– Немедленно убери это! – приказала служанке Марха. Она задрала подбородок и повелительно вытянула вперёд руку с кольцами на всех пальцах... И смех, и грех. Левый же глаз исподтишка косил на меня: видала, дескать, какова я во всей славе своей?!
Ох, несладко, по-моему, приходится здесь моему маленькому тараму!
Чегарди стояла, не шевельнувшись, и смоляные озёра её глаз возмущённо жгли княжну.
(Когда-то, прежде – мою сестру.
Давным-давно…)
- …И даже на ум не придёт ей извиниться!.. Что за люди пошли, - не правда ли? – подбоченясь, Марха обернулась (вроде бы за поддержкой) ко мне и с весёлой ухмылкой добавила, глядя прямо мне в глаза: - Можно подумать - её тоже воспитывали в лесу!..
Можно подумать, что все мы сейчас, как в заколдованный лес, попали в нелепый страшный сон и не знаем, как из него выбраться…
- Если бы я не справлялась со своими обязанностями, и Элгур бы меня отослал… - начала я.
- Кому сказала – убрать! – перебила, не слушая меня, Марха.
Чегарди, как упрямый бычок, молча наклонила лоб и сопела, но не двигалась с места.
- … Но до сей поры я полагала, что у меня есть семья, - безуспешно пыталась я пробиться сквозь глухую стену.
Не было смысла вообще что-либо говорить. Меня попросту не слушали! Похоже, я играла на зурне среди могильников…
- Ты что себе позволяешь, дерзкая дворняжка?.. – покрикивала меж тем на служанку Марха. – Что молчишь - язык проглотила?
А это она… кому?.. Моей Чегарди?.. или… – а впрочем, нет уже разницы! Нечем стало дышать, и словно бы подтаяли все звуки. Полотняно-белые облака надвигались со всех сторон…
Отважный чегардёнок вскинул голову, рванулся ко мне:
- Сестрица, я сейчас…
- Сестрица?! Это что значит?! Кто тут тебе сестрица, я спрашиваю? Ты что там себе возомнила?.. Ну-ка на место! Быстро собрала всё и вышла вон! – командовала Марха.
Чегарди на миг застыла, глотнув воздуха, затем клювик её разверзся необъятной бездной - и замок Олхудзура огласил вопль гнева и печали…
Вышла вон – я, не в силах терпеть творившийся на моих глазах произвол, - и на пороге столкнулась с молодым джигитом, сиявшим, как солнце чистое .»
Глава 9. БОРЬБА КОАЛИЦИЙ В ЗАМКЕ ЭРДЗИЕ-БЕ
«Чистое, смелое, великодушное сердце, лёгкий характер, высокий рост, ясные глаза, красивые черты - вот наш Авлирг!
Когда он приехал?! А Марха мне даже не сказала, что брат сегодня дома!!!
- А что за мощный рог здесь только что трубил сигнал тревоги?
Чегарди смущённо отступила и кинулась наспех собирать с полу остатки несостоявшейся трапезы.
- Ну, ты, надеюсь, ещё не забыла, что у тебя есть брат, - расплывалось в улыбке надо мной родное его лицо, - который хоть редко теперь в гнездо своё залетает, но всё-таки рад случаю подставить тебе крыло…
(Как же хорошо… как тепло в йелцамани… - ведь это, наверно, уже йелцамани, да? Нет, - ещё пока мы здесь, в солнечном мире... А сосульки в тепле тают… ручьи весенние омывают мир – и плотиной их не остановить…)
- Хьо сан жима Маьлх ма ю ... Эй, да прекрати же, в самом деле! Этак чокхи моя совсем отсыреет! Выходит, можно её уже и не стирать?
Слегка дурачась, Леча вполголоса запел:
- Среди благостного дня, нынче в доме у меня вышла Меши-хи из берегов…
Немедленно раздался громкий смех Мархи:
- Вот и я говорю - Мелх-Азни у нас самая несчастная!
И она добавила, играя глазами и входя во вкус:
- Сейчас опять, как всегда, жаловаться на жизнь свою пришла… Надоела уже!
(Это что… она обо мне?! О боги, да за что же возложили меня на этот жертвенник?! - Я изо всех сил старалась не плакать при ней!.. А теперь она будет торжествовать…)
- Так… - Леча задумчиво посмотрел на Марху.
Опустив довольные глаза и примерив милую улыбку, Марха подошла поближе к брату и сложила руки с видом пай-девочки – в ожидании внимания и комплиментов. Но – на сей раз нет:
- Я до сей поры был уверен… - медленно и раздельно заговорил Леча, устремив на Марху тяжкий взгляд, - что у нас в доме все в порядке, - как должно быть...
Марха заметалась, не находя себе места. Взгляд Лечи неотступно следовал за ней по комнате, и был тот взгляд – что заточенный клинок г1ама , того самого, который мне оказалось поднять не по силам:
- …и отец, и мать… и йежарш!!!
- Авлирг, ну две-то сестры в порядке точно, - сказала Седа, нежданно возникшая за его плечом.
Сегодня просто день встреч!.. – Я попыталась улыбнуться Седе, и та перехватила меня в свои объятия… Марха наблюдала эту сцену с раскрытым ртом.
- Я имела в виду себя и Мелх-Азни, - пояснила Седа, - а остальные пусть теперь сами о своей участи позаботятся, - ибо незавидной будет та участь.
- …И вот я прихожу; и что же я вижу?! – продолжал заводиться Леча.
Седа внимательно и быстро, с весёлой злостью оглядела опешившую Марху с головы до ног и сделала вывод:
– Ты видишь теперь, Авлирг, что я оказалась права. Думаю, отцу стоит как можно скорее узнать о том, что кое-кто берёт на себя смелость оспаривать решения, однажды принятые им, - чему сегодня мы с тобой, похоже, оказались нежеланными свидетелями!
Тонкие ноздри Седы раздувались, пламенем подземной бездны полыхали лазурные глаза. Казалось, будто ещё один, в облачках горячего пара, только что раскалённый в горниле Пхьармата клинок надвигался на Марху, - та от выражения лица Седы извивалась, как червь под ранним плугом…
У брата брови сошлись на переносице – точно так же хмурился, когда бывал не в духе, сам Олхудзур. Он стремительно вышел из комнаты, увлекая меня за собой наверх по лестнице:
- Идём, Мелх-Азни!
* * *
Дальнейшую картину событий мне не довелось видеть самой, но потрясённая зрелищем семейного скандала Чегарди пересказала мне её затем в мельчайших деталях.
Вначале сёстры, увлечённые выяснением отношений, забыли отослать девочку, а затем их страсти достигли такого накала, что на присутствие маленькой служанки в комнате обе попросту махнули рукой. Она же не смела отлучиться без приказания, продолжала стоять при них безмолвной невидимкой, обмирая, не чувствуя рук и ног, и слышала всё! Представьте только себе эту сцену!..
- … и у меня найдётся нечто ценное, чтобы передать госпоже Тийне! – продолжала тем временем Седа.
- Моя мать… - задрав нос, гордо начала Марха - и внезапно осеклась. Седа разглядывала её в упор, потешаясь от души:
- О, твоя мать, несомненно, будет просто счастлива узнать, как ты проводишь время без её ведома. – Седа сделала паузу, явно наслаждаясь: - Но, может быть… это происходит как раз с её подачи?! Хотя до сей поры я лучшего мнения была о ней... Вот это нам и предстоит выяснить.
Марха дышала бережно, мелкими глоточками, - Седа неслась рысью, как наездник на скачках, не позволяя той вставить ни слова:
- Поэтому я поспешу сообщить ей замечательную новость первой, пока меня не опередили слуги!!! А уж как твои дела порадуют отца, о том и говорить нечего!.. Признайся, дорогая, ты задалась целью покрыть наш род позором? - но знай, этого не случится, по крайней мере - пока здесь я!
- Не понимаю, что ты имеешь в виду… - скривила личико младшая.
- Не понимаешь, детка? – Седа сощурилась и придвинулась к ней ближе. – Ну-ка, объясни мне – как эта вещь оказалась в конской поилке?!
- Какая… вещь?!
Марха неровными рывками заметалась от стены к стене, томимая страхом и дурными предчувствиями.
- Да как сказать… Денна ца яхьа хе чалх !
На раскрытой ладони Седы, в её длинных белых пальцах горела, искрилась гранями, словно звезда в морозный день – изящная серьга с сапфиром...
- Так это та самая, что ты потеряла, госпожа? Видишь, вот и нашлась твоя пропажа, а меня ты напрасно подозревала! – подала голос Чегарди – и мгновенно пожалела об этом. Как только Марха взглядом её не испепелила!..
- Ах, вот ещё в чём дело, оказывается… - зловеще протянула Седа. – Прекрасно: хвостик свой увяз, а клювиком на других кажем. Что прыгаешь, как солёная лягушка ?
И, будто стрелы в цель, хлынули на Марху лучи из глаз Седы. Меткие, ледяные, искристо-синие, почти такие же яркие, как драгоценные камни…
- Я ни при чём! Ни при чём! – забормотала Марха, загораживаясь руками. – Это… она всё лжёт!
Настал миг абсолютной пустоты – без единого дуновенья ветерка. Как в первозданной пустыне – какой была она при сотворении мира…
- Кто - лжёт? – тихим шелестом выдохнула Седа.
- Вот эта наглая девчонка! – крикнула Марха, указывая на прижавшуюся к стене девочку пальцем и отступая назад. – И Мелх-Азни ваша, что с нею заодно!
Чегарди обнесло холодным потом. Что вообще у них тут происходит и в чём обвиняет Марха её и меня? О, неужели теперь и княжна Седа…
Седа кивнула и жестом отстранила её, не успевшую произнести ни звука:
- Мелх-Азни наша - твоя сестра. Дочь твоего отца, которой он дал своё имя и которая носит на обруче его тамгу ! – Марха напряглась, прикусила губу и хотела что-то поспешно вставить по поводу тамги, но Седа тут же снова повела атаку: - Ты допускаешь мысль, что дочь моего отца может позволить себе лгать?!
Марха растерялась, а Седа тут же добавила:
- Вот – хотя бы ты…
- Ну, я-то не она! – самоуверенно заявила Марха.
- Справедливое замечание, – с иронией молвила Седа. Глубоко вздохнула, опустила пушистые ресницы, собралась на миг: – Значит, ты утверждаешь, что Мелх-Азни лжёт? А в чём же именно она лжёт?
- Да она постоянно… наговаривает на меня!
- Кому, например?
- Да всем!
(Ах, есть ли край земли?.. И есть ли хотя бы там предел наглости Мархи?!)
Седа вновь с подчёркнутым интересом обратилась к Мархе:
- Как ты считаешь - зачем бы могло ей быть нужно на тебя наговаривать?
- Откуда мне знать!
- Ну… подумай… - сдерживая улыбку, предложила Седа. – Иногда не мешает это делать!
- Из зависти, например…
- А есть чему позавидовать? В самом деле?.. - Ну-ну!
Марха вытаращила глаза... «Какая муха укусила сегодня Седу?» - ясно читалось в них. Всё шло совершенно вразрез с её планами!
- Мелх-Азни, которую ты так стараешься очернить, - заметь, о тебе мне ничего пока не говорила; да в том и нет нужды. Серьгу мне только что вернул Дуй - конюх!
Марха изменилась в лице:
- С чего это вдруг он вернул мою серьгу тебе?!
- Да так, есть тут мелочи разные, не стоящие твоего внимания… - съязвила старшая сестра. – Но может быть, ты для начала признаешься, как к тебе попали эти серьги?
- Это мои украшения! – Марха решила нипочём не сдаваться. – Страдаешь, что тебе муж таких не дарит, да?!
(Провокация чистой воды. Муж Седы, Ага, пылинке на неё сесть не даёт. У Седы есть всё, чего только душа пожелает.)
Седа закатывает глаза:
- Нет, просто решила уточнить, где именно ты их взяла!
Марха молчит.
- Итак... – напоминает Седа.
- Да что тебе надо от меня?! Не ешь мою душу! – внезапно визжит младшенькая.
- Я жду.
Если бы Седе выпало родиться в незапамятные времена, в пору амазонок-мехкарий , - с каким талантом вела бы она осаду неприступных вражеских городов!
- Это вообще не твоя печаль! Я что, обязана отчитываться тут перед каждой… Кто ты такая… - Марха в своём обычном репертуаре.
- Сейчас наконец познакомимся, дорогая, - обещает Седа. - Ты узнаешь, кто я такая - и навсегда запомнишь это!
Короткий свистящий взмах узкой твёрдой ладони – и словно раскалённая добела молния осыпала пространство алыми искрами... Седа ли предстала в тот день перед Чегарди в порыве стихийной ярости - или сам Сел-громовержец явился в женском образе?!
Марха прикрывает лицо руками и горько рыдает, - в течение ближайшей недели ни маковые, ни тюльпановые румяна ей точно не понадобятся. Скорее уж тройной слой белил…
- Не забывайся впредь, - сочувственно советует Седа.
- Вы нарочно собрались против меня - с этой заодно! – кричит Марха, захлёбываясь слезами.
- Потише, - одним краем рта улыбается Седа. – Кажется, ты запамятовала, что гость в доме!
- Я всегда знала, что так будет! Вы с Авлиргом никогда меня не любили!
- Всегда знала, говоришь, - вздыхает Седа, - но тем не менее продолжала ходить по кривой дорожке… - да уж… Тему любви в таком случае на другой раз оставим, вспоминать о ней теперь не вполне уместно. Давай-ка лучше о более насущных предметах, – как давно ты этим промышляешь, скажи мне?
- Промышляю… я! - чем?! - как ты смеешь! со мной - в таком тоне...
- Повторим? – мило предлагает Седа.
Марха безутешно воет от ужасного воспоминания; Седа невозмутимым мраморным изваянием стоит перед нею, ожидая, пока наступит полная тишина.
- Мне… это подарили, - лепечет Марха, давясь, всхлипывая, но не поднимая глаз.
- Правильно; дальше, - почти ласково тянет Седа и заботливо подсказывает: - А кто подарил? Родственники, - не так ли?
Голос Седы мягок и вкрадчив. - Так Циск усыпляет бдительность полёвки, пряча когти перед тем, как дать им впиться в добычу…
Марха молчит.
- Когда подарили, по какому случаю? – продолжает Седа. – Случайно не припомнишь?
- А вот не скажу! – Марха с вызовом исподлобья смотрит на Седу и уточняет: – Тебе не скажу.
- О, неужели? – слегка усмехнувшись, произносит Седа. – Впрочем, иного ответа я и не ожидала… Тогда вот что: как только возвратится отец, брат обо всём ему расскажет, и как раз в присутствии их обоих я созову сюда слуг и всех их допрошу! Уж им точно должны быть знакомы эти украшения.
- А слуги-то здесь при чём?! – выходит из себя Марха. – Ты, Седа, последний рассудок уже потеряла, - не знаешь, как бы ещё меня унизить!
Седа выпрямляется, словно до звона натянутая тетива лука…
- Как удачно, и целительница ваша ненаглядная как раз сегодня в замке, - продолжает Марха, - есть кому оказать тебе помощь…
Новый зигзаг кипенно-белой молнии... Видели ли вы когда-нибудь, как когти пустельги хватают мокрого цыплёнка?..
- Что ты вообще творишь, - ноет Марха, - Совести, видно, у тебя совсем нет…
- Да что ты говоришь! – хладнокровно отвечает Седа. – Уж кто бы поминал о совести.
- Взгляни… ты мне губу рассекла своим кольцом!
- А теперь ты взгляни, - наклоняется к ней Седа. – На это самое кольцо. Видишь?!
И Чегарди взглянула - и тоже увидела!
У Чегарди подкашиваются колени, она не в силах отвести взгляд от руки Седы… Лучится синий камушек…
«Точно такой же, как на серьге Мархи!» - осознаёт Чегарди, засмотревшись на камни. Искусная работа…
- Это кольцо, как и серьги, - бесстрастно говорит Седа, - принадлежали раньше моей матери. Вскоре после рождения Лечи она погибла - оборвалась верёвка садовых качелей. - Хоси срезал в саду цветы, и я бежала к маме, несла их ей… мне было лет пять… - Серьги отец пожертвовал в селинг, а кольцо было оставлено мне как память.
Марха в недоумении смотрит на Седу, ей как-то немного не по себе.
- Что касается Мелх-Азни, - не решусь даже и спрашивать, как долго она все твои немыслимые выходки терпит… - неожиданно произносит Седа, пристально глядя на Марху, и в глубине глаз её прочной стеной стоит холодный звёздный огонь. – Так вот, значит, что здесь происходит, когда нас с братом рядом нет?.. Хотела бы я посмотреть, что бы стала ты делать, если бы наши с нею матери были ещё живы!
Марха съёживается и потихоньку садится на пол…
Седа отрешённо опускается рядом с ней.
- Старые слуги помнят
