Шебаршиться в подвядшей зелени сегодня выпало помимо меня еще четверым счастливчикам. Двоих я хорошо знала - алхимички-пятикурсницы, Оненн и Марзина, они жили через комнату от нас с Нольвенн. А вот парней только в лицо. Один был из демонологов, а другой – рунник, выпускник, кажется.
- Шела! – отчего-то заухмылялся при моем появлении будущий демонолог. – Ты чего Кайдена к нам больше не пускаешь? Мы ж вернем в целости и сохранности!
- Директор не велит! – отрезала я, раздосадованная напоминанием. Я вообще-то сюда про него забывать пришла! – Говорит, вы и так все слегка чокнутые – выпивка все равно что вода. А боевикам нужен трезвый разум и здравый рассудок.
- Просто признайся – ревнуешь!
- Я ему не нянька, и уж тем более не подруга. И дела мне до его похождений нет! – огрызнулась я, скрестив руки на груди.
- Злая ты какая, а еще лекарка. – Демонолог озадаченно почесал в затылке, явно не подозревая, чем вызвал такую вспышку.
Подружки-алхимички захихикали, да и рунник улыбнулся, правда, из мужской солидарности – едва заметно. Я же хмуро плюхнулась на один из стульев перед широким рабочим столом, заваленным травой и подгребла себе первую порцию. Кайденовское бешенство оно, кажется, заразное! А то чего еще я вдруг на людей бросаться стала? Надо мне самой травок попить, нервы успокоить.
Воодушевленные моим примером, а – куда вернее – сообразившие, что сено само себя не переберет, а выйти мы отсюда сможем, только когда на столе не останется ни травинки, и остальные приступили к работе.
Разговор завязался почти сразу же – под него работается веселее, да и общая наболевшая тема имелась. К тому же среди нас обнаружился нежданный кладезь ценных сведений в лице Оннен, которая сегодня случайно подслушала разговор двух наставников, и теперь жаждала им поделиться:
- А вы знаете, что директор Паскветэн в Лугнасад в Брейден ходил на переговоры с фейри? – выпалила она, стоило всем рассесться, убедилась, что проблески знания на наших лицах отсутствуют и продолжила: - Я сама слышала! Он хотел об откупе для школы договориться да только не вышло ничего. Лес торговаться отказался.
- Ну еще бы! – фыркнул демонолог. – Где вы вообще слышали про фейри, идущего на уступки? У них все по правилам: чуть в сторону шагнешь – сгинешь.
- С другой стороны, попытка-то не пытка, - рунник пожал плечами. – Что еще прикажешь делать? Три лучших окрестных следопыта с наставником Одраном место гибели метсаваймы по травинке перебрали – и ничего. Помяните мое слово, убийца, кто бы он ни был, уж точно – не ученик. Не припомню у нас гениев, способных обвести вокруг пальца не только весь Брейден, но и наставников.
Я задумчиво кивнула его словам, откладывая в сторону голубоватую ветвь полыни и проводя пальцами по тонким желтеющим стеблям.
- Ага, вот все так думают! – Марзина недовольно покачала головой. – А если все-таки ученик?
- Тогда ему маскировочные чары зачтут без сдачи! – усмехнулся рунник. – Зачтут и сдадут лесу.
- Или зачтут посмертно, - хохотнул демонолог.
- Ага, виртуозное вранье тоже можно смело засчитывать, - фыркнула Оннен. – Меня наставница когда допрашивала, чуть всю душу не вытрясла – где была, что делала, каждый шаг по минуткам, а если не могла припомнить, так тут же начинала что-то себе так строчить, что у меня от испуга аж память возвращалась.
Это да, всю неделю наставники по одному беседовали с учениками, пытаясь вызнать у них, кто где был, кто что видел. «Кто кого убил», - добавил злобный внутренний голосок. Нас с Кайденом сам директор допросил еще в первый же день и отпустил с миром. Но то ли дознаватели из наставников не ахти какие, то ли среди школяров убийцы и впрямь не было. Правда, легче от этого как-то не становилось. Думать о том, что кто-то из наших мудрых и всеми уважаемых наставников так легко и непринужденно поставил под удар жизни ни в чем не виновных подопечных было еще жутчее.
- А ты, Шела, что по этому поводу думаешь? – Марзина повернулась ко мне, вертя в пальцах поникший колокольчик.
Я неопределенно пожала плечами. Ничего хорошего не думалось. Что если убийцу не нашли по горячим (хотя, по справедливости, за неделю-то уже прилично остывшим) следам, шансы найти его с каждым днем становились все призрачнее – думалось. Что пока все еще держатся, но очередное убийство, и в школе вполне может начаться паника – думалось. А вот хорошего – не думалось совершенно. Вот только все это плохое они и без меня каждый себе соображают, только вслух не говорят. Ни к чему беду вслух кликать, глядишь – и обойдет стороной.
- Думаю, его найдут. Куда мы тут все денемся? Рано или поздно – точно найдут. Но лучше бы, конечно, пораньше…
- Хватит уже об этом, - негромко обронил рунник, словами, как ножом, вспоров повисшее молчание. - Сколько можно языками беды полировать? Лучше о хорошем поговорим.
Он повернулся ко мне и спросил:
- Шела, ты как Лугнасад отметила?
- Отлично. Чуть не сожгли! - бодро поделилась я и успела перехватить у ошалелого парня соцветие тысячелистника, которое он чуть не уронил в горку с листьями бузины. - А ты как?
- А он известно, как! - радостно хихикнули две подружки с другой стороны стола и принялись наперебой рассказывать: – До следующего праздника вся школа будет вспоминать, как он на спор выпил очередной эксперимент демонологов, который они изобрести-то изобрели, а вот пробовать и сами не решались! А потом полез на крышу – там костер жечь и через него прыгать. Мол, чем не холм? Только не долез! Он же по стене лезть вздумал – и ввалился в окно! А та-ам! Наставница Мадален! Она его спросонья с самим демоном, наверное, перепутала, как запустит в него жгучим перцем – и кто бы знал, что наставница под подушкой жгучий перец хранит?.. Но в общем, так он здесь сегодня и оказался.
Рунник, на радостный пересказ девицами творимых им непотребств, только беззлобно усмехнулся:
- Охота была бы глупости повторять!
- Так они их только повторяют, а вы - вытворяете, - не утерпев, куснула я.
Но злость моя на весь мужской род от парня отскочила, не задев:
- Нет, ну правда - чем нынче в городе Луга привечали? - он склонил темноволосую голову на бок, уставившись на меня с интересом.
Я вздохнула, и велев самой себе не вредничать, принялась рассказывать, подытожив:
- Словом, как всегда - пили и пели. Потом дрались, потом драчунов лечили!
- Да ты тоже, можно сказать, гордость школы! Не каждой школярке честь выпадает стать причиной лугнасадовсой драки, - парень сверкнул темно-вишневыми глазами, а я снова выхватила у невнимательного ромашку, которая чуть среди крапивы не оказалась. – Кстати меня Тонан зовут.
Я кивнула – мол, рада знакомству. И вновь в травницкой воцарилась тишина – только травы шуршат.
Остаток отработки прошел то в ней, то под хихиканье шепчущихся подружек, то в разговорах ни о чем – о природе, о погоде, о жестокой несправедливости суровых наставников и непростой школярной жизни.
И меня слегка отпустило. Ну ведь правда, все идет своим чередом, мир не перевернулся. Подумаешь одна неудачная влюбленность! Она, может, и первая, но, поди, не последняя, взять вон хоть Нольвенн. У нее этих любовей… а у меня – любимое дело, редкий дар и вообще я умница. Да? Да!
На выходе из травницкой, когда наставница Мадален, проверив результаты трудов, отпустила нас на волю вольную, меня ухватила за локоть Марзина.
- Шела, слушай… ты сказала, что ты Кайдену не подружка. Но ты же хорошо его уже знаешь, да?
Хорошо знать Кайдена? Ха, очень смешно. Я вопросительно приподняла брови.
- Скажи, как ему понравиться? – искренне взмолилась алхимичка.
Я участливо взглянула на товарку по несчастью. Эк мы нынче кучно собрались!
- Крылья отрасти, - сочувственно посоветовала ей. – Или там чешую хотя бы…
- Лесовички? – обреченно и понятливо догадалась девушка и печально вздохнула – это диагноз.
Мне оставалось только согласно кивнуть. Диагноз.
* * *
Забавная штука жизнь. Совсем недавно я желал видеться со своей бессменной целительницей как можно реже, чтобы ее присутствие не раскачивало и без того хрупкое душевное равновесие. Видно, кто-то из богов подслушал мои мысли – занятая, наравне со всеми, подготовкой снадобий для нашей практики, Шела почти не отходила от котла. За последние несколько дней мы виделись раз пять, да и те мельком. И что? Ох, и смеялся, видимо, мой небесный благодетель!
Я задыхался. Мне ее не хватало. Я с трудом сдерживался, чтобы не начать искать встречи. Кружил по своей комнате, уговаривая себя – нельзя, нельзя, опасно! Опасно, в первую очередь, для нее! Говорил сам себе, что ей это не нужно, ей жить и жить – к чему ей покойник? Да еще такой опасный. И вновь и вновь ловил себя на том, что ищу ее взглядом. В коридорах. В столовой. Во дворе. Одергивал себя – и не мог пересилить. Уходил к себе, и кружил, кружил по своей комнате, не в силах ни успокоиться, ни изменить что-либо.
Кошмары, пошедшие вроде бы на убыль после лекаркиных снадобий и разговоров ни о чем, вернулись вновь. И я снова горел во сне, снова пламя летело во все стороны ревущим кольцом. Клубился, полз по полу и стенам черный удушливый дым. Я снова и снова летел со стен Зубастого Замка, которого больше не было в мире, но который так и остался в моих кошмарах.
Вместе со снами вернулся и шепот.
Присутствие Шелы подтачивало мой самоконтроль. Ее отсутствие сносило его напрочь.
В те разы, когда мне не снились кошмары – я видел во снах Шелу. И были это такие сны… Уж лучше бы снились кошмары – по крайней мере, с ними понимание, что случившееся всего лишь сон, было благом. А не выматывало душу тоской и безнадежностью.
А еще, мне стало казаться, что целительница меня избегает. Раньше она всегда находила время для того, чтобы поговорить наедине хоть раз в день, называя это почему-то лечебными сеансами – а теперь даже на ею же выпрошенный урок стрельбы не пришла. И свежую порцию снадобий, которые назначила мне для улучшения сна и самоконтроля отдала не сама, а через куратора Одрана.
Я дважды пытался поговорить. Первый раз, получив лекарства, ощутимо отдающие магией Шелы не от нее, а от наставника. Подстерег ее возле дверей в их с Нольвенн комнату, и попытался выяснить, все ли с ней в порядке? Не случилось ли чего? Мало ли… И получил в ответ извиняющийся взгляд:
- Вот, с этой вашей перенесенной практикой, времени совсем нет! Наставница Мадален поставила на заготовки всех, до кого дотянулась – и то зашиваемся. От котла головы поднять некогда.
Выглядела она и впрямь не очень – под глазами залегли тени, сама осунулась. И без того тоненькая, моя целительница стала и вовсе прозрачной. Вина кольнула острой иглой – ведь это ради того, чтобы обеспечить боевиков-практикантов лекарствами, наставники заставили целительниц-старшекурсниц работать на износ. А на смену вине, волной пришло злое раздражение. Кому вообще понадобилось сдвигать сроки? Оставили бы все как есть – и прекрасно успели бы подготовиться! И вообще, ладно остальные, но при чем тут Шела? Она и так, стараниями директора, достаточно загружена!
Затолкать гнев поглубже удалось не сразу. Но, когда Шела попыталась обойти меня и скрыться в комнате, я все же спросил:
- А из лука стрелять учиться ты уже передумала? Я тебя ждал…
Извиняющийся карий взгляд стал виноватым:
- Кайден, миленький, прости, а? Я хочу, очень хочу, но… Сейчас не могу. Никак! Давай перенесем? Все равно вы скоро уедете, а пока вернетесь – я как раз все забуду!
Она схватила меня за рукав, и я почувствовал, как под этим щенячьим взглядом из головы выветриваются, вместе с вопросами и подозрениями, все обитавшие там мысли, оставляя блаженную звенящую пустоту. Невинное прикосновение, запах трав и снадобий, смешанный с собственным тонким запахом Шелы – и я поплыл. Кровь, отхлынувшая от опустевшей головы, скопилась в совсем ином месте.
Моя целительница еще раз бросила на меня виноватый взгляд из-под ресниц, и шмыгнула к себе, а я остался стоять посреди коридора. С неуловимым ощущением, что вот сейчас мы говорили о разных вещах.
Попытка сбросить напряжение в Лесу, ни к чему не привела. Хоть сильфида, такая же переменчивая, как и сама ее ветреная стихия, выставила меня из рощи без объяснений, стоило лишь мне там появиться – необласканным из Брейдена я не ушел. Да только легче мне не стало – и пусть тело получило свое удовольствие, на душе скреблись кошки. Душа рвалась туда, сияли внутренним светом карие глаза, и где рыжие прядки норовили выбиться из косы.
Второй раз я попытался поговорить со своей целительницей перед отъездом… Лучше бы не пытался!
Весь последний день, перед отбытием на практику, нас гонял наставник Одран.
С возницами, нанятыми школой в городе, наставник говорил сам, нам же достались другие дела. Меня и еще пару ребят, из тех, что потолковее, куратор заставил проверить прибывшие в самый момент наемные подводы, на которых повезут школяров, конскую упряжь и самих лошадей. Мы втроем грузили заранее собранные припасы на неделю на обе группы… Словом, предотъездная суета затянулась до вечера.
Отпустили нас уже по сумеркам. Уезжать, не попрощавшись, мне не хотелось, и я поспешил в женское крыло. Шел, и боялся, что приду не вовремя, потревожу ее сон. Или что она с соседкой убежала гулять. Или что ее вызвала к себе в помощь строгая наставница Мадален – доделывать спешно последние снадобья. Или…
Сотню страхов себе придумал, сотню препятствий, что могут помешать ее увидеть, поговорить – а все равно, не отгадал.
Она открыла дверь не сразу. Сначала на мой стук раздался ленивый голос Нольвенн:
- Кого там еще к ночи принесло?
А после моего ответа – двойное девичье ойканье, Шелино «Подожди минутку!» и плеск воды. И только позже дверь открылась, и в коридор выскользнула сама Шела – с влажными завитками потемневших волос вокруг свежеумытого лица.
- Что случилось? – спросила она меня, спохватившись, смущенно поправилась, - Здравствуй!
И улыбнулась мне мягко, чуть извиняюще, ласково. И такая она была родная, такая близкая, манящая – что я забыл, все что хотел сказать. Всё забыл, все слова, которые знал.
- Да я... Да все нормально, просто… Я сказать хотел, мы уезжаем, ты тут… Ладно, я, наверное, пойду…
Я развернулся, и, крепко закрыв глаза, костеря себя в мыслях на все лады, шагнул прочь – подальше от своего позора.
- Кайден, постой! – окликнул меня встревоженный ее голос.
Я остановился, но не обернулся – не хватало еще, чтобы Шела увидела мою красную физиономию.
- Ты попрощаться приходил? – тепло спросила целительница за моей спиной.
- Угу, - отозвался я.
- Гладкой вам дороги и удачной практики. Счастливого пути, Кайден.
- И тебе счастливо оставаться, Шела! – отозвался я, наконец, оглянувшись.
Шела еще раз улыбнулась, вернулась в свою комнату, и из-за неплотно прикрытой двери я расслышал голос Нольвенн:
- Да он у тебя златоуст! - И это он еще трезвый такой речистый! А пьяного, я помню, и вовсе не переслушаешь!
Дверь прикрылась до конца, и что ответила ехидной соседке моя целительница, я уже не услышал.
Так и ушел в свою комнату, и всю дорогу, пока шел, а потом пока собирал вещи, что понадобятся мне в будущую неделю, мучительно пытался вспомнить – что же я такого им, пьяный, наговорил?
- Шела! – отчего-то заухмылялся при моем появлении будущий демонолог. – Ты чего Кайдена к нам больше не пускаешь? Мы ж вернем в целости и сохранности!
- Директор не велит! – отрезала я, раздосадованная напоминанием. Я вообще-то сюда про него забывать пришла! – Говорит, вы и так все слегка чокнутые – выпивка все равно что вода. А боевикам нужен трезвый разум и здравый рассудок.
- Просто признайся – ревнуешь!
- Я ему не нянька, и уж тем более не подруга. И дела мне до его похождений нет! – огрызнулась я, скрестив руки на груди.
- Злая ты какая, а еще лекарка. – Демонолог озадаченно почесал в затылке, явно не подозревая, чем вызвал такую вспышку.
Подружки-алхимички захихикали, да и рунник улыбнулся, правда, из мужской солидарности – едва заметно. Я же хмуро плюхнулась на один из стульев перед широким рабочим столом, заваленным травой и подгребла себе первую порцию. Кайденовское бешенство оно, кажется, заразное! А то чего еще я вдруг на людей бросаться стала? Надо мне самой травок попить, нервы успокоить.
Воодушевленные моим примером, а – куда вернее – сообразившие, что сено само себя не переберет, а выйти мы отсюда сможем, только когда на столе не останется ни травинки, и остальные приступили к работе.
Разговор завязался почти сразу же – под него работается веселее, да и общая наболевшая тема имелась. К тому же среди нас обнаружился нежданный кладезь ценных сведений в лице Оннен, которая сегодня случайно подслушала разговор двух наставников, и теперь жаждала им поделиться:
- А вы знаете, что директор Паскветэн в Лугнасад в Брейден ходил на переговоры с фейри? – выпалила она, стоило всем рассесться, убедилась, что проблески знания на наших лицах отсутствуют и продолжила: - Я сама слышала! Он хотел об откупе для школы договориться да только не вышло ничего. Лес торговаться отказался.
- Ну еще бы! – фыркнул демонолог. – Где вы вообще слышали про фейри, идущего на уступки? У них все по правилам: чуть в сторону шагнешь – сгинешь.
- С другой стороны, попытка-то не пытка, - рунник пожал плечами. – Что еще прикажешь делать? Три лучших окрестных следопыта с наставником Одраном место гибели метсаваймы по травинке перебрали – и ничего. Помяните мое слово, убийца, кто бы он ни был, уж точно – не ученик. Не припомню у нас гениев, способных обвести вокруг пальца не только весь Брейден, но и наставников.
Я задумчиво кивнула его словам, откладывая в сторону голубоватую ветвь полыни и проводя пальцами по тонким желтеющим стеблям.
- Ага, вот все так думают! – Марзина недовольно покачала головой. – А если все-таки ученик?
- Тогда ему маскировочные чары зачтут без сдачи! – усмехнулся рунник. – Зачтут и сдадут лесу.
- Или зачтут посмертно, - хохотнул демонолог.
- Ага, виртуозное вранье тоже можно смело засчитывать, - фыркнула Оннен. – Меня наставница когда допрашивала, чуть всю душу не вытрясла – где была, что делала, каждый шаг по минуткам, а если не могла припомнить, так тут же начинала что-то себе так строчить, что у меня от испуга аж память возвращалась.
Это да, всю неделю наставники по одному беседовали с учениками, пытаясь вызнать у них, кто где был, кто что видел. «Кто кого убил», - добавил злобный внутренний голосок. Нас с Кайденом сам директор допросил еще в первый же день и отпустил с миром. Но то ли дознаватели из наставников не ахти какие, то ли среди школяров убийцы и впрямь не было. Правда, легче от этого как-то не становилось. Думать о том, что кто-то из наших мудрых и всеми уважаемых наставников так легко и непринужденно поставил под удар жизни ни в чем не виновных подопечных было еще жутчее.
- А ты, Шела, что по этому поводу думаешь? – Марзина повернулась ко мне, вертя в пальцах поникший колокольчик.
Я неопределенно пожала плечами. Ничего хорошего не думалось. Что если убийцу не нашли по горячим (хотя, по справедливости, за неделю-то уже прилично остывшим) следам, шансы найти его с каждым днем становились все призрачнее – думалось. Что пока все еще держатся, но очередное убийство, и в школе вполне может начаться паника – думалось. А вот хорошего – не думалось совершенно. Вот только все это плохое они и без меня каждый себе соображают, только вслух не говорят. Ни к чему беду вслух кликать, глядишь – и обойдет стороной.
- Думаю, его найдут. Куда мы тут все денемся? Рано или поздно – точно найдут. Но лучше бы, конечно, пораньше…
- Хватит уже об этом, - негромко обронил рунник, словами, как ножом, вспоров повисшее молчание. - Сколько можно языками беды полировать? Лучше о хорошем поговорим.
Он повернулся ко мне и спросил:
- Шела, ты как Лугнасад отметила?
- Отлично. Чуть не сожгли! - бодро поделилась я и успела перехватить у ошалелого парня соцветие тысячелистника, которое он чуть не уронил в горку с листьями бузины. - А ты как?
- А он известно, как! - радостно хихикнули две подружки с другой стороны стола и принялись наперебой рассказывать: – До следующего праздника вся школа будет вспоминать, как он на спор выпил очередной эксперимент демонологов, который они изобрести-то изобрели, а вот пробовать и сами не решались! А потом полез на крышу – там костер жечь и через него прыгать. Мол, чем не холм? Только не долез! Он же по стене лезть вздумал – и ввалился в окно! А та-ам! Наставница Мадален! Она его спросонья с самим демоном, наверное, перепутала, как запустит в него жгучим перцем – и кто бы знал, что наставница под подушкой жгучий перец хранит?.. Но в общем, так он здесь сегодня и оказался.
Рунник, на радостный пересказ девицами творимых им непотребств, только беззлобно усмехнулся:
- Охота была бы глупости повторять!
- Так они их только повторяют, а вы - вытворяете, - не утерпев, куснула я.
Но злость моя на весь мужской род от парня отскочила, не задев:
- Нет, ну правда - чем нынче в городе Луга привечали? - он склонил темноволосую голову на бок, уставившись на меня с интересом.
Я вздохнула, и велев самой себе не вредничать, принялась рассказывать, подытожив:
- Словом, как всегда - пили и пели. Потом дрались, потом драчунов лечили!
- Да ты тоже, можно сказать, гордость школы! Не каждой школярке честь выпадает стать причиной лугнасадовсой драки, - парень сверкнул темно-вишневыми глазами, а я снова выхватила у невнимательного ромашку, которая чуть среди крапивы не оказалась. – Кстати меня Тонан зовут.
Я кивнула – мол, рада знакомству. И вновь в травницкой воцарилась тишина – только травы шуршат.
Остаток отработки прошел то в ней, то под хихиканье шепчущихся подружек, то в разговорах ни о чем – о природе, о погоде, о жестокой несправедливости суровых наставников и непростой школярной жизни.
И меня слегка отпустило. Ну ведь правда, все идет своим чередом, мир не перевернулся. Подумаешь одна неудачная влюбленность! Она, может, и первая, но, поди, не последняя, взять вон хоть Нольвенн. У нее этих любовей… а у меня – любимое дело, редкий дар и вообще я умница. Да? Да!
На выходе из травницкой, когда наставница Мадален, проверив результаты трудов, отпустила нас на волю вольную, меня ухватила за локоть Марзина.
- Шела, слушай… ты сказала, что ты Кайдену не подружка. Но ты же хорошо его уже знаешь, да?
Хорошо знать Кайдена? Ха, очень смешно. Я вопросительно приподняла брови.
- Скажи, как ему понравиться? – искренне взмолилась алхимичка.
Я участливо взглянула на товарку по несчастью. Эк мы нынче кучно собрались!
- Крылья отрасти, - сочувственно посоветовала ей. – Или там чешую хотя бы…
- Лесовички? – обреченно и понятливо догадалась девушка и печально вздохнула – это диагноз.
Мне оставалось только согласно кивнуть. Диагноз.
* * *
Забавная штука жизнь. Совсем недавно я желал видеться со своей бессменной целительницей как можно реже, чтобы ее присутствие не раскачивало и без того хрупкое душевное равновесие. Видно, кто-то из богов подслушал мои мысли – занятая, наравне со всеми, подготовкой снадобий для нашей практики, Шела почти не отходила от котла. За последние несколько дней мы виделись раз пять, да и те мельком. И что? Ох, и смеялся, видимо, мой небесный благодетель!
Я задыхался. Мне ее не хватало. Я с трудом сдерживался, чтобы не начать искать встречи. Кружил по своей комнате, уговаривая себя – нельзя, нельзя, опасно! Опасно, в первую очередь, для нее! Говорил сам себе, что ей это не нужно, ей жить и жить – к чему ей покойник? Да еще такой опасный. И вновь и вновь ловил себя на том, что ищу ее взглядом. В коридорах. В столовой. Во дворе. Одергивал себя – и не мог пересилить. Уходил к себе, и кружил, кружил по своей комнате, не в силах ни успокоиться, ни изменить что-либо.
Кошмары, пошедшие вроде бы на убыль после лекаркиных снадобий и разговоров ни о чем, вернулись вновь. И я снова горел во сне, снова пламя летело во все стороны ревущим кольцом. Клубился, полз по полу и стенам черный удушливый дым. Я снова и снова летел со стен Зубастого Замка, которого больше не было в мире, но который так и остался в моих кошмарах.
Вместе со снами вернулся и шепот.
Присутствие Шелы подтачивало мой самоконтроль. Ее отсутствие сносило его напрочь.
В те разы, когда мне не снились кошмары – я видел во снах Шелу. И были это такие сны… Уж лучше бы снились кошмары – по крайней мере, с ними понимание, что случившееся всего лишь сон, было благом. А не выматывало душу тоской и безнадежностью.
А еще, мне стало казаться, что целительница меня избегает. Раньше она всегда находила время для того, чтобы поговорить наедине хоть раз в день, называя это почему-то лечебными сеансами – а теперь даже на ею же выпрошенный урок стрельбы не пришла. И свежую порцию снадобий, которые назначила мне для улучшения сна и самоконтроля отдала не сама, а через куратора Одрана.
Я дважды пытался поговорить. Первый раз, получив лекарства, ощутимо отдающие магией Шелы не от нее, а от наставника. Подстерег ее возле дверей в их с Нольвенн комнату, и попытался выяснить, все ли с ней в порядке? Не случилось ли чего? Мало ли… И получил в ответ извиняющийся взгляд:
- Вот, с этой вашей перенесенной практикой, времени совсем нет! Наставница Мадален поставила на заготовки всех, до кого дотянулась – и то зашиваемся. От котла головы поднять некогда.
Выглядела она и впрямь не очень – под глазами залегли тени, сама осунулась. И без того тоненькая, моя целительница стала и вовсе прозрачной. Вина кольнула острой иглой – ведь это ради того, чтобы обеспечить боевиков-практикантов лекарствами, наставники заставили целительниц-старшекурсниц работать на износ. А на смену вине, волной пришло злое раздражение. Кому вообще понадобилось сдвигать сроки? Оставили бы все как есть – и прекрасно успели бы подготовиться! И вообще, ладно остальные, но при чем тут Шела? Она и так, стараниями директора, достаточно загружена!
Затолкать гнев поглубже удалось не сразу. Но, когда Шела попыталась обойти меня и скрыться в комнате, я все же спросил:
- А из лука стрелять учиться ты уже передумала? Я тебя ждал…
Извиняющийся карий взгляд стал виноватым:
- Кайден, миленький, прости, а? Я хочу, очень хочу, но… Сейчас не могу. Никак! Давай перенесем? Все равно вы скоро уедете, а пока вернетесь – я как раз все забуду!
Она схватила меня за рукав, и я почувствовал, как под этим щенячьим взглядом из головы выветриваются, вместе с вопросами и подозрениями, все обитавшие там мысли, оставляя блаженную звенящую пустоту. Невинное прикосновение, запах трав и снадобий, смешанный с собственным тонким запахом Шелы – и я поплыл. Кровь, отхлынувшая от опустевшей головы, скопилась в совсем ином месте.
Моя целительница еще раз бросила на меня виноватый взгляд из-под ресниц, и шмыгнула к себе, а я остался стоять посреди коридора. С неуловимым ощущением, что вот сейчас мы говорили о разных вещах.
Попытка сбросить напряжение в Лесу, ни к чему не привела. Хоть сильфида, такая же переменчивая, как и сама ее ветреная стихия, выставила меня из рощи без объяснений, стоило лишь мне там появиться – необласканным из Брейдена я не ушел. Да только легче мне не стало – и пусть тело получило свое удовольствие, на душе скреблись кошки. Душа рвалась туда, сияли внутренним светом карие глаза, и где рыжие прядки норовили выбиться из косы.
Второй раз я попытался поговорить со своей целительницей перед отъездом… Лучше бы не пытался!
Весь последний день, перед отбытием на практику, нас гонял наставник Одран.
С возницами, нанятыми школой в городе, наставник говорил сам, нам же достались другие дела. Меня и еще пару ребят, из тех, что потолковее, куратор заставил проверить прибывшие в самый момент наемные подводы, на которых повезут школяров, конскую упряжь и самих лошадей. Мы втроем грузили заранее собранные припасы на неделю на обе группы… Словом, предотъездная суета затянулась до вечера.
Отпустили нас уже по сумеркам. Уезжать, не попрощавшись, мне не хотелось, и я поспешил в женское крыло. Шел, и боялся, что приду не вовремя, потревожу ее сон. Или что она с соседкой убежала гулять. Или что ее вызвала к себе в помощь строгая наставница Мадален – доделывать спешно последние снадобья. Или…
Сотню страхов себе придумал, сотню препятствий, что могут помешать ее увидеть, поговорить – а все равно, не отгадал.
Она открыла дверь не сразу. Сначала на мой стук раздался ленивый голос Нольвенн:
- Кого там еще к ночи принесло?
А после моего ответа – двойное девичье ойканье, Шелино «Подожди минутку!» и плеск воды. И только позже дверь открылась, и в коридор выскользнула сама Шела – с влажными завитками потемневших волос вокруг свежеумытого лица.
- Что случилось? – спросила она меня, спохватившись, смущенно поправилась, - Здравствуй!
И улыбнулась мне мягко, чуть извиняюще, ласково. И такая она была родная, такая близкая, манящая – что я забыл, все что хотел сказать. Всё забыл, все слова, которые знал.
- Да я... Да все нормально, просто… Я сказать хотел, мы уезжаем, ты тут… Ладно, я, наверное, пойду…
Я развернулся, и, крепко закрыв глаза, костеря себя в мыслях на все лады, шагнул прочь – подальше от своего позора.
- Кайден, постой! – окликнул меня встревоженный ее голос.
Я остановился, но не обернулся – не хватало еще, чтобы Шела увидела мою красную физиономию.
- Ты попрощаться приходил? – тепло спросила целительница за моей спиной.
- Угу, - отозвался я.
- Гладкой вам дороги и удачной практики. Счастливого пути, Кайден.
- И тебе счастливо оставаться, Шела! – отозвался я, наконец, оглянувшись.
Шела еще раз улыбнулась, вернулась в свою комнату, и из-за неплотно прикрытой двери я расслышал голос Нольвенн:
- Да он у тебя златоуст! - И это он еще трезвый такой речистый! А пьяного, я помню, и вовсе не переслушаешь!
Дверь прикрылась до конца, и что ответила ехидной соседке моя целительница, я уже не услышал.
Так и ушел в свою комнату, и всю дорогу, пока шел, а потом пока собирал вещи, что понадобятся мне в будущую неделю, мучительно пытался вспомнить – что же я такого им, пьяный, наговорил?
