Мне нужно было об этом догадаться тогда…
От крика сестры в жуткой агонии, меня стала заполнять чернота до краев, что лезла наружу из недр души. Что-то темное и очень сильное накрывало меня удушающей волной дикого бешенства. Я больше не слышал криков эрна мне. В голове только одно: убить… убить… убить…
Словно помешался, лишился своих чувств, заполнился чужими… дикими. Будто не в своем теле, движения были бессознательные, быстрые, резкие, отточенные в боях. Удар, еще один, еще… Стальное лезвие протыкало прочную чешую трэпта, нанося глубокие раны зверю. Острое лезвие проходило сквозь толстую кожу до рукояти меча.
Ругань, что летела в мою спину, ускользала от меня. Чувствовал, как черные вены оплетали мое сердце, отравляя своей ненавистью, питая его своей злостью.
Лицо окропила кровь трэпта. Глаза начинают гореть, острая резь появилась в глазах. Теплая жидкость потекла из моих глаз. Каждая мышца, каждый сустав в моем теле работали на износ, не с человеческой силой, а с животной. Она текла по моим отравленным венам, пронзала насквозь крупное тело трэпта своей мощью.
Я двигался с бешеной скоростью, ловко уворачиваясь от его гибкого тела, от ядовитых шипов.
Перед глазами всплыли насмешливые зеленые глаза сестры. Наспех сделанный хвост на ее макушке. Выбившиеся черные пряди волос, что пытался убрать за ее маленькие ушки. Она только показательно надувала свои пухлые губы, а я смеялся от ее обиженного вида, аккуратно прикрепляя к ее волосам распустившиеся на тонкой веточке белые ароматные цветки миндаля.
Даже в день казни родителей она не пролила столько слез, как в тот.
Она обнажила свою душу передо мной тогда. Подняла глаза на меня, блестящие от слез: «Это много значит для меня, спасибо, Камаль!» – и вжалась всем телом, будто я мог исчезнуть, будто я ее брошу… Никогда.
Я стану твоим ветром, что будет направлять тебя. Твоим солнцем, что будет согревать. Твоей водой, что будет утолять твою жажду...
Я буду всем для нее.
Обнял сильнее, втягивая родной запах: цитрусовое вино и корица. Это был только один раз в моей жизни, когда она показала свою уязвленную душу.
Зверь взвыл.
Выдернул меч, замахнулся для очередного удара, как в голову врезался голос сестры:
– Остановись. Мне больно… нам больно…
Застыл, выронив меч…
Посмотрел на сестру, что неподвижно лежала, руками впившись в песок, с распахнутыми глазами. Смотрела сквозь небо, еле шевеля губами.
Животный рев.
Хвост трэпта исчез в глубине песков.
Иштар повернул голову в мою сторону. Столкнувшись со мной взглядом, цепкие черные глаза буквально обжигали мою кожу. Меня волной откинуло от его силы назад, частично опаляя одежду сорвавшимся черным пламенем.
Металлический вкус во рту. Скривился. Пытаюсь подняться, упираясь в колено рукой. Меня подхватили под руки.
– Пошли, пацан, – кто-то спокойно сказал над головой.
Я скинул руки, уворачиваясь, ударяя крупного эрна со шрамом прямо по лицу. Тот зашипел, покрывая ругательствами.
Сплюнул кровь, что наполнила рот, пошатываясь, рванул в сторону сестры, которая не издавала больше ни звука.
– Тебе мало, идиот? Или ты самоубийца? – прокричал мне в спину тот, что с уродливым шрамом на половину лица, с тонкой сухой веточкой в зубах.
Он было двинулся за мной, но раскрытая ладонь Иштара остановила его, качая головой, не разрешая вмешиваться. Его мощная фигура шла наперерез мне. Резкий удар в лицо. Не успеваю среагировать. Своим ударом он выбил землю из-под ног, выбивая из меня воздух удар за ударом, пока я не стал хрипеть, отхаркиваясь кровью, сплевывая ее на золотистую пыль. Боль отошла на второй план. Сначала Ама, потом остальное…
– Сестра… помочь, – все, что смог прохрипеть между его ударами. Куда делась та сила, что сметала все на своем пути?
Усмехнулся, размазывая свою кровь рукой. За что получил еще один удар в лицо кулаком.
Пытаюсь подняться. Глаза заплыли. Они ей не помогут.
Еще удар, теперь ногой в живот. Повалился на спину, хватая ртом воздух. Только хрип вырывался из груди, вместо слов. Жгло легкие, кишки словно вырывались наружу.
– Еще раз такое провернешь, убью на месте, понял! – прорычал Иштар, склоняясь к уху, чтобы слышал только я.
– Убрать, – жесткий голос эрна, толкающего меня ногой обратно в песок.
– Осман, девчонку ко мне, его на коня.
– Шрам, найди Арду, она мне задолжала, – стирая мою кровь со своей руки песком, раздавал приказы эрн. Взобрался на своего крупного вороного коня.
– Не понял… – сплюнул веточку в песок здоровяк.
– Я должен искать какую-то ведьму из-за этой полудохлой девчонки?! – недовольно спросил крупный лысый воин с уродливым шрамом на лице, который стоял рядом со мной, показывая на белую как полотно мою сестру в руках Османа, который прикрыл ее тело своим кожаным плащом. От ее разодранного платья остались только черные лоскуты, еле прикрывающее тело.
Как поднялся и ударил его в челюсть за его слова, не понял. Глухой удар слегка пошатнул его. Кулак будто врезался в камень. Сморщился от неприятной мысли, что мог сломать вторую здоровую руку.
– Ты че, пацан! – надвигался на меня этот бык. Встряхнул головой, вправляя челюсть.
– Осман! – рявкнул Иштар своему главнокомандующему с фарфоровой кожей, тому, кто пытался меня остановить.
– К коню привязать, пусть догоняет, – прожигая во мне дыру своим взглядом, говорил обо мне, от его глаз хотелось скрыться или просто никогда не смотреть в эти бездны, что пробирали до костей.
Повернулся, к тому, что со шрамом:
– Я что-то не так сказал или проблемы со слухом? – опасно спросил он у эрна.
Тот перевел взгляд с меня на него, сплевывая себе под ноги и отворачиваясь:
– Стервятника мне в жопу… понял, – поднимая руки в стороны, проворчал здоровяк, не веря в то, что сказал ему его главнокомандующий. Уже через минуту он был на коне, через другую – галопом мчался что есть мочи вперед, в Старый город.
Я еле успевал за белым жеребцом блондина. Веревка натягивалась от быстрых движений лошади, выкручивая мои запястья, через пару метров просто рухнул в песок, вспарывая его своим телом. Прошипел от дерущего кожу песка, что забивал рот пылью и царапал лицо мелкими крупинками.
Эрн остановился. Спрыгнул. Разрезал веревку.
– Тебе повезло, что ты её брат.
– А если нет? – не думая, спросил, отплевываясь. Пытался подняться.
– То в город ты прибыл бы изодранным трупом или просто сняли с тебя кожу живьем, – невозмутимо ответил он мне.
Он отцепил второго коня, что был привязан к его жеребцу, и передал веревку мне. Сел на шоколадного красавца со второго раза с помощью блондина. Пока добирались до города, думал над его словами.
Ама с эрном неслись впереди, скрываясь за песчаными барханами.
Я не мог и представить, как мы были далеко от нашего города. Мы догнали их коня, в тот момент, когда они сделали остановку. Он положил ее на песок. Сестра начала задыхаться.
ГЛАВА 3.4
Я буквально свалился с коня, подбегая к ней. Ее дыхание восстановилось. За все это чёртово утро, я посидел на пол головы.
Город был уже близко. Нас встретил Шрам, так звали лысого громилу с уродливым шрамом. Он провел к каменной хижине, что стояла на окраине поселения.
– Иштар, – хохотнула слепая старуха, что появилась из ниоткуда.
– Арда, ты мне задолжала, – открыл с ноги дверь в ее дом.
– Чем смогу, помогу, но плату возьму!
Он посмотрел на нее, сжигая своими черными глазами. Оскалился.
– Не с тебя, – продолжила она, – а с нее, – указывая на мою сестру на его руках.
– Закрой рот и приступай, а то и без языка останешься – прорычал он, укладывая Аму на подобие кровати и возвращаясь обратно к коню.
– Говорила же ей, встретишь зверя, а она не верила, – снова хохотнула, бурча себе что-то под нос.
Я схватил ее за локоть.
– Повтори.
Она застыла. Подняла пустые страшные дыры и затараторила не своим шипящим голосом:
– Вижу смерть, твою и ее. Вижу, спасти тебя можно, ее невозможно. Глаза потухнут с заходом солнца. Мертвы они, нет жизни больше в них. Другой зверь все отберет у нее и возродит ее же, но в другом обличии.
Замолчала.
– Горит. Горит. Запах чую. Горящей плоти, – начинает махать рукой перед своим лицом.
В дом вернулся Иштар. Снаружи остались ждать Шрам и Осман. Ведьма, как ни в чем не бывало, повернулась к нему и заговорила:
– Забирай его и выметайтесь. До захода солнца не заходить!
Я пытался, ответить, но эрн меня перебил.
– У нее есть последний шанс – Арда. Если она не сможет, то больше никто. Не мешай. Твоя сестра обычная женщина, – он ненадолго замолчал. – Давно должна была умереть. Теперь жди и делай то, о чем она говорит.
Мы вышли. Вся его грудь была в ее крови. Он оседлал своего коня и с остальными воинами скрылся за границей города. После дня единения этим утром трэпты словно взбесились, пытались нападать даже на город Солнца. Их я больше не видел. Я зашел к ней после захода солнца. Все эти дни я был с ней рядом. Выходил только поесть и умыться. В нашем городе слухи разносятся со скоростью ветра. Через день Фива нашла эту забытую Древними развалину и принесла мне одежду Хасана и домашнюю еду.
Устало прошелся ладонью по лицу, сгоняя мысли, что пришлось пережить за эту неделю.
– Ка-ма-ль, – позвала нежно сестра, растягивая мое имя.
– Ама! Песчаный трэпт тебя дери! Ты очнулась! – целую ее руку, что сжимал в своих ладонях.
– Не ворчи, как старый Мади, – попыталась улыбнуться она, протягивая другую ладонь к моей колючей щеке. – Ты жив, – снова улыбка, и такое облегчение в ее голосе, будто это я был при смерти, а не она.
– Мне приснился страшный сон с тобой, – продолжила она.
– Обещай мне, что больше не будешь жертвовать собой ради меня или кого-то еще. Клянись, Камаль, – серьезно просила меня.
– Клянусь, – выдохнул я, сжимая ее ладонь.
Она облегченно закрыла глаза, провалившись в сон. Ее дыхание выровнялось.
– Трэпт, я чуть древним душу не отдал! – опустил голову на ее руку.
Дверь распахнулась со скрипом. Комнату окутало запахом горьковатых пряных трав и прохладной сладостью дикого ликера. Вошел мэрн. От неожиданности забыл встать. Склонил голову в приветствии и ожидании.
– Как она? – его голос прозвучал как острая сталь, о него можно было порезаться.
– Борется за жизнь, – голос ведьмы дернулся. Она вышла из-за скрывающей ее холщовой ткани.
– Шансы? – этим голосом можно рассекать плоть, не применяя древний огонь.
– О-о-о… она сильная девчонка, – протянула ведьма, поворачиваясь к мэрну, являя ему свою красоту.
– Вы же знаете всё сами, Верховный, – наступала она на него, вперив свои уродливые дыры.
Мэрн не сдвинулся с места.
– Всё чувствуете, – продолжала тихо говорить она, опаляя смердящем дыханием, вскидывая голову к нему.
– Зверь никогда не ошибается. Не верь глазам своим, не всё является тем, чем кажется…
От внезапного порыва ветра затрепыхали свечи, глиняные стаканы на прогнивших полках жалобно зазвенели.
Резко все стихло. Отмерла, будто только сейчас увидела, кто перед ней, быстро склонила голову перед мэрном.
– Простите, Верховный! Ядовитый язык покоя не даёт. Несу иногда то, чего не ведаю.
– Я знаю тебя, Арда, много лет. И знаю, когда ты не договариваешь, – произнес он, прищуривая ореховые глаза, что выделялись благодаря черной подводке.
Только сейчас я заметил, какой он высокий. Как отличается от своего брата. От него исходило опасное спокойствие, в то время как в его брате бурлила горячая бушующая магма. Мэрн хорошо сложен, силен, нет сомнений. Но было в нем что-то еще. Я не мог разглядеть, что именно. Будто за его спиной стоит чья-то тень, невидимая глазу… Его красный шелковый китель был застегнут на все золотые пуговицы до самого горла. Изящные пальцы унизаны сверкающими перстнями с драгоценными камнями.
В дверях появился тэрн Вашт – мой главнокомандующий, как и всего отряда Верховного. Его крупное тело еле помещалось в дверном проеме. Он хищно оглядел старую лачугу. Его виски всегда были гладко выбриты, плотные короткие темные волосы покрывал широкий синий шелковый платок, обшитый бахромой и стянутый золотой нитью, поверх платка. Серые блестящие глаза сверкают каким-то особенным блеском под таким головным убором, что защищал его от солнца. Он шумно хмыкнул, заставив дернуться длинную серьгу из красной чешуи трэпта в одном ухе. Рука от локтя до самой кисти была оторвана трэптом в бою. Сейчас на ее месте сталь с длинными клыками как у песчаного трэпта вместо пальцев. Кривая улыбка нарисовалась на его лице, темные густые брови поползли вверх.
Ведьма попятилась назад. Я склонил голову.
– Сколько времени на восстановление ей нужно? – жесткий голос мэрна.
– Одним Древним известно, мой мэрн, – сжалась старуха.
Тэрн Вашт сделал шаг к ней.
– Три месяца, мой господин, – прохрипела она, не поднимая головы, трясясь от страха.
Тэрн усмехнулся, почесывая железными клыками свое щетинистое лицо.
В комнате на градус стало ниже. Мэрн все это время не сводил с меня глаз.
– Хочу видеть ее после восстановления, – проговорил он тэрну, что стоял позади него, не спуская глаз с меня.
Тэрн Вашт кивнул.
Только хотел сказать, куда им пойти вместе с тэрном, как меня перебила ведьма, сжимая мою кисть, выходя вперед.
– Нельзя, – грозно отчеканила старуха. – Она порченая. В теле яд.
Он уставился на меня, хмурясь. Искал ответы на моем лице. Я сжал челюсти, скидывая ее сухую кисть со своего запястья. История повторялась… Мать и возжелавший ее эрн. Отец, что вспорол голой рукой ему живот. Черная площадь.
– Выйди.
ГЛАВА 4
Устало откинулся на спинку кресла, бросая взгляд на утопающую в солнце тонкую ткань, струящуюся с высокого потолка огромной террасы. Она надувалась от легкого ветра белым облаком, налетая на мраморную молочную колонну, внутри которой вьюнами струились прожилки золота. Утихала, ласкала ее медленно опускаясь, чтобы взметнуться вновь.
В голову лезли мысли только об этой девчонке.
Даже ледяные капли не могли смыть соблазнительные изгибы ее тела, что стояли перед глазами. Сжал челюсти, опираясь руками о мокрую мраморную стену, опуская голову под прохладную бирюзовую воду, что лилась водопадом с каменных чаш. Тонкие ледяные струи текли по темным коротким волосам, успокаивая. Только от одной мысли о ней буквально вздергивало член, распухший от возбуждения, он буквально бился о живот. Я не мог сосредоточиться на деле, голод по этой девчонке туманил разум. Напряженная ладонь спустилась к каменной плоти, обхватывая затвердевший член рукой, медленно задвигал ею, представляя ее.
Какая она на вкус? Какая бархатная плоть у нее там внизу? Какие у нее соски, и как она кричит во время оргазма, повторяя только МОЕ имя снова и снова… Стал яростно дергать свой член все быстрее и быстрее, содрогаясь в сумасшедшим оргазме, сильнее сжимая набухшую плоть. Минутное удовольствие принесло облегчение ровно на миг. А перед глазами снова стояла ОНА, такая расслабленная и возбужденная. С раскрытыми для него длинными стройными ногами, раскрывающая своими пальчиками влажные лепестки, сминая другой рукой свои упругие груди с набухшими тугими розовыми сосками.
