходил за днем, а нити доверия между женщиной и детьми становились все прочнее.
Те старались на совесть, стремясь быть полезными, даже тогда, когда от былой настороженности и неопределенности не осталось и следа, даже тогда, когда стало ясно, что из дома их никто не выгонит. Так велика была их благодарность женщине, открывшей им новые грани мира, который прежде не бывал к ним столь милостив. Так хотелось им выразить эту благодарность, пусть не в неуклюжих словах, с которыми они обращались не так-то умело, но хотя бы в неуклюжих делах, с которыми они все же справлялись все более и более успешно с каждым днем.
Перед детьми забрезжила надежда не просто пережить зиму в теплом месте, а обрести надежное пристанище на много лет вперед. Правда, работать приходилось не только руками, отмывая, стирая, готовя и штопая, но и головой.
Матушка Эльда всерьез взялась за обучение бывших бродяжек, как они сперва не пытались сопротивляться. И чтение, и счет, и письмо, и знание истории - все хозяйка терпеливо, но настойчиво вкладывала в головы своих новых воспитанников. Дети, непривычные к учению, с гораздо большим удовольствием взялись бы за тяжелую физическую работу, чем набивать голову знаниями, но их новая наставница была неумолима. И пусть Энчи жаловался, что он устал после чтения страницы сильнее, чем если б весь день ходил по городу в поисках корки хлеба, она терпением, лаской и настойчивостью заставила каждого из стайки в том или ином темпе осваивать новые премудрости.
А еще учила, как правильно пользоваться приборами, как верно поприветствовать старшего, как вытереть нос и выглядеть при том воспитанно... Она надеялась, что все эти знания помогут "птенчикам" (как она их называла) занять в жизни место получше, раз уж с местом рождения им не повезло.
Об их жизненных обстоятельствах матушка Эльда расспросила очень внимательно. Сперва дети не хотели раскрываться, но постепенно вспомнили и рассказали многое. Одна только Кари, как ни старалась, не смогла вспомнить ничего, что относилось бы к ее жизни раньше лет пяти - ни где она жила, ни как ее звали на самом деле, ни людей или события. Словно кто-то прошелся по тем ее воспоминаниям тряпкой с щелочью, стирая даже тень.
- Так иногда бывает, что какие-то страшные или странные события стираются из памяти навсегда, чтобы даже намек на них не мог вновь ранить человека. Возможно, с твоей семьей случилось что-то плохое, о чем ты сразу предпочла забыть, - утешающе сказала на это матушка Эльда.
Никто раньше не слышал таких слов и рассуждений. Да и вообще, в своей жизни дети впервые повстречали человека с такими знаниями, и при этом отличающегося добрым сердцем и деятельной натурой.
Матушка Эльда купила каждому из детей крепкие башмаки из толстой кожи: та обувь, что хранилась в сундуках, не подходила им по размеру. Ушила и подогнала одежду, чтобы штаны и юбки не стремились свалиться в любую минуту, прикупила ткани, чтобы с помощью девочек и ловкого Инни сметать новые нижние рубашки. Дети опасались, что эти траты окончательно истощат шкатулочку в сломанном ящике стола.
Однако как-то раз Эльда оделась особенно хорошо и опрятно, а вернувшись домой, вручила каждому по полосатому леденцу и сгрузила в шкатулку внушительную стопку монет.
- Это моя рента, - объяснила она Метти. Тот, конечно, ничего не понял, но вновь убедился в необычной природе хозяйки их дома. Она казалась героиней одной из легенд, которые они теперь дружно по очереди читали вечерами, а не обычной жительницей Отребного города.
Выглядело очень странным, как такая умная и воспитанная дама оказалась в самом грязном и беззаконном месте города, его клоаке. Она совершенно не подходила этому месту, как хрустальный бокал не подходит для разбавленного пойла в грязном трактире. Ее благородное лицо с лилово-серыми глазами, горделивая посадка головы, увенчанная тяжелым узлом золотисто-каштановых, слегка тронутых сединой волос, внутреннее достоинство, которое чувствовалось в осанке, в движениях и в речи, ни на каплю не соответствовали окружающей ее действительности. Ее скорее можно было ожидать увидеть в Желтом или даже Зеленом городе, но уж никак не в Отребном. Но спустя некоторое время разрешилась и эта тайна.
Наступила весна, и даже грязные вонючие серо-черные улочки Отребного города украсились приметами ее вечно юной красоты: вдоль заборов робко выстрелила своими нежными ростками зеленая травка, изредка из-за заборов свешивалась цветущая ветка вишни. Яблоня, растущая под стеной их Дома спасения, покрылась нежно-розовыми почками, часть из которых уже распустилась в нежные очаровательные цветы, ласкающие обоняние тонким запахом. Небо стало прозрачно-голубым и невыразимо высоким, наводящим о прекрасных садах и храмах, которые встречали праведников, попавших в бессмертный край Пятерых.
В один из таких чудесных дней матушка Эльда, возвращаясь вместе с Кари с Черного рынка, вздохнула с легкой грустью, уловив среди запаха помоев чистую струю аромата.
- Ах, в такие моменты я вспоминаю кипенно-белые сады Лиственного Дола. Какой волшебный запах стоял все три недели, пока вишни принимались цвести одна за другой! В воздухе носились лепестки, и земля была словно засыпана сугробами... А какие вкусные вишни потом вызревали! Но теперь там - только горький серый пепел. И больше ничего не будет еще лет двести. Так сказали маги из стерилизационной службы.
Она глянула на девочку, буквально лопающуюся от любопытства, и, грустно улыбнувшись, сказала:
- Пожалуй, пора рассказать вам о себе. О вас я много разузнала, теперь пришла и моя очередь. Не будем откладывать, поговорим сегодня же вечером, хоть мне до сих пор больно вспоминать. Иногда я даже тебе завидую, что ты не помнишь своего прошлого. Возможно, так мне было бы гораздо легче жить.
Вечером дети после ужина по привычке собрались возле очага. В это время они обычно разговаривали, рассказывая о событиях и успехах дня или слушали книги. Сперва читали только матушка Эльда и Метти, но постепенно женщина научила и приохотила к чтению всех детей - и теперь они по очереди сидели над легендами, жизнеописаниями, историческими очерками и другими книгами, которых у хозяйки было в достатке.
Однако этим вечером о чтении было забыто. Ведь сегодня матушка Эльда собиралась поведать им о своей жизни, а это было куда интереснее легенд!
Вздохнув, женщина начала рассказывать. Во время повествования она порой вытирала невольные слезы, порой останавливалась, чтобы собраться с мыслями или промочить пересохшее горло. Порой она путалась, порой запиналась, но это не мешало детям слушать ее, затаив дыхание.
Очаровательная Эльди Челеван была младшей дочерью Кареса Челевана, небогатого аристократа. Карес был третьим сыном, поэтому на наследство надеяться было глупо. С тем, что досталось ему по завещанию от двоюродной бабки, он поступил как нельзя более разумно - оплатил свое образование в Королевской академии Зеленого пояса. Магических сил у него было немного, зато был пытливый и гибкий ум, который позволил претендовать на бесплатную аспирантуру, а затем и стать одним из самых молодых и талантливых преподавателей Академии, которому выпала честь проводить уроки даже для отпрысков аристократов из Розового города. За десять лет он сумел скопить небольшое состояние и заработать репутацию, которые позволили ему перевестись в Лиственный дол на должность хранителя Королевских архивов. Эта должность была тем почетнее, что для нее требовался не только ум, знания и методичность, но и безупречная честность и преданность трону. Ведь в архивах хранилась личная переписка правящих персон, и, раскройся некоторые секреты, вся жизнь в стране могла пойти иначе. Любой клочок бумаги из дворца тут же магическим переносом отправлялся на хранение сюда. Архивы не случайно расположили именно в Лиственном доле - здесь было одно из средоточий сил, позволяющих создать небывалую защиту для документов.
Вместе с Каресом переехала и его молодая супруга, одна из бывших студенток.
За годы работы главный архивариус Карес обзавелся солидным животом, длинной бородой, пятью детьми и сообразительным юным помощником, который спустя некоторое время стал не только главным доверенным лицом, но и супругом любимой младшей дочурки. Даже незнатное происхождение Эриха не могло помешать счастью молодых - отец юной Эльди мало уделял этому внимания. Однако, став супругой господина Мелкеса, девушка по бумагам перестала быть аристократкой. Правда, тогда, в просторном, уютном доме отца, оборудованном самыми комфортными магическими изобретениями, это казалось незначимой мелочью.
Все дети Челеванов и после заключения брака продолжали жить поблизости - или в соседних домах, как старшая сестра и три брата Эльды, или с родителями, чтобы заботиться о них в старости, как сама девушка. По духу она была ближе всего к отцу - с детства увлекалась книгами, помогала ему составлять каталоги, проверять уровень заряда хранящих заклинаний (это могла делать даже она, начисто лишенная, к сожалению отца, магического дара). Так что их союз с помощником отца был вполне логичен и закономерен.
Вся большая семья часто собиралась вместе, и тогда под высоким потолком с темными балками раздавались слышались шутливые подначки, раздавались взрывы смеха или задорные песни. А уж когда Карес упрашивал одну из дочерей сесть за клавикорды и принимался вытанцовывать затейливые па вместе со своей тучной, но все еще прекрасной супругой, начиналось настоящее веселье! Вскоре к этому веселью добавился и топот маленьких ножек, которые со всех концов дома и сада сбегались к длиннобородому дедушке, чтобы поскакать на его коленях или послушать очередную увлекательную историю.
Жизнь большого семейства текла мирно и счастливо. Несмотря на счастливое материнство, Эльда находила время помогать отцу наравне с мужем, хоть и приходилось делать это тайно - замужние женщины не имели права официально работать в Королевском архиве. Считалось, что они будут недостаточно аккуратны и внимательны, поскольку будут сосредоточены на других вопросах. В один из дней Эльда увлеклась систематизацией каталога с новыми записями и потому не сразу услышала, что у отца посетители. Обычно она успевала скрыться за задней дверью кабинета, теперь же ей пришлось присесть за стеллажом и притаиться, как мышка, чтобы гости отца не заметили девушку.
Разговор был долгий и какой-то невнятный. Двое мужчин, предъявившие королевский перстень, как знак высшего доверия со стороны правителя, просили показать им все последние дневники королевы, фрейлин и других ее приближенных.
- Но вы же понимаете, - недоуменно сказал Карес, - что это просто огромные объемы! Может, вас особенно интересует какая-то дата или какое-то событие, или какой-то конкретный факт? Поисковое заклинание сможет сделать нужный отбор.
- Вам нельзя знать об этом факте, - жестко отрезал один из визитеров. - Тогда просто впустите нас в архив и мы сами будем разбираться!
- Но это невозможно! - воскликнул Карес. - В сам архив нельзя попасть! Вы можете увидеть только магические копии хранящихся там документов.
- Она уже так поухаживала за мной, что я едва не отправилась раньше срока на костер к Пятерым! А эти дети вытащили меня из могилы! И с чего вы вообще решили, что они - бродяги? Разве они плохо одеты? Разве они грязны? Разве они голодают?
И верно, внешний вид стайки за последнее время претерпел значительные изменения. Лица были умыты, волосы - чисты и расчесаны, каждый был одет пусть и в несколько великоватую, но добротную одежду (а в семьях Черного города такое случалось нередко - к чему подгонять слишком большую одежду под рост ребенка, если через год-другой он до нее и так дорастет?). А самое главное - их вечно угловатые личики слегка округлились от постоянного сытного питания. Теперь уже было бы трудновато узнать в них недавних бродяжек, если бы не затравленные взгляды.
Хозяйка дома приподняла руку, поочередно указывая на каждого из детей:
- Это мои новые воспитанники, которые пришли ко мне из матушкиной деревни. Будут тут жить и учиться ремеслу. Вот Эрик, он будет подмастерьем кузнеца. Его сестра Эрика пойдет в белошвейки. Кари будет учиться в художественную мастерской, Энчи отправится к алхимикам, Асси станет помощницей аптекаря, а Инни, возможно, возьмет к себе на обучение даже лекарь. Ну а Метти, скорее всего, даже станет помощником счетовода.
Дети застыли в изумлении. За это не такое уж продолжительное время хозяйка дома не только запомнила их по именам, но и сумела разглядеть их склонности, не слишком осознаваемые даже ими самими.
А еще их впервые защищал от других взрослый человек. Сам, без их просьб. И даже ради этого не постеснялся обмануть. И все это происходило не во сне и не в одной из тех историй, которые только что собирался читать Метти!
А женщина между тем продолжала:
- Слава Пятерым, бедняжки успели добраться до меня вовремя. Без их помощи я бы давно отправилась на встречу с богами. А теперь у меня с ними и уют, и еда, и забота. Благодарю вас за беспокойство, господа стражники, - она махнула рукой Метти и тот понятливо сунул по мелкой монетке в жадные руки мужчин. - А ты, Аниса, можешь не рассчитывать на то, что я теперь скоро отправлюсь к Пятерым!
Стражники попрощались, неловко попытались затереть грязные следы сапог, а потом покинули дом. Толстая особа осталась и снова взвизгнула:
- Да я!.. Да ты!.. Да я же со всей заботой! А за ними (свирепый взмах рукой) я еще присматривать буду! Разбойники! Надо стражу догнать!
- Если ты, Аниса, так пристально станешь заниматься моей судьбой, я вспомню, что ты знала о моей сонной лихорадке и ни разу меня не проведала. Это называется "доведение до смерти". Иди, догоняй стражу, я ей и об этом сообщу. А если не хочешь, так убирайся!
Толстуха уперла руки в бока и приготовилась разразиться очередной тирадой. Тогда женщина устало сказала:
- Инни, ступай, догони-ка стражу!
Оборчатая Аниса вымелась из дома, продолжая визгливо ругаться по дороге.
А хозяйка дома обмякла и невидяще пошарила рукой. Метти понятливо подхватил ее сбоку. Вместе с Кари и другими детьми они уложили ее на кровать. Стало понятно, что прошлое усилие нелегко ей далось. Асси поспешила напоить их защитницу укрепляющим отваром.
- Спасибо, что нас спасли, - нерешительно проговорил Инни. - Мы завтра же уйдем, если вы велите.
- Это вы меня спасли, детишки, - слабо улыбнулась женщина. - И думать не смейте об уходе. Теперь вместе мы не пропадем. называйте меня матушка Эльда.
С этими словами она погрузилась в усталый, но мирный сон.
Глава 3. Обычная жизнь
Да, именно обычная жизнь теперь началась теперь у семерых беспризорников. Обычная жизнь, которая кажется скучной и неинтересной тем, кто привык к ней с рождения. И настоящее блаженство для детей, которые давно отвыкли от постоянства, покоя, привычных и рутинных дел, приносящих уверенность в завтрашнем дне
Матушка Эльда понемногу набиралась сил, все ближе знакомясь с детьми. А они - понемногу оттаивали от ее доброты и участия, учились доверять хоть кому-то, кто не был членом их стайки.
День проходил за днем, а нити доверия между женщиной и детьми становились все прочнее.
Те старались на совесть, стремясь быть полезными, даже тогда, когда от былой настороженности и неопределенности не осталось и следа, даже тогда, когда стало ясно, что из дома их никто не выгонит. Так велика была их благодарность женщине, открывшей им новые грани мира, который прежде не бывал к ним столь милостив. Так хотелось им выразить эту благодарность, пусть не в неуклюжих словах, с которыми они обращались не так-то умело, но хотя бы в неуклюжих делах, с которыми они все же справлялись все более и более успешно с каждым днем.
Перед детьми забрезжила надежда не просто пережить зиму в теплом месте, а обрести надежное пристанище на много лет вперед. Правда, работать приходилось не только руками, отмывая, стирая, готовя и штопая, но и головой.
Матушка Эльда всерьез взялась за обучение бывших бродяжек, как они сперва не пытались сопротивляться. И чтение, и счет, и письмо, и знание истории - все хозяйка терпеливо, но настойчиво вкладывала в головы своих новых воспитанников. Дети, непривычные к учению, с гораздо большим удовольствием взялись бы за тяжелую физическую работу, чем набивать голову знаниями, но их новая наставница была неумолима. И пусть Энчи жаловался, что он устал после чтения страницы сильнее, чем если б весь день ходил по городу в поисках корки хлеба, она терпением, лаской и настойчивостью заставила каждого из стайки в том или ином темпе осваивать новые премудрости.
А еще учила, как правильно пользоваться приборами, как верно поприветствовать старшего, как вытереть нос и выглядеть при том воспитанно... Она надеялась, что все эти знания помогут "птенчикам" (как она их называла) занять в жизни место получше, раз уж с местом рождения им не повезло.
Об их жизненных обстоятельствах матушка Эльда расспросила очень внимательно. Сперва дети не хотели раскрываться, но постепенно вспомнили и рассказали многое. Одна только Кари, как ни старалась, не смогла вспомнить ничего, что относилось бы к ее жизни раньше лет пяти - ни где она жила, ни как ее звали на самом деле, ни людей или события. Словно кто-то прошелся по тем ее воспоминаниям тряпкой с щелочью, стирая даже тень.
- Так иногда бывает, что какие-то страшные или странные события стираются из памяти навсегда, чтобы даже намек на них не мог вновь ранить человека. Возможно, с твоей семьей случилось что-то плохое, о чем ты сразу предпочла забыть, - утешающе сказала на это матушка Эльда.
Никто раньше не слышал таких слов и рассуждений. Да и вообще, в своей жизни дети впервые повстречали человека с такими знаниями, и при этом отличающегося добрым сердцем и деятельной натурой.
Матушка Эльда купила каждому из детей крепкие башмаки из толстой кожи: та обувь, что хранилась в сундуках, не подходила им по размеру. Ушила и подогнала одежду, чтобы штаны и юбки не стремились свалиться в любую минуту, прикупила ткани, чтобы с помощью девочек и ловкого Инни сметать новые нижние рубашки. Дети опасались, что эти траты окончательно истощат шкатулочку в сломанном ящике стола.
Однако как-то раз Эльда оделась особенно хорошо и опрятно, а вернувшись домой, вручила каждому по полосатому леденцу и сгрузила в шкатулку внушительную стопку монет.
- Это моя рента, - объяснила она Метти. Тот, конечно, ничего не понял, но вновь убедился в необычной природе хозяйки их дома. Она казалась героиней одной из легенд, которые они теперь дружно по очереди читали вечерами, а не обычной жительницей Отребного города.
Выглядело очень странным, как такая умная и воспитанная дама оказалась в самом грязном и беззаконном месте города, его клоаке. Она совершенно не подходила этому месту, как хрустальный бокал не подходит для разбавленного пойла в грязном трактире. Ее благородное лицо с лилово-серыми глазами, горделивая посадка головы, увенчанная тяжелым узлом золотисто-каштановых, слегка тронутых сединой волос, внутреннее достоинство, которое чувствовалось в осанке, в движениях и в речи, ни на каплю не соответствовали окружающей ее действительности. Ее скорее можно было ожидать увидеть в Желтом или даже Зеленом городе, но уж никак не в Отребном. Но спустя некоторое время разрешилась и эта тайна.
Наступила весна, и даже грязные вонючие серо-черные улочки Отребного города украсились приметами ее вечно юной красоты: вдоль заборов робко выстрелила своими нежными ростками зеленая травка, изредка из-за заборов свешивалась цветущая ветка вишни. Яблоня, растущая под стеной их Дома спасения, покрылась нежно-розовыми почками, часть из которых уже распустилась в нежные очаровательные цветы, ласкающие обоняние тонким запахом. Небо стало прозрачно-голубым и невыразимо высоким, наводящим о прекрасных садах и храмах, которые встречали праведников, попавших в бессмертный край Пятерых.
В один из таких чудесных дней матушка Эльда, возвращаясь вместе с Кари с Черного рынка, вздохнула с легкой грустью, уловив среди запаха помоев чистую струю аромата.
- Ах, в такие моменты я вспоминаю кипенно-белые сады Лиственного Дола. Какой волшебный запах стоял все три недели, пока вишни принимались цвести одна за другой! В воздухе носились лепестки, и земля была словно засыпана сугробами... А какие вкусные вишни потом вызревали! Но теперь там - только горький серый пепел. И больше ничего не будет еще лет двести. Так сказали маги из стерилизационной службы.
Она глянула на девочку, буквально лопающуюся от любопытства, и, грустно улыбнувшись, сказала:
- Пожалуй, пора рассказать вам о себе. О вас я много разузнала, теперь пришла и моя очередь. Не будем откладывать, поговорим сегодня же вечером, хоть мне до сих пор больно вспоминать. Иногда я даже тебе завидую, что ты не помнишь своего прошлого. Возможно, так мне было бы гораздо легче жить.
Вечером дети после ужина по привычке собрались возле очага. В это время они обычно разговаривали, рассказывая о событиях и успехах дня или слушали книги. Сперва читали только матушка Эльда и Метти, но постепенно женщина научила и приохотила к чтению всех детей - и теперь они по очереди сидели над легендами, жизнеописаниями, историческими очерками и другими книгами, которых у хозяйки было в достатке.
Однако этим вечером о чтении было забыто. Ведь сегодня матушка Эльда собиралась поведать им о своей жизни, а это было куда интереснее легенд!
Вздохнув, женщина начала рассказывать. Во время повествования она порой вытирала невольные слезы, порой останавливалась, чтобы собраться с мыслями или промочить пересохшее горло. Порой она путалась, порой запиналась, но это не мешало детям слушать ее, затаив дыхание.
Очаровательная Эльди Челеван была младшей дочерью Кареса Челевана, небогатого аристократа. Карес был третьим сыном, поэтому на наследство надеяться было глупо. С тем, что досталось ему по завещанию от двоюродной бабки, он поступил как нельзя более разумно - оплатил свое образование в Королевской академии Зеленого пояса. Магических сил у него было немного, зато был пытливый и гибкий ум, который позволил претендовать на бесплатную аспирантуру, а затем и стать одним из самых молодых и талантливых преподавателей Академии, которому выпала честь проводить уроки даже для отпрысков аристократов из Розового города. За десять лет он сумел скопить небольшое состояние и заработать репутацию, которые позволили ему перевестись в Лиственный дол на должность хранителя Королевских архивов. Эта должность была тем почетнее, что для нее требовался не только ум, знания и методичность, но и безупречная честность и преданность трону. Ведь в архивах хранилась личная переписка правящих персон, и, раскройся некоторые секреты, вся жизнь в стране могла пойти иначе. Любой клочок бумаги из дворца тут же магическим переносом отправлялся на хранение сюда. Архивы не случайно расположили именно в Лиственном доле - здесь было одно из средоточий сил, позволяющих создать небывалую защиту для документов.
Вместе с Каресом переехала и его молодая супруга, одна из бывших студенток.
За годы работы главный архивариус Карес обзавелся солидным животом, длинной бородой, пятью детьми и сообразительным юным помощником, который спустя некоторое время стал не только главным доверенным лицом, но и супругом любимой младшей дочурки. Даже незнатное происхождение Эриха не могло помешать счастью молодых - отец юной Эльди мало уделял этому внимания. Однако, став супругой господина Мелкеса, девушка по бумагам перестала быть аристократкой. Правда, тогда, в просторном, уютном доме отца, оборудованном самыми комфортными магическими изобретениями, это казалось незначимой мелочью.
Все дети Челеванов и после заключения брака продолжали жить поблизости - или в соседних домах, как старшая сестра и три брата Эльды, или с родителями, чтобы заботиться о них в старости, как сама девушка. По духу она была ближе всего к отцу - с детства увлекалась книгами, помогала ему составлять каталоги, проверять уровень заряда хранящих заклинаний (это могла делать даже она, начисто лишенная, к сожалению отца, магического дара). Так что их союз с помощником отца был вполне логичен и закономерен.
Вся большая семья часто собиралась вместе, и тогда под высоким потолком с темными балками раздавались слышались шутливые подначки, раздавались взрывы смеха или задорные песни. А уж когда Карес упрашивал одну из дочерей сесть за клавикорды и принимался вытанцовывать затейливые па вместе со своей тучной, но все еще прекрасной супругой, начиналось настоящее веселье! Вскоре к этому веселью добавился и топот маленьких ножек, которые со всех концов дома и сада сбегались к длиннобородому дедушке, чтобы поскакать на его коленях или послушать очередную увлекательную историю.
Жизнь большого семейства текла мирно и счастливо. Несмотря на счастливое материнство, Эльда находила время помогать отцу наравне с мужем, хоть и приходилось делать это тайно - замужние женщины не имели права официально работать в Королевском архиве. Считалось, что они будут недостаточно аккуратны и внимательны, поскольку будут сосредоточены на других вопросах. В один из дней Эльда увлеклась систематизацией каталога с новыми записями и потому не сразу услышала, что у отца посетители. Обычно она успевала скрыться за задней дверью кабинета, теперь же ей пришлось присесть за стеллажом и притаиться, как мышка, чтобы гости отца не заметили девушку.
Разговор был долгий и какой-то невнятный. Двое мужчин, предъявившие королевский перстень, как знак высшего доверия со стороны правителя, просили показать им все последние дневники королевы, фрейлин и других ее приближенных.
- Но вы же понимаете, - недоуменно сказал Карес, - что это просто огромные объемы! Может, вас особенно интересует какая-то дата или какое-то событие, или какой-то конкретный факт? Поисковое заклинание сможет сделать нужный отбор.
- Вам нельзя знать об этом факте, - жестко отрезал один из визитеров. - Тогда просто впустите нас в архив и мы сами будем разбираться!
- Но это невозможно! - воскликнул Карес. - В сам архив нельзя попасть! Вы можете увидеть только магические копии хранящихся там документов.
