Хотелось провести по ней рукой. Каждый ее изгиб притягивал. Сдерживала себя, чтобы не пройтись своими кончиками пальцев по туловищу трэпта, что был изображен на ней. Неуловимый запах прохлады навис легким облаком. Перевела взгляд на его мускулистые, смуглые руки. Порывисто отступила назад, понимая, что сорвусь с бешеной скоростью в эту пропасть, сильнее вжимая в себя сумку с материалами.
Но мэрн не позволил мне. Успел поймать мою руку и сжать в своей. Поспешно опустила глаза, и они невольно уперлись туда, где в отсутствие ремня брюки сползли к самой опасной грани. Витар успел поймать выражение моего лица и засмеялся негромким мягким смехом, от которого у меня закружилась голова, а сердце выпрыгивало из груди.
– Мне одеться? – издеваясь, спросил у меня, наклоняя голову набок, ища мой взгляд.
Закусила губу, сдерживая вырывающийся из груди стон разочарования на себя. Он просто загонял меня в угол, как хищник загоняет свою пойманную добычу. Он наслаждался моими тщетными барахтаньями.
С его рук выплескивались огненные языки пламени, он играл с ними кончиками своих пальцев, будто перебирал яркие ленты. Вытянутые в иглы звериные зрачки смотрели прямо в душу, затягивали в свое жидкое золото. Для меня этот бой был заведомо проигран. Его невидимая власть надо мной, как вознесенный меч над моей головой… Рано или поздно он опустится, возможно, даже его рукой. Он это знал… это знала и я. Самоуверенный. Властный. Хладнокровный.
Он расставил для меня свои стальные капканы, а я просто пытаюсь в них не попасться, и в тоже время безумно желаю этого… За свою недолгую жизнь я уже встречала ему подобных. Властных, самодовольных, не принимающих отказа. Моя мать заплатила своей жизнью, утащив за собой моего отца. Один отказ унес две жизни, а другие две сломали. За их речами всегда стояла одна и та же цель.
Я хотела знать заранее, чего хотел от меня мэрн. До того, как выставит мне счет, по которому я не собиралась платить. У всего есть своя цена, и я это отлично знала. Пелена желания спала, распалась мелкой трухой, с привкусом горького разочарования.
Вскинула на него свой покорный взгляд. Повиновалась. Ведь ты этого хотел? Достала пару вещей из сумки, не отрывая своего послушного взгляда от него. Отбросила ее от себя. Его хищная улыбка. Мой опущенный взгляд. Резкий холодный шлепок по его торсу ладонью. Его расширенные глаза. Моя улыбка. Шаг на меня.
Остановила, вдавливая ладонь на его торсе назад, не давая приблизиться. Его плотно сжатые губы. Потемневший взгляд. Не ожидал такого…
Скользнула ладонью к самому низу его живота. Невнятное рычание вырвалось вибрацией из его груди. Щелчком свободной руки освободила длинную мерную ленту, мягким белым водопадом она сорвалась в пол. Глаза в глаза. Власть теперь в моих руках. Чувствовала это. Знала. Ненадолго, но пусть прочувствует, каково это…
Всполохи красного огня дернулись в его зрачке. Он понимал меня без слов. Он мог давно покончить со мной, получить то, что хотел, но он играл, утверждая обратное, выжидал, как хищник наслаждается охотой...
И я следовала его правилам. Ведь окончание этой игры нам двоим известно. Злилась. Обернула свободную часть мерной ленты вокруг его торса, почти вплотную наклоняясь к нему, обжигая своим дыханием его накачанное тело. Это было нелегко, я была слишком близко к нему. С оставшейся частью в руках, обошла мэрна и остановилась за его спиной, нарочно дыша ему в спину где-то между лопаток. Провела рукой по широкой спине.
Витар замер, словно в броске. Лопатки напряглись, сжались. Я оставалась серьёзной, но мои щёки продолжали пылать. Я снова обошла его, вскинув голову, оказалась с ним лицом к лицу. И теперь мой взгляд, ставший вдруг холодным и непокорным, сделал огонь внутри него только ещё более неуправляемым, его тело было словно камень, от напряжения под его кожей надулись вены, заходили на скулах желваки, капелька пота с его виска скатилась по его лицу, ударяясь об его грудь. Давай же, мэрн. Сделай что-нибудь со мной. Столько разговоров и обвинений…
Где же наказание? Я открыто провоцировала его. Я и правда мечтала о наказании или ударах плетью по спине, лишь бы все закончилось, и чтобы он больше вот так не смотрел на меня. Я теряла контроль. Напряжение между нами росло. Оно сводило с ума. Все должно получиться.
Ошибка. Наказание. Дом. Только в такой последовательности, повторяла себе, продолжая следовать плану. Ошибка. Наказание. Дом.
Металлический блеск от острых игл в моей руке отразился в его зрачках. Потянула к своим губам серебряные иглы, тонкие, будто шелковые нити. Прикусила холодные концы губами, опускаясь на колени перед ним. Мы пожирали друг друга взглядом. Он казнил, сжигал меня своим взглядом, а я снова и снова возрождалась из черного пепла, чтобы бесконечно умирать от его чувственных ласк.
Наш шумный вдох. Жадный, обожаемый, одурманивающий взгляд на меня. Присела так, что мое лицо оказалось на уровне его бедер. Обернула измерительную ленту вокруг его бедер дрожащими пальцами, и легким движение руки проткнула ленту острой иглой, удерживая ее. Заметила, как он судорожно сглотнул, и нарочно больше необходимого коснулась его обнаженной кожи. Приблизила последнюю иголку к ткани его брюк. И «промахнулась». Прижав остриё к голой коже, дернула иглу вверх, вспарывая его кожу, оставляя глубокий кровавый след на его животе. Витар удивлённо смотрел на свою рану, как алые капли заполняют рану и стекают на его белоснежные брюки, на его кровь на моей руке, что струилась тонкими струйками, срываясь на мое бледно-розовое платье, впитываясь в ткань яркими кричащими пятнами. Медленно поднялась, процедив ему в лицо:
– Я неумелая швея, прошу меня простить, Мэрн! – ни капли раскаяния в моем голосе не было, только злость на него.
Осталось вытерпеть наказание. Давай же, трэпт тебя дери. Начала терять самообладание. Ошибка. Наказание. Дом. В его глазах разгорелся не гнев, а восхищение и животная похоть. Все пошло не по плану. Прокручивая в голове, что сделала не так, делая шаг назад, сжимая злосчастную последнюю иглу в своих пальцах.
– Так это была месть... – он вскинул бровь от удивления и рассмеялся, откинув голову назад… В его глазах разгоралось безумное пламя, золото смешалось с красным огнем. Нахмурилась, злясь на себя, на него.
– Вместо того чтобы исполнить мой приказ, противишься… – тихо произнес сам себе. – За одно лишь подобное выражение лица тебя уже можно высечь, – продолжал он, медленно надвигаясь на меня. – Будто нарочно беды ищешь… – остановился, сделав задумчивый вид, полоснув меня своим острым смеющимся взглядом.
– А может, наказания? – от догадки его брови медленно поползли вверх.
Растерянно смотрю на него. На ум ничего колкого и правильного не приходило, лишь открыла рот и замолчала. Все пошло не так. Трэпт!
– Несносная девчонка! – рявкнул на меня, дергая на себя за запястье.
Его вторая ладонь сдавила мой подбородок и притянула мое лицо ближе. Сердце пропустило удар.
Он злым опасным поцелуем впился в мои губы. Его рука сильно вжала мое тело в свое. Простонала ему в рот. Бездонная бездна. Я растворилась в ней целиком. Подхватывает на руки и несет к огромной кровати. Вцепилась в его голые плечи. Не могла выдавить из себя ни звука. Он аккуратно опустил на кровать, яркий блик золотого брачного браслета резанул глаза. Витар, словно хищник, стал надвигаться на меня. Мышцы на его руках бугрились с каждым его движением. Пресс на его животе был напряжен, как и каждый мускул на его лице.
– Я готов был тебя отпустить, – рычал он, заполняя своей древней силой всю спальню. Прожигая меня своим взглядом. – Но ты захотела поиграть, и теперь еще храбришься передо мной!
Его рука вздернула платье, открывая мои ноги. Жаркий поцелуй на внутренней поверхности бедра.
– Как же с тобой поступить? – еще один поцелуй.
– Прошу, не надо, – испуганно останавливаю его, выставив свою руку вперед.
– Не играй со мной, – прохрипел он.
Снова поцелуй. Откидываю голову назад, шумно вздыхая. Сжимаю руками красную холодную простынь под собой. Прикрываю глаза. Нависает надо мной, словно изящный выступ скалы. Я готова, но…
– Только не так… Витар, – на выдохе произнесла я, распахивая на него свои влажные глаза.
Он замер, не отрываясь, смотрел на меня, казалось, даже не моргал. Улыбнулся уголками губ.
– Витар, – с придыханием повторила я, решившись закончиться сказанное, но не успела... Мысли разбегались… я не понимала, что говорю, что сейчас происходит или произойдет, да и не было это сейчас для меня важно, я уже горела в его руках и больше не принадлежала себе. Я просто не хотела, чтобы это происходило именно так. Быстро. Грубо. Отчаянно. Я не знаю, на что рассчитывала, и был ли у меня шанс быть услышанной, но я попыталась.
– Сегодня, – холодно припечатывает он, продолжая нависать надо мной, прижимая мягкую горячую ладонь к щеке, нежно поглаживая.
Его ласка таила в себе что-то тёмное, давящее, спрятанное очень глубоко на самом дне его души.
Опасное. Предостерегающее. Пытаюсь сосредоточиться, смотрю на него затуманенным взглядом. Не понимаю, о чем он говорит.
– Сегодня ты станешь моей женщиной, Амара, – и он резко поднимается с кровати, накидывая на себя длинный шелковый халат. Скрывается в дверях, оставляя меня одну на его огромной постели, что хранит его запах, обволакивая своей леденящей свежестью.
Зал за залом, удар за ударом по тонкому глянцевому полу острыми каблуками, разрывая громкими стуками стоявшую вязкую тишину в огромных величественных коридорах дворца. Зашла в очередной светлый зал с изысканными карликовыми пальмами, что вели в следующий широкий коридор, где тишина сменилась шумом.
Всматриваюсь в лица проходящих эрнов, снующих туда-сюда, кидающих на меня свои презрительные взгляды. Один за другим отворачиваются, кривят свои идеальные лица при одном лишь взгляде на меня. Сколько же их здесь? Я путаюсь, кто есть кто. Слуги носили одежды от светло-голубых тонов до самых темно-синих, рабы же только в коричневых льняных одеяниях, неприметные, без единого камушка на их жалкой ткани. Сами же высокородные эрны отличались роскошными и броскими нарядами, усыпанными крошкой драгоценных камней и жемчужин. Воины проходили мимо, не замечая никого перед собой, заставляя расступаться перед ними за несколько метров. Тяжелый удар дверей заставил обернуться на звук.
– Камаль, – неверяще прошептала себе. Быстрыми шагами он стремительно покидал главный зал мэрна, направляясь к выходу.
– Камаль! – с улыбкой позвала его, догоняя.
Он обернулся, задержав на мне свой гневный взгляд, его лицо будто посерело, при виде меня. Натянулось застывшей восковой маской. Его взгляд отражал раздражение и горечь… Я увидела в его синих глазах ужасное разочарование мной. Покачал головой, а затем просто отвернулся и пошел прочь от меня быстрыми уверенными шагами. Остановилась так резко, будто врезалась в каменную стену. Камаль твердым шагом продолжал идти к выходу, не останавливаясь. Не могла поверить своим глазам. Побежала за ним. Догнав, вцепилась в запястье, как умирающий от голода нищий, в жирный кусок мяса перед собой.
– В чем дело, Камаль?! – испуганно спросила у него, лихорадочно вглядываясь в родное лицо, ища там ответы.
В упор посмотрел, сдвинув брови.
– Это ты мне скажи в чем дело, Амара?!
Его испытующий взгляд упал на мое белое платье, вышитое золотом и мелкими жемчужинами, переливающимися при падающем на них свете ослепляющей разноцветной волной. На его лице застыло осуждение и беспомощность. Стало стыдно за себя.
Выдернул свою руку из моей, обойдя меня, быстро зашагал к массивным дверям, оставляя меня наедине со своими мыслями и с тем, что легло на мои плечи грузным камнем. Он даже не выслушал меня. Не дал ни единого шанса объяснить. Обхватила себя руками. Растерянно смотрю по сторонам.
Огромные холодные стены из светлого камня стали давить на меня своей массивностью, бездушностью, прожорливой мерзлостью. Безликие фигуры эрнов начали окружать меня золотыми тенями. Торжествовали разворачивающейся перед их глазами пронзительной сценой между братом и сестрой. Сорвалась вперед, сжимая в холодных ладонях ткань своего платья. В голове возникали вопрос за вопросом. В чем дело? Что ему сказал мэрн? «Подстилка мэрна…» – всплыло из безжалостных глубин моей памяти. Остановилась, будто смысл этих слов, дошел до меня только сейчас: «Сегодня ты станешь моей женщиной, Амара», и голос рабыни зазвучал в моей голове еще громче: «Ваша, жена, мэрн…»
Платье стало сильнее сдавливать мою грудь, не давало сделать глубокий вздох, который нужен мне был прямо сейчас. Застывший перед моими глазами разочарованный взгляд синих глаз брата на смуглом лице с проступающими жесткими чертами, которые перенял от отца. Растерянно взглянула на исчезающую в высоких дверях родную спину брата.
В детстве я любила трогать его длинные пушистые ресницы, выгоревшие на самих кончиках, переходить своими пальчиками на темные полоски его бровей, очерчивая их аккуратные изгибы. Пропускать густые локоны волос через свои руки…
Дыхание начало сбиваться, воздух словно заканчивался в груди, взялась за голову, продолжая медленно идти в его сторону, осознавая свою ошибку.
Шаг за шагом. Нетвердый шаг вперед. Еще один.
«Ты мое сердце, Амара. А ты – моя душа, Камаль» – отчетливо прозвучали наши детские голоса в моей голове, оглушительным эхом.
Раскрывшие друг другу чувства брата и сестры после смерти отца и матери, на кромке песчаных барханов при веере мерцающих звезд на чернильном небе пустыни. Давшие обещания друг другу не бросать и оберегать. По телу прошелся холодок… Что я натворила… Смахнула рукой сорвавшуюся слезу.
Длинные широкие рукава платья стали напоминать шелковые плети, а безумная тяжесть золотых кружевных колец на моей шее теперь казалась тонкой металлической удавкой, тянувшей меня на самое дно вместе с драгоценными серьгами.
Сорвалась на бег, скидывая атласные туфли. Хрупкие металлические нити на голове, путались в волосах от быстрого бега, сорвала их с себя, скидывая на пол к туфлям. Перед самым моим носом закрылась массивная дверь…
– Откройте дверь! – всхлипнула я, вытягивая трясущуюся руку, указывая на ненавистную мне дверь стоявшим надменным воинам, что загородили проход своими огромными телами.
– Мне нужно поговорить с братом. Прошу вас, – уже умоляла их, не скрывая своего страха и слез, срываясь на крик, прорываясь к дверям. – Мне нужно уйти, – слезы текли по моим щекам. – Он все, что у меня есть, – тихо проговорила себе, а в глазах стояло воспоминание из моего сна. Лезвие ножа на его горле, и я, стоящая над его мертвым телом. С неба падал белый пепел и запах тлена разливался вокруг мягким облаком. Было ощущение, что если не верну его сейчас, то потеряю навсегда.
На меня разъярённо набросилась дикая паника, сразила наповал. Упиваясь моими эмоциями, разрываясь от удовольствия, обволакивала своей трескучей тревожностью, липким страхом. Глаза заволокло пеленой от страха навсегда потерять своего брата. Только это чувство двигало мной сейчас. Набросилась на воинов, молотила руками по мощным телам, кричала, сдирая о них жемчужные капли с белоснежного платья, царапая о их железные накладки свои руки.
Но мэрн не позволил мне. Успел поймать мою руку и сжать в своей. Поспешно опустила глаза, и они невольно уперлись туда, где в отсутствие ремня брюки сползли к самой опасной грани. Витар успел поймать выражение моего лица и засмеялся негромким мягким смехом, от которого у меня закружилась голова, а сердце выпрыгивало из груди.
– Мне одеться? – издеваясь, спросил у меня, наклоняя голову набок, ища мой взгляд.
Закусила губу, сдерживая вырывающийся из груди стон разочарования на себя. Он просто загонял меня в угол, как хищник загоняет свою пойманную добычу. Он наслаждался моими тщетными барахтаньями.
С его рук выплескивались огненные языки пламени, он играл с ними кончиками своих пальцев, будто перебирал яркие ленты. Вытянутые в иглы звериные зрачки смотрели прямо в душу, затягивали в свое жидкое золото. Для меня этот бой был заведомо проигран. Его невидимая власть надо мной, как вознесенный меч над моей головой… Рано или поздно он опустится, возможно, даже его рукой. Он это знал… это знала и я. Самоуверенный. Властный. Хладнокровный.
Он расставил для меня свои стальные капканы, а я просто пытаюсь в них не попасться, и в тоже время безумно желаю этого… За свою недолгую жизнь я уже встречала ему подобных. Властных, самодовольных, не принимающих отказа. Моя мать заплатила своей жизнью, утащив за собой моего отца. Один отказ унес две жизни, а другие две сломали. За их речами всегда стояла одна и та же цель.
Я хотела знать заранее, чего хотел от меня мэрн. До того, как выставит мне счет, по которому я не собиралась платить. У всего есть своя цена, и я это отлично знала. Пелена желания спала, распалась мелкой трухой, с привкусом горького разочарования.
ГЛАВА 7.4
Вскинула на него свой покорный взгляд. Повиновалась. Ведь ты этого хотел? Достала пару вещей из сумки, не отрывая своего послушного взгляда от него. Отбросила ее от себя. Его хищная улыбка. Мой опущенный взгляд. Резкий холодный шлепок по его торсу ладонью. Его расширенные глаза. Моя улыбка. Шаг на меня.
Остановила, вдавливая ладонь на его торсе назад, не давая приблизиться. Его плотно сжатые губы. Потемневший взгляд. Не ожидал такого…
Скользнула ладонью к самому низу его живота. Невнятное рычание вырвалось вибрацией из его груди. Щелчком свободной руки освободила длинную мерную ленту, мягким белым водопадом она сорвалась в пол. Глаза в глаза. Власть теперь в моих руках. Чувствовала это. Знала. Ненадолго, но пусть прочувствует, каково это…
Всполохи красного огня дернулись в его зрачке. Он понимал меня без слов. Он мог давно покончить со мной, получить то, что хотел, но он играл, утверждая обратное, выжидал, как хищник наслаждается охотой...
И я следовала его правилам. Ведь окончание этой игры нам двоим известно. Злилась. Обернула свободную часть мерной ленты вокруг его торса, почти вплотную наклоняясь к нему, обжигая своим дыханием его накачанное тело. Это было нелегко, я была слишком близко к нему. С оставшейся частью в руках, обошла мэрна и остановилась за его спиной, нарочно дыша ему в спину где-то между лопаток. Провела рукой по широкой спине.
Витар замер, словно в броске. Лопатки напряглись, сжались. Я оставалась серьёзной, но мои щёки продолжали пылать. Я снова обошла его, вскинув голову, оказалась с ним лицом к лицу. И теперь мой взгляд, ставший вдруг холодным и непокорным, сделал огонь внутри него только ещё более неуправляемым, его тело было словно камень, от напряжения под его кожей надулись вены, заходили на скулах желваки, капелька пота с его виска скатилась по его лицу, ударяясь об его грудь. Давай же, мэрн. Сделай что-нибудь со мной. Столько разговоров и обвинений…
Где же наказание? Я открыто провоцировала его. Я и правда мечтала о наказании или ударах плетью по спине, лишь бы все закончилось, и чтобы он больше вот так не смотрел на меня. Я теряла контроль. Напряжение между нами росло. Оно сводило с ума. Все должно получиться.
Ошибка. Наказание. Дом. Только в такой последовательности, повторяла себе, продолжая следовать плану. Ошибка. Наказание. Дом.
Металлический блеск от острых игл в моей руке отразился в его зрачках. Потянула к своим губам серебряные иглы, тонкие, будто шелковые нити. Прикусила холодные концы губами, опускаясь на колени перед ним. Мы пожирали друг друга взглядом. Он казнил, сжигал меня своим взглядом, а я снова и снова возрождалась из черного пепла, чтобы бесконечно умирать от его чувственных ласк.
Наш шумный вдох. Жадный, обожаемый, одурманивающий взгляд на меня. Присела так, что мое лицо оказалось на уровне его бедер. Обернула измерительную ленту вокруг его бедер дрожащими пальцами, и легким движение руки проткнула ленту острой иглой, удерживая ее. Заметила, как он судорожно сглотнул, и нарочно больше необходимого коснулась его обнаженной кожи. Приблизила последнюю иголку к ткани его брюк. И «промахнулась». Прижав остриё к голой коже, дернула иглу вверх, вспарывая его кожу, оставляя глубокий кровавый след на его животе. Витар удивлённо смотрел на свою рану, как алые капли заполняют рану и стекают на его белоснежные брюки, на его кровь на моей руке, что струилась тонкими струйками, срываясь на мое бледно-розовое платье, впитываясь в ткань яркими кричащими пятнами. Медленно поднялась, процедив ему в лицо:
– Я неумелая швея, прошу меня простить, Мэрн! – ни капли раскаяния в моем голосе не было, только злость на него.
Осталось вытерпеть наказание. Давай же, трэпт тебя дери. Начала терять самообладание. Ошибка. Наказание. Дом. В его глазах разгорелся не гнев, а восхищение и животная похоть. Все пошло не по плану. Прокручивая в голове, что сделала не так, делая шаг назад, сжимая злосчастную последнюю иглу в своих пальцах.
– Так это была месть... – он вскинул бровь от удивления и рассмеялся, откинув голову назад… В его глазах разгоралось безумное пламя, золото смешалось с красным огнем. Нахмурилась, злясь на себя, на него.
– Вместо того чтобы исполнить мой приказ, противишься… – тихо произнес сам себе. – За одно лишь подобное выражение лица тебя уже можно высечь, – продолжал он, медленно надвигаясь на меня. – Будто нарочно беды ищешь… – остановился, сделав задумчивый вид, полоснув меня своим острым смеющимся взглядом.
– А может, наказания? – от догадки его брови медленно поползли вверх.
Растерянно смотрю на него. На ум ничего колкого и правильного не приходило, лишь открыла рот и замолчала. Все пошло не так. Трэпт!
– Несносная девчонка! – рявкнул на меня, дергая на себя за запястье.
Его вторая ладонь сдавила мой подбородок и притянула мое лицо ближе. Сердце пропустило удар.
Он злым опасным поцелуем впился в мои губы. Его рука сильно вжала мое тело в свое. Простонала ему в рот. Бездонная бездна. Я растворилась в ней целиком. Подхватывает на руки и несет к огромной кровати. Вцепилась в его голые плечи. Не могла выдавить из себя ни звука. Он аккуратно опустил на кровать, яркий блик золотого брачного браслета резанул глаза. Витар, словно хищник, стал надвигаться на меня. Мышцы на его руках бугрились с каждым его движением. Пресс на его животе был напряжен, как и каждый мускул на его лице.
– Я готов был тебя отпустить, – рычал он, заполняя своей древней силой всю спальню. Прожигая меня своим взглядом. – Но ты захотела поиграть, и теперь еще храбришься передо мной!
Его рука вздернула платье, открывая мои ноги. Жаркий поцелуй на внутренней поверхности бедра.
– Как же с тобой поступить? – еще один поцелуй.
– Прошу, не надо, – испуганно останавливаю его, выставив свою руку вперед.
– Не играй со мной, – прохрипел он.
Снова поцелуй. Откидываю голову назад, шумно вздыхая. Сжимаю руками красную холодную простынь под собой. Прикрываю глаза. Нависает надо мной, словно изящный выступ скалы. Я готова, но…
– Только не так… Витар, – на выдохе произнесла я, распахивая на него свои влажные глаза.
Он замер, не отрываясь, смотрел на меня, казалось, даже не моргал. Улыбнулся уголками губ.
– Витар, – с придыханием повторила я, решившись закончиться сказанное, но не успела... Мысли разбегались… я не понимала, что говорю, что сейчас происходит или произойдет, да и не было это сейчас для меня важно, я уже горела в его руках и больше не принадлежала себе. Я просто не хотела, чтобы это происходило именно так. Быстро. Грубо. Отчаянно. Я не знаю, на что рассчитывала, и был ли у меня шанс быть услышанной, но я попыталась.
– Сегодня, – холодно припечатывает он, продолжая нависать надо мной, прижимая мягкую горячую ладонь к щеке, нежно поглаживая.
Его ласка таила в себе что-то тёмное, давящее, спрятанное очень глубоко на самом дне его души.
Опасное. Предостерегающее. Пытаюсь сосредоточиться, смотрю на него затуманенным взглядом. Не понимаю, о чем он говорит.
– Сегодня ты станешь моей женщиной, Амара, – и он резко поднимается с кровати, накидывая на себя длинный шелковый халат. Скрывается в дверях, оставляя меня одну на его огромной постели, что хранит его запах, обволакивая своей леденящей свежестью.
ГЛАВА 8
Зал за залом, удар за ударом по тонкому глянцевому полу острыми каблуками, разрывая громкими стуками стоявшую вязкую тишину в огромных величественных коридорах дворца. Зашла в очередной светлый зал с изысканными карликовыми пальмами, что вели в следующий широкий коридор, где тишина сменилась шумом.
Всматриваюсь в лица проходящих эрнов, снующих туда-сюда, кидающих на меня свои презрительные взгляды. Один за другим отворачиваются, кривят свои идеальные лица при одном лишь взгляде на меня. Сколько же их здесь? Я путаюсь, кто есть кто. Слуги носили одежды от светло-голубых тонов до самых темно-синих, рабы же только в коричневых льняных одеяниях, неприметные, без единого камушка на их жалкой ткани. Сами же высокородные эрны отличались роскошными и броскими нарядами, усыпанными крошкой драгоценных камней и жемчужин. Воины проходили мимо, не замечая никого перед собой, заставляя расступаться перед ними за несколько метров. Тяжелый удар дверей заставил обернуться на звук.
– Камаль, – неверяще прошептала себе. Быстрыми шагами он стремительно покидал главный зал мэрна, направляясь к выходу.
– Камаль! – с улыбкой позвала его, догоняя.
Он обернулся, задержав на мне свой гневный взгляд, его лицо будто посерело, при виде меня. Натянулось застывшей восковой маской. Его взгляд отражал раздражение и горечь… Я увидела в его синих глазах ужасное разочарование мной. Покачал головой, а затем просто отвернулся и пошел прочь от меня быстрыми уверенными шагами. Остановилась так резко, будто врезалась в каменную стену. Камаль твердым шагом продолжал идти к выходу, не останавливаясь. Не могла поверить своим глазам. Побежала за ним. Догнав, вцепилась в запястье, как умирающий от голода нищий, в жирный кусок мяса перед собой.
– В чем дело, Камаль?! – испуганно спросила у него, лихорадочно вглядываясь в родное лицо, ища там ответы.
В упор посмотрел, сдвинув брови.
– Это ты мне скажи в чем дело, Амара?!
Его испытующий взгляд упал на мое белое платье, вышитое золотом и мелкими жемчужинами, переливающимися при падающем на них свете ослепляющей разноцветной волной. На его лице застыло осуждение и беспомощность. Стало стыдно за себя.
Выдернул свою руку из моей, обойдя меня, быстро зашагал к массивным дверям, оставляя меня наедине со своими мыслями и с тем, что легло на мои плечи грузным камнем. Он даже не выслушал меня. Не дал ни единого шанса объяснить. Обхватила себя руками. Растерянно смотрю по сторонам.
Огромные холодные стены из светлого камня стали давить на меня своей массивностью, бездушностью, прожорливой мерзлостью. Безликие фигуры эрнов начали окружать меня золотыми тенями. Торжествовали разворачивающейся перед их глазами пронзительной сценой между братом и сестрой. Сорвалась вперед, сжимая в холодных ладонях ткань своего платья. В голове возникали вопрос за вопросом. В чем дело? Что ему сказал мэрн? «Подстилка мэрна…» – всплыло из безжалостных глубин моей памяти. Остановилась, будто смысл этих слов, дошел до меня только сейчас: «Сегодня ты станешь моей женщиной, Амара», и голос рабыни зазвучал в моей голове еще громче: «Ваша, жена, мэрн…»
Платье стало сильнее сдавливать мою грудь, не давало сделать глубокий вздох, который нужен мне был прямо сейчас. Застывший перед моими глазами разочарованный взгляд синих глаз брата на смуглом лице с проступающими жесткими чертами, которые перенял от отца. Растерянно взглянула на исчезающую в высоких дверях родную спину брата.
В детстве я любила трогать его длинные пушистые ресницы, выгоревшие на самих кончиках, переходить своими пальчиками на темные полоски его бровей, очерчивая их аккуратные изгибы. Пропускать густые локоны волос через свои руки…
Дыхание начало сбиваться, воздух словно заканчивался в груди, взялась за голову, продолжая медленно идти в его сторону, осознавая свою ошибку.
Шаг за шагом. Нетвердый шаг вперед. Еще один.
«Ты мое сердце, Амара. А ты – моя душа, Камаль» – отчетливо прозвучали наши детские голоса в моей голове, оглушительным эхом.
Раскрывшие друг другу чувства брата и сестры после смерти отца и матери, на кромке песчаных барханов при веере мерцающих звезд на чернильном небе пустыни. Давшие обещания друг другу не бросать и оберегать. По телу прошелся холодок… Что я натворила… Смахнула рукой сорвавшуюся слезу.
Длинные широкие рукава платья стали напоминать шелковые плети, а безумная тяжесть золотых кружевных колец на моей шее теперь казалась тонкой металлической удавкой, тянувшей меня на самое дно вместе с драгоценными серьгами.
Сорвалась на бег, скидывая атласные туфли. Хрупкие металлические нити на голове, путались в волосах от быстрого бега, сорвала их с себя, скидывая на пол к туфлям. Перед самым моим носом закрылась массивная дверь…
– Откройте дверь! – всхлипнула я, вытягивая трясущуюся руку, указывая на ненавистную мне дверь стоявшим надменным воинам, что загородили проход своими огромными телами.
– Мне нужно поговорить с братом. Прошу вас, – уже умоляла их, не скрывая своего страха и слез, срываясь на крик, прорываясь к дверям. – Мне нужно уйти, – слезы текли по моим щекам. – Он все, что у меня есть, – тихо проговорила себе, а в глазах стояло воспоминание из моего сна. Лезвие ножа на его горле, и я, стоящая над его мертвым телом. С неба падал белый пепел и запах тлена разливался вокруг мягким облаком. Было ощущение, что если не верну его сейчас, то потеряю навсегда.
На меня разъярённо набросилась дикая паника, сразила наповал. Упиваясь моими эмоциями, разрываясь от удовольствия, обволакивала своей трескучей тревожностью, липким страхом. Глаза заволокло пеленой от страха навсегда потерять своего брата. Только это чувство двигало мной сейчас. Набросилась на воинов, молотила руками по мощным телам, кричала, сдирая о них жемчужные капли с белоснежного платья, царапая о их железные накладки свои руки.
