Чуди якобы обнаружил, что Анна регулярно подмешивала ей иглы в молоко и хлеб, в результате чего Гёльди была уволена. И хотя девочка исцелилась, началось преследование Гёльди как ведьмы. Первоначально женщина смогла избежать ареста и сбежала, но власти инициировали награду за ее поимку. Анна Гёльди была арестована и под пытками созналась в сговоре с дьяволом, который явился к ней в образе чёрной собаки. В 1782 году Анна была казнена. Все протоколы заседаний суда были уничтожены».
История Анны так меня увлекла, что я провела весь вечер за поиском достоверных сносок и возможных исследований. Все нужные мне книги находились в Швейцарии, я не сомневалась, что найду их в местных библиотеках.
Исследователь во мне жаждал оказаться на новом месте и заняться поисками информации. Это несравнимое ни с чем чувство, когда постигаешь новое, ранее неизвестное, было для меня подобно наркотику. Меня пытались приучить стыдиться его, ведь девушке не гоже быть синим чулком, эдаким книжным червем. Но, унаследованное по отцовской линии любопытство было неискоренимо. В детстве я пыталась быть маминой дочкой: красавицей, пыталась носить модные вещи и заигрывать с мальчиками. Оказалось, к этому у меня не было ни малейших способностей, джинсы смешно смотрелись на моей фигуре, волосы не желали укладываться в модные прически, а подростковая кожа была катастрофой. Зато я думала быстрее остальных, решала сложные математические задачи, была хороша в изучении иностранных языков и глотала книгу за книгой.
Я приготовила пару вкуснейших горячих бутербродов и развалилась перед телевизором за просмотром фильма об этой женщине, снятом более двадцати лет назад.
Перед сном я снова включила телефон, увидела пять пропущенных от мамы и четыре от Антонова. Странно, мы с ним не в тех отношениях, чтобы он звонил мне на стадии опьянения, которое называется «Поговорить с бывшей», но с другой стороны, сомневаюсь, что Сашка вообще когда-то с кем-то встречался. Я легкомысленно удалила сообщения и легла спать.
Вот не так я хотела провести свой первый день в Швейцарии. Черт возьми, совершенно не так. Я хотела сойти с трапа и доехать до центра Цюриха на навороченном современном поезде. Потом я бы заселилась в крохотную гостиницу, оставила в ней свой багаж и посветила полтора-два часа прогулке по старому городу, может быть, попыталась узнать небритого Сашку в бездомном, отдыхающем на берегу бескрайнего цюрихского озера. Потом бы я, конечно, отправилась в библиотеку, чтобы сделать копии газетных вырезок за 1782 год и провела вечер в уютном кафе за бокалом местного красного вина.
Но иногда судьба кладет на твои планы мохнатый такой моржовый хрен.
Едва я сошла с трапа ко мне подошли двое очень вежливых полицейских и на очень вежливом английском поинтересовались, кто я такая, в какой компании работаю и связана ли как-то с Александром Антоновым. Откуда они знали Сашку я понятия не имела, но быстро сообразила, насколько глубоко надо вляпаться, чтобы твоего коллегу приняли в аэропорте и посадили в полицейскую машину. Неразбериха закончилась, когда я попыталась уточнить, нужен ли мне адвокат и что случилось с моим коллегой. Полицейские недоуменно посмотрели на меня круглыми глазами и спросили «Разве вы не получили извещения о смерти вашего друга?»
Хорошая новость заключалась в том, что Сашка не забросил работу и даже не запил. А плохая в том, что он умер. Более того, он не просто умер, Сашку убили, зарезали ножом в какой-то деревеньке.
Об этом мне сообщили полицейские еще раз выразив свои соболезнования случившимся. Первые я пропустила мимо ушей, как и любой русский человек инстинктивно испугавшись людей в форме. Оказывается, швейцарские власти отправили сообщение в российское посольство в воскресенье и ждали, что кто-нибудь из родственников приедет за телом. Вот я и приехала.
— Когда это произошло? - Поинтересовалась я. Сердце кололо от возможно верной догадки. А вдруг Сашка звонил мне, когда я уминала горячие бутерброды?
— Скорее всего тело пролежало в лесу около суток. Мы предполагаем его убили в вечер пятницы, именно тогда покойного видели в последний раз.
На глаза навернулись слезы. Черт! Мне же в этот день звонил Сашка, и звонил не один раз. Я незамедлительно сообщила об этом факте полицейским, они приняли мои слова к сведению, уверив, что найдут убийцу.
— Мы осмотрели его комнату в гостиничном номере в деревне Моллис. Среди вещей не были найдены кошелек с банковскими картами и техника. Возможно, преступник намеревался совершить ограбление.
Я роняла крупные слезы на ладони, не представляя, как же я могла так облажаться. А вдруг, ответь я на звонок, Сашка бы не пошел туда, куда собирался и не нарвался на того отморозка, который убил его. И убить из-за старого ноутбука и пары сотен налички на карманные расходы? Это каким уродом надо быть?
Мои страдания прервал телефонный звонок, звонил Ильич:
— Дина, ты приземлилась? Ты знаешь, что произошло с Александром? - поинтересовался он деловито. Ильич редко мучился душевными терзаниями.
— Да, я уже все знаю, - голос мой звучал гнусаво из-за только что пролитых слез.
— Это очень грустно. Но мы не виноваты, от таких вещей никто не застрахован. - Тон его стал мягче: - Смотри, из родственников у Сашки только двоюродная сестра, но она сказала, ей не до похорон. Тем более наш друг был атеистом, царство ему небесное. Поэтому кремирование его бы устроило. Раз уж ты была его подругой, развей прах где-нибудь на вершине Альп и помяни, за всех нас.
От этих слов начальства я заревела в голос. Ведь не была я подругой Сашке, так, общалась с ним чуть больше остальных, знала, что он по-настоящему одинок, но не винит в своем одиночестве никого, кроме самого себя. И то, что он позвонил мне перед смертью...
Кончилось тем, что я надрывно и по бабьи рыдала на груди у одного из швейцарских полицейских перед гостиницей, а он гладил меня по волосам и приговаривал, что все будет хорошо. Штефан, так его звали, помог мне заселиться, проводил до номера в гостинице. Сообщил, куда мне приехать за прахом. Потрепал напоследок по руке и ретировался, так скоро, как было возможно.
Сколько себя помню, всегда так. Случается горе, нахожу мужика и рыдаю на нем. При этом лучше всего, если мужик мало или вообще мне не знаком. Пяти минут достаточно и голова прочищается, слезы высыхают и душевная рана будто стягивается. Средство лучше любого антидепрессанта.
Ильич прав, в темном переулке можно нарваться на нож, и я здесь не при чем. Моя задача — достойно попрощаться с Александром, он был сложной личностью, но заслуживает этого.
Гостиничный номер оказался небольшим, чистым и современным. На тумбочке я обнаружила чайник и два вида чая. Приняв контрастный душ и заварив пакетик черного с бергамотом, я почувствовала себя лучше. Гостиница Святой Иосиф — три звезды и завтрак, зато расположение великолепно. Всего-лишь десять минут пешком до центральной библиотеки Цюриха. И столько же до набережной.
Прогулку по старым улочкам города пришлось отложить. Я сразу отправилась в библиотеку, потому как не была уверена, смогу ли сделать хоть что-нибудь после того, как мне выдадут Сашкин прах, а Ильич не прощал ошибок или невыполненной работы ни при каких обстоятельствах.
Солнце стояло в зените, а я неспешно спускалась под горочку к библиотеке. Мозг с жадностью поглощал информацию: дороги хорошо построены, кругом неимоверно чисто и везде растут цветы и деревья, население вежливое и, о чудо!, водители готовы без промедления остановиться, едва заметив твое намерение перейти дорогу.
Библиотека оказалась расположена в старинном здании, автоматические двери распахнулись, как по волшебству, и я оказалась в современном, оборудованном разнообразными технологическими новинками помещении. Кажется, я начинаю понимать, как тут все устроено: вековые здание не сносят и не перестраивают, меняют только «начинку».
Неприятностью оказалось моя неспособность воспринимать на слух швейцарский диалект. Когда я поинтересовалась на немецком у девушки возле информационной стойки, могу ли я просмотреть исследования по делу последней ведьмы Швейцарии и сделать копии старых газет, она мне ответила на дикой смеси немецкого, французского и итальянского с добавлением кошачьего шипения и птичьих трелей. К счастью здесь все говорили на английском.
Я с трудом нашла место среди уткнувшихся в книги студентов, обложилась историческими исследованиями по делу Анны Гельди, сделала копии газетных статей. Также попросила выписку о тех книгах, которые заказывал мой коллега
Информации было не много и она везде повторялась: исследователи сходились во мнении о том, что Гельди была невиновной, скорее всего она и ее работодатель Йоханнес Чуди состояли в любовной связи, любовница пригрозила рассказать об их отношениях и Чуди решил от нее избавиться. Он подговорил свою дочь притвориться больной, а сам инициировал процесс против Анны.
Я оторвалась от чтения, потерла глаза. Вот не повезло тетке с личной жизнью. Пытки, дыба, а потом обезглавливание только потому, что выбрала себе не того мужика. А я еще жалуюсь. Копии страниц книг и моих переводов выходили из навороченного принтера. Для того рассказа, что пишет Ромашкова этого материала уже было более, чем достаточно.
Я сделала копии материалов и отправила по мейлу Ильичу. В отличие от Сашки, я делилась работой на всех ее этапах, а не только тогда, когда она была уже полностью проделана. Сашка... Бедный, бедный Антонов. На глаза навернулись слезы, но я быстро смахнула их и открыла очередное исследование под названием «Правдивая история последней ведьмы Швейцарии».
Его я решила изучить последним, поскольку книга эта считалась не научной, даже обложка, на которой была изображена печальная женщина со впавшими темными глазами не располагала к серьезному восприятию текста. В исследовании автор выдвигал дикие теории о том, что Анна могла на самом деле практиковать колдовство, о том, что могла иметь склонность к насилию. Также автор считал, что протоколы заседания вовсе не были уничтожены, они были спрятаны и передавались из поколения в поколение в семье Чуди, как неопровержимое доказательство существования ведьм и того, что они могут быть рядом. Бред был сказочный, но написанный так убедительно, что я, не заметив того, потеряла счет времени и просидела в библиотеке до шести вечера. Когда я выходила, расторопная девушка со стойки информации дала мне список книг, которые позаимствовал из библиотеки Антонов, любопытно, что экземпляр «Правдивой истории последней ведьмы Швейцарии» тоже был в этом списке.
К нему же относился перечень экспонатов музея Анны Г. в городке Моллис. В том городке, где останавливался мой друг незадолго до своей смерти, городке, где он и был убит. Я решила, что теперь буду мысленно звать Александра только своим другом. В конце концов он считал меня своим.
Я решила посетить Моллис, сходить в музей и посмотреть экспонаты. И, если получится, забрать вещи Александра из гостиницы. Тот полицейский, на груди которого я рыдала, оставил мне личный номер на случай возникновения вопросов. Он взял трубку не сразу, моя истерика основательно подточила его уровень доверия ко всему женскому полу. Мужчины не любят женские слезы, хотя и являются их причиной в большинстве случаев. Я уточнила, не помешаю ли делу, если заберу книги Александра, тем более, что их необходимо вернуть библиотеке. Он спешно ответил, что я могу забрать все личные вещи покойного и, облегченно вздохнув, отключился.
Работа на сегодня была выполнена, а значит, я могу со спокойной совестью погулять по городу до заката. Я вернулась в гостиницу, надела синее платье, хорошо сидящее по фигуре, накрасилась и распустила волосы, пребывавшие стянутыми в пучок весь день. Цокая небольшими каблуками, добрела до цюрихского озера, где присела покормить лебедей. Небольшие лодочки и яхты были пришвартованы тут же, а между ними шныряли жадные до сладкого хлеба утки и величественные лебеди, тоже дико прожорливые. На набережной было шумно, множество языков перемешивалось между собой, откуда-то со стороны кустов доносился слабый и приторно-сладкий запах марихуаны. Я пыталась создать свое представление о городе, поскольку не знала, вернусь ли когда-нибудь сюда еще раз. Цюрих потрясал красотой природы и архитектуры и одновременно заставлял почувствовать себя как дома.
Желудок заурчал сообщая, что я давно толком не ела, я стряхнула крошки с платья и направилась в ресторанчик на набережной. Уютное заведение, расположенное прямо на реке, было полно народу даже в понедельник вечером. Со всех сторон раздавались звуки различных языков, играла итальянская музыка, а в воздухе пахло сырным фондю, которое являло собой самое популярное среди блюд на компанию.
Приветливая официантка подлетела к моему небольшому столику, по счастью расположенному ближе всего к воде. Она подала мне меню, написанное сразу на четырех языках и ничуть не удивилась, когда я заказала мясо по традиционному цюрихскому рецепту и бокал местного красного вина. Никогда не понимала людей, которые приезжали в новую страну и с выпученными глазами искали ближайший Макдоналдс.
Пока я с умным видом смаковала вино, никому и никогда не признаюсь, что абсолютно не различаю сортов, а с закрытыми глазами красное от белого не отличу, в ресторан вошел мужчина. Высокий, отличающийся какой-то спокойной статью, немного старше меня. Одежда свободная, джинсы да футболка, но только он совсем не походил на туриста. Глаза его рыскали в поисках свободного столика, которых было два: один возле итальянской семьи с четырьмя детьми, другой рядом с туалетом. Затем его взгляд сфокусировался на мне, а губы тронула короткая улыбка:
— Можно к вам присоединиться? - спросил он на русском, после того, как пересек ресторан уверенными шагами. Я едва вином не подавилась.
— Присаживайтесь, - кивнула я после секундного раздумья. Он сел на стул напротив моего. Лицо незнакомца могло принадлежать персонажу русской-народной сказки: ореховые глаза, светло-русые волосы, короткий нос аккуратной формы. Ему бы очень подошло имя...
— Иван, - сказал мужчина с улыбкой: - Прошу прощения за то, что навязываю свою компанию.
— Дина. Как вы узнали, что я из России?
—Вы самая красивая девушка в этом ресторане. Откуда еще? - ответил он, ненавязчиво награждая меня комплиментом. Я улыбнулась шире. Спокойным движением он подозвал официантку и заказал бутылку вина, которое я пила, и огромный шницель. Позволив девушке удалиться, он со вздохом взглянул на реку:
— Командировка или туризм?
— Работа. Вы тоже здесь по делам? - Горячее задерживалось, и желудок начинало сводить от голода. Зато принесли вино, которое было незамедлительно разлито по бокалам.
— Я торговый представитель одной российской компании. Изумруды. - Сказал он коротко, не желая вдаваться в подробности. Я же не стала расспрашивать, потому что к камням отношусь равнодушно.
— А чем вы занимаетесь, Дина?
Я незаметно для себя рассказала все о своей работе. Иван оказался прекрасным слушателем.
Подали мясо и мой новый знакомый провозгласил:
История Анны так меня увлекла, что я провела весь вечер за поиском достоверных сносок и возможных исследований. Все нужные мне книги находились в Швейцарии, я не сомневалась, что найду их в местных библиотеках.
Исследователь во мне жаждал оказаться на новом месте и заняться поисками информации. Это несравнимое ни с чем чувство, когда постигаешь новое, ранее неизвестное, было для меня подобно наркотику. Меня пытались приучить стыдиться его, ведь девушке не гоже быть синим чулком, эдаким книжным червем. Но, унаследованное по отцовской линии любопытство было неискоренимо. В детстве я пыталась быть маминой дочкой: красавицей, пыталась носить модные вещи и заигрывать с мальчиками. Оказалось, к этому у меня не было ни малейших способностей, джинсы смешно смотрелись на моей фигуре, волосы не желали укладываться в модные прически, а подростковая кожа была катастрофой. Зато я думала быстрее остальных, решала сложные математические задачи, была хороша в изучении иностранных языков и глотала книгу за книгой.
Я приготовила пару вкуснейших горячих бутербродов и развалилась перед телевизором за просмотром фильма об этой женщине, снятом более двадцати лет назад.
Перед сном я снова включила телефон, увидела пять пропущенных от мамы и четыре от Антонова. Странно, мы с ним не в тех отношениях, чтобы он звонил мне на стадии опьянения, которое называется «Поговорить с бывшей», но с другой стороны, сомневаюсь, что Сашка вообще когда-то с кем-то встречался. Я легкомысленно удалила сообщения и легла спать.
Глава 2 Кто владеет информацией - владеет миром.
Вот не так я хотела провести свой первый день в Швейцарии. Черт возьми, совершенно не так. Я хотела сойти с трапа и доехать до центра Цюриха на навороченном современном поезде. Потом я бы заселилась в крохотную гостиницу, оставила в ней свой багаж и посветила полтора-два часа прогулке по старому городу, может быть, попыталась узнать небритого Сашку в бездомном, отдыхающем на берегу бескрайнего цюрихского озера. Потом бы я, конечно, отправилась в библиотеку, чтобы сделать копии газетных вырезок за 1782 год и провела вечер в уютном кафе за бокалом местного красного вина.
Но иногда судьба кладет на твои планы мохнатый такой моржовый хрен.
Едва я сошла с трапа ко мне подошли двое очень вежливых полицейских и на очень вежливом английском поинтересовались, кто я такая, в какой компании работаю и связана ли как-то с Александром Антоновым. Откуда они знали Сашку я понятия не имела, но быстро сообразила, насколько глубоко надо вляпаться, чтобы твоего коллегу приняли в аэропорте и посадили в полицейскую машину. Неразбериха закончилась, когда я попыталась уточнить, нужен ли мне адвокат и что случилось с моим коллегой. Полицейские недоуменно посмотрели на меня круглыми глазами и спросили «Разве вы не получили извещения о смерти вашего друга?»
Хорошая новость заключалась в том, что Сашка не забросил работу и даже не запил. А плохая в том, что он умер. Более того, он не просто умер, Сашку убили, зарезали ножом в какой-то деревеньке.
Об этом мне сообщили полицейские еще раз выразив свои соболезнования случившимся. Первые я пропустила мимо ушей, как и любой русский человек инстинктивно испугавшись людей в форме. Оказывается, швейцарские власти отправили сообщение в российское посольство в воскресенье и ждали, что кто-нибудь из родственников приедет за телом. Вот я и приехала.
— Когда это произошло? - Поинтересовалась я. Сердце кололо от возможно верной догадки. А вдруг Сашка звонил мне, когда я уминала горячие бутерброды?
— Скорее всего тело пролежало в лесу около суток. Мы предполагаем его убили в вечер пятницы, именно тогда покойного видели в последний раз.
На глаза навернулись слезы. Черт! Мне же в этот день звонил Сашка, и звонил не один раз. Я незамедлительно сообщила об этом факте полицейским, они приняли мои слова к сведению, уверив, что найдут убийцу.
— Мы осмотрели его комнату в гостиничном номере в деревне Моллис. Среди вещей не были найдены кошелек с банковскими картами и техника. Возможно, преступник намеревался совершить ограбление.
Я роняла крупные слезы на ладони, не представляя, как же я могла так облажаться. А вдруг, ответь я на звонок, Сашка бы не пошел туда, куда собирался и не нарвался на того отморозка, который убил его. И убить из-за старого ноутбука и пары сотен налички на карманные расходы? Это каким уродом надо быть?
Мои страдания прервал телефонный звонок, звонил Ильич:
— Дина, ты приземлилась? Ты знаешь, что произошло с Александром? - поинтересовался он деловито. Ильич редко мучился душевными терзаниями.
— Да, я уже все знаю, - голос мой звучал гнусаво из-за только что пролитых слез.
— Это очень грустно. Но мы не виноваты, от таких вещей никто не застрахован. - Тон его стал мягче: - Смотри, из родственников у Сашки только двоюродная сестра, но она сказала, ей не до похорон. Тем более наш друг был атеистом, царство ему небесное. Поэтому кремирование его бы устроило. Раз уж ты была его подругой, развей прах где-нибудь на вершине Альп и помяни, за всех нас.
От этих слов начальства я заревела в голос. Ведь не была я подругой Сашке, так, общалась с ним чуть больше остальных, знала, что он по-настоящему одинок, но не винит в своем одиночестве никого, кроме самого себя. И то, что он позвонил мне перед смертью...
Кончилось тем, что я надрывно и по бабьи рыдала на груди у одного из швейцарских полицейских перед гостиницей, а он гладил меня по волосам и приговаривал, что все будет хорошо. Штефан, так его звали, помог мне заселиться, проводил до номера в гостинице. Сообщил, куда мне приехать за прахом. Потрепал напоследок по руке и ретировался, так скоро, как было возможно.
Сколько себя помню, всегда так. Случается горе, нахожу мужика и рыдаю на нем. При этом лучше всего, если мужик мало или вообще мне не знаком. Пяти минут достаточно и голова прочищается, слезы высыхают и душевная рана будто стягивается. Средство лучше любого антидепрессанта.
Ильич прав, в темном переулке можно нарваться на нож, и я здесь не при чем. Моя задача — достойно попрощаться с Александром, он был сложной личностью, но заслуживает этого.
Гостиничный номер оказался небольшим, чистым и современным. На тумбочке я обнаружила чайник и два вида чая. Приняв контрастный душ и заварив пакетик черного с бергамотом, я почувствовала себя лучше. Гостиница Святой Иосиф — три звезды и завтрак, зато расположение великолепно. Всего-лишь десять минут пешком до центральной библиотеки Цюриха. И столько же до набережной.
Прогулку по старым улочкам города пришлось отложить. Я сразу отправилась в библиотеку, потому как не была уверена, смогу ли сделать хоть что-нибудь после того, как мне выдадут Сашкин прах, а Ильич не прощал ошибок или невыполненной работы ни при каких обстоятельствах.
Солнце стояло в зените, а я неспешно спускалась под горочку к библиотеке. Мозг с жадностью поглощал информацию: дороги хорошо построены, кругом неимоверно чисто и везде растут цветы и деревья, население вежливое и, о чудо!, водители готовы без промедления остановиться, едва заметив твое намерение перейти дорогу.
Библиотека оказалась расположена в старинном здании, автоматические двери распахнулись, как по волшебству, и я оказалась в современном, оборудованном разнообразными технологическими новинками помещении. Кажется, я начинаю понимать, как тут все устроено: вековые здание не сносят и не перестраивают, меняют только «начинку».
Неприятностью оказалось моя неспособность воспринимать на слух швейцарский диалект. Когда я поинтересовалась на немецком у девушки возле информационной стойки, могу ли я просмотреть исследования по делу последней ведьмы Швейцарии и сделать копии старых газет, она мне ответила на дикой смеси немецкого, французского и итальянского с добавлением кошачьего шипения и птичьих трелей. К счастью здесь все говорили на английском.
Я с трудом нашла место среди уткнувшихся в книги студентов, обложилась историческими исследованиями по делу Анны Гельди, сделала копии газетных статей. Также попросила выписку о тех книгах, которые заказывал мой коллега
Информации было не много и она везде повторялась: исследователи сходились во мнении о том, что Гельди была невиновной, скорее всего она и ее работодатель Йоханнес Чуди состояли в любовной связи, любовница пригрозила рассказать об их отношениях и Чуди решил от нее избавиться. Он подговорил свою дочь притвориться больной, а сам инициировал процесс против Анны.
Я оторвалась от чтения, потерла глаза. Вот не повезло тетке с личной жизнью. Пытки, дыба, а потом обезглавливание только потому, что выбрала себе не того мужика. А я еще жалуюсь. Копии страниц книг и моих переводов выходили из навороченного принтера. Для того рассказа, что пишет Ромашкова этого материала уже было более, чем достаточно.
Я сделала копии материалов и отправила по мейлу Ильичу. В отличие от Сашки, я делилась работой на всех ее этапах, а не только тогда, когда она была уже полностью проделана. Сашка... Бедный, бедный Антонов. На глаза навернулись слезы, но я быстро смахнула их и открыла очередное исследование под названием «Правдивая история последней ведьмы Швейцарии».
Его я решила изучить последним, поскольку книга эта считалась не научной, даже обложка, на которой была изображена печальная женщина со впавшими темными глазами не располагала к серьезному восприятию текста. В исследовании автор выдвигал дикие теории о том, что Анна могла на самом деле практиковать колдовство, о том, что могла иметь склонность к насилию. Также автор считал, что протоколы заседания вовсе не были уничтожены, они были спрятаны и передавались из поколения в поколение в семье Чуди, как неопровержимое доказательство существования ведьм и того, что они могут быть рядом. Бред был сказочный, но написанный так убедительно, что я, не заметив того, потеряла счет времени и просидела в библиотеке до шести вечера. Когда я выходила, расторопная девушка со стойки информации дала мне список книг, которые позаимствовал из библиотеки Антонов, любопытно, что экземпляр «Правдивой истории последней ведьмы Швейцарии» тоже был в этом списке.
К нему же относился перечень экспонатов музея Анны Г. в городке Моллис. В том городке, где останавливался мой друг незадолго до своей смерти, городке, где он и был убит. Я решила, что теперь буду мысленно звать Александра только своим другом. В конце концов он считал меня своим.
Я решила посетить Моллис, сходить в музей и посмотреть экспонаты. И, если получится, забрать вещи Александра из гостиницы. Тот полицейский, на груди которого я рыдала, оставил мне личный номер на случай возникновения вопросов. Он взял трубку не сразу, моя истерика основательно подточила его уровень доверия ко всему женскому полу. Мужчины не любят женские слезы, хотя и являются их причиной в большинстве случаев. Я уточнила, не помешаю ли делу, если заберу книги Александра, тем более, что их необходимо вернуть библиотеке. Он спешно ответил, что я могу забрать все личные вещи покойного и, облегченно вздохнув, отключился.
Работа на сегодня была выполнена, а значит, я могу со спокойной совестью погулять по городу до заката. Я вернулась в гостиницу, надела синее платье, хорошо сидящее по фигуре, накрасилась и распустила волосы, пребывавшие стянутыми в пучок весь день. Цокая небольшими каблуками, добрела до цюрихского озера, где присела покормить лебедей. Небольшие лодочки и яхты были пришвартованы тут же, а между ними шныряли жадные до сладкого хлеба утки и величественные лебеди, тоже дико прожорливые. На набережной было шумно, множество языков перемешивалось между собой, откуда-то со стороны кустов доносился слабый и приторно-сладкий запах марихуаны. Я пыталась создать свое представление о городе, поскольку не знала, вернусь ли когда-нибудь сюда еще раз. Цюрих потрясал красотой природы и архитектуры и одновременно заставлял почувствовать себя как дома.
Желудок заурчал сообщая, что я давно толком не ела, я стряхнула крошки с платья и направилась в ресторанчик на набережной. Уютное заведение, расположенное прямо на реке, было полно народу даже в понедельник вечером. Со всех сторон раздавались звуки различных языков, играла итальянская музыка, а в воздухе пахло сырным фондю, которое являло собой самое популярное среди блюд на компанию.
Приветливая официантка подлетела к моему небольшому столику, по счастью расположенному ближе всего к воде. Она подала мне меню, написанное сразу на четырех языках и ничуть не удивилась, когда я заказала мясо по традиционному цюрихскому рецепту и бокал местного красного вина. Никогда не понимала людей, которые приезжали в новую страну и с выпученными глазами искали ближайший Макдоналдс.
Пока я с умным видом смаковала вино, никому и никогда не признаюсь, что абсолютно не различаю сортов, а с закрытыми глазами красное от белого не отличу, в ресторан вошел мужчина. Высокий, отличающийся какой-то спокойной статью, немного старше меня. Одежда свободная, джинсы да футболка, но только он совсем не походил на туриста. Глаза его рыскали в поисках свободного столика, которых было два: один возле итальянской семьи с четырьмя детьми, другой рядом с туалетом. Затем его взгляд сфокусировался на мне, а губы тронула короткая улыбка:
— Можно к вам присоединиться? - спросил он на русском, после того, как пересек ресторан уверенными шагами. Я едва вином не подавилась.
— Присаживайтесь, - кивнула я после секундного раздумья. Он сел на стул напротив моего. Лицо незнакомца могло принадлежать персонажу русской-народной сказки: ореховые глаза, светло-русые волосы, короткий нос аккуратной формы. Ему бы очень подошло имя...
— Иван, - сказал мужчина с улыбкой: - Прошу прощения за то, что навязываю свою компанию.
— Дина. Как вы узнали, что я из России?
—Вы самая красивая девушка в этом ресторане. Откуда еще? - ответил он, ненавязчиво награждая меня комплиментом. Я улыбнулась шире. Спокойным движением он подозвал официантку и заказал бутылку вина, которое я пила, и огромный шницель. Позволив девушке удалиться, он со вздохом взглянул на реку:
— Командировка или туризм?
— Работа. Вы тоже здесь по делам? - Горячее задерживалось, и желудок начинало сводить от голода. Зато принесли вино, которое было незамедлительно разлито по бокалам.
— Я торговый представитель одной российской компании. Изумруды. - Сказал он коротко, не желая вдаваться в подробности. Я же не стала расспрашивать, потому что к камням отношусь равнодушно.
— А чем вы занимаетесь, Дина?
Я незаметно для себя рассказала все о своей работе. Иван оказался прекрасным слушателем.
Подали мясо и мой новый знакомый провозгласил:
